Глава 9

Я поднялась к квартире, которую занимали супруги Лавкины, и на всякий случай позвонила, хотя прекрасно знала, что Гала и Саша сейчас в НИИ, трудятся над процветанием компьютерной промышленности. Естественно, мне никто не ответил. Тогда я достала из сумки связку отмычек. Это вещь удобная, если умеешь ею пользоваться, конечно. Я умела. Долго училась, но сие неважно. Я огляделась и, не увидев ничего подозрительного, никаких собирающихся на прогулку любопытных соседок с мопсиками или болонками, занялась дверью.

Замки оказались достаточно сложными, и я провозилась с ними минут пятнадцать. Вошла в квартиру, и на меня сразу пахнуло терпкими, чувственными духами Галы, флакон которых красовался на призеркальной полочке в прихожей. Наверное, она выливает на себя сразу по полфлакона, если даже квартира пропиталась этим запахом. Осторожно я закрыла за собой дверь и огляделась.

Квартира была двухкомнатной. От длинного коридора сразу у входа ответвлялся «отросток» в кухню. В конце его был смежный санузел, а по сторонам — две двери. Направо — спальня, в чем я убедилась, заглянув в дверь и увидев двуспальную кровать. Налево — загроможденный вещами зал. Слишком много мебели просто чудом умещалось в небольшой комнате. Если в спальне были лишь кровать и гардероб, то здесь стоял гарнитур мягкой мебели — диван, два кресла и журнальный столик, рабочий стол, заваленный бумагами, и телевизор в углу, на передвижной подставке.

Как известно, обыск ведется по часовой стрелке, поэтому я начала с кухни, внимательно прислушиваясь ко всем доносящимся извне звукам. Я понятия не имела, что ищу, но все же искала. Перетрясла все банки, осмотрела посудные шкафы и фыркнула, обнаружив под замотанными в бумагу столовыми приборами пакет с нехитрыми Галиными побрякушками. Обручальное кольцо, старомодные серьги с аметистами, жемчужный кулончик и перстень с рубином в изящной оправе. Так и хотелось разродиться фразой ворюги из нетленной гайдаевской комедии: «Граждане, храните деньги и ценные бумаги в сберегательных кассах». Наивно со стороны Галины надеяться, что воры не отыщут ее маленький тайник. Психология русского народа для мастеров этого противозаконного дела давно не является тайной. И первое, на чем заостряют внимание квартирные грабители, — кухня и стопки постельного белья в шкафу.

Убрав драгоценности на место и придав вещам первоначальное положение, я перешла дальше, в зал. Здесь передвигаться приходилось с трудом, чтобы, не дай бог, чего-нибудь не свалить. Всевозможные фарфоровые статуэтки и хрустальные вазочки ужасно мешали. Но я все же внимательнейшим образом осмотрела комнату, уделив особое внимание бумагам письменного стола. Но и здесь ничего полезного не обнаружила. Честно говоря, я начала считать, что сделала глупость, придя сюда. Лавкины, несмотря на весь их цинизм касательно смерти бывшего руководителя, вероятно, достаточно честные люди и в этом преступлении неповинны.

Внезапно, разворачиваясь, я задела-таки журнальный столик, и розовый слоник из фаянса покатился по его поверхности. Бухнувшись на колени, я подхватила игрушку в воздухе, со вздохом облегчения поставила ее на стол и, чтобы оправдать странную позу, заглянула под этот самый стол. Кажется, там что-то блеснуло. Проведя рукой по столешнице снизу, я ахнула — ведь чуть не проглядела до жути банальный тайник. Тогда я улеглась на полу и подлезла под стол торсом. Ага, так сразу и не разглядишь. К столешнице изнутри широким скотчем крепилась фанерная дощечка, казавшаяся здесь совершенно естественной. Что это, как не тайник?

