Глава 9
Я застыла на месте. Ничего себе заявочка!
— Привет, — ответила я, не сразу справившись со своим шоком. — А что ты там делаешь? — был первый мой вопрос.
— Я и сам не знаю, — ответил Олег. — Тут такое случилось…
— Ты позвонил Ксении? — перебила я его.
— Нет еще, решил сначала тебе.
— Она очень волнуется, — сердито сказала я.
— Я сажусь на первую электричку, — затараторил Таганов, — скоро буду дома и все объясню. Таня, позвони Ксении сама, а то, боюсь, она меня заругает.
— Как страшно! Заругает… — передразнила я.
Тут телефон начал мелодично пикать короткими гудками — Таганов повесил трубку.
Я позвонила Ксении и все ей рассказала. Она несколько раз переспрашивала меня, на самом деле ли Олег звонил или я просто хочу ее успокоить, а также почему он сам ей не позвонил. Я ответила, как он и сказал, — что боится. Смолькина несколько секунд молчала, видимо, тоже не могла понять, чего он боится. Хотя, если подумать, страшно действительно бывает, особенно когда сам провинишься. Значит, Олег чувствует себя виноватым…
Интересно, что он расскажет. Зачем ездил в Мырино? Если электричка часов в пять, то к восьми-девяти он должен уже приехать. Значит, придется сначала ждать его, а уж потом ехать к Андрею с оружием. Кстати, не он ли погром учинил в доме Ксении? Надо будет выяснить.
Ну а сейчас самое время поспать. Пропажа найдена, и волноваться больше нечего. Я снова легла в постель, накрылась с головой и пообещала себе, родной, что теперь меня ото сна не сможет оторвать никто. Пусть два часа, но мои законные. И за два часа можно выспаться.
Чтобы быстрее уснуть, я закрыла глаза и попыталась сконцентрировать взгляд, как бы скосив глаза на точку между бровями. Проделывать это необходимо именно с закрытыми глазами. Уж не помню, где такой совет вычитала, но он на самом деле помогает. Во всяком случае, мне. Правда, долго в таком положении глаза находиться не могут, но если их несколько раз так сводить, то уснешь, как младенец. И я уснула. * * *
Было без четверти десять, когда я внезапно проснулась. Открыв глаза, я поняла, что проспала все на свете. Потом подумала, а не приснилось ли мне все это — про Олега и про оружие. Такое ощущение, словно никакой поездки в Мырино и не было, и все тамошнее мне во сне привиделось, и я только сегодня собираюсь в этот город.
Но человек я разумный, и долго мечтать себе не позволила. Ясное дело, все было на самом деле. Вот только странно, что мне никто до сих пор не позвонил. Интересно, приехал ли Олег? Если да, то почему они с Ксенией мне не сообщают? Надо самой звонить.
Я заметила, что последний раз улеглась спать в халате. Но не сразу заметила, а сначала поискала глазами, вспоминая, куда положила его ночью. И только потом я обнаружила его на себе.
Едва взявшись за трубку телефона, я чуть не подпрыгнула, потому что он резко зазвонил.
— Слушаю вас.
— Это Ксения. Олега все нет. Может, ты приедешь ко мне? Вдвоем ждать веселее как-то.
— Подъеду, но не сразу, — сказала я, — через час примерно.
— Буду ждать, — наигранно повеселевшим голосом ответила мне Смолькина.
Я пошла в ванную. Увидев в зеркале посвежевшее и отдохнувшее лицо, я совсем воспряла духом, начала напевать какую-то песенку с зубной пастой во рту, потом долго брызгала в лицо холодной водой и наконец была готова к завтраку.
Кинув пельмени в кипяток, я подошла к окну. Из форточки приятно тянуло прохладным воздухом с запахом опавшей листвы и еще чего-то неуловимого, но точно говорившего о том, что осень вступила в свои права. Несмотря на прошедший вчера дождь, сегодня небо почти очистилось, выглянуло солнце. На ветках перед моим окном сидели воробьи и о чем-то бурно дискутировали, перелетая с ветки на ветку.
