ГЛАВА 10
Я поднялась на ноги и уставилась на бритоголового. Он стоял напротив меня и небрежно покачивал ожерелье.
— Что все это значит?
— А то… — впервые за все время нашего знакомства его губы не кривились в наглой усмешке при разговоре со мной, и смотрел он сурово. — А то, что вы арестованы.
Ожерелье, подкинутое в воздух, сверкнуло на солнце, шлепнулось на раскрытую ладонь бритоголового и исчезло в его кармане.
— Попрошу следовать за мной.
Я была до того поражена всем происходящим, что позволила взять себя под руку, довести до машины и усадить в душный салон. Только когда бритоголовый быстро обежал «Ниву» и сел за руль, я пришла в себя.
— Какого черта? Чего тебе надо от меня? Пусти немедленно! — Я схватилась за ручку и принялась дергать ее, тщетно пытаясь открыть дверь.
— Гражданочка, — бритоголовый говорил все в той же непривычно суровой манере. — Успокойтесь. Давайте для начала познакомимся.
— Знакомилась я уже с такими, спасибо, больше не хочу, — процедила я сквозь зубы.
Неожиданно перед моим носом повисла раскрытая ксива. Я хотела было отодвинуть руку бритоголового, но остановилась. Это было удостоверение майора милиции Доронина Анатолия Леонидовича, коим, если верить фотографии, и являлся мой знакомый с татуированным черепом.
— Так ты что… — начала было я.
— Ага, — довольно закивал бритоголовый. — Я — майор милиции и находился в гостинице «Околица» по заданию, которое не только с успехом выполнил, но и перевыполнил.
— Да? — Я передумала покидать салон машины, обернулась к собеседнику и с любопытством на него уставилась. — И что же это было за задание?
— Мне было поручено собрать доказательства по факту ведения двойного бизнеса в гостинице «Околица».
— Ах, вот оно что! — Я изобразила на своем лице удивление. — Ну и как, собрал?
— Собрал.
— А за что тогда меня — бедную, несчастную девушку арестовал?
— За то, что эта бедная, несчастная девушка ловко воспользовалась левыми делами гостиничного руководства и обворовывала так называемых особых постояльцев, в расчете на то, что те ни за что не обратятся в милицию, дабы не выдать себя.
— А-а-а, — с пониманием протянула я. — Ну тогда позволь и мне представиться по всем правилам. Татьяна Александровна Иванова, частный детектив из города Тарасова, здесь же нахожусь по долгу службы, веду расследование убийства жены крупного предпринимателя Разумовского. Прошу любить и жаловать, — и я протянула ему лицензию.
— Не понял, — уставился на меня бритоголовый.
— Чего ты не понял?
— А кто же тогда вор, если не ты? И если ты не воровка, то зачем прятала это ожерелье?
— Настоящая воровка уже давно убита, а это ожерелье не что иное, как орудие убийства.
— Как это?
— А вот так…
И мне пришлось рассказать, как я взялась за расследование убийства Юли Разумовской, как оказалась в гостинице «Околица», как ко мне попало ожерелье, и о многом другом.
— Да, интересное получается кино, — произнес бритоголовый майор милиции, закуривая и откидываясь на спинку сиденья. — И что же ты теперь намерена делать?
— Пойду к Марку Яропольскому.
— Думаешь, он выведет тебя на Скупщика?
— Думаю, что человек, всюду таскающий с собой фотографии убитой девушки, сам может оказаться ее убийцей.
— Может быть… может быть.
В салоне становилось совсем душно. Я сдвинула очки на затылок и взъерошила челку.
— Послушай, — медленно начал Толя. — А какой мотив может быть у убийцы? Не будем сейчас утверждать, что это именно Марк. Ведь, насколько я понял, все ниточки ведут к тому, что Юлю убили из-за ожерелья?
— Да.
— Об этом свидетельствует и то, что сразу после похорон в квартире Разумовского побывали неизвестные, они перерыли весь дом, но ничего не взяли. Так?
— Так.
— Можно предположить, что они искали именно ожерелье. Так?
