Глава 9
Непонятно. Ничего не понятно, а вроде бы глупостью я никогда не отличалась. Почему это никто еще не ел пирогов, если их испекли вчера? Ведь должен же кто-то их попробовать, хотя бы тот, кто пек. Может, меня специально хотели вывести из строя? Но зачем? И ведь это просто счастье, что Мишка оказался рядом. Весь дом прекрасно знал, что я живу одна. Похоже, меня хотели просто убить. Но вот кто? Кто пек эти пироги? Как бы мне хотелось поговорить сейчас со всеведущей Тамарой Федоровной. Но во всем теле я ощущала ужасную слабость. Встать и идти у меня просто не было никаких сил, и я решила немного поспать. Я просто обязана быть в форме уже сегодня. Мишке я отдала ключи, так что ни о чем можно не волноваться. Только я задремала, как пришел из аптеки Мишка и стал пичкать меня разными таблетками, утверждая, что эта смесь и мертвого на ноги поставит. Если бы я не знала Мишку, то решила бы, что он хочет меня добить, чтоб не мучилась. Я мужественно проглотила все, что он мне дал, не почувствовав при этом никакого облегчения.
— К сожалению, моя милая Танечка, процесс лечения не так быстр, как ты этого хочешь. Я обещал, что ты встанешь к обеду. Значит, именно тогда ты и встанешь. Понятно?
— Понятно, — вздохнула я. В отравлении грибами я ровным счетом ничего не понимала. И мне оставалось только смириться и подчиниться. Кстати, очень не люблю делать ни того, ни другого.
После всех Мишкиных процедур опять прибыла делегация в лице Тамары Федоровны и Зои Борисовны. Последнюю отличала ужасная бледность.
— Танечка, ради бога, я не хотела ничего плохого. Сама я сначала попробовала пироги с луком и яйцами. С грибами я люблю больше всех, поэтому и берегла. И грибы были все хорошие. На базаре покупала. А это ваш спаситель? — обе бабульки с ног до головы оценили Мишку, который в свою очередь оглядел их.
— А я думала, вы одна живете. И Тамара Федоровна тоже говорила, что у такой красавицы — и мужа нет.
— Да, что только мужикам надо, — закивала Тамара Федоровна.
— А если это не мужикам, а мне неизвестно что надо, — вставила я. У меня от них начала кружиться голова.
Они молча уставились на меня, вероятно, переваривая услышанное, но, кажется, ничего не поняли из моего выступления.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Зоя Борисовна. — Может, какие таблетки нужны? Я всего повидала в больнице. Молодой человек, вы уверены, что сделали все правильно? — она очень суетилась, считая, наверное, себя виноватой и пытаясь загладить свою вину.
— У нас все есть, спасибо. А сделал я как раз все правильно, — почему-то очень сурово проговорил Мишка.
По-моему, они ему очень надоели, как, впрочем, и мне.
— Извините, бабушки, но Тане необходим отдых, — решительно заявил он, направляясь к двери.
Обе старушки с бесчисленными извинениями засеменили к выходу.
— Таня, — закрыв дверь, просунул голову в мою комнату Мишка, — как ты здесь живешь? Это же дурдом! Сначала они тебя чуть не угробили, а потом пришли извиняться. А ты еще иногда жалуешься на скуку. Выйди на улицу к подъезду — сразу повеселеешь.
Видно, Мишка с остальными лекарствами подсунул и снотворное. Потому что после ухода сочувствующих я заснула и проспала до обеда. Зато встала я как новенькая. Как будто и не было этих ночных кошмаров. Мишка просто волшебник. О чем я ему незамедлительно и сказала. Тот, удовлетворившись своей работой и взяв письмо, отправился наконец в отделение. А я бросилась к телефону. На этот раз мне повезло, и я услышала не автоответчик, а Вениамина Викторовича.
— Танечка, — начал он сразу, как только я поздоровалась, — что случилось? И что за молодой человек такой сердитый? Я понимаю, дело молодое, но уже два часа дня.
Я засмеялась.
— Это не то, о чем вы думаете. Вы сейчас сможете приехать?
— Да, я закончил все дела на сегодня и абсолютно свободен.
Мы встретились опять на том же месте, но бродить по скверику мне еще было тяжеловато, и я пересела в подъехавшую машину Вениамина.