Аккуратно отодрав скотч, я придержала фанерку рукой и осторожно отвела ее от стола. На меня тут же плюхнулось нечто тонкое, завернутое в тетрадный лист. Я вылезла из-под столика, сжимая в руках находку, и уселась в не слишком удобное, зато красивое и модное кресло. Развернула шуршащую бумагу и хмыкнула — интересно, кто же и зачем так прячет паспорт?

Раскрыв документ, прочитала — Владимир Александрович Расламбеков. Однако знакомое имя… Я быстренько перелистнула гербованную страничку паспорта и прямо ахнула — несмотря на другую прическу, на фото красовался… Андрей Перцевой собственной персоной! Ну конечно: ведь билет, найденный мной на столе у Перцевого, был именно на это имя. На имя Владимира Расламбекова. Очень интересно!

Я даже присвистнула от удовольствия. Значит, Лавкины, или один из них, были в курсе аферы Перцевого. И они либо изготовили поддельный паспорт, либо… похитили его из квартиры убитого! Вот это да! А что там с их алиби? Такое ли оно железное, как казалось раньше?

Ну и ну!

Я осторожно завернула паспорт в бумагу и вернула тайник на место, помучившись со скотчем. И перешла в спальню — не бросать же начатое! А вдруг меня ожидает еще одна, столь же шокирующая и наводящая на размышления, находка? Кто знает…

Едва я вошла в дверь спальни, как услышала, что в замке входной двери подозрительно заскребло. Ключ или отмычка. О боже!

Осторожно ступая, я рванула в прихожую, подхватила с пола свои кроссовки и сумку и вернулась в спальню. Под звук уже открывающейся двери мячиком закатилась под кровать, порадовавшись, что Гала рачительная хозяйка: пыли здесь не было. Разлеглась там, откатившись почти к стене, и взглянула на часы. С ума сойти, Лавкины с какого-то перепуга решили зайти домой на обед! Вот это да!

Впрочем, «перепуг» скоро объяснился. Потому как кровать надо мной опасно прогнулась и до меня донеслись стоны, как с экрана телевизора при порнофильме. Эти милые звуки несколько разбавлялись обоюдными признаниями в любви, которые вряд ли можно отнести к разряду средневековой любовной лирики.

Черт побери, ну и любовь! Честно сказать, не очень-то приятно вникать в столь интимные подробности супружеской пары, особенно когда кровать поскрипывает и покачивается прямо над тобой. Ведь если ножки не выдержат — каюк мне.

А Лавкиным хоть бы хны. Они увлеченно занимались друг другом.

Наконец все стихло, зашумел душ. Но выбираться из своего убежища я не рискнула. Дождалась, пока входная дверь захлопнется, и прислушалась к блаженной тишине. И только минут через пять выбралась из-под кровати, волоча за собой сумку.

Разумеется, убрать любовное ложе никто не удосужился. Ну я-то точно этим заниматься не буду, лучше смоюсь. И уничтожу за собой все следы.

Напоследок я прошлась тряпочкой по всем поверхностям в квартире, на которых могли остаться мои отпечатки пальцев, и прицепила «жучок» к рабочему столу Лавкиных. И — сбежала.

Ф-фух — с облегчением вздохнула я, выйдя на улицу. Надо же было так «вовремя» залезть обыскивать квартиру! «Сейчас вы прослушаете порносцену», называется.

Усевшись в свою «девятку», я поехала к научно-исследовательскому институту. В который раз за сегодняшний день. Надеюсь, я не слишком надоела охраннику.

Впрочем, кажется, не надоела. Парнишка встречал меня как старую знакомую и даже пытался заигрывать, строя глазки. Я улыбнулась ему и поднялась на третий этаж, собираясь серьезно поговорить с Сидоренко.

Ванькин кабинет располагался напротив кабинета Лавкиных. Постучав, я услышала невнятное:

— Н-ну-у.

