ГЛАВА 9

Когда я немного пришла в себя и ко мне вернулась способность здраво рассуждать, то подумала о предсмертном признании Леры — она сказала, что умышленно подкинула мне сведения о несуществующем любовнике Юли, чтобы пустить меня по ложному следу. Но тревожило меня вовсе не то, что я купилась на этот трюк, а то, что все последующие свидетельства подтвердили это вранье!

Поразительно, но разные люди, знающие Юлю, но не знающие друг друга, умудрялись так складно врать. Сначала Лера рассказала о многочисленных любовниках своей подруги, потом Эрнст бросился в бегство как ошпаренный при одном упоминании о Разумовской, потом Марк Яропольский сделал чистосердечное признание в том, что он согласился помочь несчастной девушке стать знаменитой моделью за определенного рода услуги, ну и наконец, сама ситуация убийства — неподалеку от гостиницы, а скорее всего, в самой гостинице, где бизнес делался не на приезжих постояльцах, а на сдаче номеров для интимных встреч. Все свидетельствовало о наличии огромного количества любовников Юли Разумовской.

Но теперь вся картина кардинально менялась. И прежде всего это позволяло по-новому взглянуть на поведение Эрнста, казавшееся прежде таким странным. А на самом деле все дело было в том, что он отлично понимал, что является первым подозреваемым в убийстве Юли. Тут вам и мотив — не поделили выручку за очередную украденную вещь, тут вам и причины, по которым труп вывезли за город.

Все как на тарелочке!

И вот это-то меня больше всего и смущало, да еще странная фраза Леры, которая не сходила с ее губ в последние минуты жизни: «Я думала, что это он, а это оказался не он».

Что бы это могло означать?

Я швырнула окурок в окно и направилась в гостиницу.

Консьерж с душевной фамилией Зверьков, или «просто Макс», был на своем боевом посту — под пальмой, возле двери.

— Приветик, — подмигнула я ему.

Он смутился. Правда, от чего именно — моего фамильярного приветствия или своих мыслей на мой счет, — было трудно сказать.

— А я думал, вы на вечеринке, — он кивнул в сторону дверей ресторана, которые сегодня были плотно закрыты, поскольку за ними собрались далеко не последние люди города.

— Была, — кивнула я, поскольку мой роскошный вид просто обязывал признаться в этом. — Но потом пришлось срочно уйти.

— Ясно, — вздохнул Макс и, вконец засмущавшись, больше ни о чем не стал говорить.

Я тоже не стала навязываться с разговорами, а модельной походкой прошествовала через весь холл и не менее эффектно ступила на лестницу — пусть себе смущается на здоровье!

Проходя мимо номера бритоголового, я остановилась и задумчиво посмотрела на дверь. Может, стоит зайти? Я ведь, кажется, даже не поблагодарила его за подарок. А впрочем, не время — зайду как-нибудь в другой раз.

И я решительно прошла мимо его номера и распахнула дверь своего.

А там меня ждал сюрприз, и, судя по выражению лица этого самого сюрприза, ждал давно — прямо в центре комнаты, вольготно откинувшись на спинку стула, сидел брюнет из ресторана. Он барабанил пальцами по столу и курил, стряхивая пепел в злосчастный горшок с фиалками. Когда я вошла, брюнет перестал настукивать по столу и вскинул голову.

Я ослепительно улыбнулась и сделала шаг вперед.

«А я пользуюсь успехом», — подумала я.

Но оказалось, успехом я пользовалась не только у брюнета. Как только я шагнула в номер, дверь захлопнулась, и неизвестный мне мелкий коренастый тип одним ловким приемом заломил мои руки за спину и выхватил сумочку. Наша встреча перестала быть романтичной, и вовсе не из-за того, что нас теперь было трое.

— Что все это значит? — громко спросила я.

Брюнет, закинув ногу на ногу и указав на кресло, сказал:

— Садись!

— Спасибо, я ненадолго, могу и постоять, — начала было отнекиваться я.

Мелкий коренастый решил эту проблему по-своему. Он схватил меня за плечи и силой усадил на указанное место. Я скрипнула зубами, но возражать больше не стала — горький опыт общения со «шкафчиками» меня кое-чему научил.

— Так в чем дело? — нацепив на себя улыбку идиотки, спросила я.

— В этом, — кивнул брюнет.

Я проследила за взглядом незнакомца, остановившимся на моей груди.

— Ах, в этом, — идиотскую улыбку я сменила на не менее идиотское смущение.

Я-то, конечно, отлично понимала, что явиться в мой номер брюнета заставил отнюдь не мой шикарный бюст, а то, что его украшало, — ожерелье.

Брюнет с легкостью поверил в то, что я идиотка, и счел нужным уточнить:

— Где взяла ожерелье?

— Нашла, — ляпнула я.

Брюнет между тем посерьезнел и даже курить перестал.

— Где?

Теперь задумалась я — а правда, где? Я сосредоточенно думала. Но, как назло, в голове не было ни одной мысли, даже самой дурацкой, хотя таковых у меня всегда бывает навалом.