— Почему сегодня мы не гуляем?
Я рассказала о моем кошмаре и о спасителе, представляя все как можно смешнее, но мой собеседник после окончания истории стал гораздо серьезнее, чем вначале.
— А ты уверена, что это случайность?
— Конечно, если меня хотят убить, то уж лучше тогда стукнуть по башке и спустить по лестнице, например. Ну оступилась, упала, с кем не бывает. Мне весь дом помогает расследовать дело. По-моему, им нравится. Да и зачем меня убивать?
Бывали дела и покруче — и ничего. Да и утром прибежали бабульки все перепуганные. Нет, Вениамин Викторович, вы ошибаетесь.
Он задумчиво покачал головой.
— Я не знаю всех твоих дел, но будь осторожна.
— Хорошо, я буду осторожна. А что по поводу моего вопроса? Есть что-нибудь?
— Очень мало и очень странно. Те координаты, которые ты дала, по нашему ведомству не проходят. Такого человека просто не существует. Я, правда, нашел одного Бориса Федоровича, но в прошлом году он умер.
Я была слегка огорошена. Такого ответа я не ожидала. Всего, чего угодно, но не этого.
— Ты разочарована?
— Слегка!
— Это было так важно?
— Мне казалось, что да. А звание?
— Остальные характеристики более-менее сходятся.
— Н-да уж, задачка.
— Таня, думай!
— Хорошо, спасибо. Отрицательный результат — тоже результат.
— Так как насчет воскресенья?
— Я не против. Люблю лес.
— Тогда созвонимся.
Я пересела в свою машину, и мы как по команде разъехались в разные стороны. Кто-то кого-то водил за нос. Или Светлана Васильевна меня, что вряд ли, или Марья Николаевна всех своих подруг, что более вероятно. Очень загадочная личность была эта Никифорова. А дело становится все интереснее. А я-то вначале думала, что и заниматься им не стоит…
Полдня я потеряла, и теперь придется нагонять упущенное, и прежде чем поехать домой, я решила сначала заехать туда, куда уже давно собиралась, а именно в театр, где работала Светлана Васильевна. Я припарковала машину около большого современного здания. Зайдя через служебный вход, я наткнулась на саму женщину-вахтера.
Я, изобразив смущенную, слегка виноватую улыбку, ринулась к ней. Она была пенсионного возраста, очень миловидная, с длинными и густыми волосами, зачесанными назад и собранными на затылке в пучок. Она подняла глаза и почему-то очень грустно посмотрела на меня.
— Простите, — обратилась я к ней, — могу я увидеть Светлану Васильевну Никитову? Я давно не была в этом городе и даже не знаю, кем она сейчас работает.
Женщина с удивлением взглянула:
— Она на пенсии и уже года четыре вообще не работает в театре.
— Да? — протянула я разочарованно. — А что же мне теперь делать? Я думала, что она может быть здесь. А она не появлялась, не заходила? — с надеждой поинтересовалась я.
— Нет, а что случилось?
— Да ничего… Мне бы поговорить.
— Вы проходите ко мне. Я ее хорошо знала, мы часто общались раньше, сейчас реже, правда.
К счастью, она оказалась словоохотливой. К тому же, похоже, ей было очень скучно и она готова была говорить, по-моему, с кем угодно.
— Так что случилось?
— Да вот, я к ней приехала, а ее уже, как говорят соседи, три дня дома не было.
Женщина с подозрением посмотрела на меня.
— А вы кто?
— Я — ее племянница.
— Но насколько мне известно, у нее не было родственников.
— Я тоже узнала о тете Свете совсем недавно. Они с мамой еще в молодости поругались и совсем не общались, а вот к старости вроде бы помирились. Тетя Света меня в гости пригласила… А тут вот… Где ее искать?
Может, уехала куда-нибудь?
— Да никуда она не уезжала никогда. Если только в отпуск, да и то раньше, когда все дешевле было. Сейчас-то нам это недоступно. Может, у кого в гостях задержалась? Даже не знаю, что вам ответить. Ой, — спохватилась она, — да вы, наверное, и есть хотите, с дороги-то. Сейчас я чаек согрею.
Мне даже стыдно стало за всю эту придуманную историю. Но уж очень хотелось мне получше узнать все о подружках покойной.
