Глава 7

Когда я подъехала к Покровску, было без четверти семь. Не так уж и поздно. Пожалуй, стоит заглянуть в Покровский детский дом. Даже если начальство разошлось по домам, кто-то из воспитателей наверняка дежурит с детьми.

После поездки в Залесье настроение у меня было прескверное, а поход в интернат казался малоприятной затеей и еще больше меня удручал. По горло сытая бедственным положением жителей Залесья, я боялась увидеть нечто подобное за стенами детского дома. Но мне нужны были сведения об Оле Семеновой.

Только вот без подарков заходить к сироткам как-то неловко.

Я притормозила у «Литеры» — большого магазина канцтоваров, где купила тридцать пачек фломастеров и несколько книг для детей разных возрастов.

Интернат размещался в кирпичном трехэтажном здании, обнесенном невысоким забором. В аккуратном дворике были разбиты клумбы, оборудована спортивная площадка со всевозможными турниками и участком для игр дошкольников.

Не успела я ступить на территорию интерната, как несколько пар детских глаз с любопытством уставилась на меня. Некоторые ребятишки, те, что посмелее, не заставили себя долго ждать и с ходу принялись задавать мне вопросы: к кому я пришла, моя ли это машина стоит у забора и что у меня в пакетах?

Вот уж не ожидала! Вместо хмурых лиц и настороженных взглядов меня окружили веселые, ухоженные дети, ничем не отличающиеся от обычных школьников и дошколят.

Внутри помещения тоже все выглядело довольно прилично: чистые стены, выкрашенные в светлые тона, полы, покрытые линолеумом и застланные ковровыми дорожками. Словом, видна хозяйственная рука.

В просторном вестибюле дежурил охранник. Проверив документы, он проводил меня к директору детского дома-интерната Алле Борисовне, которая еще находилась на рабочем месте.

— Проходите, пожалуйста. Вы от какой-то организации или по зову собственного сердца? — спросила, приветливо улыбаясь, женщина.

— Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова. В ваш детский дом меня привело одно довольно странное обстоятельство, непосредственно связанное с вашей бывшей воспитанницей. И я была бы вам очень благодарна за помощь, оказанную в ходе расследования моего дела.

— Так о ком же идет речь? — насторожилась Алла Борисовна.

— Об Оле Семеновой. Надеюсь, вы помните эту девочку?

Глаза директора интерната округлились, брови взлетели вверх, а на лице появилось неподдельное изумление.

— Я помню всех воспитанников нашего детского дома. Более того, со многими из них мы поддерживаем связь даже после выпуска из интерната. Однако странно, чем могла привлечь внимание частного детектива Оля Семенова?

— Моей клиенткой, по просьбе которой я занимаюсь данным расследованием, является Семенова Александра — по всей вероятности, мать Оли. Все это время женщина считала, что ее ребенок погиб. Честно сказать, даже в эту минуту ей еще не известно о том, что девочка уцелела во время пожара. Так вот, прежде чем сообщить хоть и очень приятные, но ошеломляющие вести матери, хотелось бы убедиться в их подлинности. К тому же надо учитывать и реакцию Оли. Ведь для девушки, пусть даже уже вполне взрослой, выросшей без ласки и внимания родной матери, ее появление может оказаться шоком.

— Ах, вот оно что! Как же вы, Татьяна Александровна, обрадовали меня своими новостями! А Олечка будет просто счастлива вновь обрести мать! Ведь вы говорите о девочке и ее матери из поселка Залесье?

— Совершенно верно.

— Не сомневайтесь, наша Оля — именно та девочка, которую спасли во время пожара в Залесье. Потрясающе! Потрясающе! — искренне ликовала Алла Борисовна. — Как же Олечка ждала ее все это время, как мечтала, что за ней придет мама!

— Оля что-то знала о матери?

— Что она могла знать? Конечно, сама девочка ничего не помнила, ведь ей было всего два года, когда она поступила в интернат. После пожара не уцелело ни одной фотографии матери, да, собственно, и вещи-то все сгорели. Что соседи по поселку насобирали для малышки, то и принесли. Правда, месяца через три, я уже точно теперь не помню, приходил в детский дом молодой человек. Парнишка принес для Оли подарки: новые туфельки, несколько летних платьев и что-то там еще, якобы оставленное матерью девочки, когда она в последний раз приезжала в Залесье.

— Молодого человека случайно не Юрием звали?

