Глава 5
Ночью мне снилось, что во дворе кто-то кричит. Громко. Потом мне снилось, что следователь Голубев бегает по двору Таи, пытаясь поймать зачем-то ее петуха. Петух спасается, а Тая истошно кричит. Так, что у нас слышно.
И так громко, что я проснулась. Крики не прекращались, и я не сразу поняла, что я уже не сплю. Но на пороге стояла Варька в ночной рубашке, с глазами, полными страха и любопытства.
– Там тетя Тая кричит, – сообщила она мне. – И не прекращает.
Я поднялась на кровати. Голова была тяжелой, не иначе как от пережитых за день впечатлений и дурацких снов, которые решили зачем-то стать явью, и болела. Ныл затылок.
– Что ты предлагаешь сделать? – спросила я. Я надеялась, что Варька ответит – мне страшно, можно, я лягу с тобой? Я бы подвинулась, и мы бы снова заснули, несмотря на истошные вопли тети Таи.
– Мне страшно, – сказала Варька. – Там что-то случилось. Может, убили теперь и Витьку.
Я машинально кивнула.
– Надо к ней сходить, – сказала Варька. – Узнать, в чем дело.
Мне ужасно не хотелось туда идти, правда. Мне так хотелось снова лечь и заснуть! И вообще хотя бы на ночь отрешиться от странной и страшной жизни тихого этого поселка, глаза б мои его не видали… Отдохнуть приехала, называется!..
Но я встала, оделась и сказала Варьке, чтобы она сидела дома.
– Нет, ты что? – замотала головой хитрая девица. – Если Витьку убили, то убийца-то, получается, маньяк! А наш дом – соседний. Он же и меня убьет, пока ты ходишь туда-сюда!
Я сомневалась в том, что маньяк решится притащиться в соседний дом, учитывая вопли тети Таи. Я даже сказала Варьке о своих сомнениях. Но девчонка была неумолима.
Я договаривала последнюю часть своей речи, натягивая при этом босоножки: «Для того чтобы тебя убить, Варька, маньяку нужна мотивация… Хотя бы небольшая. Судя по всему, он явно не педофил. Его жертвы – взрослые. Ты в сферу его интересов не попадаешь. Скорее уж он нападет на меня…»
– Значит, мне надо быть с тобой, – услышала я совершенно спокойный радостный голос.
Подняв глаза, я увидела Варьку: уже одетую, даже в кроссовках. И взор ее был абсолютно безмятежен и спокоен.
Я вздохнула.
Мне ничего не оставалось делать, поэтому я покорно поплелась за бодрой «звездой криминалистики».
До дома соседей дорога близкая, и, как только мы вышли из дома, сразу увидели толпу сельчан. Темноту освещали полицейские машины. Выглядело все это зловеще и неприятно.
– Ой, – всхлипнула Варька. – Похоже, тетю Таю-то тоже маньяк убил!
Я подумала, что это какой-то уж совсем сумасшедший маньяк, у которого нет логики в действиях, потому что сначала он выбрал хорошенькую Аську, а потом зачем-то заинтересовался толстухой тетей Таей с расплывчатым дряблым лицом. То есть, говоря умными словами моей маленькой подружки, у него совсем туго с мотивацией, и совершенно непонятно, как он выбирает жертв.
– Нет, тетя Тая – вон она, – с некоторым облегчением выдохнула Варька. – Все в порядке, маньяк все-таки у нас не совсем тупой. Выбирает красавиц. – Она обернулась, оценивающе посмотрела на меня и радостно сказала: – О!
– Что? – переспросила я, предчувствуя недоброе.
– Ты тоже блондинка, как Аська. Волосы длинные. Красивая. Сдается мне, ты будешь следующей жертвой!
Назначение меня на роль грядущей жертвы мне не понравилось.
– Варь, нельзя быть такой циничной, – возмутилась я. – Я в твоем возрасте еще плакала над книжкой «Муму».
– А над «Федориным горем» не плакала? – поинтересовался нахальный ребенок. – Просто мама все время говорит, что в моем возрасте она взахлеб рыдала над «Федориным горем».
