Книга: Клетка для райской птички
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

До закрытия клуба оставалось не менее часа. У меня имелась возможность прощупать тренера Голика на предмет причастности к убийству. Подойдя к первому попавшемуся тренеру, я, состроив скучающее выражение лица, какое, по моим понятиям, должна иметь барышня, не обремененная домашними заботами и трудовой повинностью, спросила:
– Голик сегодня в клубе?
Тренер вопросу не удивился. Смерив меня оценивающим взглядом, произнес:
– У нас тренера ежедневно работают. Да вон он, у беговой дорожки консультирует, – и мужчина жестом указал направление.
Я посмотрела в сторону, куда был обращен взгляд моего собеседника. Тренажер «Беговая дорожка» оккупировали сразу три молодые девицы. Все, как на подбор, высокие, стройные, белокурые.
«Непонятно, зачем таким газелям еще и фитнесом заниматься? – удивилась я. – С первого взгляда видно, что склонностью к полноте не страдают. Видно, цели у девиц несколько другие. А поддержание фигуры в должной форме только благовидный предлог».
Тем не менее все три представительницы прекрасного пола внимательно слушали то, что им в данный момент повествовал Голик. Внешность самого Голика была более чем впечатляющей. Рост под два метра, косая сажень в плечах, модная стрижка жгуче-черных волос, кожа с бронзовым отливом. Фейс, правда, немного подкачал. Да ведь, по народному поверью, мужик на лицо должен быть чуть краше обезьяны.
«Хотелось бы посмотреть на избранника Олеси. Он-то уж точно должен быть на принца похож, раз она от такого экземпляра отказалась», – думала я, пока шла до Голика. Обращаясь к Голику, я сделала вид, что мы давние знакомые.
– Вот ты где, приветик, надеюсь, успел соскучиться, – и фамильярно потрепала парня по гладко выбритой щеке.
Голик несколько секунд смотрел на меня непонимающе, силясь вспомнить, когда мы успели так сблизиться. Несмотря на то что усилия успехом не увенчались, Голик приветливо улыбнулся и в тон мне произнес:
– Тосковал день и ночь! Какими судьбами к нам? – попытался он с места в карьер выяснить причину моего появления.
– С каких это пор нам нужен особый повод для встречи? – игриво продолжала я. – Выдался свободный вечерок, вот и заглянула проведать давнего партнера.
После этих слов девицы растворились в воздухе, будто их и не было. Мы остались наедине, если не считать двух десятков усердно занимающихся членов элитного клуба. Сохраняя приветливую улыбку, Голик смотрел на меня выжидающе. Я отбросила игривый тон, достала из сумочки удостоверение и так, чтобы, кроме тенера, никто не увидел красные корочки, сунула их ему под нос. Улыбка мгновенно слетела с лица Голика. Он испуганно посмотрел по сторонам. Убедившись, что на нас никто не обращает внимания, Голик коротко сказал:
– Выйдем, – и первым двинулся к выходу.
Я последовала за ним.
Оказавшись в пустом коридоре, Голик резко обернулся ко мне и грубовато спросил:
– В чем дело?
– Есть подозрения, что несколько недель назад вами было совершено преступление.
Я намеренно не сказала про убийство, чтобы прощупать Голика на причастность к другим неблаговидным делам. Практика показывает, что при слове «преступление» у восьмидесяти процентов людей сразу возникает чувство вины. Под гнетом этого чувства они, пытаясь оправдаться, начинают «сливать» информацию обо всех своих тайных махинациях. Даже о тех, о которых вы и не подозревали. Голик оказался из числа оставшихся двадцати процентов человечества, которые не теряют здравого смысла ни при каких обстоятельствах.
– Если это только подозрения, – начал он, – то не стоит отвлекать меня от работы. Когда будут факты – вызывайте повесткой. Там и будем разбираться. В присутствии адвоката. А пока не смею вас задерживать.
Голик обошел меня и собирался уже скрыться в тренажерном зале. Первая попытка вывести его на откровенность потерпела провал. Тогда, чтобы не дать ему уйти, я сказала:
– Олеся мертва.
Голик успел уже повернуться ко мне спиной и потянуть ручку двери. Услышав фразу, он замер. Спина атлета напряглась. Потом обмякла, рука непроизвольно опустилась, так и не открыв дверь. Медленно, очень медленно, Голик повернулся ко мне. Взглядом раненого зверя он посмотрел мне в глаза.
– Повторите, – шепотом произнес он.
– Олеся Сомова мертва, – повторила я.
– Не может быть! – не веря своим ушам, прошептал атлет.
«Если Голик причастен к убийству Олеси, то в нем умер великий актер», – пришлось признать мне. Так натурально сыграть сцену «Внезапная трагическая новость» мог только гений.
В профессии детектива, как и в профессии следователя, есть ряд неприятных обязанностей. Одной из таких обязанностей является необходимость сообщать людям о трагедии, которая произошла с близкими им людьми, да при этом еще и подозревать их в совершении преступления. Сегодня мне предстояло насладиться этой стороной медали под названием «Сыскное дело».
Подождав, пока Голик немного придет в себя, я предложила:
– Продолжим здесь или найдем более спокойное место?
– Что найдем? – До Голика не сразу дошел смысл моих слов. – Ах да! Разговор.
Взглянув на закрытую дверь и сообразив, что через несколько минут члены клуба начнут расходиться по домам, Голик принял решение.
