ГЛАВА 8
В «Околицу» я вошла, когда на гостиничных часах было начало двенадцатого, и меня тут же угораздило попасть в лапы Кирилла Степановича.
— Добрый вечер, Татьяна Александровна, — заговорил он и заметался вокруг меня.
И чем дольше этот господин мельтешил перед глазами, тем больше я убеждалась в том, что постепенно вечер переставал быть добрым.
— Ну что, Татьяна Александровна, как вам отдыхается в нашем городе?
— Замечательно отдыхается! Лучше всех! — ответила я и зашагала по лестнице, в надежде, что на этом наш разговор с администратором окончен.
Но надо отдать должное Кириллу Степановичу — он был человеком упертым, настойчивым и оттого навязчивым. В общем, он догнал меня, едва я успела шагнуть на первую ступеньку, преградил дорогу и, то и дело заглядывая в глаза, быстро-быстро заговорил:
— Видите ли, Татьяна Александровна, завтра у нас праздник — пять лет со дня официального открытия нашей гостиницы. Так что здесь соберется все руководство, самые известные люди города. Разумеется, в число приглашенных попадут и некоторые постояльцы. Я говорю это к тому, что вы, Татьяна Александровна…
— Спасибо, но завтра я занята, — оборвала я администратора и, обойдя его стороной, продолжила свое восхождение по лестнице. Благо этому уже никто не мешал, поскольку Кириллу Степановичу пришлось смириться с тем, что собеседника ему придется искать в другом месте.
Поднявшись и пройдя по коридору, я в нерешительности остановилась перед дверью своего номера, из-за которой раздавались голоса и странные звуки, как если бы кто-то затеял перестановку мебели. Минуты две я прислушивалась ко всему происходящему, плотно прильнув ухом к двери, но потом мне это наскучило, и я просто повернула ручку и толкнула дверь.
В номере были Макс и бритоголовый, они упаковывали вещи в огромный чемодан, стоящий на полу.
— Что здесь происходит? — спросила я. Мужчины одновременно обернулись ко мне, перестав терзать несчастный чемодан.
— Можешь сказать спасибо, один из номеров освободился, и я в него переезжаю, — пояснил бритоголовый, вытаскивая из шкафа стопку рубашек и укладывая их в чемодан.
Я была девочкой вежливой и воспитанной, потому сказала:
— Спасибо.
После чего походкой от бедра прошагала через весь номер и, усевшись в кресло, манерно закинула ногу на ногу.
Судя по наглой ухмылке бритоголового и смущению Макса, получилось это у меня эффектно — кто бы сомневался! Потом я извлекла из сумочки пачку сигарет, закурила и принялась ждать.
При хорошем раскладе бритоголовый может выметаться, а Макс пусть задержится, при плохом — пусть уходят оба. Расклад оказался плохим. И не просто плохим, а очень плохим. Макс ушел, прихватив с собой чемодан, а вот бритоголовый задержался.
Со своей неизменной наглой усмешкой он подошел, присел на край стола рядом со мной и заглянул в глаза.
«Начинается», — подумала я, хмуро глядя на него и делая очередную затяжку.
— Знаешь, что завтра здесь торжество? — спросил он.
Честно говоря, я ожидала чего-то другого, но для того, чтобы меня разозлить, оказалось достаточно и этого — ну какого черта они все прицепились ко мне с этим праздником?!
— Знаю, — все-таки ответила я, не скрывая ухмылки.
Бритоголовый прищурил один глаз, отчего улыбка стала казаться еще более наглой, почти хамской, и спросил:
— Пойдешь?
— С какой это стати? — Я демонстративно не смотрела в его сторону.
Но этот тип был специалистом в вопросах доведения человека до бешенства.
— Даже так? — переспросил бритоголовый, откровенно смеясь.
Я сделала глубокий вдох, медленно обернулась к бритоголовому и начала говорить, набирая обороты и переходя на крик:
— Слушай, отвали от меня. Никуда я не пойду ни завтра, ни послезавтра. И вообще, у тебя теперь отдельный номер, вот и катись туда. Оставь меня в покое! Пожалуйста! Отвали от меня!
Бритоголовый поднялся и поправил ворот рубашки.
— Да нужна ты!.. — фыркнул он, потом подумал и добавил: — Истеричка!
Истеричкой я себя не считала, потому на эти слова обиделась. Схватила со стола пепельницу и швырнула в обидчика.
Странно, но, несмотря на внушительные габариты бритоголового, я все-таки промазала, не учла, что враг может пригнуться. Так что пепельница пролетела над тем местом, где еще секунду назад была голова, и угодила в стену. Бритоголовый же, ловко уйдя от заслуженного наказания, в два прыжка достиг двери, открыл ее и скрылся за ней.
— Между прочим, умышленное причинение телесных повреждений — дело уголовно наказуемое, — донеслось из-за двери. Через секунду она снова открылась, и в образовавшееся пространство просунулась лысая голова. — Это я тебе на будущее сказал.