Прояснил ситуацию коренастый субъект, маячивший за моей спиной и вызывающий острое желание чем-нибудь кинуть в него. Но единственный мало-мальски пригодный предмет для швыряния в гнусных типов — горшок с фиалками — использовал брюнет, так что пока приходилось молча терпеть и скрипеть зубами — чем я теперь успешно и занималась.

— Она врет, — заявил коренастый.

— Ничего, скоро она перестанет врать, — заверил брюнет, оглядывая меня с ног до головы.

Я на всякий случай испугалась и вжалась в кресло.

— А это точно то самое? — Коренастый гад протянул ко мне руку и подцепил ожерелье.

Сработал рефлекс, и я ударила коренастого по руке, но у того тоже с рефлексами все было в порядке, так что я в свою очередь получила подзатыльник, и на этом мы пока остановились.

— Да вроде оно, — ответил брюнет, но как-то неуверенно.

— Надо вызвать ювелира. Вдруг это совсем не то ожерелье, а просто похожая подделка.

— Надо, — кивнул брюнет и, достав из кармана брюк сотовый, начал набирать чей-то номер.

Я навострила уши и приготовилась слушать, но не тут-то было. Брюнет быстро поднялся со стула, отошел к окну и только тогда заговорил. И сколько я ни прислушивалась, не смогла разобрать ни слова.

«Ну и черт с вами! Вызывайте своего ювелира, вам кто угодно скажет, что это фальшивка», — зло подумала я.

Брюнет между тем переговорил по телефону и вернулся на прежнее место.

— Подождем, сейчас он подъедет, — объявил он, закуривая. — И тогда уже будем разбираться.

И мы стали ждать. Но если брюнет и коренастый гад ждали ювелира, то лично я ждала больших неприятностей. А еще я занималась тем, что думала и гадала, кто же этот брюнет и какое он имеет отношение к моему расследованию. Однако моим мыслительным процессам мешал коренастый гад. Он продолжал стоять за моей спиной, раскачиваясь с пятки на носок, и не сводил с меня глаз. Я покосилась на него раз, другой, а потом не сдержалась и ядовито спросила:

— Что, так интересно?

Коренастый ничего не ответил, но смотреть перестал. Я, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку кресла — в конце концов, пока нечего паниковать, ничего страшного еще не произошло, подождем этого ювелира, а там, глядишь, и с миром разойдемся.

И хотя я твердила эту фразу про себя и невозмутимо вздергивала подбородок, на самом деле каждая клеточка моего тела замирала в напряжении. Я прислушивалась к тишине, стараясь уловить шаги в коридоре.

Но я так и не услышала шагов, а когда в дверь резко постучали, то подпрыгнула на месте от неожиданности.

Брюнет поднял голову, встретился взглядом с коренастым и едва заметно кивнул. Я не видела, но точно знала, что тот тоже кивнул в ответ.

Я, не оборачиваясь, слушала, как он идет к двери, как поворачивает ручку и пускает в номер нового гостя, а потом услышала знакомый голос и развернулась так резко, что чуть не свалилась с кресла.

— Что за странность вызывать меня сюда?

Я не верила своим глазам — передо мной был многоуважаемый и небезызвестный мне ювелир Ломовой Михаил Павлович, уже однажды спасший меня. Я едва удержалась, чтобы не завизжать от счастья и не броситься к нему на шею.

Ломовой тоже узнал меня. Не мог не узнать, и хотя он лишь бросил в мою сторону короткий взгляд и тут же отвернулся, я поняла это.

— Кажется, у нас небольшие проблемы, — откашлявшись, ответил брюнет.

— Что? — коротко спросил Ломовой.

Брюнет кивнул в мою сторону.

— Меня интересует вот это, — пояснил он.

Что именно подразумевалось под словом «это» — я или ожерелье, тоже было не ясно, но мне все равно стало как-то не по себе. Обнадеживало лишь одно — Ломовой каким-то чудом оказался рядом, и теперь самое главное — подать ему знак, что я в беде. А может, не стоит этого делать? Может, Михаил Павлович и сам все понял и специально делает вид, будто мы незнакомы.

И дабы мои актерские задатки, которые я уже успела проявить, не пропали даром, я напустила на себя вид крайне скучающей особы, для которой все происходящее лишь розыгрыш, заслуживающий слабых аплодисментов и ядовитых усмешек. От аплодисментов я, естественно, воздержалась, а вот насмешливая улыбка не сходила с моих губ.

— Для начала я хотел бы установить подлинность этого ожерелья, — заявил брюнет и, вконец обнаглев, закинул ноги на стол.

Я посмотрела на грязные подошвы его ботинок и вздохнула.

Вот свинья!

— Подлинность ожерелья? — переспросил между тем Ломовой и тут же ответил: — Хорошо.

Он подошел ко мне, остановился напротив и, протянув руку, спросил:

— Вы позволите?

