Глава 4

Ехать разыскивать Костю сегодня не имело смысла. Село Раздольное, где пустил корни Костик, располагалось в ста тридцати километрах от Тарасова. Даже с приличной скоростью добираться туда не меньше полутора часов. Мне не хотелось проделывать этот путь на ночь глядя. К тому же у меня появилась новая идея. Всех дружков Дрона Валерка в свое время опросил, а вот ребят с завода вниманием обошел. Мне же хотелось посмотреть на ситуацию глазами противной стороны. И официальную версию получить не помешает.

Набрав номер моего бывшего однокурсника, а ныне действующего работника полиции, Андрюхи Мельникова, я бодро поздоровалась и сразу перешла к делу:

– Привет, Андрюш, мне помощь твоя нужна. Ты на работе?

– И тебе доброго здоровья, – произнес он в ответ на мое приветствие. – Как думаешь, почему я не удивляюсь тому, что твой звонок не связан с чем-то романтическим? Например, с походом в театр, музей или, на худой конец, в кино?

– Вероятно, потому, что ты лучший опер в управлении и улавливаешь настроение людей на расстоянии? – польстила я ему.

Лесть попала в цель, Мельников тут же размяк и спросил:

– Проблемы с очередным расследованием?

– Пока не знаю, проблемы ли это, – уклончиво ответила я. – Дело старое полистать нужно.

– Насколько старое? – спросил Мельников.

– Можно сказать, древнее, – ответила я. – Настолько древнее, что, быть может, и следов его не сохранилось.

– Ты сейчас где? – поинтересовался Мельников.

– На Московской. Сижу в машине, – сообщила я свои координаты.

– Ладно, подъезжай в отдел. Посмотрим, чем я смогу тебе помочь.

В отделе я была через двадцать минут. Когда я вошла в кабинет, Мельников сидел на своем рабочем месте. Он был один.

– Скучаешь? – пошутила я, присаживаясь напротив.

– С вами, гражданка Иванова, скука мне не грозит, – не остался в долгу Мельников. – Ну, выкладывай, с чем пожаловала.

– Мне нужны материалы по делу Никиты Прохорова. Он обвинялся в непредумышленном убийстве. В драке порезал парня. Тот скончался в больнице. Следователь поработал, и парень подписал признательные показания, а несколько дней спустя повесился прямо в СИЗО.

– Что ты надеешься найти в деле? – спросил Андрей.

– Мне нужны подробности. Прохоров не был отъявленным негодяем. Скорее наоборот. Я хочу знать, как так получилось, что подозрение пало на него.

– В каком году это произошло?

Я назвала дату. Мельников присвистнул.

– А постарее ничего не нашлось? – проворчал он.

– Очень надо, Андрюш! – повторила я.

– Дело давнее. В базе мы его точно не найдем. Надо ехать в архив. Да и там найти что-то стоящее надежды мало. Ну хорошо, пропуск в архив я тебе организую, а дальше сама, – произнес Мельников.

– Спасибо, Андрей, – поблагодарила я.

Видя, что уходить я не собираюсь, Мельников вздохнул и спросил:

– Что еще?

– Человечка одного пробить надо, – улыбаясь, попросила я. – На предмет судимости, и все такое.

– Эх, Иванова, не живется тебе спокойно, – укорил меня Мельников.

– Что ты подразумеваешь под выражением «жить спокойно»? Застиранный домашний халат, бигуди на голове, кастрюльки с соусами и вязаные чулочки? – смеясь, поинтересовалась я. – Нет, Мельников, такое спокойствие меня не интересует.

– Почему сразу чулочки? Можешь вязать благородные салфеточки. Как тебе идея вязания крючком? Тут у меня одна потерпевшая недавно по делу проходила. Так вот она просветила меня на этот счет. Оказывается, существует огромное количество техник… – разглагольствовал Мельников.

– Мельников, не тяни резину. Говори прямо, будешь человека искать или нет? – прервала я его.

– Говори фамилию, – обреченно вздохнул Мельников, поворачиваясь к монитору компьютера.

– Дронов Иван Сергеевич, уроженец Тарасова. Адрес проживания улица Крымская, пятнадцать, – отчеканила я.

– Что натворил твой Дронов? Надеюсь, не «мокруха»? – щелкая по клавишам, спросил Мельников.

– Я тоже на это надеюсь, – думая о судьбе Дрона, произнесла я вслух.

Через несколько минут поисков Андрей сообщил:

– Радуйся, в базе нет ничего на твоего Дронова. Ни приводов, ни штрафов, ни алиментов. Можешь считать, что перед законом он чист.

– Послушай, а не мог он проходить свидетелем по какому-нибудь делу? Возможно это выяснить? – высказала я внезапно возникшее предположение. – Если он является ценным свидетелем для следствия, то для обвиняемого его исчезновение как нельзя кстати, верно?

Мельников удивленно посмотрел на меня.

– Так он преступник или жертва? – переспросил он.

– Это я и пытаюсь выяснить. Слушай, Андрюш, узнай по своим каналам, может, Дронов и вправду числится свидетелем, понятым или участником ДТП. Сделаешь?

– Попытаюсь, – пообещал Мельников.

– Вот спасибо, – поблагодарила я, вставая, и, вспомнив фразу Мельникова о театре, добавила: – Обещаю, в следующий раз мы встретимся в более романтической обстановке.