Сочтя это приглашением, вошла. Здесь и в помине не было порядка, как, скажем, в кабинете супругов Лавкиных или в Светкиной приемной. Кругом какие-то бумаги и технические книги, в которых сам черт ногу сломит. Окна закрыты и зашторены, и только настольная лампа разбивает полумрак своим желтоватым светом. Всклокоченный, с бешено горящими глазами Ванька сидел на полу, по-турецки скрестив свои длинные ноги, и что-то набрасывал на листке бумаги.

— Привет, — поздоровалась я вежливо.

Он вскинул на меня непонимающий взор, который не сразу зажегся просветлением узнавания, но наконец буркнул:

— А-а, это ты…

Вот и приходи в гости к человеку, когда тебя так встречают.

— Вань, не мог бы ты оторваться от работы? Надо с тобой поговорить, — безжалостно смахнув со стула кипу чертежей, я примостилась на краешке и уставилась на приятеля.

— Ладно, — тяжело вздохнул тот и с сожалением отложил чертежи в сторону. — Я тебя внимательно слушаю.

— Ты говорил, что Лавкины вчера весь день находились в офисе и с работы не уходили, правильно?

— Ну да, — мотнул головой Сидоренко.

— А с чего ты это взял?

— Да то Галька, то Санек забегали ко мне за карандашами, посоветоваться, чертеж показать.

— То есть постоянно ты их не видел?

— Нет, они заходили где-то раз в полчаса, — подумав, заявил Ванька.

А я глубокомысленно хмыкнула. Через каждые полчаса — это нечасто, если учесть, что от НИИ до конспиративной квартиры Перцевого пять минут езды. А машина-то рядом, за углом.

— Они часто к тебе заглядывают? Не вчера, а вообще, — поймав недоуменный взгляд Ваньки, уточнила я.

— Да нет, не сказал бы, — покачал головой он, отчего рыжие волосы засверкали в свете лампы. — Но вчера заходили.

— Может быть, помнишь, с одиннадцати до половины двенадцатого хоть кто-то из них забегал?

— Нет, как раз в это время не заходили.

Получив интересующие меня сведения, я оставила Сидоренко в покое и вышла из института. Черт побери, даже если предположить, что именно Лавкины грохнули Перцевого, то как они могли миновать охранника?

«Так же, как ты, когда забралась в кабинет Андрея, чтобы подловить Астраханцеву», — снисходительно откликнулся мой разум. Кстати, почему бы и нет? Если соблюдать предосторожность, это более чем возможно.

Не заходя к Лавкиным — их общества мне хватило в их квартире, я машинально вышла из приемной и автоматически подошла к лестнице. Кнопка на панели лифта недвусмысленно указывала, что средство передвижения в данный момент обитает на десятом этаже. Так что я быстрее пешком спущусь, чем буду его ждать.

Я побрела по неудобной чугунной лестнице с красивыми резными перилами, задумчиво скользя взглядом по стенам и окнам. М-да, с третьего этажа, конечно, спустится не каждый. Зато абсолютно каждый — со второго. Ведь под окном красуется такая удобная крыша, а вниз с этой крыши ведет лестница!

Я прямо замерла, вперившись в картину за окном. С лестничного пролета между вторым и третьим этажами, сквозь тускловатое оконное стекло виднелась крыша какой-то пристройки, а сбоку от нее — лестница. Причем от подоконника до поверхности крыши от силы метр расстояния. Тут даже дурак, нет — хромой инвалид или старый дед, в общем, любой человек может покинуть офис и в него вернуться, не мозоля глаза охраннику. Алиби Лавкиных летело ко всем чертям! Что ж, пора попортить им нервы — вдруг да покажут себя во всей красе?

Придав лицу обычное выражение, я вернулась на третий этаж, прошла в кабинет Лавкиных и бросила:

— Снова привет!

— Здравствуй, Татьян, что-то ты к нам зачастила! — не проявил особого восторга Сашка.

