Книга: Цирк, да и только
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

По дороге я думала о том, кто снабжает Хмелькова животными. В списке подозреваемых было четыре человека: Пафнутьев, Трофимов, Абросимов и Вырубов. Первые двое, портной и осветитель, были друзьями и, скорее всего, действовали сообща. Николай с Анатолием относились к разряду технического персонала, который непосредственно с животными не работает, и значит, не видит в них своих коллег. Кроме того, и Пафнутьев, и Трофимов испытывали финансовые затруднения. А денежная мотивация – это серьезно.
Двое других, ветеринар и коверный, если и были причастны к похищению тигренка, то орудовали поодиночке. С Абросимова я уже сняла подозрения, но после вчерашнего инцидента с внезапно заболевшими лошадьми поняла, что поспешила с окончательными выводами. Его угрюмая молчаливость давала повод для самых смелых предположений. Почему ветеринар, призванный лечить животных, мог поступить вопреки своей профессиональной этике? А вдруг он знал, что животные обречены? Пеликан Аркаша уже стар, и его отправили на «заслуженный отдых». А Урал… только ветеринар мог знать, каково истинное состояние его здоровья. Вдруг у тигренка было заболевание, которое не позволило бы ему стать артистом цирка? Конечно, это были лишь мои домыслы, но они хоть как-то объясняли возможные мотивы Абросимова.
Что касается Вырубова, то внутри меня шла какая-то борьба «за» и «против» этого кандидата. Интуиция подсказывала мне, что его истинное лицо постоянно, а не только во время выступления, прячется под личиной комика. Здравый же смысл не находил ни одного веского аргумента, подтверждающего его вину. Под клоунской маской мог скрываться заправский ловелас, а не преступник, готовый ради наживы обречь братьев наших меньших на верную смерть.
Я вдруг вспомнила о бывшей гимнастке Быстрининой, которая имела возможность вывести Урала через склад и швейный цех на улицу. Но положительные характеристики Варецких и охранника сделали свое дело – Екатерина Евгеньевна осталась вне подозрений. Эта глубоко верующая женщина, не мыслящая своей жизни без цирка, все-таки не могла совершить преступление, которое я расследовала.
Чем дольше я думала о четырех оставшихся подозреваемых, тем больше склонялась к тому, что, скорее всего, Урала выкрала первая парочка.
* * *
Таксидермическая мастерская располагалась в завокзальной части города, на улице Алексея Толстого. Проехав перекресток с подземным переходом, я остановилась около одноэтажного здания из красного кирпича. Ни таблички с номером дома, ни какой-либо вывески на нем не было, но, судя по описанию Хмелькова, его мастерская находилась именно здесь. Поправив рыжий парик, я вышла из машины. Контактные линзы немного раздражали глаза, но ради конспирации я готова была это терпеть. Мне даже не пришлось нажимать на кнопку звонка – едва я подошла к двери, как она распахнулась. Похоже, Антон увидел в окно, что у входа припарковалась машина, и поспешил мне навстречу. Никто из подозреваемых вроде бы не знал, что я езжу на красном «Ситроене», поэтому я не стала искать другую парковку – здесь было очень удобное местечко.
– Это вы мне звонили? – уточнил высокий, худощавый молодой человек лет двадцати пяти. Бледная кожа, мелкие завитки светлых волос, ниспадающие на высокий лоб, глубоко посаженные голубые глаза, прямой нос, тонкие губы и острый подбородок – все это делало его внешность запоминающейся с первого взгляда.
– Да, я, – улыбнулась я с оттенком легкого кокетства.
– Заходите. – Хмельков посторонился, пропуская меня в дом. – Так кто, вы говорите, дал вам номер моего телефона?
Хорошо, что я подготовилась к этому вопросу!
– Рома Мережков. Не скажу, что мы с ним очень хорошо знакомы, – говорила я нараспев, следуя за Антоном по длинному, узкому коридору, – а вот Саня, мой бойфренд, с ним на «ты». Так вот, когда мы в последний раз были в «Арамисе», Саня глаз с волка не сводил и между делом сказал, что было бы неплохо украсить офис чем-то в этом роде. Я взяла это на заметку и поинтересовалась у Романа, где он этого великолепного волчару взял. Мережков порекомендовал к вам обратиться.
– Да, тот серый – моя гордость. – Антон толкнул дверь в комнату. – Проходите, располагайтесь где вам будет удобно. Вы не представились…
– Оля, – назвала я первое пришедшее на ум имя.
– Скажите, Оля, а вы хоть приблизительно представляете, чучело какого животного вы хотите подарить своему бойфренду?
– Ну как вам сказать, – я взяла несколько секунд на раздумья. – Откровенно говоря, хотелось бы что-нибудь экзотичное.
Хмельков присвистнул:
– С экзотикой, знаете ли, проблема. Не в смысле работы, мне это даже в кайф, а в смысле материала. Обычно заказчики приносят мне свои трофеи, но у вас-то другой случай.
– Другой, – согласилась я. – Значит, за экзотикой мы гнаться не будем. Я думаю, что вполне подойдет зверь из нашей, средней полосы. Саня сможет похвастаться перед друзьями, что он сам застрелил его на охоте.
– Ну, если ваш бойфренд охотится, то почему бы ему самому не постараться? Или важно, чтобы ваш подарок стал для него полной неожиданностью?
– Между нами говоря, Саня был на охоте один раз, и то лет пять назад. Но он до сих пор при случае рассказывает, как застрелил зайца. По-моему, он будет гордиться тем метким выстрелом до пенсии, – снисходительно-иронично заметила я.
– Зайца добыть – это не проблема, – стал размышлять вслух таксидермист, – только офис одним таким чучелом не украсишь, нужна целая композиция в духе Деда Мазая. Я уже представляю: камыши, деревянная лодка, а в ней – зайцы. Надо будет Некрасова перечитать… Уж не помню, сколько штук их там было. Что вы в принципе на это скажете?
– Задумка интересная, – оценила я, – но у Сани в офисе просто нет места для такой большой композиции.