– За углом есть приличный ресторан. Можем пойти туда. В ресторане есть как общий зал, так и отдельные кабинеты. Для наплыва посетителей еще рано. Думаю, там найдется свободное местечко.
Я согласилась на предложение Голика, и он, заглянув в тренажерный зал, подозвал одного из напарников. К нам вышел тренер, который ранее показал мне Голика. Голик сообщил ему, что идет «консультировать нового члена клуба» и уже не вернется. Коллега Голика слащаво улыбнулся, всем своим видом намекая, что понимает, о какой консультации идет речь. Я решила не обращать на это внимания. Голик тоже. Он повернулся ко мне, сказал, что ему необходимо переодеться, и скрылся за соседней дверью. Я осталась стоять в коридоре в полном одиночестве.
Ровно через двадцать минут мы сидели в отдельном кабинете ресторана. Уютная обстановка расслабляла. Усилием воли я пыталась не дать утомлению, накопившемуся за целый день беготни и разговоров, вывести меня из рабочего состояния. Голик сидел, глядя перед собой. Обо мне он, похоже, забыл.
Пришел официант и предложил нам меню. Я взглянула на Голика. Он не делал попыток изучить меню. И вообще никак не реагировал на происходящее вокруг. Чтобы не вызывать подозрений, я заказала две порции фирменного блюда ресторана, даже не поинтересовавшись названием. Есть мы все равно не собирались. Хотела заказать что-то из горячительных напитков для Голика, но, поколебавшись, передумала. Когда официант доставил заказанные блюда и удалился, я решила вернуть к жизни тренера.
– Вы знали о том, что Олеся мертва? – В сложившейся ситуации вопрос был риторическим, но ведь с чего-то надо было начинать.
– А вы как думаете? – с трудом сфокусировав взгляд, задал встречный вопрос Голик.
Я решила применить шоковую терапию, чтобы как-то встряхнуть его.
– Я думаю, что вы знаете подробности убийства Олеси, как никто другой.
Терапия подействовала молниеносно. Вскочив со своего места, Голик выкрикнул:
– Вы в своем уме? Убийство? Что вы несете? Причина смерти – не несчастный случай? И откуда мне знать подробности? Я впервые услышал о том, что Олеси больше нет, всего полчаса назад! Убийство!
– Сядьте, – резко приказала я. – И перестаньте орать! Не хватало еще, чтобы сюда охрана заявилась.
Голик сел, но не успокоился. Он стал нервно переставлять с места на место столовые приборы, разложенные заботливыми руками официанта.
– Оставьте посуду в покое, – велела я, – и возьмите уже себя в руки наконец! Ведете себя, как институтка на первом свидании.
Голик зло посмотрел на меня, но приборы в покое оставил.
– Я понял, – дошло до него. – Вы считаете, что я причастен к убийству. Поэтому вы здесь. Но ведь это же бред! Мы с Олесей были едва знакомы.
– Все так говорят, – проговорила я. – А вот у меня другие сведения. Мне известно о вашем отношении к девушке. И о притязаниях на нее.
– Да, я был влюблен в Олесю, – высокопарно заявил Голик. – Девушка не отвечала мне взаимностью. Конечно, кто я? Всего лишь жалкий тренеришка. Но это еще ничего не доказывает. Признаюсь, я питал надежды, что когда-нибудь Олеся ответит мне взаимностью. Так для чего же мне ее убивать?
– Вы могли сделать это из ревности, – поделилась я своими предположениями.
– И к кому же, по-вашему, я ее ревновал? К моим коллегам по тренажерке? Или к ее приятельницам по фитнесу?
– К Олесиному жениху, – я сделала небольшую паузу. – Вы узнали, что осенью Олеся собирается выйти замуж, закатили ей скандал. Даже угрожали. «Предупреждаю: если ты не одумаешься и не согласишься добровольно стать моей, то не достанешься никому!» – процитировала я. – Знакомая фраза?
Голик скис. Испуганно посмотрев на меня, он заискивающе заулыбался:
– Ерунда. В пылу ссоры чего только не сболтнешь. Это ведь несерьезно. Не думаете же вы, что я действительно планировал причинить вред Олесе?
Я молчала. Не дождавшись ответа, Голик снова принялся оправдываться.
– Да я ни за что на свете не смог бы обидеть Олесю. А уж тем более убить! Поймите, я любил ее.
– Так любили, что не давали молодой женщине прохода, оскорбляли, угрожали. Это вы называете любовью? Если да, то убийство – высшее ее проявление в ваших глазах.
– Послушайте, как вас там, я понятия не имею, что произошло с Олесей!
Оглушенный новостью, Голик даже не удосужился поинтересоваться, с кем имеет дело, сообразила я. Настоящий убийца выяснил бы это в первую очередь. Похоже, я потянула не за ту ниточку. Чтобы окончательно в этом убедиться, остается только выяснить, чем занимался Голик в день убийства Олеси.
– Олесю задушили. Ее же шарфом, – сообщила я. – В ночь с двенадцатого на тринадцатое мая. Может, поделитесь сведениями, чем были заняты в это время?
В глазах Голика появилась надежда. Он стал лихорадочно перебирать обрывки событий двухнедельной давности.
– Двенадцатое, двенадцатое. Так, что в этот день было… Черт, никак не могу вспомнить. Какой это день недели? У вас есть с собой календарь? – спросил он у меня.
– Посмотрите в телефоне, – посоветовала я. – Все телефоны снабжены календарем.