Я зарычала от ярости и взяла со стола горшок с фиалкой. Но дверь снова закрылась, и я поставила цветок на место.
Я решила, что разборки можно отложить на потом, сейчас же самое разумное — как следует выспаться. Умывшись, я погасила свет.
В тесном гостиничном номере тут же стало темно и как-то неуютно. Смутно угадывались очертания мебели, серым квадратом вырисовывалось окно и дверь, ведущая на балкончик.
Я даже поежилась, а в голову забралась абсолютно дурацкая мысль: «А может, и не стоило так радоваться уходу бритоголового?»
«Ага, нужно было попросить его остаться», — передразнила я саму себя.
Зло топнув ногой, я решительно прошла к кровати, откинула покрывало и, присев на край, начала снимать туфли.
«Вот оно, настоящее женское счастье», — блаженно подумала я, швырнув надоевшую обувку под тумбочку.
Когда я стаскивала через голову сарафан, то из его кармана на кровать выпала какая-то вещица. Я пошарила в темноте и, пощупав выпавший предмет, принялась его рассматривать.
Это были часы, которые минувшей ночью Лера украла у одного из постояльцев и сегодня должна была передать Скупщику.
Что мне с ними делать? Конфисковать, что ли, как вещь, украденную у постояльцев гостиницы и не дошедшую до Скупщика?
Я уложила часики обратно в карман, повесила сарафанчик на спинку стула и забралась в кровать.
Устроившись поудобней и закурив, я принялась обдумывать вопрос о часиках и об ожерелье.
Если считать, что ожерелье, в котором Юля позировала перед камерой и которым была задушена, украдено у одного из важных постояльцев, то возникает логичный вопрос — что это был за постоялец? Ведь Юля Разумовская встречалась исключительно с мужчинами, а мужчины ожерелий не носят.
Да, не носят, но они их дарят.
Но не проституткам же!
Учитывая, что Юля была воровкой, уместно предположить, что она украла ожерелье. А уж за каким чертом олуху, с которым она встречалась, понадобилось брать его с собой, — дело пятое. Может, это был подарок для жены, средство искупить вину за возвращение под утро, а может, оно было все-таки предназначено для Юли, но лишь на один вечер, так сказать, для выхода в свет? Короче, как бы там ни было, но Юля его украла, и в скором времени ее убили. Причем не просто убили, а задушили этим самым ожерельем — и насколько мне подсказывает интуиция, преступник не просто так выбрал именно такой способ убийства, он хотел этим что-то сказать, словно намеревался наказать ее за все то, что она сделала.
Но было еще кое-что, что не давало мне покоя и мешало вычислить убийцу, — это то, что он оставил ожерелье на девушке. Может быть, ему помешало то, что застежку на украшении заело? Но ведь Геннадию удалось его снять! Почему же преступник не сделал того же самого?
Был в шоке от произошедшего? Напугался? Хотел скорее уйти от своей жертвы? Или специально оставил ожерелье на шее своей жертвы? Но что же это за человек такой — убивает из-за ожерелья, а само ожерелье оставляет?
Я затушила окурок в горшке с фиалками и закрыла глаза. Однако дурацкие мысли не желали оставлять меня в покое и лезли в голову одна за другой.
Я подумала о том, что на данный момент в этой истории вырисовываются два возможных убийцы: тот, у кого украли ожерелье, и тот, для кого оно предназначалось. И пока что я не знакома ни с тем, ни с другим.
Зато я знакома со Скупщиком.
В принципе, знакомство было лишь заочным, но и этого нам вполне хватило, чтобы возненавидеть друг друга всеми фибрами души. Страшно представить, что будет, когда мы встретимся.
Но представлять себе всякие кошмары на ночь было вредно для здоровья, потому я свернулась клубочком под одеялом и принялась считать овец.
На сотой овце я уже зевала, на сто пятидесятой начала засыпать, а на двухсотой вовсе сбилась со счета.
Мне уже начинал сниться сон. Кажется, приятный, кажется, про Макса. Но его нарушил тоненький щелчок поворачиваемой дверной ручки.
Сон тут же рассыпался, я широко открыла глаза и уставилась в темноту.
Вот черт! Какого дьявола я забралась с головой под одеяло?!
Я тяжело глотнула воздух и прислушалась. До этого абсолютно тихий гостиничный номер теперь оказался наполнен тысячью звуков, самым громким из которых был бешеный стук моего сердца.
Я слышала, как открылась и тут же закрылась дверь, потом на какой-то момент наступила тишина. В голове вертелась одна-единственная мысль: «А что, если этот человек пришел, чтобы убить меня, и сейчас прицеливается, готовясь выстрелить?»
Я лежала не шевелясь и ждала.
