ГЛАВА 9
Ночью ветер был таким сильным, что мне пришлось встать и закрыть все форточки. Боялась, что они стукнутся друг о друга и разобьются. И все равно прямо-таки чувствовалось, как напор воздуха бьется о стекло и давит на него.
…Я внезапно открыла глаза и посмотрела в окно. На улице стояло яркое солнечное утро. Надо же, как за несколько часов может измениться погода!
Открыв балконную дверь, я очутилась на свежем воздухе. Впрочем, свежим его назвать было нельзя. Уже снова стояла духота. Я вздохнула, но особенно огорчаться не стала. «У природы нет плохой погоды», — вспомнила я слова из известной песни.
Снова вспомнив про оставленную у чужого подъезда «девятку», я чуть не стукнула себя по голове. Быстро сварив кофе, позавтракала и понеслась за новыми приключениями на свою голову.
Оказавшись у своей машины, я подумала, что, наверное, глуповато быть рядом с Соколовой и не зайти к ней, не узнать, как она себя чувствует. К тому же я совершенно не знаю, где теперь Катерина. Хорошо, если Наташа догадалась позвать ее к себе переночевать. А если нет? Я-то вчера смылась с поминок, даже не сказала никому ничего. Впрочем, это не мои заботы, по большому счету.
Не хотелось терять время, но я все же поднялась. Позвонила в дверь, но ее никто не открывал. Зато из закрытой квартиры неслись громкие голоса двух спорящих женщин. Я сразу догадалась, чьи голоса.
Я снова и снова нажимала на звонок. Наконец в дверях показалась раздраженная сверх всякой меры Наташа.
— Привет, — глупо улыбнулась я, глядя на злое и непроницаемое лицо своей клиентки.
Соколова ничего не ответила. Она просто отступила внутрь и пропустила меня. В коридоре показалась Катерина.
— Что тут у вас происходит? — тихо спросила я, взирая то на одну, то на другую дамочку.
— Да так, ничего особенного, — хриплым голосом отозвалась Катерина.
— «Ничего особенного»… — передразнила Наташа и отвернулась от своей «родственницы».
— И все же? — настаивала я. Мне хотелось знать подробности.
— Она говорит, что у них с Глебом были более доверительные отношения, чем со мной, — с обидой воскликнула Соколова. — Ну откуда она может знать, что у нас с ним было?
— Глеб рассказывал мне о тебе, а вот тебе обо мне ничегошеньки, — парировала Сашкова.
— Ну и что? Может, он стеснялся тебя? — не растерялась Наташка.
— Еще чего! — Катерина аж покраснела от гнева. — Просто он не хотел посвящать тебя в нашу жизнь. Возможно, он не собирался с тобой жить долго, навсегда связывать с тобой жизнь. Как иначе объяснить его молчание?
— Не ври! Глеб любил меня. Он отрекся от той, прежней жизни. И жил со мной. Я тоже его любила! — Соколова зарыдала. — Я очень его любила. Тебе никогда не понять этого.
— Это тебе не понять, что значит потерять родного и любимого брата.
— Девочки, перестаньте. Как вам не стыдно! Подумайте о Глебе. Вы обе любили его. Почему же сейчас так по-свински к нему относитесь? — Мне хотелось надавать обеим по щекам. — Что вы делите? Кого вы делите? Глеба нет. И если он сейчас видит вас, то, наверное, ужасается и не узнает вас. Дуры!
Теперь ревели обе. Каждая причитала на свой манер и размазывала по лицу слезы и сопли. Я несколько минут посмотрела на это представление, потом хлопнула дверью и спустилась вниз.
До чего же жесток и глуп порой бывает человек! Какая теперь разница, что каждая думает? Глеба не вернуть. И нечего теперь трепать его имя. Что он думал? Кого любил больше? Вообще эти две любви — к сестре и жене — не сравниваются.
Скорее всего, таким образом обе женщины просто выплескивают свое горе. Но все равно — так нельзя!
В взвинченном настроении я поехала к Никите. Если сейчас и этот начнет пороть чушь, то я просто не выдержу и пошлю их всех куда подальше.
Наверное, так уж повелось в последнее время — меня опять ожидала дверь, которую никто не спешил открывать. Я постояла минуты три, и мне это надоело. Зачем надо было приглашать, если не хочешь видеть человека?
