Глава 5

Просторные клетки и вольеры с животными располагались в редком березовом леске, растянувшемся за коттеджем.

– Я не стал вырубать все деревья, чтобы животные чувствовали себя в более или менее естественной среде, – рассказывал Городецкий, почему-то обращаясь именно ко мне. – Сейчас, когда численность моих питомцев растет, приходится расширяться. Вот, это моя гордость – нубийские козы. Правда, красивые?

Игорь Кириллович, не боясь испачкать свой светлый костюм, зашел в вольер и погладил по темени козочку, стоящую ближе к нему. Желающих последовать его примеру не нашлось. Памятуя об обещании, данном Володьке Коврову, я достала из сумочки мобильник и сфотографировала Городецкого. Тем временем толпа разбрелась по леску, около вольера с козами остались только я да Поздняков. Мне не терпелось поскорее познакомиться со всеми обитателями этого зоопарка, но я не спешила – не хотела показаться невежливой. Городецкий вышел из вольера, закрыл его на щеколду и повел нас дальше. В соседней клетке скучали два мини-пига.

– Я же говорила, что третий будет лишним, – шепнула я Сергею, – и по цене никак не сравним с вараном.

Поздняков закусил губу.

– Обычно карликовые кабанчики свободно гуляют по всей территории, – заметил Игорь Кириллович, – а спят в доме, но сегодня мы решили их закрыть, чтобы кто-нибудь из гостей не напугал ненароком этих очаровательных созданий.

«Скорее они напугают гостей, чем наоборот», – подумала я про себя.

– Игорь, а кто твою руку поцарапал? – поинтересовался Сергей.

– Скоро покажу.

Миновав клетки с лисами, волками и рысью, мы подошли к просторному вольеру, около которого плотно сгрудились гости. Что-то полосатое мелькнуло в глубине, и мое сердце учащенно забилось.

– Игорь Кириллович, а раньше у вас этого зверя не было, – заметила Зинаида Петровна, начальник отдела кадров.

– Да, мне его вчера привез старинный приятель. Признаюсь, угодил! Я давно мечтал о носухе…

– О ком? – переспросила я, не расслышав последнее слово.

– Татьяна, подойдите поближе, – позвал меня Городецкий. Толпа, уже наглядевшаяся на новичка, расступилась, и я оказалась прямо перед сеткой-рабицей. – Смотрите туда. Видите носуху, вон там, около кривой березки?

– Вижу, – подтвердила я, стараясь скрыть свое разочарование. Зверек, который как оголтелый метался от дерева к дереву, хоть и был с полосатым хвостом, но с тигром имел мало общего. Я назвала бы его енотом, если бы не длинный, похожий на хобот, нос.

– Вообще-то, носухи достаточно милые и спокойные животные. Наверное, Емеля еще не адаптировался к новым условиям, – Городецкий попытался оправдать поранившего его зверька.

Емеля вдруг осмелел и подбежал к ограде, подняв вверх свой желто-коричневый хвост. Гости бросились его фотографировать, и я не стала исключением, хотя мне по большому счету это было уже неинтересно. Я ехала сюда в надежде увидеть тигренка, но моя надежда не оправдалась. Выстроенная мною логическая цепочка распалась на отдельные, не связанные между собой звенья. Теперь я не находила объяснения тому, зачем в уральском городе в цирковой трейлер подбросили детеныша полосатого хищника и почему в Тарасове он исчез так же таинственно, как и появился. Я думала только об этом и не прислушивалась к общему разговору, пока мой слух не зацепился за слово «тигр». Впрочем, это была лишь аллегория. Городецкий назвал «крылатым тигром» европейского филина, которого привез пару месяцев назад из Санкт-Петербурга.

– А что у вас там? – поинтересовался Кулагин, финансовый директор фирмы, всматриваясь в пространство за высокой сеткой.

– Пока ничего, но я собираюсь расширять зоопарк в ту сторону. Там как раз речка протекает, можно будет разместить водоплавающих птиц.

– Позвольте, но мне показалось, что там, среди деревьев, кто-то бегает, – не унимался гость. – Игорь Кириллович, признайтесь, на этом ваш зоопарк не заканчивается. Там определенно все самое интересное.

– Глядите, глядите, – вскрикнула Людмила Леонидовна, жена финансового директора, показывая пальцем куда-то в гущу леса.

– Где? – уточнил ее супруг. – Ничего не вижу!

Я тоже ничего, точнее никого, за сеткой не разглядела. А вот какой-то отдаленный звук услышала. Его вполне мог издавать тигренок. Городецкий продолжал настаивать на том, что мы увидели всех животных, но как-то неубедительно. Этого было вполне достаточно для того, что моя рассыпавшаяся версия моментально собралась в единое целое. Возможно, Урал был здесь, но Игорь Кириллович почему-то не захотел выставлять его напоказ. Не исключено, что он просто выдерживал время, дабы пена, неизбежно поднявшаяся после исчезновения из цирка будущего артиста, осела. А может, Варецкие проболтались, что я собираюсь сегодня к Городецкому, и тот, кто украл Урала, предусмотрительно сообщил об этом юбиляру. Игорь Кириллович запоздало вспомнил, что мы еще не видели лошадей, но желающих посетить конюшню не нашлось. Гости устали и проголодались.

К нашему возвращению столы вокруг фонтана были уже сервированы разными вкусностями. Когда все расселись, официанты стали открывать бутылки с шампанским. Первый тост в честь юбиляра провозгласил один из его заместителей. Он попытался соригинальничать, назвав Городецкого вожаком стаи, и боссу это чрезвычайно понравилось. Когда очередь поздравлять именинника дошла до Позднякова, он также не обошелся без аллегорий, пожелав Игорю Кирилловичу скорости гепарда в принятии решений, орлиного размаха крыльев в построении планов и черепашьей брони в конкурентной борьбе. Юбиляр оценил и это льстивое, на мой взгляд, пожелание.

Поскольку на столах были виноградные улитки, одна дама, ни имени, ни должности которой я не запомнила, негромко заметила:

– А панцирь-то не спас их от того, чтобы стать праздничной закуской.

Она явно не рассчитывала, что ее слова, неожиданно прозвучавшие в полной тишине, услышат абсолютно все, а главное – сам Городецкий. Он не преминул парировать:

– Природа никому не даровала абсолютных средств защиты! Свои любители находятся на животных с колючими шипами, на мухоморы с поганками и даже на цикуту.

