ГЛАВА 7
— Куда едем? — бодро спросила я, когда мы оказались в салоне красного «Линкольна».
— В городской парк, — буркнула Лера.
— Романтично, — весело прокомментировала я.
Мне и впрямь было весело, я ведь девочка компанейская, так что любые новые знакомства для меня в радость, тем более если это знакомство может помочь в раскрытии убийства.
— Скажи, а кто такой Эрнст? — после непродолжительной паузы спросила я.
— Эрнст? — Девушка с опаской покосилась на меня.
Еще бы. Она все-таки была свидетельницей моей триумфальной погони за этим розововолосым существом. И наверняка теперь задавалась вопросом, узнала ли я ее в той суматохе.
«Узнала, узнала, милочка», — злорадно подумала я.
— Понимаешь, — Лера запнулась, откашлялась и продолжила: — Эрнст тоже был одним из приятелей Юли.
«И откуда у этой милой девушки такое навязчивое желание обдурить меня?» — подумала я, но сказала другое:
— А я-то думала, ты уже успела понять, что частные детективы — люди весьма осведомленные и врать им бессмысленно. Эрнст никак не может быть клиентом Юли. Ведь он сам работал в «Околице» барменом.
— И что? По-твоему, это может мешать ему быть клиентом Юли? — спросила Лера.
А она права. Какое имеет значение, где работает человек, это все равно не помешает. Так что я была вынуждена заткнуться и тем самым исполнила, пожалуй, самую заветную мечту Леры на ту минуту. И хотя у меня еще оставались кое-какие вопросы, ну, например, что может связывать эту особу с розововолосым существом из гостиницы, я все же смилостивилась и решила, что достаточно на сегодня.
Так что оставшееся время пути мы провели в молчании. Но когда я притормозила возле ворот городского парка, миру и покою в наших с Лерой взаимоотношениях пришел конец.
— И все-таки тебе не стоит идти со мной, — начала канючить она. — Давай сделаем так, я пойду одна, ты останешься ждать меня в машине, а после я все тебе расскажу.
— Нет, — категорически отвергла я предложение и в утешение добавила: — Да не переживай ты так. Ты же сама сказала, что однажды присутствовала при встрече Юли со Скупщиком. Как она это объяснила?
— Сказала правду, что я ее подруга.
— Ну вот, — обрадовалась я, — и теперь скажешь, что я твоя подруга.
— Ага, идейная наставница, — буркнула Лера и решительно открыла дверцу машины.
— А что, это тоже неплохая мысль…
Но Лера уже не слышала меня. Хлопнув дверцей, она шла к воротам.
«И чего она так нервничает, может, боится, что я сдам ее ментам?» — промелькнула у меня в голове мысль, но развить ее не удалось, поскольку нужно было догнать Леру. Так что я быстренько выбралась из машины и, нацепив на нос солнечные очки, побежала к воротам, за которыми только что скрылась девушка.
В принципе, убегать от меня она не собиралась, и я без труда догнала ее в парке.
— Где именно он будет нас ждать? — спросила я.
— У беседки, за прудом.
«Еще один романтик», — подумала я, припоминая свою встречу с Разумовским у памятника.
Как оказалось, «у беседки за прудом» не только романтично звучало, но и не менее романтично выглядело.
— А что, здесь мило. Мне нравится, — оценила я, присаживаясь на перила беседки и доставая из сумочки сигареты.
Кстати, место для встречи выбрано более чем удачно. Здесь было совсем безлюдно, и только загнанные под скамейки пустые банки из-под пива свидетельствовали о том, что вечерами здесь собирается молодежь.
— Сколько времени? — спросила Лера, проходя в глубь беседки.
— У нашего уважаемого Скупщика есть еще десять минут, — ответила я, глянув на часы.
На улице по-прежнему стояла жара. Но я специально выбрала себе местечко под тяжелым навесом из ветвей, которые создавали надежное укрытие.
«Вот если бы все будни частного сыска проходили в подобной атмосфере», — мечтательно подумала я.
И впрямь — красота, сиди себе в тенечке и жди, когда придет очередной свидетель и преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой новые факты по расследуемому делу. Кстати, насчет ожидания…
Я вернулась к реальности, а в реальности шел уже четвертый час.
В следующий раз, имея дело со скупщиками, буду знать, что это очень непунктуальные люди.
Я обернулась, чтобы посмотреть, чем занята Лера. А она что-то сосредоточенно высматривала среди густой зелени деревьев и кустарников и так увлеклась, что даже не услышала, как я ее окликнула. Тогда я затушила недокуренную сигарету, поднялась и подошла к девушке.
— Что, Скупщик идет? — спросила я, останавливаясь за ее спиной.
Лера подпрыгнула на месте и резко обернулась.
— Что?
Ее взгляд испуганно метался по моему лицу.
— Он идет? — повторила я свой вопрос.
Лера обернулась через плечо, бросила куда-то вдаль встревоженный взгляд.
— Н-нет, — помотала она головой.
