Книга: Круиз с сюрпризом
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 7

Глава 6

 

На верхней палубе было все как на заказ — народу довольно много. Полумрак, музыка играет, найти кого-то сложно. Можно приткнуться на уютном летнем диванчике и спокойно подумать о деле.
Думы мои повели меня по двум направлениям — во-первых, этот безымянный парень, а во-вторых, Владик, Сережа и Игорь. Даже скорее они втроем и не во-вторых, а во-первых. Но последовательность имен правильная. Наиболее подозрителен Владик — нервничает, пытается перевести разговор на какую-нибудь ерунду и очень старательно себя контролирует. Я просто уверена, что он сегодня не был пьян — просто притворялся. Зачем? Вот и Сережа, и Игорь в конечном итоге надрались, что вполне понятно и объяснимо — повод есть, возможность тоже — почему бы и нет? А что помешало сделать то же самое Владику?
Ну и как же мы будем узнавать что-то про Владика? Не у него же самого! Вообще-то это просто — есть Сережа. И Игорь. А что мне надо узнать? Две вещи — почему психует и какие отношения у него были с Сашей. И вообще пора подробнее узнать про их бизнес — естественно, у Игоря. Решено — как только он проспится, начинаем действовать. Скрытно и непрерывно. Подобно зарытому в землю шлангу. Господи, как же мне не хочется ничего делать, а хочется прикинуться шлангом!
Ну или, на худой конец — потанцевать. Кстати, почему бы и нет? На отдыхе я или где? Хочу танцевать и слушать комплименты. И неважно, что Игорь дрыхнет в тяжелом алкогольном опьянении, на нем свет клином не сошелся. Стоит только оглянуться, и сразу найдешь подходящего кавалера… Ага, очень кстати — у выхода маячит, кажется, помощник капитана — как раз то, что надо: во-первых, молодой и симпатичный, во-вторых, наверняка заправский морской волк, а в-третьих, надо же мне извиниться за то, что учинил Игорь перед самым отплытием из Козьмодемьянска! Да и следствию это может как-то помочь: все-таки помощник капитана — лицо официальное, авось удастся из него выудить что-нибудь интересное.
Соорудив себе, таким образом, кучу оправдательных мотивов, я направилась к помощнику капитана. И очень удачно — пока я до него добралась, закончился какой-то на редкость заводной танец, и включили «медляк». Я нахально нарисовалась перед своей жертвой и заявила:
— По каким-то причинам нам этого не сказали, но я точно уверена, что это белый танец. Дамы приглашают кавалеров. — Увидев в его глазах легкое замешательство и готовность сдаться без боя, я продолжила:
— Неужели у вас хватит духу отказать даме и тем самым опозорить ее навеки?
— Ну что вы, конечно же, нет, — галантно отозвался мой кавалер и положил руки на мою талию.
Мы медленно двигались в такт музыке, все было замечательно, но я вдруг поняла, что у меня внезапно пропало романтическое настроение, и очень захотелось заняться делом. Ну что же, работать так работать.
Между тем мой кавалер начал светский разговор:
— Простите мне мое любопытство, но мне кажется, что вы ко мне подошли не просто так. Кроме желания танцевать, вами руководило еще что-то. Я не прав?
— Нет, правы. Действительно, руководило — жгучее желание попросить прощения.
Помощник капитана недоуменно посмотрел на меня. Я продолжила:
— Ну за сегодняшнюю сцену на пристани перед отплытием. И прощения прошу я больше не за себя, а за своего спутника — он был немножко не в себе.
— А! Ну конечно, а я-то смотрю — кого вы мне так напоминаете! Простите, сразу не узнал — богатая будете. — Ну еще бы он меня узнал. Да он бы просто оскорбил бы меня, если бы узнал. Что может быть общего между той растрепанной, запыленной и уставшей придурочной и мной — безумно обаятельной, чудесно выглядящей и т, д. Правда, своему кавалеру я этого не сказала, а лишь загадочно улыбнулась и кивнула головой.
— Вы знаете, по-моему, сейчас самое время нам познакомиться — как вы считаете? — продолжил светскую беседу помощник капитана. — Меня зовут Костя. Могу ли я узнать ваше имя?
— Можете, — милостиво сказала я. — Татьяна.
— Очень приятно. У вас замечательное имя, и оно вам очень идет — это здорово, что у такой красивой девушки такое же красивое имя.
— Ага, а фамилия у меня еще замечательней — Иванова.
— Да вы что? Всегда мечтал встретить человека с такой фамилией — все говорят, что самая распространенная фамилия, а мне никогда не попадалась.
— Считайте, что вам повезло, — ответила я. А что еще я могла сказать?
— Таня, а почему же ваши друзья отпустили такую красивую девушку одну в такое опасное место? — Танец закончился, но я крепко вцепилась в его руку, и мы вместе отошли к перилам. Просто очень правильный вопрос он задал, молодец. А я уже думала, как бы нам повернуть наш разговор к нужной теме.
