Глава 11
После ухода Анжелики я вспомнила, что еще ни разу не обругала Володьку Степанова, без предупреждения подкинувшего мне этот сюрпризец, и как только я принялась вслух перечислять все его физические и умственные недостатки, зазвонил мой телефон.
— Ну и? — непозволительно злобно крикнула я в трубку, понимая, что не права, но ничего не могла поделать со своим подпорченным настроением.
— Таня, — послышался жалобный голос Володьки, и оказалось, что мой выплеск злобы пришелся как раз в цель.
— Что вам угодно, юноша? — равнодушно спросила я. — Вы вспомнили, что не допили кофе?
— Нет-нет, Таня, ты что! Все было замечательно! — попытался подлизаться Володька, но это у него не прошло.
— Замечательно, — хмыкнула я, — как странно, а я и не заметила. Кстати! — вспомнила я про некий должок, все еще остающийся за Володькой. — А ты помнишь, недостойный меня опер, что я тебе передавала сотовый телефончик? И какова его судьба?
— Вернуть, что ли? — спросил Володька. — А он не твой.
— И чей же, если не секрет?
— Он записан на Олега Курейкина, ну того самого парня.
— Поняла, спасибо, я и сама уже думала примерно так. Так что же тебе нужно? Извинений не принимаю, имей в виду!
— Я знаю, — грустно ответил Володька, — а Анжелка уже ушла?
— Давно, уже не успеешь догнать.
— И не собираюсь. Я тебе тут еще одного клиента нашел. Из той же компании. Угадай, кого?
Я помолчала, обдумывая выражение «из той же компании». Из какой это еще?
— Ты хочешь сказать, что детектив внезапно понадобился некой девушке по имени Салама? — предположила я практически беспроигрышно, потому что всех остальных из «этой компании» уже обслуживали мои коллеги в лучшем мире. И мне с ними пока не конкурировать.
— Угадала, — довольно-таки уныло ответил Володька, — я дал ей твои телефон и адрес, она собиралась тебе позвонить. Может быть, сейчас и звонит.
— Может быть. А ты ее не видел, что ли? — спросила я.
— Не-а, она мне на работу звякнула. Ей, собственно, была нужна не обязательно ты, она попросила порекомендовать ей какого-нибудь частного детектива, умеющего проводить слежку. Я сразу и вспомнил о тебе.
— Посмотрела бы я на тебя, если бы ты вспомнил кого-то другого, — проворчала я, — а кого ей вдруг понадобилось выслеживать? — подумала я вслух, и Володька тут же подхватил:
— Вот-вот, и я так же подумал. Правда, я молодец, что сообщил твой телефон? — спросил он, что было неосторожностью с его стороны, и я ею сразу же воспользовалась:
— Ты правильно сделал, что заранее позвонил мне и предупредил, если бы ты и раньше предупреждал, то я не оказывалась бы в дурацком положении, как сегодня по твоей милости. Пока, опер.
Володька попытался еще что-то сказать, но я уже отключилась. Мне действительно были интересны замыслы Саламы. Она осталась последним членом семьи, с которой я еще практически не общалась.
Через минуту тишины позвонила Салама. Я, не зная, на сколько времени растянется разговор с ней, предложила побеседовать в моей машине.
Мы договорились встретиться около ее дома на проспекте Горького.
Я выскочила из квартиры, разумеется, успев переодеться — Саламе уж, надеюсь, мой комплект белья был не нужен, как, впрочем, и Володьке. Я ему это еще припомню, и неоднократно.
Сев в «девятку» и честно предупредив ее, что сегодня придется поспешить, я ударила по газам.
Моя машинка все поняла почти сразу и, решив не провоцировать меня, помчалась, куда я ее повела, так лихо и четко, что даже ни одна железяка не звякнула.
Несмотря на то, что Саламу я видела только один раз, я ее сразу же узнала.
Она стояла в одиночестве на перекрестке Московской и Горького и беспокойно посматривала по сторонам.
Затормозив рядом с нею, я приоткрыла дверку и пригласила ее в машину.
Удивленно посмотрев на меня и на мою «девятку», Салама закачала головой:
— Нет, нет, спасибо, за мной сейчас должны подъехать. Спасибо.
Заподозрив в ее поведении проявление фирменного Володькиного стиля никогда никого ни о чем не предупреждать, я с кислой миной произнесла идиотскую фразу:
— Частного детектива заказывали, Салама?