Он сделал какой-то особый акцент на слове «вы», я невольно передернула плечами, судорожно глотнула и кивнула.

Ювелир осторожно подхватил на ладонь ожерелье, не снимая с моей шеи, и в течение нескольких минут изучал его. Я же в это время рискнула мысленно подсмеиваться над брюнетом — его симпатичная физиономия вытянется от недоумения и замешательства, когда он узнает, что это вещица поддельная.

Я не ошиблась — физиономия действительно вытянулась, но не у него, а у меня.

— Это подлинник, — объявил ювелир.

«Как подлинник! Почему подлинник?» — хотела закричать я, но смогла только открыть рот.

Что здесь вообще происходит? Я ничего не понимала.

— Так, значит, я не ошибся, — протянул брюнет. — Это та самая вещь, которая должна принадлежать мне, но тогда какого черта она делает у этой девки?!

Какого черта?

Мне очень хотелось ответить на этот вопрос, но ювелир меня опередил:

— Она его украла.

Прежде чем я успела разразиться гневной тирадой в адрес ювелира, раздался громкий стук в дверь, и вместо моего вопля в номере повисла гробовая тишина.

— Кто это? — спросил брюнет шепотом, и обращался он почему-то не к тому, кто стоял за дверью, а к коренастому гаду за моей спиной.

— Должно быть, кто-то из обслуживающего персонала.

В дверь снова постучали.

Брюнет кашлянул, убрал ноги со стола и велел:

— Открой.

Коренастый тип без возражений пошел к двери.

— Чего надо? — грубо спросил он.

Судя по последующей фразе, вновь явившийся человек изъявил желание видеть меня.

— Нет здесь такой, иди отсюда, — отрезал коренастый гад.

И уже в следующую секунду мы могли лицезреть его в полете к столику, на который коренастый приземлился в чрезвычайно грациозной позе, после чего не менее художественно проехался по столешнице и вниз головой свалился на пол. Сразу за этим зрелищным действом в номер ворвался бритоголовый.

— Я так и знал! — заорал он, указывая в мою сторону. — Я так и знал, что ты обманешь. Сказала, что к подруге, а сама…

Бритоголовый запнулся на полуслове, обвел взглядом всех присутствующих и растерянно захлопал глазами.

А в этот момент коренастый вскочил на ноги, с диким ревом кинулся на обидчика и буквально повис на бритоголовом. Картина получилась живописная.

Свою лепту в выяснение отношений решил внести и брюнет.

— Какого черта?! — воинственно заорал он, вскакивая на ноги, но, совершенно нечаянно угодив под руку бритоголового, тут же приземлился обратно на стул.

Досталось и многоуважаемому ювелиру. Бритоголовый так огрел его по голове, что дальнейшее развитие событий тот созерцал, уже лежа на полу.

Я немного понаблюдала за всем этим, порадовалась, что не без моего участия был организован досуг всех этих господ, а потом вспомнила поговорку про мавра и решила, что и мне пора бы удалиться подобру-поздорову, пока кто-нибудь про меня не вспомнит.

Я потихонечку сползла с кресла, подобрала с пола сумочку, на цыпочках прокралась к двери, открыла ее, скользнула в коридор и, как только за моей спиной щелкнул замок, пустилась бежать.

Из гостиницы я выскочила как ошпаренная, столкнулась с кем-то в дверях и помчалась к автостоянке. Но, оказавшись на месте, я не прошла к красному «Линкольну», а оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, опустилась на четвереньки и заползла в кусты сирени. Там, надежно укрывшись густой листвой и сумерками, я уселась на землю и принялась стаскивать с себя злосчастное ожерелье, но леска надежно удерживала его на шее.

— Черт! Вот черт! — всхлипывала я от досады. — Вот черт!

В отчаянии я схватила свою сумочку и принялась лихорадочно перебирать ее содержимое в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне снять эту ужасную вещь. Ничего более подходящего, чем пилочка для ногтей, не нашлось, и тяжелое ожерелье скользнуло по моей груди, зацепилось за вырез платья и упало на землю.

— Вот тут тебе и место, — заключила я, снова укладывая его между корнями деревьев и укрывая ветками. Покончив с этой работой, я выбралась из кустов и, оглядываясь по сторонам, поспешила покинуть территорию автостоянки.

На улицы города уже опустились сумерки и зажглись фонари. Двери игрового клуба «Джокер» открылись, и первые посетители собирались на крыльце. Но я торопилась уйти подальше от ярких вспышек электрического света. Я быстро шла в глубь дворов, прислушиваясь к цокоту своих каблуков, часто оглядываясь, каждый раз ожидая увидеть мужской силуэт и не вынимая руки из сумочки, в которой лежал пистолет. Когда я оказалась на достаточном расстоянии от гостиницы и идти дальше уже не имело смысла, я села на скамейку в каком-то маленьком дворике и закурила.

«Да, Танечка, умеешь ты вляпаться по самые уши!» — похвалила я саму себя и горько усмехнулась.