Мы уже подошли к калитке, ведущей во двор соседей. Народу было столько, что подойти к ней оказалось трудно.
– Что случилось? – спросила я у продавщицы Маргариты.
Та пожала плечами.
– Не знаю я, – протянула она. – Тут, издали-то, хрен поймешь… Вроде Тайка на убивца вышла. Арестовывают. Или ее, или Витька…
Я приостановилась. Варька сопела у меня за спиной. Я обернулась, подумав, что дитя наконец-то испугалось жестокой реальности, но – не тут-то было. Сопела она от восхищения, похоже. В глазах ее сияла неземная радость, как будто она увидела сказочного принца на белом коне и я явно мешала ей насладиться волшебным зрелищем полицейских машин, сверкавших голубыми огнями. Она отпихнула меня и протиснулась вперед.
Таю никто арестовывать не собирался. Она совершенно свободно стояла в сторонке и скулила. Ее утешали две какие-то местные бабки, а услужливый ветеринар капал в стаканчик корвалол.
Наконец, подобно тому, как в театре открываются кулисы, распахнулась входная дверь, и из дома вывели Витьку. За ним шествовал следак Голубев. Лицо его было усталым, но слегка героическим. Заметив нас, он приветливо кивнул. Витьку провели к машине мимо нас – лицо у него было обреченное, усталое и злое. Когда эти двое прошли мимо Таи, она вновь громко всхлипнула, попыталась подойти к нему, но крепкие руки соседок-старушек тут же обхватили ее и усадили на скамейку.
– За что, – как-то странно тихо всхлипнула Тая. – Он же со мной был… Дома… Не ходил он никуда в тот день…
– Днем, может, и не ходил, – ухмыльнулся один из полицейских. – А вот ночью – пошел.
– Да он спал! – сиреной взвыла Тая. – Спал!
– А на кроссовках у него следы мокрого песка – откуда? И следы там, возле тела, – один к одному его следочки…
Мне показалось, что полицейский получает какое-то садистское наслаждение, мучая бедную тетку. Мог бы ей этого не говорить. Тем более что никто ж и не отрицает, что Витька там был. Вопрос в другом. Он ли ее убил, нашу глупую Аську? Хотя…
Я вспомнила разговор в ДК, на лестнице.
«Что бы ты сделал?… Убил бы».
Убил бы…
Витьку погрузили в машину. Даже мне, привычной к этой процедуре – «голову нагнуть, садиться быстро», – было немного жутко.
Голубев подошел к нам, достал сигарету и сказал:
– Ну, вот так, девочки. Можете теперь спать спокойно. Убийцу поймали.
Мы не ответили. Я очень удивилась, но Варька почему-то смотрела на Витьку и Таю с жалостью, а на Голубева – немного враждебно.
– Спасибо вам за помощь, без вас мы бы преступника не поймали, – сообщил нам Голубев. – Майка-то его… с дырой… И как раз там, где и надобно. И следы там от кроссовок – тоже его.
– А если это не он? – спросила Варька. – Почему вы так его быстро арестовали? А следствие? А презумпция невиновности?
Голубев, кажется, от глубины Варькиных познаний слегка обалдел. Он даже перестал затягиваться сигаретой, посмотрел на Варьку с прищуром и усмехнулся немного растерянно:
– Ты ж сама этот лоскут нашла!
– А если он просто там и раньше был? – не унималась Варька. – Вы вообще психологический портрет преступника составили? Вы всех Асиных знакомых в Тарасове расспросили? А если у нее там враги были?
– А как ты тогда его следы возле тела объяснишь? – вскипел Голубев.
– А если он увидел Аську там, в воде… Уже убитую. Спустился. И… может быть, он просто не знал, что делать! Он же догадывался, что обвинят его. А у него сердце от горя разрывалось. И тогда он похоронил ее как Офелию… Украсил цветами!
– Фантазии это все, – бросил Голубев. – И никаких реальных фактов.
– Вы все-таки выясните про врага-то, – ехидно проговорила Варька.