Салама, вздрогнув, взглянула на меня уже по-другому.
— А вы… а вас… Володя прислал?
— Он самый, — подтвердила я и еще раз повторила свое приглашение.
Салама, поправив пустой рукав плаща, неуклюже села, хлопнула дверкой, и я, тут же отъехав от этого неположенного для остановок места, завернула за угол и пристроила свою «девятку» рядом с платной стоянкой.
Повернувшись к Саламе, я молча достала из сумки пачку сигарет.
— А вы работаете частным детективом? — продолжала сомневаться Салама.
Я кивнула.
— И фамилия моя Иванова, — чтобы пресечь ненужное вступление, добавила я.
Салама вдруг хмыкнула, потом захихикала негромко, но ехидно.
— Как там Володька вас назвал: коллега по работе из района? Все ясно и про коллегу, и про работу. Вот, наверное, ему неудобно было нас с Анжелкой встретить!
Я помолчала, вовсе не собираясь раскрываться перед малознакомыми людьми.
Салама отсмеялась и, несколько раз быстро взглянув мне в глаза, успокоилась.
— Вам нужен был специалист, — напомнила я ей, — я вас устраиваю или как?
Салама враз стала серьезной, и даже следа недавнего веселья не осталось на ее подвижной мордашке.
— Устраиваете, я думаю. Мне, в общем-то, нужен человек, умеющий подглядывать и достаточно настырный. Вы настырная, Татьяна.
Я снова промолчала: хуже нет занятия, чем выслушивать чужой треп, когда сама трепаться не расположена.
Салама кашлянула и наконец догадалась:
— Извините, Татьяна, не могла сдержаться, честное слово. Вспомнила Володьку и его многозначительные фразы про оперативную работу на презентации, или как он там сказал точно, не помню, вот веселье и разобрало до колик. Извините еще раз, и давайте поговорим о моем деле.
— Давайте, — согласилась я, посматривая на часы.
До встречи с Анжелой оставалось еще немного времени.
— Вас Володька предупредил о тех кошмарах, что произошли с моим братом и его компаньоном? — спросила Салама.
Я кивнула.
— Тем лучше. — Она осмотрелась, словно опасалась, что с заднего сиденья вдруг выпрыгнет неизвестный враг, и продолжила: — То, что я хочу вам предложить, на самом деле просто и примитивно. Я опасаюсь за свою жизнь. Мне кажется, что после Рафаэля и Алексея подходит и моя очередь. Меня хотят убить.
— Кто? — задала я естественный вопрос.
Она почесала затылок и, понизив голос, произнесла:
— Анжелика, жена, точнее, вдова Рафаэля Азбашева, моего брата.
— Вы можете это доказать? — напрямик спросила я.
— Вы знаете, Татьяна, — Салама вздохнула и заметно погрустнела, — у меня нет цели, например, посадить ее в тюрьму. Суд да дело — это такая морока, а прямых и точных доказательств у меня нет. Но ведь вы знаете, как бывает: заранее чувствуешь, что вот об этот камень споткнешься, и как бы ни старался уклониться, а в нужный момент отвлечешься и — бац! Готово дело!
Салама еще раз огляделась по сторонам и резко закончила:
— Нет у меня доказательств. Да они мне и не нужны. Я просто хочу, чтобы вы сегодня же увязались хвостом за этой маньячкой и не спускали с нее глаз. Примерно неделю или чуть больше. После похорон и поминок я сразу же уеду из города в Уфу, у нас там есть родственники, и они меня смогут защитить. Но я хочу уехать, вы понимаете? Я просто хочу дожить до самолета, сесть в него и улететь, и на этом все, ваша работа закончится. Я готова заплатить аванс за пять дней, через пять дней вы получите вторую половину денег. Вас устраивает работа?
Я быстро переварила все, что мне сказала Салама.
— Анжелика — дама не бедная, — сказала я, — почему вы думаете, что она сама… как бы это сказать, ну, попытается вас убить? Ведь согласитесь, проще заплатить деньги, а потом по телефону услышать про исполнение задания.
— Конечно, так проще, — ответила Салама, — так проще для нормального человека, а у нее уже давно чердак слетел. Просто мы не выносили этого из семьи, но между нами, Анжелика не в себе, и по-крупному. Она и брату всю жизнь отравила своими подозрениями, подглядываниями, какими-то дурацкими диктофонами и прочим дерьмом.