Я тоже глянула в ту сторону.
Ничего похожего на Скупщика на горизонте действительно не наблюдалось. И все-таки что-то заинтересовало Леру, и даже более того, заставило нервничать.
— Что-то он опаздывает, — заметила я.
— Сейчас придет, — убежденно заявила Лера, но голос ее отчего-то дрожал.
Она прошлась вдоль беседки и снова остановилась рядом со мной.
— Пожалуй, мне стоит пойти посмотреть, не идет ли он, а ты останешься ждать его здесь, — предложила она.
— Сейчас! — не выдержала я. — Ты перехватишь этого Скупщика на полпути к беседке, передашь ему часики, заберешь положенные тебе денежки и смоешься, а я, значит, преисполненная чувством веры в людей, буду ждать вас здесь?! Нет уж. Со мной такой номер не пройдет!
— Да с чего ты взяла, что я хочу тебя обмануть? — почти искренне удивилась Лера. — Я же сказала, что познакомлю тебя со Скупщиком, значит — познакомлю. Просто я не могу понять, почему он так опаздывает?
— Потому что он непунктуальный человек, — предположила я. — Вообще-то, девушек не заставляют ждать.
Лера ничего на это не сказала. Она переминалась с ноги на ногу, бросала косой взгляд по сторонам и снова обратилась ко мне:
— И все-таки следует пойти посмотреть, мало ли что…
— Действительно — мало ли что. Так что тебе лучше побыть здесь, — заботливо ответила я.
— Ты боишься, что я сбегу?
Догадливость Леры и поражала меня, и радовала одновременно.
— Я не сбегу. Даже могу оставить тебе часы, которые должна передать Скупщику, — она расстегнула застежку сумочки, извлекла из нее часы и протянула их мне.
Я нерешительно переводила взгляд с Леры на золотую вещицу, лежащую на ее раскрытой ладони.
В принципе, она права — мало ли, может, Скупщик перепутал место встречи и в таком случае, действительно, стоит пойти ему навстречу, и то, что часики останутся у меня, послужит верным доказательством того, что Лера вернется. И вообще, она в этом плане подвергается куда большему риску, чем я, — вдруг во мне проснется природная алчность, и я решу улизнуть, прихватив с собой золотую безделушку.
— Ладно, — сдалась я, и часики тут же перекочевали в мои руки.
— Я быстренько, только пробегусь здесь недалеко и если не встречу его, то сразу же вернусь, — пообещала Лера и, стуча каблучками, сбежала по ступенькам, а уже через секунду свернула на какую-то тропинку, и я потеряла ее из виду.
Я постояла немного, посмотрела на куст жасмина, за которым только что скрылась девушка, пару раз подкинула на ладони золотые часики, убедилась в том, что моя алчная душонка не реагирует на эту вещицу, от нечего делать снова присела на перила и закурила.
Когда до фильтра дотлела вторая сигарета и ни Скупщик, ни Лера так и не появились, я поняла, что ждать не имеет смысла.
— Что за чертовщина? — пробормотала я и невольно потянулась к сумочке. Часики были на месте.
В том, что они были золотыми, я тоже не сомневалась. И даже немного зная Леру, могла с уверенностью сказать, что едва ли она решила мне их подарить. Но тогда почему она не возвращается? Наверняка что-то случилось, и мне стоит пойти поискать ее.
Но едва успела сделать пару шагов от беседки, как густая зелень кустов зашуршала, и мне навстречу вышел мужчина в голубых джинсах и белой фирменной майке. Не говоря ни слова, он остановился напротив меня и протянул руку, как если бы хотел поздороваться. Слегка обалдев от такой встречи, я тоже невольно протянула ему ладонь. В другой руке мужчины тут же что-то блеснуло, и только доведенная до автоматизма реакция помогла мне увернуться от наручников, которые щелкнули в нескольких сантиметрах от моего запястья.
Но мужчина ничуть не растерялся и даже не расстроился по этому поводу. Все так же не произнося ни слова, он сделал прыжок, схватил меня за талию и попытался заломить руки за спину. Ему это почти удалось, но мой каблук вовремя впечатался в живот противника, и незнакомец на время потерял ко мне интерес.
— Ой, простите, видок подпортила, — всплеснула я руками, глядя, как клубится пыль вокруг поверженного врага и оседает толстым слоем на его беленькой фирменной маечке. Сразу чувствовалось, молодой человек никак не ожидал, что наши с ним отношения примут такой оборот.
Но не успела я выразить свои искренние сожаления по поводу испорченной одежды этого товарища, как сама чуть не оказалась на земле, поскольку сзади на меня накинулся еще один неприятель. Но я успела вовремя пригнуться, и дяденька в фирменном прикиде, перелетев через меня, приземлился в пыль.
Я довольно улыбнулась.