– Жаль. Знаете, таксидермист – профессия творческая. Я не просто изготавливаю чучела того или иного животного, а стремлюсь к тому, чтобы моя работа была наполнена каким-то смыслом, чтобы в ней прослеживался какой-то сюжет. Мои работы никогда не повторяются. На создание некоторых сюжетов и образов у меня уходят недели, но сегодня я чувствую творческий подъем. – Хмельков принял задумчивую позу, сложив руки на груди.
Пока Антон молча креативил, я рассматривала комнату для посетителей. Из мебели в ней были только два глубоких кожаных кресла, в одном из которых я и расположилась, стеклянный журнальный столик и кособокий книжный шкаф, где в беспорядке теснились книги, альбомы, журналы. В комнате было две двери. Через одну мы вошли сюда, вторая, вероятно, вела туда, где таксидермист непосредственно работал над созданием чучел. В помещении стоял стойкий запах каких-то химикатов.
– Антон, а покажите мне свои работы, – попросила я.
– Не думаю, что вам будет это интересно, – довольно резко пресек мои притязания Хмельков.
То ли мастеру не понравилось, что я оторвала его от раздумий, то ли он тщательно охранял свою работу от посторонних глаз.
– Ну почему же? – спросила я со всей непосредственностью.
– Понимаете, Оля, я нахожусь только на стадии консервирования шкур, а к моделированию приступлю позже. Смотреть пока не на что.
– А какие животные? – уточнила я.
– Мелкие – куропатки, белки, но их много. Это будет лесная диорама. Работа очень трудоемкая, ведь надо будет показать индивидуальный характер каждой особи. Я наблюдаю за животными, изучаю их повадки, движения, много фотографирую, чтобы потом воспроизвести различные динамические позы в своих скульптурах.
– Значит, с птицей вы тоже работаете? Я подумала, а не подарить ли Сане глухаря? – Я стала размышлять вслух. – Он как-то говорил, что охотиться на глухаря – это дело, достойное настоящего мужчины.
– Не стану отрицать. Если вы сможете найти подходящий материал, то я с удовольствием возьмусь за эту работу.
– Я? Да где же я его возьму? – опешила я. – Мне казалось, у вас должны быть налажены связи с охотниками. Разве нет?
– Налажены, – подтвердил Антон, – но сейчас, к сожалению, не сезон охоты на глухаря.
– А на кого сезон?
– В наших краях ни на кого. Надо связываться с охотниками Крайнего Севера… Я вот что подумал… А как ваш бойфренд относится к рыбалке?
– Думаю, положительно. Я видела у него в гараже спиннинг.
– Тогда у меня такое предложение: а не подарить ли вам своему Сане чучело стерляди? – Хмельков продолжал стоять передо мной, сложив руки на груди.
– А где же ее поймаешь? – не без скепсиса проронила я. – Я еще из школьной программы помню, что из-за гидроэлектростанций, построенных на Волге, стерлядь до Тарасова не поднимается. Надо в низовье Волге на рыбалку ехать, да и то не факт, что там повезет.
– Зачем же ее ловить, когда можно купить в магазине? Я помогу вам выбрать самую достойную особь, – предложил Антон, глядя на меня исподлобья.
– Не знаю, – протянула я, размышляя над этим предложением. – Ну и куда он эту рыбину денет? По-моему, она будет в офисе, что называется, ни к селу ни к городу.
– Оля, а вы в курсе, что на гербе нашей области как раз стерляди изображены? – вкрадчиво уточнил таксидермист.
– В курсе, – кивнула я.
– Можно сделать композицию в форме герба, – предложил мастер.
– Вы думаете, кто-нибудь поверит, что Сане повезло сразу трех стерлядок поймать, да еще одинакового размера? – стала капризничать я, затягивая время. Пока не было никаких доказательств того, что Урал стал материалом для таксидермической работы. Но я надеялась, что Хмельков на чем-нибудь проколется.
– Тогда я даже не знаю, что вам предложить. – Раздался телефонный звонок, Антон достал из кармана коричневых вельветовых брюк мобильник и, извинившись передо мной, пошел в другую комнату. При этом он плотно закрыл за собой дверь.
Я не могла не воспользоваться тем, что осталась в комнате для посетителей одна. Первым делом я достала из сумки электронный жучок и прикрепила его к задней части кресла, затем подошла к книжному шкафу. Мое внимание привлекла большая толстая книжка, лежащая наверху. Это была детская энциклопедия животных. Примерно на середине торчал корешок закладки. Открыв книгу в этом месте, я чуть не выронила ее из рук – Хмельков заложил страницу, на которой была фотография тигренка. Это было косвенным подтверждением того, что он делал или собирался сделать чучело детеныша полосатой кошки. Я убрала книгу туда, где она лежала, и стала просматривать фотоальбомы. Один из них был набит снимками, сделанными в нашем городском парке. Антон фотографировал белок, уток, лебедей в самых разных ракурсах. Ничего предосудительного я в этом не видела и уже хотела убрать альбом, как вдруг из него выпала фотография пеликана, причем заснятого не в его привычной среде обитания, а на манеже цирка во время репетиции – зрителей в зале не было. Вот это была уже серьезная улика. Я засунула фотографию обратно и положила альбом так, как он лежал. Только я села обратно в кресло, как вернулся таксидермист.
– Вы знаете, Оля, – вкрадчиво начал он, – если уж вы хотите экзотику, то, пожалуй, можно кое-что придумать. Мне в голову пришла одна идея, где раздобыть материал. Я, конечно, не уверен, что это у меня получится, но попробовать стоит.
– Попробуйте! – воодушевилась я. – Но если не получится, тогда, пожалуй, вернемся к чучелам рыб. Я тут подумала и пришла к выводу, что ваша идея насчет герба очень даже ничего…
– Ну а я что говорил? – обрадовался таксидермист.
– Антон, давайте определимся по деньгам и срокам. Я понимаю, что пока можно говорить об этом только приблизительно, но все-таки…
– Давайте попробуем, – согласился Хмельков. – С рыбой работать проще, поэтому композиция из трех стерлядей, о которой мы с вами говорили, будет стоить вдвое дешевле, чем изготовление одного чучела зверя размером с лисицу. Птица несколько дешевле зверя, но дороже рыб, ящериц, змей.