– У нее тут был враг, – немного рассерженно сказал Голубев. – Вот он, в машине сидит сейчас, за решеткой… И… Не надо из нас дураков делать. По показаниям двух свидетелей, вашего Витьку видели в тот вечер, как он шел к реке. Понятно? И еще два свидетеля слышали, как накануне он угрожал Асе. Буквально было сказано следующее: «У тебя есть еще шанс все исправить. Если ты будешь со мной, с тобой ничего плохого не случится». Вот так-то!
Он не стал больше с нами разговаривать. Злобно усмехнулся, раздавил недокуренную сигарету и сел в машину.
Последний раз загудели сирены, и, осветив лица собравшихся неземным своим зловещим голубым светом, машины отъехали. Только теперь я заметила в самом конце улицы Ольгу и Катю. Обе застыли, не решаясь приблизиться к дому Таи. В отдалении я увидела машину Сергея Ивановича. И мне показалось, что в машине сидят два человека.
Хотя… Может быть, просто показалось.
Катя и Ольга заметили нас. Мы не успели уйти, хотя наивная Варька попыталась утащить меня в темноту, как только заметила свою мамашу.
Они двинулись в нашу сторону, и, проходя мимо Таи, Катя остановилась. Я испугалась – что сейчас будет?
И не только я. Казалось, все собравшиеся замерли, наблюдая за происходящим.
Некоторое время они стояли друг напротив друга молча. Мать убийцы и мать убитой. Смотрели друг на друга, и на одну секунду мне показалось, что они сейчас бросятся одна на другую. Я невольно подалась вперед в боевой готовности, чтобы начать их разнимать.
Первой сделала шаг Катя. Толпа ахнула. Катя подняла руки, и вот тут случилось нечто странное. Тая, заплакав, бросилась к Кате, и Катя обняла ее, прижала к себе и начала гладить Таю по волосам.
– Ничего, – успокаивала она Таю. – Ничего, Таечка, милая… Все будет хорошо… Они во всем разберутся…
Тая плакала, приникнув к груди своей недавней врагини как ребенок. И Катя успокаивала ее, в очередной раз заставив меня подумать, что простые люди гораздо мудрее тех, кто считает себя интеллигентом. Добрее и великодушнее нас, умных, интеллектуальных…
Во всяком случае, наша Катя такая. Честное слово, если бы я была художницей, я именно с Кати и Таи писала бы жен-мироносиц. Потому что… видели бы вы, сколько в Катиных глазах было сострадания, жалости – и все это к Тае!
К матери человека, которого подозревали в убийстве ее, Катиной, дочери….
Другая мать в это время шла к нам, и в ней мало что было от жены-мироносицы. Ольга была скорее разгневана, как Валькирия, и громы и молнии, которые источал ее сверкающий взгляд, явно предназначались нам с Варькой. Я даже поймала себя на мысли, что мне очень хочется сейчас спрятаться за Варькину спину, но это было невозможно сделать, потому что Варька сама уже спряталась за мою.
– Какого черта вы здесь делаете?! – возмущенно прошипела Ольга. – Вас что, на минуту нельзя одних оставить?
– Мы просто хотели помочь, – начала оправдываться я, сама удивляясь, откуда у меня вдруг появился тон ученицы младших классов.
– Чем помочь? И кому? – продолжала наступать Ольга. – Нет, ну что Варька, мол, может среди ночи на кладбище скакать радостно, я всегда знала! У нее разума отродясь не было! Но ты, Тань! Ты!
– Оль, мы услышали крик тети Таи. Испугались, что это убийца…
– Ага, – закричала Ольга. – Они подумали, что это убийца, и помчались среди глухой ночи встречаться с этим убийцей!
– Оль, я понимаю, что мне надо было это сделать самой, – сказала я примирительно. – Но ты же знаешь свою дочь. Она никак не может упустить случая повстречаться среди ночи с каким-нибудь маньяком.
Как ни странно, Ольга сразу успокоилась. Как будто и сама знала про эти странные особенности Варьки.