Гала улыбнулась и быстренько освободила мне стул, которым я с удовольствием воспользовалась. И я завела разговор:

— Представляете, со мной сегодня тоже менты беседовали!

— И что им надо было? — проявила вежливое любопытство Галина, а Саша навострил ушки, стараясь тем не менее казаться увлеченным работой.

— Да что-что, я даже занервничала! Расспрашивали о вас. Хорошо ли вас знаю, в каких отношениях с Перцевым были… — коварно вещала я.

Гала побледнела, а из пальцев Сашки выскочил ластик и упрыгал под стол. Я продолжила, удовлетворенная реакцией «подопытных кроликов»:

— Ну а я что могла сказать? Я же знаю вас всего ничего. Заверила ментов, что вы милейшие люди, но они, кажется, не поверили. Так что, ребята, до вас могут скоро добраться.

Парочка отделалась междометиями и фразами в духе «да ментам этим делать нечего, вот и страдают фигней», но в их голосах чувствовалась настороженность. Неужели убил Сашка? Чтобы занять место Перцевого? Или Гала — по какой-то другой причине?

Я практически уверилась в виновности супругов. Ладно, пусть понервничают. Кстати, Кирю попросить надо своих ребят прислать — пусть до конца рабочего дня еще потреплют Лавкиных. Глядишь, они и признаются.

Я распрощалась с супругами и окончательно покинула НИИ. Устроившись в машине, надела наушники, настроилась на волну кабинета Лавкиных и набрала Кирин номер телефона.

— Володь, это снова я, — когда нас соединили, сказала я. — Ты не мог бы мне помочь?

— В чем дело на сей раз? — не удивился Кирьянов.

— Пошли ребят в НИИ ЭКТ, пусть подопрашивают Лавкиных. Очень надо. Можешь?

— Ладно, пошлю новичка, пусть потренируется в ведении допроса, — малость поколебавшись, откликнулся Киря. Умничка!

Поблагодарив подполковника Кирьянова, я нажала на отбой и сконцентрировалась на происходящем в кабинете Лавкиных. А там ничего особенного не происходило. Гала вроде бы немного нервничала, Сашка же был спокоен совершенно.

— Неужели правда менты нас подозревают? — поинтересовалась у мужа Галина, на что тот ответил философски:

— Может быть, но у них работа такая — всех подозревать. Не переживай раньше времени, нам же дополнительных допросов не устраивали.

— А вдруг…

Тут у подъезда НИИ затормозила милицейская машина, из которой вылез молоденький парнишка-рядовой и, сделав серьезное лицо, прошел в двери. Я внутренне хмыкнула. И через некоторое время услышала в наушниках:

— Здравствуйте, помощник следователя Тузелбаев Василий Алибабаевич. Я должен задать вам несколько вопросов, — прозвучал серьезный голос мальчишки. Ну и имечко, а на вид совсем русский, типичный славянин — блондин, с бледной физиономией.

— Да, — откликнулась Галина, — присаживайтесь, пожалуйста, Василий Алибабаевич. Меня зовут Галя, это мой муж Александр. Мы с удовольствием ответим на ваши вопросы.

Последующие полчаса Тузелбаев, оказавшийся человеком чрезвычайно дотошным, мурыжил супругов всевозможными вопросами относительно их общения с Перцевым, его жизни и трудовой деятельности. Затронул и алиби. Ничего не могу сказать, и Сашка, и Гала держались на удивление уверенно, отвечали четко, в показаниях не путались и напряжения не демонстрировали. Зато когда следователь ушел, Сашка разразился гневной тирадой:

— Ну, достали! Как будто делать больше нечего! Одни и те же вопросы да по десять раз. Кто такое выдержит?

— Не переживай, — не слишком уверенным голосом постаралась Гала успокоить своего мужа. — Все обойдется.