– Нет, гады и пресмыкающиеся меня не интересуют, – запротестовала я, и это несмотря на то, что совсем недавно чуть не стала добычей крокодила.
– Понял. Теперь еще такой момент: возможно использование искусственных деталей – глаз, клювов, клыков, когтей. Что вы об этом думаете?
– Это дороже? – уточнила я.
– Да, но ненамного. Просто их использование несколько сокращает сроки изготовления и помогает усилить какой-то аспект. У волка, которого вы видели в «Арамисе», искусственные глаза со светоотражающим эффектом и увеличенные зубы, но именно эти несколько гротескные детали создают впечатление того, что это не просто волк, а мистический оборотень.
– А вы знаете, я так и подумала, что иначе как серебряной пулей его не убьешь! – Мое экспрессивное замечание польстило слуху мастера, и он самодовольно улыбнулся. – Но может быть, вы озвучите конкретную цифру? Во сколько мне обойдется, допустим, герб? А уж от этой цифры я буду ориентироваться дальше.
– Пятьдесят тысяч, это если работать в плановом порядке. А если я приторможу заказ, над которым сейчас тружусь, и займусь вашим, то, естественно, выйдет дороже. Да, самое главное: стопроцентная предоплата. Вас это устраивает? – Хмельков напряженно уставился на меня, ожидая ответа.
Мне не было никакого смысла с ним торговаться, ведь в конечном итоге никакого чучела я заказывать не собиралась. Я даже не стала уточнять, какую валюту он имел в виду – евро, доллары или все-таки рубли.
– О’кей! В принципе я скупиться не собираюсь. Дорогим людям надо делать дорогие подарки, – продолжала я пускать пыль в глаза. – Антон, а сколько времени вам надо на то, чтобы найти экзотического зверя?
– Думаю, что дня через два-три станет понятно, возможно это или нет. Вы мне позвоните в четверг, ладно?
– Хорошо, я вам позвоню, и тогда мы примем окончательное решение. Кстати, насчет некрасовской композиции тоже можно подумать. Сане это не подойдет, но я представляю, кто может с руками и ногами ухватиться за эту идею. Хотите, я порекомендую вас своему двоюродному брату?
– Был бы рад! – Как Хмельков не старался сдерживать эмоции, все-таки растянул рот в плотоядной улыбке. Мне показалось, он уже мысленно подсчитывал будущие барыши. Зайцев ему уж точно не было жалко.
Я поднялась с кресла и протянула своему собеседнику руку:
– Приятно было с вами познакомиться.
– И мне тоже. – Антон легонько сжал мою ладонь.
– Мне уже пора.
– Я вас провожу.
* * *
Я не стала далеко уезжать от мастерской, а, завернув за угол, припарковалась около офисного здания. Теперь очень многое зависело от прослушки. Я надела наушники и… погрузилась в полную тишину. Ну, конечно, что Хмелькову одному делать в комнате для посетителей? Дом ведь немаленький. Поскольку в другие помещения я попасть не смогла, то мне оставалось только сидеть и ждать – вдруг мой жучок все-таки заработает. После двух часов томительного ожидания я заскучала и уже хотела отправиться домой, но тут в мастерской таксидермиста стало что-то происходить. Сначала раздался какой-то приглушенный звонок, потом послышался топот, а потом я услышала голос:
– Ну, рассказывай, Антоша, зачем звал? Опять шкурки пересохли?
По этим двум фразам я не смогла понять, кто пришел в гости к Хмелькову – мужчина или женщина. Голос его визитера был низкий, с хрипотцой.
– Нет, со шкурками все нормально. Я пригласил вас, чтобы посоветоваться.
– Да? Тогда я здесь осяду. У меня сегодня был такой напряженный день! Я закурю, ты не возражаешь?
– Я сейчас принесу пепельницу.
– Антоша, ты бы еще чайку заварил.
– Сейчас все сделаю.
– Как всегда, покрепче, – напомнил гость. Или гостья?
Пауза длилась недолго, после нее заговорил Антон:
– У меня появился очень выгодный заказчик, точнее, заказчица…
– Вот как?
– Да, она сама толком не знает, что хочет заказать, но главное – готова платить любые бабки.
– Любопытно… Спасибо, Антоша, сахара не надо.
– Я вот подумал, может ей тигра спихнуть? – Меня словно током ударило от такой формулировки.
Гость ответил не сразу, размышлял над предложением Хмелькова.
– А скажи-ка мне, Антоша, откуда эта заказчица на тебя свалилась?
– Ей рекомендовали меня в стрелковом клубе. А что?
– Пока ничего. А как эта заказчица выглядит?
– Молодая и по всему видно, что состоятельная: подкатила сюда на красном «Ситроене», одета с иголочки, золота на ней до фига. Такая жаться точно не будет, – резюмировал Антон.
Надо сказать, именно такое впечатление я и собиралась на него произвести.
– Брюнетка?
– Нет, рыженькая.
– Это хорошо, что не брюнетка.
– А при чем здесь цвет ее волос? – удивился таксидермист.
– Да видишь ли, Антоша, в чем дело, сегодня ко мне на кафедру приходила какая-то журналистка. Дима описал ее как жгучую брюнетку.
Оказывается, второй голос все-таки принадлежал женщине! И не кому-нибудь, а Таисии Вениаминовне Лазаревой.
– А что она хотела? – поинтересовался Антон у преподавательницы.
– Написать статью о таксидермии и таксидермистах.
– Так это же здорово! – оживился Хмельков. – Другие деньги платят, чтобы себя пропиарить в средствах массовой информации, а нам бесплатная реклама в руки плывет. По-моему, упускать такой случай нельзя.
– Остынь, мальчик мой. Журналистка меня не дождалась. Она приходила, когда я была на семинаре. Если бы я заранее знала о ее визите, то не пошла бы на перемене в деканат… Журналистка взяла у Димы твой телефон и ушла.