Я потянулась и порадовалась тому, что живу, все это вижу и чувствую. Жаль, поделиться своими чувствами не с кем. Решено: как только закончу дело Смолькиной, обязательно заведу себе поклонника. Буду ходить с ним по парку, собирать гербарий и томно вздыхать. Вот только дело пораньше закончить надо, а то скоро все листья совсем пожухнут, и тогда из них не получится красивого гербария.
На плите зашипела вода, убежавшая из моих пельменей. Всегда у меня так. Руки, наверное, обе левые. Я развернулась, убавила газ и помешала ложкой аппетитные кругляшки. От вкусного запаха у меня потекли слюнки.
Наконец пельменчики сварились. Я выловила их шумовкой на тарелку и села за стол. Трапезе я предавалась ровно тридцать минут. Что очень много для меня. Обычно я завтракаю в походных условиях, чуть ли не стоя.
Затем быстро собралась и поехала к Смолькиной, сразу захватив с собой пистолет, отобранный у Кати, чтобы потом отвезти его Мельникову. В машине я решила заодно позвонить ему.
— Андрей?
— Да.
— Привет, это Иванова. Ты пока на работе?
— Пока да. А что?
— А во сколько уйдешь? Часика два-три еще побудешь?
— Нет.
— Да? — искренне удивилась я.
— Да, — передразнил он. — Я, конечно, понимаю, что работаю на вас, Татьяна Александровна, но тут калымчик подвернулся, кое-что по милицейской части. Вы уж простите великодушно, мне отлучиться бы ненадолго. Можно?
Я рассмеялась.
— Но в ближайшие полчаса ты на месте? — стараясь говорить серьезно, произнесла я.
— Так точно.
— Я передумала. Еду к тебе немедленно. Жди и готовься к моему появлению. Приеду, буду всем мылить шеи.
— Чай купи по дороге, а то у меня кончился, — будничным тоном сказал Мельников и повесил трубку.
Значит, придется сначала заехать к Андрею. Ксения подождет. Тем более что Олег, по моим расчетам, должен уже давно приехать. Пусть пока поговорят, успокоятся.
Я остановила машину у ближайшего ларька. Купила чай, кекс, кофе, сигареты и направилась к Мельникову.
Тот сидел, как всегда, на своем месте. В кабинете уже накурено, а форточка закрыта. Я поприветствовала его, первым делом открыла окно, потом подошла к столу и стала доставать покупки. Выложила кофе, чай, кекс, бросила пачку сигарет и только после этого достала из сумки мешок, затем из него пистолет и положила его рядом с цветными коробками. Сама отошла к раскрытому окну и закурила.
— Ну, чего молчишь? Рассказывай про покупку, — ничего не трогая, но не сводя глаз с оружия, произнес Мельников.
— Андрей, я хочу, чтобы ты мне про него рассказал.
— Где взяла?
— Нашла. Пожалуйста, узнай, зарегистрирован ли он на кого-нибудь, а может, на нем пальчики есть. А я потом к тебе еще приеду, ладно? А то мне пора, еще в одно место срочно ехать нужно.
— Ну, ну. Ты, как всегда, с сюрпризом. Вот за что я тебя, Иванова, люблю, так это за то, что ты мне скучать не даешь. Бывает, только голову от тоски повесишь, как тут ты с чем-нибудь интересным приедешь. Обожаю, — Андрей весело улыбался.
Я знала его натуру, поэтому обижаться на шутку не стала. Мне нравилось, что он при своей тяжелой и неблагодарной работе еще может балагурить. Я вообще таким людям звание героя при жизни бы давала. Целыми днями они за преступниками гоняются, под пули лезут, а начальство давит сверху, душит, мешает, указывает. А эти вот простые герои умудряются в такой обстановке еще что-то выяснять и находить разного рода нарушителей и преступников.
— Пока! Я тебе позвоню. — Я махнула рукой Мельникову и побыстрее выбежала из его кабинета, а то меня от моих дум чуть слеза не пробила.
— Позвони мне, позвони… — услышала я напоследок простенький мотивчик.
Я снова села в машину и теперь на всех парусах понеслась к Ксении. Наверное, Олег уже там. Я специально не хотела звонить, чтобы не мешать влюбленным, но мне было страшно интересно, что он нам расскажет.