Выстрел не прогремел, зато послышались осторожные, почти бесшумные шаги и едва уловимые движения. Мой гость не спеша двигался по номеру. Я слышала, как он открывает шкаф, выдвигает ящики, шарит в них, перебирает вещи.
И тут меня осенило — в мой номер залез вор!
«Чертова гостиница!» — думала я.
Страх постепенно уходил, на смену приходила злость. Мои руки скользнули под подушку и нащупали пистолет. Что ж, устроим гостю должный прием.
Я на некоторое время замерла в ожидании подходящего момента.
Вор между тем закрыл дверцу шкафа, в котором он что-то старательно искал, и двинулся к кровати.
«Неужели в жизни настали перемены и круг моих знакомых обогатится одним озабоченным маньяком?» — обрадовалась было я и даже хотела отложить пистолет, но гость неожиданно сменил планы — постоял немного рядом с кроватью, а потом развернулся и, обойдя ее кругом, остановился у окна.
«Если это маньяк, то что-то уж больно стеснительный, — засомневалась я. — Хотя, кто знает, может, среди маньяков попадаются и такие».
Но я девушка не из робкого десятка, потому решила проявить инициативу, откинула одеяло, щелкнула кнопкой ночника и вскинула руки, в которых сжимала пистолет, — причем умудрилась проделать все это за считаные секунды.
— Может, задержишься? — предложила я, щурясь от яркого электрического света и стараясь разглядеть гостя.
Мой скромный маньяк стоял у окна и держал в руках сарафан. Когда вспыхнул свет и раздался мой голос, гость вздрогнул и вскинул голову.
Я невольно ойкнула и чуть не выронила пистолет — передо мной было розововолосое существо из бара по имени Эрнст. Очевидно, мое недавнее преследование оставило неизгладимый след в его памяти, и теперь он решил лично явиться ко мне в номер.
Эрнст тоже пребывал в некотором шоке. Хотя трудно сказать, от своего разоблачения или от моего вида. Все-таки не каждый день можно лицезреть полуголую девушку с пистолетом в руках.
Первой очнулась я.
— Эрнст?!
Кажется, крик привел в себя моего гостя, он моментально метнулся к балконной двери и выскочил за нее.
— Стоять! — заорала я, вскакивая с кровати и не выпуская из рук пистолета.
Минуту я металась по номеру в поисках чего-нибудь, что можно было бы на себя надеть. Так ничего и не найдя и плюнув на это, я тоже выскочила на балкон. Эрнста там уже не было.
Я глянула вниз — никого, вверх — никого.
Потом боковым зрением я уловила какое-то движение слева от себя и, обернувшись, увидела Эрнста. Этот тип с моим сарафаном, перекинутым через плечо, был уже на соседнем балконе и беспрепятственно вторгался на территорию чужого номера.
Недолго думая, я полезла на перила, чтобы перебраться на соседний балкон. Когда я уже была на чужой территории, то услышала, как входная дверь тихонько хлопнула.
Вот черт, а я-то думала, что Эрнст специально полез в соседний номер, чтобы на время там притаиться.
Кляня себя за несообразительность, я толкнула балконную дверь и тихонько скользнула в номер.
В абсолютной темноте, стараясь ничего не задеть, я пробежала на цыпочках через всю комнату и уже протянула руку, чтобы открыть дверь, как вдруг чьи-то огромные лапищи схватили меня и швырнули куда-то в сторону. Я завизжала в предчувствии того, что сейчас непременно во что-нибудь врежусь и переломаю себе все конечности. Но я ничего не переломала и ни во что не врезалась — невидимый противник толкнул меня в мягкое кресло.
Особого ума не надо, чтобы понять, что человек, так бесцеремонно швыряющий незваных гостей, — хозяин номера. И разборки с этим господином мне сейчас нужны были меньше всего. Я попыталась сползти с кресла, намереваясь убраться из чужого номера подобру-поздорову.
И только я успела об этом подумать, как мне в глаза ударил яркий электрический свет.
Ну все, Танечка, попалась ты. Передо мной стоял бритоголовый.
— Какие гости к нам пожаловали! — кровожадно улыбнулся он и раскинул руки — вероятно, предполагалось, что я должна кинуться к нему в объятия, в неописуемом восторге от нашей встречи.
И я кинулась.
— Послушай, пусти меня, — запричитала я. — Мне одного человека догнать надо. Я потом тебе все объясню, а сейчас я пойду, ладно?
Не дожидаясь ответа, я метнулась к двери. Меня перехватили на полпути, сгребли в охапку и переставили на другое место — подальше от двери.
— Почему?.. — взмолилась я.
— Потому, — резонно заметил он.
— Ах, так? — разозлилась я.
И тут как нельзя кстати я вспомнила про свой пистолет. В конце концов, не зря же я его тащила с собой. И я резко вскинула руки.
— Если сейчас же не отойдешь от двери, я выстрелю!