– Мне, кроме Ольги, этой рыженькой заказчицы, никто больше не звонил.
– Вот это и настораживает.
– Таисия Вениаминовна, я не понимаю, чего вы так заволновались? Сегодня не позвонила, завтра позвонит…
– Дай бог, дай бог! Хотя не нравится мне такое совпадение. То мы с тобой никого не интересовали, то сразу двое проклюнулись… Ладно, расскажи все в деталях про твою заказчицу. И подлей мне еще заварки!.. Спасибо, достаточно.
– В деталях? Ну, сначала Ольга сказала, что ее интересует экзотика, но когда я дал ей понять, что с таким материалом проблема, она сразу остыла и поинтересовалась, какие варианты еще возможны. Я предложил ей вашу идею, некрасовских зайцев, – уточнил Антон, – но она ее отвергла.
– Почему? – с досадой вопросила Лазарева.
– Ольга сказала, что подобная композиция занимает слишком много места. И тогда я вынес на ее суд другую вашу идею – трех стерлядок.
– Так? И что она сказала по этому поводу? – заинтересовалась Таисия Вениаминовна.
– Сначала Ольга и это предложение отмела, потом заколебалась и, в конце концов, едва не согласилась на него. Но я все-таки решил, что ей можно и нужно предложить тигра…
– То есть ты вот так взял и раскололся при первой встрече? – В голосе Лазаревой послышалась укоризна.
– Пока нет. Я лишь сказал Ольге, что, возможно, удастся раздобыть для нее очень интересный материал, и попросил перезвонить мне дня через два. Она обрадовалась и даже пообещала подогнать мне заказчика на зайцев.
– Заманчиво!
– А я что говорю? Таисия Вениаминовна, вы мне поможете с тигром?
– Антоша, когда я тебе отказывала? Да ты погоди из штанов-то от радости выпрыгивать! Тут все как следует обмозговать надо. Ты говорил, что цирк на ушах из-за пропавшего тигренка стои`т. Что твой человек говорит, улеглись там страсти или нет?
– Пока нет.
– Вот видишь! Торопиться с этим не стоит, – назидательно пробасила Лазарева.
– Кто мог подумать, что дрессировщикам придет в голову нанять частного детектива? – посетовал Хмельков.
– Антон, ты говорил, что это женщина? Какого она возраста? – уточнила преподавательница.
– Я же ее не видел, вроде бы молодая.
– Вот видишь, снова молодая женщина. – Лазарева оказалась на удивление проницательной. – Не нравится мне все это, очень не нравится.
– Таисия Вениаминовна, но ведь вы же сами подсказали мне наладить связь с цирком через моего соседа.
– А я и не отказываюсь. Где бы мы еще тогда с тобой пеликана взяли?
– Но…
– Антоша, помолчи, дай подумать! Как бы нас не обложили со всех сторон, как волка красными флажками, – не на шутку встревожилась покровительница начинающего таксидермиста.
Хмельков держал паузу минут пять, потом все-таки подал голос:
– Таисия Вениаминовна, по-моему, это все разные женщины. Сыщица – натуральная блондинка, поэтому ей никогда не найти пропажу. Во всяком случае, мне так сказали. Журналистка, с ваших слов, брюнетка. А заказчица – рыженькая.
– Будто так сложно изменить внешность, – горько усмехнулась Лазарева. – Вот что, Антоша, я надумала. Надо все хорошенько проверить. Позвони для начала в стрелковый клуб!
– Зачем? – не понял таксидермист.
– Уточни, давали ли в «Арамисе» кому-нибудь твои координаты.
– Ладно, – нехотя согласился тот. – Сейчас найду визитку Мережкова.
Я поняла, что нахожусь на грани провала. Хотя… даже если выяснится, что владелец стрелкового клуба «Арамис» никому телефон таксидермиста не давал, конца света не случится. Главное – мне удалось войти в мастерскую, оставить там жучок и услышать то, что подтверждало мою последнюю версию. Пеликана и тигренка выкрали из цирка, чтобы сделать из них чучела. Пока мне не удалось узнать имя злодея, но Антон проговорился, что это его сосед. Жив ли Урал, тоже неясно. Да, чучело из него пока не сделали, но вот шкурку, возможно, уже сняли и законсервировали.
– Ну что, нашел номер?
– Нашел, – Антон прокашлялся. – Роман Витальевич, здравствуйте! Это Хмельков. Узнали? Я хотел спросить, у вас никто моим телефоном недавно не интересовался?.. Интересовались? А кто?.. Многие?.. А некая Ольга?.. Уже всех не помните? Она бывает в клубе со своим другом. Его зовут Са… Александром. Было?.. Почему интересуюсь? Ну, она ко мне обратилась с заказом, я обещал ей перезвонить, а телефон потерял. Вы меня не выручите, не подскажете ее номер? Не знаете? Ну, извините за беспокойство… Что я вам говорил, Таисия Вениаминовна! Эта Ольга действительно узнала обо мне в клубе.
– Да, я слышала…
Вот уж никак не думала, что Роман Мережков, которого я никогда в жизни не видела, подтвердит мою легенду! То ли у него кто-то спрашивал насчет мастера, сделавшего чучело волка-оборотня, просто он не помнил имен, то ли владелец стрелкового клуба просто не захотел волновать таксидермиста, вот и дал ему положительный ответ. В любом случае мне повезло.
– Так, и что мы решим с заказом? – нетерпеливо осведомился Хмельков у своего учителя. – Пора бы уже тигренка пустить в ход.
– Антоша, остынь. Спешить мы не будем, подождем еще немного. Скажи, а ты получил комплектующие?
– Пока нет, но их уже выслали, со дня на день они будут в Тарасове. Кстати, я говорил с заказчицей насчет имплантов. Она не против того, чтобы использовать их в чучелах.
– Это хорошо. Тем не менее осторожность не помешает. Я забыла, когда ты обещал ей позвонить?
– Я попросил Ольгу связаться со мной в четверг, – напомнил Антон.