Я решила позвонить еще с десяток раз, для прикола, и уйти восвояси. Сделала. Повернулась на сто восемьдесят градусов. И тут мне вспомнились сцена на кладбище и зловещие слова старушек за спиной: «Не к добру. Надо покойника ждать».
Несмотря на духоту, мороз побежал у меня по коже. Я достала из рюкзака отмычки и принялась открывать дверь. Через несколько секунд дело было сделано.
Как только я вошла в квартиру, то сразу ощутила запах газа. Быстро подбежав к окну на кухне, я раскрыла его настежь. Потом посмотрела на плиту. Так и есть: три горелки включены, но огня нет. Я перекрыла газ.
Потом кинулась в комнату. Никита лежал в своей кровати, одетый в спортивный костюм. Рядом на полу валялась книга.
А на небольшом столике стояла почти пустая бутылка водки. И никаких стаканов. Неужели он пил прямо из горла? Горе заливал?
Я взяла Селезнева за руку. Пульс не прощупывался.
Подбежав к телефону, я на всякий случай вызвала «Скорую», а затем набрала номер Мельникова.
— Андрей! — Я обрадовалась, что застала его на работе. — Приезжай по адресу Никиты Селезнева, напарника убитого Сашкова. Он тоже, кажется, того…
— Чего того? — обалдело переспросил он.
— Умер. Я «Скорую» уже вызвала, но мне кажется…
— Иванова! Ты чего? Не можешь определить, умер человек или нет? Или тебе на голову кирпич упал? И ты дар речи потеряла?
— Я в шоке, — честно выпалила я и повесила трубку, не желая больше ничего объяснять. Приедет, сам увидит.
Ох, зачем же я такое сказала?! Частный детектив не может быть в шоке. В принципе, я редко впадаю в подобное состояние. Но вот сейчас впала. После испытанной злости на человека вдруг видишь его мертвым. А ко всему прочему, он хотел что-то мне сообщить. Кошмар! А вдруг он хотел сказать мне нечто, относящееся к смерти Сашкова? И именно поэтому Селезнева и убили?
Стоп. С чего я взяла, что его убили? Я побежала на кухню. Все форточки были закрыты. Но это, возможно, из-за вчерашней погоды. Вернее — непогоды. Сама дома все форточки позакрывала. А газ? На плите стоят чайник, кастрюля с супом и сковорода с картошкой. Никита поставил их разогревать, а картошку — жарить, она до сих пор сыроватая.
Очень может быть, что газ отключили временно или случились неполадки в плите — огонь погас, и потом газ шуровал уже в чистом виде. Если предположить, что в этот самый момент Селезнев уснул, изрядно выпив, то тогда получается классический несчастный случай. Ну да, медики, конечно же, найдут следы алкоголя в крови Никиты. Он ведь еще с поминок не совсем трезвый приехал, потом еще и добавил. Вывод будет прост — уснул пьяный и отравился газом. Чего в жизни не бывает…
Но почему-то я не верила в такой расклад. Интуиция просто орала мне в уши, что смерть Никиты — убийство и что оно напрямую связано с убийством Сашкова.
Я закурила сигарету и села на табуретку ждать.
Потом вскочила и стала осматривать квартиру. Если тут был кто-то, то он мог оставить следы. Вот мы их сейчас и поищем…
Я подумала, с чего мне начать и что вообще следует искать. Ведь можно же предположить, чем в определенном случае может воспользоваться преступник. В данном варианте мы имеем отравление газом.
Думаю, сам Никита не стал бы спокойненько дожидаться своей смерти. Если, конечно, не упился до бессознательного состояния. Значит, он либо не знал об опасности, либо…
Теперь может быть два варианта. Убийца стукнул Селезнева по голове, а потом открыл газ и ушел. Или… Но об этом позже. Сначала проверим первый.
Я подошла к Никите и, не трогая тела, внимательно осмотрела его. Никаких повреждений нет. Во всяком случае, в тех местах, которые видно.
Впрочем, этот вариант, когда оставляешь человека травиться газом, а сам уходишь, не так уж для убийства и хорош. Жертва может очнуться и не отравиться до конца. А ведь нужна стопроцентная уверенность, иначе и смысла нет затевать инсценировку.
Я поймала себя на мысли, что думаю сейчас просто как мясник какой-то. Но… чувства требуется убрать подальше! Пока я ими занималась, произошло еще одно убийство. Просто непростительно для меня!