– Иди, – отмахнулся Мельников. – Завтра подъезжай часам к десяти, передам тебе пропуск в архив.

От Мельникова я сразу поехала домой, только в магазин заскочила, купить кое-какие съестные припасы. У дверей квартиры меня поджидал сюрприз в виде соседки, Любови Ивановны. Увидев меня, она накинулась с упреками.

– Что же вы так меня подводите, Танюша? Я из кожи вон лезу, чтобы привести ваше жилище в порядок, а вы нарушаете все мои договоренности, – запричитала она.

– Какие договоренности? – переспросила я, догадываясь, о чем, вернее, о ком идет речь.

– Как это «какие»? А Родион Матвеев? А мой специалист по ремонту? Разве вы не получали от него записку? – возмущенно спросила Любовь Ивановна. – Родион звонил, пожаловался, что вы отказались приехать. А бедный Бехруз? Прождал вас два часа, а все без толку.

– Ну, насчет Родиона вы сами виноваты. Ведь это вы не предупредили меня о том, что планируете назначить ему встречу со мной, – возразила я. – А кто такой Бехруз и почему он ждал моего прихода, я понятия не имею.

– Бехруз – это тот, кто ведет ремонтные работы в вашей квартире, – сообщила Любовь Ивановна. – И он-то как раз поставил вас в известность, что к шести вечера вам надо быть дома с обоями. Он же оставил вам записку. Я лично проконтролировала это.

– Ах, вот оно что, – протянула я. – Тот белый листок в ручке моей двери и есть послание от Бехруза? Очень мило. Пойдемте, я покажу вам его.

Я открыла дверь, пропуская соседку внутрь. Отыскав листок, я развернула его и протянула соседке.

– И где, по-вашему, тут написано, что Бехруз собирается меня посетить? – спросила я.

– Да вот же: «Приду в шесть». Он и пришел, а вас нет. Ждал, сколько мог, – тыча пальцем в надпись, произнесла соседка.

Снова взглянув на каракули, нацарапанные на листке, я усмехнулась. Вот как надо было трактовать корявую фразу «Приходыть 6»!

– Послушайте, Любовь Ивановна, я понимаю, что вам хочется обойтись минимальными затратами, но ваш работник никуда не годится, – решительно заявила я. – Предлагаю пройти на кухню и оценить фронт работ, выполненный вашим «специалистом».

Я взяла соседку под локоть и потащила на кухню. Обведя рукой пространство, я произнесла:

– Вот как выглядит моя кухня после месяца трудов вашего Бехруза. Впечатляет?

– Но, позвольте, вас же никогда не бывает дома. Чего же вы хотите, если сами не даете человеку возможности честно выполнять свою работу? – не так уверенно, как прежде, возразила соседка.

Мне уже порядком надоели пререкания с виновницей потопа, и я примиряющим тоном предложила:

– Любовь Ивановна, давайте поступим следующим образом. Вы просто выплатите мне компенсацию, а я сама найду работников и закуплю все необходимое, идет?

– Это не вариант. – Лицо соседки пошло красными пятнами. – Лучше я поговорю с Бехрузом и заставлю его ускорить работу, а вы постараетесь впредь не игнорировать его послания и находиться дома тогда, когда он просит.

– Боюсь, это невозможно. У меня ненормированный рабочий день, и сидеть дома в ожидании прихода мастера я не могу, – возразила я. – Придется все же поступить так, как предлагаю я.

– Я бы с радостью сделала так, как вы просите, но поверьте, у меня совсем нет свободных денег! Прошу вас, Танюша, потерпите немного. Я что-нибудь придумаю. Должен же найтись выход, устраивающий нас обеих.

– Ладно, думайте. Мне сейчас все равно не до ремонта, – устало произнесла я. – Как надумаете, звоните.

Любовь Ивановна поспешно удалилась, а я принялась готовить незатейливый ужин из тех продуктов, что принесла с собой. Пока в микроволновой печи разогревались блинчики с мясом, я помыла свежий помидор, нарезала его тонкими ломтиками и разложила на тарелке. Добавила несколько кусочков сыра и листья салата. Перетащив тарелки в комнату, я уселась перед телевизором и принялась жевать.

Мысли мои были далеки от передачи, транслирующейся по первому каналу. Я прокручивала в голове сегодняшние встречи. Что-то в откровениях Кирика и Зиничева смущало меня. Когда изо дня в день беседуешь с людьми, которые пытаются скрыть от тебя правду, поневоле начинаешь чувствовать малейшую фальшь в словах собеседника. Именно это я почувствовала и в том, и в другом случае.

Взять хотя бы Кирика. В самом начале нашего разговора в словах Кирсанова чувствовалось недоверие. Это-то как раз понятно. В его дом заявилась незнакомка и заявила, что ее прислала дочь друга. Эта незнакомка принимается выпытывать подробности давно минувших дней. Ситуация неординарная. Вполне логично, что Кирсанов не готов принять слова незнакомки на веру. Тем не менее он не бросается к телефону и не начинает названивать Дрону или его дочери, чтобы прояснить ситуацию. Он предпочитает рассказать то, что знает. И, ведя рассказ, он не привирал, не приукрашивал действительность. Фальшь появилась тогда, когда я спросила о последней встрече с Дроном. Я это четко подметила. Кирсанов не просто насторожился. Он начал более тщательно подбирать слова, паузы между вопросом и ответом стали продолжительнее. Всего лишь чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы сделать вывод. Кирсанов что-то недоговаривает. Почему? Что могло произойти при последней встрече с Дроном, о чем Кирсанов предпочел умолчать?