Лично мне после этих разговоров было не до жульена с грибами и салатов, обильно посыпанных какой-то зеленью, но остальные гости ничем не брезговали. Наверное, сотрудники ОАО «Покровск-зерно» уже привыкли к причудам Городецких. Надо сказать, все разговоры так или иначе сводились к анималистической теме. Каждый из гостей считал своим долгом рассказать какую-нибудь историю из жизни братьев наших меньших. Я стала подозревать, что все это были отнюдь не экспромты, а домашние заготовки. Кто-то отнесся к подготовке серьезно, кто-то не очень, но в целом практически все смогли поддержать тему. Одна я не имела в запасе ни одной зоологической байки. Криминальных было сколько угодно, но они в данный момент никого не интересовали. Я и не собиралась выступать, но Городецкий вдруг спросил:

– А вы нам что-нибудь расскажете?

Все гости с любопытством уставились на меня, перестав есть и пить. Только Сергей сидел, уткнувшись в свою тарелку, и даже покраснел, будто его уличили во лжи. Промолчать в этой ситуации было невозможно. Что-то в голове щелкнуло, я вспомнила слова Гены Вырубова и заговорила:

– Я недавно узнала, что среди животных, как и среди людей, встречаются сангвиники, флегматики, холерики и меланхолики. Труднее всего дрессировать флегматиков, потому что им все неинтересно. Еще одна деталь: чем медленнее животное разучивает какой-нибудь трюк, тем дольше его помнит.

– Какая интересная, а главное – полезная информация! – заметил юбиляр. – Зинаида Петровна, обратите на это внимание при приеме на работу! Флегматики нам не нужны!

Призыв босса был встречен дружным смехом. Поздняков шепнул мне на ухо:

– Поздравляю, вы сумели произвести впечатление на Игоря. Только не забывайте, что он женат.

Было приятно, что моя импровизация удалась, хотя я совершенно не пыталась поразить Городецкого и уж тем более закадрить. Меня интересовали только его звери, точнее, один из них, которого юбиляр, возможно, скрыл от посторонних глаз.

Блюда на столах все время менялись. Пока мы вели беседу о братьях наших меньших, перед гостями появились шашлычки – из свинины, баранины и осетрины. При всей своей любви к животным Игорь Кириллович не был вегетарианцем. Я бы даже не удивилась, узнав, что мясо для шашлыков было выращено в его так называемом зоопарке. Может, Косицын был прав, предполагая, что Уралу дадут вырасти до взрослой особи, а затем устроят на него охоту?

Разговоры о животных не замолкали, только теперь это были по большей части анекдоты.

Каждый из них, остроумный или пошлый, избитый или циничный, встречался одинаково дружным хохотом. Меня не оставляло ощущение, что перед моими глазами разворачивается заранее срежиссированный спектакль. Наконец дождавшись, когда наступит «антракт», гости встанут с насиженных мест и разбредутся по саду, я отправилась на поиски тигра. За мной увязался золотистый ретривер по кличке Остин, который так и крутился вокруг столов. Это был весьма добродушный кобель, поэтому я была совсем не против такого спутника.

Обогнув дом, я направилась в сторону леска, как вдруг услышала за своей спиной:

– Татьяна, а вы куда?

Голос был женским, но я не поняла, кому он принадлежит. Оглянувшись, я увидела Светлану Городецкую. Она была женщиной немногословной, в основном поддакивала мужу и дочери, поэтому неудивительно, что я ее не узнала по голосу.

– Я кое-что обронила, вероятно, там, – я махнула рукой в сторону зоопарка.

– Понятно, – супруга юбиляра мило улыбнулась. – Вы уж надолго не задерживайтесь. Скоро будут подавать десерт.

– Конечно-конечно. Я туда и обратно.

Остановившись около вольера с нубийскими козами, я стала делать вид, будто что-то ищу на земле. Когда Светлана зашла за коттедж, я побежала по дорожке дальше. Остин, не подавая голоса, мчался рядом. Вскоре на нашем пути возникла преграда – высокая сетка-рабица. Пройдясь вдоль нее, я обнаружила калитку, закрытую на простенький висячий замок, и достала из сумочки, висевшей на моем плече на длинном ремешке, связку ключей, среди которых была универсальная отмычка. С ее помощью я легко открыла замок. Ретриверу мои манипуляции категорически не понравились, и он подал голос.

– Спокойно, Остин, спокойно! Мне очень надо посмотреть, кого это твой хозяин там прячет. Наверное, тигра, а? – Открыв калитку, я зашла на запретную территорию. Ретривер не спешил следовать моему примеру. – Ну не хочешь, как хочешь! Значит, пойду одна.

Я шла вперед, внимательно присматриваясь и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Но ничего, кроме пения птиц, слышно не было. Откуда же тогда раздавался тот приглушенный звук? Неужели он был лишь плодом моего воображения? Но ведь кроме меня его слышали и другие. Несколько человек даже видели какое-то движение в кустах.

В тот момент, когда я заприметила впереди деревянную сторожку, справа послышался какой-то непонятный шум. Остановившись, я внимательно всмотрелась в гущу травы и не поверила собственным глазам. «Бред, – сказала я себе. – Этого просто не может быть!» Но в следующую секунду я осознала, что увиденное мной – это не плод моего воображения, слегка подогретого алкоголем, а реальность. Неспешно перебирая конечностями, на меня двигался крокодил. В голове мелькнуло: «А вдруг он здесь не один?» Рептилия была небольшой, метра полтора в длину, но когда она увеличила скорость, я побежала, и почему-то не в ту сторону, откуда пришла, а к сторожке. До нее было метров пятьдесят, и я, наверное, преодолела это расстояние быстрее, чем какой-нибудь олимпийский чемпион. Причем в отличие от спринтеров я была не в кроссовках, а в туфлях на высоких каблуках. Все-таки инстинкт самосохранения – сильная штука! С разбега я вскочила на завалинку, ухватилась руками за крышу, подтянулась и вскоре уже была наверху. Только после этого я посмотрела вниз и поняла, что крокодил едва не схватил меня за ногу. Я перевела дыхание, но теперь от одной мысли, что мне надо каким-то образом возвращаться обратно, становилось не по себе. А ведь гадальные двенадцатигранники предупреждали, что надо продумывать каждый свой шаг, чтобы меня не коснулось какое-либо несчастье! Я совершенно забыла об этом. Впрочем, даже если бы я постоянно держала совет в голове, то все равно пошла бы на разведку. Повод для риска был более чем достаточный. Так что заниматься самобичеванием по поводу своей забывчивости и неосторожности я не стала.