– Так даже лучше. Я попробую пока навести справки об этой журналистке из «Тарасовского вестника». Завтра у меня только две пары, вот сразу после них и займусь этим вопросом. А ты свяжись с соседом и узнай насчет сыщицы. Не бросила ли она еще это дело? Короче, будут какие-то новости – сразу же звони мне.
– Обязательно.
– Да, Антоша, а что у тебя с лесной диорамой?
– Все по плану: шкурки практически готовы, завтра потихоньку начну формировать фигуры.
– Если не возражаешь, я посмотрю материал.
– Таисия Вениаминовна, я сам вас хотел об этом попросить.
В наушниках воцарилась тишина. Пока Лазарева рассматривала, качественно ли ее ученик подготовил шкуры белок и куропаток, я осмысливала услышанное. Женщины с кафедры анатомии и физиологии животных не грешили против истины, говоря, что Хмельков сущий бездарь и двоечник, кое-как окончивший университет. Похоже, он даже свой любимый предмет, таксидермию, усвоил весьма посредственно. Недаром Таисия Вениаминовна первым делом предположила, что он испортил шкурки, пересушив их. И уйти, не проверив его работу, она не смогла. Значит, не доверяла ему. С креативностью у Антона дела тоже обстояли неважно. Как выяснилось, автором обеих предложенных мне таксидермических композиций был не он, а Лазарева. Но как натурально Хмельков изображал передо мной напряженную работу творческой мысли!
Я не могла не задаться вопросам, на чем же держался этот тандем учителя и ученика? Ответ лежал на поверхности – на финансовой выгоде. Таисия Вениаминовна умела изготавливать чучела, но не хотела или не имела возможности полностью отдаться этому ремеслу. Антон, напротив, твердо решил заняться таксидермией, но навыков в этом вопросе ему не хватало. Без Лазаревой он был ноль без палочки. Впрочем, не только без нее. Хмелькову нужны были животные, и он не брезговал никакими способами, чтобы их заполучить.
Одно дело, когда охотники решают сделать чучела из самолично подстреленной дичи. Они ведь получили разрешение на отстрел, поэтому вольны как угодно распоряжаться своими трофеями. И совсем другое дело, когда на смерть обрекаются животные, численность которых неуклонно сокращается. Урал мог вырасти, стать цирковым артистом, произвести на свет потомство…
В наушниках раздались голоса. Впрочем, ничего интересного больше сказано не было. Дав Антону напоследок несколько рекомендаций по своему основному предмету, Лазарева стала с ним прощаться.
– Пойду я, Антоша, – устало проговорила она. – Если задержусь даже на полчасика, то непременно попаду на мосту в пробку. Обещай мне, что не натворишь глупостей. Если заказчица заинтересована в твоих услугах, она будет ждать столько, сколько нам надо.
– Таисия Вениаминовна, я ведь уже пообещал вам, что без вас ничего предпринимать не буду.
– Ну вот и молодец! Все! Пока!
– До встречи!
Я не удержалась от того, чтобы не взглянуть на Лазареву, завела двигатель, проехала на улицу Алексея Толстого и остановилась наискосок от красного кирпичного дома. Из мастерской вышла далеко не молодая женщина в сером мешковатом костюме и направилась к автобусной остановке, то есть прямо в мою сторону. Обладательница низкого, почти мужского голоса была не слишком привлекательна внешне. Ее темные коротко стриженные волосы уже давно пробила седина, которую она даже не пыталась закрашивать. О декоративной косметике, способной оживить землистый цвет лица, она будто даже не слышала. А ведь ее коллега, Елизавета Петровна, была ничуть не младше, но выглядела намного свежее. У нее и прическа была женственнее, и глазки подведены, и губы накрашены, и даже каблуки стучали. Лазарева же прошаркала мимо меня в черных ботинках-унисекс и села в подъехавший автобус, следующий в Покровск. Женщины с кафедры определенно не любили Таисию Вениаминовну, поэтому высказали мне все, что о ней думают. Большое им спасибо за это! А вот от Дмитрия Яковлевича я такой подлянки не ожидала – взял и слил меня Лазаревой! Мог бы и промолчать, что дал мне телефон ее любимчика.
Вспомнив, что старая грымза собиралась завтра наводить обо мне справки в редакции «Тарасовского вестника», я достала из сумки мобильник и позвонила Светлане. Нет, я ничего не перепутала! Несмотря на то что Кулько работала совсем в другой газете, она могла помочь разрешить крайне неблагоприятную для меня ситуацию.
– Алло! – ответила журналистка после пятого или шестого сигнала.
– Света, это Татьяна. У меня неожиданно появилось окно, поэтому я предлагаю встретиться.
– Сегодня? – Вопреки моим ожиданиям, девушка восприняла мое предложение без энтузиазма. – Но вы же сказали, что сильно заняты, поэтому я назначила другую встречу.
– А отменить ее никак нельзя?
– Боюсь, что нет.
– Мне что же, Коврову звонить и ему передавать все материалы?
Услышав фамилию главного редактора, Светлана резко изменила свое решение:
– Ну хорошо, я с вами сегодня встречусь. Мне в Тарасов приехать?
– Нет, я сама могу подскочить в Покровск. Как вас найти?
– Я пока еще в редакции, правда, уже собиралась уходить. Но я могу немного задержаться, поработать над статьей.
– Я раньше, чем через час, в центр Покровска не попаду.
– А давайте тогда встретимся в ресторане «Правый берег», минут через сорок, – предложила журналистка. – Как только с моста съедите, он сразу с правой стороны будет.
– Хорошо, – согласилась я. – Как мы узнаем друг друга?
– Спросите у администратора. Он вас проводит за мой столик.
– Договорились.
