Глава 8
Музей встретил меня тишиной. Служащие неслышно сновали туда-сюда по коридорам. Если они и переговаривались между собой, то только шепотом. В храме искусства оберегали покой и неспешность жизни давно минувших эпох.
Не дойдя до кабинета директора буквально нескольких шагов, я столкнулась с Майечкой. Она в прямом смысле налетела на меня, выскочив из-за угла. Майечка пятилась задом. Не мудрено, что девушка меня не заметила. Я ухватилась за ее рукав, пытаясь удержать равновесие и не растянуться на мраморном полу.
– Ох, это вы! – воскликнула Майечка и продолжила в своей манере: – А у нас следователь в гостях. Правда, таких гостей пореже бы видеть. Пришел спозаранку, официальный такой. Сказал, что к Ивану Андреевичу Шляпину накопилась масса вопросов. Заперся с ним в кабинете. Допросу конца и края не видно. Следователь ходит из угла в угол, каких-то подтверждений требует. А Иван Андреевич сидит пунцовый, еле сдерживается, чтобы не вспылить. Уж я-то знаю.
– Скворцов здесь? – переспросила я, едва успев вклиниться в образовавшуюся паузу между фразами, выдаваемыми девушкой со скоростью пулеметной очереди.
– Точно. Скворцов. Он и документ мне предъявлял. Я его впустила, а он теперь Шляпина мучает. Ох, чую, не миновать мне сегодня взбучки от начальства!
– При чем здесь вы? – удивилась я. – Вы же не могли сотрудника правоохранительных органов в кабинет не пускать.
– А кому от этого легче? В нашей профессии всегда так. Кто бы начальника ни разозлил, первая трепка обязательно секретарю достанется. Хорошо хоть у Ивана Андреевича терпение ангельское. Редко кому удается вывести его из себя. У следователя, правда, это на ура получилось. Сразу видно, он в этом деле спец.
Слушая болтовню Майечки, я думала, стоит ли показываться Скворцову на глаза или дождаться, пока он уйдет? Решила, что прятаться незачем. Пусть знает, что не он один ноги в кровь сбивает, пытаясь отыскать ключ к разгадке убийства в музее. Мало ли по какому вопросу я могу прийти к директору!
– Майечка, – попросила я девушку, – вы не могли бы пригласить меня к себе в приемную? Пока ждем, кофейком побалуемся, поболтаем о своем, о женском.
– А мне не влетит за это? Все-таки в кабинете следователь. Вдруг посторонних пускать не положено?
– Вас директор или следователь просили покинуть приемную?
– Нет, я сама ушла. По делу.
– Вот видите! Значит, не будет ничего предосудительного в том, что вы вернетесь на свое рабочее место. А я просто приду с визитом.
Майечка согласилась с моими доводами, и мы отправились в приемную директора. Вернувшись к себе, Майечка тут же убежала наполнять чайник водой. Я осталась в приемной одна. Стены в здании были толстые, а вот дверь новая, хлипенькая. И звук идеально пропускает! Я прислушалась, пытаясь понять, о чем говорят мужчины.
– Никого я не выгораживаю! – повысив голос, произнес Шляпин. – Повторяю в сотый раз: никто из сотрудников музея никогда, слышите, никогда прежде не приводил в музей своих знакомых в ночное время! Это запрещено правилами. Если бы такое поведение охранников имело место, я бы рано или поздно узнал об этом. В таком маленьком коллективе держать тайны в секрете практически невозможно!
– Все-таки «практически». Значит, доля вероятности все же есть. Ведь Сомова каким-то образом попала к вам в музей. Следовательно, это могло происходить и ранее, – гнул Скворцов свою линию.
– Послушайте, товарищ следователь, если дело только в том, что Михаил Воронков не подходит под описание приятеля Сомовой, то это вовсе не значит, что Мишка пускал в музей всех подряд! Может, эта Сомова просто преувеличила достоинства своего жениха. Наболтала подружкам о солидном богатом поклоннике, а на деле встречалась всего лишь с Мишкой Шнягой. Ну, стыдно было женщине признаваться, что ее возлюбленный не преуспевающий бизнесмен, а всего лишь охранник, да еще пьющий. А вы теперь гоняетесь за призрачным образом, который лишь в воображении убитой и существовал!
Ага, выходит, Скворцов докопался до виртуального поклонника Олеси. Подружек допросил! Теперь версия виновности Мишки трещит по швам. И Скворцов заявился в музей, чтобы подогнать существующую версию под определенные факты. Я отошла от двери, не желая, чтобы Майечка застала меня врасплох.
Секретарша вернулась, неся полный чайник воды. Она успела вскипятить воду, когда дверь кабинета директора распахнулась и на пороге появился Скворцов. Окинув меня быстрым взглядом, следователь недовольно проворчал:
– Вас-то какая нелегкая сюда занесла? Все еще пытаетесь играть роль мисс Марпл?
– Вы не по возрасту догадливы, гражданин начальник, – не осталась я в долгу. – А вы здесь каким ветром? Светский визит?
– Готовлю приглашение на заседание суда, где уже совсем скоро будут оглашать приговор, – намекая на наше пари, выдал Скворцов и премерзко улыбнулся.
– А заявление на увольнение подготовить не забыли? – еще более мерзко улыбнувшись, напомнила я о втором варианте исхода дела.
– Не дождетесь! – выдавил из себя Скворцов и скрылся в коридоре.