Зиничев же, напротив, в начале нашей беседы был постоянно настороже и только к концу разговора немного расслабился. Про Дрона он говорил общими фразами, за которые и зацепиться нельзя. Он не стал отрицать, что отношения между ними натянутые. Даже признался в том, что Дрон проигнорировал его приглашение на торжество. Но у меня создалось такое впечатление, что к беседе о Дроне он тщательно готовился. Как будто ожидал заранее, что его обязательно начнут об этом расспрашивать. Чувствовалась в нем уверенность в том, что на эту тему он промашки не сделает. А вот после упоминания о дочери Дрона Зиничев по-настоящему испугался. Засуетился, заспешил. Короче, постарался замять эту тему как можно быстрее. Снова возникает вопрос: почему? В том, что он знает о существовании у Дрона дочери, нет ничего удивительного. Раз он общается с Кириком и Костей, те могли не раз говорить об этом. Тогда почему он испугался? Я бы даже сказала, расстроился, что сболтнул лишнего.

Зазвонил телефон. Я ждала этого звонка, поэтому трубку схватила мгновенно. На связи был Седой.

– Привет доблестным правоохранительным органам, – пропел он в трубку.

– Я уже давно не отношусь к этим самым органам, – напомнила я. – Чем порадуешь? Справился Вадик с заданием?

Когда Зиничев покинул кафе Седого, мне пришла в голову мысль, проследить, куда он отправится после нашей беседы. Я шепнула Вадику свое пожелание, и он, судя по звонку Седого, добросовестно это пожелание выполнил.

– Вадик-то справился, только ничего криминального в поведении твоего гостя он не обнаружил. Расклад такой: мужик сделал один телефонный звонок, сел в машину и уехал. Добрался до спального района, вошел в многоэтажный дом и больше оттуда не выходил. Вадик уверен, что поднялся мужик на пятый этаж. Квартира сто двадцать седьмая. Вадик потерся во дворе, но никакие подозрительные личности к твоему гостю не наведывались. Команды следить за ним до утра не было, поэтому Вадик пост оставил. Результат тебя удовлетворяет? – закончил доклад Седой.

– Вполне. Адресок мне продиктуй, – попросила я.

Седой назвал улицу и номер дома. Я поблагодарила за помощь, и мы простились. Заглянув в записи Нестерова, я удостоверилась в том, что из кафе Зиничев поехал к себе домой. Отправляя за ним Вадика, я не особо надеялась на то, что это приведет к чему-нибудь экстраординарному, но проверить не мешало.

Я вернулась на опустошенную кухню, вымыла тарелки и решила пораньше лечь спать. Все равно до завтрашнего утра ничего нового не узнаю. Расследование никак не хотело сдвигаться с мертвой точки, и это напрягало меня. Хотя жизнь – штука переменчивая. Никогда не знаешь, в какую сторону она повернет в следующий момент. Наберемся терпения и подождем. Быть может, завтра мне повезет больше.

Мельников сдержал свое слово. Утром я забрала разрешение на посещение архива и отправилась прямо туда. Словоохотливая девица проводила меня в хранилище, указала полки, на которых следует искать нужную мне информацию, и умчалась по своим делам. Я же принялась методично перебирать папки. Мне несказанно повезло. Дело Прохорова нашлось почти сразу. Я уселась за свободный стол и начала изучать материалы. Информация была собрана грамотно, я бы даже сказала, педантично. Тут было все, что нужно. Список участников драки, с прилагающимися адресами проживания. Протоколы допросов. Признательные показания, подписанные Прохоровым. Заключение судмедэксперта о причине смерти пострадавшего, а также о причине смерти самого Прохорова. Не было только одного: объяснения того, почему подозрение в непредумышленном убийстве пало на Никаря. И это было странно. Ведь из всей компании он меньше всего подходил на эту роль. Пай-мальчик, очкарик, типичный «ботан» и вдруг «мокруха»! Откуда у него вообще нож взялся? Орудие убийства, кстати, так и не нашли. Но, учитывая то, что до суда дело не дошло, это уже было неважно. Переписав адреса заводских парней и выяснив фамилию следователя, который вел дело, я вернула материалы на место.

Покинув архив, я решила в первую очередь наведаться к дружкам пострадавшего. Для того чтобы не гоняться по городу впустую, я собиралась сначала пробить полученные адреса. Наверняка половина из тех, кто участвовал в драке, давно сменили место жительства. До отдела, в котором трудился Мельников, было рукой подать. Я решила снова посетить старого друга и попросить оперативную помощь.

Мельникова на месте не оказалось, но его помощник, молодой парнишка, с радостью уступил мне место за компьютером. Не без указаний Мельникова, конечно. Проведя в отделе меньше часа, я получила нужную мне информацию и отправилась по адресам. Как я и предполагала, таковых оказалось немного. Двое из заводских парней уехали на постоянное место жительства в другие города, еще двое скончались. Один пять лет назад, другой меньше года. Человек, по инициативе которого произошла драка, отбывал срок в местах заключения. Между прочим, за разбой. А вот оставшиеся двое продолжали проживать на прежнем месте. Валентин Абдашев и Александр Бондарев. К ним я и отправилась.