Припарковавшись около дома Смолькиной, я резко вышла из машины и… чуть ли не по щиколотку оказалась в огромной луже. Как только я ее не увидела? Естественно, в кроссовках тут же захлюпало холодной водой. Я почему-то вспомнила «Титаник» и представила себе, а как бедные его пассажиры в ледяной воде плавали. От такого сравнения мне полегчало, но я все равно хорошенько себя отругала за оплошность.
Я снова села в машину, выехала из лужи, выбрав сухое место, потом быстро добежала до подъезда, оставляя за собой мокрые следы, и поднялась к Ксении.
— Привет, — сказала я с порога, показав на свои ноги. — Принеси, пожалуйста, какую-нибудь тряпку, а то я в лужу влетела.
— Как же ты? — удивилась радостная Ксения — из чего я сделала вывод, что Таганов уже здесь, — и побежала за тряпкой.
Стоя в коридоре, я сняла кроссовки и носки. Потом наступила на тряпку.
— Сейчас тапочки дам. — Смолькина схватила мои грязные носки и кроссовки и потащила их в ванную. Потом прибежала с теплыми пушистыми тапочками в руках.
Я с удовольствием их надела после того, как помыла ноги. Мне еще и такая любезность была предоставлена. По дороге в ванную я встретилась взглядом с Олегом и кивнула ему. Он сидел в зале и ничего не делал.
Ксения быстро отмыла кроссовки, постирала носки и засунула их в свою волшебную стиральную машину «ARDO» сушиться.
— Максимум через час все будет готово, а то и раньше, — весело сообщила она и повела меня в зал. — Вот, смотри, вернулся блудный попугай.
Я села в предложенное кресло и вопросительно посмотрела на Таганова.
— Ну, давай, рассказывай. Что ты делал в Мырине? Домой ездил?
— Нет, ты не поверишь, — начал Олег, а я почувствовала, что сейчас он на самом деле поведает сказочную историю, в которую будет трудно поверить. Если бы он не предупредил об этом, то, возможно, у меня не было бы такого предубеждения, которое возникло сейчас, после первой его фразы. — Так вот. Я выхожу с завода, иду домой. А темнеет-то уже рано. Я через свою подворотню прохожу, и вдруг кто-то меня по голове чем-то сильно бьет. Я, естественно, отключился. Когда очнулся, смотрю — темно еще, а я на лавочке в парке. Все бы ничего, только парк этот очень сильно мне что-то напоминал. Куртка эфиром воняет, голова раскалывается, сразу и не соображу, что к чему. А потом понял. Это ж Мырино родное. Ну, я домой пошел…
— К себе домой? — перебила я.
— Да, к маме. Она как увидела меня, чуть в обморок не упала. «Какими судьбами?» — спрашивает. Оттуда я и позвонил. Правда, выехал не с первой электричкой. Разве от мамы так быстро уедешь? Сами понимаете… — виноватым голосом закончил Олег.
— Ну и что ты думаешь? — спросила я у Ксении.
— А что тут думать? Кто-то, видимо, так пошутил. Боюсь думать, что Олега убить хотели. От такой мысли мне плохо становится.
— Ничего себе шуточка. — Я не знала, верить рассказу Олега или нет. Если здраво подумать, то Таганов должен понимать, что его слова легко проверить. Ну, то, что он под утро заявился домой к маме. А вот где он провел ночь, никто не подтвердит.
— Я вам чистую правду говорю! — услышала я возбужденный голос Олега. — Зачем мне врать? По голове стукнули и в Мырино увезли.
— С мамой повидаться, — добавила я.
— Тань, — с укором посмотрела на меня Ксения. — Зачем ты так?
— Ты уж прости меня, Олег, но история твоя действительно очень и очень странная. Зачем тебя стукнули по голове? Если хотели убить, то почему не убили? А если хотели прокатить до мамы, то зачем сознание отключать?
— В том-то и дело, что я и сам не пойму, — с горячностью поддержал меня Таганов. — И что им от меня надо было?
— А сколько их было? — сразу зацепилась я за его фразу.
— Один.
— Тогда почему ты говоришь «им»?