Итак. Из всего выходит, что умный убийца должен знать наверняка, что его жертва мертва. А как это сделать? Не приходить же потом проверять? Значит, преступник должен убить. Если он предполагает изобразить отравление газом, значит, сначала и убить газом, а уж потом подстроить все, чтобы стало похоже на несчастный случай.
Мне показалось, что я теперь чуть ли не знаю, что именно должна искать. Пусть не покажется никому смешным, но я просто была уверена, что Селезнева сначала отравили газом насильно, а потом, что называется, выставили декорации. Сделать это можно через шланг или длинную какую-нибудь трубочку. Если снять горелку, то под ней окажется труба, по которой подается газ. Надев один конец шланга на нее, а второй засунув в рот человека, можно запросто его отравить. Ведь Никита был в состоянии алкогольного опьянения, значит, сопротивляться не мог.
Я стала носиться по квартире, пытаясь найти шланг или трубочку, через которые не составило бы труда ввести в легкие газ. И нашла. В ванной комнате. Тонкий шланг валялся за стиральной машиной. Не проанализировав ситуацию, я вряд ли бы обнаружила его.
А «Скорая помощь» все не ехала. Странно.
Но вот в дверь позвонили. Доктор пролетел в комнату.
— Что-то у вас газом пахнет, — крикнул он и пошел в комнату.
Мужчине хватило беглого взгляда, чтобы понять — его помощь уже не нужна. Он пощупал пульс.
— Тело, конечно, теплое. Но, учитывая, какая на дворе стоит жара, не удивлюсь, если он умер еще ночью. Он отравился. — Врач посмотрел на меня. — Газом.
— Вы так профессионально ставите диагноз. Вернее, причину смерти, — нейтральным тоном сказала я.
— Милицию вызвали? — буднично спросил он.
— Да.
В это время в дверь снова позвонили. На сей раз приехал Мельников со своими ребятами. Доктор удостоверился, что все сделано по правилам, и молча удалился. Оперативная группа приступила к работе.
Андрей осмотрел сначала квартиру и тело Селезнева, потом отозвал меня в сторонку и приступил к допросу.
— Ну, рассказывай. Как все произошло? И как ты сюда попала?
Я быстро выложила все, что имело смысл рассказывать: Никита назначил мне встречу, я приехала, но он не открывал, тут я, уж извиняюсь, конечно, воспользовалась ради дела отмычками, потому что появились нехорошие предчувствия. Остальное можно додумать. Сильно пахло газом. А Селезнев был уже мертв.
— Замечательно, — хмыкнул Мельников. — Скажи, пожалуйста, мне в отчете так и написать: мол, частный детектив Иванова Татьяна незаконно проникла в квартиру потерпевшего при помощи отмычек?
— Можешь написать, что дверь была не заперта. Впрочем, считай, что я именно так тебе и сказала. Только Селезнев не потерпевший, а убитый. Ты понимаешь, о чем я?
— Откуда такая уверенность? На столе почти пустая бутылка из-под водки. Твой Селезнев наверняка был пьян, — говорил Мельников очень недовольным тоном. — И вообще… Потерпевший не всегда убитый.
— Я понимаю тебя, Андрей, но именно убитый, — возразил я. — Конечно, водка тут эта… Ужасно неприятно, но факт остается фактом.
— Какой факт? Одни твои предположения. По всему видно — несчастный случай.
— Нет. Произойди данный случай сам по себе, то никому бы и в голову, естественно, не пришло считать его убийством. Но Никита Селезнев — напарник Глеба Сашкова. Убитого, заметь. Причем убийство Сашкова тоже сначала не считалось таковым. А выглядело все как несчастный случай, — взволнованно говорила я.
— Ну и почему не сказал?
— Мы встретились на похоронах Сашкова. Не до того было, сам понимаешь.
— «Понимаешь»… — Андрей с издевкой передразнил меня и закурил. — С начальством так не поговоришь. Ему факты подавай.
— Сейчас я представлю тебе факт, солнышко мое, — довольно произнесла я и повела Мельникова в ванную.
Там я достала спрятанный в полиэтиленовый пакет шланг и показала его бывшему однокурснику.
— Смотри, — меня распирало от желания сунуть Андрею прямо в нос найденный мной факт.
— И что?
— Это то, при помощи чего Никите в легкие пустили газ.
— Откуда такая уверенность?
— Он пахнет газом. А дальше ты сам должен все доказать.
Мельников молча покрутил пакет в руках, потом глянул на меня и вышел из ванной комнаты.