— Так ведь переживают очень. Не до меня им, я же понимаю.
— Да-да, конечно, — смутился Костя и, кажется, хотел перевести разговор на что-то другое. Ну нет, не выйдет!
— Я понимаю, вам, как начальству, хочется все это скрыть от пассажиров. И это вполне понятно и справедливо — люди отдыхают, люди ни в чем не виноваты, а тут такой кошмар — убийство. Но мы-то с вами знаем, нам-то незачем в прятки играть?
— Да, верно. Поверьте, мне очень жаль, что все так произошло. Я понимаю, что если для нас это неприятность — правда, очень серьезная, — то для вас это большое горе. У вас ведь такая дружная компания, вы поехали вместе отдыхать, и тут вдруг такой ужас — одного убили, другой оказался убийцей. Это большое испытание, тем более для женщин. Бедные жены.
Так, надо бы внести ясность — рассказать ему о моем месте в этой компании. Это не потому, что я такая искренняя, а просто если я дам ему понять, что я в этой компании чужая, он будет охотнее разговаривать, не будет взвешивать слова, опасаясь меня обидеть.
Ну, играем роль предельно искренней и честной девушки с красивым именем Таня Иванова:
— Понимаете, Костя, вы, видимо, заблуждаетесь на мой счет. Я вовсе не являюсь давним и полноправным членом этой замечательной компании. Я с ними познакомилась лишь вчера вечером, вот на этом самом вашем теплоходе. А утром меня огорошили этой жуткой новостью. Это, конечно, ужасное происшествие, но убитый не был моим лучшим другом, мы с ним едва ли сказали друг другу три слова, так что оснований опасаться за меня у вас нет.
Это сообщение явно обрадовало Константина, и он потащил меня танцевать. Танцевать я была не против, но работе это не мешало.
— Костя, а вот вы сказали, что убийца из этой компании. Вам наверняка известно гораздо больше, чем нам. Так Гена действительно убил? Милиция в этом абсолютно уверена? — Он в нерешительности молчал, и я продолжила свое наступление:
— Ну скажите же, а то я умру от любопытства, и вам придется избавляться от трупа: два трупа за один рейс — это уже чересчур. Скажите же, вы ведь знаете намного больше нас. А я клянусь, что все секретные сведения я никому не разглашу Правда, правда!
— Ну хорошо, — сдался Костя. И начал подробно докладывать:
— Может быть, вы действительно имеете право знать — вы же оказались в этом замешаны, причем абсолютно незаслуженно. Кстати, могу вас обрадовать — мужчины вашей компании оказались джентльменами и все как один потребовали, чтобы вас не трогали и не допрашивали. Может быть, они как раз и объяснили милиции, что вы в их компании новенькая и знать ничего не знаете. Так или иначе, но от неприятного общения с милицией вас освободили именно они.
Так, интересно. Возможно, конечно, что и на самом деле все живые члены компании оказались жуткими джентльменами (вряд ли в уговорах милиции участвовал Саша). Но также вполне вероятно, что у них были и другие причины как можно меньше впутывать меня в это дело. Какие? Ну, например, я могла бы как-то вмешаться в работу милиции — все-таки я частный детектив. Но я бы не стала этого делать ни в коем случае — нет ничего приятного для вольного частного детектива в общении с незнакомыми представителями власти. Правда, мои джентльмены могли этого не знать и решили на всякий случай подстраховаться. Или могла быть какая-нибудь другая причина. Так или иначе, но подозрений с компании я снять не могу, особенно с Владика с его странным поведением.
Однако Костя дал мне очень ценные сведения, надо отреагировать:
— Видите, как хорошо, что вы мне это сказали. А то я бы не смогла оценить их благородства.
— Надеюсь, вы меня не выдадите? Я думаю, они бы хотели, чтобы это оставалось в тайне.
— Конечно, конечно. Ни в коем случае. Я буду молчать, как каменное изваяние. Но откройте мне секрет, кто больше всего беспокоился о том, чтобы не нарушить мой покой? — Интересно, кому же это было выгодней всего?
— Ну разумеется, вашему рыцарю без страха и упрека. Его, кажется, зовут Игорем?
Я кивнула: вполне объяснимо. Костя помолчал и добавил:
— Но, возможно, на эту мысль его натолкнул кто-то другой. А может, они решили это все вместе.
Я вновь кивнула. Ну что же, подозрения остаются в силе.
Танец закончился, и мы вновь отошли к перилам, созерцая ночь, окутавшую наш теплоход. Красота ночи была, конечно, необычайной, и грешно было бы сейчас говорить о чем-то неромантическом, но работа есть работа — когда мне еще предоставится такая уникальная возможность узнать все как можно подробнее.