— Сам не знаю.
— Описать сможешь? — спросила я.
— У меня такое впечатление, что просто какое-то помутнение со мной произошло. Тот, кто на меня напал, знаете, на нашего Садомцева похож был. Лица я не видел, но вот фигура… Общее впечатление… Как будто мне знакомы его движения. Я знаю, что это смешно звучит, но это лучшее описание. Рост его и телосложение.
— Таких людей великое множество, — сказала я, вздохнув. — Может, шрам через все лицо?
— Так ведь темно было.
— Значит, шрама не было. — Я, естественно, думала совершенно о другом. — А быть может, ты все придумал, Олег?
— Голову могу показать.
— Хм, голову… Это еще не все. Вот бы внутрь твоей головы заглянуть…
— Зачем? — Таганов не сразу понял, о чем я говорю.
— Тут что-то не так, — вступила в разговор Смолькина. — Если человека везут в Мырино, то, наверное, не просто так. Но его не убивают. А вдруг его там как-нибудь подставили, пока он без сознания был? Вдруг совершили преступление и решили из Олега сделать козла отпущения?
— Козлов везде хватает. За ними необязательно ехать из Мырина в Тарасов.
— Ну а вдруг хотели именно Олега подставить? — не унималась Ксения.
— А почему именно Олега? — спросила я ее в лоб. — Что он такого сделал, что выбрали именно его?
— А что сделали Игорь, Коля, Паша? — тихо спросила Смолькина.
— Олег, — спросила я уже без нажима, хотя своих подозрений не снимала, — а как ты сам думаешь — это связано с нашим делом?
— Не знаю.
— Я принесу кофе. — Ксения разорвала паузу, которая наступила после последних слов Таганова, и ушла на кухню.
— Ты меня подозреваешь? — спросил Олег, когда мы остались наедине.
— Я всех подозреваю, — ответила я, не глядя на него, — у меня работа такая.
— Но я не убивал никого.
— А почему ты сейчас говоришь мне об этом? Разве у нас о том разговор? — удивилась я.
— Мы говорим о другом, но я чувствую, что ты ко мне относишься очень осторожно. И мне кажется, ты считаешь, будто это я убил моих друзей, а теперь выкручиваюсь как могу. Но я не убивал.
— Только не надо мне шишки и ссадины от вчерашнего показывать. Они ничего не значат. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Мне интересно, что могло послужить причиной убийств?
— Я не знаю. — У кого-нибудь из вас были большие деньги? Или намечались?
— Да нет. Разве что… Думали, может, стоит машину продать. Но это по нашим временам разве деньги?
— Да я не про такую сумму говорю.
В зал вошла улыбающаяся Ксения и принесла на подносе три чашки дымящегося кофе. Было там еще печенье и маленькие бутерброды.
— Соскучились? — Она прямо-таки светилась от счастья, видимо, здорово за своего Олега переживала.
— Конечно, — Олег встал и слегка обнял ее. — И кофе хочется.
Я посмотрела на эту парочку и снова засомневалась.
— Надо с «костями» посоветоваться.
— Что? — Ксения и Олег оба посмотрели на меня с непониманием.
Задумавшись, я произнесла последнюю фразу вслух. Но не объяснять же им, что к чему.
— Да так, — прикинулась я невинной овечкой. — Как там мои кроссовки и носки? Уже, наверное, изжарились?
Ксения принесла мои вещи. Они были абсолютно сухими. Я поблагодарила ее за услугу и, не притронувшись к кофе, покинула ее гостеприимный дом. Мне хотелось побыть немного одной.
* * *
Таганову показалось, что нападавший был похож на Садомцева. Чего ради он друга-то своего погибшего приплел? Но тут мне еще вспомнился Катин рассказ про Сашу Веретенникова и его слова «друг вернулся». Ох уж, опять друзья, друзья! То гибнут, то возвращаются откуда-то…
Надо срочно искать человека, который каким-то образом был связан со всеми этими людьми. Может, в детстве дружили, а может, на море вместе отдыхали. Да мало ли? Или с работы кто-то.