Ну кто надоумил меня надеть это ожерелье и пойти в нем в ресторан?! Хотя не сделай я этого, я бы не познакомилась с брюнетом, а он явно не последний герой во всей этой истории.

Вот только один нюанс. Предполагалось, что на мою уловку попадется убийца, который, по расчетам, вполне мог оказаться в числе приглашенных. А брюнет что-то не тянул на роль убийцы, уже хотя бы потому, что убийца не явился бы ко мне в номер просто так.

Что же касается ювелира, то таких гадов еще поискать! Хотел обмануть меня, бедную, несчастную девушку, сказал, что ожерелье фальшивое наверняка лишь затем, чтобы купить подешевле, а как перед брюнетом и его дружком — так тут же всю правду и выложил, не рискнул соврать. А я-то, глупая, решила…

Докурив сигарету и посидев еще немного в пустом неуютном дворе, под чьими-то чужими окнами, в которых уже зажегся свет, я пришла к неутешительному выводу, что сбежать от разъяренного бритоголового и парочки гнусных типов, конечно, неплохо, но едва ли это стоило того, чтобы потом ночевать на улице. Нужно было возвращаться в гостиницу, хотя бы затем, чтобы забрать свои вещи.

По дороге я все думала о том, что в этой истории с ожерельем слишком много лишних персонажей. Ладно Лера — она подруга Юли, знающая обо всех махинациях с драгоценностями, ладно Эрнст — с ним тоже все ясно. А вот с остальными было уже сложнее. Как-то странно выглядел Марк Яропольский, таскающий с собой целую стопку снимков убитой девушки, не менее странным было и появление брюнета, имевшего какие-то притязания на ожерелье. И хоть бы один из них тянул на роль убийцы или хотя бы Скупщика. Так нет же!

Я споткнулась о бордюр, подняла голову и сообразила, что стою перед входом в «Околицу». Вся моя решимость тут же куда-то улетучились, и вместо того, чтобы смело шагнуть к парадному крыльцу гостиницы, я побрела окольными путями, разыскивая служебный вход. Я чуть не свалилась в открытый канализационный люк и наконец оказалась на углу гостиницы. Позади осталась освещенная электрическим светом улица, а впереди расстилался темный двор.

Ну и как же в этой кромешной темноте я найду служебный вход? «С трудом», — ответила я самой себе и шагнула вперед.

Постепенно глаза привыкли, и я даже начала различать какие-то огромные баки, двери, ведущие, скорее всего, в подсобные помещения. Унылый антураж навевал неприятные мысли, и я ускорила шаг в надежде скорее отыскать дверь. Но вдруг у меня из-под ног с диким визгом выскочило какое-то существо и помчалось вперед. Я тоже взвизгнула от неожиданности и шарахнулась в сторону, оказавшись в какой-то нише.

Вот черт, я испугалась всего лишь кота, я нечаянно наступила на него в темноте.

Переведя дыхание, я сделала шаг вперед, чтобы выйти из ниши, в которой оказалась, но мой взгляд нечаянно упал на освещенную улицу, и я замерла, похолодев от ужаса.

На небольшой площадке, в свете фонаря, стоял человек. Я тут же шагнула обратно и принялась наблюдать за ним. Человек постоял еще немного под фонарем, словно сомневаясь, стоит ли идти дальше, а потом осторожно двинулся вдоль стены. Я юркнула в свое укрытие.

Сердце громко стучало, рука медленно вытягивала из сумочки пистолет, и к тому моменту, как человек поравнялся со мной, я уже взвела курок.

Мужчина прошел мимо, даже не заметив моего присутствия. Но мне хватило и секунды, чтобы узнать его, — это был Эрнст.

Вот так встреча!

Я выждала немного, а потом шагнула вперед. Два шага, и я стояла за спиной Эрнста, а дуло пистолета упиралось ему в ребра.

— Привет, мой маленький воришка, — сладко пропела я на ухо Эрнсту.

— Привет, — испуганно ответил парень.

— Куда спешим? — поинтересовалась я.

— На работу, — признался Эрнест, но на какую именно — бармена или вора, — не уточнил.

— Ясно, — кивнула я. — Кстати, как мой сарафанчик? Подошел?

— Что?

— Как сарафанчик, что ты украл у меня прошлой ночью? — Я заставила Эрнста повернуться к себе лицом и, глядя в его испуганные глаза, зло сказала: — Я знаю все про тебя и про Юлю, я знаю, что вы обворовывали постояльцев. И не смей отпираться. Либо ты рассказываешь мне про все известные тебе обстоятельства ее смерти, либо я сдаю тебя ментам как мелкого вора и мошенника.

С минуту мы молча смотрели друг другу в глаза, а потом произошло то, чего я никак не могла ожидать. Эрнст громко всхлипнул, сел на трубу, тянувшуюся от крыши вдоль стены, и, обхватив голову руками, заплакал.

Я растерянно смотрела на него — ну кто же мог предположить, что он окажется таким эмоциональным.