Пообщавшись на эту тему еще некоторое время, они наконец вернулись к работе. Я тяжело вздохнула и посмотрела на часы — до конца рабочего дня осталось не так много, около часа. В принципе, могу себе даже позволить куда-нибудь сходить перекусить, а то в желудке раздаются неприличные звуки.

Главное, вернуться сюда до окончания рабочего дня, чтобы проследить за Лавкиными. Вдруг у них еще и пистолет где-то запрятан? Тогда идеальным было бы поймать супругов с поличным. Иначе ведь не докажешь их вину ни за что. А мне до ужаса хотелось не только самой убедиться в причастности Лавкиных к смерти Перцевого, но и ментам доказать. Пусть еще одно дело закроют. Против Лавкиных достаточно фактов, убедительных для меня — алиби полетело ко всем чертям, чужой, да к тому же поддельный паспорт под журнальным столиком тоже говорит не в их пользу.

Я оставила машину за надежным прикрытием кустарника, включила запись в приемнике — вдруг в мое отсутствие Лавкины решат обсудить какую-либо интересную тему — и прошлась до ближайшего кафе. Перекусила, выпила неплохого кофе, вернулась обратно и прослушала пленку, записанную за время моего отсутствия. Шелест бумаг и неопределенные реплики — вот и все, что на ней оказалось.

Ну ладно, посмотрим, что будет вечером. На работе не каждый будет обсуждать животрепещущие темы, не то что дома. Мы ведь, как англичане, тоже хотим считать, что наш дом — наша крепость. Только частенько принимаем желаемое за действительное.

Наконец, рабочий день большинства сотрудников НИИ завершился, и я увидела Лавкиных, которые, о чем-то увлеченно разговаривая, сели в свою машину и тронулись со стоянки. Выждав некоторое время, я последовала за ними на приличном расстоянии. Движение было достаточно оживленным, поэтому в глаза я не бросалась. И замечательно.

Впрочем, особой гонки устраивать не пришлось. Лавкины банально поехали к себе домой. Я же остановила машину за углом и надела наушники. Пусть пообщаются, господа хорошие, а я послушаю.

Поначалу ничего интересного не было. Звякала посуда, лилась вода, тихонько играло радио. Видимо, супруги собирались ужинать. Я, в свою очередь, задумчиво смолила сигарету, ощущая, как от излишка никотина во рту появляется неприятный привкус паленого. Ну а что делать? Такова работа сыщика. В ней практически нет романтики, описываемой авторами детективных романов. Она состоит из очень скучных обязанностей вроде слежки и полного, абсолютного напряжения ума.

Теперь мой мозг работал с полной силой. Я пыталась решить, как подловить Лавкиных и доказать их виновность в смерти Андрея Перцевого. И не могла сообразить. В принципе, чужой паспорт для ментов такой уж стопроцентной уликой не является — мало ли, откуда в квартире Лавкиных фальшивый паспорт. Как-нибудь отбрешутся. Вот если обнаружить оружие, из которого убили Андрея Перцевого… Тогда бы Лавкины засели далеко и надолго.

Видимо, я немного увлеклась своими мыслями, поэтому прослушала часть беседы супругов и уловила только последнюю фразу Галы:

— А представляешь, если они решат устроить обыск у нас в квартире?

Я тут же насторожилась.

— Глупости, с чего бы им этим заниматься? — изумился Сашка, но как-то неестественно изумился.

— Ну подумай, — не отставала Галина, — если к нам сегодня на работу мента присылали и он в очередной раз задавал все те же вопросы, причем, заметь, к Ваньке даже не заходил, значит, нас действительно подозревают. Татьяна была совершенно права.

— А мне эта Танька не нравится, сует свой нос куда не следует, — нелогично заявил Саша, а я фыркнула, уловив в его интонации обиду. Правильно, на его заигрывания не отвечаю — значит, плохая женщина. Мужская логика!

— Нет, при чем здесь Татьяна? Нам с паспортом что-то делать надо! — воскликнула Галина, совершенно не желая отказаться от первоначальной темы.