Александра Бондарева я не застала. Соседка по лестничной клетке сообщила, что Бондарев работает вахтовым методом где-то в северных широтах. Месяц пашет, месяц отдыхает. Сейчас как раз его вахта, и в Тарасове он появится не раньше, чем через неделю.

Абдашев оказался дома. Узнав причину моего визита, он удивился, но в квартиру меня пустил.

– Чего это ради вы вздумали копаться в таком старье? – это был первый вопрос, который он задал.

– Нашлась причина, – уклончиво ответила я. – Меня интересуют подробности. Как все началось, кто был зачинщиком и, самое главное, как разворачивались события после драки.

– Ну вы даете! Кто ж помнит детали столько лет? Если честно, я уже и думать об этом забыл. По мне, так прошлое ворошить не стоит, можно беду накликать, – философски заметил Абдашев.

– И все же придется вам рискнуть. Возможно, от ваших показаний зависит жизнь человека, – пытаясь показать серьезность ситуации, проговорила я.

– Жизнь, говорите? Это вы в прямом или переносном смысле? – переспросил Абдашев.

– К сожалению, в прямом, – ответила я, – поэтому давайте не будем ходить вокруг да около, а приступим к сути.

Абдашев вгляделся в мое лицо и, поняв, что я не шучу, начал рассказ. Говорил он долго, обстоятельно. И хоть ранее и утверждал, что выбросил из головы все воспоминания о событиях многолетней давности, но на деле оказалось все совсем не так.

В принципе рассказ Абдашева не сильно отличался от того, что я уже знала. Валентин признал, что спровоцировал драку тот, кто верховодил компанией заводских парней. И девушка была только поводом. На самом деле Торпеда, под такой кличкой его знали заводские приятели, хотел просто подраться. Заработать адреналинчика, повысить личную самооценку и более прочно утвердиться в роли главаря. Понятное дело, много лет назад никто из заводских парней не признался бы в этом. А сейчас свято блюсти тайну не было необходимости. Кто ударил погибшего парня ножом, Абдашев не видел. Сказать, кому нож принадлежал, тоже не мог. Опера трясли всех парней, пытаясь выяснить этот вопрос. После того как всех заводских выпустили, они самостоятельно пытались восстановить ход событий. Но так никто и не вспомнил тот момент, когда порезали их друга. Выслушав все это, я спросила:

– Значит, никто из ваших не мог указать на Прохорова как на главного подозреваемого?

– А с чего вы взяли, что на него вообще кто-то должен был указать? Парень сам сдулся после первого же допроса.

– А вам не показалось странным, что убийцей оказался самый тщедушный из всей компании? Откуда, к примеру, он мог нож взять? Думаете, он его всегда с собой носил?

– Ничего удивительного я в этом не вижу. В жизни такое встречается сплошь и рядом. Не хватает парню уверенности в себе, вот он и пытается придать себе веса, таская нож или пистолет. А уж применит он его или нет, дело десятое.

– Вы пытались снова встретиться со своими противниками? Я имею в виду вашу прежнюю компанию.

– Какое там! За свою шкуру голова болела. Нас же тогда месяца два трясли. Шагу шагнуть не давали. Штраф присудили, на доску позора вывесили, собрание комсомольское специально собирали, а потом еще общее трудовое. Времена-то идейные были. Любили прежние хозяева жизни высокими материями оперировать. Мурыжили нас по полной, не до мести было.

– А на словах были угрозы? – на всякий случай спросила я.

– Было дело. Грозился один, обещал поквитаться за смерть корешка.

– Кто именно?

– Слушайте, что случилось-то? Кто-то из участников давней истории пострадал или что? Пришли, выпытываете у меня подробности дела, которое по всем статьям должно было уже мхом порасти, а мне ничего не говорите, что произошло, – не выдержал Абдашев. – Чья жизнь в опасности?

– Не берите в голову. Быть может, мой интерес вызван ложной тревогой, – сказала я. – Спасибо вам за помощь, мне пора. Остался лишь один вопрос. Вы не назвали имя того, кто высказывал угрозы в адрес противников?

– А вы сами как думаете?

– Торпеда?

– Он самый. Но, сдается мне, это больше для понта. Хотел показать, что по понятиям живет. Он ведь стал уголовником. Его через год после той истории за разбойный налет взяли. Я слышал, он свою банду сколотил и грабежом промышлять начал. Где сейчас и чем занимается, не знаю, но думаю, на прямую дорожку он вряд ли вернулся.

– Ну что ж, еще раз спасибо. Если возникнут вопросы, могу обращаться? – спросила я, прощаясь.

– Почему бы и не помочь красивой девушке, – шутливо произнес Абдашев.

Записав номер телефона Абдашева, я ушла.