Оглядевшись по сторонам, я увидела довольно живописные окрестности и даже на мгновение забыла о той опасной и одновременно нелепой ситуации, в которой оказалась по собственной неосмотрительности. Однако стоило мне только посмотреть вниз, на караулившую меня зеленую рептилию, и неразрешимый вопрос о том, как выбираться отсюда, снова вставал передо мной. Еще паршивее на душе было от сознания того, что Урала здесь, скорее всего, нет.

Я стала копаться в своем клатче, он был так мал, что в нем нашлось место только для мобильника, связки ключей, зеркальца с губной помадой и нескольких купюр, сложенных в трубочку. Нет, сначала я хотела взять мою дежурную сумку, но она совершенно не подходила по стилю к костюму. А, собственно, что я хотела бы сейчас найти? Пистолет, чтобы выстрелить в крокодила? Но ведь это все-таки живое существо, к тому же дорогое. Городецкий наверняка выставил бы за него счет, и тогда это расследование принесло бы мне не доход, а убыток. Возможно, пригодился бы газовый баллончик. Хотя вряд ли. Надо сильно изловчиться, чтобы пустить струю газа прямо в глаза этому пресмыкающемуся, прежде чем оно схватит меня за руку или за ногу. Так что сожалеть о том, что я приехала сюда налегке, было бессмысленно.

Паниковать я не привыкла, поэтому стала искать конструктивные пути достойного выхода из сложившейся ситуации. Сначала я хотела позвонить Позднякову и обрисовать ему ситуацию, в которой я оказалась. Но, представив, какова будет его реакция, я поняла, что это не вариант. Сергей Константинович боялся своего босса, заглядывал ему в рот, поэтому он скорее предпочел бы уехать домой, пустив здесь все на самотек, чем обратиться к Городецкому ради моего спасения. К сожалению, номера телефона самого юбиляра я не знала.

Аллигатор караулил меня внизу, периодически щелкая зубастой пастью. Собираясь на званый обед, я даже не предполагала, что сама могу оказаться чьим-то обедом. За время моей детективной практики мне приходилось сталкиваться со многими противниками, но только не с такой зубастой, быстроногой рептилией. Так что весь мой прежний опыт никуда не годился. Нужно было какое-то нестандартное решение. Была надежда, что меня хватятся и рано или поздно сообразят, где я нахожусь. Светлана Городецкая видела, в какую сторону я пошла, а Остин мог бы, наверное, даже проводить хозяев до калитки. Но когда это произойдет?

Зазвонил мобильник. Судя по мелодии, это был Поздняков. Я достала телефон из сумки, но отвечать на звонок не спешила – подбирала нужные слова. Как ни странно, крокодилу мелодия не понравилась. Возможно, даже испугала его. Он оставил свой пост и посеменил в сторону речки. Я подошла к краю крыши и уставилась ему вслед. У Позднякова терпение лопнуло, он прервал свой вызов. Мелодия стихла, и аллигатор стал возвращаться к сторожке. Тогда я нашла в проигрывателе ту же мелодию и нажала на кнопку воспроизведения. Крокодил сначала остановился, затем снова стал отступать назад. Вот уж не думала, что песня, которая вот уже несколько дней держится на вершинах многих хит-парадов, может наводить страх на кровожадных рептилий! Этим обстоятельством нельзя было не воспользоваться. Убедившись, что крокодил удалился на приличное расстояние от сторожки, я спрыгнула на землю и бросилась наутек, не выключая при этом музыку. Я не знала, стало ли преследовать меня пресмыкающееся или нет. Только закрыв за собой калитку, я увидела, что крокодил все-таки отреагировал на мое движение и бросился в погоню. Он меня не догнал, потому что я имела приличную фору. Достигнув препятствия в виде сетки-рабицы, рептилия остановилась и бестолково разинула пасть. Я отключила мелодию и включила камеру, чтобы сделать несколько фотографий крокодила, чьей добычей я едва не стала. Просто так, на память. Затем я закрыла замок и направилась к коттеджу.

– Татьяна, я так и знал, что вы здесь! – воскликнул Городецкий, неожиданно появившись на дорожке. – Вы куда-то пропали. Сергей там места себе не находит. Вы с ним поссорились?

– С чего вы взяли?

– Просто вид у вас какой-то странный…

Еще бы у меня был не странный вид после того, как меня едва не сожрал крокодил! Тем не менее я возразила:

– Вам показалось.

Однако Игоря Кирилловича было не так-то просто переубедить.

– Я же вижу, вы чем-то напуганы. Или расстроены? Если в этом виноват Поздняков, вы мне скажите, уж я ему, – Городецкий погрозил пальцем.

– Сергей тут совсем ни при чем, – заверила я.

– А кто тогда при чем? Кто вас обидел?

Не было никакого смысла скрывать истинную причину того, что вывело меня из состояния душевного равновесия, поэтому я выдала:

– Ничего-то от вас не скроешь, Игорь Кириллович! Вы правы, я слегка не в себе. Дело в том, что меня кое-кто напугал.

– Кто? Неужели Остин?

– Нет, ваш ретривер просто душка. Я имела в виду крокодила. – Ничего, кроме скепсиса, на лице Городецкого не отразилось, поэтому я перешла в наступление: – Вы считаете нормальным, что у вас аллигаторы спокойно здесь разгуливают?

– Татьяна, о чем вы говорите? Вы видели крокодила? Где? – Городецкий казался таким убедительным в своем удивлении, что меня это взбесило.

– Вы хотите знать, где? – с вызовом вопросила я и махнула рукой назад. – Там!

– Да, у меня есть парочка крокодильчиков, но они сидят в своих аквариумах.

– А что вы скажете на это? – Я достала мобильник и продемонстрировала собеседнику последние фотографии.