Тогда и Сашка проникся:

— А ты права, с ним и в самом деле надо что-то делать. Конечно, штука недешевая, но не хранить же дома.

— И на кой черт я тогда к Андрюшке ездила! — воскликнула Гала, а я насторожилась еще более, если такое возможно. Ага! Значит, все-таки ездила. Поморщившись, я решила не обращать внимания на странную интонацию в голосе Галины. — Паспорт отдать захотела, видите ли!

— М-да, — задумчиво промычал Сашка. — А эту штуку надо куда-то деть. В самом деле, лучше всего выкинуть, не оставлять же дома. Если и впрямь решат обыскать, тогда все, пиши пропало. Андрей-то умер, а нам за что страдать?

— Я в тюрьму не хочу! — истерично воскликнула Галина. — Давай выбросим, сожжем или…

— Только без сцен! — рявкнул Александр Лавкин. — Этого нам и не хватало. И не надо пороть горячку. Если мы с тобой решим эту штуку сжечь в квартире — на дым все соседи сбегутся. Выбросим завтра, когда на работу пойдем. У нас как раз бачки с мусором по утрам поджигают. И сгорит вещдок.

Гала согласилась с этим утверждением как с наиболее логичным и в данной ситуации подходящим. А я подумала, что надо бы поспешить — ждать до завтра не стоит. И вообще, нужно наконец разобраться с подозреваемыми или нет? Попытаюсь-ка я вывести господ Лавкиных на чистую воду. Может быть, и получится, блефовать-то я хорошо научилась. Главное тут — не переборщить…

Внутренне подготовившись к предстоящему разговору, я настроила приемник на запись — в случае чего наша беседа послужит доказательством в суде. Если мне повезет и Лавкины признаются в своей виновности. После чего вышла из машины, поставила ее на сигнализацию и прошла в знакомый уже по сегодняшнему посещению подъезд.

Вечер еле заметно опускался на город, тени удлинились и стали четче, листва на деревьях словно потемнела, а огромное солнце неотвратимо катилось за горизонт. И в голубом еще небосводе появился полумесяц, бледно-желтый и почти прозрачный. Чудесный весенний вечер, в который надо наслаждаться обществом приятных тебе людей где-нибудь на природе, а не вести расследование. Как забавны линии судьбы… Ведь если бы я не поехала с Сидоренко на тот несчастный пикник, о чем уже несколько раз пожалела, возможно, и не пришлось бы мне заниматься расследованием. Точнее, если бы я вообще не встретила тогда Ваньку.

Впрочем, что толку клясть судьбу? Сама взялась за это гиблое дело, между прочим, никто меня не заставлял.

Выходя из машины, я в который раз повторила и обдумала свой план. Пока, казалось, в нем нет изъянов. Главное — нахрап. Только вот получится ли? Ну да ладно. Все получится.

Мысленно махнув на все рукой, я поднялась к квартире Лавкиных. Надавила на звонок. Открыли не сразу, но все же дверь распахнулась, представив моему обозрению физиономию Галы. В домашнем халате, Галина Лавкина потеряла большую часть своего вызывающего обаяния. Теперь она выглядела обычной домохозяйкой, а вовсе не роковой женщиной, бросающейся на всех мужчин подряд.

— Кто там пришел? — донесся из глубины квартиры голос Сашки. Но Галина не ответила, ее слишком удивила незваная визитерша, то есть я.

— Таня, как ты нас нашла? — изумилась Галина.

А я прислонилась бедром к дверному косяку и серьезно, проникновенно даже заявила:

— Гала, мне надо с вами поговорить. Я кое-что узнала — по своим каналам — и решила по-дружески предупредить.

Могу поспорить, в глазах Галины промелькнул панический страх. Но он тут же исчез, уступив место обычной озабоченности. А я обрадовалась — значит, могу действовать дальше, реакция впечатляющая.

