Глава 8
До аквапарка было рукой подать, как мне объяснили. Но это самое «рукой подать» следовало преодолеть по солнцепеку. Близко к заборам, где была тень от раскидистых фруктовых деревьев, идти было нельзя — собаки, почуяв чужого за забором, кидались на меня, как бешеные. Местные трепетно охраняли свой урожай от посягательств отдыхающих. Можно подумать, у тех, кто нашел деньги на дорогущее жилье, нет денег на фрукты. Хотя при этакой дороговизне и подобное вполне возможно. Милые песики, охраняющие фрукты, по размерам и уродству вполне подходили на роль родственничков собаки Баскервилей, которая, помнится, довела до инфаркта одного англичанина. Жертвой их сторожевых инстинктов чуть не стала и я.
Выйдя со двора Ильи и спросив у первого встреченного мной аксакала в лохматой папахе, надвинутой на глаза, дорогу, я неосторожно приблизилась к забору, манившему тенью. За кирпичной стеной что-то звякнуло, над моей головой как будто из воздуха материализовались две огромные черные мохнатые лапы, и над ухом взорвалась бомба. В первую секунду я даже не сообразила, что этот взрыв — банальный собачий лай.
Я непроизвольно взвизгнула и пригнулась, пытаясь понять, что происходит. А из-за забора высунулась морда здоровенного злющего пса. Я в два прыжка отскочила от забора. Как назло, улица в том месте была довольно узкой, я уткнулась носом в забор с противоположной стороны. Снова звякнула цепь, и надо мной поднялась морда песика ничуть не лучше предыдущего. На их лай отозвались собаки из соседнего двора, затем из следующего, и так далее. Через тридцать секунд лаяли все, кто мог это делать. Проклиная все на свете, я рванула посередине улицы так, что за мной потянулся шлейф пыли.
Минут через десять я добралась до асфальтированной дороги и остановилась в надежде поймать машину. Не тут-то было! Нет, машины проезжали, даже много, но ни одна не остановилась. У всех водителей были какие-то настолько важные дела, что они мешали им обратить внимание на молодую одинокую красавицу.
Это я так про себя по привычке думала… пока не добралась до бензозаправки и не заглянула в туалет. Огромное, засиженное мухами зеркало в дамском туалете отразило вовсе не Татьяну Иванову, к которой я привыкла лет с восемнадцати. На меня смотрело нечто со слипшимися седыми космами на голове и абсолютно серым лицом с потеками грязи. Понятно, что меня никто не захотел подвезти. А говорят, красоту ничем не испортишь. Вот и еще одно развенчанное заблуждение, как про Деда Мороза, дарящего подарки, и аиста, приносящего детей.
Мне пришлось потрудиться, чтобы привести себя в порядок. Хорошо, что в моей сумочке имелись и расческа, и косметика, а в туалете не было проблем с мылом и водой. Здесь даже фен для рук работал. Я вымыла волосы и просушила их, затем поработала над лицом. На улицу я вышла вновь свеженькой и прекрасной. И сразу нашлось как минимум пятеро водителей, жаждавших довезти меня не только до аквапарка, но и до гостиничного номера с большой кроватью.
Но я выбрала в качестве перевозчика седовласого пенсионера, вызвавшегося доставить меня до аквапарка за символическую плату. По крайней мере, в его глазах не читалось столь явственно желание затащить меня в койку или порезвиться со мной прямо в салоне авто.
Николай Николаевич оказался приятным собеседником и настоящим джентльменом. В конце концов он не взял с меня денег, зато пригласил… «откушать мороженого» в кафе. Так и сказал:
— Татьяна, разрешите пригласить вас откушать со мной мороженого и запить его кока-колой. Не откажите мне в такой малости, очень меня выручите, — просительно добавил он, снимая со своей головы небольшую соломенную шляпу.
Я удивилась:
— Николай Николаевич, только честно, зачем вам это?
Он покраснел, как школьник, и смущенно объяснил мне, в чем дело:
— Понимаете, Танечка, мы с друзьями несколько лет приезжаем сюда отдыхать. У нас тут игра, соревнование… блажь, конечно, но вполне невинная. Мы соревнуемся, кто самую хорошенькую девушку закадрит.
«Закадрит» в его устах звучало довольно забавно.
— Я все время проигрываю… неловко как-то… А вот сегодня вас увидел и понял, если появлюсь в вашем обществе — сто очков мне вперед. Пожалуйста, посидите со мной. Мороженое, кофе, пирожное и все. Я отвезу вас потом, куда захотите, хоть на край света, честное слово! — произнес он, прижимая руки к груди.