Майечка все это время переводила непонимающий взгляд с меня на следователя и обратно. Из кабинета подал голос Шляпин.
– Майя, кофе, – гаркнул он, не воспользовавшись селектором.
Майечка многозначительно округлила глаза, что должно было обозначать: «А что я говорила? Первый нагоняй – секретарю». Она кинулась к шкафу с посудой, а я, не дожидаясь приглашения, нырнула в кабинет.
– Здравствуйте, Иван Андреевич, – скромно произнесла я. – Тяжелое утро выдалось?
Увидев меня, Иван Андреевич застонал.
– Издеваетесь? Только от одного избавился, а тут вы! – и добавил, обращаясь уже не ко мне: – Майя, я тебя уволю!
– Девушка-то в чем виновата? – вступилась я за Майечку.
Появившись в дверях с подносом в руках, секретарша запела:
– А что я могу поделать, Иван Андреевич. Я ничего не могу поделать, Иван Андреевич. Они же все с удостоверениями. Блюстители закона. Их разве остановишь, Иван Андреевич.
– Скройся с глаз долой, – устало произнес директор.
Майечка послушно ретировалась, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.
– С чем пожаловали? – задал вопрос директор.
– Хорошо, что вы сидите, – все так же скромно проговорила я. – У меня для вас сногсшибательные новости.
– Последнее время я только такие и получаю. Пожалуй, меня уже ничем невозможно удивить.
– Посмотрим, – сказала я.
Вынула ноутбук, дождалась, пока он включится, нашла любовную переписку и повернула компьютер так, чтобы директору было удобно читать. Иван Андреевич внимательно прочел открытое послание, в котором поклонник Олеси рассказывает о себе. Дочитав до конца, он поднял на меня глаза.
– Это что, шутка такая? – поинтересовался он довольно спокойно.
– Смерть девушки вам кажется смешной? – ответила я вопросом на вопрос.
– При чем здесь девушка? Откуда вы вообще взяли эту чушь!
– Это личная переписка Олеси Сомовой с ее новым приятелем. С вами, Иван Андреевич!
– Не мелите чепухи. Я никогда не был знаком с Сомовой. И уж тем более не вступал с ней в переписку.
– Факты говорят об обратном.
– Какие факты? Эти письма мог написать кто угодно и подписаться моим именем. Я не имею к письмам никакого отношения.
– А вот это еще придется доказать. Существует масса возможностей выяснить, кто хозяин электронного почтового ящика. Но мне даже этого не потребуется. Вас опознает сосед Олеси. Он видел вас, когда вы приходили к ней домой. Причем дважды. До и после смерти девушки. Думаю, найдутся и еще свидетели. Сейчас меня больше интересует ответ на другой вопрос. Неужели нельзя было решить проблему, не прибегая к насилию?
– Послушайте, вы! – Шляпин вскочил со своего места. – Вы отдаете себе отчет, что обвиняете меня в преступлении?! За это и посадить можно!
– Даже нужно, – заявила я. – И как только все доказательства будут собраны, именно это и произойдет. Я даю вам шанс облегчить свою вину, да и совесть заодно, чистосердечным признанием. Расскажите, как все было, а я подумаю, чем можно вам помочь.
До директора дошло, что я не шучу. Плюхнувшись в кресло, он схватился за сердце. Я быстро нашарила в сумочке валидол и протянула ему таблетку. Не глядя на меня, Иван Андреевич сунул таблетку под язык. На некоторое время пришлось прервать наш разговор. Когда директор оклемался, он заговорил, тщательно подбирая слова:
– Верите вы мне или нет, неважно. Важно то, что я точно знаю: я никогда не встречался с убитой женщиной, никогда с ней не переписывался, никогда не посещал ее квартиру. А факты – вероятно, всему есть разумное объяснение. Если постараться, то его можно найти. Для начала позвать соседа, который якобы видел меня на квартире девушки. Он первым подтвердит, что в квартире был не я. Вопрос в другом. Кому я мог так сильно насолить, что он решил повесить на меня заранее спланированное убийство. Ума не приложу.
Шляпин надолго задумался. Мне тоже было о чем подумать, поэтому я не прерывала возникшее молчание.
– Не хотите дочитать переписку до конца? Там есть и другая информация к размышлению.
Иван Андреевич погрузился в чтение. Некоторые письма только мельком просматривал, другие изучал скрупулезно. Дойдя до писем Доброжелателя, не выдержал и выругался.
– Это ж надо такого насочинять! Еще и вторую любовницу приплел. Вы что же, думаете, что в свои пятьдесят пять я все еще страдаю подростковой неразборчивостью в связях? Да у меня даже в молодости никогда не было двух любовниц одновременно!
Сказал и осекся. Украдкой посмотрел на меня, какое впечатление произвели его слова. Я оставалась невозмутимой. По реакции Шляпина было понятно, что к письмам он не имеет никакого отношения. Выходит, и его супруга в этом деле тоже не замешана. Стоит, конечно, для большей уверенности предъявить директора соседу Олеси, но мне и так уже было понятно, что ответ будет отрицательный. На всякий случай я спросила:
– Чем вы занимались в ночь убийства?
Директор ответил, не задумываясь. За последнее время ему, должно быть, раз двести задавали этот вопрос.