— В театре, наверное, интересно работать? Я тоже поступала в этом году, но не прошла. Может быть, в следующий раз повезет?
— Я не представилась. Меня зовут Ирина Ивановна. Очень нелегко это — работать в театре, — вздохнула она, садясь напротив меня. — Вы еще молоды, а здесь такое творится! Не каждый выдержит. Вот ваша тетка начинала, между прочим, актрисой. Она ведь театральный закончила. И была очень талантлива. Но случился скандал, я как раз год всего проработала здесь, художественным оформителем, поэтому все на моих глазах происходило. Света была тогда молода, красива, глазки строила — мужики падали. Ну так вот, был у нее роман с главным режиссером. И, надо сказать, очень серьезный и красивый роман. Только вот накладочка вышла: режиссер-то женат был, ребенок, а тут еще жена забеременела.
В общем, все узнали об их связи. Сразу в партком, профком… Режиссер этот покаялся, сказал, что Света его окрутила. Его простили. Ее хотели уволить, но она после такого предательства сильно заболела, месяц в больнице пролежала.
Состояние действительно было очень тяжелое. А когда выписалась, ей предложили: или увольняйтесь по собственному желанию, или уходите со сцены. Она выбрала последнее: без театра не могла, да и без него, наверное, тоже. Кем она только не работала, наверное, по всему штату прошла. Говорят, — Ирина Ивановна склонилась ко мне ближе, — она даже пыталась жену этого режиссера отравить.
— Что? — у меня холодок по спине прошел.
— Да, у людей очень злые языки, но вы не верьте. Ваша тетка очень хороший человек. Я ее давно знаю.
— А где она работала перед пенсией?
— Да вот здесь и работала. На этом самом месте.
— А тот самый режиссер? Он все еще работает в театре?
— Да нет, что вы. Он тоже давно на пенсии. Да и из театра он ушел на повышение. В Министерство культуры.
— Они встречались? Я имею в виду — поддерживали отношения?
— Да, женское сердце не камень. Долго зла не хранит…
— Простите, а как его зовут? Я знаю многих режиссеров.
— Ох уж это женское любопытство. Но я могу вас понять. Несколько лет назад ни за что не сказала бы, а теперь уже все равно. Борис Федорович Нефедов.
Надо сказать, что, несмотря на всю мою выдержку, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. В последнее время уж больно полюбилось мне это имя и отчество.
— Так где же может быть моя тетка?
— Даже не знаю, чем помочь. Да, в ее доме живут две ее подруги: Марья Николаевна и Зоя Борисовна. К ним зайдите, вам помогут.
— А где работает Зоя Борисовна, может, я на работу зайду?
— В больнице, в третьей. Только вряд ли она работает. Светлана говорила тогда, что у них массовый уход на заслуженный отдых. Так что, я думаю, и Марья Николаевна тоже не работает.
Это уж совершенно точно.
Я поблагодарила за чай, за беседу и, еле сдерживаясь, чтобы не выбежать, не спеша вышла из театра. Но как только я села в машину, тут же, схватив свой сотовый, набрала заветный номер, молясь, чтобы это был не автоответчик. Бог все-таки есть, потому что через несколько секунд я услышала:
— Танечка? Я приятно удивлен такой частоте общения. Что-нибудь еще?
— Вениамин Викторович, не могли бы вы узнать телефон все того же Бориса Федоровича, только Нефедова. Вероятное место работы до пенсии — Министерство культуры.
— Танечка, пять секунд. Я перезвоню.
— Только не домой, я в машине, — и, сказав номер своего телефона, отключилась.
Оставалось только ждать, хотя и так было все понятно. Этот телефон нужен мне был только для подтверждения предположений.
Наконец телефон зазвонил.
— Таня, записывай, 32-28-42.
— Спасибо, я запомню.
— Не забудь про воскресный лее.
— Нет, мы еще созвонимся.
Дав отбой, я тут же начала набирать номер. От нетерпения у меня даже пальцы слегка дрожали. После нескольких гудков трубку подняли, и я услышал приятный баритон, вероятно, моего режиссера.
— Алло.
— Борис Федорович?
— Да, я слушаю.
— Марья Николаевна просила передать вам привет.
— Что? Не понял? Вы куда звоните?
— Борис Федорович Нефедов?
— Да, это я, но не пойму, что вы хотите? — он явно начинал раздражаться.