— Так.
— Но тогда почему убийца с самого начала не забрал ожерелье с собой?
— Он был в состоянии аффекта. Он же явно не собирался убивать девушку, иначе взял бы с собой пистолет, нож или что-то в этом роде. Но нет же, он задушил ее, причем использовал для этого ожерелье, которое было на ее шее, — скорее всего, Юля чем-то вывела его из себя, вот он и сорвался.
— Возможно, он был не в себе, однако не сообразил, что избавится от всех проблем, если сбросит эсэмэску с Юлиного сотового на номер Эрнста.
— Да, что-то не сходится, — согласилась я.
— Слишком многое не сходится. И вообще, что делал в твоем номере Гоша Лазарев?
— Кто? — не поняла я.
— Гоша. Ну, тот тип, которого я застал… — Толя неожиданно смутился и не стал продолжать.
— А-а, брюнет, — наконец-то я сообразила, о ком идет речь.
— Что? Брюнет? А, ну да, брюнет.
— Понятия не имею. А ты его знаешь?
— Конечно. Гоша Лазарев — первый человек в городе. Хозяин нескольких казино, за ним, говорят, тоже водятся всякие темные дела, но подкопаться нам пока не удалось.
— А что именно за дела? — уточнила я.
— Да вроде бы он переправляет из-за границы в столицу наркоту и золото. Но подловить его на этом еще ни разу не удалось.
— Золото… — задумчиво произнесла я.
— Да. Но с ними мы разберемся потом, а теперь поехали.
— Куда?
— К твоему фотографу. Куда же еще.
И хотя чувствовалось, что кое-какие варианты у майора еще были, но поехали мы все-таки в студию «Лолита».
— Слушай, я знаю многих ментов, но среди них никогда не попадались такие вот… — я замялась, не зная, как бы выразить свои мысли, чтобы не задеть ранимую душу своего лысого товарища.
— Таких вот, — усмехнулся он, гладя себе по татуированному черепу.
— Ну да.
— Это на время. Потом смоется. Для образа, так сказать, надо было.
— Для образа? А тогда, на дороге, — напомнила я ему. — Это что, тоже для образа надо было?
— Ну, извини, я просто пытался вжиться в роль.
— Ах, вжиться в роль?! — негодующе воскликнула я. — Так вот оно, значит, как, уважаемый товарищ майор, дающий взятки гаишникам.
За пятнадцать минут мы доехали до студии «Лолита» и припарковались на другой стороне улицы.
— Слушай, а ты уверена, что мы застанем здесь Марка?
— Конечно, сейчас же разгар рабочего дня. Где ему еще быть?
— О’кей!
Я решительно открыла дверцу, уже поставила одну ногу на асфальт и чуть высунулась из салона, как вдруг увидела, что двери студии открываются и из них спешным шагом выходит Марк Яропольский. Фотограф спустился со ступенек и сел в серебристую «Ауди».
— Вот он! Быстро поехали за ним! — выкрикнула я, запрыгивая обратно в салон. — Серебристая «Ауди», езжай за ней, — скомандовала я, когда Толя выехал на дорогу.
— Интересно, и куда это собрался наш фотограф в рабочее время?
— Только не упусти его, только не упусти, — бормотала я.
Но бритоголовый не напрасно дослужился до майора, по крайней мере, в плане ведения слежки он был асом. Наша «Нива», ловко маневрируя в потоке машин, неизменно следовала за «Ауди», останавливаясь на тех же светофорах, сворачивая на те же улицы до тех пор, пока преследуемая нами иномарка не въехала под свод арки, где и остановилась. Ее задние фары мигнули в сумраке и погасли.
Толя проехал мимо арки и, резко ударив по тормозам, остановился на углу.
— Быстрее за ним!
Мы одновременно выбрались из машины и плечом к плечу зашагали по улице в том направлении, где скрылась «Ауди».
Мы вошли под арку, машина стояла там, но Марка уже не было.
— Должно быть, он прошел во двор, — понизив голос, сказал Толя.
