Глава 6
Нью-Йорк
22 мая
19 час 24 мин
Оставшись в одиночестве, я погрузилась в задумчивость.
Подводить итоги было еще рановато. Бриджит так несвоевременно упорхнула от меня, что первые две минуты я была в состоянии легкой растерянности.
При всем том, что миссис Торнтон была, как я поняла, довольно капризной и вздорной особой, я тем не менее не ожидала от нее подобного легкомыслия. Можно лишь диву даваться, что к этой фифе еще кто-то прислушивается. Может быть, Ридли Торнтон несколько преувеличил достоинства своей супруги?
Неторопливой походкой я продефилировала в овальный зал. Освещение было приглушено, шары облепили потолок.
Я шла по направлению к холлу. Мне вдруг опять почему-то захотелось взглянуть на ту картину, которая напомнила мне фотографию, обнаруженную у Сердюковой.
В тусклом свете пейзаж будил чувство космической неприкаянности. Я застыла перед ним, до глубины души потрясенная этим неожиданно открывшимся безмолвным пространством, как вдруг услышала за тонкой перегородкой голоса. Они приближались.
— Эрик обещал припугнуть эту твою француженку — Доре, рассказать о вашей связи твоей жене. — Я узнала голос Гладкова.
— Эрик, конечно, был смелым парнем, но сомневаюсь, чтобы он это сделал. Дела — делами, но Эрик был прежде всего хорошим другом… — Ридли Торнтон был взволнован.
— Странно это слышать от американца. Нас, русских, нельзя обвинить в излишней деловитости, но у нас есть хорошая поговорка: дружба — дружбой, а служба — службой. Ты думаешь, Эрик так легко мог отказаться от своих денег? — Николай понизил голос.
— В конце концов, я мог бы возместить ему его убытки. Если бы я это сделал, у него отпала бы необходимость посвящать Бриджит в эту дурацкую историю с Клодин.
— Не забывай, часть денег, которые Доре была должна Эрику, принадлежит мне. Эта сука продала мою нетленку, а бабки до сих пор крутит. А ты тоже хорош, подождать не хочешь!
— Мне деньги срочно нужны, а ты — мой должник, не забывай! — отбрыкивался Торнтон.
— Деньги всем нужны, — высказал банальную мудрость Гладков, — не вляпайся вы с Эриком с этой чертовой Доре, и у меня, и у тебя бы сейчас бабки были.
— Не тебе одному она насолила. Ты же видишь, картины твои не продаются, за три месяца — никаких подвижек! Мало того что я оплатил тебе эту поездку, так я еще столько времени потерял с тобой! Не знаю, как это в Ницце твою халтуру купили, здесь она, похоже, никого не впечатляет. Даже Бриджит ничего сделать не может! Или в Ниццу ты отвез действительно хорошие вещи, а через нас мазню решил сбагрить? — недоверчиво спросил Ридли.
— Ты меня обижаешь, — предостерегающе произнес Гладков, — скорее всего Доре смогла нормально прорекламировать мою живопись, а Бриджит, обрати внимание, все больше за расфуфыренными молокососами охотится. Если бы она такую прыть проявляла в рекламе, нам с тобой не пришлось бы сейчас тут трепаться.
— Что за молокососы?! — взбеленился Торнтон.
— Только не делай вид, что ты ревнуешь, Отелло! — фамильярно усмехнулся Николай.
Я, стоя за перегородкой, искренне дивилась бесцеремонности Гладкова, ведь он фактически зависел от Торнтона. Очевидно, у Торнтона есть опасение, что Гладков может раскрыть Бриджит глаза на предмет связи Ридли с Доре. Как раз обладание этой тайной информацией позволяет ему так свободно, я бы даже сказала нагло, держать себя с Ридли Торнтоном.
— Разуй глаза, твоя жена сейчас как раз с Нэдом Силвером флиртует, — как бы подтверждая мои выводы, со злой иронией сказал Гладков.
Опять Нэд Силвер! Шустрый малый!
Разговор за перегородкой продолжался.
— Это не твое дело, — огрызнулся Торнтон, — не забывай, где он работает, от него зависит, какой отклик в прессе получит выставка, в том числе и твоя мазня.