Ну и где его искать? Надо было у Ксении фотографии посмотреть и расспросить про всяких подозрительных для меня типов. Ладно, потом заеду, а пока пора к Мельникову. У него хоть душой отдохнуть можно.
Я не была уверена, на месте ли Андрей, но предварительно звонить не стала. Раз уж сегодня я для него волшебная фея, то надо быть ею до конца. Я купила огромную пиццу, две бутылки пива, спрятала все это как могла в сумке, чтобы завистливых меньше было, и поехала к нему. В коридоре я постаралась не светиться, а то коробку увидят, итальянский запах почувствуют, в гости нагрянут, а мне с Андреем поговорить хотелось.
Я толкнула дверь и, к своему счастью, застала Мельникова на месте.
— Вообще-то у меня обеденный перерыв, так что я делами сейчас не занимаюсь. Да и нет еще для вас, девушка, информации, — сказал Андрей, выпустив к потолку струйку дыма.
— А ты все куришь… Весь день только этим и занимаешься?
— Не только этим.
Я вынула пиццу и пиво и заявила:
— Будем обедать вместе.
— О, моя спасительница! — не переставал дурачиться Мельников. — Ты сегодня меня просто пленила! Только обедаем без разговоров о делах.
— Согласна.
Мы ели и говорили о самых прозаичных пустяках, но именно в тот момент я поняла, как много упущено. Я почему-то представила себе тех старушек, что вечно сидят перед подъездами и судачат обо всем, и мне вдруг показалось, что в этом времяпрепровождении есть какой-то своеобразный кайф. Нет, конечно, не для каждого дня сие занятие, но иногда надо вот так оттянуться и поговорить о том о сем. Особенно если пицца вкусная, а от пива слегка кружится голова. Рядом преданный друг, которому ты полностью доверяешь, которого любишь и уважаешь.
— Как ты думаешь, Андрей, долго еще такая хорошая погода продержится? — спросила я, глядя в окно.
— До зимы, — весело ответил он. — А потом выпадет снег и наступят холода. Тогда, отметив Новый год, мы будем с нетерпением ждать весны.
— Ого, ты уже о весне думаешь.
— А как же. Я привык на полгода вперед смотреть. Меня этому учат. Планированию.
— Молодец, — похвалила я его. — А я вот не могу. Если что загадаю, то это обязательно не исполнится, поэтому стараюсь о будущем не думать. Хотя иногда все равно не выдерживаю и мечтаю понемногу.
— О чем же мечтает лучший частный детектив города Тарасова? — смеясь, спросил Андрей.
— Хочу гербарий собрать, да вот никак не удается. Все времени нет. А листья падают и падают. Боюсь, со своими делами в этом году опять не успею.
— Глупости. На такое дело всегда можно найти время. Хочешь, прямо сейчас пойдем и соберем тебе букетик? В соседнем парке. Там очень приличные экземпляры флоры имеются. Заодно пивка еще попьем, — подмигнул мне Мельников.
— А как же рассказ про мой пистолет?
— Так он же еще не готов. Потом вернемся и узнаем. Ну что? Соглашайся. Я угощаю.
Отказать Андрюхе было нельзя. Он так замечательно умел упрашивать, причем не столько словами, сколько взглядом, что сердце просто таяло. Да и не хотелось мне, если честно, терять такую возможность. Отношения у нас с ним дружеские, зачем же их портить? А усложнять мы их не собирались, без договоренности, но с обоюдного молчаливого согласия.
Мы убрали за собой весь мусор, закрыли дверь и пошли в парк. Он находился недалеко от здания, где работал Андрей, и наша прогулка на самом деле не должна была занять много времени.
Мельников купил еще по бутылке пива, и мы стали прохаживаться по аллеям, параллельно собирая листья в букет. Делала я это скорее машинально, потому как не было у меня сейчас настроения предаваться этому занятию. Но раз сама о гербарии заговорила, то надо попытаться получить удовольствие. Жаль, что голова другим занята.
На детской площадке визжала ребятня, на стадионе слышались мужские голоса, там, видно, в футбол играли, а мы с Андреем сели на лавку около пятачка с большой клумбой и пили самое вкусное в мире пиво. Так мне казалось в тот момент. Да, наверное, так оно и было.