— Затрудняюсь ответить. Честно говоря, я не только имя, но и внешность его уже забыла. А вот принесенные вещи почему-то запомнила. Они были такие нарядные, красивые, явно купленные не в первом попавшемся магазине. Я еще тогда подумала, что все это могла приобрести только любящая своего ребенка женщина. Я была очень удивлена, никак не могла взять в толк, почему она не забрала Олечку из интерната, все надеялась, что мать вернется за дочерью. Но проходили месяц за месяцем, год за годом, а женщина так и не появилась. Я решила, что с Олиной матерью что-то случилось. И все же интересно, почему она не забрала Олю?

— Александра Семенова была введена в заблуждение. Ее жестоко обманули, уверив, что ребенок погиб.

— Да вы что? Это не шутка? И она поверила?

— Александра была молода и неопытна. Впрочем, после такого известия любой человек мог впасть в шок. Не отдавая отчета своим действиям, обезумевшая от горя Александра совершила роковую ошибку. Не удостоверившись в правдивости и реальности сведений, полученных из первых рук, она уехала из страны.

— Ну, надо же! Вот ведь как иногда судьба складывается. А вы знаете, Олечку чуть не удочерили.

— И кто же? Не из поселка случайно?

— Нет. Одна бездетная пара. Такое не часто случается. Приемными родителями у нас усыновляются один, максимум два ребенка в год. Олечка очень понравилась этой семейной паре, однако мы не могли отдать девочку им на воспитание. Документально кровная мать не оформляла отказа от ребенка. Оля не значилась сиротой, так как ее мать считалась лишь пропавшей без вести. В общем, вместо Оли Семеновой была удочерена другая девочка.

— Понятно. А сама Оля спрашивала о матери? Девочка знала, что ее мать, возможно, жива?

— Мы стараемся не травмировать детскую психику, поэтому ничего не рассказываем детям. Да, собственно, в данном случае и рассказывать-то было нечего. Хотя сама Оля, конечно, интересовалась сведениями о родителях, как, впрочем, каждый из наших воспитанников. Девочка знала, что ее мать жива. Знаете, Татьяна Александровна, здесь, в интернате, как бы хорошо к детям ни относились и как бы они ни были обеспечены, каждый ребенок надеется и ждет, что его родители найдутся и вернутся за ним. Так было и с Олей. Впервые она заговорила об этом именно после удочерения той самой девочки, которую отдали вместо нее. Четырехлетнюю малышку интересовало, когда же за ней придет мама. Неудивительно, что на каждый новогодний праздник девочка вместо подарков просила у Деда Мороза найти маму, а научившись писать, посылала ему письма с той же просьбой. Оля словно чувствовала, что рано или поздно они с матерью встретятся. Представляете, девочка даже сберегла те самые туфельки, купленные ее матерью. Каждый раз, когда в детский дом приходили посетители, Оля надевала свое лучшее платье, которое берегла именно для таких случаев, причесывалась и мыла руки, прежде чем выйти к гостям. Но не помогало ничего: ни новое платье, ни красивая прическа с ярким бантом. Мать не появлялась. Каждый раз девочка твердила себе, что сегодняшний провал еще не конец света и впереди ее ждет праздник. Но на сердце у нее было тяжело. И в результате Оля со слезами убегала в спальню, где долго рыдала в подушку.

Аллу Борисовну так растрогали воспоминания, что она пустила слезу и, чтобы хоть немного успокоиться, плеснула из графина себе в стакан немного воды.

Встречаются же в наши дни такие чуткие и душевные люди… Как хорошо, что Алла Борисовна нашла свое призвание и теперь всю доброту и душевное тепло отдает детям!

— Скажите, Алла Борисовна, кроме того молодого человека, Олю кто-нибудь посещал в интернате?

— Первое время иногда приезжали односельчане из Залесья и учительница-пенсионерка, когда-то преподававшая Семеновой-старшей. Несколько раз побывал у нас в гостях все тот же молодой человек. Однажды он приехал на велосипеде с мешком яблок и сказал, что специально работал в колхозном саду, чтобы угостить детей-сирот. Вот, пожалуй, и все посетители. А потом как-то все успокоилось, и про девочку забыли. Да оно и к лучшему. Уж больно все детишки переживают, когда добрые тети и дяди, посетив несколько раз интернат, потом надолго пропадают.

— Значит, Оля воспитывалась в интернате до своего совершеннолетия?

— Конечно.

— Где же она сейчас?