Хотя встреча со Скупщиком и не состоялась, можно смело считать, что день удался. Где бы я еще полюбовалась на такое зрелище — двое поверженных мужчин у моих ног. Но в полной мере насладиться этой милой сердцу картиной мне так и не удалось, поскольку первый из этих красавцев очухался и изъявил желание продолжать наше общение. Пришлось подставить ему подножку и тем самым заставить снова рухнуть в пыль, а когда он падал, из кармана его небесно-голубых джинсов выпало какое-то удостоверение. Я мельком глянула на корочки и застыла от ужаса — ментовская ксива!
У меня тут же отпала охота продолжать какое-либо знакомство с этими мальчиками и как-то само собой вспомнилось, что было бы совсем неплохо убраться восвояси.
— Ну, мальчики, мне пора, — спохватилась я и, перескочив через одного из них, помчалась прочь из парка.
Я бежала, не разбирая дороги, боясь обернуться и увидеть погоню. И только выскочив за ворота, сев в машину и отъехав на несколько кварталов, смогла перевести дыхание.
Я притормозила «Линкольн» у обочины и несколько минут сидела не шевелясь, опустив руки на руль и глядя перед собой. И лишь немного придя в себя, потянулась к сумочке, где лежали сигареты. Сделав несколько глубоких затяжек, я откинулась на спинку сиденья, пытаясь собраться с мыслями. Что же произошло?
А произошло то, что меня чуть не арестовали бравые ребята из милиции. Что и говорить, весело было бы частному детективу Танечке Ивановой оказаться за решеткой по обвинению в краже…
В краже!
Я даже на месте подпрыгнула от неожиданной догадки. Теперь-то я отчетливо понимала, что так встревожило Леру, — она сразу заметила этих мальчиков, рыскающих по кустам. Понятно, что заставило ее вручить мне часики под самым благовидным предлогом, в знак доказательства своей честности. И наконец, понятно, почему Скупщик не явился на встречу.
Я достала из кармана часики и покрутила их в руке. Великолепное получается дельце.
Это уже вторая ценная вещица, которая попадает ко мне в руки. Первой было ожерелье, послужившее орудием убийства Юли Разумовской. В любой другой ситуации моя алчная душа вволю потешилась бы этими подарочками, но то, что именно менты столь неожиданно сели на хвост, заставляло задуматься. Можно подумать, у меня без них было мало проблем, — одно только знакомство с Лешей и Женей чего стоит.
И вот еще что интересно — крайней-то во всей этой истории с украденными драгоценностями оказалась я, но все-таки — по чью душу явились в парк эти два мальчика, за кем они следили — за Лерой или за Скупщиком?
Я никак не могла решить, что предпринять. От меня разбежались все, кто имел к этой истории хоть какое-то отношение, а те, кто не разбежался, от них я сама еле унесла ноги. А ведь, как известно, самое страшное для детектива — это остаться без свидетелей. Кажется, именно это со мной и произошло.
Так что уместно будет задаться вопросом, что же делать?
Каждый раз, как только я задаюсь этим вопросом, руки неизменно тянутся к сумочке, где хранятся магические кости. Вот и теперь я извлекла их и, встряхнув пару раз, раскрыла ладонь. 25 + 4 + 12. «Стоит помнить и навещать не только своих друзей, но и врагов. Иногда это может быть очень полезно».
Нечего сказать, хорош совет — навещать своих врагов. И дело вовсе не в том, что у меня нет врагов, скорее наоборот — за несколько дней в абсолютно незнакомом городе я заполучила столько недоброжелателей, что теперь и не знала, кого первым навестить.
И тут мне в голову пришла потрясающая идея: а не пора ли съездить на природу, к садоводу-любителю по имени Гена?
Помнится, это его стараниями в мою машину угодила мотыга, и с его подачи «шкафчикам» удалось меня поймать. К тому же от него я могу получить ценную информацию. Может, ему известен человек, который натравил на меня Лешу и Женю?
И я уже повернула ключ зажигания и собралась выехать на трассу, как вдруг случайно выхватила взглядом человека, стоявшего у дороги и пытавшегося поймать такси. Но машины проезжали мимо, и каждый раз мужчина топал ногой и что-то зло бормотал.
«Надо же, я думала, что у фотографов модельных студий непременно должен быть автомобиль, а то и личный водитель, — промелькнула у меня мысль, поскольку в голосовавшем человеке я узнала Марка Яропольского. — Видно, тяжелые времена настали для фотографов», — заключила я, заводя мотор.
И хотя магические кости советовали мне встречаться исключительно с врагами, а Марк к их числу не принадлежал, я все же, немного проехав вдоль тротуара, притормозила «Линкольн» и отрыла дверцу.
— Мне до кафе «Астория», — выпалил Марк, впрыгивая в салон и не обращая ни малейшего внимания на мою широкую улыбку.
— Без проблем, — обиженно пробурчала я и выехала на трассу.
— Нельзя ли побыстрей, я опаздываю, — говоря эти слова, Марк бросил на меня беглый взгляд, тут же отвернулся, посидел так с минуту, тупо глядя в окно, а затем медленно повернулся и уставился на меня во все глаза.