Итак, версия о мести отпадала. Речь Абдашева была спокойной, искренней. В его словах не чувствовалось фальши. Если бы он был причастен к пропаже Дрона, я бы обязательно почувствовала напряжение. А тут никакой негативной реакции на мой приход. Бондарев отпадал по причине отсутствия в городе. Ну а Торпеда уже не один месяц на зоне чалился. Вот и выходит, что прежние недруги к исчезновению Дрона отношения не имеют. Попробую связаться с Костей, возможно, он прольет свет на то, какой информацией Дрон хотел поделиться с Нестеровым. И о какой загадочной «бомбе» намекал Дрон Егору Кузьмичу. Выезжать в Раздольное решила не откладывая.

Как только я села в машину, позвонил Нестеров. Голос его мне не понравился. Нервозный, взволнованный.

– Татьяна, нужно срочно встретиться, – потребовал он.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я.

– Не по телефону. Можешь подъехать в гостиницу?

– Бабушкину квартиру, выходит, покинул? – уточнила я.

– Давай отложим выяснение до встречи, – нервно бросил Валерка.

Я решила не настаивать. Действительно, какой смысл задавать вопросы по телефону, если собираешься через несколько минут встретиться лично. Раздольное подождет, придется сперва пообщаться с Нестеровым.

Подъехав к гостинице, в которой остановился Нестеров, я вошла в вестибюль и тут же налетела на Валерку. Он выскочил из-за угла, схватил меня за руку и потащил к лестнице.

– Нестеров, ты сдурел? Чего ты меня волоком тащишь, я, кажется, не отказываюсь идти, – с трудом вырвав руку, возмутилась я. – И почему мы не могли воспользоваться лифтом? Если не ошибаюсь, твой номер на шестом этаже.

– Не хотел, чтобы тебя засекли, – шепотом произнес Валерка. – В моей ситуации такая предосторожность не лишняя.

– Все так серьезно?

– Доберемся до номера, сама увидишь, – пообещал Нестеров.

Дальше шли молча. Нестеров то и дело оглядывался, перегибался через перила, пытаясь разглядеть, не увязался ли кто за нами. У дверей номера Нестеров заторопился. Вынув ключ из внутреннего кармана пиджака, он проворно воткнул его в замочную скважину, повернул два раза и, распахнув дверь, проскользнул внутрь, увлекая меня за собой. Как только мои ноги перешагнули порог, Нестеров хлопнул дверью и защелкал замком. Когда все предосторожности были соблюдены, Валерка немного расслабился.

– Проходи, Татьяна, расскажу тебе о своих проблемах, – указывая рукой в сторону гостиной, предложил Нестеров.

Войдя в гостиную, я сразу поняла причину Валеркиного нервозного состояния. В комнате все было перевернуто вверх дном. Кресла опрокинуты, с дивана сброшены подушки, мебель сдвинута со своих привычных мест. Красивый стол лежит на боку. И по всей комнате разлетелись белые листы с заметками Нестерова.

– Странные у тебя представления о дизайнерском искусстве, – оглядывая комнату, пошутила я.

– Не смешно, – буркнул Нестеров. – Видишь, что эти отморозки натворили?

– Взяли что-то?

– Не думаю. Скорее всего, их целью было напугать, а не причинить какой-то урон. Они ведь снова следили за мной, – сообщил Валерка.

– Те же парни, что и раньше? Где? Когда? – принялась расспрашивать я. – Давай-ка поподробнее.

– Вчера я вернулся в квартиру твоей бабки. Если помнишь, мне не хотелось возвращаться сюда именно потому, что подозревал за собой слежку. Вечером мне позвонил знакомый журналист, Димка Янкин. В те времена, когда я еще жил в Тарасове, мы несколько раз пересекались. Приятельствовать не приятельствовали, но и врагами не были. А тут он узнал о моем приезде и решил возобновить общение. То да се, слово за слово, Янкин предложил сходить в ресторан. Развеяться, пивка попить. Я согласился.

– Валер, перемотай-ка воспоминания часов на пять вперед, – не выдержав, попросила я.

– Я как раз к сути и подбираюсь, – успокоил он меня. – Согласиться-то я согласился, а потом вспомнил, что в начале разговора сказал Янкину название гостиницы, в которой остановился. Ну, начали мы место встречи выбирать. Янкин возьми и предложи встретиться в ресторане моей гостиницы. Там, говорит, чудесный салат из морепродуктов подают и жаркое из птицы. Я давай отнекиваться, а Янкин ни в какую. Через час, говорит, спускайся вниз, встретимся в холле. Что делать оставалось? Я ноги в руки и в гостиницу.

– Что дальше?

– Что, что? Приехал, Янкина встретил, в ресторане посидели, выпили, само собой. Чувство опасности притупилось. Решил я обратно ночью не ехать. Остался в номере. Утром поехал в сельскохозяйственный техникум. Нужно было кое-что обсудить с администрацией. Вышел на улицу и буквально через несколько минут понял, что слежка возобновилась. Тайны из своей поездки я делать не собирался, поэтому и по поводу «хвоста» ничего предпринимать не стал. Пообщался с начальством техникума, зашел в буфет, перекусил и уехал. На обратном пути слежки не заметил. Даже обрадовался. Думал, отстали. А когда в номер поднялся, понял, почему эти субчики за мной до гостиницы не следили. Они уже все, что их интересовало, узнали. Пока я свои вопросы решал, они здесь хозяйничали.

– Предположения есть, как они в твой номер пробрались и что искали?