– Этого не может быть, – пролепетал он побледневшими губами. – Я сам утром ходил их кормить… Оба крокодила были на месте. У меня в голове не укладывается, как они могли вылезти из аквариума.

Городецкий направился к огороженной территории, я последовала за ним. Он подошел к калитке, потеребил закрытый замок, затем уставился за сетку. Рептилии по близости не наблюдалось.

– Татьяна, если бы я не видел фотографий, то решил бы, что вы меня разыгрываете. – Игорь Кириллович достал из кармана пиджака мобильник, набрал номер и закричал в трубку: – Матвеич, как это понимать? Зачем ты выпустил крокодилов? А так! Вот немедленно иди и лови!.. Татьяна, у меня есть к вам небольшая просьба…

– Да, слушаю вас.

– Удалите, пожалуйста, эти фотографии.

– Зачем?

– Я не хочу, чтобы они просочились в прессу, – признался Городецкий. – Это недоразумение может быть совершенно неправильно истолковано.

– Но я обещаю вам, что никому не покажу их.

– Тогда тем более они вам не нужны.

Почувствовав свою власть над хозяином зоопарка, я поинтересовалась:

– Игорь Кириллович, а кого еще из своих питомцев вы от нас утаили?

– Ну, у меня есть еще змеи, – признался мой собеседник, – но поскольку террариум еще не оборудован, я не вижу смысла водить туда посетителей. Дизайнеры сейчас работают над этим проектом, думаю, что через пару месяцев террариум будет готов. Будете снова в наших краях – милости прошу!

– Спасибо за приглашение. Только я не любительница змей и крокодилов, думаю, как и большинство ваших гостей. Не понимаю, как вы могли ограничиться таким несерьезным заборчиком? Допустим, крокодилам под него не подлезть, а вот насчет змей у меня такой уверенности нет. Может, у вас там еще львы с тиграми свободно разгуливают?

– Татьяна, вы сильно преувеличиваете. У меня нет ни тигров, ни львов. Да я и не стремлюсь пополнить свой зоопарк такими крупными хищниками. С ними слишком много мороки. Мне достаточно рыси.

– А с крокодилами, значит, мороки нет?

– Я не собирался заводить аллигаторов, но одного мне подарили, когда он был еще вот таким, – Городецкий раздвинул руки примерно на полметра, – а второго пришлось приобрести у жены моего старинного приятеля, который тоже организовал у себя в Подмосковье небольшой зоопарк. После того как он погиб в ДТП, его жена стала распродавать и даже просто отдавать животных в добрые руки. От крокодила все отказались, тогда я подумал – где один, там и два…

От коттеджа в нашем направлении шел мужик, одетый в высокие болотные сапоги. За спиной у него торчала палка с сачком на конце.

– Матвеич! – обратился к нему Городецкий. – Ну-ка дыхни!

– Да что вы, Игорь Кириллович, я сегодня не пил. Вы же меня предупреждали. Скажите, а вы уверены, что там… это самое…

– Татьяна, покажите ему фотографии, – попросил хозяин зоопарка.

Я продемонстрировала рабочему свои эксклюзивные фото.

– Понятия не имею, как такое могло произойти, – сказал мужик, открывая ключом замок. – Но одно хорошо, это, кажись, Гарри, а не Томас. С Гарри я справлюсь.

От мысли, что я могла встретиться с крокодилом покрупнее, по коже пробежали мурашки.

Городецкий повернулся ко мне:

– Ну что, Татьяна, вы удовлетворите мою просьбу?

– Хорошо, я удалю эти фотографии, – сдалась я, но одну фотку все же сохранила.

– Спасибо. Кстати, а ведь я хотел вас, Татьяна, поблагодарить за подарок. Где вы нашли такое великолепное седло?

Эх, жалко нас не слышал Поздняков!

– Оно вам понравилось? – сдержанно спросила я.

– Еще бы! Очень жаль, что я прямо сегодня не могу его опробовать – не имею привычки заниматься верховой ездой в нетрезвом виде. Хоть я выпил немного, но правило есть правило… Превосходное седло! Так где вы, говорите, его приобрели?

– Буду с вами откровенной – я передарила вам подарок. Мне седло без надобности, верховая езда – не мой конек. Один раз попробовала, и мне не понравилось.

– Вероятно, у вас был плохой учитель.

– Извините, я отвечу. – Я достала из сумки мобильник и, сделав несколько шагов по дорожке в сторону коттеджа, ответила: – Да, Сережа, я тебя слушаю!

– Таня, куда вы… Куда ты пропала? Черт возьми! Ты хоть понимаешь, как подставляешь меня? Что Городецкие подумают?

– А мы тут с Игорем Кирилловичем как раз беседуем. – Я оглянулась назад. Юбиляр, прильнув к сетке, наблюдал, как его рабочий ловит крокодила.

– Ты с Игорем? – еще больше удивился Сергей. – Но где? Чем вы там занимаетесь? А если его жена узнает?

– Мы в зоопарке, – самым невинным тоном ответила я. – Мне хотелось еще раз зверушек посмотреть. Ты же знаешь, я их обожаю!

– Но я был в зверинце, и тебя там не нашел.

«Плохо искал, – подумала я про себя. – Мог бы дойти до ограды, обратить внимание, что замок на калитке открыт, и зайти. Хотя вряд ли тебе понравилась бы прогулка по запретной территории».

Поздняков что-то мне говорил-говорил, и все не по делу. Он твердо уверовал в то, что я приехала сюда соблазнить его босса, и ему это, естественно, не нравилось.

– Сережа, ты ревнуешь? – рассмеялась я.

– Только этого не хватало! – Поздняков отключился.

– Все в порядке, – сообщил мне Городецкий, – Матвеич справился с происходящим.

– Игорь Кириллович, я слышала, что у вас есть пингвины и пеликаны, но почему-то не видела их.

– Пингвины у меня были, но, стыдно признаться, погибли. Они не выдержали позапрошлогоднюю экстремальную жару. Что касается пеликанов, то у меня их никогда не было. Вас кто-то ввел в заблуждение. Неужели Сергей? Хотя это неудивительно, он не отличит пеликана от лебедя. А лебеди у меня были, только я их подарил городскому парку.

– Игорь Кириллович, скажите, а у вас есть конкуренты?

– А как же без них?