— Входи, конечно, — кивнула она, пропустив меня в прихожую, и крикнула мужу: — Пришла Татьяна, она говорит, что узнала нечто очень важное!

Из комнаты донеслось согласное мычание, вторящее звукам работающего телевизора. Я же расшнуровала кроссовки и вслед за Галиной вошла в уже известный мне загроможденный мебелью зал.

— Ну и что же такого важного ты решила сообщить? — приветствовав меня небрежным кивком, насмешливо осведомился Сашка, а я немного разозлилась и медоточиво сказала:

— Сашенька, ментам известно, что Галина, твоя жена, была в квартире Перцевого в день убийства, и приблизительно в тот же отрезок времени.

Моя фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Эта парочка уставилась друг на друга огромными, как рисуют в японских мультфильмах, глазами, а рты округлились буквой «о». Ага, подействовало. Выдержав эффектную паузу, я продолжила немного небрежно, стараясь снять возникшее напряжение:

— Я, конечно, подробностей не знаю, но мне сказали, что какая-то особо дотошная соседка Галину видела, только сразу милиции не призналась — боялась, что и ее тоже убьют. Помимо этого, есть еще паспорт. Честно говоря, не знаю, как в милиции выяснили, но они считают, что вы каким-то образом добыли Перцевому фальшивый паспорт. На какую-то то ли татарскую, то ли чеченскую фамилию. Именно на эту фамилию Андрей купил билет на поезд. Впрочем, если в милиции что-то перепутали, вам нечего бояться, — завершила я тираду. — Если же нет — лучше признаться, за что вы убили Андрея Перцевого, тогда срок скостят.

— Мы-ы? — уставилась на меня Галина, шокированная до невозможности. Ее глаза округлились до предела, как будто стремясь выскочить из орбит.

— Убили? — почти таким же дискантом вторил ей Сашка.

Они переглянулись, и Сашка махнул рукой:

— Может, и правда в ментовку сходить? Если и припаяют — то условно, не такое уж преступление мы и совершили.

— Убийство человека — не преступление? — искренне удивилась я. — Нет, ребята, условным дело не ограничится.

— А кто говорит об убийстве? — как более выдержанный, полупридушенно возразил Сашка. Его супруга вообще только немо разевала рот, словно ей, как рыбе, сложно было дышать воздухом. — Танечка, твои менты слишком уж переборщили. Да, Галина в самом деле заходила в квартиру Андрея, но только потому, что должна была отдать ему паспорт.

Уловив непонимание в моих глазах, Сашка тяжело вздохнул:

— Лучше с самого начала.

Я кивнула, приготовившись выслушать Лавкина, и задумчиво закурила, предварительно спросив разрешения и получив в персональное пользование фаянсовую пепельницу с глазками и носом-кнопкой. Кажется, ребята, даже если и виноваты, не собираются сознаваться в преступлении. Но пусть Сашка говорит — он вполне может допустить ошибку и намекнуть на свою причастность к убийству.

— Может, не стоит? — жалобно промямлила Гала, уставясь на мужа. Но он отмел ее возражения жестом руки и сосредоточил свое внимание на мне.

— Вся эта история была затеяна по двум причинам. Перцевой намеревался переехать в столицу, не особенно афишируя свое местонахождение, я же хотел занять его место руководителя отделом. Я, честно говоря, в его планы не вникал. И, как все, думал, что Андрей мертв, тогда, после дачи. Но он недели две назад просил посодействовать с фальшивым паспортом, в этом мы могли ему помочь, естественно, не бесплатно. И Андрей позвонил — после своего исчезновения с дачи. Сначала я был в шоке, потом признал его правоту — пусть лучше считают мертвым, так будет проще смыться. Ты, может быть, даже знаешь, Перцевой ведь перепродал наши результаты исследований конкурентам. Я узнал об этом случайно, но не возражал, потому как Андрей с нами поделился. А в остальном — не мое дело. Вот и с этим паспортом…

Лавкин еще долго разглагольствовал, а сигарета дотлевала в его руке. По его словам, Галина всего лишь пошла к Перцевому в условленный день, чтобы отдать заказанный паспорт на фамилию Расламбекова. Но ей никто не открыл дверь, и Гала вынуждена была уйти ни с чем. Узнав об убийстве Перцевого, они оба были в шоке — кому могла понадобиться его смерть? И лично Сашка подозревает Светлану — у той могла крыша поехать от ревности.