И я отогнала от себя мысли об отдыхе и продолжила свой осторожный допрос, замаскированный под светскую беседу любопытной дамы, которая томится от безделья:
— Костя, но, несмотря на то, что я в этой компании почти чужая, мне все же всех их жалко, с девочками я очень подружилась, и с Игорем у нас… — я жеманно повела плечами, — ну, вы понимаете…
— Да, конечно, — заторопился ответить Костя, поставленный мной в неудобное положение. А в неудобном положении человек охотно говорит о чем угодно, только бы сгладить неловкость.
Поэтому я моментально задала ему интересующий меня вопрос:
— Неужели это действительно Гена убил? Не верится мне, ни капельки.
— Увы, но это правда, — с готовностью начал Костя. — Понимаете, все налицо — и мотив, и возможность у него была, и улики имеются.
— Да? — изобразила я живейший интерес. Естественно, я все это знаю, но пусть он еще повторит — хуже не будет.
— Конечно! А вы не знали? У него самый обычный, старый как мир мотив убийства — деньги. Он сильно проигрался накануне и был должен убитому большую сумму. Друзья все время твердили, что это обычное дело — убийца всегда проигрывал, а убитый — выигрывал. Но, на мой взгляд, это как раз подтверждает правильность нашей версии — у убийцы, наверное, сдали нервы, этот проигрыш был последней каплей. Понимаете?
— Может быть, вы правы, — может быть, а может, и нет. — Тоже мне, психолог, Зигмунд Фрейд. Но в его речи проскользнула очень интересная фраза. Так, делаем круглые глаза и уточняем то единственное, что действительно интересно:
— А вот вы сказали — «наша версия». Это как?
— Очень просто, Таня. Существует положение, что на корабле при совершении какого-либо преступления до приезда милиции дознание ведет капитан, или, по его поручению, помощник капитана. Это очень разумно прежде всего для тех, кто ходит в море, — там пока доберешься до следственных органов, может пройти очень много времени. Но и на речных судах это положение действует. Ну вот капитан и возложил на меня обязанности дознания до прихода милиции. Мы хоть и стояли уже в порту, но было раннее утро, и пока милиция доехала, прошло где-то полчаса.
— Боже, как интересно! — вскричала я в полном восторге. А как же — ведь он такой смелый, умный и черт его знает какой еще. Чем чаще мужику об этом говоришь, тем легче им управлять. Но сведения действительно интересные — никогда не слышала об этом раньше. А может, слышала, но забыла. Но не мешает еще немножечко повосторгаться и заодно кое-что уточнить:
— И как только у вас это получилось! Я бы на вашем месте просто растерялась и ничего не сообразила! Неужели вы сумели за полчаса все выяснить?
— В общем, да. Но это же моя работа. Скромен, как настоящий герой. Прямо слезы на глазах наворачиваются. Повезло тебе, Татьяна, в этой поездке: сначала — высокие отношения между супругами и любовниками, потом — джентльменское отношение малознакомых людей лично к тебе, и вот теперь — настоящий герой. С ума сойти можно!
— И вы преподнесли милиции готовую версию, ведь правда же? Ну признайтесь, не скромничайте! — Страна должна знать своих героев!
— Можно сказать и так. Но это было несложно, все было как на ладони. Ведь это же не детектив Агаты Кристи, а обычная жизнь. Здесь все просто. И я уже сказал, что не только мотив, но и улики были — чего стоит хотя бы измазанный кровью пиджак!
— Да что вы говорите! — в испуге спросила я. А как же — настоящая женщина должна быть слабой и пугливой, как курица. Нет, лучше, как грациозная лань.
— Да-да. Ужасные подробности, но они соответствуют истине. И возможность у него была, и алиби отсутствует. А на требование сказать, где он находился в момент убийства, — молчит или огрызается. Вы знаете, мне кажется, он уже раскаивается. Может быть, даже напишет явку с повинной, и ему на суде будет легче.
Ага, как же, явку с повинной. Примут ее у него, конечно! У них же готовое дело, которое они так легко раскрыли. Если бы не мои активные действия, дело уже закрыли бы и готовили для передачи в суд. Но Константину эти мои мысли знать необязательно.
— Да, конечно, вы правы. Разумеется, раскаивается. Ведь это очень тяжело — быть убийцей своего друга… — Но мне надо еще кое-что уточнить:
— Костя, а откуда вы узнали об этом самом мотиве?
— Очень просто — они и после игры спорили на палубе, а потом пришли в бар — очень громко ссорились. Даже бармен потребовал на всякий случай усилить охрану в баре, мало ли, вдруг подерутся. Но тогда они расстались довольно мирно. Кто бы мог подумать, что утром случится такое!
— Действительно, ужасно, — поддержала я Костю и мысленно подвела итог нашего разговора: очень интересно.