– Я сейчас не про ваш бизнес, а про хобби, – уточнила я. – В области еще у кого-нибудь есть частные зоопарки?

– В таких масштабах нет. Здесь же, в Покровском районе, у одного фермера имеется небольшой зоопарк, но он специализируется исключительно на домашнем скоте и птице. Я ему даже своего ослика подарил.

– А как вам пришло в голову организовать зоопарк? – спросила я, но вовсе не потому, что мне было интересно. Нужен был материал для газеты «Покровская волна», который я обещала собрать по просьбе своего бывшего одноклассника. От Коврова так просто не отвяжешься.

– Сколько себя помню, у нас в доме всегда были животные. Я даже собирался стать ветеринаром, но судьба распорядилась так, что я получил специальность экономиста, правда, в аграрном секторе, о чем нисколько не жалею. – Городецкий наклонился и потрепал по шее подбежавшего к нему ретривера. – Остин, молодчина, нашел меня, да?

Вначале дорожки показалась дочка Игоря Кирилловича, похожая на него так, что никакой экспертизы ДНК не надо.

– Папа, так вот где ты! – крикнула она. – Тебя там все обыскались.

– А что меня искать? Я никуда не пропадал.

Когда я подошла к Позднякову, он демонстративно отвернулся от меня. Я не слишком расстроилась по этому поводу, у меня была проблема посерьезней. Моя версия о том, что Урала украли для Городецкого, развалилась окончательно и бесповоротно. Почти целый день был потерян впустую.

Светлана снова пригласила всех за столы. Игорь Кириллович задул свечи на огромном торте, похожем на муравейник. Официантка стала разрезать торт на кусочки.

– Сергей, ну хватит дуться, – обратилась я к Позднякову. – Ты слишком мнителен. Да, я общалась с твоим боссом без свидетелей, но даже не пыталась с ним флиртовать. Это была чисто дружеская беседа.

– Ладно, проехали, – ответил он, но, кажется, так и остался при своем мнении – я приехала сюда соблазнить его босса. Хорошо, что не заподозрил меня в промышленном шпионаже.

К моему великому сожалению, к торту подали несколько видов чая – зеленый, черный и матэ. Мне же очень хотелось кофе. Этот тонизирующий напиток наверняка простимулировал бы мою мыслительную деятельность, и я определила бы новый вектор расследования. Увы, Городецкие почему-то не жаловали это напиток.

После десерта Игорь Кириллович сам подошел ко мне и предложил прогуляться по саду, где были расставлены клетки с птицами.

– Вы спрашивали меня, почему я вдруг решил завести зоопарк? – продолжил он тему, прерванную его дочерью. – Случилось так, что к нам в окно залетел попугайчик, мы его приютили. Затем подобрали на улице дворняжку со сломанной ногой. Это было еще в городской квартире, когда же мы переехали сюда, знакомые стали нести нам животных. Катюшка предложила организовать живой уголок, но я пошел дальше. Нашим первым питомцем стала лиса Алиса. Эмчээсники поймали ее в Тарасове и не знали, куда девать. Выпускать в лес эту рыжую красавицу было опасно, она бы там не выжила.

Я догадалась, что именно об этом мне рассказывал Кирьянов. Как выяснилось, добрые руки принадлежали Городецкому. Тем не менее я уточнила:

– Почему?

– Так лиса попала под машину, которая раздробила ей лапу. Впоследствии пришлось ампутировать полноги и сделать протез. Однажды ко мне обманным путем пробрался журналист и сфотографировал лису, а потом в одной из покровских газет появилась статья… Ладно, не будем о грустном. – Городецкий подвел меня к цветнику. – Моя супруга лично его оформляла.

– Очень красиво, – похвалила я. – Скажите, Игорь Кириллович, а что же все-таки было в той статье?

– Меня обвинили в жестоком обращении с животными, а фотография лисы с ампутированной ногой служила этому иллюстрацией.

– Вы могли опровергнуть информацию, – заметила я.

– Насчет лисы – да. А вот в гибели пингвинов я отчасти виноват. Уезжая в длительную командировку, я не знал, что у нас почти два месяца столбик термометра не будет отпускаться ниже тридцати пяти градусов, поэтому не дал домашним необходимой рекомендаций. Нет, они, конечно, старались создать для антарктической птицы более или менее приемлемые условия существования, но пингвины все-таки не выдержали тропической жары.

– Не вините себя, Игорь Кириллович, то лето для многих обернулось трагедией.

Мы дошли до заднего двора. Мой собеседник заметил рабочего и окликнул его:

– Матвеич! Иди сюда! Рассказывай, как могло случиться, что Гарри вырвался на волю?

– Игорь Кириллович, во всем непогода виновата. В первой половине дня такой ветер был, что повалил сухое дерево, оно упало на аквариум, и он разбился. Хорошо, Гарри не пострадал. Я его временно к Томасу подсадил. Надеюсь, они уживутся.

– Завтра же надо будет новый аквариум купить. Не стоит держать крокодилов вместе. – Городецкий принялся давать своему рабочему еще какие-то указания, а я вернулась к фонтану.

Гости стали потихоньку разъезжаться.

– Скоро за мной придет машина, – уведомил меня Сергей. – Ты со мной или как?

– С тобой, – подтвердила я.

На обратном пути мы не сказали друг другу ни слова. Уж не знаю, о чем думал Поздняков, а все мои мысли были только о расследовании. Я размышляла о мотиве, заставившем кого-то выкрасть тигренка из цирка, пыталась предположить, куда еще его можно определить, если не в частный зоопарк. Только ничего путного на ум мне так и не пришло.

Когда до моего дома осталось два квартала, я вдруг увидела в окно знакомую фигуру. Это был Венчик Аякс, бомж. И почему я сама о нем не вспомнила?

– Остановите! – попросила я.

– Но мы же еще не доехали, – вполне справедливо заметил Сергей.

– Все равно остановите, – повторила я уже более настойчиво.

– Гриша, останови, – обратился Поздняков к своему водителю, и он припарковался около тротуара.

– Спасибо за приятный вечер. – Я открыла дверцу машины. – До свидания!

– Прощай! – бросил мне вслед Сергей, обрадовавшийся, что мы наконец-то расстались.

Аясов подходил к мусорному контейнеру, когда я его окликнула:

– Вениамин!