— Понимаешь, Танюш, инсценировка смерти Андрея была всем удобна и выгодна. Он уезжает, его место остается свободным. А в нашем отделе на роль руководителя гожусь только я — и работаю давно, и в делах неплохо ориентируюсь, — убеждал меня Лавкин. — Поэтому мы и решили все это провернуть.

Я кивнула, пытаясь привести мысли в порядок. Вроде бы все вполне логично и Лавкиным убивать Перцевого действительно нет никакого резона. Опять я в тупике. Во всяком случае, доказать пока что ничего не смогу.

Потом Сашка долго расспрашивал меня о менте, который снабдил меня сведениями. Я отделалась полунамеками, не вдаваясь в подробности и тем более не говоря, что сама являюсь частным детективом. Особенно Лавкина интересовало, как менты могли узнать про паспорт. Я тонко предположила, что они могли провести несанкционированный обыск или выйти на Лавкиных через изготовителей паспорта, ведь среди личностей, зарабатывающих фальшивыми документами, находятся и «завербованные» милицейской службой. Саша вроде бы мне поверил, во всяком случае, докапываться перестал, что меня порадовало.

— А алиби вы себе выдумали, когда узнали, что Перцевой убит? — поинтересовалась я, когда поток Сашиных вопросов иссяк, и закурила очередную сигарету.

Гала давно оставила нас вдвоем и теперь хлопотала на кухне.

— Нет, — качнул головой Сашка, и глаза его лукаво блеснули. — Мы просто предвидели, что к нам могут привязаться или с паспортом, или еще с чем. Может, кто засечет Перцевого на вокзале, и он, разумеется, расскажет, откуда взялись фальшивые документы. А так — мы его не видели и ничего вообще не знаем. Вот и все, Танечка, и ничего здесь особенного нет.

Я спросила, как же Лавкина миновала охранника, лишь желая подтвердить собственное предположение относительно окна на площадке между вторым и третьим этажами и лестницы сбоку пристройки. И Сашкины слова полностью убедили меня в собственной наблюдательности. Потом мы с супругами пили чай. Недолго, впрочем.

А когда я стала собираться домой, Сашка попросил:

— Тань, ты своим приятелям-ментам ничего не рассказывай, пожалуйста, из того, что здесь услышала. Пусть сами докапываются, к чему им работу облегчать. К тому же ничего особо страшного мы ведь не делали.

Я, покривив душой, пообещала молчать, как рыба об лед, Сашка проникновенно пожал мою руку на прощание, а Гала даже поцеловала в щечку. Не могу сказать, чтобы прикосновение ее чересчур накрашенных губ было особенно приятно, но важно ведь внимание. И супруги проводили меня до дверей. Поэтому я не сделала одной важной вещи — не сняла «жучков». Для такого действа ведь необходима определенная свобода маневра, которой у меня совершенно не было. Ладно, вдруг придется послушать их беседы еще? Тем более, пока преступление не раскрыто, я не имею права выпускать из виду ни одного из возможных подозреваемых.

Итак, Лавкины могут быть не виноваты. Так размышляла я, спускаясь по лестнице и выходя из подъезда на вечернюю улицу. Действительно, зачем им сознаваться в том, что изготовили фальшивый паспорт? Тогда кто же убийца?

Я вздрогнула, ощутив теплое прикосновение к руке.