Салама разволновалась, у нее задрожала рука, и, чтобы немного успокоиться, она сильно сжала кулак и задышала медленнее.
— Что вы сказали про диктофоны? — сразу заинтересовалась я.
— О господи! — воскликнула Салама. — Это одна из эпических песен про Анжелику. Насмотрелась она фильмов по телевизору и купила парочку таких устройств, я не знаю, как они правильно называются, короче, мы вот здесь говорим, а она вон там слушает. Да об этом скучно рассказывать. Она и брату своему все нашептывала про какие-то козни, которые якобы Рафаэль строил. Не хочу, Татьяна, извините, не хочу говорить про эту стерву, сразу настроение падает. Вы выполните эту работу? Володька сказал про ваши расценки, они меня устраивают.
— Договорились, — сказала я, — приступлю сегодня же. Только адрес мне дайте, пожалуйста, где искать вашу Анжелику и как мне держать с вами связь.
— У меня всегда с собою сотовый, — сказала Салама, — а живет эта сука в квартире покойного брата в соседнем с моим доме.
Салама залезла в карман плаща, вынула оттуда и протянула мне визитку. Прочитав ее, я только в этот момент узнала, что, оказывается, Салама была главным бухгалтером «Дома корейской электроники».
— А скажите мне, пожалуйста, — спросила я ее напрямик, — я правильно понимаю, что после Азбашева и Гуселкина вы с Анжеликой остаетесь главными наследницами?
— Вы правильно понимаете, — ответила Салама, — но, кроме денег, есть еще кое-что поважнее. Жизнь, например.
Мы расстались с Саламой здесь же, и она, не оглядываясь, ушла в сторону своего дома.
До встречи с Анжеликой мне оставалось еще двадцать минут, и я, закурив сигарету, решила спросить мнения своего оракула о событиях.
Сунув руку в сумку, я поняла, что забыла свой замшевый мешочек дома. Это было неприятным открытием.
В самом скверном расположении духа я подъехала к условленному месту, и Анжелика, еще издали увидев мою машину, подскочила и, нервно подергав за ручку дверки, не смогла открыть ее и забарабанила в стекло.
— Ну почему вы так долго?! — закричала она, когда я помогла ей.
Упав на сиденье рядом со мною, где еще совсем недавно сидела Салама, Анжелика поправила волосы и, тяжело переводя дыхание, словно она только что убежала от толпы преследователей, поторопила меня:
— Ну, что же вы! Поехали, я хочу, чтобы все это быстрее закончилось!
Я тронула машину с места и поехала к «Детскому миру».
Когда мы подъехали к трехэтажной несуразной громаде магазина, то огромные электронные часы на фасаде здания показывали ровно семнадцать часов.
— Так, вроде приехали, — пробормотала я, разворачиваясь и ставя машину вплотную к мраморным ступеням «Детского мира». Я так поступила вовсе не потому, что я такая наглая, просто другого места поблизости не оказалось. — Какие вы получили указания, Анжелика? Где произойдет ваша встреча и обмен? — спросила я.
— Обмен? — переспросила Анжелика. — Какой обмен?
— Я имею в виду деньги на компромат, — пояснила я, начиная раздражаться.
— Ах, это… где-то в подвале, — ответила Анжелика, — как мне объяснили, нужно пройти в боковой вход и спуститься вниз. Там сидит вахтер, но днем он пропускает всех.
— А потом?
— Потом пройти по коридору прямо, завернуть налево, дойти до конца и ждать около грузового лифта.
— Ну что ж, — я осмотрелась и, не заметив вокруг ничего подозрительного, вздохнула и предложила: — Идемте мимо вахтера вместе, а потом я чуть отстану от вас. А там решим по обстоятельствам, — расписала я диспозицию. Анжелика, крепко сжав под мышкой свою сумочку, кивнула мне, и мы молча вышли из «девятки» и направились к боковой двери «Детского мира».
Сразу за дверью начинался широкий спуск вниз в складские помещения, о которых я раньше и понятия не имела. Перед лестницей на стуле сидел вахтер — старенький дядечка в кепке — и читал «Спид-инфо». На нас он даже не обратил внимания.