Я расхохоталась. Вот так старики-разбойники! Надо же, седина в бороду, бес в ребро…
— Ладно, — согласилась я, — так и быть, подыграю вам, ведите меня в кафе. Только, чур, потом до аквапарка меня подбросьте. У меня экскурсия, не уеду, пока не окунусь в воду.
Николай Николаевич засветился, словно рождественская елка.
— Здесь недалеко, всего квартал вниз, пойдемте, — указал он дорогу.
Я кивнула и снова почувствовала чей-то упорный взгляд, направленный мне в затылок. Я резко обернулась, но ничего не заметила. Нет, это кончится когда-нибудь или я скоро начну бояться собственной тени, дисквалифицируюсь и уйду в детский сад, ночной няней?
Кафе было крохотным, но очень уютным, с его открытой террасы было видно море, прохладный ветер шелестел кружевными занавесками, разносил аромат кофе и ванили.
Николай Николаевич на секунду исчез и вернулся уже с букетиком крохотных чайных розочек, пахнувших, как целый розарий.
— Вот, это вам за то, что согласились, — тихо проговорил он и старомодно поцеловал мне руку, склонив голову.
Я сделала что-то среднее между реверансом и поклоном артистки на сцене и взяла букетик в руки. Розы пахли превосходно, сразу видно — натурпродукт, наш, отечественный, никакой турецкий бутон с ним не сравнится.
Николай Николаевич по-заговорщически подмигнул мне и распахнул дверь кафе. Я незаметно осмотрелась, стараясь угадать, где потенциальные зрители нашего спектакля. Старички сидели в углу, за столиком, с которого просматривалась вся площадка кафе. Загорелые, крепенькие, спортивного вида, убеленные сединами, они скорее походили на крупных чиновников на отдыхе, чем на пенсионеров, «кадрящих» молоденьких девчонок.
Николай Николаевич с прямой спиной и улыбкой победителя усадил меня за свободный столик и подозвал официанта. Место он выбрал не случайно — я оказалась на всеобщем обозрении. Старички могли в деталях рассмотреть и обсудить все достоинства и недостатки моей внешности. Думаю, что первое они обсуждали гораздо дольше, чем второе, это я без ложной скромности говорю.
Николай Николаевич решил проявить чудеса щедрости — на столе уже не было места от заказанного. Шампанское, фрукты, пирожные, шашлык и прочее-прочее. Если бы я его не остановила, растратил бы старичок пенсию на пятилетку вперед.
Я, улыбаясь, слушала его рассказы о бурной молодости, забавные истории из его жизни. Мне на самом деле было весело. Через час я засобиралась.
— Думаю, ваша победа — вне всяких сомнений, — шепнула я ему.
— Угу, они с нас глаз не сводят, — довольно произнес он. — У меня еще одна, последняя просьба, минут на десять. Уж потерпите старика еще чуть-чуть, — проговорил он и позвал официанта.
— Ладно, пойду попудрю носик и вернусь, — произнесла я и, поддаваясь какому-то порыву, чмокнула старичка в щеку. Побеждать так побеждать!
Николай Николаевич подмигнул мне, лихо подкручивая седой ус. Готова поспорить, что его приятели были сражены наповал.
Я с гордым видом прошествовала мимо них, словно модель по подиуму. Мужчина, сидевший за соседним с ними столиком, уткнулся в меню, видимо, надеясь найти там что-нибудь по своему карману. Надвинутая на самый нос бейсболка закрывала пол-лица посетителя кафе. По помятой одежде было сложно определить, сколько ему лет. Впрочем, мне все равно. Я прошла мимо него и, вот странно, уловила носом запах дорогого одеколона, который никак не вязался с помятыми шортами, дешевой футболкой и дерматиновыми сандалиями на ногах. Хм, какой-то оригинал. А может, богатенький Буратино, путешествующий инкогнито?
В туалете я еще чуть-чуть подкрасилась, причесалась. Отражение в большом зеркале, висевшем на белоснежной кафельной стене, мне понравилось. Ровный золотистый загар, стильная стрижка… «Николай Николаевич бесспорно станет лидером этого сезона в соревновании с друзьями», — подумала я, выходя из туалета. Старички все еще сидели за столом, попивая пивко. Странного мужика в кепке-бейсболке не было. Зато в зале играла тихая музыка.