Я убрала мобильник в сумку и поехала в Покровск. Невозможно было не думать о новых обстоятельствах, всплывших после общения с Хмельковым и прослушивания его разговоров. Если до встречи с Антоном я склонялась к тому, что тигра похитила парочка Пафнутьев – Трофимов, то теперь я знала наверняка, что это не они. Ни тот, ни другой не могли сказать обо мне, что я натуральная блондинка, поэтому моих мозгов не хватит, чтобы справиться с расследованием. С портным я общалась как администратор Дворца культуры и была при этом в черном парике. Осветитель и вовсе меня не видел. Но дело даже не в этом. Хмельков проговорился, что он наладил связь с цирком через своего соседа. Николай с Анатолием жили в малосемейке на Пушкинской улице. Антон вряд ли проживал там же, ведь к цирку он не имел никакого отношения. Так что остались двое – Абросимов и Вырубов. Мои клиенты, назови я им эти фамилии, наверняка выбрали бы вторую. Ветеринар был их другом, а коверный – просто коллегой. Я поймала себя на мысли, что мне очень не хочется, чтобы вором оказался Геннадий. И он все делал для того, чтобы произвести положительное впечатление. Не то что Александр, который упорно избегал разговоров со мной. Правда, в последний раз он хотел что-то сказать, но так и не решился. Взвесив все аргументы «за» и «против» этих кандидатов, я пришла к выводу, что шансы у них – пятьдесят на пятьдесят.
К ресторану «Правый берег» я подъехала с опозданием в двадцать минут. Парковка была забита машинами, мне с трудом удалось найти свободное местечко. Войдя в зал, я обвела его глазами, пытаясь самостоятельно вычислить, за каким столиком сидит журналистка, но мне это не удалось.
– Я могу вам чем-то помочь? – обратился ко мне администратор.
– У меня здесь назначена встреча со Светланой Кулько, но я ее не вижу, – я растерянно развела руками.
– Да, столик на ее имя заказан, но вы пришли первой. Пойдемте, я вас провожу.
Администратор подвел меня к самому дальнему столику у окна. Я села лицом ко входу и стала изучать меню, время от времени поглядывая на входящих. Когда в арочном проеме показалась высокая девушка со светлыми волнистыми волосами, я подумала, что это и есть журналистка. И не ошиблась. Светлана остановилась около меня и уточнила:
– Вы Татьяна?
– Да, – кивнула я, отметив про себя, что это девчонка выглядит лет на пять моложе меня, да и ростом будет повыше.
– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она, усаживаясь напротив меня. – Увлеклась статьей и не заметила, как время пролетело.
– Ничего страшного, я сама только что подъехала. – Я подала ей папку с меню, потому что сама уже определилась с выбором.
– Это лишнее. Я все меню здесь наизусть знаю.
– Вот как?
– Да, этот ресторан принадлежит моему парню, точнее, его родителям, – не без гордости уведомила меня молоденькая журналистка модельной внешности. – Мы с Мишей здесь очень часто бываем.
– Понятно.
К нам подошла официантка, и Света сказала ей:
– Мне как всегда.
Девушка понимающе кивнула ей и повернулась ко мне.
– А мне ваш фирменный салат, отбивную и два эспрессо. Одно сразу, другое чуть позже.
– Можно на «ты»? – спросила меня журналистка, когда официантка удалилась.
– Конечно, – разрешила я.
– Ты знаешь, Таня, я совсем недавно устроилась в газету, поэтому у меня практически нет опыта в журналистике. Я пока учусь на заочном. По готовому материалу написать статью для меня не проблема, не то что с его поиском. Я сама несколько раз звонила Городецкому и просила о встрече, но он все время отказывался. Похоже, ему есть, что скрывать. Ой, извини, мне эсэмэска пришла…
Кулько достала мобильник и стала читать полученное сообщение. Оно вызвало у нее улыбку. Написав ответ, Света стала высматривать кого-то в окно.
– Ваши напитки, пожалуйста. – Официантка поставила на стол стакан апельсинового сока и чашку эспрессо.
Когда она отошла, Светлана продолжила:
– По городу ходят слухи, что Городецкий нелегально ввозит животных из-за границы и содержит их в жутких условиях. Тебе удалось сделать фотографии?
Я достала из сумки мобильник, нашла в памяти нужную папку и протянула телефон девушке:
– На, посмотри!
Мне было очень интересно наблюдать за начинающей журналисткой. Ее лицо делалось все скучнее и скучнее. Она рассчитывала увидеть несчастных, исхудавших животных в тесных грязных клетках, а на деле все оказалось совершенно не так.
– Ты что, серьезно это у Городецкого снимала? – уточнила она.
– У него, – подтвердила я.
– Но здесь нет ничего, что могло бы его обличить, – разочаровалась девушка. – Почему же он тогда отказался со мной встретиться у себя в поместье? Почему Городецкий окружил свой зоопарк ореолом тайны?
– От друзей и знакомых Игорь Кириллович своих питомцев не скрывает. Что касается журналистов, то у него был не очень удачный опыт общения с ними, – я рассказала Кулько про лису, которую Городецкий вылечил и приютил у себя. – В статье же этот факт был преподнесен совершенно в ином свете. Так что, извини, он теперь вашей братии не доверяет. Знаешь, один из моих бывших клиентов говорил, что он всегда отворачивается от фоторепортеров и уж тем более прячет от них свою улыбку.
– Почему?
– Он заметил одну особенность: как только у кого-нибудь прогорит бизнес, в журналах сразу публикуют фотографии этого неудачливого бизнесмена с улыбкой от уха до уха. Согласись, приятного мало? – Светлана промолчала, вероятно, она была на стороне своих коллег, которые поступают подобным образом. Чтобы закончить начатую тему, я подытожила: – У меня сложилось впечатление, что Городецкий – очень открытый человек, который не жалеет средств на то, чтобы помогать животным.
– И это все, что ты узнала о гендиректоре «Покровск-зерно»? – уточнила журналистка.
– Практически все.
– Судя по твоим словам, он весь такой белый и пушистый…
– Вроде того, – подтвердила я. – Было бы неплохо, чтобы твоя статья именно такое впечатление и произвела на ваших читателей.
– Но это не в нашем формате, – растерялась Кулько.
Я это знала, но изобразила на своем лице непонимание:
– В смысле?
– Таня, ты когда-нибудь держала в руках нашу газету?
– Держала, – подтвердила я.
– А читала?
– А что я еще, по-твоему, с ней делала?