— Привет. Узнали? — обрадовалась я.
Да, Марк узнал и при этом состроил такую физиономию, как будто собирался вот-вот выпрыгнуть из машины, мчащейся на полной скорости.
— Ах да, — он попытался изобразить подобие радости на лице, но вышло так, как если бы его скрутил приступ паралича, — Татьяна Александровна…
Ага, он запомнил мое имя. А как показывает практика, если мужчина сразу запомнил ваше имя, то это значит либо то, что он к вам неравнодушен в хорошем смысле этого слова, либо то, что он к вам очень неравнодушен в плохом смысле, и что-то мне подсказывало, что сейчас был более вероятен второй вариант.
Вот черт, и почему мне в последнее время так не везет со знакомыми, особенно с мужчинами?! Как будто я им всем дорогу перебежала. Вот и этому тоже…
Но не высаживать же его теперь. Так и быть, потерплю.
— Ну как там расследование? Уже нашли убийцу Юли? — спросил Разумовский.
— Почти, — загадочно ответила я, поскольку только загадочность может компенсировать отсутствие информации.
— Да? — заинтересованно протянул Марк.
Он был явно падок до загадочных женщин, и это меня немного подбодрило.
— Так вам уже известно его имя? — допытывался он.
Я придала своему лицу суровое выражение и заявила:
— Имя неизвестно, но в мои руки попала улика, которая приведет к этому человеку.
— Улика? — Марк заинтересовывался все больше и больше. И, кажется, даже забыл о том, что еще пару минут назад он опаздывал на какую-то чрезвычайно важную встречу.
— Да, у меня есть самая важная улика, — ответила я и не удержалась, чтобы не похвастаться: — Орудие убийства.
Пусть знает, что женщина — это не только существо с длинными ногами, которое он каждый день наблюдает в объектив своей дурацкой фотокамеры, но это еще и ум, смекалка, а в моем случае и талант настоящего сыщика. Сама себя не похвалишь, никто не похвалит.
Марк Яропольский выпучил на меня глаза, отчего стал похож на жабу, страдающую коликами.
— Но ведь Юлю задушили…
— Задушили, — я небрежно пожала плечами, мол, дело обычное.
— Но…
Я отлично знала, что хочет сказать Марк, потому чуть обернулась к нему и, коварно улыбнувшись, заявила:
— Да, ее задушили ожерельем, тем самым, в котором вы запечатлели ее на фотографиях. И теперь это ожерелье у меня.
Марк покраснел, потом побледнел, потом позеленел, и эта окраска сохранилась на его лице до конца нашего путешествия.
«Надо же, какой впечатлительный!» — подумала я.
— У вас? Ожерелье?
— У меня, у меня, — заверила я его.
— И как же оно попало к вам?
— Секрет фирмы, — лукаво подмигнула я Марку, а потом не удержалась от короткого смешка, припомнив, в чем именно состояла суть секрета.
Вряд ли такая же улыбка появляется на лице Гены при аналогичных воспоминаниях.
Я так увлеклась, что чуть было не проехала мимо кафе «Астория».
— Надеюсь, вы не опоздали, — сказала я, тормозя «Линкольн».
— Что? — очнулся Марк. — Ах да, опоздал…
Фотограф как-то совсем расклеился. Пожалуй, он даже не помнил, зачем сюда приехал, бормотал какие-то слова благодарности, долго не мог открыть дверцу и, наверное, не справился бы с этим без моей помощи, затем каким-то совсем невероятным образом, задом наперед выбрался из салона, споткнулся о бордюр и чуть не упал.
«Бедолага, — сочувственно подумала я, когда Марк наконец-то распрощался со мной и неуверенным шагом двинулся к кафе. — Если бы я знала, что он такой слабонервный, то не стала бы рассказывать ему всего этого».
Я вздохнула, покачала головой, еще раз вздохнула, нацепила на нос солнечные очки и, резко крутанув руль, выехала на трассу. Проезжая мимо кафе, я среди многих посетителей отыскала взглядом Марка, он садился за столик с тем самым типом, с которым я впервые видела его в ресторане гостиницы «Околица». Сергей Тропин, кажется? И если не ошибаюсь, он является руководителем какого-то модельного агентства, в которое Марк собирался рекомендовать Юлю Разумовскую.
Притормозив машину на светофоре, я от нечего делать принялась постукивать кончиками пальцев по рулю в темп музыки и бестолково разглядывать спешащих мимо прохожих, измученных жарой. Благо уже пять часов, скоро раскаленные улицы начнут остывать и погружаться в сумерки.
При мысли о вечерней прохладе я блаженно сощурилась, но мои глаза тут же широко распахнулись — на сиденье лежала пластиковая папка синего цвета.
— Вот черт!
Марк оставил. Неужели придется возвращаться и искать его в том дурацком кафе?
Однако все благородные порывы пошли псу под хвост. Позади послышался нетерпеливый сигнал, и я наконец-то заметила, что давно загорелся зеленый свет и только мой «Линкольн» задерживает движение.