Стало быть, теплоходному начальству было выгодно, чтобы виноватым в убийстве Саши признали Гену. Почему? Очень просто — так легче замять дело. Всем удобно — и капитану вместе с его помощником, и милиции: последние приехали к раскрытому делу. Пожалуйста, вот вам на блюдечке. Причем не какая-нибудь мелкая кража, а убийство, первые получили возможность, а может, даже и гарантию, что все будет тихо и мирно. Все довольны. В противном случае пришлось бы допрашивать всех пассажиров, обшаривать весь теплоход, искать орудие убийства…
Атак никаких вопросов — убийца налицо, а орудие убийства он выкинул за борт. Кстати, почему? Да очень просто — испугался. Вообще-то все очень логично. Может, так оно и было в действительности? Нет, я не имею права так думать — я частный детектив, который должен доказать невиновность Гены и найти настоящего убийцу. Да и не могу я в это поверить — слишком много открылось дополнительных и довольно подозрительных моментов.
Между прочим, мы опять танцевали, и, поскольку Костя, видимо, решил, что все официальные вопросы решены, он вел себя более романтично. И вот надо же случиться такому: Костя шепчет мне на ухо что-то очень приятное, мы довольно тесно прижаты друг к другу, а я в это время обдумываю дальнейшую тактику расследования (Костя мне нисколько не мешает), как вдруг все это самым бесцеремонным образом рушится. Перед нашим носом словно из-под земли возникает Игорь с приветливой улыбкой на лице и фразой:
— Татьяна, пошли! — это мне. — Вы позволите? Или скандал будем устраивать? — это Косте.
Костя от такой наглости опешил, а может, просто испугался неприятностей. Во всяком случае, он выпустил меня из рук без всяких возражений. Игорь еще раз улыбнулся ему и потащил меня за собой.
Надо сказать, меня эта дурацкая ситуация тоже застала врасплох, и я позволила привести себя в свою каюту.
Но уже в каюте я взбунтовалась. На бедную похмельную голову Игоря вылился поток ругательств и обвинений, который вполне мог бы заменить по силе воздействия пару-тройку хороших семейных ссор со швырянием тапок и сковородок.
Да что он себе позволяет?! Да кто я ему, в конце концов?! Да что он о себе возомнил!? Да я даже мужу, если таковой, не дай бог, появится, не позволю гак со мной обходиться! И вообще, что он делает в моей каюте, у него есть своя?! И что же это такое — я пашу на их дебильную компанию, пашу, между прочим, во время своего законного отпуска, а мне хоть бы кто-нибудь сказал спасибо! Так нет же — вместо этого некоторые типы закатывают мне тут истерики и семейные сцены.
Я еще хотела заявить, что я абсолютно свободный совершеннолетний человек, но внезапно заткнулась, поскольку мое сознание поразили две мысли: во-первых, истерику и семейную сцену закатила я, а во-вторых, я только что, в сущности, проболталась о том, о чем запретила говорить своим заказчицам: что я работаю над этим делом. Кто меня дернул за мой дурацкий язык.
Воспользовавшись паузой в моем пламенном монологе, Игорь прошелестел, будто умирающий лебедь:
— Тань, а у тебя нет чего-нибудь от головы, а? Раскалывается — сил никаких нет.
Все так же молча я порылась в сумочке, обнаружила еще одну антиалкогольную таблетку (слава богу!) и протянула ее Игорю вместе со стаканом воды, который стоял на моем столике. Игорь с благодарностью что-то промычал и проглотил лекарство. Сел на диван и стал ждать результата. Я села рядом и посмотрела на него. Только сейчас я увидела, что Игорь весь мокрый — видимо, как только очнулся, тут же залез под холодный душ.
Мы довольно долго молчали — я потому, что не знала, как себя вести, а Игорь ждал воздействия лекарства. Господи, сделай так, чтобы он не расслышал или не понял то, что я ляпнула.
— Как ты? — не выдержав этого молчания, робко спросила я.
— Потихоньку прихожу в себя, — уже более живым голосом отозвался Игорь. — Спасибо тебе, спасла.
— Да не за что. Обращайтесь в случае чего, — со слабой надеждой проронила я. Неужели не заметил или не расслышал?
— Таня, нам с тобой нужно поговорить. Я думаю, ты знаешь о чем. Давай не будем откладывать. Поговорим прямо сейчас.
Господи ты боже мой!
— А… А может, ты хочешь кофе? Тебе сейчас это бы не повредило. Давай сходим в бар?
— Сходим, но потом. А сейчас все-таки поговорим. Мне кажется, что между нами накопилось слишком много всякого, и нам надо бы все уладить. Согласна?
— А куда мне деваться? Давай.
— Понимаешь, Таня, я, к сожалению, не дурак, — очень обнадеживающе начал Игорь. — Даже если бы ты сейчас не проговорилась, во время сцены, кстати, напоминающей семейную. Ты как считаешь?
У меня не было сил даже фыркнуть, и поэтому я смогла произнести лишь одно слово:
— Продолжай.
— Ну вот. Так получилось, что я довольно хорошо осведомлен о профиле твоей деятельности — и о том, что ты постоянно попадаешь в какие-то переделки, и о том, что расследуешь очень опасные дела — гораздо значительней нашего. То есть что-что, а профпригодность у тебя имеется. Это мне еще в Тарасове подробненько рассказывали. О тебе такие легенды по родному городу ходят!