Мы гуляли минут сорок. Возвращаться совсем не хотелось, но надо было.
Я села за стол, а Мельников куда-то позвонил.
— Ну что, готово? — спросил он. Выслушав ответ, буркнул: — Иду, — и положил трубку. — Сиди здесь, — сказал он мне, — ничего не трогай, я скоро.
Андрей вышел из кабинета, а я от нечего делать, а может, в силу привычки стала смотреть бумажки на столе. Моего дела ничего не касалось, но я все равно не могла остаться равнодушной — наверное, это профессиональное.
Мне страшно захотелось кофе. Я встала, чтобы поставить чайник. Как только я включила кофеварку в розетку, почти вбежал Мельников.
— Ты чего? — спросила я.
— Просто так.
— Что-нибудь стоящее?
— Совсем нет. Из этого пистолета никто никогда не стрелял. А принадлежал он Садомцеву Игорю Викторовичу, тому самому, который недавно в своей машине взорвался. Он на него разрешение получил. Но непонятно, как пистолет попал в чужие руки. Если честно, где ты его взяла?
— Какая разница, — вяло откликнулась я. — Если из него не стреляли, то теперь все равно, у кого он был. Им же не пользовались.
— Но тебе эта информация хоть что-то дает? — с надеждой спросил Мельников, видя, что я расстроилась.
— Да вроде нет. Просто я очень удивлена.
Я на самом деле удивилась. У того «другого» пистолет Садомцева. Навряд ли Игорь сам дал оружие кому-то. Судя по рассказам, он был очень деловым человеком, а такие не разбрасываются оружием. Значит, пистолет могли отнять силой или украсть потом, после его гибели. Но тогда надо знать, где оно хранилось. Я думаю, пистолет не в тумбочке лежал.
А знать мог, кстати говоря, лучший друг. Ну вот, опять… У меня уже начинает складываться впечатление, что нет ничего или никого опаснее лучших, преданных друзей.
В принципе получается, этот факт ничего мне не дает. А я так надеялась что пистолет хоть что-то прорисует. Но, видно, не суждено.
— Спасибо, Андрей, за все. Пока. Звони. — Я накинула куртку и вышла на улицу.
Так как я знала, что буду пить пиво, то машину благоразумно заранее поставила на милицейскую стоянку, благо охранником там был мой знакомый. Я подошла, сказала, что заберу свою «девятку» завтра, поймала такси и поехала к Ксении.
Через полчаса я уже была у нее.
— Знаешь, хочу фотографии посмотреть ваши. Покажешь? — спросила я, стараясь не дышать на нее пивным духом.
— Конечно, проходи.
Олега уже не было. Я не стала спрашивать, куда он пошел. Усевшись в то же кресло, в котором я уже сидела, подождала, пока Ксения принесет альбом.
— Ты смотри, а я уху решила сварить. Потом подойду. Если хочешь, можешь со мной на кухню пройти, — предложила Смолькина.
— Нет, — отказалась я, — пока тут посижу. А если будут вопросы, подойду и спрошу.
Ксения ушла, а я с любопытством стала рассматривать фотографии. Я пролистала весь альбом, но ничего не поняла. Мне не хватало гида.
Я поплелась на кухню, остановилась около Ксении и стала ее спрашивать, кто есть кто. Она даже и не злилась. Я бы на ее месте не смогла бы и варить, и смотреть в альбом, и отвечать. И еще улыбаться при этом.
Скоро я определилась в основных друзьях. Здесь были и Игорь, и Николай, и Павел. Спрашивала я все меньше.
Фотографии на самом деле были очень хорошими. И где только компания друзей вместе не бывала!
Начиналось все со школы. Вот выстроился в ряд перед школой первый класс. Маленькие детки, нарядные, с цветами в руках. Лица у всех счастливые. Тут Ксении пришлось мне показать, кто из них кто.
Потом были фотографии, где они классом в походе, в туристической поездке, на стадионе, в столовой… И везде неразлучная пятерка держалась рядышком друг с другом. Поэтому и узнать их можно было без ошибки.