– У моего хорошего приятеля в этот день был назначен банкет по случаю юбилея. Всех пригласили в пригородный дом отдыха. Хотели побаловать себя весенней погодкой. Я до последней минуты не знал, поеду или нет. Дело в том, что в этот день должно было произойти событие чрезвычайной важности в истории музея и я не мог уехать, не дождавшись результата. В итоге сделка отложилась. Мы с супругой отправились на машине догонять остальных гостей. Ехать туда километров двести. Выехали в семь вечера. До дома отдыха добрались только в половине десятого. Банкет был в самом разгаре. Присутствовало человек двадцать. Все остались ночевать. На следующий день продолжили. А меня рано утром следователь вызвал. Я сам за руль не садился, так как был не в форме. Отвез меня водитель одного из гостей. Вот и все.
– Мне нужен номер телефона юбиляра и еще кого-то из гостей.
Шляпин нехотя подчинился. Получив листок с именами и телефонами, я стала прощаться.
– Что ж, на сегодня, пожалуй, достаточно. Держите со мной связь. Если появятся новые сведения, сразу же звоните.
– Непременно, – сказал Шляпин, но таким тоном, что я поняла: умирать будет, а мне не позвонит.
Ничего, у меня есть и другие источники информации. Майечка, к примеру. Оставлю ей номерок. Уж она-то не откажется от возможности лишний раз посплетничать. Выйдя в приемную, я закрыла дверь в кабинет директора, чтобы не вызывать в нем лишнего раздражения. То, что я намеревалась предпринять, ему знать не обязательно.
Майечка сидела за письменным столом и усиленно бряцала по клавиатуре. Вид у нее был надутый.
– Не переживайте, Майечка, – попыталась утешить я ее, – все образуется. Уляжется шумиха вокруг этого дела, и все пойдет по заведенному порядку.
– Надеюсь, – вздохнула Майечка, – а то так никаких нервов не хватит.
– Майечка, у меня к вам просьба. Личного характера. Помните, при нашей первой встрече вы интересовались, сложно ли быть детективом. Хотите испытать свои силы?
Майечка повеселела в предвкушении приключения. Она, покосившись на директорскую дверь, согласно кивнула.
– Вот вам мой номер телефона. Теперь вы – внештатный сотрудник детективного агентства «Иванова и Компания». И вашим первым заданием будет внимательно следить за всем, что происходит в кабинете директора. Записывайте всех посетителей, все звонки, названия всех мест, которые будет посещать Шляпин. Справитесь?
– Обижаете. Чем, по-вашему, я тут целыми днями занимаюсь? Как раз тем, что записываю, слушаю и запоминаю!
– Отлично, – похвалила я Майечку. – И еще одна просьба. Не могли бы вы добыть из личного дела фото Ивана Андреевича? Для проведения следственного эксперимента.
– А зачем из дела? У меня имеется шикарное цветное фото с изображением Ивана Андреевича в полный рост!
Она покопалась в глубине ящика письменного стола и извлекла оттуда снимок средних размеров. Правда, слегка помятый, но вполне пригодный для моих целей.
– Вот, – гордо предъявила мне карточку Майечка, – полгода назад на корпоративе щелкнули. Пойдет?
– Великолепный снимок, – польстила я ей.
Прощаясь, я достала из кошелька купюру достоинством в пятьсот рублей. Положила ее перед Майечкой и, заявив, что это первая часть гонорара, отбыла в неизвестном направлении.
***
До наступления вечера я успела сделать уйму полезных вещей. Посетила соседа Олеси Илью и предъявила ему для опознания фото Шляпина. Изучив фото, Илья уверенно заявил, что мужчина, изображенный на нем, никогда не появлялся в квартире Олеси. По словам соседа, приятель девушки был намного моложе мужчины с фото. Да к тому же у того была более спортивная фигура.
Позвонила юбиляру. Побеседовала с ним о Шляпине. Получила подтверждение его рассказа. Даже с ненужными подробностями, типа количества выпитого каждым из гостей и ценой преподнесенного подарка. Я решила, что юбиляр порядочный жлоб, раз считает рюмки, выпитые гостями, и переводит их в эквивалент понесенных на подарок затрат. Звякнула еще парочке участников вечеринки. Новых сведений не почерпнула.
Созвонилась с Майечкой. Получила от нее подробный отчет о действиях и передвижениях директора. Ничего подозрительного в поведении Шляпина замечено не было. Значит, можно смело вычеркивать Ивана Андреевича из списка подозреваемых.
Уставшая, но довольная, я возвращалась домой. Интуиция меня не подвела. Шляпин был вне подозрений. И хоть истинного виновника найти пока не удалось, я была уверена, что до завершения дела рукой подать.
У подъезда меня поджидал сюрприз. Господин Сомов собственной персоной. Мои надежды на тихий спокойный вечер полетели в тартарары. Теперь придется отчитываться перед клиентом о проделанной работе. Везет мне как утопленнику. Изобразив на лице счастливую улыбку, я направилась прямиком к Сомову.
– Добрый вечер, Дмитрий Павлович, – бодро поздоровалась я.
– Добрый вечер, Татьяна Александровна, – ответствовал Сомов. – Вы сегодня ужинали?
Неожиданный вопрос! Так он приехал с целью подкормить меня? Я решила не отказываться, тем более есть хотелось страшно, а в холодильнике, как всегда, мышь повесилась.
– Не успела, Дмитрий Павлович, – призналась я.
– Вот и хорошо. Поужинаем вместе. Заодно и дела обсудим.