– Да знаю я, – обреченно махнула она рукой. – Вот не знаю, Варь, в кого ты такая уродилась? Вроде все спокойные, а папаша твой и вовсе был трус еще тот…
– Может, он был маньяк? – задумчиво сказала Варька. – Латентный какой-нибудь?..
– Угу, – кивнула Ольга. – Ладно, девушки, пошли-ка в дом.
Она обернулась, ища взглядом Катю.
Публика уже почти вся разошлась. Машины тоже разъехались. На улочке вновь стало тихо и пустынно, только Тая плакала и что-то говорила обнявшей ее Кате.
– Кать! – позвала Ольга. – Ты идешь?
– Мы позже придем, – отмахнулась Катя. – Чаю нам пока согрейте.
Ольга кивнула, и мы пошли домой. На душе у меня было тревожно, неспокойно как-то. Но когда мы вошли в кухню и включили свет, от сердца немного отлегло.
– Варька, иди-ка ты спать наконец, – сурово сказала Ольга.
– А чай? – попыталась отстоять свои гражданские права Варька.
– Чай утром, – отрезала Ольга. – И так уже третий час ночи, а ты по улицам шастаешь! Вот будет тебе восемнадцать, гуляй сколько хочешь и с кем хочешь. Хоть с маньяками, хоть с драконами.
Прикинув, что ждать до такого несомненного счастья ей еще очень долго, Варька вздохнула. Она попыталась все-таки настоять на своем, но, встретив суровый, непреклонный взгляд матери, поняла, что сопротивление бесполезно. Тихо вздохнув, ребенок отправился в свою опочиваленку. Мне, правда, показалось, что ноут она прихватила с собой. Но не стану же я стучать на сестру по оружию, правда?
В кухне Ольга включила бра. Свет был рассеянным и мягким, и наконец-то в окружающем мире стало тихо. В этой тишине, особенно успокаивающей после ночного шума, было слышно, как где-то далеко, на речке, в камышах поют лягушки.
– Уже скоро светать начнет, – сказала Ольга, поглядев на часы. – Три часа пятнадцать минут… Тебе спать хочется, наверное?..
– Нет, – соврала я. – Просто думаю, как завтра машину вести. Я же в Тарасов собиралась съездить.
– Зачем? – удивилась Ольга.
Я промолчала.
Конечно, с какой стати мне ввязываться в это дело? Меня же никто об этом не просил. Да, мне было любопытно. Но убийцу ведь нашли. И, по логике, он был самым подходящим кандидатом на эту роль, что тут говорить… В Аську он был влюблен. Страстно влюблен. А судя по всему, Аське, уже испытавшей сладости городской жизни и явно не собиравшейся возвращаться в Лопатниково, Витька с его мальчишеской пылкой любовью был совершенно не нужен. Ну никак.
В принципе, я думаю, он бы смирился. Даже, возможно, женился бы на девушке… ну, скажем, из парикмахерской. Он же понимал, этот неуклюжий Витька, что Аська, эта маленькая колибри, совсем не его полета птичка.
Но она приехала. И она читала монолог Офелии. И была такой прелестной, что, я думаю, Витька снова все вспомнил. И понял – она должна быть его девушкой. Только его.
Ну а дальше… Видимо, между ними случился разговор. Тяжелый разговор. Витька не выдержал… Может быть, Аська была слишком резкой. Слишком правдивой…
Может быть, он не смог совладать с собой. Как в известной пьесе – «Иол, так не доставайся же ты никому!». И камень оказался в его руке. Он ударил ее… А потом стащил тело вниз к реке. И украсил цветами. И, может быть, он плакал потом над ней.
Да, Таня, ты нарисовала чудную картину, усмехнулась я про себя. Очень милую! Душевную. Можно прямо сейчас садиться и писать мелодраму для канала «россия».
Вот только… Первое. Ударили-то Асю по затылку. То есть со спины. И Ася, судя по всему, никак этого удара не ожидала. А согласно любимой Варькиной виктимологии – если жертва видит, что человек, находящийся рядом с ней, пребывает в раздраженном состоянии и опасен, она вряд ли спокойно повернется к нему спиной.