Николай Николаевич поднялся со своего места и двинулся мне навстречу.
— Танюша, разрешите пригласить вас на тур вальса, — церемонно наклонившись, произнес он.
Я едва сдержала изумленный возглас. Не то чтобы меня никогда не приглашали на танец, вот только никогда я не танцевала вальс в крохотной забегаловке с таким милым старичком.
— Что ж, — улыбнулась я, — тряхнем стариной. Сто лет не танцевала.
Николай Николаевич кивнул куда-то в сторону, словно давая знак. Музыка сделалась громкой, полилась знакомая мелодия, и через несколько секунд раздался голос Джо Дассена, поющего про любовь к какой-то незнакомке.
Я всей кожей чувствовала взгляды посетителей кафе, терзаемых вопросом, что мы за странная парочка — внучка с дедушкой, дочь с отцом или молоденькая любовница с престарелым донжуаном. Плевать, музыка уносила меня далеко-далеко отсюда, Николай Николаевич оказался прекрасным партнером, замечательно чувствующим музыку и партнершу. Старая школа. Да, были мужчины, не то что нынешние. Стоп, Татьяна, чего это ты? Романтизм с сентиментальностью вещь хорошая, но для любовных романов и всяческих телевизионных сериалов. А ты сюда приехала по работе.
Музыка закончилась, волшебство рассеялось. Николай Николаевич проводил меня к столу, наполнил бокалы шампанским.
— За самую прекраснейшую из женщин, которую я встретил слишком поздно, — произнес он тост. Мы чокнулись и выпили. — Я провожу вас до аквапарка, — тихонько произнес он, — тут всего пять минут пешком. Уж простите мою хитрость, — за руль никак не могу, у меня тридцать лет безупречного водительского стажа.
— Пешком так пешком, — махнула я рукой.
— Танечка, подождите меня на улице, — произнес он, — я сейчас.
Я вышла на улицу, наблюдая через открытое окно за тем, что происходило внутри.
Николай Николаевич небрежной походкой бывалого морячка подошел к столику своих приятелей и что-то сказал. Беседа была короткой, но лицо у Николая Николаевича просияло, словно он выиграл миллион.
— Ур-ра! Моя победа, — сообщил он, выйдя из кафе. — Танец, как я и предполагал, добавил нам очков в произвольной программе. Поздравьте меня, я чемпион этого года.
— Поздравляю, чемпион, показывайте дорогу, — отозвалась я. — Надеюсь, в вашем роду Сусаниных не было? — пошутила я. — Очень хочется добраться до места до захода солнца. Купание при луне не входит в мои планы.
Аквапарк действительно оказался рядом. Минут через десять мы остановились у билетной кассы при входе на территорию парка. Николай Николаевич предложил мне свои услуги в качестве гида, но я отказалась, сославшись на то, что хочу побыть в одиночестве.
И оставшиеся полдня я пробыла в аквапарке, впав в детство. Я каталась на всех, даже самых страшных горках, плескалась в детских фонтанчиках, прыгала с тарзанки, разбавив свою кровь адреналином. Можно сказать, провела день по полной программе, «оттянулась и оттопырилась на все сто». Так выразился рыжеволосый пацан лет тринадцати со смешным вихрастым чубом и носом, усыпанным веснушками. Он вместе с родителями сидел за соседним столиком в кафе-мороженом, куда я зашла передохнуть.
Все было бы прекрасно, если бы не одна мелочь, добавлявшая ложку дегтя в бочку полученного удовольствия. Я все пыталась и никак не могла вспомнить, где встречала такой запах дорогого одеколона, как от того мужика в кафе. Память настойчиво пыталась мне что-то подсказать, а я никак не разбирала подсказку.
В конце концов борьба с подсознанием доконала меня, и я, запершись в одной из кабинок для переодевания, которых было в изобилии по всему аквапарку, достала свои косточки.
Давайте, миленькие, поработайте, объясните мне, что происходит. Почему у меня противно ноет и сосет под ложечкой? Косточки, нагретые солнечными лучами, были теплыми на ощупь. В полутемную кабинку пробивался солнечный луч, придававший моему сегодняшнему общению с высшими силами особую таинственность. Я вздохнула, сосредоточилась и бросила кости.
10+18+27 — «Вы найдете огорчения и горе там, где искали забаву».
Вот те раз, вот те и два! Это что, предупреждение? Я получу солнечный удар или заработаю простуду от переохлаждения? Пора убираться из аквапарка? По-моему, косточки еще больше запутали меня.