Уж на что мне грех жаловаться, так это на отсутствие популярности.
— Ладно, ты знал, что я расследую не только исчезновения собачек и похождения неверных жен и мужей. Но почему ты решил, что я взялась и за это дело?
— Интуиция. — Игорь с удовольствием посмотрел на мое лицо, не выражающее особой веры в наличие у него этой удивительной способности. Помолчав немного, он продолжил:
— Если честно, то девчонки послали меня за тобой, они сказали, что хотят тебя нанять.
— И они тебе потом проболтались? Черт, я же им запретила!
— Да нет, они не сказали ни слова, наоборот, заявили, что ничего не получилось, и что ты — редкая стерва. Но я достаточно хорошо их знаю, и знаю, что если им что-то втемяшится в голову, они тем или иным способом этого добьются. Однако до поры до времени я решил делать вид, что абсолютный лопух и верю в твои россказни о неумении вести сложные дела. Кстати, что ты узнала в милиции? А то девчонки мне пока не позвонили. Или позвонили, но я был в отключке.
— А откуда ты узнал, что я была в милиции?
— А где же ты могла пропадать полдня? Ага, очень хорошо, значит, я еще не потеряла навыки конспирации и они меня на теплоходе не заметили.
— Так что там в милиции? — напомнил Игорь.
— Ах да! В порядке. Они хотели закрыть дело, но мне удалось, вернее, я надеюсь, что удалось, перевести его в Тарасов.
— Спасибо, Таня. Надеюсь, наши объединенные усилия увенчались успехом. Я тоже пытался это сделать. Мне как раз должны позвонить, сообщить о результате.
— А чего ж ты мне ничего не сказал! — начала было возмущаться я, но тут же бросила это глупое занятие: как бы он сказал, если я сама играла в супермена-одиночку. Точнее — в суперледи.
— Ну, — улыбнулся Игорь, — может, хватит действовать порознь и мешать друг другу? Заключим деловой союз? И у нас будет гармония во всех сферах жизни.
С этими словами он привлек меня к себе, и я не имела ничего против — ни против слов, ни против действий.
Нашу идиллию прервал сотовый телефон, который требовательно заверещал откуда-то из-под дивана. Игорь деловито нырнул под диван, выудил из-под него трубку и начал разговор.
Я вся обратилась в слух, пытаясь деятельно участвовать в разговоре Игоря, потому что общался он с моими заказчицами — Ирой и Катей.
— Да, я, конечно! Девочки, вы где?
Выслушав ответ, Игорь передал его мне, но, чтобы не терять времени, задал следующий закономерный вопрос о том, как там наши дела, и потому я услышала следующее:
— Тань, они еще в Козьмодемьянске… Ага, вот и привет передают… Да, нормально добралась, успела… Но уже купили билеты… Что значит, наполовину в порядке? На которую половину?.. А, ясно! Тань, и сегодня они выезжают в Тарасов… Что он говорит? А вы откуда знаете? Говорили с ним? Он как?.. Ну понятно… Что сделать? Я уже все, договорился… Тане трубку? Ага, передаю.
Единственное, что я поняла из этого наполовину услышанного разговора, так это то, что девчонки уезжают в Тарасов, следовательно, дело сдвинулось с той удручающе мертвой точки, на которой оно застыло в момент моего пребывания в Козьмодемьянске. Похоже, что все складывается относительно неплохо. Видимо, им удалось перекинуться парой слов с Геной — это тоже вселяет оптимизм. А еще они, идиотки, совершенно не умеют соблюдать конспирацию, я же вдолбила в их глупые головы, что наша встреча в Козьмодемьянской милиции должна остаться тайной для всех, что они тут раскудахтались — да как я доехала, да не опоздала ли… Вот и играй с ними в Штирлица — обязательно подставят. Ладно, сейчас ругать их не буду, некогда:
— Девочки, это я. Слушаю.
— Таня, все в порядке, спасибо — дело взяли в Тарасов, мы выезжаем туда через полчаса, — уверенно и спокойно говорила вдова Катя. — Гену переводят, конечно, не с нами, но нам удалось его повидать.
— Молодцы, — я не стала выяснять, каким образом: ежу понятно, что кому-то сунули какие-то деньги. — Как он?
— Ничего, держится, — с гордостью заявила Катерина. — Передавал тебе привет и огромную благодарность.
Замечательно, теперь еще и Гена знает, что я занимаюсь этим расследованием — до кучи. Катя, видимо, сама об этом подумала, потому что неуверенно произнесла:
— Так получилось, что мы ему ляпнули о твоем согласии вести расследование и о том, что ты уже очень много для него сделала. Ничего?
— Ладно, проехали. Почему вы Игорю сказали, что не совсем все в порядке?
— Нам не выдают тело.
— То есть?