– Точно! – обрадовался Голик. – Как это я сам не сообразил!
Выхватив из кармана сотовый, он начал листать меню.
– Вот он, май. Ага, двенадцатое – это четверг. Что у нас обычно по четвергам? – глядя в календарь, бубнил Голик. – А, так это было после майских праздников.
«Поразительное открытие. Как будто без календаря было непонятно, что двенадцатое мая наступает после майских праздников», – подумала я.
– В такие дни у нас обычно затишье, – продолжал по крупицам выуживать из своей памяти информацию парень. – Клиенты предпочитают отлеживаться после многодневных возлияний. Народу было немного, и работали мы по упрощенному графику. Значит, выходили я, Костян и Труба. Вспомнил!!!
Радостный крик Голика услышали, наверное, все посетители ресторана. Я подалась вперед. Голик торжествующе потряс телефоном, будто он был неоспоримым доказательством его невиновности.
– Все, я не при делах! – ликовал он. – В этот день к нам в клуб заявилась веселая компашка. Девочки из богатеньких. Напрягаться на тренажерах они не собирались, просто хотели потусоваться. А в наши обязанности входит удовлетворение всех желаний клиентов. Кроме интима, конечно. С этим у нас строго, – поспешил добавить Голик.
Вспомнив про игорный зал, я не поверила заявлению Голика о строгости нравов, бытующих в клубе, но выводить его на чистую воду не посчитала нужным.
– И вот эти самые девицы торчали в клубе часов до четырех утра. В исключительных случаях клуб работает круглосуточно. А случай был исключительный. Одна из компашки – дочка высокого начальника. Кого-то из городских властей. Так хозяин клуба лично приказал нам развлекать девчонок до утра. А нам что! Деньги платят, и хорошо. Я в тот день только часам к пяти домой попал. Отсыпаться нас отпустили. Развозил нас начальник охраны на личном автомобиле. Директор, тот правды ни за что не откроет. Он не поморщится, даже если всех нас пересажают. А начальник охраны, Пал Палыч, мужик с понятиями. Если не под протокол, то слова мои подтвердит. А вы, кстати, не из полиции? – опомнился Голик.
– Не из милиции, – успокоила я его. – Номер телефона Пал Палыча диктуй.
Голик торопливо отыскал нужный номер, продиктовал мне. Я записала и убрала свой телефон.
– Звонить разве не будете? – заволновался Голик. – Палыч допоздна в клубе. Мог бы сразу с вами встретиться. Тут идти-то пять минут.
– Если будет необходимость, я с ним свяжусь, а пока – живи, – великодушно разрешила я.
– Тогда я пойду? – спросил Голик.
– Иди, и в клубе о нашем разговоре больно не распространяйся, – на всякий случай предупредила я.
– Ни словом не обмолвлюсь. Даже Костяну, – уточнил он.
Видно, Костян был закадычным другом Голика и он поверял ему все свои секреты.
Из ресторана мы вышли одновременно. Голик направился на автобусную остановку, которая находилась метрах в двухстах от клуба. Подождав, пока он удалится на приличное расстояние, я подошла к дверям клуба. Выяснив, на месте ли начальник охраны, показала удостоверение и попросила срочно проводить меня к нему. Дежурный охранник немедленно выполнил мою просьбу. Вот что значит сила красных корочек в России!
У Пал Палыча я задержалась ненадолго. Получив необходимые объяснения, начальник охраны слово в слово повторил рассказ Голика, тем самым сняв с незадачливого Пигмалиона все подозрения. Одна версия отпала.
«Будем проверять остальные», – оптимистично заключила я.
***
Устав от насыщенного встречами дня, я притащилась домой и в изнеможении плюхнулась на диван. Все! На сегодня встреч достаточно. Голова пухнет от всевозможных впечатлений. Даже думать ни о чем не буду. Одного откровения Никодима Трофимовича за глаза хватит. На первый взгляд старичок говорил правду. Но, если копнуть поглубже, запросто могут всплыть такие факты, которые опровергнут все его заявления. История с шутником была больше похожа на искусный вымысел. Проверить, говорит ли Лисченко правду, можно, встретившись с дачным соседом. Ехать в дачный поселок или отложить визит до времени? Ведь, по большому счету, что мне даст эта поездка? Сосед может подтвердить только то, что Лисченко находился в конкретное время в конкретном месте. А подтверждения, что телефонный разговор имел место быть, я там не найду. Девушка была убита глубокой ночью. При необходимости Лисченко мог успеть двадцать раз сгонять туда и обратно. Вряд ли сосед сидел всю ночь и караулил машину сторожа. Только вот зачем бы Никодиму Трофимовичу, этому замшелому мухомору, понадобилось убивать молодую женщину? Или он своей ложью пытается кого-то прикрыть? Возможно. А если предположить, что он говорит правду? Кто тогда этот загадочный телефонный сосед? И ведь как хорошо реакцию сторожа рассчитал! Выходит, знает его близко. И привычки, и окружение. Даже про дачный участок в курсе. Кто-то из сотрудников музея? А может, сам Воронков сторожу звонил? Алиби готовил. Теперь сидит и ждет, когда в историю со звонком неизвестного поверят. А если поверят, то и его, Мишку, отпустят. Риск, конечно, есть. Но в деле об убийстве без риска не обойтись.