Я быстро переоделась, скинула мокрый купальник, завернула его в полотенце и направилась к автобусной остановке. Решила не рисковать и не ловить частника, вдруг нарвусь на маньяка. Хорошо, что остановка была прямо на территории аквапарка — для удобства туристов и отдыхающих.
Солнце пекло нещадно, я, стараясь побыстрее добраться до автобуса, шла быстрым шагом, не оглядываясь по сторонам. Чтобы не получить солнечного удара, свернула на тенистую аллейку, засаженную пирамидальными тополями и еще какими-то неизвестными мне южными деревьями.
— Таня, — раздался за моей спиной чей-то очень знакомый голос.
Мне показалось, что я снова ощущаю знакомый запах одеколона. Все-таки наконец напекло мне голову. Уже слуховые галлюцинации начались — мне показалось, что меня позвал Алекс. Только быть этого не могло: Алекс за тысячу километров сейчас, в Москве. Хотя… Вспомнила, я вспомнила запах, но… наверняка!
Вот сейчас я снова обернусь и снова никого не увижу.
Я оглянулась и увидела Алекса — в помятых шортах, с дурацкой бейсбольной кепкой на голове и двухдневной небритой щетиной на щеках, распространявшего аромат дорогого парфюма. Удивиться его появлению я не успела. Он размахнулся и ударил меня под дых, так что я согнулась пополам. «Сволочь!» — пронеслось в голове.
Ударил он со всей силой, на какую был способен мужчина, поддерживающий свою физическую форму на тренажерах в модных спортивных клубах. Позвать бы кого-нибудь на помощь… но голос отказывался повиноваться мне. Сгруппироваться, как учили меня в спортивной секции, я не успела, ведь галлюцинации не могут драться, а я приняла Алекса за галлюцинацию. Но моя — дралась.
Я оглянулась в надежде увидеть какого-нибудь спешащего к автобусу туриста. Размечталась… Этот гад наверняка сначала убедился, что никто не идет и не смотрит в нашу сторону, выждал момент, когда я останусь совершенно одна. Значит, предчувствия меня не обманули, за мной следили, и довольно давно. Как же это я так прокололась? Теряю форму, теряю. А восстановить, наверное, уже не успею.
Мир завертелся у меня перед глазами и сжался в одну яркую пульсирующую точку. Алекс нанес мне еще один удар, и я грохнулась на землю, ощущая горячий песок. Прямо как в том анекдоте: почему-то земля все время встает дыбом и пребольно бьет меня по морде — жаловался один алкаш другому, пытаясь принять вертикальное положение. Что-то острое и холодное вонзилось в мою руку чуть выше локтя, по вене растеклась неприятно-горячая волна, рука мгновенно отказалась подчиняться мне, налившись свинцом.
Последние мои впечатления от реальности — удушливая волна запаха дорогого одеколона Алекса и крики каких-то людей. Люди?
— Помоги… — попыталась я позвать на помощь, но следующий удар вырубил меня окончательно, закрепив действие лекарства.
Какой-то шум, словно гул электрички из-под земли или сквозь толщу воды, привел меня в чувство. Я лежала, не в силах открыть глаза, боясь, что вокруг меня уже не люди, а ангелы или бесы. Я не могла разобрать, что это за вскрики, кому принадлежат голоса. Интересно, куда попадают после смерти частные детективы? В ад или в рай? Пожалуй, в аду веселее, там я могла бы заняться знакомым и полезным делом — расследованием какого-нибудь старого преступления.
Мне совали к самому носу какую-то вонючую дрянь, растирали руки, меня тормошили, хлопали по щекам, потом подняли в воздух. Я едва сдержалась, чтобы не выругаться. Мне хотелось пока сохранить свое преимущество — все видеть и слышать, оставаясь как бы в обмороке.
— Ничего страшного, нужно отнести ее туда, где тень и есть вода. На автовокзал нужно, там и медик есть, и комната отдыха.
— Я донесу ее, — совершенно спокойно где-то над моим ухом произнес Алекс.
Что дальше? Он что, собирается увезти меня куда-нибудь подальше и сбросить со скалы?
— Люди, нет, не оставляйте меня! — закричала я что было сил, но… вместо крика из горла вырвался какой-то задавленный сип. Меня никто не услышал.