Бомж оглянулся и расплылся в добродушной улыбке:

– Таня? Ну кто может так называть меня, если не ты! В последнее время меня все больше кличут Венчиком. Некоторые даже не догадываются, что это уменьшительная форма от моего имени, думают, что погоняло. Но я не обижаюсь. Венчик так Венчик.

– Вениамин, ты ведь в последнее время все больше в центре обретаешься, так ведь? – уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердил бомж. – Здесь люди побогаче живут, а с ними по соседству и мне сытнее да теплее.

Я обратила внимание, что Аякс был одет более или менее прилично – в просторную клетчатую рубаху и брюки, еще не забывшие, что такое стрелки. Если бы не спутанная шевелюра на голове и недельная щетина на лице Венчика, его вполне можно было принять за пенсионера из соседнего двора, вышедшего на вечернюю прогулку. Мне не было точно известно, сколько лет Аясову, но одно я знала наверняка – пенсия ему не светит. Вениамин уже давно не работал. Если у него и была в прошлой жизни трудовая книжка, то она безвозратно потерялась вместе с паспортом и прочими документами. Венчик никогда не распространялся, при каких обстоятельствах это произошло. На судьбу, сделавшую его бомжем, он тоже не жаловался, а утверждал, что каждый человек находится в наиболее благоприятном для него положении, и он не исключение. Словом, Аясов был вполне доволен своей жизнью, не привязанной строго к определенному месту под солнцем.

– Вениамин, скажи, ты ведь бываешь в районе цирка? – поинтересовалась я.

– А как же? Там «рыбное» местечко.

– А приятели у тебя есть?

– Приятель – это понятие относительное, – начал философствовать бомж. – Когда все одинаково голодны, это одно, а когда одному по случайности досталась еда, а другим – шиш с маслом, то тут уже о приятельских отношениях не может быть и речи.

– Понятно, – кивнула я. – Венчик, скажи, а ты случайно не слышал, что в прошлом году полицейские одного из ваших за кражу пеликана задержали?

– Слышал, – подтвердил бомж. – Это как раз тот случай, когда тамбовский волк ему… приятель. Конопатый получил за пеликана бутылку качественной водки и выпил ее в одиночку, а потом еще его на пятнадцать суток в «санаторий» определили. Только ты, Таня, не подумай, что я завидую…

– Что ты, что ты! – запротестовала я. – У меня и в мыслях такого не было. Меня интересует, кто ему работу такую подкинул – выкрасть из цирка птицу и подсказал, как это дельце провернуть?

– Выкрасть? – усмехнулся Аякс. – Это, Танюша, громко сказано. У Конопатого кишка тонка, чтобы на нормальную кражу пойти. Он просто передал птицу из одних рук в другие. Не очень сложная работа это, надо сказать, и не слишком почетная. По мне лучше в мусорке ковыряться.

– Венчик, а подробнее про передачу пеликана можешь рассказать?

Аякс сделал задумчивое лицо, припоминая детали. Секунд через тридцать он заговорил:

– В общем, дело было так. Подошел к Конопатому в скверике у цирка прилично одетый мужик и спросил, хочет ли он выпить. Тот, знамо дело, хотел. Конопатый всегда не прочь поднять градус. Получив положительный ответ, мужик объяснил, что надо делать.

– Ну и что надо было делать? – уточнила я.

– Ровно в восемь вечера подойти к воротам цирка, тем, что на улице Казачьей, и дважды свиснуть тому, кто будет находиться по другую сторону ворот. После этого условного знака ему должны были передать и передали через забор птицу – пеликана. Затем этого пернатого надо было отнести в проходной дворик, который в двух кварталах от цирка находится. Конопатый так и сделал – взял птицу из одних, неизвестных, рук и передал в другие, того мужика из сквера, – степенно, без спешки рассказывал Аясов. – Заказчик не обманул – вознаградил Конопатого пол-литрой. Тот сразу же ее оприходовал и в сквер уже никакой вернулся, лег на скамейку и отрубился. Его сладкий сон прервали полицейские, бесцеремонно затолкали в свой «УАЗ» и увезли в отделение. Конопатый в участке протрезвел, а когда ему пообещали три года за кражу циркового пеликана, запаниковал и рассказал все, как было. Циркачи оказались людьми жалостливыми, простили вора. Но полицаи его не отпустили, а определили к себе, на пресловутые пятнадцать суток. Конопатый впервые на эти исправительные работы загремел, поначалу испугался, но потом ему даже в участке понравилось – крыша над головой есть, питание трехразовое гарантировано. Одна беда – выпивку не дают. Словом, санаторий!

– Значит, Конопатый не видел того, кто ему пеликана передал?

– Не только не видел, – подтвердил Венчик, – но и не слышал. Мужик в костюме ему строго-настрого запретил в случае провала рассказывать, что в цирке ему помогали. Он сказал Конопатому – ври что хочешь, но про того, кто тебе пеликана передал, молчи! Сдашь третьего – костей не соберешь. Конопатый наплел ментам, дескать, он сам пробрался в цирк и схватил первую попавшуюся птицу. Ему и поверили.

– Выходит, заказчик за третьего волновался, а за себя – нет. Странно это как-то, – размышляла я вслух.

– А что ему за себя волноваться? Может, он сел в машину и уехал оттуда подальше, – вполне резонно предположил Аясов.

– Да, такое вполне могло быть. Если бы Конопатый сказал, что выкрал птицу просто так, авось кому понадобится, ему бы не поверили. Товар слишком уж эксклюзивный. А если он совершил кражу под заказ, то это уже похоже на правду. Только я вот ума не приложу, зачем этому прилично одетому мужчине понадобился пеликан? – В ответ на это Венчик лишь пожал плечами. – Кстати, а ты про тигренка ничего не слышал?

– Какого тигренка?

– Три дня назад из цирка пропал тигренок, совсем еще крошечный. Ему месяц от роду всего. Причем пропал совершенно бесследно.

– Нет, никто из наших к его исчезновению не имеет отношения, – заверил меня Аясов и задумался. – Таня, послушай, а может, зверей из цирка крадут для научных экспериментов? Да не смотри на меня так! Я еще из ума не выжил и про генную инженерию слышал. Как раз около цирка стоит огромный экран, ну, по нему еще рекламу всякую показывают, новости… Так вот там про генную инженерию ролик частенько мелькает. Вдруг кто-то у нас в Тарасове опыты на животных ставит?