— Нашей Олечке повезло. Она поступила в пединститут, на факультет физической культуры. Оля — очень целеустремленная девушка, к тому же умная и находчивая. Как-то в наш детский дом поступил мальчик. Родители его пили по-черному и избивали ребенка, поэтому были лишены родительских прав. Такое в наше время случается крайне редко. Обычно дело ограничивается социально-воспитательной работой с отцом и матерью, которая, увы, часто оказывается бесполезной. Но речь не о том. Воспитанник несколько раз сбегал из приюта, его отыскивали и возвращали обратно. В общем, малоприятная история. Но суть ее заключается в том, что ребенок, несмотря на синяки и шишки, пытался защитить своих родителей. Он объяснял, что во всем виноват сам — это он плохо себя вел, он получал плохие оценки в школе и тому подобное. Уж не знаю почему, но вся эта история сильно повлияла на Олю. Она вбила себе в голову, что мама за ней обязательно придет, если она будет лучшей. И действительно, девочка старалась хорошо учиться, примерно себя вела, выполняла все поручения воспитателей, усердно занималась спортом. Так что в результате добилась определенных успехов и сейчас благополучно учится в педагогическом институте.

— А где Оля сейчас живет?

— С обеспечением выпускников интерната жилплощадью у нас плоховато. Конечно, после выхода из интерната воспитанникам по закону положено предоставлять жилье. Только вот откуда его взять? Хорошо, если по счастливой случайности кому-то достанется комната в старом жилфонде, а так селят наших ребят в общежития. Но Оле и тут повезло. Еще будучи воспитанницей интерната, она устроилась работать укладчицей в спортивный клуб летного городка. Руководство клуба является одним из наших спонсоров. Олечку взяли под опеку, и к моменту выпуска девочки из интерната бизнесмены выделили в ее пользование отдельную квартиру со всеми удобствами в том же летном городке.

— Вы сказали, что Оля работала укладчицей в спортивном клубе. Случайно не в «Голубых далях»?

— Да-да, в парашютном клубе «Голубые дали».

Ну и ну! Вот это новости! Так, значит, Оля Семенова, дочь Александры, и укладчица парашютов Ольга Филимонова — одно и то же лицо? Похоже, теперь все встало на свои места, и кусочки головоломки объединились в одну вполне понятную картинку.

— С вами все в порядке? — спросила вдруг директор интерната.

По-видимому, я ушла в свои мысли и не слышала какого-то ее вопроса.

— Извините, Алла Борисовна, просто задумалась. Так, значит, вы считаете, что Оля положительно восприняла бы известие о появлении матери?

— Я в этом просто уверена.

— И все же не могла ли Оля ожесточиться, потеряв надежду на воссоединение семьи? Я имею в виду, не разочаровалась ли она в жизни, вкладывая столько трудов и усилий в свое самовоспитание, но не получив взамен желаемого?

— Ну что вы! Если бы это произошло, то в период подросткового возраста. Ведь именно в тринадцать-пятнадцать лет у молодых людей возникают проблемы во взаимопонимании со взрослыми. В этом возрасте им хочется доказать свою значимость, у подростков возникает потребность в общении со старшими и в случае неудовлетворенности может проявиться агрессия. Девочка благополучно миновала этот период. А теперь Оля наверняка поняла, что ее труды не пропали даром. Хочу признаться честно — мало кто из воспитанников интерната поступает в высшие учебные заведения и добивается таких высоких успехов на спортивном поприще, как Олечка Семенова.

Я поблагодарила директора детского дома за помощь, оставила подарки детям и вернулась в машину.

Да, вынуждена признать, что такого оборота дела я никак не предполагала. Мало того что дочь Александры оказалась жива, так она еще все это время была рядом. Получается, Оля Семенова, или Филимонова, — а причину смены фамилии еще придется выяснить — кроме всего прочего, приходилась дочерью Вениамину Брянскому и работала в его клубе.

Возможно, девушке удалось узнать правду о родителях или кто-то постарался ей в этом помочь. Проанализировав ситуацию, становится понятно, что у девушки не возникло бы особых трудностей, реши она вдруг испортить Брянскому парашют. Укладка — Олина работа. И именно ее, прятавшуюся за ограждением военной части, видел солдат срочной службы Сергей вечером в пятницу. Конечно, присутствие Оли Филимоновой на аэродроме необходимо еще доказать, ведь существует версия, будто ее в это время не было в городе. И все же анализ и интуиция подсказывают, что я иду по верному пути. Что касается мотива преступления, то и он вполне понятен — обида и месть. И что бы там ни говорила Алла Борисовна насчет благополучно пройденного опасного подросткового периода, однако чужая душа — потемки. В том, что в интернате здоровая, положительная атмосфера, сомнений нет. Но недаром же директорша сама подметила, что, как бы хорошо ни относились к детям в детском доме, все они мечтают жить в семье.