— Ну-ну, — разочарованно протянул Николай, — ждете от него панегириков, да пока что-то я ни одного не припомню.
— Ладно, кончай трепаться, пойдем лучше выпьем чего-нибудь, — примирительно сказал Ридли, — а с Клодин я попробую сам разобраться, завтра выезжаю в Ниццу, надо будет кое-что посмотреть, заодно и к ней наведаюсь.
Торнтон вздохнул.
— Ну, пошли, — миролюбиво отозвался его должник.
Я отскочила в угол и присела на корточки. Только бы они не посмотрели в мою сторону!
Мимо меня проплыли два силуэта. Затаив дыхание, я ждала, когда они скроются в проеме арки.
Пронесло!
Конечно, жизнью и здоровьем я не рисковала, но к чему лишние объяснения? Один вывод напрашивался сам собой: длительные беседы с людьми, которые могли бы прояснить запутанную ситуацию, дали мне гораздо меньше, чем случайно услышанный разговор. Человек, точно луна, имеет свою неосвещенную сторону. Вы думаете, что, поговорив с ним, вы что-то открыли для себя. Но создается впечатление, что слова даны человеку лишь для того, чтобы скрывать свои мысли.
Другой вывод, сделанный не сегодня, но лишний раз сегодня подтвержденный, — успех расследования зависит не столько от способности анализировать и обобщать факты и предугадывать события, сколько от умения оказаться в нужном месте в нужное время.
Я поспешила в зал, где проходила тусовка. Бриджит по-прежнему общалась с Силвером, но теперь к ним присоединились Ридли и Гладков. Они заметили меня, и Бриджит, махнув мне рукой, взяла под руку Нэда, который через плечо пытался ответить на реплику Торнтона, и потащила его за собой.
— Татьяна, познакомьтесь с Нэдом Силвером, он журналист, работает в редакции еженедельника «Америкэн арт».
— Добрый вечер, — улыбнулась я, протягивая Нэду руку, — но мы, кажется, знакомы.
— Вот как? — удивилась Бриджит, переводя взгляд с Нэда на меня и — обратно.
— Не ожидал встретить вас здесь, — Нэд слегка пожал мои пальцы, — мы так быстро расстались сегодня днем, я даже не успел спросить ваш телефон.
— Я остановилась в «Милфорд плаза», но мне не очень там нравится, может быть, скоро перееду.
— Единственное достоинство этого отеля, — вмешалась вездесущая Бриджит, — это то, что он находится в центре Манхэттена, но если бы вы, my dear, отъехали от центра немного подальше, за эти же деньги вы могли бы устроиться с большим комфортом.
— Я даже не мог предположить, что вы увлекаетесь современным искусством, — перевел Силвер разговор на другую тему.
— Неужели я так старомодно выгляжу? — пошутила я, бросая на Нэда ироничный взгляд.
— Я не это имел в виду, — весело рассмеялся он, — просто в таком мегаполисе, как Нью-Йорк, предоставляющем столь широкое поле деятельности для удовлетворения культурных и прочих потребностей, кажется странным совпадением, если кто-то еще разделяет твои пристрастия и вкусы, — ловко вывернулся Нэд.
— Нэд, очнись, ты не в редакции, — с капризной томностью упрекнула Силвера Бриджит.
— Дорогая Бриджит, — в тоне Нэда было что-то от фамильярного сюсюканья, — почаще напоминай мне об этом.
Он снисходительно усмехнулся и одарил ее лукавым взглядом бесшабашного ловеласа.
— Бриджит, — обратилась я к миссис Торнтон, которая готова была, как Снегурочка, растаять под теплыми лучами обволакивающего взгляда Силвера, — мы с вами не закончили наш разговор.
Мне осточертел ее треп с Силвером.
— Да-да, — торопливо согласилась она, — Нэд нам, надеюсь, не помешает?
Лучше было бы обойтись без свидетелей, но я подумала, что, может быть, в его обществе она будет чувствовать себя свободнее. С другой стороны, и Нэд мог что-то знать об Эрике и его отношениях с Бриджит.