Вот так всегда! Только размечтаешься, что о тебе заботу проявили, как тут же выясняется, что забота эта – не что иное, как меркантильный интерес. Сомов жестом пригласил меня в машину, и мы поехали в тот же самый ресторан, в котором состоялась наша первая встреча. Последовательность событий повторялась по старой, видимо, отработанной схеме. Отдельный кабинет, заранее заказанные блюда, вежливый официант. Не хватало только веселых историй о сибиряках. Было и еще одно отличие. На этот раз Сомов не стал ждать окончания ужина, а совместил, так сказать, приятное с полезным.
– Как продвигается расследование? – задал вопрос он, как только официант скрылся за дверью.
– Работа идет полным ходом, – заверила я клиента. – О результатах говорить пока рано, но кое-какие сдвиги все же есть.
– Вы нашли человека, которого Олеся называла женихом?
– Я нашла переписку Олеси с этим мужчиной. В этом вопросе тоже не все гладко. Дело в том, что мужчина назвался чужим именем. И вообще выдавал себя за другого человека. В этом сомнений быть не может. И этот факт наводит на размышления. Согласитесь, ни к чему мужчине, имеющему серьезные намерения, выдавать себя за другого.
– Что вы собираетесь делать теперь? – продолжил допрос Сомов.
– Я собираюсь обратиться к специалисту, который поможет мне выяснить личность поклонника Олеси.
– Сколько времени это может занять?
– Трудно сказать. Все зависит от того, насколько ловкий хакер этот аферист.
– А ваш специалист – ловкий хакер? – задал очередной вопрос Сомов.
– Надо бы лучше, да некуда! – попыталась пошутить я.
Сомов шутку не поддержал. Видимо, сегодня он вообще не склонен был шутить.
– Я могу привлечь к решению задачи не одного, а целую группу спецов, – не унимался отец Олеси.
– В этом нет необходимости, – твердо заявила я. – Чем меньше людей владеют информацией, тем лучше для дела!
– Ну что ж. Не буду спорить. Но если помощь все же понадобится, сразу звоните.
– Непременно.
Разговор подошел к концу. Ужин тоже. Сомов вернул меня к моему подъезду и, прощаясь, напомнил:
– Не забудьте наш уговор: я должен первым узнать имя подонка!
***
Оказавшись в тишине своей квартиры, я растянулась на диване и стала наслаждаться покоем. Как же все-таки приятно, когда никто не зудит у тебя над ухом! А был бы у меня муж? И началось бы: кисонька, подай тапочки; лапочка, ужин скоро? Деточка, сгоняй за пивком. Бррр!!! Даже думать об этом противно! Да, Танюша, видно, ты закоренелый холостяк.
Поразмышляв еще немного над прелестями семейной жизни, я пришла к выводу, что именно желание Олеси надеть обручальное кольцо и привело девушку к гибели. Все сходилось на том, что убийцей мог быть только виртуальный поклонник Сомовой. А для того, чтобы узнать его имя или адрес, нужно срочно связаться с Брамсом. Именно он в свое время снабдил меня программой для взлома паролей. Когда-то мы учились с ним в одной школе, а в настоящее время изредка встречались, поддерживая обоюдовыгодную деловую связь.
В детстве Брамс учился в музыкальной школе, осваивал азы игры на фортепиано. Его мамаша спала и видела сына известным пианистом, а может, даже композитором. Мальчик надежд матери не оправдал, так как музыка его ничуть не увлекала. Параллельно с фортепианной муштрой он изучал технические журналы и научную литературу. Причем делал это без контроля со стороны взрослых. Для души, так сказать. И неожиданно для родственников преуспел в этом деле ничуть не меньше, чем некоторые пианисты в своей области. Впоследствии мать, гордясь достижениями сына, не раз говаривала: «Мой Санечка – чистый Брамс технического прогресса». Так за Санечкой и закрепилось это прозвище. Теперь уже мало кто помнил настоящее имя компьютерного гения.
Отыскав в записной книжке номер телефона Брамса, я набрала его и стала ждать ответа. Говорить пришлось с автоответчиком. Приятный голос несостоявшегося пианиста возвестил о том, что дома он отсутствует, и предложил кратко изложить свою нужду. Номера сотового у меня не было, поэтому, набрав повторно домашний, я быстро проговорила: «Нужна помощь. Срочно. Иванова». Надеюсь, он воспримет мое послание всерьез и перезвонит, как только вернется.
Мне ничего не оставалось делать, как отложить решение загадки до утра. Я стала готовиться ко сну. Сходила в душ, расстелила постель, улеглась и уже стала проваливаться в блаженное небытие, когда мой сотовый затрезвонил на всю квартиру. В надежде на то, что звонит Брамс, я бросилась к трубке. Определитель номера возвестил о том, что я ошиблась в своих ожиданиях. На самом деле, на ночь глядя, меня осмелился беспокоить «внештатный сотрудник» несуществующей компании, Майечка.
– Слушаю, – только и успела произнести я.
Дальше в потоке Майечкиного красноречия для моих реплик места не осталось.
– Доброй ночи, госпожа Иванова. Простите за беспокойство, госпожа Иванова. Но тут такое открылось! Вам непременно нужно это услышать! Я раньше сама не знала. А как все выяснилось, я первым делом про вас подумала, госпожа Иванова. У моего Лешика – сведения! И теперь мы должны все вместе встретиться. Можно мы сейчас приедем?