Анжела спустилась по серым бетонным ступенькам вниз в широкий и низкий коридор, освещенный лампами дневного света, равномерно развешенными под потолком.
Коридор оказался полным активной жизни. Взад и вперед катились тележки с коробками и свертками, управляемые матерящимися двигателями в одну или две мужские силы. Эти водилы, почему-то все с испитыми лицами, хрипло покрикивали: «Дорогу, твою мать».
Не знаю, как Анжелике, а мне стало неуютно от прохлады, скорее всего, за широченными двойными дверями, выступающими из стен коридора, находились промышленные холодильники.
Я пропустила Анжелику далеко вперед, следя, как она лавирует между встречным транспортом, сама же едва не застряла за какой-то тележкой, некстати вставшей поперек прохода.
Пока я пыталась как-то обойти ее, Анжела, дойдя до поворота, свернула и исчезла из вида.
Тут я перестала изображать из себя светскую даму, оперлась на плечо ближайшего грузчика и, используя его как трамплин, перемахнула через тележку.
— Во, блин, дает! — услышала я сзади восхищенный возглас, но не стала оглядываться.
Всегда приятно про запас иметь парочку незнакомых обожателей, хоть это и грузчики из подвалов. Сознание того, что они где-то существуют, согревает жизнь.
Я быстро добралась до поворота и осторожно заглянула за него. А там был следующий коридор и по длине никак не меньше того, который мы с Анжеликой только что преодолели.
Моей подопечной нигде не было видно, и я бросилась вперед по коридору почти бегом.
В конце этого коридора был еще один неожиданный поворот и не было ни одного лифта. Я даже растерялась и подумала, что кто-то что-то напутал: или я, или Анжела.
Я собралась уже возвращаться на исходную позицию, чтобы оттуда начать поиски пропавшей Анжелики, как услышала голоса.
Сначала я не поняла, откуда они раздаются, но, покрутившись на месте, обнаружила приоткрытую дверь, почти незаметную в темном углу.
Подкравшись к ней, я осторожно заглянула и узнала говоривших. Это были Валентина и Анжелика.
Громкий голос Валентины просто гремел в ушах:
— Да мне все уже понятно, и давно! Я тебя насквозь разглядела еще в тот раз, как впервые увидела твое дебильное личико!
— Вы прекратите, пожалуйста, такие вещи говорить! — возмущалась Анжелика, хоть отступая под напором разъяренной директрисы булочной, но внешне стараясь сохранить некоторое достоинство в поведении.
Однако если Валентина умела одними модуляциями своего голоса удерживать в повиновении грузчиков своего магазина, то справиться с Анжеликой, никогда не знавшей такого обращения, ей было проще простого.
— Ни хрена я не прекращу! — бушевала Валентина, наступая на Анжелику.
Я старалась не пропустить ни одной подробности этой эмоциональной встречи.
Анжелика с Валентиной стояли в полутемной комнатенке, проходной с другими помещениями.
Освещение было слабое, но самое главное я видела и поняла, что скоро мне придется выходить из своего укрытия и спасать Анжелику от разъяренной Валентины.
Валентина схватила трясущуюся от страха и неожиданного напора Анжелику за рукав плаща и дернула ее на себя.
Анжелика, взвизгнув, отпрянула назад и выхватила из сумочки револьвер.
Я, толкнув дверь, рванула вперед.
— Ты еще мне угрожать будешь?! — рявкнула Валентина и надвинулась на Анжелику.
Раздался выстрел.
Валентина остановилась, качнулась, Анжелика толкнула ее револьвером вперед, и Валентина упала навзничь. Анжелика, замерев на мгновенье, посмотрела на свой револьвер, потом на упавшую Валентину и, заорав, бросила оружие на пол и бросилась к двери.
Я не решилась тормозить бежавшую в истерике женщину и, просто подставив ей подножку, отскочила в сторону и побежала к Валентине.
Постаравшись не задеть ногой брошенный Анжеликой револьвер, я наклонилась над Валентиной и приложила руку к ее шее.
Пульса не было. Пуля попала Валентине в левую сторону головы, и Валентина умерла сразу же.
Я встала и огляделась.
В пяти шагах от меня Анжелика, потирая ушибленное колено, сидела на полу и размазывала по лицу макияж.
— Я не зна-аю, — провыла она, — он сам выстрелил!