— Конечно, нет. — Я бросила на нее ободряющий взгляд, хотя, учитывая ее заносчивый нрав, она в нем не нуждалась.
Я увидела, что Нэд немного смутился, может быть, чувствуя себя лишним.
— Вы говорили о Штерме, — напомнила я Бриджит.
— Ну, да, конечно. Штерм, Штерм… Однажды я оказалась невольной свидетельницей их разговора. Мы сидели в ресторане за соседними столиками, — она, как всегда, оживленно жестикулировала, — Эрик с Фридрихом что-то бурно обсуждали, мне показалось, они даже ссорились.
— Вы не слышали, о чем они говорили? — вставила я.
— Конкретно — нет, но по отдельным долетавшим до меня словам можно было сделать вывод, что речь идет о деньгах.
Нэд с недоумением посмотрел на Бриджит.
— Ох, Нэд, забыла тебе сказать, — как бы отвечая на его немой вопрос, с печальным видом произнесла миссис Торнтон, — Эрик погиб.
— Что-о?!! — ужаснулся Нэд. — Не может быть!
Он застыл с открытым ртом.
Пусть это не будет камнем в огород Бриджит, но мне показалось, что, несмотря на то что удивление Нэда было вызвано таким трагическим событием, как смерть Эрика, Бриджит втайне была довольна произведенным на Нэда эффектом.
Наверное, она любила разного рода мелодраматические замесы из сильных страстей, потрясающих известий и сюрпризов судьбы.
— Да, такое трагическое событие. — Бриджит закатила глаза.
— Вот сволочи! — негодующе воскликнул Силвер.
— Татьяна как раз занимается поиском убийцы, она — детектив, — сообщила миссис Торнтон.
— А почему не полиция? — удивился Силвер.
— Дело в том, что его убили в России, Нэд, — продолжала пояснять Бриджит.
— А убийца из Штатов? — не унимался Силвер, уставившись на меня.
— Возможно.
— Но это же нелогично, зачем нужно ехать так далеко, чтобы убить человека, который постоянно живет в Нью-Йорке? Не стоит ли поискать в России?
Этот вопрос прозвучал для меня более чем риторически, кости никогда не врут. Они уже подсказали мне, где искать убийцу.
— То, что выглядит нелогичным на первый взгляд, может иметь под собой тайное логическое обоснование.
— Рассуждая таким образом, мы рискуем затеряться в лабиринте мнимых предположений, — сказал Нэд, не сводя с меня своих карих глаз.
— Как бы то ни было, думаю, что я на верном пути.
— Нэд, мы занимаемся искусством, — довольно высокомерно прокомментировала миссис Торнтон, — не отбирай хлеб у нашей гостьи. Или ты решил сменить профессию? Мне кажется, журналистика тебя неплохо кормит.
Силвер хмыкнул и пожал плечами.
— Конечно, я не собираюсь расставаться со своей профессией, но, если вам понадобится моя помощь, — он посмотрел на меня, — я к вашим услугам.
Он протянул мне свою визитку.
— Благодарю вас, Нэд, однажды вы уже выручили меня, очень вам благодарна.
— Кстати, как ваша сестра?
— Спасибо, ей лучше, — коротко ответила я, чтобы пресечь разговоры на данную тему.
— У вас есть сестра? — энергично вмешалась Бриджит, вскидывая свои тонкие брови.
— Да, она живет в Джерси-Сити, я навестила ее.
— Представляешь, какое совпадение, она живет в том же доме, что и я, — оживился Нэд, — как раз там мы и познакомились с Татьяной сегодня днем.
— Так вот откуда вы знаете друг друга! — удовлетворенно сказала Бриджит, хотя лед недоверия в ее зеленых глазах еще до конца не растаял.
Та еще бестия! Бриджит, как я поняла, относилась к категории женщин-собственниц, которым тягостен даже слабый намек на то, что предмет их пылкой страсти или неподдельного интереса имеет свой круг знакомых. А к Нэду Бриджит была явно неравнодушна. Гладков не ошибся.
А что касается Торнтона, то он или ничего не замечает, или, что скорее всего, не хочет ничего замечать. Ему это просто невыгодно.