– Майечка, вы на часы смотрели? Знаете, который час? – сонным голосом спросила я.
В трубке повисла пауза, потом до моего слуха долетел приглушенный спор, и наконец телефон голосом Майечки возвестил:
– Время и впрямь позднее. Тогда назначьте встречу на завтра. На работу мне к девяти, у вас мы будем в семь тридцать, вы не возражаете?
Возражать не было ни сил, ни желания. Приняв мое молчание за согласие, Майечка продолжила:
– Мы приедем вместе с Лешиком. Боюсь, сама я что-нибудь перепутаю. Вы мне адрес продиктуйте.
Я продиктовала адрес и отключилась.
***
Едва я успела привести себя в порядок, как дверной звонок оповестил меня о приходе Майечки и ее спутника. Завидная пунктуальность, отметила я про себя, пока шла до двери. Я впустила ранних визитеров в квартиру. Вместе с ними ворвалась в мое жилище суета. Причем весь этот шум и гам умудрилась создать Майечка в единственном лице. От Лешика, как она мне его представила, не исходило ни одного звука. Он тихонько прошел в комнату и чинно уселся на диване.
– Утречко добренькое, госпожа Иванова, – затараторила Майечка. – Мы прямо не могли утра дождаться, так волновались. Почти всю ночь не спали.
При этих словах Лешик подозрительно покраснел. «А молодые-то не спали не только от волнения!» – подумала я и усмехнулась про себя. Тактичности Майечке катастрофически не хватало.
– И чем было вызвано ваше волнение? – еле сдерживая улыбку, спросила я.
– У моего Лешика – сведения! – повторила Майечка вчерашнюю фразу.
– Какого рода сведения?
Внезапно Майечка замолчала. Скосила глаза на Лешика, потом на меня. И не произнесла ни звука! На лице Майечки отразился упорный мыслительный процесс. В результате этого непривычного для нее занятия Майечка окончательно лишилась дара речи и стояла теперь, беззвучно разевая рот.
– Ну, так что такое суперважное вы хотели мне сообщить? – попыталась я вернуть Майечку к жизни.
– Да ведь это, как его, – начала мямлить Майечка, – новость у нас.
И так же неожиданно, как онемела, Майечка застрочила:
– Только вы Лешика не сдавайте. Он ведь не думал, что все так обернется. Он только денег заработать хотел! А мы и не подумали, что его привлечь могут. Бежали сломя голову. Вот. А теперь его упечь могут. А мы ведь помочь хотим. Чистосердечно. Это ведь зачтется, правда?
Ничего не понимая, я на всякий случай подтвердила, что чистосердечное признание всегда в расчет берется. Тогда в разговор вступил Лешик. С его участием дело пошло намного быстрее.
Оказалось, что Лешик, в миру Алексей, занимается хакерством. На жизнь так зарабатывает. Нет, конечно, есть у него и вполне легальный бизнес. Алексей трудится консультантом в небольшой компании по сборке оргтехники. Только средств эта работа приносит намного меньше, чем хакерство. Да и удовольствия никакого.
И вот некоторое время назад Лешик получил заказ на перехват почты и звонков некоего австралийского подданного, который должен был выходить на связь с Центральным историческим музеем мировых искусств города Тарасова посредством этих источников связи. Выполняя такого рода заказы, Лешик предпочитал использовать некий элемент творчества. Данный случай не был исключением. Чтобы быть в курсе событий, происходящих в музее, Лешик изучил распорядок дня его сотрудников, специфику заведения и много еще чего. Лешик даже посетил музей в экскурсионный день. Экскурсию вела симпатичная девушка. Конечно, это была Майечка. Невероятно, но Майечка тут же положила глаз на Лешика. А так как девушка не была обременена ни особыми комплексами, ни особым интеллектом, она сразу начала претворять свое желание в жизнь. После лекции Майечка подошла и пригласила Лешика на завтрак в соседнее кафе. Лешик решил, что для дела было бы неплохо установить с Майечкой контакт, и согласился на ее предложение.
Постепенно между молодыми людьми возникает чувство, и Майечка, со свойственной ей бесцеремонностью, перебирается жить к Лешику. Но от заказа Лешик отказываться не спешит. Любовь любовью, а деньги деньгами. Из переписки и из рассказов болтушки Майечки Лешик знает, что сотрудница музея Зоя Александровна ведет переговоры с австралийским меценатом по поводу приобретения для Итальянской композиции порядка десяти экспонатов известных итальянских мастеров по совершенно бросовой цене. Адресат объяснял низкую стоимость экспонатов желанием состоятельного мецената пополнить коллекцию итальянского искусства данного музея исключительно в память о счастливых детских годах, напрямую связанных с музеем. Хакер Лешик решает, что информация по сделке заказчику нужна для того, чтобы перехватить коллекцию. Лешик не был ярым поклонником искусства, поэтому и угрызений совести за свои действия не испытывал.
Десятого мая Лешик перехватил сведения о том, что австралиец и директор музея со дня на день должны принять окончательное решение по сделке, и сообщил об этом заказчику. Тот занервничал и потребовал от Лешика заблокировать связь между австралийцем и музеем. А австралийцу анонимно сообщить о ненадежности системы безопасности музея. Чего-то подобного Лешик и ожидал. А так как заказчик пообещал в несколько раз повысить гонорар всего лишь за один день отсутствия связи с музеем, то Лешик согласился и выполнил требование заказчика.