Выпускной. Затем пошли одиночные снимки или двух-трех друзей. Оно и понятно — ребята поступали кто куда, не всегда получалось собраться всем вместе.
На нескольких листах были фотографии самой Ксении. Правда, на них часто появлялся Олег.
А вот и последние снимки. Ребята впятером встречали прошлый Новый год. Сидят за праздничным столом, веселые, ни про кого плохого не подумаешь. И нигде на фотографиях нет никакого «другого» человека, постороннего, который знал бы их всех.
— Ксения, а вы только себя всегда снимали? Фотографии с другими людьми у тебя есть?
— Нет. Я вообще не люблю фотографии. Вернее, люблю иногда посмотреть, но чтобы бегать, печатать… Мне Олег всегда снимки делает, знает, если мне пленку дать, то она может у меня годами лежать, а я фотки так и не напечатаю, — объяснила Смолькина.
— Ясно. Просто, понимаешь, мне было бы интересно ваших общих знакомых найти. Ну хоть кого-нибудь…
Я начала заново листать альбом.
На одной фотографии я остановилась. Там опять-таки были все друзья и еще мужчина в круглых очках. Он показался мне знакомым. Я напрягала память и чувствовала: еще мгновение — и вспомню. Поэтому Ксению спрашивать не стала.
Ну конечно! Это же коллега Смолькиной. Как же его зовут? Я еще с ним беседовала и с секретаршей. Память у меня профессиональная, и я понимала, что забыть имени не могла, надо просто сосредоточиться, и все получится.
Да! Иван Петрович. А болтливую секретаршу зовут Люда. Я показала снимок Ксении.
— Это коллега твой? Иван Петрович?
— Да, — Ксения настолько удивилась, что не могла даже этого скрыть. — А откуда ты его знаешь?
— Вспомни: ты сама мне про него говорила, и про секретаря Люду. Я потом с ними встречалась, — поставила я все на свои места. — А что ты о нем думаешь?
— О ком?
— Об Иване Петровиче.
— Знаешь, я о нем как-то не думаю, — улыбнулась Смолькина. — Обыкновенный мужичок. Мужчиной и мужиком его назвать нельзя, больше подходит вот так — маленький толстенький мужичок. Он, как ни странно, хороший бухгалтер. Вот его и держат, а вообще — просто смешно и странно на него смотреть. Он нам весь имидж фирмы портит.
— Люда говорила, он очень любопытный и лезет во все дела, — продолжала я. — Кстати, когда я с ним говорила, то он предположил, что убийцей запросто может быть Олег.
Ксения выронила ложку.
— Сейчас женщина придет, — сказала я.
— Как он смеет такое говорить! — с возмущением, которого я никак не ожидала, закричала Ксения. — Ты почему мне раньше не сказала? Вот сволочь! Около меня вечно крутится — как дела, как дела? А сам такое думает! Как он может? Ну, я ему покажу, где раки зимуют!
Я смотрела на молодую женщину и не верила своим глазам.
— Ксения, — хохотнула я, — ты же всегда такая тихая. Я думала, ты и ругаться не умеешь.
— Хочет, пусть про меня гадости говорит, но чтобы про Олега…
— Но я, например, тоже его с подозрения не снимаю, — стараясь выразить свою мысль помягче, осторожно сказала я.
— У тебя работа. А он чего лезет? Ему чего, собственно, надо? Ох, покажу я ему завтра!
— Успокойся, я же так просто упомянула. Может, он передо мной хотел франтом выглядеть. — Я вспомнила оборванный свитер Ивана Петровича, его потертые джинсы, а самое главное, перхоть, и сама отказалась верить своим словам.
Ксения стала расставлять тарелки на столе и продолжала негодовать:
— Он каждый день у меня спрашивает, как продвигается дело. Интересуется, видите ли. Нашли убийцу? Есть ли новые жертвы? А сам такое думает… Почему он мне в лицо не скажет о своих подозрениях?
Мне стало страшно за посуду. Ведь она может нечаянно пострадать, если хозяйка так раскипятилась.
— Не знаю, — задумалась я. — Но мне не нравится, что он интересуется нашим делом. На самом деле — ладно бы друг тебе большой был, а то и не поймешь. Ну один раз спросил бы или два…
— Вот и я про то же. Ну все, сейчас уху есть будем, — сказала Ксения.