Да и Витька… Ну, не мог бы он ударить ее так подло, со спины. Он бы мог ее толкнуть. Просто толкнуть. Но не ударить камнем по затылку.
Потому что я не знаю, встречал ли на своем пути следователь Голубев Николай Петрович любовь, но я, частная сыщица Иванова Татьяна, при всем своем врожденном скептицизме и – местами – цинизме, ее встречала.
И я нисколько не сомневалась в том, что Витька Асю любил. «Как сорок тысяч братьев любить не могут».
А значит, он не мог убить ее вот так. Камнем по затылку.
Или я ничего не понимаю в людях, а вот с этим я – уж простите меня – никогда не соглашусь.
Да и косточки мои гадальные никогда не врут. раз сказали они про «несправедливость» – значит, так и есть. А еще это значит, что я все-таки попытаюсь сунуть свой нос в это дело, даже если меня никто об этом не попросит.
– Так зачем тебе в город-то надо, Танюш? – Голос Ольги прервал логическую цепь моих рассуждений.
Ольга поставила на стол чашки и чайник, а еще она когда-то успела сделать оладушки…
– Сама не знаю, – пожала я плечами. – Хотя бы чтоб узнать, что там у Аси с театром.
– Да мы сами решили с Катей в этот ее театр позвонить. Не беспокойся, Тань.
Я нахмурилась. Мне совсем не нравилось, что Катя узнает сейчас, что в театре «русская комедия» Аська никогда не работала. И вообще лучше бы мне самой этот скользкий вопрос прояснить. Я думала сейчас, что на самом-то деле Аська работала в каком-нибудь супермаркете, кассиршей, скажем. А матери она врала насчет театра, чтобы та не потребовала ее срочного возвращения домой.
– Нет, Оль, давай уж я, мне ж нетрудно.
Ольга пожала плечами:
– Тогда с Сергеем Иванычем поезжай. Он как раз завтра в Тарасов едет. Не тебе же, невыспавшейся, за руль садиться.
– А вернусь я как? Если машину тут оставлю?
– С ним же, – усмехнулась Ольга. – Он же приедет сюда потом.
Я хотела ответить, что успею выспаться, не хочу я с этим надменным жуком ехать на его навороченной тачке, но в этот момент скрипнула дверь.
– Катя пришла, – сказала Ольга. – Тань, давай с тобой сейчас пока про Аську не будем… Мне с таким трудом удалось хоть немного Катю в чувство привести.
Катя пришла не одна. В кухню они вошли с тетей Таей. Обе были заплаканными, выглядели потерянными.
Сели за стол, и Ольга бросилась наливать им чай. Некоторое время мы молчали. Тетя Тая внимательно смотрела – почему-то – на меня. Мне даже стало как-то неуютно от ее взгляда.
Наконец она нарушила молчание.
– Катерина говорит, ты вроде детектив частный? – спросила она, отпивая глоток чая.
– Да, – кивнула я.
– Вот и хорошо… Ты сколько денег-то берешь за свою работу?
– Много, – призналась я.
– Ничего, мы с Катериной наберем, – кивнула Тая. – Ты только не стесняйся, говори как есть, сколько надо…
– Погодите, – наконец поняла я. – Вы хотите меня нанять?
– Да, – сказала Тая. – Ты, Татьяна, убийцу найди – настоящего. Мы для этого никаких денег не пожалеем! Ты сама понимаешь, эти полицаи – они ж на Витьку это убийство повесят и еще пару нераскрытых сверху прибавят…
Я не стала им возражать. Что скрывать, имеется у нашего доблестного полицейского управления такая манерочка…
– Но я ведь не имею права заниматься убийствами, – попыталась я все-таки отказаться от предложенной мне работы. – Понимаете, я могу, например, только за неверными мужьями следить…
– Никто не узнает ничего, – сказала Катя.
– А если узнает?
Тая и Катя переглянулись.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверила меня Ольга, вставшая на сторону Кати и Таи. – Ты и в самом деле, Тань, подумай.