— В Тарасов его повезли, а нам не отдали. Мы не понимаем, почему.
Про себя я подумала, что очень даже хорошо, что не отдали: намучились бы девчонки с этим своим Сашей, пока доехали. А так — получат его уже в Тарасове и смогут спокойно похоронить.
— Ничего страшного, не беспокойтесь. Наверное, какие-то формальности, бывает. Больше никаких неприятностей?
— Да вроде пока нет. В Тарасове — будет видно.
— Там обязательно что-нибудь появится, но вы не отчаивайтесь, все образуется. У меня пока особых новостей нет, разрабатываю несколько версий. Как что-то будет — обязательно позвоню.
— Спасибо, Таня. Пока.
— Пока, Ире привет.
Пробормотав нечто, означавшее, по всей видимости, согласие. Катя отключилась. Я отдала телефон Игорю, все еще продолжавшему сидеть на полу:
— Скажи мне, друг мой, почему ты держишь свой сотовый у меня под диваном? Более подходящего места не нашел?
— Да нет, просто он туда закатился. Наверное, — с сомнением произнес Игорь и добавил:
— А вообще-то я не помню. А что, это важно?
— О господи! Нет, это неважно. Хорошо, закончили с телефоном. Или вот еще что — с телефоном не закончили. Ты мне дашь с него поговорить завтра утром? Счет представишь Ире или Кате — это будет деловой разговор.
— Да что ты всякие глупости мелешь, какой счет! Мы же договорились, что я тебе во всем помогаю. Могу тебе вообще этот сотовый отдать… Хотя нет, мне могут позвонить по работе. Но ты звони с него в любое время и говори столько, сколько нужно.
— Договорились, — это действительно было удобно. Нет, ну чего я свой-то сотовый дома оставила, идиотка?! Отдохнуть захотела! Вот и мотайся теперь за Игорем, как привязанная. Хотя против этого я пока ничего не имела — нравился он мне все больше и больше.
Объект моей симпатии тем временем удобнее устроился на полу напротив меня и заявил:
— Ну и ладненько, вот и договорились. А теперь самое время нам с тобой обо всем поговорить подробно. Во-первых, ты развеешь все свои подозрения насчет меня — если они остались, конечно. Во-вторых, может, я тебе на что и сгожусь: а вдруг я знаю что-то важное, чего не знаешь ты. И это натолкнет тебя на гениальные выводы и логические обобщения. И ты раскроешь это дурацкое дело, не выходя из каюты. Согласна? Мы ведь договорились действовать вместе!
— Ладно, давай, — все правильно, договорились. Да я и сама уже поняла, что в одиночку не справлюсь, а наиболее подходящий союзник здесь — это Игорь. Мелькала у меня, правда, мысль о помощнике капитана, но несмотря на то, что у него были явные плюсы — например, он не замешан в этом деле, его главным минусом было то, что он не знает эту компанию и не может ответить мне на многочисленные вопросы по поводу всех этих Сашиных друзей.
Пока я все это обдумывала и совсем уже заблудилась в своих аргументах насчет плюсов и минусов, Игорь безапелляционно заявил:
— Тогда я первый начинаю задавать вопросы, — и, не дожидаясь моего согласия или какой-нибудь другой реакции, спросил:
— Тань, ты велела девчонкам ни о чем не говорить мне. Ты меня подозревала?
— Я не велела говорить не только тебе. А подозревала я всех и каждого, поскольку ничего не знала и не понимала. И решила подстраховаться. Правда, я и сейчас многого не понимаю, но круг подозреваемых сузился, и я буду очень рада, если ты из него окончательно выберешься.
— А почему ты подозревала, скажем, меня? — поинтересовался Игорь.
— Очень просто — отсутствие алиби. По этому признаку, кстати, можно подозревать вас всех, — очень логично ответила я.
— Вообще-то правильно. А мотив?
— С мотивами сложнее, у тебя нет такого уж ярко выраженного. Я могла лишь предположить — деньги, бизнес. И этот неизвестный мотив казался мне намного реальнее того, который приписывают Генке. Все-таки двенадцать тысяч — это, мне кажется, не повод, чтобы убивать своего друга. Ну пусть не друга, пусть хорошего знакомого.
— Да, наверное, ты права. Но у нас вроде не было таких уж серьезных разногласий, мы друг другу не мешали — скорее наоборот. Понимаешь, финансово мы все втроем абсолютно независимы, у нас просто схожий профиль занятий. И мы смогли стать монополистами в этой сфере на тарасовском рынке.
— Слушай, ты все говоришь — профиль, профиль;
Это что, такой уж секрет, чем вы занимаетесь?
— Да нет, не такой уж. Полпарохода тебе может отрапортовать — фармацевтика. Ну и всякое разное медицинское оборудование.
— Производите, что ли? — не поняла я.
— Да нет, продаем. На производстве, Танюша, сейчас много не заработаешь. Если, конечно, это не наркотики.