— Я ее не убивал! — воскликнул Эрнст. — Она была уже мертва, когда я пришел.

— Что? — Я схватила его за плечи и встряхнула. — Что ты сказал?

В темноте я пыталась рассмотреть его лицо, но он упрямо отворачивался и смотрел куда-то в сторону, избегая встретиться со мной взглядом.

— Я все расскажу, — наконец произнес он, — я больше не могу молчать об этом.

Я села рядом с ним на холодную трубу, и он начал свой рассказ:

— С Юлей мы когда-то вместе учились, после наши пути разошлись, и мы больше не виделись, а года два назад случайно столкнулись в ночном клубе. Мы выпили за встречу и разговорились. Я тогда еще только начинал работать барменом в «Околице», и все то, что здесь происходило, немного шокировало меня. Я не знаю, что на меня нашло, может, алкоголь подействовал, но я тогда все выболтал Юле. Она тоже что-то мне рассказывала про свою жизнь, про несложившуюся карьеру модели, про мужа, которого она ненавидит. Потом мы расстались, я и думать забыл про Юлю, а она не забыла. Позвонила мне через несколько дней и сказала, что у нее ко мне разговор. Мы встретились снова, и тогда-то она и рассказала мне о своем предложении. Услышав его, я в первую минуту пришел в ужас! Подумать только, обворовывать постояльцев гостиницы! Юля рассуждала так — ни один из них не пойдет в милицию по вполне понятным причинам, значит, мы остаемся безнаказанными. Расчет оказался верным. Мы начали бизнес, и нам все сходило с рук. Правда, поначалу Юля воровала только деньги, но однажды она вернулась с золотыми часами и заявила, что с этого момента мы будем специализироваться на драгоценных украшениях. На мой вопрос о том, куда мы будем сбывать украденные вещи, она ответила, что познакомит меня с одним типом.

— Скупщик! — не удержалась я.

Эрнст удивленно посмотрел на меня и кивнул.

— Да, именно так мы к нему и обращались — Скупщик. Я даже не знал его настоящего имени, думаю, Юля тоже.

Эрнст на минуту задумался, а потом продолжил:

— Вот так все и продолжалось до тех пор, пока… — он запнулся. — Пока Юлю не убили. В тот вечер была моя смена, и я работал в ресторане. Мы не должны были встречаться, и я никак не ожидал получить от нее какие-либо известия, потому удивился, когда с ее номера мне на мобильник пришла эсэмэска. Юля сообщала, что находится в одном из номеров, и просила подняться к ней. Я бросил все и поднялся в указанный номер. Юля действительно была там. Она лежала на кровати, рядом был брошен сотовый. Я даже не сразу понял, что Юлька мертва, а потом увидел ужасные следы на шее… Я до смерти перепугался, в голове у меня вертелась единственная мысль — меня обвинят в убийстве.

Многие видели меня здесь, в гостинице, с Юлей и могли подтвердить, что мы были знакомы, а там менты начнут копать и непременно узнают о нашем бизнесе — а это ведь отличный мотив. Я это прекрасно понимал, выждал подходящий момент, вынес труп из гостиницы и вывез его на машине за город.

Я думал, что, сделав это, сниму с себя все подозрения, менты не выйдут на меня и никто никогда ни о чем не узнает. Я ошибся. Сразу после похорон Юли мне начала названивать ее подруга — Лера. Она говорила, что ей известно о том, кто убийца, и она пойдет в милицию, если только я не соглашусь взять ее в напарницы вместо Юли. Я хотел завязать с этим чертовым бизнесом, забыть, что когда-то в моей жизни вообще было что-то подобное, но у меня не было выбора…

Эрнст замолчал, а я, глядя в темноту, вдруг вспомнила предсмертные слова Леры: «Я думала, это он, а это оказался не он», и мне показалось, что теперь-то я понимаю, о чем она говорила.

— Леру убили, — тихо произнесла я.

Эрнст вздрогнул.

— Что?!

— Ее убили сегодня днем. И это был тот же человек, что убил Юлию.

— Но за что?

Я развернулась к Эрнсту, и наши взгляды встретились.

— Скажи, когда ты вошел в номер и увидел труп Юли, было ли на ней ожерелье?

Где-то вдалеке замяукал кот, и я невольно поежилась — какое-то неудачное место мы выбрали для нашего разговора.

— Кажется, да, — неуверенно ответил Эрнест, а потом уже более твердым голосом добавил: — Да, точно было.

— Это была одна из украденных вещей?

— Нет. Я никогда прежде не видел этого ожерелья.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Я помню каждую вещь, что приносила Юля, в основном это были исключительно мужские принадлежности: часы, перчатки, браслеты. Правда, иногда в кармане какого-нибудь господина попадались женские украшения, купленные для ревнивой жены. Но такое случалось крайне редко — за все время раз или два.

— Ясно, — пробормотала я, хотя ясно было лишь то, что я оказалась в очередном тупике.

— А почему вы спрашиваете об этом ожерелье? — прервал мои размышления Эрнст.