А потом Майечка принесла страшную весть. В здании музея обнаружена мертвая женщина. Сопоставив кое-какие факты, Лешик понимает, что убийство произошло именно в тот день, когда он совершил противозаконные манипуляции со связью. Чтобы не вызывать лишних подозрений, он принимает решение никому о своей роли в этом деле не рассказывать. Сам же пытается связаться с заказчиком, полагая, что убийство – простое совпадение. Заказчик на связь не выходит. И денег не переводит. За этими манипуляциями Лешика застает Майечка. Она выпытывает у любимого правду и требует, пока не поздно, все рассказать детективу Ивановой.
– Вы считаете, что между вашим заказчиком и убийством существует прямая связь? – подытожила я.
– Вероятно, да, – ответил Лешик. – Я тут покопался в Интернете, по форумам полазил, кое-какую информацию подсобрал. Так вот, мой заказчик напрямую связался с австралийцем и предложил приобрести его коллекцию. Между прочим, за внушительную сумму. Австралиец пока колеблется, но думаю, что в конце концов согласится.
Я задумалась. Вариант, конечно, стоящий. Стремление во что бы то ни стало завладеть коллекцией – серьезный повод для убийства. Частные коллекционеры – народ несдержанный. Ради достижения своей цели они могут пойти на крайние меры. А в нашем случае налицо как раз такой экземпляр породы коллекционеров. Но чтобы быть уверенной в своих предположениях, нужны факты. Будут факты – будет разговор. И тут меня осенило!
– Каким способом вы предоставляли заказчику информацию по музею?
– Пересылал на электронку. Заказ, кстати, тоже так получил.
Я бросилась к ноутбуку, отыскала переписку Олеси и ее кавалера и, показав Лешику адрес, с которого отправлялись письма, спросила:
– Знакомый адресок?
– Точно, – подтвердил мою догадку Лешик. – На этот адрес я всю инфу и сливал.
Теперь все встало на свои места. Мотив, возможность, связь с музеем. Дело за малым. Вычислить настоящее имя виртуального поклонника Олеси и вынудить его встретиться. Остальное – дело техники.
– Мне нужно знать об этом человеке все! – заявила я Лешику. – Сможешь устроить – компенсирую неустойку за выполненную для него, но не оплаченную работу.
– Нам таких денег не нужно, – заявила Майечка и, посмотрев на Лешика, добавила уже лично для него: – Это деньги за смерть девушки, они добра не принесут.
На этот раз Лешик был полностью согласен с легкомысленной возлюбленной.
– Даром помогу, – коротко сказал он.
Расположившись у ноутбука за кухонным столом, Лешик приступил к поискам. На него за работой стоило посмотреть! Как только он отправлялся в путешествие по киберпространству, он преображался. Не было больше застенчивого, неловкого паренька, молчуна и недотепы, каким его считали в обычной жизни. Перед вами представал гигант, атлант кибернетической мысли. Взгляд сосредоточен, движения быстрые, лицо волевое. Мы с Майечкой молча наблюдали за этой метаморфозой. А Майечка еще и удовольствие получала. Еще бы! Такого умного парня отхватила.
Через сорок минут передо мной лежали отпечатанные листы, на которых были собраны все сведения о виртуальном поклоннике Олеси от рождения до сегодняшнего дня.
– Пришло время действовать, – заявила я своим визитерам. – Собирайтесь, поехали!
– Куда? – одновременно спросили Майечка и Лешик.
– В музей. Без помощи Ивана Андреевича нам не обойтись.
***
В кабинете Ивана Андреевича не оказалось. Наша разношерстная компания расположилась в приемной. Гостеприимная Майечка потчевала нас «фирменным» кофе. Секрет «фирмы» заключался в том, что два месяца назад Майечка допекла шефа и он позволил ей приобрести для нужд музея современную кофеварку. До этого директор довольствовался обычным растворимым суррогатом. Майечке чудом удалось убедить своего консервативного начальника, что, угощая солидных гостей этой бурдой, он наносит непоправимый ущерб благосостоянию музея.
– Подумайте сами, – заявила Майечка, – разве будет иностранный подданный вести с вами дела после того, как отведает коричневого пойла? А вот когда вы напоите его ароматным напитком, приготовленным по самым современным технологиям, он с радостью согласится оказать вам любую спонсорскую помощь. Ведь как эти иностранцы рассуждают? Если человеку на себя денег жалко, то уж на общественные нужды он и подавно ни копейки не потратит. Они же совершенно не знают секретов загадочной русской души и всех меряют своей меркой. А теперь посчитайте ущерб. На кофеварку вы потратите семьдесят тысяч, а без кофеварки потеряете миллионы!
И Шляпин сдался. Велел Майечке ехать в магазин бытовой техники и выписывать счет на вожделенный агрегат. Упрашивать себя Майечка не заставила. Поехала и выбрала самый современный из предложенных аппаратов. И даже пакетик молотого кофе прикупила, шефу в подарок.
С этого дня рабочий день для всех сотрудников начинался с очереди в приемную к Шляпину. Майечка, довольная популярностью ее нового приобретения, с нескрываемым наслаждением засыпала пахучий порошок в жерло кофеварки и готовила одну порцию за другой, чтобы напоить всех страждущих. Вот и в это утро, еще до появления директора, в приемной перебывала добрая половина Майечкиных коллег.