– Понятия не имею. В принципе забраться в номер не сверхъестественная задача. Сам видел, в холле на посетителей никто внимания не обращает. На этаже пусто. Заходи кто хочешь, бери что надо. А насчет того, взяли ли что-то, смогу ответить тогда, когда порядок здесь наведу. Ценных вещей я в номере не хранил. Если кто-то и хотел поживиться за мой счет, вряд ли ему это удалось.

– А материалы статьи, над которой ты в настоящий момент работаешь, были в номере? – поинтересовалась я.

– Нет. Когда я к тебе на встречу в тот день пошел, то взял все с собой. Потом отчет для тебя готовил, выложил заметки в квартире твоей бабушки. А когда в ресторан на встречу с Янкиным пошел, все в квартире оставил. Так что в этом плане налетчикам не подфартило.

– Чего же им от тебя надо? – задумчиво произнесла я.

– Кто их знает? Сам в недоумении, – ответил Нестеров, и спросил: – Что с налетом делать-то? В полицию заявлять?

– Думаю, это не самая хорошая идея, – возразила я. – Попробуем разобраться самостоятельно. Если налет связан с пропажей Дрона, полицию вмешивать нежелательно. Поступим следующим образом. Ты вернешься в квартиру моей бабушки и будешь сидеть там до тех пор, пока я не придумаю, что с твоими преследователями делать. А я тем временем навещу Наталью и еще кое-кого. Вечером жди меня с новостями. Идет?

– А у меня есть выбор? – уныло произнес Нестеров.

– Боюсь, что нет. Ладно, не кисни. Надеюсь, надолго вся эта история с преследователями не затянется. Сколько тебе нужно времени на сборы?

– Полчаса подождешь?

– Без вопросов. Через тридцать минут жду тебя в холле. Пока собираешься, я успею порасспросить обслуживающий персонал. Кто знает, может быть, кто-то видел твоих посетителей, – заявила я.

Оставив Нестерова в номере, я отправилась прямиком на ресепшен. Рыжеволосый веснушчатый парень одарил меня приветливой улыбкой.

– Чем могу быть вам полезен? Желаете снять номер? Ищете знакомых? – принялся он перечислять возможные варианты моих затруднений.

– У меня необычная просьба, – вполголоса произнесла я, – и информация мне требуется конфиденциальная.

– Спрашивайте, чем смогу, помогу, – насторожившись, ответил парень.

– Дело в том, что я хочу приготовить для своего друга небольшой сюрприз. В честь дня рождения. Ну, знаете, воздушные шары, бумажные голуби, конфетти в хлопушках и все такое. Только сделать это нужно так, чтобы мой друг раньше времени ничего не заподозрил. Как думаете, это возможно?

– В принципе ничего невозможного в вашей просьбе нет. Обычно это делается следующим образом: вы обращаетесь к администратору с просьбой разрешить доступ в номер. К определенному времени приглашаете людей, которые будут готовить сюрприз. Администратор отряжает горничную и одного из охранников гостиницы, и все работы производятся под их личным контролем, – принялся разъяснять парень.

– О, как сложно! А нельзя ли как-то упростить этот процесс? Поймите, я не планирую ничего грандиозного. Я не собираюсь обращаться за помощью в специализированные агентства. Я хочу все сделать сама! – После этой фразы я изобразила на лице одну из самых своих очаровательных улыбок.

Рыжий прищурился, огляделся по сторонам, перегнулся через стойку, приблизившись ко мне на расстояние нескольких сантиметров, и прошептал:

– Для вас, милая леди, я готов сделать невозможное.

– Именно на такой ответ я и рассчитывала. Мне нужны ключи от номера шестьсот двадцать два, – шелестящим голосом произнесла я и вынула кошелек.

– Шестьсот двадцать два? – Рыжий удивленно уставился на меня. – Странно, мне казалось, что его…

Не договорив, Рыжий осекся и, сделав над собой усилие, непринужденно спросил:

– Так когда вы говорите, у жильца из шестьсот двадцать второго день рождения?

Он полез в регистрационный журнал, собираясь сравнить дату, указанную в личной карточке клиента, с той, которую сообщила я.

– Это не совсем день рождения, это скорее некое семейное торжество, – делая вид, что смущена тем, что меня уличили во лжи, залепетала я. – Но это ведь ничего не меняет, верно? Ведь из-за такого пустяка вы мне не откажете?

– Как сказать, – протянул Рыжий. – Уж больно много желающих порадовать вашего знакомого.

Он с тоской смотрел на пухлый кошелек в моих руках, сожалея о том, что предосторожность мешает ему просто взять у меня деньги и не заморачиваться о последствиях.

– Как вы сказали? Много желающих? Неужели это другая женщина? – вскричала я, притворно заламывая руки. – Я так и знала!

Я была готова зарыдать для полной убедительности, но, к счастью, этого не потребовалось. Рыжий поспешно заговорил, стараясь предотвратить истерику:

– Послушайте, девушка, вы неверно истолковали мои слова. Я даже в мыслях не держал никакую другую женщину. Вашего друга навестили приятели. Они так же, как и вы, хотели устроить ему сюрприз.

– Вы меня обманываете, – сквозь слезы проговорила я. – У моего парня в этом городе нет приятелей. Это была женщина.

– Да нет же, говорю вам. Это были двое мужчин. Один лет тридцати, коренастый, с волосами цвета соломы. Второй чуть старше, среднего роста, худой и в очках. Ну, теперь вы мне верите? – стараясь быть убедительным, произнес рыжий.