Или взять виртуального кавалера Олеси. Никто его, кроме самой убитой, в глаза не видел. Ни имени не знает, ни отчества. И в Олесином телефоне, который мне передал Сомов, его номера нет. В телефонной записной книжке вообще с контактами не густо. Всего три. Сомова, Дарьи и новоявленной приятельницы Полины. Даже номер школы, в которой проработала столько лет Олеся, и тот отсутствует. Ну, это-то еще можно объяснить. Девушка могла знать номер наизусть. Пришла нужда позвонить – набрала по памяти. А телефон поклонника тоже наизусть учила? И Дарья и Полина в один голос утверждали, что Олеся была влюблена в своего мистера «Х» без памяти. Даже если она запомнила номер, то все равно он, по логике вещей, должен был быть в контактах. Ведь намного приятнее вместо сухих цифр видеть на экране телефона имя возлюбленного. Женщины в любом возрасте сентиментальны и склонны придумывать своим обожаемым всякие ласковые прозвища. Их и записывают в контактах. Вот, например, моя бывшая соседка называла мужа Бусенок. И в телефоне у нее он так и значился. Я однажды спросила ее, зачем она это сделала, почему просто не написала «Муж». Так она ответила, что «Муж» звучит грубо, а вот если ей звонит «Бусенок», то и разговор по-другому складывается. А Бусенок, между прочим, уже шестой десяток разменял!
Неужели Олесе были нисколько не свойственны женские сантименты? Или имелась другая причина отсутствия номера и забавных прозвищ? Парадокс. Чем больше я про Олесю узнаю, тем менее понятной она становится. Надо бы побывать у Сомовой на квартире. Если в телефонных контактах информация о воздыхателе Олеси отсутствует, то уж в компьютере девушки ее должно быть предостаточно. Полина говорила, что встрече предшествовала бурная и длительная переписка. Мне просто необходимо ознакомиться с ней. А еще нужно выяснить у Сомова, не появлялся ли Олесин кавалер на похоронах. Или же он мог связаться с отцом девушки позднее. Все-таки они собирались пожениться. Не мог же он никак себя не проявить. Даже если Олеся и не желала в свое время знакомить жениха с отцом, обычно после смерти невесты жених некоторое время общается с ее семьей. Людям легче переносить утрату близкого человека в компании его родных.
Я вздохнула. Называется, «не буду даже думать»! Теперь не смогу заснуть, пока не выясню этот вопрос. Придется звонить Сомову. Я посмотрела на часы. По правилам этикета время для звонков давным-давно прошло. Надеюсь, Сомов не пошлет меня далеко и надолго, если я потревожу его в такой поздний час.
Сомов ответил после первого же гудка. Не ожидая такой быстрой реакции, я не сразу смогла заговорить.
– Татьяна, я слушаю вас, – взывал мужчина, – что-то узнали?
– Доброй ночи, Дмитрий Павлович. – У меня наконец прорезался голос. – Простите за поздний звонок.
– Бросьте церемонии, – прервал меня Сомов, – говорите по существу.
– Мне нужно знать, присутствовал ли на похоронах Олеси ее жених, – выпалила я.
В трубке повисло молчание. Дмитрий Павлович, по всей видимости, был озадачен моим вопросом. Пауза затягивалась.
– Алло, Дмитрий Павлович, вы все еще здесь? – уточнила я.
– Я думаю, – ответил Сомов. – Просто не уверен, что правильно расслышал вопрос. Вы имеете в виду, что Олеся собиралась замуж? Или употребили слово «жених», как синоним слова «приятель»?
– Вообще-то для меня терминология в данном случае не имеет значения. Я пытаюсь выяснить, кто из незнакомых вам мужчин провожал Олесю в последний путь.
– Для вас разницы, может, и нет, а для меня – существенная. Моя дочь собирается выйти замуж, а мне об этом даже не заикается. Не говоря уже о том, чтобы познакомить со своим избранником.
– Я так понимаю, ответ отрицательный, – подытожила я.
– На похоронах Олеси были ее коллеги с работы. Только женщины. И директор. Но он, насколько я понимаю, вас не интересует. Еще вопросы?
– А после похорон? Может быть, звонил кто-то?
– Я остановился в гостинице. Моего номера телефона приятель Олеси знать не мог. А на гостиничный номер подобные звонки не поступали. Мне бы тут же сообщили.
– Сожалею, что напрасно вас побеспокоила, – снова попыталась извиниться я.
– Татьяна, я же сказал вам, что вы можете обращаться ко мне в любое время. Это значит, и днем и ночью. Предложение помощи остается в силе. Судя по тому, что в столь поздний час вы все еще не отдыхаете, расследование идет полным ходом?
– Продвигается, – не вдаваясь в подробности, согласилась я.
– Надеюсь, результат будет достигнут.
– Непременно, – заверила я и задала следующий вопрос: – Дмитрий Павлович, вы не могли бы передать мне ключи от квартиры Олеси? Возможно, там я найду что-то, что приведет меня к разгадке причины ее смерти.
– Через двадцать минут мой водитель доставит ключи к вам на квартиру, – ответил Сомов и отключился.
Вот это оперативность! Я даже не успела предложить забрать ключи завтра утром. Выходит, через двадцать минут я стану обладательницей ключей от сундучка с секретом. При таких обстоятельствах ждать, пока наступит утро, для того, чтобы выяснить личность мистера «Х», околдовавшего Олесю, было для меня проблематично. Ночь, конечно, уже вступила в свои права, но я же отправлюсь в чужую квартиру на вполне законных основаниях!