Памятуя о вздорном нраве Бриджит, я решила не раздражать ее. Поэтому, когда Нэд Силвер вызвался проводить меня, деликатно отказалась. Но перед тем как уйти, воспользовавшись тем, что Бриджит отправила Силвера за коктейлями, решила спросить ее об Андре, надписавшем фотографию Сердюковой.
— Бриджит, я хотела еще у вас кое-что узнать.
Она нервно перебирала жемчужины своего ожерелья, нетерпеливо поглядывая на дверь, за которой скрылся Нэд.
— Что вас еще интересует? — без особого энтузиазма спросила Бриджит.
Если в начале вечера я представляла для нее какой-то интерес, то сейчас она явно тяготилась моим обществом. В эту минуту появился Силвер с коктейлями, но у самой двери его остановила яркая брюнетка с короткой стрижкой в экстравагантном длинном платье с боковым разрезом почти до талии.
Это еще больше напрягло Бриджит. Чувствуя, что она вот-вот сорвется с места, я поспешила с расспросами.
— Не знаете ли вы некоего Андре?
— Жофруа? — Бриджит вскинула брови.
— Может быть, — неуверенно ответила я.
— Андре — художник, живет в Париже, сотрудничает со многими галереями, в том числе и с нашей, и, надо признать, весьма успешно. У нас с ним никогда проколов не было. Нэд, — она с плохо скрываемой досадой посмотрела на Силвера, — просто без ума от него. Он считает, что в перспективе Андре станет настоящим мастером. Некоторые работы Жофруа, как писал в одной из хвалебных рецензий Нэд, уже сейчас поражают продуманной композицией, мощной экспрессией и наряду с этим — зрелым лиризмом. — Мне показалось, Бриджит наизусть цитирует выдержку из статьи Силвера.
— Давайте вернемся к Эрику, — я попробовала спустить ее с небес на землю, — какие отношения у него были с Андре?
— Эрик приобрел несколько его работ, после чего они познакомились. Кажется, это было года полтора назад…
— Они подружились?
— У них были общие интересы: живопись, литература, путешествия, но, по-моему, большими друзьями они не стали, точнее не знаю.
— А где он живет?
— В Париже, Римская улица, четыре, квартира девятнадцать. Кажется, это район Монмартра.
— А телефон?
— Сейчас посмотрю. — Она открыла миниатюрную сумочку и достала маленький блокнотик. — Записывайте.
— Я запомню.
— Восемь, восемь, пять, два нуля, сорок шесть.
— Большое спасибо.
Где-то я видела этот номер и совсем недавно. Ну, конечно! Я как будто снова держала в руках этот счет телефонной станции, который нашла в квартире Сердюковой. И какого же числа был звонок? Мне пришлось напрячь свою память. Шестнадцатого мая…
* * *
Такси остановилось передо мной. Усевшись в салон, я назвала адрес «Милфорд плаза». Синие сумерки плавились в каскаде вечерней иллюминации, точно Нью-Йорк боялся погрузиться в черную бездну ночи.
Вспыхивая миллионами огней, этот город, казалось, лихорадочно цеплялся за малейшую возможность еще некоторое время дышать светлой дневной лазурью. Наливаясь электричеством, как кровью, он, точно огромное сердце, пульсировал в холодной космической тьме.
Минут через двадцать я уже входила в холл отеля. Вместе с ключом портье передал мне небольшой конверт. Поднимаясь в лифте, я вскрыла его: Джон Горбински просил меня присутствовать на похоронах своего сына, которые должны состояться двадцать третьего мая сего года в одиннадцать часов утра.
Значит, завтра утром мне нужно быть в Бергефилде.
На меня снова нахлынули воспоминания, точно все время, проведенное в Штатах, я действовала автоматически, словно во сне. Казалось, я расследую убийство постороннего человека. Новая страна, новые знакомые, другая, неизвестная мне до того жизнь Эрика — все это как бы отдалило меня от Эрика, которого я знала в Тарасове.
И вот теперь, когда я глядела на лист бумаги, где черным по белому сообщалось о его похоронах, пелена безумной, обманчивой надежды спала, растворилась в ослепительном свете трезвого сознания, говорившего, что Эрика нет и никогда больше не будет.