— Не город, а наказание какое-то, — разозлилась я и переключила скорость. Машина понеслась по дороге, а мысли с не меньшей скоростью закружились вокруг синенькой папки, забытой Марком Яропольским.
«Нельзя», — запретила я самой себе и даже закурила, чтобы отвлечься от коварных намерений. Но через пару минут я задалась вполне логичным вопросом: «А почему нельзя?» Поскольку ответа на этот вопрос не нашлось, я решительно протянула руку и принялась расстегивать заветную папочку.
«В конце концов, что там может быть? Фото очередной протеже Марка Яропольского, за которую он теперь хлопочет перед Сергеем Тропиным»? — рассуждала я.
Я нетерпеливо дергала застежку, и она наконец-то поддалась. Стараясь не потерять управления и удерживая руль одной рукой, другой я подтянула синюю папочку к себе и заглянула внутрь.
Там действительно были фотографии.
Но не новой протеже, как я полагала, а старой… Фотографии Юли Разумовской, те самые, которые я уже однажды видела.
Я даже закашлялась, подавившись едким сигаретным дымом.
Марк Яропольский что, совсем псих, чтобы таскать с собой снимки убитой девушки?
Можно, конечно, предположить, что он был влюблен в нее и теперь всюду носит с собой фото как единственную память.
Но не стопку же профессиональных снимков! И не настолько же он был влюблен, чтобы теперь таскать эту пачку снимков даже на деловую встречу, которая у него, скорее всего, и должна была состояться с Сергеем Тропиным.
Я уже выехала за черту города, и теперь красный «Линкольн» несся на полной скорости по полупустой автостраде.
Огромный диск солнца слепил багряным цветом, казалось, куда ни посмотри, все равно он будет бить в глаза. Я щурилась от этого света и от горячих потоков воздуха, врывающихся в открытое окно.
Меня все это злило, и я то снимала очки, то снова надевала их на нос, часто подносила сигарету к накрашенным губам и почти не слышала звуков музыки, доносившихся из магнитолы. А мысли мои были далеко отсюда.
Я вдруг отчетливо поняла, что все эти люди: и Лера, и Эрнст, и Марк, да вообще все, кто имеет к моему расследованию хоть какое-то отношение, все они знают какую-то тайну и скрывают ее. И вся проблема состоит в том, что именно до этой тайны я и должна докопаться, поскольку это и есть тайна убийства Юли Разумовской — жены преуспевающего бизнесмена, одновременно проститутки и воровки, мечтающей сделать карьеру модели и готовой на все ради осуществления своей заветной мечты, которую у нее уже однажды отняли.
Что это за страшная тайна, связанная с фальшивым ожерельем, послужившим орудием убийства и совершенно случайным образом попавшим в мои руки?
Я не знала ответа на эти вопросы. Пока не знала. Но теперь я была уверена, что больше никому не позволю морочить себе голову. С такой твердой жизненной установкой я свернула к обочине и остановила «Линкольн» у знакомого указателя.
«Надеюсь, на этот раз мне не придется убегать от мотыги», — угрюмо подумала я, памятуя об особенностях характера и ценностных представлениях своего приятеля Гены. Эти же мысли заставили меня прихватить с собой и сумочку, в которой покоился пистолет Макарова. «Авось пригодится», — решила я и в общем-то не ошиблась.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никаких подозрительных субъектов здесь не наблюдается, я проделала старый трюк — перепрыгнула через невысокое ограждение, идущее вдоль обочины, и, неуклюже балансируя на каблуках, спустилась по откосу к лесополосе.
Надо отметить, что здесь и днем-то было не слишком радостно, а теперь и тем более.
Макушки деревьев зло шипели где-то в вышине, репейники то и дело цеплялись к одежде, а в голову лезли дурацкие мысли о том, что не так давно некто тащил здесь труп девушки.
Романтика!
«И принесла меня сюда нелегкая», — говорила я самой себе, двигаясь по направлению к крайнему кирпичному домику. Я повторила эту фразу, уже стоя у загородки и вглядываясь в темные окна дома. И хотя свет не был зажжен, дверь, идущая на веранду, была настежь открыта.
«А где же сам хозяин?» — подумала я, и почти тут же в абсолютной тишине, какая бывает только на загородных участках, послышалось приглушенное урчание мотора. За домом кто-то заводил машину.
«Поймаем кота за хвост!» — решила я и, коварно хмыкая, побежала вдоль загородки.
Я не ошиблась и, глянув из-за угла, увидела капот черного джипа. Я тут же юркнула обратно и, прислонившись спиной к забору, стала напряженно прислушиваться.
Говорили двое мужчин, но все заглушал работающий мотор. Я даже не могла понять, какой же голос принадлежит дачнику.
— Вот черт, — прошипела я сквозь зубы и начала оглядываться по сторонам, пытаясь придумать, что теперь делать.