— Да потому, что, скорее всего, именно из-за него и убили Юлю.

— Из-за ожерелья? Но тогда почему убийца не забрал его с собой?

— А вот это мне тоже очень хотелось бы узнать.

В нескольких метрах от нас загремел опрокинутый эмалированный бак. В ночной тишине этот металлический грохот прозвучал как взрыв, и я машинально схватилась за пистолет.

— Бомжи, — пояснил Эрнст, — их здесь полно. Вечно околачиваются поблизости в надежде найти какую-нибудь еду.

— Эрнст, ты должен мне помочь.

— Что я могу сделать?

— Устрой мне встречу со Скупщиком.

— Со Скупщиком? А он здесь при чем? Вы что, думаете…

— Я ничего не думаю, — резко оборвала я парня, — я просто хочу поговорить с этим человеком. Возможно, он поможет выйти на убийцу.

— Хорошо, я…

Эрнст не успел договорить, его оборвал чей-то оглушительный крик:

— Вон она!

И прежде чем я успела что-либо сообразить, откуда-то из темноты на меня молниеносно кинулся человек. Эрнст метнулся куда-то в сторону, а я оказалась лежащей на земле, придавленная чей-то огромной тушей.

— Попалась, — пронесся над ухом знакомый мужской голос. А потом я почувствовала, как к моему лицу подносят отвратительную вонючую тряпку.

«Эфир!» — мелькнула мысль, и я отчаянно замотала головой, стараясь отвернуться и задержать дыхание. Но куда бы я ни отвернулась, всюду был этот едкий воздух, наполненный эфиром.

Еще несколько минут я отчаянно сопротивлялась, а потом потеряла сознание.

Я открыла глаза и увидела физиономию субъекта по имени Женя. Более неудачное пробуждение было трудно себе представить.

Я тут же закрыла глаза и решила еще некоторое время побыть без сознания, но этот тип заметил, что я очнулась, и закричал куда-то в сторону:

— Она открыла глаза!

— Где?

В поле моего зрения появился Леша. И теперь на меня таращились две гадкие рожи. Вот не повезло так не повезло!

Хотя можно сказать и по-другому: «Сбылась мечта идиотки». Ведь если мне не изменяет память, то эти уроды — подопечные Скупщика, а как раз с ним я и мечтала свидеться последние несколько дней. И судя по всему, наши желания совпадали.

Парни помолчали, потом переглянулись и куда-то скрылись.

Я повращала глазами, но ничего более интересного, чем потолок и стены, оклеенные светлыми обоями, не увидела. Тогда я решила подняться и только тут сообразила, что связана по рукам и ногам.

«Вот гады!» — подумала я, но все-таки изловчилась и повернулась так, чтобы можно было видеть комнату, в которой я находилась. Помещение показалось мне довольно уютным — с деревянной мебелью и множеством картин на стенах. Я повернула голову и уставилась в окно, за которым только-только начинало рассветать и серенькие блики ложились на листья деревьев.

Черт, похоже, что Леша и Женя привезли меня на чей-то дачный участок. Могу даже предположить на чей.

Пока я размышляла обо всем этом, парни, о чем-то посовещавшись в дальнем углу, вернулись ко мне.

Разговор не задался с самого начала.

— Думала, ты хитрее нас? — спросил Женя.

Я бросила в его сторону злой взгляд, но комментировать его слова не пожелала.

— Попалась ты, дорогуша.

Это я отлично понимала и без его дурацких намеков, потому снова промолчала.

Женя рассчитывал на диалог, и мое молчание его задело.

— Чего не отвечаешь?

— Отстань от нее, — отодвинул товарища в сторону Леша и сам обратился ко мне: — Скажи, куда делось ожерелье, в котором ты была?

— Ты сняла его? Спрятала куда-то? — вцепился в меня и неугомонный Женя. — Скажи куда?

— А может, оно нечаянно разорвалось и осталось там — возле гостиницы? Мы же в темноте могли и не заметить, — высказал Леша потрясающую идею, за которую я ему, наверное, была бы безумно благодарна, не будь он такой сволочью.

— Заткнись, болван! — рявкнул на него Женя и снова ухватился за меня. — Ну же, скажи нам, куда ты дела ожерелье?

— Не знаю, — пропищала я.

Женя скрипнул зубами, а я зажмурилась. Вид его физиономии травмировал мою и без того раненую психику.

— Ладно, — прошипел он и, схватив мою сумочку, начал вытряхивать все ее содержимое на стол. Сигареты, сотовый, пистолет, удостоверение вываливались на стол, последним шлепнулся пакет с фотографиями Юли, который я до сих пор не вернула Марку Яропольскому. Женя взял конверт, покрутил его в своих лапищах, а потом вытащил фотографии и начал их рассматривать. Я внимательно наблюдала за его реакцией, но на глупой физиономии не отразилось ничего, кроме обычного любопытства.