Версия Аякса показалась мне абсолютно фантастической, но я не стала его расстраивать.

– Вениамин, возможно, ты прав. В этом направлении я еще не копала. Спасибо тебе за идею. Вот что значит свежий взгляд!

– Ну, это объяснение лежит на поверхности, – бомж аж приосанился, услышав мою похвалу.

– Венчик, а ты мог бы меня свести с Конопатым? Вдруг он еще какие-нибудь подробности вспомнит?

– Ничего не выйдет, – разочаровал меня Аясов. – Конопатого еще зимой мужики отсюда поперли за то, что он крысятничать стал по-крупному. У нас такого не прощают. Где он обосновался, я не знаю, да и не хочу знать.

– Нет так нет. Мне и твоей информации достаточно для того, чтобы начать работу над новой версией. – Я вынула из сумочки несколько купюр и положила их в нагрудный карман Вениной рубахи.

– Это лишнее, – запротестовал Аякс, но не слишком усердно. Поскольку я не собиралась забирать деньги обратно, он сдался: – Ну, ладно, так и быть, возьму. Брошу завтра утром в общий котел.

– Ну это уже твое дело, как поступать с деньгами. – Я попрощалась с Вениамином и пошла домой.

Несмотря на то что был поздний вечер, я сварила себе крепкого кофе. Затем обосновалась в любимом кресле с чашкой ароматного напитка и предалась размышлениям…

В цирке периодически происходят кражи. Нельзя сказать, что вор идет по самому простому пути. Он крадет животных, сбыть которых не так-то просто. Может, Венчик прав, пеликан и тигр понадобились кому-то для научных экспериментов? Чем больше я об этом думала, тем больше проникалась мыслью, что это не так уж и нереально. Мне уже доводилось расследовать преступления, связанные со строго засекреченными научными изысканиями. А что, если некто решил, к примеру, встроить в ген курицы геном пеликана, а в ген домашней кошки – геном ее дикого сородича? Моей фантазии не хватало на то, чтобы предположить, что из этого может получиться. Но в одном я была уверена наверняка: если такие эксперименты проводятся, то они неофициальны. Иначе бы не пришлось добывать генный материал незаконным путем. Скорее всего, действует какой-нибудь ученый-одиночка с неуравновешенной психикой. У него, конечно, могут быть помощники, но далекие от науки. Их функция заключается лишь в обслуживании гения, в разностороннем обеспечении его потребностей. Один из таких подручных вполне мог завести знакомство с кем-нибудь из сотрудников цирка, чтобы он поставлял животных ученому. И этот помощник был заинтересован в том, чтобы правоохранительные органы не вышли на «поставщика», ведь в будущем научному гению могли понадобиться и другие животные. Скорее всего, мужик, нанявший Конопатого, и был тем самым подручным ученого-генетика.

Если версия, подсказанная мне Аяксом, была верной, то кража пятидесяти тысяч из сейфа главного бухгалтера не имела к ней никакого отношения. Деньги взял совсем другой человек, который, возможно, изначально и не планировал этого. Допустим, шел кто-то мимо кабинета Клавдии Серафимовны, увидел, что там никого нет, а сейф открыт, и поддался искушению. Да, эта кража была вполне объяснима. А вот что заставило кого-то торговать животными – над этим следовало хорошенько подумать. Нельзя было зацикливаться на одной версии, тем более околофантастической.

Налив себе вторую чашку кофе, я сделала несколько глотков и пришла к выводу, что надо искать в цирке того, кто остро нуждался в деньгах, поэтому не брезговал никакими способами, дабы их раздобыть. Возможно, кто-то, не рассчитав свои финансовые возможности, набрал кредитов и не смог расплатиться по ним. Не исключено, что кому-то надо было компенсировать ущерб, нанесенный в результате ДТП или коммунальной аварии. Случается, что самые честные люди встают на скользкий путь, потому что их близким нужно дорогостоящее лечение. А есть игроки, которым постоянно не хватает денег. Конечно, казино закрыли, но только не виртуальные. Так или иначе, но возможностей влезть в долги есть великое множество, а законных способов побочного заработка значительно меньше.

Я вспомнила всех тех, кто попал на запись с камеры видеонаблюдения, а значит, имел теоретическую возможность выкрасть Урала. Среди них были Косицын, Вырубов, Алиев, Абросимов, Трофимов, Селиванов и уборщица тетя Катя, фамилии которой я не знала.

Хотя гимнастка Света и утверждала, что директор цирка был заинтересован в исчезновении Урала, я мысленно поставила его фамилию в самый конец этого списка. Общение с Артемом Юрьевичем заставило меня сильно усомниться в его виновности.

Что касается его родственника, осветителя Трофимова, то он снова попал под подозрение. Если раньше я предполагала, что Анатолий действовал по указке директора, то теперь я отвела ему самостоятельную роль в этом деле. Во-первых, его соседка по малосемейке Танечка Смирнова утверждала, что Трофимов не любит животных. Во-вторых, у Анатолия были проблемы со здоровьем, а денег на лечение в частной клинике не было. Да, Артем Юрьевич давал ему по телефону какие-то пространные обещания, но не факт, что собирался выполнить их. Откажись Трофимов ради приличия от этой помощи, Косицын не стал бы уговаривать. Именно так вышло со мной. Я не взяла деньги из «директорского фонда», и Артем Юрьевич сразу же убрал их обратно. Да и портной Пафнутьев заверял меня, что директор нещадно эксплуатирует своего родственника, а отдачи от этого нет никакой. Анатолий мог просто устроить подлянку своему родственнику-эксплуататору, украв тигренка. Это уже в-третьих. Трех пунктов было вполне достаточно для того, чтобы поставить осветителя Трофимова на первую строчку моего мысленного списка подозреваемых.

Наездник Алиев, хотя я с ним и не общалась, был вне моих подозрений. Отчасти я была солидарна с Варецким, утверждавшим, что артист, работающий с животными, не мог подгадить дрессировщикам. Исключения есть из всех правил, но к Алиеву это утверждение, скорее всего, не относилось. Почему? Да потому, что в камере засветился один из четырех братьев Алиевых. Каждый из них был в цирке едва ли не под постоянным присмотром трех других, а в таких условиях очень сложно участвовать в тайных заговорах. Хотя всякое бывает… Немного подумав, я поместила наездника Алиева на шестую строчку своего списка, перед Косицыным.