Алекс продолжал нести меня. Наверняка туда, где легче всего избавиться от меня. Я услышала шум отъезжающих автобусов, запахло бензином. Значит, мы уже на автовокзале. Крикнуть бы, позвать на помощь, вырваться из цепких объятий, да только сил на борьбу не было. Вколол мне, гад, дрянь какую-то, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу.
Заскрипела дверь, сразу стало темно и прохладно. Меня внесли куда-то и уложили на ровную поверхность. Где-то шумела вода.
— Просто солнечный удар, — объяснял кому-то Алекс. — Мне кажется, она уже приходит в себя. Думаю, полежит спокойно и будет в норме. Надо полотенце намочить и на лоб положить ей. Вон смотрите, глаза открыла.
Скрывать свое состояние дольше было глупо. Я открыла глаза и попыталась попробовать, как действуют мои конечности. Перед глазами все плясало, пальцы были как ватные, сгибались и разгибались с большим трудом. Сейчас я слабее котенка и за жизнь свою не дам даже использованного талончика на проезд в автобусе. Интересно, где мой убийца?
Обзор мне закрывала мокрая тряпка на лице, с которой стекали неприятно холодные струйки, заливавшиеся за воротник. Меня начало трясти как в ознобе, зуб не попадал на зуб, и в то же время от духоты не хватало воздуха.
— Как вы себя чувствуете? — проговорил чей-то участливый голос.
— Спасибо, нормально. Дышать только нечем.
— Давайте я посажу вас возле фонтанчика, пока врач не приедет. Мы «Скорую» вызвали, сейчас будет.
Я огляделась. Зал ожидания был довольно большим помещением, выложенным белой кафельной плиткой, как в бассейне. Сходство довершал круглый фонтанчик в центре комнаты — небольшой бассейн с каменным цветком посередине, из которого довольно приличной струей била вода. Возле фонтана и в самом деле было прохладно. Я села на край бассейна, бордюр которого представлял собой удобную скамейку.
— Вы посидите тут, я сейчас объявлю рейс и вернусь к вам, — произнесла женщина. — Cидите спокойно, я сюда никого не пущу, отдыхайте.
Я кивнула головой и закрыла глаза. Куда делся Алекс? Думать об этом не хотелось, сейчас я посижу и пойду, вот сейчас… На меня навалилась дикая усталость, глаза закрылись сами собой, и я задремала. Дверь скрипнула, раздались чьи-то легкие осторожные шаги.
Я открыла глаза и увидела приближающегося Алекса с мерзкой ухмылкой на лице.
— Предупреждали тебя, дуру, не лезь? Предупреждали. Сама виновата, — пробормотал он и, развернувшись, снова ударил меня кулаком под дых.
Второй удар пришелся по скуле. Он был такой силы, что у меня в голове что-то лопнуло, осветив комнату миллионами ярких брызг. Я покачнулась и, не успев зацепиться рукой за бордюр фонтана, шлепнулась на пол. «Хорошо хоть, что не в фонтан», — успела подумать я. Алекс склонился надо мной, его руки принялись ловко шарить по моему телу в поисках чего-то. Наверное, искал документы или улики какие-нибудь. Мне вдруг сделалось смешно, словно я смотрю какую-то дурацкую комедию. Я попыталась отпихнуть ловкие руки Алекса с возгласом:
— Мужчина, что вы делаете, мы же едва знакомы!
Алекс шутки не понял, он просто нанес следующий удар, отключивший на какое-то время мое сознание. Я почувствовала, что меня снова тащат куда-то. И скоро поняла — куда. Алекс осторожно, стараясь не плескать, опустил меня в фонтан, погрузив в воду целиком.
Вот тут до меня и дошло, что задумал этот стервец. Он решил меня утопить, подстроив очередной несчастный случай.
А что? Перегрелась девушка на солнце, ее посадили у водички посидеть, а она в нее рухнула. Силенок не хватило, вот она и утопла. Какая досада — такая молодая, и так нелепо погибла. Вот-вот, вечно эта молодежь без панам, без шляп, без косынок по солнцепеку бегает.
Ну уж нет, не дождетесь! Я вспомнила, как в детстве с Ангелиной и мальчишками с нашего двора в бассейне тренировались на самый длинный вдох. Однажды так дотренировались, что одному сделалось плохо, мы едва вытащили его из воды.
Господи, помоги мне обмануть убийцу, дай мне силы продержаться без воздуха подольше! Пусть у меня все получится! Не зря же я слыла чемпионкой нашего двора и соседней улицы. На меня даже мальчишки с соседнего двора приходили посмотреть, опыт перенимали. Тьфу ты, о чем это я в такой ответственный, быть может, самый последний миг моей жизни?