Бритоголовый только самодовольно хмыкнул. Прежде чем я успела что-либо сообразить, пистолет из моих рук был выбит, а я сама снова оказалась в кресле.
«Нечего сказать — миленькое дельце», — угрюмо подумала я, сползая по креслу и наблюдая за тем, как бритоголовый направляется ко мне, небрежно поигрывая пистолетом. Присев напротив меня на корточки, мой недоброжелатель, как всегда нагло улыбаясь, заглянул мне в глаза. Я демонстративно отвернулась.
— Тебе никто никогда не говорил, что ты опасный субъект и тебя стоит изолировать от общества? Только подумать! Пару часов назад швырнула в меня пепельницей и чуть не разбила голову, но и этого ей показалось мало, и вот она уже преследует какого-то несчастного, да еще с оружием руках. Ты не находишь, что это уже слишком?
Я промолчала.
— И вообще, — продолжал отчитывать меня бритоголовый, — посмотри на себя. Приличные девушки не разгуливают в таком виде по гостиничным коридорам в два часа ночи.
Я тоже машинально кинула на себя взгляд и залилась краской — собственно говоря, все дело было в том, что я сидела перед своим знакомым в маечке, которая едва что-то прикрывала, так что его забота о моем моральном облике была вполне уместна.
«Завтра же пойду и куплю себе ночнушку, — решила я, делая попытки натянуть майку пониже. — До пят и с длинными рукавами».
— И вообще, кого это ты преследуешь ночью? — спросил бритоголовый, продолжая меня внимательно рассматривать.
— Одного типа, — ответила я и тут же пожалела об этом.
— Одного типа? — переспросил бритоголовый. — И что у тебя за манеры — гнаться за мужчинами почти без одежды, да еще с оружием? Неужели открыт сезон охоты на мужей? И что, от тебя сбежал очередной претендент? Неудивительно.
— Никто от меня не сбежал, — обиделась я. — Он просто перелез на соседний балкон и по-тихому улизнул! Он вор, которого я застукала в своем номере.
Бритоголовый сделал вид, будто подавился хохотом.
— Вор? К тебе в номер залез вор?
— Да, залез, а когда я включила ночник, он выскочил на балкон и перебрался в твой номер. Я решила, что он сделал это, намереваясь на время укрыться, и тоже полезла за ним.
Бритоголовый перестал смеяться.
— Ну и как?
— Что как? — не поняла я.
— Он успел что-нибудь украсть? — серьезно спросил он.
— Да, — так же серьезно ответила я. — Мое платье.
И только тогда я поняла, что все мои слова звучат как абсолютный бред, а бритоголовый открыто надо мной издевается.
— Отдай мне пистолет. Я пойду в свой номер, — пробурчала я.
Бритоголовый не шелохнулся.
— Отдай пистолет, — повысила я голос.
— Откуда мне знать, зачем тебе пистолет? — возразил бритоголовый.
Я вздохнула и решила признаться.
— Пойду застрелюсь с горя, от осознания того, что меня окружают одни идиоты.
— А-а-а, — бритоголовый явно проникся пониманием. — Ну тогда иди.
Я даже опешила от таких слов и уж совсем растерялась, когда он вручил мне пистолет, поднялся с корточек и отошел в сторону.
Я посидела еще немного в кресле, тупо глядя на пистолет и не веря, что так легко избавилась от всех этих дурацких расспросов, потом встала и направилась к двери. Я шла медленно, ожидая какого-нибудь подвоха. Но бритоголовый стоял, не шевелясь, сложив руки на груди, и со скучающим видом смотрел в окно.
— Я пойду, — на всякий случай уточнила я.
— Ага, — рассеянно кивнул он, даже не взглянув в мою сторону.
Я медленно открыла дверь, так же медленно шагнула за порог и закрыла ее за собой. Но как только оказалась в коридоре, пулей кинулась к двери своего номера.
О том, чтобы попытаться догнать Эрнста, не могло быть и речи. Сейчас мне больше всего хотелось спрятаться где-нибудь, закрыться на все замки и как следует подумать, что делать дальше, а то мое маленькое расследование начало приобретать слишком крутые и неожиданные формы. Примерно так я и сделала. Оказавшись в своем номере, первым делом закрыла дверь на ключ, потом включила свет и, не выпуская из рук оружия, обыскала комнату. И, только убедившись, что здесь никого нет, смогла немного успокоиться, сесть на кровать и закурить. Сделав несколько затяжек, я подскочила на месте, чуть не выронив сигарету, кинулась к балконной двери, открыла ее, высунулась наружу, снова закрыла ее и, плотно занавесив темные зеленые шторы, вернулась на место.
Я сидела на разобранной постели, при включенном свете и курила сигареты одну за другой до самого рассвета, а когда через шторы начали пробиваться первые лучи солнца и дотлела до фильтра последняя сигарета, просто свернулась клубочком и закрыла глаза.