«Он что, идиот? — задалась я вполне уместным вопросом. — Ладно он не узнал Юлю, он вообще мог ее не знать, но ожерелье?! Или он никогда его не видел? Ему просто велели отнять у меня какую-то безделушку, а как она выглядит, забыли рассказать?»

Просмотрев все снимки, Женя швырнул их в общую кучу моих вещей и снова уставился на меня.

— Ничего не хочешь нам рассказать?

— Я бы на твоем месте рассказал, — от всей души посоветовал Леша.

— Что? — уточнила я.

— Куда ожерелье дела? — рявкнул Женя так, что я вжалась в спинку кровати.

— Не знаю я ни о каком ожерелье, — взмолилась я.

— Ах не знает она! — заорал Женя. — Ну, ничего, вот приедет шеф, и ты сразу все узнаешь.

Он только успел закончить эту фразу, как с улицы послышалось урчание мотора подъезжающей машины, а через минуту все стихло.

— А вот, наверное, и он приехал.

— Что-то рано, — заметил Леша.

— Иди посмотри.

Леша послушно ушел, и мы с Женей остались одни.

— Ну что, допрыгалась? — усмехнулся он. — Никто уже не придет тебе на помощь. Поняла?

Я демонстративно отвернулась от него и уставилась в окно.

Сумерки уже рассеялись, и первые, еще холодные лучи солнца сквозили в воздухе. Они не спеша пробирались от ветки к ветке, обливали розовым сиянием скульптурный парапет вокруг фонтана, скрытого в глубине сада, искрились в брызгах воды. Я щурилась, глядя на веер капель, переливающихся всеми цветами радуги, переводила взгляд на мраморную скульптуру ангела, живописно присевшего возле фонтана.

В голове у меня зашевелились какие-то странные мысли — мне казалось, что я уже когда-то была здесь или, по крайней мере, видела где-то вот точно такие силуэты декоративных цветов и фонтан с мраморным ангелом.

«Ерунда какая-то», — тряхнула я головой, закрыла глаза, а когда снова открыла их, то взгляд мой случайно уперся в фотографии Юли, разбросанные на столе. Вот девушка стоит, прислонившись спиной к дереву, вот она присела на корточки возле клумбы и захватила в ладони пригоршню сине-голубых цветов, а вот она чуть касается рукой мраморной статуи ангела, а позади нее замер веер брызг.

Я ошарашенно переводила взгляд от фотографий за окно и не могла поверить в то, что я видела.

«Так, значит…» — я не успела закончить мысль, как в комнату ворвался Леша.

— Это не шеф! — с порога выпалил он. — Это тот тип на «Опеле», что ехал за нами всю дорогу.

— Что? — Женя вскочил на ноги. — Какой еще тип?

— На белом «Опеле». Он ехал за нами от самой гостиницы. Я же говорил тебе, что это не просто так!

Я издалека наблюдала за суматохой и тихо грызла узел, связывавший мои запястья, — занятие не слишком интересное, но в моей ситуации очень даже полезное.

— Надо позвонить шефу, пусть сам все разруливает с этим типом. Может, это вообще мент! — В голове Леши, как всегда, родилась гениальная идея.

— Болван! — Женя был явно против всего гениального. — Какой еще мент?! Может быть, этот тип вообще не к нам.

Женя был не прав, и этот тип, о котором только что велась дискуссия, явился все-таки по наши души.

Из сада прогремело два выстрела и послышался крик.

— Отдайте мне девку, и я уйду!

«Что и говорить, моя персона котируется», — подумала я, узнавая по голосу коренастого гада из гостиницы.

— Я не шучу, отдайте девку! — орал неугомонный гад, распираемый желанием снова лицезреть меня.

— Что будем делать? — спросил Леша.

— Ты иди в сад, а я останусь с ней, — распорядился Женя, выталкивая товарища за дверь. — Попробуй как-нибудь избавиться от этого типа, пока шеф не приехал.

Как только за Лешей закрылась дверь, Женя обернулся ко мне и, погрозив пальцем, велел:

— Сиди тихо и не рыпайся, а то хуже будет.

После чего подкрался к окну и, прильнув к стене, принялся осторожно выглядывать, в надежде увидеть коренастого гада, явившегося сюда за мной. Я же, не теряя времени даром, снова вцепилась зубами в узлы на запястьях, не забывая поглядывать в сторону Жени, но тот был настолько увлечен, что, казалось, совсем забыл про меня. Жаль, конечно, было отвлекать человека, но другого варианта у меня не было. И как только веревки, связывавшие мои руки и ноги, были отброшены в сторону, я, не медля ни минуты, вскочила на ноги, схватила глиняный кувшин с каким-то орнаментом — должно быть, старинная и дорогая вещица, но у меня уже не было времени думать об этом, и раритет опустился на голову «шкафчика», разлетевшись на мелкие осколки.

Женя только ойкнул, пошатнулся и упал на пол. Я самодовольно улыбнулась — люблю, когда мужчина лежит у моих ног. Но долго любоваться этим зрелищем у меня не было времени, нужно было скорее убираться отсюда. Я метнулась к столу, наскоро покидала вещи в свою сумочку и пулей выскочила за дверь.