Оперативная группа занималась своими делами. Мне больше делать тут было нечего, и, махнув Андрею рукой на прощание, я ушла.
* * *
Я села в свою «девяточку» и стала думать, что же мне делать дальше. Похоже, вырисовывается, что убийства связаны с охранным агентством «Гарант». Оба убитых работали именно там. Ну если, конечно, парней не связывала еще какая-нибудь тайна.
Непростительно, что я вчера не пристала к Селезневу и не выпытала у него информацию, которой он хотел поделиться. Можно было найти минут десять для спокойного разговора. Так нет же, отложили разговор. Эх, жалко парня! Такой хорошенький. И молодой совсем.
Я вспомнила про примету, о которой говорили старушки на кладбище. Неужели она работает? Или все же совпадение? Просто жуть какая-то. Ну, теперь, если те бабки узнают, что произошло, вот разговоров-то будет… Скажут, что предупреждали.
Надо снова ехать к охранникам. Может, Никита на работе говорил кому-нибудь о том, что хотел сказать мне. Надежды мало, но она все же есть.
Я повернула ключ и завела мотор. Впрочем, сначала дождусь, наверное, Мельникова. Попрошу, чтобы про судимость Сашкова разведал. Вдруг всплывет что-нибудь интересное. И я заглушила двигатель.
Мне пришлось выкурить сигарет пять с большим интервалом, прежде чем Андрей со своими ребятами вышел из подъезда.
— Уж не меня ли ты дожидаешься? — спросил он, увидев мою машину и приблизившись.
— Точно.
— А что не поднялась?
— Слушай, а у меня к тебе дело, — проигнорировала я его вопрос. — Залезай в машину. Отниму несколько минут.
Мельников кивнул своим, чтобы подождали, и сел рядом.
— Ты меня замучила. Что еще?
— Андрей, а ты знаешь, что Сашков был судим? — для начала спросила я.
— Нет. Мы его не проверяли, — растерялся он.
— Будь другом, узнай, пожалуйста, об этом побольше. Он сам из Лабакова. У него и сестра родная есть. Только вот родители не очень давно умерли.
— А ты не теряешь времени даром.
— Правда, дело вроде бы какое-то засекреченное было.
— Как засекреченное? Ты о чем? — улыбнулся моим словам Мельников.
— То есть прикрыли его. Может, денег кто сунул. Почем я знаю? Если бы в курсе была, не стала бы тебя упрашивать, — возмутилась я.
— Это все? — по-деловому спросил Андрей.
— Да.
— Тогда пока. Некогда мне с тобой тут сидеть. Хорошо, конечно, приятно, но дела ждут.
Бывший однокурсник вышел и хлопнул дверцей. Я тут же рванула с места. Теперь в «Гарант».
Я на всех парах стала выезжать со двора. И надо же такому случиться, что именно в этот момент в него въехала красивая иномарка. Я нажала на тормоз, вывернула руль, но… мы все равно стукнулись. Мне сейчас только разборок не хватает! И почему такое невезение?
Я выскочила из машины, чтобы поглядеть на ущерб. Из машины напротив тоже выскочил мужчина. Каково же было мое удивление, когда я увидела перед собой Быстрякова. Лицо его было сердитым, но когда он увидел меня, то неожиданно громко и весело рассмеялся.
— Сама судьба решила свести нас, Танечка. — Он чуть ли не обниматься ко мне полез. — Не захотели телефончик дать, вот и получайте теперь.
— Олег, рада вас видеть, — наигранно бодро сказала я. — Правда, ситуация не совсем приятная.
— Это все мелочи! А я о вас думал. Даже сейчас, когда ехал, думал. И вот такой подарок. Ну, как ваша голова?
— В порядке.
Я покосилась на свою «девятку». В мастерскую все же ехать придется. Да и Быстрякову тоже.
Олег поймал мой взгляд.
— Да ладно. Не переживай, — перешел он на «ты», вспомнив нашу договоренность. — Впрочем, я знаю отличный автосервис. Поехали вместе. Сдадим наших железных коней, а сами в кафешку двинем.
— А ты не на работе? — удивилась я.
— Как видишь, нет. А ты?
— Я? Нет. К подруге приезжала.
Как раз в этот момент к нам подъехала машина Мельникова. Андрей выглянул из окошка и крикнул:
— Иванова! Делай что хочешь, но я помогать тебе не буду! — И укатил.
Честно говоря, я первый раз в жизни была рада таким его словам.