Приняв решение, я быстро оделась и стала ждать приезда водителя Сомова. Водитель оказался в высшей степени пунктуальным. Мне даже показалось, что он специально стоял за дверью и выжидал, когда пройдет ровно двадцать минут. Хорошо, что я решила сразу одеться, а не откладывать это занятие в надежде, что водитель опоздает.
– Дмитрий Павлович велел передать вам, – мужчина протянул мне ключи и записку.
– Скажите, вы можете делать только то, что велит Дмитрий Павлович, или же имеете право отходить немного в сторону от четких указаний? – решила я задать провокационный вопрос.
Водитель посмотрел на меня подозрительно, оценил мою внешность, одежду и ответил:
– По обстоятельствам. У вас ко мне просьба? – и он выжидающе уставился на меня.
– Ну, не то чтобы просьба. Скорее предложение. Понимаете, я собираюсь посетить квартиру дочери вашего шефа. Прямо сейчас. Ехать на машине в ночное время муторно. Вызывать такси мне не хочется. А добраться до квартиры нужно. Вот я и подумала: может быть, вы согласитесь подвезти меня? Мы бы за час управились. – И добавила: – Я хорошо заплачу!
– Дмитрий Павлович распорядился во всем вам содействовать, – объявил приятную для меня новость водитель. – Если вы готовы, то можно ехать. Тем более дорогу я хорошо знаю.
***
Вот таким чудесным образом я в двенадцатом часу ночи оказалась в двухкомнатной квартире Олеси Сомовой, подаренной ей несколько лет назад отцом. С того дня, когда хозяйка шикарного жилья последний раз появлялась в квартире, прошло еще не так много времени. Вид у квартиры был вполне ухоженный и обжитой. Может быть, Сомов распорядился держать квартиру в состоянии полной боевой готовности? Если так, то львиная доля следов и улик уже уничтожена злейшим врагом сыщика – уборщицей.
Мебели в комнатах было мало. Олеся решила постепенно сменить обстановку. Так сказала Дарья, и это похоже на правду. Старая мебель сохранилась только на кухне, и то частично. Сам кухонный гарнитур был приветом из прошлого, когда верхом шика были шкафчики с алюминиевыми вставками вместо ручек. А вот обеденная группа была уже современной и оригинальной. Сверкающий новизной стеклянный стол, разделенный на четыре части по принципу шахматной доски, и четыре угловых кожаных полукресла, также выкрашенные в два цвета. Оригинальность заключалась в том, что если все четыре кресла-стула задвинуть под стол, то образуется единая фигура: круглый пуфик со стеклянным верхом.
В гостиной стоял красивый кожаный диван цвета бордо, небольшой журнальный столик из карельской березы. На стене красовалась широкоэкранная плазма. В спальне я разглядела широкую двуспальную кровать в стиле техно, застеленную наспех пушистым синим пледом, и небольшую угловую этажерку из небьющегося стекла и хромовых соединений. Шкаф отсутствовал. Тумбочки и столы тоже.
Судя по содержимому ванной комнаты и прихожей, виртуальный кавалер Олеси в ее квартире не жил. Второй зубной щетки не наблюдалось и дополнительного полотенца в сушильном шкафу тоже. Тапочек мужского размера в прихожей тоже не было.
Походив по комнатам, я поняла, чего не хватает в квартире. Ни в одной комнате, включая кухню, я не обнаружила компьютера, на который возлагала большие надежды. По всей вероятности, для связи с приятелем Олеся пользовалась ноутбуком. Так как из-за отсутствия мебели мест, куда можно было убрать ноутбук, было негусто, осмотр квартиры занял минимум времени. В первую очередь я заглянула под кровать. В социальных сетях и тому подобной дребедени люди висят обычно по вечерам, а то и ночами. Вот я и надеялась на легкое разрешение задачи. Мои надежды не оправдались. Не было ноутбука ни в спальне, ни в гостиной, ни в кухне. В прихожей, осмотрев кладовую, оборудованную под гардероб, ноутбука я также не нашла. Водитель Дмитрия Павловича, наотрез отказавшись уезжать, сейчас дожидался моего возвращения. Я, хоть и огорчилась неудачей, решила не заставлять человека тратить время на пустые ожидания и пошла к выходу.
Прежде чем открыть замок, я автоматически взглянула в глазок. Это моя давняя привычка. Однажды, расследуя дело о тройном убийстве на стройке, я, не посмотрев в глазок, распахнула дверь своей квартиры, чтобы отправиться в магазин за молоком и хлебом, и нарвалась на пулю. К счастью, тогда я отделалась легким испугом. Пуля прошла вскользь, через мышцы предплечья, и впечаталась в стену гостиной. Зато с тех пор я ни разу не забыла посмотреть в глазок перед выходом из квартиры. Даже из чужой, как оказалось.
И вот, вопреки ожиданиям, вместо пустой лестничной клетки я увидела огромный глаз, пристально на меня смотрящий. Я отпрянула. За мной, оказывается, кто-то шпионит! Осторожно приблизившись к глазку, я осмотрела площадку. Перед дверью стоял худощавый парень. Он прислушивался к звукам, исходящим из квартиры. Интересно, что привело молодого человека к дверям пустующего жилья? Простое любопытство или нечто большее? Я никак не могла решить, как лучше поступить в создавшейся ситуации: выйти и выяснить причину такого интереса или подождать, пока парень уберется восвояси. Не похоже, что он собирается в ближайшее время покинуть свой пост. Значит, придется выходить. Не торчать же мне всю ночь возле закрытой двери.