И я сказала, что подумаю. Потому что я ведь все равно уже ввязалась в это дело.
Сославшись на то, что завтра мне нужно ехать в Тарасов, я оставила женщин и пошла в свою комнату. Проходя мимо Варькиной спальни, я невольно прислушалась, но у нее было тихо. Значит, все-таки заснула девчонка.
Спать мне хотелось ужасно! Нет, конечно, события дня подействовали на меня – мир вокруг казался зловещим, неспокойным, и от этого ощущения избавиться было трудно. Но глаза мои слипались, ноги почему-то стали ватными и даже слегка опухли, так что пришлось помассировать их и подсунуть под щиколотки подушку, чтобы отечность немного спала. За окном уже забрезжил рассвет, запели птицы. Я достала из мешочка кости. Покатала их в ладонях, согревая теплом своих ладоней, задала им вопрос, стараясь формулировать его как можно точнее – что мне надо искать завтра в Тарасове?
Видимо, кости тоже «устали», потому что сообщили мне, что какой-то незнакомец станет мне хорошим другом.
Я сложила их в мешочек, презрительно фыркнула по поводу незнакомца и закрыла глаза, позволяя своему телу максимально расслабиться. Сначала я напрягла кончики пальцев ног, потом расслабила – быстро и так потихонечку проделала это с каждым органом, с каждой косточкой… Наконец тело мое полностью расслабилось. Говорят что пяти минут такого отдыха достаточно, чтобы заменить восьмичасовой сон. Мне это и в самом деле помогало. Так и теперь – я перестала чувствовать себя измотанной, выжатой как лимон. Вставать я не собиралась, спать хотелось по-прежнему, но, когда начала засыпать, провалившись в сон, я не боялась больше своих странных, страшных и немного пророческих снов.
Я шла по какой-то дороге, мимо огромного магазина. Мне надо было туда зайти, но почему-то ужасно не хотелось туда заходить. Люди, которые оттуда выходили, казались мне отчего-то неприятными. Мне казалось, что у них какой-то грязный, засаленный вид, и каждому из них стоило бы постоять несколько часов под душем.
Но зайти туда мне было необходимо, потому что я знала, что именно там находится то, что я ищу.
Я сделала шаг к двери, дотронулась до ручки, как вдруг за моей спиной раздался голос:
– Не надо вам туда, Таня.
Голос был мягким. Мужским. Я невольно вздрогнула, потому что голос, черт возьми, был незнакомым.
Но человек назвал меня по имени.
Я осторожно обернулась и увидела Сергея Ивановича.
Он улыбался мне, но глаза его оставались серьезными.
– Не надо вам туда, – повторил он.
– Почему? – спросила я. – Мне туда нужно. Там есть то, что мне нужно.
– Кому от этого станет легче? – грустно усмехнулся он. – Простите, Таня, но на вашем месте я бы не стал туда заходить.
Я усмехнулась и начала открывать дверь.
– Таня! – вновь услышала я за спиной, на этот раз отчаянно, шепотом. Я вздрогнула. Варькин голос. Она тут зачем?! Я обернулась, чтобы ее выругать, и… проснулась.
– Таня, ты спишь?
Варька была – на самом деле. Она стояла надо мной со своим ноутбуком.
– Уже нет, – пробормотала я, приподнимаясь на подушках.
– Это хорошо, – удовлетворенно сказала девица.
В ее глазах явно сна не было. То есть, выходит, она сидела тихонечко в своей спальне, но спать и не собиралась.
– Смотри, – сказала она мне, ставя передо мной ноут.
Я спросонья сначала и не поняла, зачем ребенок мне это притащил.
– Варя, – сказала я, сурово сдвинув брови, – зачем ты эту гадость смотришь? Ты что, хочешь, чтобы я сказала твоей маме?
– Тань, ты что?! Ты не видишь, что ли?!
Варькины глаза округлились, она посмотрела на меня – возмущенно.
Я прекрасно все увидела. Это была даже не банальная порнуха. Это был какой-то суровый треш. С элементами садомазо.
И Варька это смотрела?..