Как и полагается, мне снились кошмары. Какие-то маленькие человечки бегали вокруг меня, погано хихикали и тянули ко мне свои руки, они хватали меня за пальцы и стягивали кольца, тянули за серьги, норовили порвать цепочку и при этом приговаривали: «Это мое. Это мое».
— Это мое! — пропищал в очередной раз тоненький голосок прямо над ухом, и я проснулась.
Голова болела, во рту чувствовался едкий привкус сигарет. Я лежала на кровати в жарком, прокуренном номере, за шторами вовсю палило солнце, и почему-то горел электрический свет. Должно быть, я забыла его выключить. В затуманенном мозгу всплывали обрывки мыслей о том, что я в чужом городе, о том, что расследую убийство, в котором окончательно запуталась, о том, что больше всего на свете мне хочется сейчас бросить все это и уехать домой.
Бросить все не получалось, зато получилось зареветь. Ревела я самозабвенно, с чувством истинной жалости к самой себе. Однако процессу помешал стук в дверь. Поначалу я решила притвориться, что меня нет в номере, но голос по ту сторону двери был настойчив:
— Открывай, я знаю, что ты там!
Пришлось открыть.
Нелегкая за каким-то чертом принесла бритоголового. И что самое пугающее — в хорошем настроении. Что бы это могло значить?
— Приветик.
— Чего тебе надо?
У меня было слишком поганое настроение, чтобы любезничать и изображать дикий восторг по поводу явления этого типа.
— Кажется, вчера у тебя украли платье?
— Ну?
Бритоголовый замолчал.
— Ну вот я и решил… — он запнулся, а потом протянул мне пакет. — Это тебе.
— Что это?
— Это платье, — смущаясь, ответил бритоголовый.
Видеть, как эта огромная лысая туша смущается, было комично.
— Мне?! — на всякий случай уточнила я, не торопясь принимать подарок.
— Тебе.
— Ну, спасибо.
В бескорыстие бритоголового верилось с трудом, к подаркам от него стоило относиться с опаской, так что я осторожно взяла пакетик и на всякий случай заглянула в него — ничего подозрительного, кроме какой-то бежевой материи, в нем не наблюдалось.
— Я вот тут подумал, — продолжил бритоголовый. — Может, ты все-таки пойдешь на сегодняшнее торжество? В ресторане приготовления идут полным ходом, скоро приглашенные начнут съезжаться.
Я еще раз заглянула в пакетик, потом подняла глаза на бритоголового и подумала, а почему бы и нет? В конце концов, хотя бы напьюсь с горя. А это то самое, что мне сейчас не помешало бы.
— Ну хорошо, я приеду, — решила я осчастливить его.
И что интересно, бритоголовый просиял от счастья. И прямо так, сияя, пошел прочь от моего номера, а я опять заперлась на ключ.
Пройдя в комнату, я уселась поудобнее, запустила руки в пакет и вытянула оттуда платье, но не бежевое, как мне показалось с самого начала, а серебристое.
Что ж, я должна была признать, что у бритоголового, несмотря на то, что он бритоголовый и по природе своей слегка туповатый, был вкус, а кроме вкуса у моего знакомого были еще и деньги, поскольку платьице, презентованное мне, было отнюдь не базарного пошива, а, судя по ярлычку, являлось эксклюзивной вещицей одного из фирменных магазинов.
Таким образом, разглядывая платье, я пришла к удивительному выводу. Бритоголовый, оказывается, не такая уж и тварь, как показалось с самого начала.
— И вообще, он очень даже ничего, — сказала я вслух.
Через полчаса после того как я облачилась в новый наряд, эта фраза немного изменилась и прозвучала примерно следующим образом:
— Я бы даже сказала, что он классный, если бы еще вчера не была убеждена в том, что он скотина.
А платье выглядело потрясающе, вот только чего-то все-таки не хватало… Я долго вертелась перед зеркалом и строила самой себе глазки, а потом поняла, что не хватало именно колье.
— Ну и ладно, — махнула я рукой и присела к зеркалу, чтобы нанести легкий макияж, а мысли мои между тем неожиданно натолкнулись на новую идею и стремительно завертелись в голове.
Колье. Ожерелье. Вечеринка, где собираются далеко не последние люди этого городка, большая часть которых наверняка знает о двойном бизнесе «Околицы» и входит в список особых постояльцев.
Особые постояльцы — ожерелье… Что-то в этом определенно есть.
Итак, особые постояльцы? Что с ними не так?
А то, что один из них вполне может оказаться убийцей! Почему?
Да потому, что человек, убивший Юлю Разумовскую, не просто так решил вывезти тело девушки за город. Тем самым он рассчитывал замести следы.
Выходит, что у меня есть пятьдесят шансов из ста, что сегодня, на этой вечеринке, я встречусь с убийцей Юлии Разумовской. Вот только встретиться-то я с ним, может быть, и встречусь, но, к сожалению, у него на груди не будет висеть табличка: «Татьяна Александровна, я и есть тот жестокий убийца несчастной Юли, которого вы ищете».