– Когда они приходили? – трагичным тоном спросила я.

– Сегодня утром. Собственно, я общался лишь с одним из них, с тем, который в очках. Очень милый молодой человек. Вежливый, культурный. Второй ждал у лестницы, – стараясь успокоить меня, Рыжий выкладывал все, что знал сам.

– И вы дали им ключи от номера, так?

Рыжий кивнул.

– Сколько времени они пробыли наверху?

– Не более получаса. Я собирался подняться с ними, но меня задержали. Внезапный наплыв клиентов. Ну, вы знаете, как это бывает. Но ведь они не сделали ничего предосудительного, верно? В противном случае ваш друг непременно заявил бы об этом, ведь так? – теперь уже Рыжий пытался выудить у меня информацию.

– Надеюсь, что нет. Но это уже неважно. Они украли у меня идею, придется придумать что-то более оригинальное, чтобы поразить друга, – проговорила я.

В этот момент из лифта вышел Нестеров и направился в мою сторону. Я повернулась к Рыжему и скороговоркой произнесла:

– Ни слова о нашем разговоре. Он ничего не должен знать о моих планах.

Рыжий снова согласно кивнул. Я украдкой подсунула ему купюру и шепотом добавила:

– Надеюсь, о моих планах не узнает не только мой друг.

– В этом можете не сомневаться, – заверил меня Рыжий.

– Одна маленькая просьба. Если те парни снова появятся в гостинице, найдите возможность позвонить мне.

Я взяла со стойки рекламную карточку какого-то агентства по организации экскурсий, перевернула обратной стороной и быстро нацарапала свой номер. Рыжий прикрыл ее ладонью, а я, мило улыбаясь, громко сказала:

– А вот и мой приятель. И вызывать не пришлось, здорово, правда? Всего доброго, молодой человек.

Ухватив Нестерова под ручку, я потащила его к выходу, усиленно изображая влюбленную подружку. Нестеров ошарашенно смотрел на меня, но предусмотрительно молчал. Рыжий понимающим взглядом провожал нас до самого выхода.

Как только мы оказались на парковке, на которой я оставила свою машину, я выпустила локоть Нестерова и спокойным голосом сообщила:

– Все прошло как нельзя лучше. Теперь у нас есть приметы парней, которые устроили обыск в твоем номере. А еще у нас есть свидетель, который при необходимости сможет их опознать. Неплохая работа, не так ли, Нестеров?

– Думаю, что так. Только мне пока непонятно, что ты называешь неплохой работой? – полюбопытствовал Валерка.

– Много будешь знать, плохо будешь спать, – ответила я.

– Да у меня и так последнее время не особо хорошо со сном, – сообщил Нестеров, – а после твоей выходки, боюсь, и вовсе не усну.

– Что в моем поведении тебя так взволновало? – шутливо спросила я.

– Как что? А эти твои улыбочки, нашептывание на ухо, твои «дружеские» объятия на глазах у публики? Это ли не повод для волнения?

– Ах, это! Забудь. Всего лишь необходимые меры предосторожности. Мне не хотелось, чтобы парень с ресепшен заподозрил меня во лжи. Твои бравые парни в любой момент могут вернуться. Ведь они не получили того, что искали. Так вот, я не хочу, чтобы рыжеволосый сообщил им о том, что я проявляла к ним повышенный интерес. Вопрос исчерпан? – Я посмотрела на Нестерова.

– Ох, Татьяна, сдается мне, общение с тобой доведет меня до беды, – воскликнул Нестеров, останавливаясь возле моей машины.

– Боюсь, в твоем случае поздно опасаться скомпрометировать себя. Давай садись в машину. Отвезу тебя в надежное место, – подталкивая Валерку, пообещала я.

По дороге мы заскочили в супермаркет. Валерка затарился продуктами минимум на неделю осадного положения, и я была этим очень довольна. В том состоянии, в котором находился Нестеров, безоговорочное подчинение моим приказам было мне только на руку. Мне совсем не улыбалось бегать по Тарасову, отыскивая еще и его, в случае если бравым парням придет в голову какая-нибудь дурная идея.

Прежде чем ехать на конспиративную квартиру, я около часа петляла по городу, пытаясь вычислить слежку. Не обнаружив «хвоста», я со спокойным сердцем отвезла Валерку в квартиру своей бабки. Доставив Нестерова на место, я строго-настрого запретила ему выходить на улицу без предварительной договоренности. Взяв с Нестерова обещание быть «пай-мальчиком», я ушла.

После этого я позвонила Наталье. Абонент был недоступен. Сдавшись, я отправилась в Раздольное. Но и там меня ждало разочарование. Дом Костика был пуст. Сердобольные соседи сообщили мне, что чета Рыхловых уже три дня как находится в законном отпуске и пребывает сейчас в южном городе Туапсе. Предсказание магических костей сбывалось. Период для профессиональной деятельности и впрямь был не самый радужный. Поездка в Раздольное не принесла результатов. Несолоно хлебавши, я отправилась восвояси.

В Тарасов я вернулась затемно. Поднявшись в квартиру, первым делом снова позвонила Наталье. Длинные гудки, но трубку никто не брал. Пока я готовила нехитрый ужин, позвонил Нестеров. Он сказал, что на номер его телефона пришло сообщение угрожающего характера.