Я ничего не ответила, только ускорила шаг, стараясь ступать на цыпочках, чтобы не было слышно стука каблуков. Но как только я хотела сделать первый шаг во двор, окруженный со всех сторон панельными домами, Толя схватил меня за руку и отдернул назад.
— Что такое? — зло прошипела я.
— Смотри, — он кивнул куда-то в сторону.
Я глянула в том направлении, куда он указывал, и сама невольно отшатнулась.
Марк не зашел ни в один из домов, как я думала, а подошел к мужчине, одиноко сидящему на лавочке, и теперь пожимал ему руку.
— Это же Сергей Тропин! — воскликнула я, узнавая мужчину, которого уже в который раз видела в компании Яропольского. — Он директор модельного агентства, в которое Марк намеревался пристроить Юлю. Должно быть, обзавелся новой протеже, вот и бегает теперь, хлопочет, — пояснила я.
— Что? — переспросил бритоголовый.
Я зло покосилась на него.
Нет, все-таки удивительно, что он дослужился до майора, с его-то куриными мозгами это, должно быть, было очень сложно.
— Кто тебе сказал, что Сергей Тропин — директор модельного агентства?
— Марк, — ответила я, не понимая, к чему клонит бритоголовый.
— Марк?
— А что?
— А то, что человек, которого ты считаешь директором модельного агентства, на самом деле коллекционер драгоценных украшений, который не гнушается крадеными вещами.
— Сергей Тропин — коллекционер драгоценностей? — переспросила я, не веря своим ушам.
В голове тут же завертелась тысяча мыслей: бизнес Юли и Эрнста, их общие дела со Скупщиком, какая-то таинственная связь Скупщика с Марком и, наконец, фотографии девушки в ожерелье, которое послужило орудием убийства.
Я снова обернулась в сторону двух мужчин. Они оставались стоять на середине двора, так и не присев на скамейку и ведя диалог короткими фразами, а потом Марк сделал то, что заставило меня насторожиться, — он расстегнул барсетку, которую все это время держал в руках, достал из нее какую-то черную небольшую коробочку и, раскрыв, протянул своему собеседнику. Сергей Тропин чуть склонился, потом спросил о чем-то Марка и, опустив руку в раскрытую коробочку, извлек из нее что-то блестящее. На какой-то момент предмет просто блеснул неясным пятном, я сощурилась, пытаясь понять, что это, а когда поняла, то невольно вскрикнула и тут же зажала рот ладонями.
— Что? — моментально отреагировал бритоголовый.
— Это ожерелье. Точно такое же, как то, которым задушили Юлю.
— Два одинаковых ожерелья?
Я ничего не ответила, а во все глаза следила за происходящим в нескольких метрах от меня. Сергей Тропин внимательно изучил ожерелье, вернул его обратно в черную коробочку, которая тут же захлопнулась и скрылась в барсетке Марка. Мужчины обменялись еще парой коротких фраз и протянули друг другу руки на прощанье.
— Идем отсюда, — Анатолий схватил меня за руку и быстро потащил за собой.
Мы снова вышли на улицу.
— И что дальше? — спросила я.
— Нам надо разделиться. Давай так — Марка я беру на себя, а ты займись Тропиным. Скорее всего, он снимает квартиру в одном из этих домов. Узнай где.
И прежде чем я успела что-либо ответить, он уже сел за руль «Нивы», а в следующую же секунду из арки медленно выехала серебристая «Ауди» и свернула на трассу. Следом за ней в поток машин влилась и «Нива» моего бритоголового товарища. Я осталась стоять на улице одна.
Да, все-таки зря я в свое время промазала, и пепельница вместо головы Анатолия попала в дверь. Может, сейчас я сидела бы за рулем машины, а не стояла бы здесь.
Я спешно зашагала во двор, который только что покинула. Тропина там уже, конечно, же не было. Я бестолково кружилась на месте, пытаясь угадать, в какой из подъездов он мог зайти, потом плюнула на все, с горя уселась на скамейку и закурила.
Ну и что мне теперь делать?