Так что все это напрасно.
Стоп!
Ничего не напрасно!
Да, я действительно никак не смогу узнать убийцу, зато он сможет меня узнать. Вернее, не узнать, а обратить на меня внимание и найти способ познакомиться со мной. Вот только как заставить его это сделать? А очень просто — достаточно надеть на себя то самое ожерелье, которое он использовал как орудие убийства!
Снова оказавшись в своем номере, я первым же делом метнулась к зеркалу и прикинула ожерелье.
Да, это было как раз то, чего не хватало!
Вот только я столкнулась с новой проблемой — у меня из головы как-то совсем вылетело, что ожерелье никак нельзя надеть по той простой причине, что застежка его была безнадежно сломана.
— Вот черт! — выругалась я со злостью, даже швырнула ожерелье на столик, где был разложен мой скромный арсенал косметики.
Однако, выкурив сигарету и немного поразмыслив, я взялась за дело. Ловко стянула с руки браслет, разорвала его, ссыпала мелкие бусинки с лески и, вооружившись ножницами, принялась колдовать над ожерельем, так что через пятнадцать минут оно уже сверкало на моей шее, надежно скрепленное леской в том месте, где должна быть застежка.
— Танечка, ты супер! — похвалила я себя.
И, подхватив сумочку, в которую не забыла бросить… сигареты и пистолет, я направилась к двери. Но потом решила задержаться еще на пару минут. Присев на край стола, я достала бархатный мешочек с гадальными костями — любопытно же знать, чем все это обернется. Двенадцатигранники покатились по столу. 15 + 4 + 28. «Будьте предельно осторожны. Вы затеяли опасную игру».
— Ну, это уже давно перестало быть новостью, — вслух сказала я и, соскользнув со стола, вышла из номера.
В ресторан я вошла, когда приглашенные уже расселись за столики, а на импровизированную сцену вышла какая-то провинциальная певица, наверное, специально приглашенная для этого вечера.
Я в нерешительности остановилась в дверях, пытаясь отыскать взглядом бритоголового, и эта минута мне дорогого стоила.
— Вы все-таки пришли? — раздался рядом со мной знакомый голос, при звуке которого у меня всегда возникало желание спрятаться за занавеску или еще куда-нибудь. Однако и на этот раз мне пришлось, изображая на лице улыбку, ответить:
— Да, Кирилл Степанович, как видите.
Глазки администратора остановились на ожерелье и слегка округлились.
— Вы немного опоздали, но думаю, в этом нет ничего страшного, — говорил он. — Сейчас распоряжусь, чтобы для вас приготовили столик.
— Не нужно. Эта дама со мной, — раздался за спиной голос бритоголового.
Взгляд Кирилла Степановича мгновенно отклеился от моей груди. Администратор промямлил что-то нечленораздельное и предпочел убраться.
— Отвратительная личность, — презрительно бросил ему вслед бритоголовый и добавил уже более ласковым тоном, обращаясь ко мне: — Наш столик сервирован. Пройдем?
Бритоголовый не обманул, отведенный для нас самый дальний столик действительно был сервирован. Кроме разнообразных закусок, на нем стояла и бутылка охлажденного вина. Ну что ж! Сам бог велел напиться!
— Наше знакомство было не слишком-то… — начал бритоголовый.
Он запнулся.
— Дружелюбным, — подсказала я.
— Типа того, — согласился он. — Давай попробуем это исправить, забудем всю ту ерунду, которую мы успели за эти дни наговорить друг другу. Я даже согласен забыть, как ты швырнула в меня пепельницей. Короче, предлагаю начать наше знакомство заново! — торжественно заключил бритоголовый и потянулся к бутылке вина.
Он разлил вино по бокалам, один протянул мне, а другой чуть приподнял и произнес:
— За вторичное знакомство! И чтобы оно было более удачным, — предложил он. — Кстати, мы ведь даже толком еще и незнакомы. Меня зовут Анатолий.
Я закивала, мол, очень приятно познакомиться. И хотя швыряться в него пепельницами было куда более приятным занятием, я решила, что не стоит портить вечер подобными признаниями.
— На самом деле, мне с самого начала, еще там, на дороге, не хотелось устраивать склок, просто день был неудачным и вообще…
Я вспомнила тот день и не смогла не согласиться с Анатолием — ведь именно тогда я согласилась расследовать дело Юли Разумовской.
— А если честно, то ты еще тогда показалась мне очень красивой. И это платье тебе идет, а я боялся, что ошибусь.
Бритоголовый наконец-то осмелился взглянуть на меня. И глаза его начали округляться. Он как-то неестественно посинел под цвет своего татуированного черепа и даже поперхнулся.
Я тоже недоуменно смотрела на него и пыталась понять, что произошло.