Больше всего в своей работе терпеть не могу такие вот моменты. Утро, все нормальные люди еще только просыпаются, а ты с головной болью мчишься по клумбам в вечернем платье, которое не успела переодеть после вчерашнего свидания, закончившегося трупом и допросом, спасаешься бегством из неизвестно чьего дома от парочки гадов, готовых перестрелять друг друга за право придушить тебя первым.

Едва ли какая-нибудь другая профессия обеспечила бы мне столь нетрадиционное начало дня.

Кстати, как оказалось, судьба на этот раз закинула меня не так уж и далеко. Это был вовсе не пригород, как я подумала с самого начала, а небольшой частный сектор, в котором жили нувориши этого провинциального городка.

Поймать попутку в такую рань, конечно же, было делом трудным, но, на мое счастье, общественный транспорт уже ходил, и на ближайшей остановке я села в автобус. Провожаемая удивленным взглядом водителя, я прошла в самый конец салона, села у окна и уткнулась носом в стекло. Перед глазами какое-то время еще мелькали частные дома, но потом картина сменилась на более привычные — ряды многоэтажек. Я бестолково провожала взглядом первых прохожих и думала о странном совпадении, которое никак не укладывалось в моей голове. Как Скупщик мог оказаться тем самым приятелем Марка Яропольского, на даче которого проходила съемка? Это простая случайность или за этим стоит что-то большее?

Какое отношение имеет фотограф студии «Лолита» к истории с ожерельем? Я потянулась к своей сумке, извлекла из нее стопку фотографий и уже в который раз начала бесцельно их рассматривать.

Что могли значить эти снимки?

Действительно ли это была простая фотопроба?

Я вновь и вновь повторяла про себя эти вопросы, просматривая один снимок за другим и стараясь заметить то, что, возможно, прежде ускользало от меня.

Что-то было неправильное в фотографиях убитой девушки, которые Марк Яропольский повсюду таскал за собой.

Может, дело в этих клумбах с декоративными цветами, в фонтанах и статуе ангела? Нет…

На всех фотографиях Юля была снята в таком ракурсе, что непременно взгляд падал на ожерелье, и среди всех снимков не нашлось ни одного, где она была бы запечатлена в полный рост. Как если бы фотографировали не девушку, а украшение на ее шее. Может, все дело в этом?

Ну и что? Что мне это дает? Да ровным счетом ничего, ерунда какая-то получается.

Хотя нет, не все — теперь я знаю, кого навещу в ближайшее время. Бедолага Марк уже, наверное, настрадался по своим фотографиям, вот я ему их и верну, а заодно и побеседуем. Но перед этим нужно заехать в гостиницу, забрать свои вещи и взять из тайника ожерелье. Ни минуты больше не желаю оставаться в «Околице».

Я вышла из автобуса и направилась к гостинице. Макс был у дверей и встречал меня ослепительной улыбкой. Ни Макса, ни его улыбки я почти не заметила. Глядя прямо перед собой, я пересекла холл, поднялась по лестнице и прошла по коридору до своего номера. Но прежде чем войти внутрь, я опустила руку в сумочку и нащупала пистолет, после чего резко толкнула дверь.

Номер был пуст.

Я медленно обвела взглядом комнату: разбросанные стулья, опрокинутый стол, оторванная штора и — я чуть не зарыдала — разбитый горшок с фиалками. Сразу чувствовалось — мальчишки здесь времени даром не теряли.

Я прошла внутрь, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замочной скважине, после чего подошла к шкафу, распахнула его и, вытащив дорожную сумку, начала скидывать туда свои вещи. Когда все было собрано, я наскоро переоделась, заменив вечернее платье, подарок бритоголового, на привычную майку и шорты, напоследок еще раз осмотрела номер, вышла и снова спустилась вниз.

На улице уже начиналась жара, хотя не было еще и десяти часов. Я перекинула ремень сумки через плечо, нацепила на нос очки и зашагала к автостоянке. Злобные взгляды охранника я оставила без внимания, прошла к красному «Линкольну», открыла багажник и бросила в него сумку, после чего села за руль и выехала за ворота. Но проехала я немного, оставила машину за ближайшим поворотом, снова вернулась на стоянку, привычно осмотрелась по сторонам и юркнула в кусты сирени. Чертыхаясь и царапая колени, я принялась отодвигать ветки с того места, где было спрятано ожерелье.

И вот тут меня ждал очередной сюрприз — мой импровизированный тайник был пуст. Я перебирала ветку за веткой, отодвигая сухие коренья, портя маникюр, пока не поняла, что это бесполезно.

Я поползла обратно и не успела подняться на ноги, как над моей головой прозвучал мужской голос:

— Не это ли вы ищете, уважаемая Татьяна Александровна?

Я подняла глаза — в вытянутой руке бритоголового покачивалось и сверкало потерянное мной ожерелье.