Обойти все квартиры домов этого двора, заискивающе заглядывая в глаза жильцов и спрашивая, не знают ли они некоего Сергея Тропина? Или же вернуться в гостиницу и ждать, когда туда явится бритоголовый с какими-нибудь новостями. Ни первый, ни второй варианты меня не устраивали, особенно в свете последних событий, когда, казалось бы, были найдены все участники этой истории с ожерельем. Поставщик наркоты Гоша-брюнет, вор драгоценностей Эрнст, коллекционер украшений Сергей Тропин и Марк Яропольский — фотограф модельной студии «Лолита» и по совместительству продавец краденых украшений. Каждый из них сыграл свою роль в этом деле, оставалось только выяснить, кому же из них досталась роль убийцы Юли Разумовской? Кто задушил несчастную девушку ожерельем, а потом сбросил с ее сотового эсэмэску Эрнсту с просьбой подняться в номер, где все это произошло?
Стоп.
И как же я сразу не догадалась! Ведь убийца не напрасно позвонил именно Эрнсту. Он должен был отлично знать о его делах с Юлей, знать, что стоит чуть копнуть, и их общие дела выползут наружу; знать, что на него свалят всю вину за убийство. А среди всех известных мне персонажей только один мог быть настолько осведомленным человеком, который и сам имел непосредственное отношение к бизнесу Юли и Эрнста, — Скупщик.
Можно сказать, что моя задача упростилась до минимума — нужно всего лишь разыскать человека, которого все называют не иначе, как Скупщик. Но черт побери, есть же у него нормальное имя, и что-то мне подсказывает, что я это имя знаю…
Я подняла голову и обвела взглядом весь двор. Три дома, шесть подъездов, десятки квартир, возможно, в одной из них сейчас находится убийца Юли. Но как выманить его оттуда?
И тут я даже вздрогнула от догадки. Конечно, я знаю, как выманить Скупщика из его логова. Я ведь сразу об этом подумала, но почему-то решила действовать иначе. Тогда я просто не рискнула сделать этот шаг, но похоже, что теперь у меня не осталось других вариантов.
Не медля ни секунды, я вскочила со скамейки и чуть ли не бегом бросилась со двора, прошла под аркой, пересекла тротуар и, остановившись у края дороги, принялась ловить попутку. Машина тут же остановилась рядом, и в компании упитанного дяди, без умолку рассказывающего анекдоты, над которыми он сам же и ухахатывался, я доехала до гостиницы. Высадившись у автостоянки, я пересела на многострадальный красный «Линкольн» и погнала машину по знакомой дороге к загородному шоссе.
До дачных участков я доехала за двадцать минут, задыхаясь от потоков горячего воздуха, врывающегося в открытое окно, и думая лишь о скорой развязке. Я свернула с трассы и проехала до самой лесополосы, остановив машину лишь под надежным прикрытием густой зелени деревьев. Оставшийся путь я проделала пешком. Дойдя до дачных участков, я отыскала среди них знакомый, с кирпичным домиком и верандой, обошла его кругом и, только убедившись, что вроде бы никакой опасности нет, решительно толкнула калитку.
По знакомым грядкам я уже шагала, как по собственным, дачника тоже решила встретить как родного.
— Приветик! — крикнула я.
До моего появления он поливал куст смородины, напевал себе под нос какую-то веселую песенку и ни о чем плохом явно не думал. А зря…
— Ты?! — воскликнул Гена, роняя лейку.
— Я же сказала, что, может быть, вернусь, — напомнила я.
Гена вздохнул.
— Вот я и вернулась. А ты что, не рад?
— Рад, — соврал дачник.
— К тебе больше никто не приходил? — спросила я.
— Нет.
— Ясно, — протянула я, думая, как бы так лучше изложить цель своего визита, чтобы Гена не задушил меня еще до появления здесь Скупщика. — А помнишь, ты рассказывал мне о своем разговоре со Скупщиком и о его просьбе сообщить, как только я здесь появлюсь?
Гена почувствовал неладное, беспокойно забегал глазами, но все-таки выдавил из себя:
— Конечно.