— А это не наркотики? — Замечательно умный вопрос задала — так он и признался. Хотя, если бы это были наркотики, вряд ли он стал поднимать вообще эту тему. А с другой стороны — все равно, по его словам, полпарохода в курсе. В общем, я запуталась окончательно и вопросительно посмотрела на Игоря. , — Нет. Не производим и не продаем, — улыбнулся Игорь. Почему-то я ему поверила.
— Ладно. Вернемся к нашим баранам. Хотя, между прочим, наркотики прекрасный повод для убийства. Но если ты говоришь… — протянула я.
— Повод чудесный, но, к сожалению, он отпадает, — подхватил мой легкомысленный тон Игорь. — А какие у нас бараны?
— Да все те же. Ваши деловые отношения. И полное отсутствие конфликтных ситуаций. Прямо идиллия какая-то. А ты не думаешь, что вполне реален и такой мотив — кто-то из вас решил стать единоличным монополистом. И начал убирать конкурентов. И на эту роль теперь очень подходишь ты, поскольку и Саша, и Гена уже практически убраны. Ну, как?
— Замечательно. Только я тебе еще раз повторяю, что нам очень удобно было работать втроем, для единоличной монополии надо гораздо больше сил и средств. В компании легче. И мне сейчас, пока Гену не освободят, будет намного труднее. А прибыль наверняка снизится. Так что никаких плюсов, кроме разве что морального удовлетворения от сознания собственной исключительности.
— Вот-вот. О чем я и говорю! Может, у тебя мания величия. В таком случае ты просто обязан был всех поубивать или иным каким способом убрать с пути и в гордом одиночестве преумножать свои богатства. — Эту чепуху я плела под воздействием вновь вернувшихся паров алкоголя — странно, а я думала, что уже протрезвела. Но на сердце стало полегче: я наконец-то до конца поверила Игорю — его аргументы были очень убедительны.
В связи со всем этим я решила несколько изменить антураж нашей беседы-допроса, которая на данном этапе должна перерасти в совещание:
— Игорь, давай передислоцируемся в бар, а? Кофе хочу, а то у меня уже мозги не варят. Там и поговорим.
— Пошли, у меня тоже все в глотке пересохло. Да я бы еще и поел чего-нибудь. Я ведь не ужинал.
Разговор о его ужине, который достался мне, я решила замять.
Мы быстро привели себя в порядок и двинулись в бар, где проголодавшийся Игорь заказал себе все имеющиеся в ассортименте бутерброды и орешки. Я стоически отказалась от пирожных (хватит на сегодня) и ограничилась чашкой кофе.
Игорь приступил к поглощению заказанной снеди, а я, поскольку мне было абсолютно нечего делать, начала отвлекать его вопросами:
— Слушай, а ты вообще думал о том, кому выгодна смерть Саши?
— Ага, думал, конечно, — с трудом прожевав, ответил Игорь.
— Нашел?
— Да ты знаешь, в принципе — таких людей куча. Теоретически, это могла быть Катя — наследство там и всякое такое. Естественно, это могли быть мы с Генкой — вдруг мы что-то там не поделили. Но эти два случая мы исключим: про нас с Генкой мы с тобой поговорили, а Катя… Катя, я думаю, тоже не могла. Конечно, нельзя сказать, что они были нежно влюбленной парой, но отношения у них сложились очень неплохие. Можно даже сказать, что по-своему Саша с Катей друг друга любили. Во всяком случае, дружба и уважение в этом браке присутствовали.
— Игорь, по-моему, ты заболтался. И вообще, когда это дружба, уважение, даже и любовь мешали убийству жены или мужа? Почитай классику — вся мировая литература буквально завалена такими сюжетами.
— Ну ладно, — миролюбиво кивнул Игорь, проглотил очередной бутерброд и заявил:
— Тогда скажу тебе следующее: Кате очень невыгодна смерть Саши. Прежде всего потому, что за Сашей Катя была как за каменной стеной. У нее не было никаких материальных проблем, и ей не надо было над этим ломать голову. А теперь ей придется самой зарабатывать деньги, управлять фирмой. Она не очень умеет этим заниматься, точнее сказать — совсем не умеет. Я, конечно, ей помогу, да и Генка поможет, но все равно это не то. Кате, конечно, никто не мешает продать фирму, но тогда непонятно, на что она будет жить, когда растратит все вырученные деньги. В общем, невыгодна ей его смерть, — подытожил Игорь свои нудные и запутанные объяснения.
— Игорь, а что с Владиком и Сережей? — задала я следующий вопрос, поняв, что если Игорь будет рассуждать самостоятельно, мы никогда не доберемся до сути.
— А что с Владиком и Сережей? — перепугался Игорь. — Я как очнулся, их не видел.
— Да нет, я их видела гораздо позже. Даже пила с ними. И потом Сережа допился до того, что Владик потащил его в каюту Не исключено, что и сам свалился. Но я не о том. Я о мотиве убийства. У Сережи или Владика он есть?