– Я не вижу, что… – начала было я отчитывать ребенка, но тут же замолчала.
Девушка в белом прозрачном платье. С цветами в руках.
Бредущая по сцене. распущенные, белокурые волосы. Огромные глаза.
Под прозрачным платьем ничего нет.
В руках – белые цветы. Кажется, эти цветы называют кашкой…
– …My honour’d lord, you know right well you did; And, with them, words of so sweet breath composed… As made the things more rich: their perfume lost, Take these again; for to the noble mind… Rich gifts wax poor when givers prove unkind. There, my lord…
Девушка сказала это обреченно, почти не реагируя на то, что руки Гамлета уже стаскивают с нее прозрачное платье. Она улыбалась, словно пыталась защититься от грязи своей улыбкой, и все больше погружаясь в эту грязь, и от этого зрелище становилось еще более мерзким, грубым и грязным.
Это была Аська. Это была наша Аська! И когда Гамлет – полуобнаженный, отвратительный, как большинство «порноартистов», – начал делать с ней то, что обычно делают в таких фильмах, я отключила экран, чтобы Варька ничего не увидела. Хотя глупо было на это надеяться, учитывая, что именно Варька нашла этот театр «трагедии».
– Ни фига себе, – пробормотала я.
– Вот и я так же сказала – ни фига себе, – кивнула Варька. – А всех делов-то было – набрать в Гугле «В каком тарасовском театре идет постановка «Гамлета»?».
– То есть ты хочешь сказать, что ты набрала «Гамлет», и тебя выбросило на эту порнуху? – ужаснулась я.
– Это еще фигня, – усмехнулась Варька снисходительно. – Я как-то ткнула на фото котенка… И попала в та-а-а-акое место, Тань!
Я вздохнула. Об этих особенностях Интернета я знала. Хорошо еще, что Варьке хватает здравого смысла не знакомиться там со странными «мальчиками» лет пятидесяти. Там и такие есть.
– Так что, Тань, получается, что Аська и в самом деле в театре работала. Не обманула она нас.
– Теперь мы даже знаем, в каком, – вздохнула я.
Варька тоже вздохнула. И неожиданно сказала – мудро и рассудительно:
– И кому от этого легче?..
Легче мне и в самом деле не стало. Во-первых, как я найду в Тарасове этот… театр? Насколько я знаю, раньше такие заведения прятались, поскольку законом преследовались. Сейчас, конечно, времена изменились, но что-то я все равно не припомню, чтобы по городу были развешаны афиши со спектаклями этого театра.
Однако я все-таки слазила в Интернет. Нашла сайт. Адреса его городского не было, данных актеров – тоже. репертуар состоял из классики. Вот такая «вольная трактовка»… Спектакли все шли строго после полуночи – как говаривала моя бабушка, все нечистое всегда в это время и активизируется. режиссера тоже почему-то не значилось. Одни картинки.
Аська там засветилась еще в паре спектаклей, но в основном она явно «блистала» в Офелии.
Билеты на спектакль предлагалось заказать онлайн. Как в интернет-магазине. Нажимаешь на корзину и заказываешь билеты на спектакли. Причем самым интересным во всей этой ситуации было то, что у тебя выспрашивали абсолютно все. Начиная от возраста, имени, отчества, фамилии и кончая паспортными данными. То бишь – кем, когда он был выдан. И где ты, черт побери, прописан!
– И ключ от квартиры приложить не забудьте, ага, – проворчала я.
Так как мне рисковать своим паспортом не хотелось – так можно стать легко и просто жертвой мошенничества, я знала, сто раз читала и сама такие дела расследовала, – я решила свою тягу к «прекрасному» обуздать. Найду способ найти все это другим путем.
Все равно, скорее всего, спектакли они показывают не на своей территории. Конечно, я могла перехватить актеров, поспрашивать их об Аське, но…
Что-то мне подсказывало, что они не станут со мной разговаривать.