Я, стараясь не делать судорожных движений, набрала в легкие побольше воздуха и медленно, еще медленнее, выдохнула. Вздохнула и снова выдохнула все без остатка, затем сделала следующий вдох. Так, теперь нужно подергать руками и ногами, изображая агонию, пустить пузыри, чтобы мой убийца убедился в том, что выполнил работу на славу. Главное, чтобы ему в голову не пришло сделать контрольный выстрел. На, гнида, смотри на труп, дело рук твоих, я стопроцентная, натуральная утопленница, ты можешь быть доволен.
Сквозь толщу воды набатным колоколом отозвались шаги Алекса. Я, конечно же, не могла слышать его слов, но догадывалась, что сейчас разыгрывается в зале автовокзала. Алекс выходит из комнаты отдыха и говорит, что со мной все в порядке, мне надо отдохнуть и прийти в себя. Я, мол, попросила оставить меня в покое минут на пятнадцать, так как я очень устала и мне душно, и теперь я прохлаждаюсь у фонтанчика. Все очень мило, и все поверят.
А минут через двадцать он войдет, обязательно с кем-нибудь, чтоб подтвердили его алиби. И вдруг такая неприятная неожиданность, мой труп, плавающий в бассейне фонтана.
А потом начнется спектакль. «Боже мой, как это могло случиться! Я виноват, не нужно было оставлять ее одну! Она была еще так слаба…» И все в таком духе. Он кинется в фонтан, станет приводить меня в чувство, заламывая свои холеные ручки, будет пытаться делать мне искусственное дыхание, требовать врача… Алекс превосходный актер, исполнение роли скорбящего вдовца я уже видела.
Я вылезла из фонтана, выплевывая сильно хлорированную воду с горьковатым привкусом морской соли, доползла до кушетки и растянулась на ней. Мне нужно немножечко полежать. Показалось, что кто-то настойчиво нашептывает мне в ухо: спать, спать, спать… Наверное, все еще действует этот дурацкий укол. Я закрыла глаза, уткнулась лицом в шершавый дерматин обивки. Как хорошо на суше. Я, наверное, могла бы пролежать так, без движения, целый день.
Перед глазами плясали разноцветные звездочки, с улицы доносились автобусные гудки, отрывки каких-то объявлений, прочитанных диспетчером. Под этот шум, доказывающий, что я все еще жива всем смертям назло, я забылась. Мне показалось, что я проспала больше часа, но на самом деле прошло несколько минут.
Боже, несколько минут назад меня хладнокровно пытались убить, а я, вместо того, чтобы спасаться, разлеживаюсь на кушетке. Я знаю, что будет следующим номером — новая попытка меня убить. Надо вставать, надо собраться с силами. Но это оказалось очень трудно сделать.
— Вставай! — приказала я самой себе. — Нельзя давать этому гаду еще один шанс избавиться от меня.
Моей смерти он не дождется! Если он так хочет прикончить меня, пусть помучается, побегает, поищет. А я тем временем подготовлюсь к операции «Провокация». Алексу не уйти от справедливого возмездия, Ангелина достойна того, чтобы ее убийца получил по заслугам. Что это у меня, как в индийском кино, фразочки? Наверное, из-за стресса. Пора бежать отсюда, пока не догнали.
Однако в мокрой одежде далеко не убежишь, никто в машину меня такую не пустит, в салон автобуса — тоже. Во что переодеться? Я оглядела комнату и наткнулась на дверь кладовой. Заглянула туда и, к своей большой радости, увидела чистенький ситцевый комбинезон. Пойдет. Я сняла с себя мокрую одежду, переоделась, закатала до колен штанины, повязала на шею косынку, которую нашла в кармане. Прикид получился ничего, очень молодежный, а главное — сухой.
Я вылезла в раскрытое окно и села в первый отходящий автобус, ехавший в нужном мне направлении. Сейчас заберу из гостиницы вещи, поеду в аэропорт — и прямиком в Тарасов. Домой, где стены помогают во всем, в том числе и думать. Мне необходимо еще раз проанализировать собранную информацию и уточнить детали.
Картина преступления уже была перед моими глазами, но я хотела быть уверенной на все сто в том, что Алекс — убийца-рецидивист. Черный паук, убивающий своих женщин после того, как они становятся ненужными.