Войдя в номер, не раздеваясь, заказала выпивку.
Мне принесли «Джек Дэниэлз». Наполнив стакан до краев, я осушила его до дна. Бросила в рот дольку горького французского шоколада. Через минуту я удостоверилась в правильности своих действий. У меня возникло ощущение, что пары алкоголя растворяют мою телесную оболочку и вся я становлюсь сплошной брешью, через которую широкой огненной струей вытекает в космос накопленное тысячами человеческих жизней и потому ставшее почти анонимным страдание.
Казалось, я превращаюсь в горячее ватное облако, которому лень взлетать. Нимало не заботясь о последствиях, выпила еще полстакана.
Потолок медленно завращался над моей головой. Я проглотила гамбургер и, не давая себе передышки, начала одеваться — я планировала продолжить разрядку на Бродвее.
* * *
Оттянувшись по-русски с американским уклоном: выпивка, казино, дансинг, опять выпивка, стриптиз-шоу, кино, еще порция виски и т. д., я спьяну-сдуру решила вернуться в отель пешком. Неожиданно для самой себя забрела в довольно неуютный и плохо освещенный квартал, где мне попадались навстречу в основном негры, латиноамериканцы и проститутки. Я шла на «автопилоте», вяло реагируя на дешевые комплименты и приставания «цветных».
Пара влюбленных: негр и белая девушка, обнявшись прошли мимо. Из-за угла выкатили трое молодых мексиканцев на роликах. Занимая всю ширину тротуара и перебрасываясь короткими фразами, они двигались навстречу мне, объезжая редких прохожих.
Тот, что двигался первым, попытался обогнуть меня слева, но что-то с ним случилось, и он как-то неловко упал почти мне под ноги — я машинально посмотрела в его сторону.
Тут же почувствовала резкий рывок справа и едва удержалась на ногах — это второй роллер, схватив на ходу мою сумочку, висевшую за плечом на длинном ремешке, попытался вырвать ее у меня. Я двигалась скорее инстинктивно, вернее, даже не инстинктивно, а автоматически — тренированное тело само знало, как нужно действовать.
Если бы я стала сопротивляться этому рывку, то скорее всего упала бы навзничь, а сумочку все равно бы не удержала. Я развернулась на левой ноге на сто восемьдесят градусов, тем самым ослабив натяжение ремешка, и уперлась правой ногой перед собой. Когда похититель почувствовал, что сумочка освободилась, и расслабился, резко дернула ремешок на себя.
Тонкий кожаный ремешок не выдержал такой нагрузки и оборвался, но роллер все же упал. Падение его вызвало довольно большой шум: он ударился спиной о тротуар, а его ноги в роликах, проехавшие по инерции вперед, затем каким-то образом подскочили на уровень моей головы, а потом с грохотом рухнули на землю, как мешок с булыжниками.
С того момента, как я почувствовала рывок, и до бесславного падения этого мачо прошло чуть более секунды.
Третий роллер в это мгновение наехал на меня сзади, пытаясь сбить с ног. Скорость у него была приличная, и я практически ничего не сделала, чтобы вывести его из строя, только согнула колени в полуприседе и слегка наклонила корпус вперед, давая ему возможность перелететь через меня. Правда, успела еще прихватить его правой рукой за капюшон майки, дабы задать его телу нужную траекторию полета.
Ударился он не так сильно, как его приятель, потому что упал не на асфальт, а врезался в своего дружка. А вот тому пришлось несладко: масса перелетевшего через меня была гораздо больше, чем у лежащего.
Еще до того, как третий грабитель «приземлился», я услышала такой неприятный звон от падения какого-то металлического предмета. В голове мгновенно пронеслось: нож?! Скорее всего.
В то время, когда я уловила стук падающего предмета, а третий мачо еще находился в воздухе, первый, который упал, чтобы отвлечь меня, вместо того чтоб извиниться (видел же, что девушка немного не в себе) и улепетывать с места преступления, ухватил своими потными руками мою лодыжку и начал выкручивать ее, пытаясь свалить меня.