— Я ничего не хочу, — разыгрывала я возмущение, — Марья Николаевна просила передать вам привет, и я вам его передаю.
— Хорошо, а кто эта леди? Я ее знаю?
— Насколько я поняла, вы являетесь ее женихом.
— Что? Ну, дамочка, это уж слишком, — он даже стал слегка заикаться.
Трубку бросили. Что и следовало ожидать. Меня очень профессионально, к моему стыду, надули. Но зачем?! У меня проснулся азарт, и я рванула в третью больницу. Может быть, мне там еще одного Бориса Федоровича предложат?
Подъехав к главному корпусу и припарковав машину, я не спеша вышла из салона. Сюда попасть гораздо труднее, чем в театр. Посмотрев по сторонам, я вдруг увидела Ирку Соловьеву, мою одноклассницу. Она была в белом халате и явно здесь работала.
— Ирка, привет, — закричала я на весь двор. Она даже вздрогнула. Но, обернувшись и увидев меня, радостно заулыбалась.
— Танька, да ты просто расцвела, привет, рада тебя видеть.
— Спасибо. Ты тоже выглядишь великолепно.
— Что-нибудь случилось?
— Почему? — я не сразу поняла.
— Сюда обычно приходят, когда что-нибудь случается, а не просто поболтать.
— У меня как раз последний вариант.
— Да? Тебе повезло, у меня есть немного свободного времени.
Меня это устраивало, и мы поднялись в кабинет для медперсонала. Очень милая комнатка. Поговорив о том о сем и узнав о моем занятии, Ира слегка удивилась:
— Ты всегда, была неординарной личностью. Я даже тебе завидовала. У тебя всегда все получалось, если, конечно, ты этого хотела. Я до сих пор помню тот случай на сборе урожая. Нас поставили собирать яблоки и таскать эти тяжелые ящики к машине. Ты была так этим возмущена, что целый час, я засекла, несла один ящик. До машины было метров десять, а то и меньше. И мальчиков нам все-таки на погрузку прислали.
Я улыбнулась, все было именно так — справедливость восторжествовала.
— Судя по всему, ты пришла сюда не просто поболтать?
— Ты проницательна. Но вряд ли мне поможешь.
— Почему? .
— Слишком молода. Меня интересует Зоя Борисовна Хмельницкая.
— О! Это даже я знаю. Это легенда нашей больницы. Ее приводят в пример молодым. Звали ее обратно, но она почему-то ни в какую. А что случилось?
— Да нет, просто интересуют характеристики.
— Только положительные. Если бы все медсестры были такие же, как она…
Всегда спокойная, улыбающаяся. Вот только не пойму, почему она отказалась, когда ее звали. Сейчас такая маленькая пенсия, а ей предложили очень выгодные условия. А как она уколы делала! Больные шли к ней с удовольствием. Может, тебе кого-нибудь позвать постарше?
— Да нет, пожалуй, не надо. А у вас не работает человек по имени-отчеству Борис Федорович?
— Борис Федорович? У нас хирург есть. Очень, кстати, хороший, хоть и молодой еще.
— И все?
— Пожалуй, да. Я вроде бы всех знаю.
— Ну ладно, спасибо. Может, зайду еще.
— Да уж, как же. Ты хотя бы звони.
— Ты тоже.
Я дала ей на всякий случай оба моих телефона. Поговорив еще об одноклассниках и о школе, мы попрощались.
Я чувствовала себя усталой, видно, сказывалось ночное шоу, и заправка кофе мне была просто необходима. Приехав домой, я едва успела насладиться этим «эликсиром жизни», как затрезвонил телефон.
Я нехотя подняла трубку и тут же отодвинула ее от уха. Мишка, а это был он, вероятно, решил, что от грибов я еще и оглохла.
— Танюха, давай к нам в отделение. Срочно!
— Миша, у вас что, пожар?
Наверное, голос мой был еще слаб, потому что Мишка тут же сказал:
— Тань, извини, я забыл о грибах. Может, за тобой заехать?
— Намекни мне хотя бы, что случилось?
— Если честно, еще не знаю, но, по-моему, взяли твоего шантажиста.
— Что?! Господи, ты хоть раз в жизни можешь сказать что-нибудь нормально? Я сейчас приеду. Уж до вашего отделения доеду сама.