Не переставая наблюдать за парнем через глазок, я стала не спеша открывать замок. Услышав звук поворачивающегося ключа, парень быстро отскочил от двери и бросился вниз по лестнице. Я распахнула дверь, вышла на лестничную площадку и стала запирать замок с наружной стороны. Пока я возилась с замком, парень, который всего несколько секунд назад высматривал что-то у закрытой двери, как ни в чем не бывало стал подниматься по лестнице, делая вид, что оказался здесь совершенно случайно. В его руках я обнаружила мусорное ведро. Ага, значит, это жилец дома. Делает вид, будто просто решил избавиться от мусора. В первом часу ночи! Не обращая на него внимания, я убрала ключи в сумочку и направилась к лифту.
– После двенадцати лифт отключают, – сообщил мне парень.
– Правда? А я думала, что он работает круглосуточно, – поддержала я разговор. – Что ж, придется спускаться пешком.
– Вы новая хозяйка квартиры? – как бы из праздного любопытства поинтересовался он.
– А вы откуда знаете? – не стала разубеждать я его.
– В доме все знают, что прежнюю хозяйку убили.
– Убили? – испуганно повторила я.
– Да вы не пугайтесь, – поспешил он успокоить меня. – Это произошло не в квартире. Наш дом более или менее спокойный. И жильцы все вполне добропорядочные.
– Вы в этом так уверены? – поинтересовалась я.
– А как же иначе. Я в этом доме с рождения живу. От родителей квартира мне перешла. Кстати, я ваш сосед, Илья.
Илья протянул руку для рукопожатия. Из вежливости я пожала ее и представилась сама.
– Татьяна.
– Очень приятно. Надеюсь, мы подружимся, – высказал надежду Илья. – С Олесей мы хоть и не приятельствовали, но были в прекрасных отношениях. Наши квартиры соединяются общей стеной. Поневоле знаешь все, что у соседей происходит. Даже балконы у нас только низенькой перегородкой отделяются. Вы уже видели?
Я сказала, что не успела рассмотреть балкон как следует.
– Если вы решите поставить более прочную преграду, то сообщите мне. Могу посодействовать. По-соседски, так сказать. Олеся-то в этом необходимости не видела. Говорила, что даже удобно. Забудешь ключи или, чего доброго, потеряешь, так можно без труда через соседский балкон в квартиру попасть.
– И часто вы пользовались такого рода удобствами? – задала я очередной вопрос.
– Не то чтобы очень часто, – сосед заволновался. – Раза три или четыре.
Он сделал вид, что пытается вспомнить, когда и при каких обстоятельствах пересекал границу балкона. Я поняла, что парень сказал мне больше, чем намеревался. Видно, эта информация могла открыть факт неблаговидного поведения соседа. Буду пользоваться ситуацией, решила я.
– Говорят, Олеся была чудесной женщиной, – начала я. – Скромной, воспитанной.
– Да, Олеся была превосходным человеком, – успокоившись, ударился в воспоминания Илья. – Всегда готова помочь. А хозяйкой какой была! Все-то у нее на местах, всегда порядок.
– Вы были влюблены в Олесю? – предположила я.
– Мы были в нормальных соседских отношениях. Не больше. К тому же у Олеси появился мужчина. По-моему, она даже замуж за него собиралась.
– С чего вы взяли? Олеся вам сказала?
– Сам догадался. Раз уж она его ключами от квартиры снабдила, то отношения у них должны были быть серьезными. Она кому попало квартиру не доверит.
– А откуда вы знаете, что у жениха Олеси был ключ от квартиры?
Илья понял, что в очередной раз оплошал, и решил признаться.
– Я бы вам ни за что говорить не стал, – шепотом начал он, – но, раз уж проговорился, поделюсь тем, что сам видел. Тем более теперь это вас даже больше, чем Олеси, касается. Только вы уж меня не осуждайте за мое, так сказать, некрасивое поведение.
Заверив соседа, что не собираюсь его осуждать, я вся превратилась в слух.
– Недавно, уже после смерти Олеси, я сидел дома и читал книгу. Это мое излюбленное развлечение. Я не любитель мыльных опер и громкой музыки. Предпочитаю спокойный досуг. Так вот. Сижу я в комнате, у меня однокомнатная квартира, читаю. В доме тишина стоит. Все звуки слышно. И вдруг слышу за стеной шаги. Я удивился, кто бы это мог по квартире шастать. Олеси нет. Отец ее, который похороны организовывал, в квартире дочери жить не собирался. Это он мне сам сказал. А других родственников у Олеси, насколько я знаю, не было. Любопытно мне стало. Ночь на дворе, а в квартиру гости заявились. Пойду, думаю, разузнаю, что к чему. Только сначала не к двери пошел, а на балкон потихоньку вышел.
Смотрю, в комнате света нет, а по окну луч от электрического фонарика бегает. Ну, думаю, воры в квартиру влезли! Вызнали, что хозяев нет, вот и орудуют без страха. Я через перегородку перелез и потихоньку в окно заглянул. В темноте, правда, мало что разглядеть удалось. Только вижу, мужик в комнате. Одет прилично. Фонариком во все углы светит, ищет что-то. Решил я полицию вызвать, но сперва понаблюдать еще. Мало ли, может, это и не вор вовсе. А мужик слежки не чувствует, продолжает в Олесиных вещах шарить. Палас зачем-то поднял, осмотрел с внутренней стороны. С диванных подушек чехлы стащил. Видно, то, что его интересовало, небольшой размер имело. В гостиной ничего не нашел. Вернул чехлы и ковер на место. Ну, думаю, значит, не вор. Не стал бы вор о наведении порядка беспокоиться.