Наконец, когда дверь в сотый раз за утро распахнулась, на пороге появился Иван Андреевич. Рассмотрев присутствующих, Шляпин нахмурил брови. Не произнося ни слова, он прошел через приемную и скрылся за дверью личного кабинета. Майечка виновато посмотрела ему вслед.
– Настроение не очень, – шепотом доложила она. – Лучше подождать четверть часика. Посидит один, подобреет, тогда и выложим ему все.
Понимая справедливость Майечкиных слов, я приготовилась к ожиданию. Однако долго ждать мне не пришлось. Заработал селектор.
– Майечка, кофе. И пригласите госпожу Иванову.
– Хорошо, Иван Андреевич. Как скажете, Иван Андреевич, – заворковала повеселевшая девушка.
Взяв в руки поднос, она поспешила к директору. Я последовала за ней. Лешик замыкал шествие. В кабинете мы дружно расселись вокруг длинного стола для заседаний. Иван Андреевич подозрительно посмотрел на Лешика, но от комментариев воздержался.
– Иван Андреевич, мы пришли просить вас о помощи, – заявила я сразу же.
– Вот как? – Брови директора полезли вверх. – И это после всех вчерашних обвинений? Любопытный способ общения.
– Иван Андреевич, у нас нет времени на взаимные упреки и обиды. Человек, совершивший преступление, может скрыться, оставшись безнаказанным! К тому же ваш сотрудник сейчас находится в камере предварительного заключения, и поверьте, не в лучших условиях. Его надо вызволять.
– Вы предлагаете организовать побег? – решил поиронизировать Иван Андреевич.
– Ирония – это хорошо, но сейчас и на нее времени нет. Когда все закончится, тогда и поиронизируем вволю. А сейчас мне важно знать: когда вы в последний раз связывались с Беном Чифли?
– Сорока натрещала? – глядя на Майечку, поинтересовался Шляпин.
– Не без этого, – улыбнулась я точности характеристики, данной Майечке.
– Прежде чем мы приступим к обсуждению внутренних дел музея, могу я поинтересоваться, кто этот молодой человек? – указал на Лешика директор.
Лешик хотел представиться, но я перебила его:
– Всему свое время. Так как насчет Бена?
– Дело в том, что Бен Чифли отказался от сотрудничества. До него дошли слухи о происшествии в музее. Он посчитал, что мы не сможем обеспечить сохранность экспонатов его личной коллекции на должном уровне.
– Вы пытались его переубедить?
– Конечно, пытался. И я, и Зоя Александровна, и Петр Семенович. Да уж больно в неподходящий момент это убийство на нас свалилось. – Поняв двусмысленность своего высказывания, Иван Андреевич попытался исправить положение: – Я не имею в виду, что в любое другое время мы были бы рады такому событию. Смерть молодой женщины – это всегда трагедия. Просто, случись это через месяц, урон был бы не столь очевиден.
– Вот и я так думаю, – согласилась я. – Иван Андреевич, вы должны срочно связаться с Беном Чифли. Все остальное предоставьте мне.
Я выложила Шляпину суть своих предположений, а также план, с помощью которого мы сможем обезвредить преступника, и работа закипела. Шляпин вызвонил австралийца. Мне, после длительных объяснений и уговоров, удалось заручиться согласием Бена на помощь в организации рискового предприятия, которое я задумала. Я собиралась расставить на виртуального поклонника Олеси капкан. Для того чтобы капкан сработал, мне было необходимо, чтобы Бен Чифли с его коллекцией побыл какое-то время в роли приманки. Риск, конечно, имелся, но я, помня о предсказании костей, верила в удачу.
Для воплощения задуманного мне нужно было кое-что предпринять вне стен музея. Назначив встречу на пять часов вечера, я покинула музей и отправилась в центр города. Сначала я забронировала номер люкс в самой дорогой гостинице Тарасова на имя австралийского подданного Бена Чифли. Потом пообщалась с администратором гостиницы и получила от него разрешение на беспрепятственный доступ к номеру и клятвенные заверения в том, что ни единая душа не узнает о моем участии в этом мероприятии. В результате переговоров мой кошелек похудел на внушительную сумму, но меня это не волновало. Главное, чтобы капкан сработал! Покончив с делами в гостинице, я дозвонилась-таки до Брамса и договорилась о встрече.
На встречу Брамс явился с опозданием. Я уже начала волноваться, так как времени до назначенного часа оставалось в обрез. Сидя в кафе и поджидая компьютерного гения, я снова и снова прокручивала в голове план, пытаясь просчитать в нем уязвимые места.
– Не стоит быть такой серьезной, когда идешь на свидание, – услышала я знакомый голос.
– Брамс, будь ты неладен, ты по каким часам ориентируешься? По солнечным, что ли? Все еще палочку в землю втыкаешь?
– Не шуми, Танюха, дела были, – примирительно улыбнулся он. – Чего звала-то, наверняка не погоду обсудить?
– Совет нужен. Профессиональный.
– Выкладывай, чем смогу – помогу.
Я в двух словах объяснила суть проблемы.
– Мне нужно связаться с человеком так, чтобы он думал, что ему звонят из Тарасова, а на самом деле звонок будет из Австралии. Можно это устроить?
– Антиопределитель не подойдет?