– Ну, я не знаю, может, только сканворды разгадывала. Мы их по пятницам публикуем. – Официантка принесла наш заказ. При ней Кулько не проронила ни слова, когда же мы остались вдвоем, она продолжила: – «Покровская волна» отличается от других изданий тем, что безжалостно критикует пороки наших чиновников и бизнесменов, невзирая на их регалии. Прости, но что тут можно критиковать и высмеивать?
– Нечего, – подтвердила я. – Городецкого просто надо ставить в пример.
– Я не пойму, ты сейчас шутишь или говоришь серьезно?
– Говорю серьезно.
– Нет, я что-то окончательно запуталась. Ковров мне сказал, что ты расследуешь преступление, в котором фигурирует Городецкий, и готова поделиться своими наработками. Правильно?
– Не совсем. Я действительно расследую преступление, но, как выяснилось, Городецкий не имеет к нему никакого отношения.
– А почему ты сама об этом Владимиру Николаевичу не сказала? Он ведь пребывает в полной уверенности, что к концу недели я положу ему на стол обличительную статью, которая взбудоражит покровчан. Понимаешь, мы с Ковровым ждали от тебя сенсационного объяснения того, для чего Городецкий зверей содержит. Были предположения, что он их там скрещивает… Таня, ну что ты на меня так смотришь? Думаешь, народ поверит, что какой-то бизнесмен огромные деньги тратит на приобретение и содержание животных исключительно ради любви к ним? Неужели его семья не нашла бы, на что их еще потратить? Шопинг, SPA, путешествия наконец! Ни за что не поверю, что его жене и дочери нравится вместо всего этого клетки вычищать!
– Это их личное дело, как распоряжаться семейным бюджетом. Согласись, каждый по-своему с ума сходит.
Кулько мне ничего не ответила, потому что ей пришла очередная эсэмэска. Минут пять она возилась со своим телефоном, напрочь забыв обо мне. Я воспользовалась заминкой в нашем разговоре, чтобы заняться тем, ради чего люди и ходят в рестораны. Фирменный салат мне не понравился, он был очень острым. Немного поковыряв в нем вилкой, я отодвинула мисочку в сторону и придвинула к себе тарелку с антрекотом. Мясо было таким, как я люблю.
Света наконец-то отложила в сторону мобильник и, глядя на меня, тоже стала есть. Хотя вряд ли можно было назвать едой салатик из капусты. Так, легкая закуска. Похоже, девушка берегла свою фигуру. Я поглядывала на нее и думала, можно ли доверить этой девчонке участие в важной операции. Она была очень молода, но уже успела стать заложницей некоторых стереотипов. Не исключено, что это именно Ковров вдолбил в ее симпатичную головку, что сенсация может быть только со знаком «минус». Володька и в школьные годы был бунтарем, которому все равно было, против кого выступать, лишь бы выделиться на общем фоне. Света не ошибалась, утверждая, что газета, главным редактором которой являлся мой бывший одноклассник, сильно отличалась от остальных местных изданий. «Покровская волна» – это даже не желтая пресса, а скорее черная. Она ежедневно выливала на читателей тонны информационной грязи, не всегда правдивой.
Света быстренько разделалась с капусткой и спросила:
– Так на чем мы остановились?
Поскольку у меня на примете не было другой кандидатуры, я решила рискнуть, попросив Кулько осуществить завтра отвлекающий маневр. К просьбе я стала подходить издалека:
– Света, скажи, а это принципиально, о ком будет статья?
– Что-то я тебя совсем не понимаю, – насторожилась девушка.
– Понимаешь, у меня есть для тебя совсем другая тема. Вернее, тема та же – жестокое обращение с животными, но вот действующие лица совсем другие.
– А они покровчане? – поинтересовалась Кулько.
– По крайней мере одна из них – да. – Я вкратце ввела ее в курс дела.
– Таксидермия? Пожалуй, это нам подходит, – удовлетворенно кивнула Светлана. – А знаешь, в Детском парке, рядом с которым я живу, пропали белки. Вдруг они на чучела пошли?
– Не исключено.
Кулько о чем-то задумалась, а затем спросила с боевым задором:
– Таня, а у тебя есть с собой материалы по таксидермистам? Можно мне их посмотреть?
– Дело в том, что тебе придется самой немножко потрудиться, – эти слова разочаровали мою собеседницу. Искорки в ее глазах сразу потухли. – Света, ты же не думаешь, что тебе все время кто-нибудь будет приносить информацию в готовом виде? Или думаешь?
– Конечно, нет, – промямлила Кулько, несколько смутившись. – Просто твое предложение так неожиданно… Я не готова…
– Не волнуйся, я тебя подготовлю, устрою, так сказать, мастер-класс. Мне кажется, тебе не стоит упускать такой шанс.
Девушка колебалась. Я не торопила ее с принятием окончательного решения. Для пользы дела надо было, чтобы Света прониклась важностью предстоящей ей миссии. В противном случае она могла испортить мою задумку.
– Ну хорошо, я согласна. Что надо делать? – поинтересовалась журналистка.
– Позвонить завтра таксидермисту, договориться с ним о встрече, ну, и, разумеется, взять у него интервью.
– А если он откажется?
– Антон согласится, – заверила я Светлану. – Он сам заинтересован в этой встрече и даже ждет звонка. Сейчас мы составим с тобой список вопросов, которые надо будет ему задать, а также обозначим темы, которые лучше обходить.
Кулько тут же полезла в свою сумочку, достала из нее ручку с блокнотом и стала записывать то, что я говорила.
– Ну, вот и все, – подвела я итог. – Для первой встречи этого будет вполне достаточно.
– Таня, извини, но ведь это совершенно пустые вопросы. Просто детский сад какой-то. – Светлана вдруг решила проявить профессиональное рвение, начала меня критиковать. – Журналисты не должны обходить острые углы, понимаешь? По-моему, надо обязательно поинтересоваться, где Антон берет животных и каким образом умерщвляет их.
– Ни в коем случае! Света, пойми, на данном этапе перед тобой стоит задача притупить бдительность таксидермиста, дав ему понять, что ты видишь в нем талантливого художника.