– Если честно, мне становится не по себе. Вот, послушай.

Нестеров прочитал текст послания. «Если не хочешь сгнить в канаве, убирайся обратно в Москву».

– Я думаю, нам лучше отступиться, – высказал Нестеров свое мнение. – Сама же видишь, они не шутят.

– И ты искренне считаешь, что им удастся запугать меня каким-то паршивым сообщением? Если ты действительно рассчитываешь на то, что я прекращу расследование, то у тебя не все в порядке с головой, – еле сдерживаясь, ответила я. – В конце концов, Нестеров, что ужасного в этом послании? Тупой дилетантский наезд. Даже не страшно!

– Ну, это тебе не страшно. Скажи, откуда у них мой номер телефона? Не говорит ли это о том, что они слишком близко ко мне подобрались?

– Ничуть! Хочешь, получу любой номер в течение часа? И обойдется мне это в сущие копейки. А в твоем случае все и вовсе легче легкого. Стоит пять минут пообщаться с рыжим пареньком, охраняющим конфиденциальную информацию о клиентах гостиницы.

– Но зачем кому-то вообще понадобился мой номер? Зачем присылать эти дурацкие послания? Зачем шпионить за мной? – вскричал Нестеров.

– Всему свое время. Вот найдем Дрона, а там и за преследователей твоих возьмемся.

– Таня, это небезопасно. В конце концов, это же я навел тебя на это дело. Значит, я вправе требовать и его прекращения, – заявил Нестеров.

– Позволь тебе напомнить, друг Валерий, что клиентом моим является Наталья Дронова. Это она наняла меня для того, чтобы я нашла ее отца. Ее отец вернулся?

Нестеров промолчал, а я продолжила:

– Твое молчание говорит само за себя. Послушай, Валера, что я тебе скажу. И запомни хорошенько. Пока Дрон не отыщется, живой или мертвый, я не отступлюсь. И никому, слышишь, никому не удастся меня запугать! А если ты беспокоишься за свою шкуру, я тебя не держу. Отправляйся в Москву и забудь об этом деле. Я понятно изъясняюсь? – повышая голос, спросила я.

– Тань, я же за тебя беспокоюсь! – вскричал Нестеров. – По-моему, мы влезли в очень нехорошее дело. Если кто-то решился похитить человека, зная, что федеральные службы ополчатся против них, то с этими людьми нам не тягаться. Давай передадим дело в компетентные органы. Они на этом собаку съели. Думаю, от них толку будет больше. Ты не согласна со мной?

– Нет, Нестеров, не согласна! – закричала я. – Ответь мне, кто такой Дрон в государственном масштабе? Молчишь? Тогда я отвечу. Дрон для федералов никто. Никто, понимаешь? Ноль без палочки! Думаешь, федералы будут пупок надрывать для того, чтобы отыскать какого-то рядового пенсионера? Ты сам-то в это веришь?

Нестеров снова промолчал. Какое-то время в трубке слышалось лишь его тяжелое дыхание. Посчитав его молчание капитуляцией, я произнесла в трубку:

– Поверь, Валера, все будет хорошо. Не думай ни о чем. Просто жди, я все сделаю сама, договорились?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – произнес Нестеров, прежде чем отключиться.

Я держала трубку возле уха и слушала короткие гудки до тех пор, пока связь не прервалась окончательно. После этого я снова набрала номер Натальи. На этот раз она ответила без задержки.

– Добрый вечер, Наталья. Иванова беспокоит. Хотела узнать, нет ли новостей от отца? – спросила я.

– Здравствуйте, Татьяна. А я как раз собиралась вам звонить, – сообщила Наталья. – Буквально десять минут назад с номера отца пришло новое сообщение. Даже не знаю, как на него реагировать.

– В чем суть сообщения?

– Да ерунда какая-то. «Привет, Натуля. Как дела? Что нового? Буду дома через пять дней. Заезжай, поболтаем», – прочитала Наталья.

– Вы все еще уверены, что сообщения присылает не ваш отец? – спросила я.

– Теперь даже больше, чем раньше, – уверенно произнесла Наталья. – Эти сообщения посылаются с одной целью – усыпить мои подозрения. Но тем, кто их отправляет, невдомек, что своими посланиями они лишь подогревают мою уверенность в том, что отец попал в серьезную передрягу. Ну, не мог он в один момент изменить привычки, складывающиеся годами.

– Знаете, Наталья, я с вами согласна. Ваш отец в опасности, но я непременно докопаюсь до истины. В этом можете не сомневаться, – произнесла я в трубку. – И дело тут не в гонораре, поверьте. Тот, кто затеял эту игру, должен ответить. А уж позаботиться об этом я сумею.

Потом я выяснила, что ждет меня в случае, если я не последую совету Нестерова и продолжу поиски Дрона. В том, что его исчезновение подстроено, я уже не сомневалась.

На этот раз магические кости были более конкретны. «34+10+18 – Против Вас действует тайный противник, но если Вы будете осторожны, он разоблачит себя сам в самый неожиданный момент». Вот такое предостережение получила я от гадания. Хотя бы магические кости в отличие от Валерки Нестерова все же давали мне небольшой шанс на успех.