– Нет. Тут дело серьезное. Важно, чтобы абонент не заподозрил обмана. Чтобы все натурально было. Номер определился, а местоположение показал другое. А иначе план не сработает.
Брамс немного подумал.
– В принципе это возможно. Тебе технические подробности нужны? – спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
– Тогда доверься мне. Сделаю все в лучшем виде. Когда нужно выходить на связь?
– Сегодня в пять.
Брамс присвистнул.
– Темпы у тебя, Танюха, однако! – заворчал он. – Хоть симка левая у тебя имеется?
И снова я выдала ему отрицательный ответ.
– Дела, – протянул Брамс. – Ладно, не кисни, что-нибудь придумаем.
– Поэтому я к тебе и обратилась, – польстила я ему.
– Место встречи называй, хитрюга, – раскусил мою уловку Брамс.
– Гостиница «Парк-Отель».
– Не хило! Наверное, еще и номер люксовый.
– Завидуй молча, – засмеялась я и предупредила: – Смотри без опозданий. А то премии лишу!
– Не пугай, пуганые, – голосом отпетого гангстера из дешевых ковбойских фильмов прорычал Брамс.
На этом мы и расстались. Теперь мне осталось только проинструктировать моего австралийского помощника, чтобы он ненароком ничего не перепутал, и ждать, пока рыба клюнет.
***
Домой я возвращалась в приподнятом настроении. В гостинице все прошло без сучка без задоринки. Брамс явился точно в срок. Наладил связь, опробовал и, удовлетворенно крякнув, дал добро начинать авантюрную операцию. Связь с австралийцем была отличная, без сбоев. Создавалось ощущение полного присутствия. Текст Бен выучил назубок. С коллекционером разговаривал спокойно, даже заинтересованно. Не забыл упомянуть о том, что чувствует себя неважно после перелета, поэтому встречу назначает в номере, а не в публичном месте. Коллекционер заявил, что уютная домашняя атмосфера номера для него даже предпочтительнее. Одним словом, он ничего не заподозрил.
Я выбралась из машины и снова нос к носу столкнулась со своим клиентом.
– У меня такое чувство, что вы меня преследуете, Дмитрий Павлович, – в сердцах заявила я.
– А вам есть что скрывать, – парировал Сомов.
– Если верить народной мудрости, каждому человеку есть что скрывать. И вам в том числе.
– Речь не обо мне. – В голосе Сомова зазвучали металлические нотки. – А вот вы, Татьяна Александровна, ведете опасную игру.
– И в чем же заключается опасность? – разозлилась я. – Уж не в вашей ли назойливости?
– Вы забываете, с кем имеете дело! Я вас нанял для того, чтобы вы нашли убийцу моей дочери, а вы пытаетесь скрыть от меня правду. Признайтесь, вам уже известно имя этого отморозка! Так вот, мне нужен результат. И немедленно!
– Дмитрий Павлович, – начала я, – я понимаю ваши чувства. И нетерпение ваше мне понятно. Но вы требуете от меня невозможного. Да, у меня есть кое-какие подозрения, но их еще нужно проверить. А вы являетесь ко мне каждый день и отвлекаете от работы.
– Что за подозрения? Скажите, и мы вместе их проверим. С моими связями это будет сделать гораздо легче.
Собрав все остатки терпения, я примирительным тоном сказала:
– Связи, Дмитрий Павлович, это очень хорошо, но далеко не все. Послушайте, дайте мне еще два дня. Обещаю, ровно через это время я буду готова дать вам ответы на все вопросы, какие только у вас возникнут. А пока мне нужно идти.
Я демонстративно обошла Сомова и быстрым шагом направилась к подъезду.
– С огнем играешь, Иванова, – услышала я за спиной.
Я решила, что не стоит обращать внимания на высказывания убитого горем отца, и даже не оглянулась.
Не успела я подняться на свой этаж, как у меня зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Теряясь в догадках, кто бы это мог быть, я поспешила ответить.
– Госпожа детектив, наше вам почтение, – услышала я радостный голос Скворцова.
– И вам не хворать, господин следователь, – не менее радостно поздоровалась я.
– Чем занимаетесь? Носочки вяжете или пирожки печете?
– Преступников ловлю. Официальные-то органы все больше шахматами увлекаются, – не осталась я в долгу.
Скворцов заскрипел зубами так, что даже в трубке было слышно. На некоторое время он замолчал. Я успела открыть дверь и прошлепать в комнату, а Скворцов все еще не придумал достойного ответа на мою шутку. А вот у меня шуток было предостаточно. И настроение соответствующее.
– Вы знаете, господин следователь, я тут на днях газетку читала, так там объявление интересное опубликовано было. «Требуются крепкие мужчины для физической работы. Оплата сдельная». Номерочком поделиться? Я для вас специально вырезку сохранила. Надо же вам где-то работать будет после того, как уволитесь.
– А я как раз по этому вопросу и звоню, – не обиделся на мою речь Скворцов. – Хотел пригласить вас на заседание суда. Послезавтра в полдень. Надеюсь, вы свободны в это время? Да, уточните сумму моего гонорара, а то я запамятовал!
– Боюсь, судьи будут разочарованы, когда обвиняемого отпустят за недостаточностью улик, – продолжала язвить я. – Но не переживайте, я постараюсь предоставить им настоящего преступника. Послезавтра в полдень.
Скворцов еще что-то пробурчал в трубку, и связь прервалась. Последнее слово осталось за мной.