Он стоял на коленях, видимо, на роликах не очень удобно бороться, а может, просто не успел подняться на ноги.
Сохраняя равновесие на одной ноге, я подтянула другую, в которую вцепился налетчик, к себе. Он не отпустил ногу и, естественно, начал валиться в мою сторону. Мне оставалось только с силой разогнуть ногу в колене и направить стопу прямо в его мексиканскую рожу. Хрясь. Хрустнули носовые хрящи, и неудавшийся грабитель завалился на бок, пуская кровавые пузыри тем местом, где только что у него была сопелка. Сам виноват, не приставай к незнакомым дамам на улице, тем более ночью.
Я немного помотала головой из стороны в сторону, чтобы хоть немного освободить ее от алкогольных паров. Результат — ноль. Ну, ничего, кое-что пока еще соображаю. Где сумочка? Слегка пошатываясь, подошла к парню, который пытался вырвать ее у меня. Он очухался и сидел, потирая ушибленное плечо.
«Летающий» роллер, рассекая ночной воздух, несся к перекрестку. Ну и черт с ним! Я подняла сумку.
— Мисс, мисс, прошу простить нас, мы обознались. Прошу вас, не нужно полицию! Надеюсь, все о\'кей? — лопотал парень, который несколько секунд назад пытался вырвать у меня сумку.
— Нет, не о\'кей, — сказала я, показывая на оторванный ремешок, — а кто мне возместит материальные потери?
Я обошла сидящего и тут заметила лежащий неподалеку нож.
— Я заберу его в счет возмещения убытков.
Неплохая вещица: с тяжелой рукояткой и выбрасывающимся лезвием с фиксатором, он был приспособлен как для метания, так и для рукопашного боя. Какая-никакая, а компенсация.
Зажав сумку под мышкой, я отправилась на поиски такси — на сегодняшний вечер с меня хватит.
— Вызови своему приятелю «Скорую», — крикнула я мексиканцу, повернувшись.
* * *
Эрика похоронили по католическому обряду. Тяжелая мраморная плита стала последней вехой его земного существования.
Неумеренные вчерашние возлияния и последовавшая стычка, которую трудно назвать безобидным развлечением, подействовали на меня так, что все происходящее на кладбище я воспринимала без особой остроты и надрыва. В конце концов, я простилась с Эриком еще вчера, так что похороны явились для меня чем-то вроде спектакля в театре теней.
А вот и Гудзон. Его широкая голубая спина лоснилась под лучами послеполуденного солнца. С Бронштейном встретиться не удалось. По поручению Джона Горбински он находился в Амстердаме. Что ж, жизнь идет своим чередом.
Бронштейн был одним из полудюжины подозреваемых, имевшихся у меня на текущий момент. Наряду с Сердюковой, Штермом, Торнтонами и Доре. Голдсмита тоже нельзя сбрасывать со счетов.
То обстоятельство, что Бронштейн сейчас в Европе, было не последней причиной моего решения отправиться из Нового Света в Старый.
Бронштейн был у меня, что называется, бельмом на глазу. Он часто сопровождал Эрика в его поездках в Голландию, Францию и Россию, имел личные контакты с Дроздовым. Он запросто мог заказать убийство, и мотив у него серьезный.
Штерм — темная лошадка. Нельзя не учитывать и возможность различных альянсов между моими подозреваемыми в этом грязном деле. Что, если Бронштейн в сговоре со Штермом или с Сердюковой? А здесь еще и Жофруа, и Доре, и Торнтоны! Ну и задачка!
Что мы знаем?
Во-первых, рассмотрим связку: Гладков — Эрик — Ридли Торнтон — Доре.
Доре продает работы Гладкова, но деньги не отдает, а пытается их, как это говорят у нас, «покрутить». Гладков — должник Торнтона. Чтобы вернуть долг, ему нужно получить деньги с Доре.
Эрик обещал ему в этом помочь, пригрозив выдать Торнтона. Значит, выдача Торнтона может чем-то навредить Доре. Но чем? И чем объяснить, что Гладков, зная откуда-то о Торнтоне и Доре, не шантажирует сам этим Ридли, хотя бы ради того, чтобы тот простил ему долг. Или он пока надеется мирно решить проблему, получив деньги с Доре. А в случае, если это ему не удастся, распорядиться этой информацией как козырем.