И тут до меня дошло. Незадолго до смерти Олеся приходила ко мне за советом, что лучше подарить мужчине, чтобы этот предмет всегда о ней напоминал. А я возьми и ляпни: ключи от квартиры! В шутку, конечно, но Олеся всерьез восприняла. Верно, говорит, тогда уж захочешь – не забудешь. Если вместе жить придется! Обрадовалась, даже в щеку меня чмокнула и убежала. Дней за шесть до ее смерти это было. Я еще ждал, что скоро этот мужик в квартире появится, а его все не было. Я подумал, что Олеся никак не может решиться на такой серьезный шаг, вот мужика и не видно. А она, видать, все-таки сделала это, да только поздно. Не успели молодые общим хозяйством пожить.
Ну, я и успокоился. Решил, что мужик этот вещи свои в квартиру перевез, а теперь забрать решил, а чтобы перед отцом отчета не держать, ночью заявился. Постоял еще немного на балконе и к себе вернулся.
– Сегодня тоже мужика поджидали? – спросила я.
– Точно, – смущенно ответил Илья. – Думал, опять он вернулся, а это вы.
– Скажите, вы видели, как мужчина покидал квартиру? – спросила я.
– А что, пропало что-то?
– Кое-что пропало. Так видели или нет?
– Нет, не видел. В книге кульминационный момент был, зачитался я и пропустил, когда мужик тот ушел. А что пропало-то? Ценное что?
– А у Олеси много ценностей было? – ответила я вопросом на вопрос.
Мне стало подозрительно: с какой стати сосед так допытывается о пропаже. Уж не он ли Олесин компьютер умыкнул? По-соседски, так сказать.
– Откуда ж мне знать, – заторопился откреститься сосед. – Я Олесины доходы не считал и материальными ценностями девушки не интересовался! Меня духовные больше привлекают.
– Ну да. Ну да, – пробурчала я себе под нос.
– Вы мне не верите? – возмутился Илья. – Может быть, вы меня в краже подозреваете?
– Что вы! Как можно! – театрально заявила я. – Подозревать такого уважаемого человека!
– Смеетесь? Ну, смейтесь, смейтесь. А замки я бы посоветовал как можно быстрее сменить. – И сосед, обиженно поджав губы, скрылся в своей квартире.
Я в задумчивости стала спускаться на первый этаж. Новости, которые сообщил мне сосед Олеси, были довольно интересные. А вот личность Ильи подозрения все же вызывала. Если компьютер Олеси у него, нужно срочно его заполучить. Пока парень не постирал из памяти важную информацию. Только заявиться к нему в квартиру с обыском я, к сожалению, не могу. Простой визит ничего не даст. Вряд ли Илья будет выставлять на всеобщее обозрение краденую вещь. Ладно, вернусь завтра утром, пообщаюсь с участковым на предмет добропорядочности соседа. Если мои подозрения оправданны и сосед не такой белый и пушистый, каким себя расписывает, действовать надо будет быстро. А сейчас – домой. Как говорится, утро вечера мудренее.
Водитель сидел в машине и терпеливо дожидался моего возвращения. Я села на заднее сиденье и скомандовала:
– Домой.
Водитель послушно завел двигатель, и мы помчались по ночному городу. Навязчивая мысль не давала мне покоя. Можно ли доверять словам Олесиного соседа? Может статься, что ночного визитера Илья придумал, чтобы оправдать пропажу компьютера. Навешал мне лапши на уши и радуется. А я сиди, голову ломай, что за ночной гость в квартиру приходил.
Но если Илья говорит правду, то это значит, что не одной мне пришла мысль о важности информации из компьютера Олеси. Только с его помощью можно установить личность ее приятеля. А если виртуальный жених и убийца – одно лицо, то ему просто необходимо завладеть компьютером и избавиться от улик. Успех дела зависит теперь от того, кто первым доберется до пресловутого железного ящика. Эх, жаль, сегодня нельзя встретиться с участковым. Может, стоило припугнуть соседа как следует? Глядишь, сам бы раскололся. Но вся беда в том, что у меня не было уверенности в его причастности к этому делу. Подозрения – это одно, а уверенность – совсем другое. В самом деле, нельзя же врываться в дома простых граждан среди ночи только потому, что мне что-то в их поведении показалось странным. Это уже перебор, Танюша. Нужно набраться терпения и дождаться утра.
***
На следующее утро я встала очень рано. Надо спешить, иначе могу не застать участкового на месте. Уйдет на какой-нибудь плановый обход, и бегай за ним весь день, вылавливай по подъездам. По адресу я выяснила имя и номер телефона участкового уполномоченного, в ведении которого находился дом Олеси. Заранее решила не звонить, чтобы не нарваться на череду вопросов. Позвоню, когда доберусь до места.
Уже стоя в дверях, почувствовала непреодолимое желание бросить кости. Попытаю счастья, может, после предсказания костей ситуация хоть чуть-чуть прояснится. А то блуждаю в потемках который день. За какую ниточку ни потяну, все не ту дорожку вытягиваю. Теперь вот к соседу привязалась. Человек мне секреты раскрывает, а я его в жулики записываю. А он, между прочим, к высоким материям стремится. Книжки читает, не в пример современной молодежи.