Бритоголовый схватил со стола бокал, залпом опрокинул остатки вина, снова поперхнулся и произнес:
— Извини, я сейчас вернусь.
После чего поднялся из-за стола и какой-то странной, покачивающейся походкой направился в сторону туалета. Оставшись за столиком в одиночестве, я какое-то время смотрела на певицу, голосившую в другом конце зала, но через некоторое время потеряла к ней всякий интерес. И, понемногу отпивая вино, начала оглядывать публику, собравшуюся здесь, за закрытыми дверями ресторана. Как там охарактеризовал их Кирилл Степанович — далеко не последние люди в нашем городе?! Что же, собравшиеся здесь господа вполне соответствовали этой характеристике. Кстати, интересно, а бритоголовый-то какое к ним имеет отношение?
Я машинально потянулась к сумочке, извлекла из нее пачку сигарет и закурила. Размышлять на тему, каким боком мой новый знакомый влетел в число далеко не последних людей этого города, оказалось занятием не слишком-то интересным. И вообще мне здесь становилось скучно, но все-таки просто встать и уйти я не могла.
И тут я отчетливо почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд. Я оглянулась и увидела незнакомого мужчину, который тут же отвернулся и начал что-то быстро говорить своему собеседнику — Кириллу Степановичу.
— Извини, что оставил тебя одну.
Я невольно вздрогнула, когда бритоголовый сел напротив меня.
— Ничего страшного, — ответила я, тут же переметнув взгляд на него.
— Просто вспомнил, что забыл сделать один срочный звонок, — пояснил бритоголовый.
— Понимаю, — кивнула я, продолжая чувствовать на себе незнакомый испепеляющий взгляд. Мне тоже хотелось украдкой глянуть в ту сторону, но присутствие бритоголового почему-то смущало.
— Так на чем мы остановились?
— Что? — Я поймала себя на мысли, что думаю о брюнете, сидящем за столиком у противоположного окна.
— Мы, кажется, пили за знакомство…
Бритоголовый говорил и говорил, а я курила, глотала уже теплое вино и украдкой поглядывала в сторону брюнета, который делал примерно то же самое, с той лишь разницей, что теперь он остался сидеть за столиком один, имея возможность не просто бросать в мою сторону косые взгляды, а откровенно пялиться.
— Таня, Таня! — Бритоголовый коснулся моей руки, и я буквально подпрыгнула на стуле.
Вот черт, увлеклась!
— Извини, я не расслышала, ты что-то сказал?
— У тебя телефон звонит, — почти обиженно произнес бритоголовый.
И действительно в моей сумочке надрывался сотовый. На экране высвечивался чей-то незнакомый номер.
— Алло.
— Таня, срочно приезжай ко мне! — тут же заверещала мембрана женским голосом.
— Кто это? — растерялась я.
— Лера! Это Лера. Приезжай ко мне! Очень срочно! Тут такое…
— Хорошо, еду, — еще больше растерялась я и нажала на кнопку сброса.
Посмотрев немного на сотовый, который продолжала сжимать в руке, я перевела взгляд на бритоголового.
— Послушай, давай продолжим наш обед как-нибудь в другой раз. У подруги неприятность, надо срочно ехать. Хорошо?
Бритоголовый ничего не ответил, только заморгал глазами, а я бросила короткое «пока» и побежала к дверям. Спиной я продолжала чувствовать пристальный взгляд брюнета и даже хотела обернуться напоследок, но как-то замешкалась в дверях, пропуская вновь прибывших, далеко не последних людей этого города. Оказавшись на улице, я и вовсе забыла думать об этом странном типе, а все мои мысли вертелись только вокруг странного звонка Леры — что там такое могло случиться? Я добежала до стоянки, села за руль красного «Линкольна» и выехала на трассу.
До дома Леры я добралась за считаные минуты, бросила машину во дворе, почти бегом поднялась на пятый этаж и только тут, перед дверью, обитой черным дерматином, остановилась в нерешительности.
А если это ловушка?
Эта догадка заставила меня опустить руку в сумочку. «Макаров» со мной — значит, бояться нечего! Я позвонила в дверь и взялась за пистолет.
Тишина.
Я еще раз надавила на кнопку.
Тот же ответ.
Что за ерунда? Куда делась Лера? Она что, забыла о том, что договаривалась со мной о встрече?
Я снова и снова нажимала на кнопку звонка, прислушиваясь, как противная трель раздается по ту сторону двери. Но вдруг на фоне этой трели послышался тоненький звон — как будто в квартире кто-то нечаянно уронил чашку или тарелку.
Я тут же отдернула руку от звонка и как ужаленная отшатнулась в сторону.
В квартире кто-то был, но не открывал. Потому что не хотел или потому что не мог?
Я сделала осторожный шаг вперед и толкнула дверь носком туфли. Она оказалась не заперта и со скрипом приоткрылась. С минуту я ждала, не вынимая руки из сумочки, в которой был пистолет. Но время шло, а ничего не происходило — из квартиры больше не доносилось ни звука.