— Не могу тебе сказать точно, может, и есть, — прожевал Игорь вместе с бутербродом эту странную фразу, заметил мой удивленный взгляд и добавил:
— Дело в том, что я их плохо знаю.
— Как это? Ведь у вас же вроде дружная компания, и вы уже который год вместе отдыхаете! — возмутилась я.
— Да нет, — неторопливо начал объяснения Игорь, принимаясь за шестой бутерброд. — Дружная компания включает в себя Сашу, Генку, Катю, Иру и меня. А Владик и Сережа — примкнувшие к нам в эту поездку деловые знакомые Саши.
— Деловые? Ну-ка поподробнее! Ты их вообще-то знаешь? До теплохода вы виделись?
— Нет, ну видел, конечно, но близко не знал. И в преферанс пару раз играли вместе. Но Саша их знал лучше. Он с ними какие-то дела вел. И, сдается мне, в эту поездку они намеревались что-то провернуть. Я краем уха слышал. Но это, скорее всего, больше касалось Владика.
— Почему так думаешь? — Наконец-то что-то интересное. Какая-то зацепка за Владика. Недаром он мне показался таким странным.
— Потому что Владик постоянно теребил Сашку перед отъездом, и на пароходе они сразу начали о чем-то говорить.
— Да, может, просто, светский треп? — предположила я. Нет, что-то у меня не идет. Сбивает меня с мысли этот вечно жующий Игорь. И вообще, я хочу спокойно покурить на природе. У меня сразу появятся умные мысли, и я перестану думать о том, что мне очень хочется заказать хотя бы одно пирожное.
Поэтому когда Игорь, поглядывая на стойку бара и явно собираясь еще что-нибудь заказать, задумчиво произнес:
— Вряд ли они светски трепались с бумагой, ручками и калькулятором… — Остаток этой фразы он договаривал уже на палубе, куда я его утащила.
— Ты что? За нами следят?
— Да нет. Покурить хочу. Мыслительный процесс активизировать.
Игорь дал мне прикурить и стал напряженно следить за мной, видимо, надеясь лично увидеть процесс этого активизирования.
Я затянулась и поняла, что зверски хочу спать, что этот чертовски длинный день закончился, что уже почти ночь, а посему надо закруглять наше совещание. А что нам для этого нужно? Правильно, не давать Игорю растекаться «мыслию по древу».
— Игорь, тебе известно, что именно они там решали и какие у них были дела?
— Нет, — ответил Игорь и явно хотел еще что-то добавить.
— Ясно. Тебе пионерское задание — выяснить это. Это важно. Владик действительно нервничает, это может оказаться интересным. Хорошо?
— Хорошо, — Игорь уже не делал попыток отвечать развернуто, он просто соглашался со мной и преданно смотрел в ожидании дальнейших инструкций.
Что же мне еще от него надо было? Ага, вспомнила.
— Игорь, а что за парень к вам подошел в баре после игры? Точнее, не к вам, а к Саше. И Сережа сказал, что ты тоже его знаешь. И Гена знает, Сережа утверждал, что у них назревал какой-то конфликт. Это так?
— Какой еще парень? — недоуменно спросил Игорь и вдруг вспомнил:
— А, да, был. Господи, как же его зовут? Вот хоть убей, не помню… Но у меня должно быть записано. Мы с ним иногда работаем — все трое, но, пожалуй, Сашка с ним больше контактировал.
— Значит, так, — заявила я, — ты находишь утром его имя в своей записной книжке. И покажешь мне этого парня, — я усилием воли преодолела жуткое желание двинуться спать и продолжила:
— Игорь, а ты не знаешь, что за дела были у него с Сашей? Сережа сказал, что у этого парня серьезные проблемы и он хотел решить их с Сашиной помощью. Что бы это могло быть?
— Да что угодно. Может, деньги. По-моему, он для Сашки что-то делал, и Сашка ему еще не заплатил. Не знаю, может, он что-то не довел до конца.
— А чем он вообще занимается?
— Оргтехникой. Устанавливает, обеспечивает функционирование. — Игорь подумал и добавил:
— Золотые руки у парня…
— А почему тогда Саша общался с ним больше, чем вы?
— Берет дорого. А Сашка любил все эти штучки, вот и развлекался. У меня и у Генки стоит самый минимум всей этой мишуры, а у Сашки — полный набор. Этот парень уже третий месяц укомплектовывает ему офис. Не офис — картинка.
— Ясно. В общем, вспомнишь и покажешь, — подытожила я. Возможно, это и дохлый номер, но, может быть, и ниточка.
Спать хотелось все отчаяннее, посему я решила завершить на сегодня все дела и предаться заслуженному отдыху К тому же была глубокая ночь, а, как известно, утро вечера мудренее. Все эти мудрые мысли и оригинальные соображения я сообщила Игорю, который очень охотно со мной согласился. И мы отправились спать. Почему-то оба — в мою каюту. Но я была не против (пока!).
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 7