А делать было нечего, кроме как…
Я вздохнула, выругалась, взяла свою сумочку в зубы и, шлепнувшись на четвереньки, поползла вперед. Благо ползти пришлось недолго, и уже через пару метров я уютно устроилась в густой зелени лопухов и репейников и во все глаза уставилась на разворачивающуюся передо мной сцену.
У калитки стоял черный джип с тонированными стеклами и урчал от работы прогреваемого мотора. Дверца со стороны водительского сиденья была открыта, за рулем сидел мужчина, о чем я могла догадаться, видя лишь ногу в черном лакированном ботинке и серой брючине, и руку, перекинутую через открытое окошко, с сигаретой, зажатой между пальцев.
Как я верно предположила, здесь же был и дачник. Он стоял рядом с джипом и вел оживленную дискуссию с мужчиной, но мне удалось услышать лишь окончание его пламенной речи:
— Она здесь не появится.
— Появится, — возразил мужчина, сидящий в джипе.
И я чуть ли не выпрыгнула из лопухов.
Голос определенно был знаком, вот только где я могла его слышать?
— Вот посмотришь, — продолжал между тем он. — Ей просто больше деваться некуда. Она испробовала все варианты и лазейки и ей больше некуда сунуть свой нос. Так что рано или поздно, но она придет к тебе.
— После того, что устроили ваши ребята, ей стоило бы убраться восвояси.
Я услышала что-то похожее на смешок.
— После того, что ей устроили мои парни, она сама к ним поперлась.
Рука с сигаретой на секунду спряталась, потом опять появилась, а из салона потянулась тонкая струйка табачного дыма.
— Она точно ненормальная, — покачал головой Гена.
— Нормальная или нет, но она сюда явится. Это я знаю точно. Причем явится она в самое ближайшее время. Возможно, даже сегодня. И ты должен быть готов к этой встрече.
На пару секунд воцарилась тишина.
— Что вы хотите этим сказать? — наконец спросил Гена, и голос его чуть дрогнул. — Вы хотите сказать, что я должен ее… того… убить? Нет уж, вот от этого меня увольте. Сами с ней разбирайтесь.
— Дурень! Да не придется тебе ее убивать, она нам нужна живая, по крайней мере, до тех пор, пока я с ней не поговорю. Ты должен будешь ее просто задержать и предупредить моих ребят. А уже как ты это сделаешь, мне все равно.
— Понял.
— Вот и хорошо, что понял, я не сомневался, что ты парень понятливый и нам удастся с тобой договориться.
Рука незнакомца уронила недокуренную сигарету, а начищенный до блеска ботинок втоптал окурок в землю.
— А если ты ее упустишь, я собственноручно убью тебя, — произнес мужчина. — Хотя, — продолжил он, — тебя стоило убить уже за то, что ты отдал ей ожерелье.
Сказав это, мужчина полностью скрылся в салоне, хлопнул дверцей и, сказав что-то напоследок, уехал.
Гена какое-то время еще стоял у калитки и смотрел в том направлении, где скрылся черный джип, потом плюнул себе под ноги, выругался и ушел в дом.
А я еще долго сидела в лопухах, обхватив голову руками и тупо глядя перед собой.
В какую же очередную гадость меня угораздило вляпаться? Ведь нет сомнения в том, что в разговоре речь шла обо мне.
Это мне Гена отдал ожерелье. Это меня подкараулили два типа — Леша и Женя. И это для меня теперь готовится очередная западня. Вот только кем? Кто этот человек из черного джипа? Какое он имеет отношение к убийству Юли? И зачем ему ожерелье, послужившее орудием убийства?
Я тысячу раз повторяла про себя все эти вопросы, пока не поняла, что в этом нет никакого смысла, тем более что под боком находится дачник, который знает ответы на все или почти все мои вопросы.
В конце концов, почему я не могу пойти к Гене? Тем более, как я поняла из его разговора с незнакомцем, он меня ждет.
И хотя у меня были кое-какие сомнения насчет радости Гены при виде меня, я все же выбралась из лопухов и решительно направилась к калитке.
Добросовестно протоптав все грядки, я поднялась на веранду и замерла. Дверь в дом была заперта, но в одной из комнат горел свет. Я достала из сумочки пистолет, взвела курок, а потом пнула ногой эмалированное ведро, стоявшее здесь же. Ведро подскочило, с грохотом покатилось по веранде, ударилось о стену и остановилось.
Пожалуй, этого шума будет достаточно, чтобы привлечь внимание Гены.
Как только ведро замерло в углу, я моментально кинулась к стене и, вжавшись в нее, принялась ждать.
Прошла минута, потом другая, а потом дверь тихонько скрипнула и приоткрылась.
Я стояла не шевелясь, стараясь даже не дышать.
Прошла еще минута, прежде чем дверь открылась настежь и на веранду, крадучись, шагнул дачник.
Увидев его с граблями в руках, я чуть не расхохоталась.
Я сделала шаг в сторону и, оказавшись точно за спиной Гены, приставила к его затылку пистолет.