«И что теперь делать? — в нерешительности подумала я и тут же ответила самой себе: — Ну не уходить же. Или я просто так сюда ехала?»
С такими мыслями я сделала еще один шаг вперед, резко толкнула дверь так, что та стукнулась о стену, и вскинула руку с пистолетом.
В коридоре никого не было. Только душный, тяжелый воздух неприятно давил на легкие — надо же, а в прежний мой визит здесь не казалось так неуютно.
Я осторожно прошла в глубь коридора, останавливаясь после каждого шага и прислушиваясь. Мой взгляд встревоженно скользил по стенам и вдруг задержался на открытой двери кухни.
Лера была там — лежала в луже крови, рядом валялся кухонный нож, тоже в крови, и осколки разбитого горшка с цветами. Именно звук разбившегося кашпо я и слышала, стоя за дверью, очевидно, девушка специально опрокинула его, чтобы хоть как-то дать понять, что она здесь.
Я широко раскрытыми глазами смотрела на эту картину и не могла поверить, что человек, с которым я разговаривала по телефону буквально полчаса назад, теперь был мертв.
— Лера, — тихо позвала я, не надеясь на ответ. — Лера!
Я была уверена, что девушка убита, и не знала, зачем теперь выкрикиваю ее имя, стоя посреди коридора и не решаясь пройти дальше. Но неожиданно тело, лежавшее в луже крови, шевельнулось.
Лера была еще жива!
Страх и сомнение тут же отошли на задний план. Я быстро подошла к девушке и опустилась на колени, не замечая, что сама пачкаюсь в крови.
— Лера, кто это сделал? Ты его видела? Ты его знаешь?
Я не отдавала себе отчет в том, что выкрикивала эти вопросы, но мне почему-то казалось, что Лера услышит крик и ответит.
Она услышала и открыла глаза, взгляд ее бестолково метался по стенам, а потом сфокусировался на мне.
— Я перепутала, — прохрипела она. — Я все перепутала. Я думала, что это он, а это оказался не он, а другой. Все было наоборот…
— Перепутала? Он, но не он? — повторила я, пытаясь понять, о чем идет речь.
Слабеющая рука схватила меня за запястье.
— Ты понимаешь? — спросила она.
— Лера, назови мне его имя! Имя!
Она хотела что-то сказать, но губы ее искривились, и она зашлась в предсмертном кашле.
— Лера, это сделал тот же человек, что убил Юлю?
Девушка перестала кашлять, а взгляд ее неожиданно прояснился, и она взглянула на меня глазами человека, отчетливо понимающего все происходящее. Все — даже то, что она должна умереть прямо сейчас.
— Он, — только и сказала она.
— За что?
Лера устало закрыла глаза. Только потому, что ее рука продолжала лежать на моем запястье, я могла понять, что она еще жива. Прошло несколько долгих минут, прежде чем девушка снова взглянула на меня.
— Все, что ты прежде знала об этом, было неправдой. Я специально тебе наврала, хотела сбить с толку. Юля никогда не была проституткой, а то, что у нее было много любовников, — сказки, — сбивчиво заговорила Лера, словно боясь, что не успеет что-то сказать. — Единственное, что у нее было, так это мечта стать моделью. Для осуществления этой мечты ей нужны были деньги. Вот тогда-то она и стала вести общие дела с Эрнстом. Он присматривался к постояльцам, выбирал подходящего, устанавливал нужный момент и звонил Юле, в обязанности которой входило незаметно проникнуть в номер, выкрасть ценную вещь и вернуться. А потом Юлю убили, и я… и я… решила занять ее место. Эрнст согласился, а я все провалила. Сначала ты увидела, как я выхожу из номера того типа, а потом я подбросила часы тебе. Испугалась. Подумала, что ты привела с собой ментов. А когда сообразила, что натворила, то пошла к Эрнсту и во всем призналась. Эти часы нужно было непременно передать, все было уже оговорено, и промедление могло нам дорого стоить. Тогда мы и решили, что Эрнст должен залезть к тебе в номер и выкрасть часы. Он украл?
— Украл, — кивнула я.
— Он украл, а меня убили, — промямлила Лера.
— Это он? Это он сделал? Это Эрнст?
Лера уже не смотрела на меня. В ее глазах что-то стекленело и замирало.
— Это Эрнст?!
На губах Леры вдруг появилась странная улыбка, от которой меня передернуло.
— Я тоже так думала, но ошиблась и поплатилась за это. Я думала, что это он, а это оказался не он…
Голос ее затих, а рука соскользнула с моего запястья.
Лера умерла, так и не назвав имя убийцы.
Я поднялась на ноги и шатающейся походкой пошла прочь. Спустилась вниз, забралась в машину, а потом долго сидела и курила.