Прошла в комнату, вытянула замшевый мешочек, встряхнула и высыпала кости прямо из мешка. Результат меня даже обрадовал. «30+16+2» – «Ваш новый знакомый не тот, за кого себя выдает». Что и требуется доказать! Поехали, Танюша, за доказательствами. Будем выводить нового знакомого на чистую воду. С легким сердцем спустилась во двор. Завела свою старушку и поехала навстречу судьбе. Что-то мне день грядущий приготовил?
Участковый уполномоченный встретиться согласился охотно. Только предупредил, что в участке мне появляться нежелательно. Сославшись на ремонт кабинета, назначил встречу в местном сквере. Благо погода располагала к утренним прогулкам. Добравшись до нужного места, я стала прогуливаться по асфальтовым дорожкам, высматривая участкового. Поначалу мне даже доставляло удовольствие дефилировать туда-сюда, время от времени меняя направление, но когда ожидание растянулось на тридцать минут, я начала терять терпение. Остановившись на центральной аллее, я вынула телефон с твердым намерением дозвониться до непунктуального стража порядка и высказать ему все, что по этому поводу думаю.
Номер набрать я не успела. За спиной раздался голос:
– Татьяна Александровна Иванова?
Я обернулась и увидела мужчину в штатском. Безошибочно узнав в нем полицейского, я, в тон ему, задала встречный вопрос:
– Сергей Валентинович Плакин?
– Так точно, – заулыбался участковый, видно оценив мой юмор, и поинтересовался: – Давно ждете?
Он еще издевается! Опоздал на добрых полчаса и глупые вопросы задает. Я не стала отвечать.
– Простите, – произнес он без сожаления в голосе. – Не рассчитывал, что вы вовремя придете.
– Гендерный шовинизм? – намекнула я на то, что участковый считает всех женщин необязательными, опираясь на негативный опыт общения с представительницами женского пола.
– Ни в коем случае! Жизненный опыт. – И, помолчав пару секунд, продолжил: – Будем считать, что извинения вы приняли. Можете переходить к сути вашей проблемы. Времени, знаете ли, в обрез.
Я не заставила себя ждать.
– Понимаете, в чем дело, – начала я излагать заранее заготовленную легенду. – Я собираюсь купить квартиру в доме номер двенадцать по улице Советской. Бывшая хозяйка недавно умерла. Квартиру выставили на продажу.
– Знаю, о какой квартире идет речь, – решил поразить меня своей осведомленностью участковый. – Эта квартира принадлежала Олесе Сомовой?
Я кивнула, подтверждая его предположение.
– Не знал, что она уже продается. – Участковый озадаченно почесал затылок.
– Не совсем так, – поспешила я успокоить его. – Отец девушки собирается продавать ее только по истечении года. Тогда уже он и в права наследства вступит, и период траура закончится. Но мне он разрешил осмотреть квартиру сейчас. Мне покупка не к спеху, а район здесь хороший. В другой раз такой вариант может и не подвернуться. Мы договорились, что я присмотрюсь пока, а если мне вариант подойдет, то через год я квартиру куплю.
Участковый смотрел на меня с сомнением. История и правда выглядела подозрительно, но я надеялась на то, что он припишет все сомнительные моменты женским странностям и прихотям. Так и получилось. Налюбовавшись вволю моим глупым выражением лица, которое я изображала в соответствии с моментом, участковый спросил:
– А от меня вы чего хотите? Я этот процесс ускорить никак не могу. При всем желании.
– Конечно, я это понимаю, – я глупо захлопала ресницами. – Вопрос в другом. Вчера, во время осмотра квартиры, я познакомилась с будущим соседом. Он мне показался подозрительным. Подсматривал, вынюхивал что-то. Я женщина одинокая. Сами понимаете, не хотелось бы вместе с хорошей квартирой получить неадекватного соседа. Тем более что балконы наши смежные. Хиленькая перегородочка – единственная преграда. Вот я и решила, прежде чем ответ давать, с вами встретиться. Развеять сомнения.
Я с надеждой во взгляде посмотрела на участкового. Тот помялся и сказал:
– Информация эта конфиденциальная, сами понимаете. Не имею я права о личной жизни жильцов вверенного мне участка распространяться. В случае чего я местом рискую, – участковый снова замялся.
Я понимающе закивала и полезла в кошелек.
– Я все понимаю. И готова компенсировать ваш риск.
Зеленая банкнота перекочевала из моего кошелька в карман участкового. Тот сразу повеселел и запел соловьем.
– Волнения ваши не напрасны. Сосед ваш в прошлом сидел. Отбывал наказание, так сказать, за мелкие кражи. Но в настоящее время за ним такого не наблюдается. Как говорится, человек одумался и встал на путь исправления. Да и сидел-то он по «малолетке». Лет десять как освободился. Если хотите, могу его прощупать. Или вообще на особый контроль взять.
Участковый, почувствовав рыбное место, старался вовсю. Мне же лишнее внимание к персоне Ильи было ни к чему. Я поспешила закончить разговор.
– Что вы. Это лишнее. Пожалуй, я лучше откажусь от намерения покупать именно эту квартиру. Да и ждать долго. Сколько воды утечет за год. Может, я к тому времени даже замуж выйду, – добавила я, чтобы поддержать имидж глупой взбалмошной девицы.
– Ну, как хотите.
Участковый, тут же потеряв ко мне интерес, попрощался и быстрым шагом делового человека удалился.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7