— Привет, мой маленький. А ты, я смотрю, горазд на выдумки, — похвалила я дачника и тут же зло рявкнула: — Брось грабли!
Гена бросил. В меня. Вернее, он швырнул их назад, в явном расчете на то, что там окажется моя голова.
Ей-богу, садист!
А впрочем — сама виновата. Я же не уточнила, куда именно бросать грабли. Но мне легче от этого не стало, и в отместку я подставила Гене подножку и опрокинула его на деревянный пол веранды.
— Тебе же было сказано, что меня нельзя калечить. Что, если ненароком убьешь? — упрекнула я его.
Гена прорычал в ответ то ли ругательство, то ли извинение за неосторожное обращение с моей персоной.
— Пошел в дом! — скомандовала я, отходя от Гены на достаточное расстояние и позволяя ему подняться на ноги.
Кряхтя и отдуваясь, дачник поднялся и, зло косясь в мою сторону, вошел в дом. Я проследовала за ним и плотно закрыла дверь.
— Выдвини стул на середину комнаты и сядь на него, — велела я.
Гена не стал перевирать смысл моих слов и швыряться стульями, чем удивил и обрадовал.
— Не рад? — посчитала нужным спросить я, когда дачник уселся на стул. — Тебя же предупреждали, что я приду.
Гена вскинул голову и, скорчив злую гримасу, заскрипел зубами. От каких-либо комментариев в мой адрес он воздержался — видно, успел распознать мстительную натуру.
— Эх, Геннадий, Геннадий, что ж ты так гостей встречаешь? Я, может быть, шла к тебе с самыми лучшими чувствами.
Гена что-то заворчал в ответ — наверно, не верил. И правильно делал.
— Я же предупреждала, чтобы ты никому обо мне даже не заикался. Предупреждала?
— Они тоже предупреждали, — буркнул Гена, глядя на меня исподлобья.
— А ты выболтал тем верзилам все, что знал обо мне, — не обращая внимания на его слова, продолжала я. — И плохо от этого стало, между прочим, не только мне, но и тебе.
— Они мне угрожали, — пожаловался Гена.
Я и не сомневалась в этом.
— Но теперь-то ты понимаешь, что тогда нужно было придержать язык за зубами?
Гена с охотой закивал, а я прошлась по комнате, затем остановилась напротив него и сурово заглянула в глаза.
Роль невинной жертвы, справедливо мстящей за свои страдания, всегда удавалась мне особенно хорошо и потому была моей любимой.
— Я прощу тебя, — вынесла я приговор. — Но только в том случае, если ты будешь мне помогать, а иначе…
Пистолет описал дугу и застыл у самого лба дачника.
— Да, буду, — запричитал Гена, вжимаясь в спинку стула, — буду, буду, буду… В чем угодно признаюсь, все расскажу. Все как было. Только не стреляй!
— Говоришь, все расскажешь? — с сомнением покачала я головой.
— Все, все, все.
— Ну, хорошо, — смилостивилась я, правда, тут же добавила: — Но если я заподозрю, что ты врешь… Догадываешься, что будет?
Гена был догадливым, и это позволило нам избежать длинных и нудных разговоров. Так что мне оставалось только пододвинуть стул, поудобней усесться на него и приготовиться выслушать чистосердечное признание о том, как он сдал меня бандитам.
— В общем, на следующий же день после твоего визита явились те люди…
— Какие те? — перебила я.
— Ну те, что пытались тебя похитить.
«Ага, значит, „шкафчики“. Так я и думала», — мысленно отметила я.
— Так вот, они выломали дверь, ворвались в дом и набросились на меня. — Гена даже всхлипнул. — Они начали выспрашивать у меня про то, что я видел и кому рассказал. Я не мог не признаться — они бы меня убили.
«И, между прочим, правильно бы сделали», — чуть было не ляпнула я, но промолчала.
— Так что я им все рассказал. И про человека, оставившего труп девушки в лесопосадках, и про ожерелье, и про твой визит. А сразу же после того, как я во всем признался, они сказали, что я должен буду поехать с ними и указать на тебя. Ну а о том, что было потом, ты знаешь.
— Знаю, — кивнула я.
Гена сидел напротив меня, наивно полагая, что на этом наша беседа подошла к концу. И это действительно было наивно, поскольку разговор только-только начинался.
Я мило улыбнулась, по примеру своего собеседника состроила ангельские глазки и самым что ни на есть елейным голосочком заговорила:
— А еще я знаю, что, кроме тех двоих похитителей, есть некто, кто всем этим руководит. И этот некто взял с тебя обещание доложить ему, как только я здесь появлюсь.
Типичный дачник выпучил глаза — моя осведомленность его явно шокировала.
— Но откуда ты узнала? — прохрипел он осипшим голосом.
Я многозначительно захихикала.
— У меня есть свой способ добывать информацию. И все же я возвращаюсь к заданному вопросу: что за тип навещал тебя сегодня?
— Да не знаю я его! — закричал Гена, вскакивая с места.