– А если я не вижу? Точнее, не видела ни одного его чучела?
– Тебе надо расположить Антона к себе, и тогда, я уверена, он покажет тебе свои работы.
– Ну я не знаю… Если ты считаешь, что надо действовать именно так… Ладно, я буду задавать только те вопросы, которые ты порекомендавала, – согласилась Кулько, но без особого удовольствия.
– Теперь самое главное: тебе придется представиться журналисткой из газеты «Тарасовский вестник» Анной Лифановой.
– Это еще зачем? – удивилась Светлана. – Значит, информацию буду добывать я, а воспользуется ей моя конкурентка? Где справедливость?
Я попыталась успокоить журналистку, которой овладела профессиональная ревность:
– Лифанова об этом ничего не узнает. Ее имя нужно лишь для прикрытия. Сама посуди, если ты представишься корреспонденткой «Покровской волны», согласится ли Антон на встречу?
– Городецкий не соглашался. Вероятно, и Хмельков найдет предлог, чтобы отказаться, – предположила Кулько после некоторых раздумий. – По-моему, я поняла, в чем моя ошибка: не надо сразу называть издание, в котором я работаю.
А по-моему, ошибка этой девушки была в другом – ей не надо было устраиваться на работу к Коврову. Впрочем, и подобный опыт может пригодиться в жизни.
– Да, Света, ты начинаешь правильно мыслить. Итак, поскольку тебе придется представиться таксидермисту Лифановой, то надо будет несколько изменить внешность, чтобы стать похожей на нее.
– А он что, уже ее видел?
– Нет, но я под видом этой журналистки приходила в университет на кафедру анатомии и физиологии, где работает Лазарева, – я напомнила Кулько, какую роль в становлении Антона как таксидермиста играет Таисия Вениаминовна. – Поскольку Анна брюнетка, мне пришлось воспользоваться париком. Я тебе одолжу «черное каре», оно лежит у меня в машине.
– Может, я назову любое имя, что называется, от фонаря? – Света так и пыталась сделать по-своему.
– Пойми, подготовительная работа была проведена от лица Лифановой, значит, позвонить завтра Антону должна именно она. Ясно?
– Ясно, – кивнула Кулько. – Таня, а можно мне с Владимиром Николаевичем посоветоваться? Вдруг он не одобрит эту тему?
– Ну, если ты не можешь принять решение самостоятельно, то посоветуйся с Ковровым. Только прямо сейчас – мне надо твердо знать, что завтра утром ты позвонишь Антону. В противном случае мне придется обратиться за помощью к другой журналистке. У меня одна знакомая в «Тарасов-сити» работает…
– Ладно, не буду отвлекать Владимира Николаевича. В конце концов, надо когда-то начинать самостоятельно искать сюжеты, – вполне здраво рассудила Кулько. – Хорошо, я надену парик, хотя мне черный цвет совершенно не идет.
– Это еще не все. Ты девушка высокая, мы с Лифановой пониже будем.
– И что же делать?
– Оптимальный вариант – назначить встречу в кафе и прийти туда пораньше. Если вы будете общаться сидя, твой рост не так будет бросаться в глаза.
– Я всегда считала, что мой высокий рост – это плюс, а теперь выходит, что минус, – расстроилась девушка.
– Конечно, плюс, просто тебе завтра не на подиум надо, а в другое место, да еще под другим именем.
– Я понимаю. – Светлана обреченно вздохнула.
Подошла официантка и принесла мне вторую чашку кофе.
– Спасибо. Счет подготовьте, – попросила я ее.
Она посмотрела на Кулько.
– Не надо счета, – сказала Светлана, и официантка удалилась. Заметив недоумение на моем лице, журналистка пояснила: – Я ведь говорила тебе, что этот ресторан принадлежит моему парню, так что ужин за счет заведения. Миша мне так сказал.
– Ну, если вы так решили, то я ничего против не имею. Спасибо за угощение.
Я допила эспрессо, и мы со Светой вышли из ресторана. Она помахала рукой парню, сидящему в «Ауди», но направилась не к нему, а к моей машине. Я вынула из бардачка пакет с черным париком и дала напоследок еще несколько ценных указаний:
– Света, запомни, тебе надо связаться с Антоном завтра утром, часиков в девять. А главное – не забудь надеть на встречу с ним этот парик.
– Я поняла, поняла. – Кулько оглянулась и снова помахала рукой своему парню.
– Информируй меня о каждом своем шаге. Созвонишься с ним – набери мне. Встретишься с ним – снова позвони мне.
– Хорошо.
– Ну все, беги к своему Мише. Пока!
Я смотрела девушке вслед и думала, как бы она завтра что-нибудь не перепутала. Быть влюбленной – это, конечно, здорово, но пылкие чувства иногда мешают работе. Услышала ли она все мои увещевания? Не захочет ли проявить инициативу? Света села в «Ауди» и поехала в центр Покровска, а я направилась в Тарасов.
Как же перевернулась система ценностей! Прессу уже не интересуют положительные герои. Журналистов хлебом не корми, а дай материал про какого-нибудь отъявленного негодяя, кровожадного убийцу, серийного маньяка. Читатели просто не поверят, что рядом с ними живут люди, которые способны проявлять сострадание к ближним и уж тем более к братьям нашим меньшим. Я рассказала Кулько о том, какой на самом деле Городецкий, и ей показалось, что таких людей не существует по определению. Зачем лечить лису, если можно потратить эти деньги на шопинг, SPA и развлечения для себя или членов своей семьи? Зачем держать животных, если нельзя извлечь из этого прибыль?
Хорошо, хоть к таксидермии у нас отношение было одинаковое. Света согласилась со мной, что изготовление чучел – дело очень деликатное в этическом смысле. Нельзя хватать любое подвернувшееся под руку животное, чтобы превратить его в таксидермическую скульптуру. Тут нужен очень тонкий, избирательный подход. Только у Хмелькова с Лазаревой имелось иное мнение на сей счет. И эти персонажи были как раз в формате того покровского издания, которое представляла Светлана Кулько.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10