— Да я не хочу.
— Немного. Она ведь свеженькая, очень вкусная.
— Ладно. Ксюша, давай-ка что-нибудь еще про Ивана Петровича вспомни. Подумай, может он тебе зла желать? Ты дорогу ему никогда не переходила?
— Он? — Сегодня, похоже, был день удивления для Смолькиной. Ее лицо не в первый уже раз вытянулось.
— Почему ты сразу так ставишь вопрос?
— Просто нам надо знать своих врагов. И если у него на тебя зуб имеется, то проверить этого типа было бы нелишне, — сказала я.
— Разве сразу вспомнишь, — пожала плечами Ксения. — Точно скажу только, что не люблю его, и он, наверное, это чувствует. Если только обижается? Но я ведь не обязана теплые чувства к нему иметь.
— Надо мне с ним еще поговорить, — решила я вслух. — Завтра, наверное, приеду к тебе на работу.
— Давай. Только я тоже с тобой буду, — сказала Ксения.
— Посмотрим. Слушай, я вот еще что хотела у тебя спросить. Олег ничего другого не говорил тебе о своей поездке в Мырино? То же самое рассказывал или нет? Вдруг он что-то упустил. Ты ведь понимаешь, как все это важно, — обратилась я к Смолькиной.
Она вдруг сразу погрустнела. Продолжала есть свою уху, но как-то без аппетита.
— Ты, Ксения, не расстраивайся, — успокоила ее я. — В наших интересах убийцу найти. И кажется мне, что вся эта история связана именно с вашим родным городом, поэтому меня все интересует в Мырине. И вдруг я узнаю, что Олег там только что побывал. А там, между прочим, либо сам убийца, либо его помощник на днях был.
— Ты знаешь, кто убийца? — очень тихо спросила Смолькина.
— Нет. Но он дал о себе знать. Или я совсем не права. По-моему, разгадка очень близко. Просто не хватает в цепочке какого-то звена, но без него ничего не сходится. Имеется набор фактов, пока непонятных. Причем звена настолько очевидного, что мы никак не видим его. — Я встала и закурила.
— Ты меня пугаешь, — только и сказала Смолькина.
— Ксения, ты знала, что у Игоря был пистолет? — Мой вопрос прозвучал очень неожиданно.
— Нет.
— Оказывается, был.
— Странно. Обычно мы не имели тайн друг от друга.
— Нет, Ксения, про такое не говорят. Это же все-таки оружие. — Тут я, в принципе, была на стороне Садомцева. Действительно, о том, что имеешь оружие, как правило, не болтают.
— Не знаю. Мы сколько раз сидели и болтали о таком, о чем никогда в жизни я ни с кем говорить бы не стала. Своим же я могла сказать все. И окажись пистолет у меня, я бы всем похвалилась. — Щеки Ксении зарделись.
— Да брось ты переживать! Не волнуйся, из этого пистолета никого не убили. Да и Игоря винить уже не приходится.
— Да, ты права.
Я пошла к выходу, но остановилась уже у двери и сказала:
— Совсем вылетело из головы, но это очень важно. В твой мыринский дом, пока меня не было, залезли хулиганы. Насколько я помнила обстановку, вроде ничего не взяли, но устроили там жуткий бардак. А я сюда торопилась и не прибралась. Может, ты съездишь, посмотришь? И подумай, не мог ли Олег чего там искать?
— Опять ты за свое.
— Сама же говоришь — работа обязывает. Ну так как, съездишь?
— Не знаю.
Мое сообщение нисколько не заинтересовало Ксению. Похоже, ей совсем в данную минуту было наплевать на дом и на все остальное тоже. Она никак не могла понять, что у одного из их пятерки была тайна, которой он не поделился с остальными. Ну ничего, подрастет, поймет. Молодая еще.
— Если хочешь, вместе потом можем поехать. — Я чувствовала свою вину, и мне хотелось ей помочь. Ведь это я недосмотрела за домом.
— Да, — улыбнулась Ксения, — спасибо.
Я попрощалась с ней и отправилась домой.