Что-то мне говорило: Таня, милая Таня, ты же понимаешь, что причина Асиной гибели – вот она, только непонятно, каким образом они в Лопатникове оказались, но этот дьявол на пригорке, померещившийся мужику в свете молний… не кажется ли тебе, Танечка, что по описаниям он очень похож на этого «Гамлета»?
Естественно, это тоже – версия, согласилась я сама с собой. И вполне рабочая. Скажем, Аська решила уйти оттуда. А ее не хотели отпускать… Или – она что-то знала и хотела об этом сообщить куда следует, но опять же не могли они этого допустить, предпочли убрать бедную девчонку.
Глаза мои слипались. Бред в голову лез просто потрясающий. В итоге я подумала, что об этом театре ведь и Витька мог узнать, а потом у меня получилось, что мог он и рассердиться на Асю и убить ее… Но опять же не таким способом.
Камнем по затылку убивают люди, которым требуется не выместить свою ярость, а просто человека убрать. Тихо убрать. Свалив все на несчастный случай, например.
«…Все изменилось, ты понимаешь, все изменилось, Витя!»
Я почти подпрыгнула. Это был Аськин голос. Мне показалось, что я снова там, во Дворце культуры, возле лестницы.
Что я там упустила из виду?
Я открыла глаза. Я была дома, у Ольги. Варька, прикорнув, уткнувшись носом в подушку, мирно сопела. Я лежала рядом с ее ноутом.
Надо было перебираться в мою комнату. Но мне так хотелось спать, что я повернулась на бок и заснула снова.
Но что же все-таки я там, во Дворце культуры, пропустила?
«…Лишь взбесившиеся кидаются, чтобы кого-то укусить, лишь влюбленные собираются с кем-то себя разделить…»
Голос был звонким и мелодичным. Потом говорившая рассмеялась. Я не открывала глаза – я знала, кого я увижу. Ту, которая могла бы сказать мне не только, что именно я упустила на том спектакле во Дворце культуры. Ту, которая могла сказать мне, кто и почему ее убил.
– Ты не ясновидящая, а твои косточки – пшик, – сказала она. – Ты все это знаешь, Таня. Ты знаешь, что все держится на твоей интуиции и на этих снах.
– Чем критиковать, лучше бы ты сказала, почему с тобой так поступили, – проворчала я.
– Я этого, наверное, заслуживала, – беспечно отозвалась Аська. – Я наделала очень много глупостей. Даже представить себе не можешь сколько. А он меня и вправду любил, понимаешь? Как сорок тысяч братьев… любить не могут…
– Подожди, так это все-таки Витька?! – почти закричала я. – Это все-таки он?!
Ответа не было. Я проснулась. Я прекрасно понимала, что найти ответ я должна сама. Мне и так все время дают подсказки.
Посмотрев на часы, я подпрыгнула. Половина десятого утра! До Тарасова ехать два часа. Значит, я там буду в самую жару, в двенадцать. Зайти домой, переодеться, принять душ – еще час. Получается, я смогу попасть к Ленке только часам к двум. А к Андрюхе – и вовсе вечером. А мне ведь надо еще найти тот театр…
Я быстро оделась. В доме было тихо. Все после ночных беспокойств спали. Я поставила чайник, налила себе кофе.
На кухню вышла сонная Ольга.
– Таня? – удивилась она. – Ты все-таки решила поехать?
Я кивнула.
– Оль, мне надо кое-что выяснить. Я вернусь завтра к вечеру. Надеюсь, что успею.
– Но ты же не выспалась!
– Оль, успокойся, я не в первый раз…
Допив кофе, я чмокнула Ольгу в щеку.
– Я перезвоню, – пообещала я. – Как только доберусь до Тарасова.
Ольга кивнула и вышла во двор. Стояла, наблюдая, как я завожу машину. Когда я двинулась с места, то видела в зеркало, как она перекрестила меня.
И у меня так стало тепло на душе, и не хотелось уезжать, и вообще я чуть не заревела.
Но я привычно пригасила ненужные эмоции. Дело прежде всего, преступник должен быть наказан, свет должен воссиять, мир должен стать чище и добрее.
А самое главное – это твоя работа. Всего лишь твоя работа, Таня.