Shit! — выругалась я по-американски. Совсем, что ли, мозги тебе отшибло? Ведь Торнтон же полностью зависит от Бриджит. Поэтому-то он и требует свои гроши у Гладкова. Видно, он на подсосе. Если Бриджит перекроет ему кран полностью, то Ридли, похоже, останется без средств к существованию. Этим в большей мере, наверное, и объясняется его по-собачьи преданный взгляд, которым он смотрит на свою всесильную женушку, и его нежелание предпринять что-либо решительное по поводу ее флирта с «молокососами».
Сегодня Торнтон собирался лететь в Ниццу…
Я выскочила из такси и, подбежав к таксофону, заказала билет на ближайший рейс до Парижа. Западный сервис часто просто необходим частным детективам.
* * *
Нью-Йорк
23 мая
14 час 12 мин
Вернувшись в отель, стала лихорадочно собирать вещи. Застегнув сумку, которая долгое время не поддавалась, спустилась в холл, чтобы рассчитаться за номер и заодно пообедать в ресторане.
— Приезжайте еще, — вежливо сказал портье, широко улыбаясь, точно он задался целью вложить в эту улыбку максимум отзывчивости и гостеприимства.
Пообедав на скорую руку, я поднялась в номер и заказала такси. До регистрации оставалось еще два часа. Не успела повесить трубку, как телефон зазвонил.
Кто бы это мог быть?
— Хеллоу! — услышала я в трубке радостный голос Силвера.
Вот уж кого не ожидала услышать. Мысленно я уже находилась в Европе, представляя, как спускаюсь с трапа самолета, сажусь в поезд и еду к Лазурному Берегу.
— Привет, — довольно вяло отозвалась я.
— Что ты делаешь сегодня вечером? Может, пообедаем вместе? — не очень уверенно произнес Нэд, сбитый с толку моим равнодушным тоном.
— К сожалению, сегодня не получится, у меня самолет через пару часов.
— Ты уезжаешь? — опечалился он.
— У меня дела в Европе, но я, может быть, еще вернусь, и тогда, чем черт не шутит, нам удастся с тобой пообедать.
— Если ты не против, я мог бы подбросить тебя в аэропорт. Я здесь недалеко, на Сорок второй улице.
— Я заказала такси.
— Заказ всегда можно отменить.
— Ну, хорошо, подъезжай, я буду в номере.
— О\'кей, — воспрянул духом Нэд, — тогда до встречи.
Я положила трубку и растянулась на кровати поверх покрывала. Несмотря на выпитый за обедом кофе, сон опять начал одолевать меня. Я смежила веки, вызывая в памяти образ Нэда, его мягкий взгляд, обаятельную улыбку и рассыпанные по плечам темные кудри.
Может быть, при других обстоятельствах…
Негромкий стук в дверь вывел меня из полузабытья.
— Это ты, Нэд?
— Как ты догадалась? — шутливо откликнулся Силвер.
— Входи. — Я открыла дверь.
Путаные видения моей послеобеденной дремы тонкой, переливчатой пеленой все еще висели перед глазами, и лицо Нэда странным образом поплыло вслед за приснившимися мне лицами с фотографии…
— Напитки в баре, не стесняйся, я скоро, — сказала я Нэду, который в замешательстве застыл посреди комнаты, беспомощно глядя на меня.
— Я прихватил по дороге. — Он держал бутылку шампанского.
Выглядел он, не в пример мне, свежим и отдохнувшим.
Умывшись, я вскоре вернулась. Нэд в мое отсутствие уже вполне освоился и нашел фужеры под шампанское. Мастерски откупорив бутылку, он наполнил фужеры и подал один из них мне.
— За твою удачную поездку и скорейшее возвращение!
Мы со звоном соединили бокалы.
— Ну, мне пора, поехали.
— Успеем, — сказал Нэд и снова наполнил фужеры.
— А теперь присядем «на дорожку», как говорят в России, — сказала я, когда мы поставили порожние бокалы на стол.