Моя рука с пистолетом тут же взметнулась вверх, дачник перехватил взглядом это движение, тяжело глотнул и снова опустился на стул.
— Я правда его не знаю, — покачал он головой, — но те двое громил находятся в его подчинении.
Геннадий покосился на пистолет, который теперь лежал на столе, и хмыкнул. У него явно были какие-то свои соображения насчет того, зачем мне нужно найти этого человека. И хотя по большому счету эти соображения были вполне справедливы, я возразила:
— Ты ошибаешься, если думаешь, что, найдя этого человека, я его убью.
Геннадий удивленно вскинул брови.
Да, звание кровожадной я все-таки заслужила. И теперь нужно было как-то исправлять это ложное представление о своей персоне, потому я произнесла:
— Я не собираюсь его убивать. Я хочу его арестовать по подозрению в причастии к убийству той самой девушки, что нашли в лесополосе недалеко от твоей дачи.
Физиономия дачника начала медленно вытягиваться, потом он открыл рот, долго шлепал губами и наконец-то спросил, правда, почему-то шепотом:
— Так ты из милиции?
Я немного подумала, а потом тоже шепотом ответила:
— Почти.
Как можно было быть почти из милиции, Геннадий уточнять не стал, а я продолжила:
— Поэтому мне очень важно что-нибудь узнать об этом типе. Помоги мне, пожалуйста. Поможешь?
— Да, — с готовностью кивнул типичный дачник и тут же добавил: — То есть нет. Вернее, я бы помог, да только ничего о нем не знаю.
— Но хоть что-нибудь ты должен знать, — убежденно произнесла я и сделала первое предположение: — Его имя?
Гена отрицательно покачал головой.
Минут пять мы сидели в абсолютной тишине, так что можно было слышать, как шумят осины за домом и тоненько потрескивает раскаленная электрическая лампочка, прикрепленная под деревянным потолком. А потом типичный дачник вскочил с ликующим криком:
— Вспомнил!
— Что вспомнил? — Я тоже подскочила на стуле.
— Я вспомнил, как называли его те два бугая.
— Ты вспомнил его имя?
— Нет, это не имя, скорее прозвище. Правда, так они называли его пару раз, а потом он на них шикнул, и они стали обращаться к нему просто «шеф».
— Так что там за прозвище? — разочарованно спросила я.
— Скупщик.
И вот тут я второй раз подпрыгнула на месте.
— Как Скупщик? Ты уверен, что Скупщик? Ты ничего не путаешь? Точно Скупщик? — вцепилась я в Геннадия.
Он явно был не готов к подобной реакции с моей стороны и теперь тщетно пытался меня остановить, бормотал что-то и всячески уворачивался от моих рук.
После нескольких безрезультатных попыток Геннадию удалось отскочить от меня на безопасное расстояние.
— Так что, ты действительно уверен, что Скупщик?
— Да, конечно, уверен, — даже обиделся Гена. — А ты знаешь этого человека?
— Не знаю, но слышала о нем.
Я присела на край стола и попыталась собраться с мыслями, Гена потоптался рядом со мной, покашлял, а потом спросил:
— А ты это… правда из ментуры?
— Я — частный детектив, но к работе ментов, как ты успел заметить, тоже имею кое-какое отношение. Так что, если не хочешь оказаться за решеткой по факту соучастия в умышленном убийстве, советую во всем мне помогать, ну или, по крайней мере, не мешать.
— Я не хочу оказаться за решеткой, — сказал Гена.
— Тогда слушай меня внимательно. Во-первых, ты ни в коем случае не должен звонить этому Скупщику и рассказывать о нашем с тобой разговоре. Во-вторых, ты больше вообще не должен ни о чем ему рассказывать. И наконец, в-третьих, очень скоро мне может понадобиться твоя помощь.
— Все, что угодно, — пообещал типичный дачник.
— Вот и отлично. Будем считать, что мы договорились.
— Будем, — согласился Геннадий.
— Тогда мне пора идти. Нет смысла здесь больше задерживаться.
Я взяла со стола пистолет, сунула его в сумочку и собиралась уже уйти, но Гена вцепился в меня.
— Подожди, а что мне делать, если этот Скупщик явится сюда опять?
Я было подумала оставить ему номер своего сотового на тот случай, если Скупщик и вправду здесь появится, но потом решила, что это будет уже совсем не оригинально, и потому просто пожала плечами и ответила:
— Делай вид, что все нормально. Я здесь так и не появилась, и вообще ничего особенного больше не происходило.
— Понял, — кивнул Гена.
Я тоже зачем-то кивнула, сунула сумочку под мышку и направилась к двери, уже у порога обернулась и сказала:
— Я, может быть, еще загляну.
Не берусь утверждать, что эти слова обрадовали дачника, но он воспринял эту новость героически и швыряться в меня мотыжками, лопатами и прочим инвентарем не стал. Я бодро прошагала по грядкам и добралась до красного «Линкольна», одиноко стоящего у обочины.