Мои клиенты даже мысли не допускали, что к исчезновению Урала мог быть причастен ветеринар Абросимов. Они уже несколько лет работали с ним бок о бок, поэтому доверяли ему не меньше, чем друг другу. Александр помогал им выхаживать Урала и был не меньше Варецких расстроен из-за его пропажи. Более того, Абросимов не просто так прогуливался мимо изолятора – у него была веская причина отправиться к служебному входу. Охранник Андрон позвал Александра к стационарному телефону, чтобы он проконсультировал его жену, как принять роды у сиамской кошки. Тот охотно выполнил эту просьбу. Ветеринар очень чистенько выглядел на общем фоне, и мне это не нравилось. Я видела пару раз Абросимова, но не разговаривала с ним. Он не поддерживал нашей беседы с дрессировщиками, просто стоял рядом и угрюмо молчал. Вроде бы придраться было не к чему, но я все-таки не спешила снимать подозрения с ветеринара. Он ведь знал подход к животным, поэтому ему легче, чем кому-либо другому, было управиться с Уралом. Это обстоятельство заставило меня поместить Абросимова на вторую строчку списка, после осветителя.

У меня остались еще трое подозреваемых – Вырубов, Селиванов и Катерина Евгеньевна. Прежде чем приступить к их детальной проработке, я сварила себе еще кофе. Вдыхая аромат свежесваренной «Арабики», я попыталась определить место каждого из них в моем рейтинге не самых почетных приоритетов.

Меньше всего я знала о рабочем сцены Селиванове. И Юрий, и Ольга, не сговариваясь, охарактеризовали его как очень порядочного человека. Но мне-то было известно, что любой человек может оказаться в таких сложных условиях, что о порядочности и прочих добродетелях придется забыть. Я вспомнила видеозапись: Селиванов все время оглядывался назад, будто чего-то опасался. Что он делал в столь поздний час в цирке, когда его коллеги уже разошлись по домам, было непонятно. Наверное, мои клиенты сильно бы удивились, но я поставила Селиванова на третью строчку моего не слишком положительного рейтинга.

Уборщица тетя Катя была единственной женщиной среди подозреваемых, к тому же старше остальных, к тому же глубоко верующей. Во всяком случае, так утверждали Варецкие. А Ковров заверил меня, что Екатерина Евгеньевна работала по своему привычному графику. Чисто интуитивно в виновность уборщицы я не верила, поэтому поместила ее фамилию в самый конец списка. В результате Косицын оказался на шестом месте, а Алиев – на пятом.

Остался всего один подозреваемый – Геннадий Вырубов. Я несколько раз пыталась за него взяться, но потом мысленно перескакивала на других кандидатов. Что-то мешало мне сосредоточиться на этом клоуне, точнее коверном. Хотя я особой разницы в этих амплуа не видела. И тот, и другой выходил на арену, чтобы смешить зрителей. Вырубов был человеком очень коммуникабельным. Он легко завязал со мной разговор, рассказал как бы между прочим о разных цирковых премудростях. Я даже процитировала его сегодня на банкете у Городецкого. Еще Гена намекнул, что в цирке многие знают, кто причастен к исчезновению тигренка, но имени злоумышленника не назвал. Зато это сделала Света. После разговора с Вырубовым. Я не исключала, что именно коверный подсказал воздушной гимнастке эту версию и попросил донести ее до меня. Хотя полной уверенности в этом не было.

Мог ли Геннадий выкрасть Урала? Я не знала ответ на этот вопрос. То ли природное обаяние этого человека мешало мне объективно его оценивать, то ли просто не за что было зацепиться, и это при том, что я знала о Вырубове гораздо больше, чем о других подозреваемых.

Отец Геннадия был знаменитым клоуном, а сам он мечтал стать драматическим артистом. Это и неудивительно, при такой-то внешности! Ему бы только героев-любовников играть. Но, похоже, приемные комиссии всех столичных театральных вузов несколько лет подряд решали, что абитуриентов такого типажа предостаточно, поэтому Вырубова регулярно отсеивали. Через несколько лет Геннадий все-таки оставил свою мечту и пошел по стопам отца. Я попыталась представить этого красавчика на манеже, но у меня ничего не вышло. Даже очередная чашка кофе не смогла простимулировать мое воображение. Клоун, ну пусть коверный, опять поправила я себя, должен вызывать смех уже одним своим появлением на арене. Здесь недостаточно взлохмаченного парика, нелепой одежды и перевернутого тромбона в руках. Нужен особый дар. У Вырубова-младшего он все-таки есть, иначе Косицын не держал бы Геннадия в своей труппе. Если бы мне сначала показали этого человека, а потом спросили, в каком цирковом жанре он работает, я назвала бы амплуа клоуна (коверного) в самую последнюю очередь после акробата, воздушного гимнаста, жонглера, иллюзиониста, наездника и дрессировщика. Был большой соблазн определить Геннадия на последнюю строчку моего списка, но я боялась совершить ошибку, впав в субъективность.

Время перевалило уже далеко за полночь, но я продолжала пить кофе и думать, думать, думать. В основном о коверном. У него был роман с дочерью Косицына. Директор уже считал его своим зятем, но свадьбе не суждено было состояться. Гена бросил Веронику ради воздушной гимнастки. И это учитывая, что они оба могли впасть в немилость директора. Артем Юрьевич проглотил личную обиду и оставил Вырубова и его новую пассию в цирке.

Да, информации о Геннадии у меня накопилось немало, но ее было совершенно невозможно как-то пристегнуть к моему расследованию. Я задумчиво отхлебнула уже остывший кофе, но, как ни попыталась найти мотив, способный заставить коверного похитить тигренка, так и не смогла этого сделать. Устав от бесплодных размышлений, я усилием воли поместила Геннадия в середину моего списка, на четвертое место.

Итак, Трофимов, Селиванов, Абросимов, Вырубов, Косицын, Алиев, тетя Катя – кто-то из них похитил тигра, привезенного из уральского города в Тарасов.