Какие же выводы можно сделать из всех этих рассуждений? А вывод такой: если Ольга Филимонова действительно причастна к убийству Брянского, то, скорее всего, угроза нависла и над матерью девушки — Александрой Семеновой.

Иными словами, придется тебе, уважаемая Татьяна Александровна, вместо спокойного отдыха в своей уютной квартирке срочно посетить Ольгу Филимонову и расставить все точки над «i». Так что, дорогая, доставай телефон, предупреди клиентку и езжай в летный городок.

Конечно, такие ошеломляющие известия надо было бы сообщить Александре при личной встрече, но в сложившейся ситуации придется обойтись без лишних охов и ахов. Миндальничать просто некогда.

Я закурила сигарету, последнюю из сегодняшней пачки. Да уж, как ни крути, работа у меня напряженная, а график плотный. Поэтому и сигареты просто тают на глазах.

Набрав знакомый номер на мобильнике, я услышала сонный голос Александры:

— Добрый вечер, Татьяна. Я ждала вашего звонка. Вам удалось выяснить что-то важное в Залесье?

— Да, удалось. И результат, думаю, превзойдет все ваши ожидания. Хотя…

— Вы вычислили убийцу?

— Не совсем так. Не знаю даже, как вам сказать…

— Так что же вы узнали, Таня, не томите меня, говорите.

— Хорошо. Во-первых, ваша дочь Оля жива.

В аппарате послышался тихий стон.

— Вы меня слушаете? — продолжила я. — Девочку удалось спасти. Сосед Юрий вытащил Олю из горящего дома через окно. Ребенка отдали на воспитание в Покровский детский дом, где она все это время и находилась.

— Моя Олечка жива! Это правда? Как она? Вы видели ее?

— Нет. Но вы, Александра, знакомы с ней и видели Олю сами. Ваша дочь работает укладчицей в спортивном клубе «Голубые дали».

— Боже мой! Ну конечно же! Это моя Олечка! Я сразу почувствовала, как девочка мне близка. Как же я не догадывалась об этом раньше? Моя Олечка жива! Таня, вы волшебница, вы вернули мне дочь. Спасибо вам.

— Подождите, Александра. Это еще не все. Полагаю, вы должны узнать всю правду, а это будет не очень сладко. Дело в том, что Оля Филимонова неким образом связана с убийством Вениамина Брянского.

Из трубки не донеслось ни звука.

— Сочувствую вам, Александра, и очень хочу надеяться, что я ошибаюсь. Но на данный момент ситуация является таковой. Поэтому у меня к вам большая просьба: пока ничего не предпринимать, не делать никаких шагов к сближению с дочерью и быть крайне осторожной во всем. Думаю, вам грозит опасность. Вы меня понимаете?

— Уверена, что вы ошибаетесь, — донеслось наконец из трубки. — Ни за что не поверю, чтобы Оля кого-то убила. Да вы просто не знаете эту девушку! Никогда, никогда она не совершит подобного! Вы, Татьяна, сначала подозревали меня, а теперь обвиняете в гибели Вениамина Олечку, вместо того чтобы искать настоящего преступника.

— Предоставьте мне самой делать выводы. Клянусь вам, что меньше всего я хочу обвинять вашу дочь в чем бы то ни было, да и вообще обвинять — не моя функция. Я просто должна во всем разобраться, не более.

— Ну и разбирайтесь!

— И все же вы обещаете выполнить мои инструкции? Потерпите несколько дней. Еще немного, и я закончу расследование.

— Хорошо, если это для вас так важно.

— Это действительно важно и очень серьезно.

Закончив разговор с Александрой, я глубоко пожалела о том, что сообщила ей об уцелевшей дочери. Ведь знала, что женщина чересчур импульсивна и вспыльчива. Могла бы просто предупредить об опасности, так нет, надо было похвастаться своими успехами, показать, как честно я отрабатываю полученные деньги. Теперь мое бахвальство может перевернуть все вверх дном и осложнить расследование.

Но что сделано, то сделано, поехали дальше.