— Ну вот я и пришла! — торжественно объявила я. — Звони!
— Как? — Гена уставился на меня.
— У тебя есть мобильник?
— Конечно, есть. Мало ли что здесь может случиться.
— Тогда чего ждешь? Звони Скупщику и говори, что я приехала, — поторопила я дачника.
— Ты что — того? — Гена покрутил пальцем у виска.
В любой другой момент я бы обиделась, но сейчас на это не было времени.
— Понимаешь, Скупщик и есть убийца девушки, с которой ты снял ожерелье.
— Убийца?! Скупщик — убийца? Он же был здесь… и он мог и меня…
Геннадий явно был натурой впечатлительной.
— Мне надо поймать этого человека. Очень надо. И это единственный способ. Ты же обещал мне помочь. Или забыл? — спросила я, намекая не только на обещание Гены.
Гена хоть и был дурак, но, кажется, понял.
— Хорошо.
И он поплелся к дому, а я следом.
— Слушай, а ты уверена, что это действительно единственный способ? — спросил он, беря в руки сотовый.
— Да, — уверенно кивнула я.
— А может, не стоит? — из последних сил сопротивлялся дачник.
— Стоит.
Он вздохнул и со страдальческим выражением лица начал набирать номер, минуты две молчал, ожидая.
— Алло, это Гена. Да, тот самый. Она здесь, приезжайте. Да, хорошо. Жду.
Он сбросил вызов и, обернувшись ко мне, сказал:
— Он подъедет через двадцать минут.
— Хорошо, — кивнула я и только тогда сообразила, что ничего хорошего нет и не предвидится.
— Скажи, а он правда убил девушку? — немного помолчав, спросил Гена.
— Правда.
Я поднялась со стула и прошлась по комнате.
— А если он явится не один, а с теми типами? — Гена явно намекал на пару шкафчиков.
Я зло покосилась на дачника. Он начинал действовать мне на нервы своими дурацкими вопросами. Гена мой взгляд истолковал верно и больше ни о чем заговаривать не стал, повздыхал немного, потом сел на стул, обхватил голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону.
«И до чего же слабонервные нынче пошли мужчины, — с грустью подумала я, глядя на терзания Геннадия. — Стоит им только сказать, что в их доме некая девушка назначила встречу с убийцей, и они уже впадают в истерику».
Но стоило только отвернуться от дачника, как я забыла и думать про него, а мои мысли приняли совсем иной оборот.
Я расхаживала из угла в угол, прислушиваясь к глухому цокоту каблуков своих же туфель, курила одну сигарету за другой и через каждую минуту поглядывала на часы.
Тени, падающие из сада на залитый лучами пол, начали медленно сползать на сторону. И только по этому едва уловимому перемещению теней можно было понять, что время все-таки движется, а не замерло на одном месте.
«Скорее бы все это закончилось. Скорее бы».
Я не успела окончить мысли — с улицы послышался шум работающего мотора, который становился с каждой секундой все более и более отчетливым. Взвизгнули тормоза, потом на какой-то миг наступила тишина и хлопнули двери.
Мы с Геной одновременно обернулись друг к другу.
— Началось, — отчего-то шепотом сказала я, словно те люди, которые только что подъехали на машине, могли меня слышать.
У нас оставались считаные секунды до того, как дверь дома откроется и на ее пороге появится Скупщик со своими мальчиками.
Мы тут же кинулись занимать свои места — не сговариваясь, но так, как если бы репетировали эту сцену во время нашего ожидания. Гена молниеносно схватил стул за спинку и поставил на середину комнаты, я села на него. Дачник подал мне сумочку, я достала из нее пистолет. Сумочка была тут же отброшена в сторону, я завела руку с оружием за спину.
Наши приготовления были завершены вовремя, и как только Гена замер слева от меня, на веранду ступила чья-то тяжелая нога и деревянная половица жалобно скрипнула.
Опустив голову, я слушала эти шаги — приехавших было трое.
Чья-то рука обхватила дверную ручку, повернула ее вниз, и когда в следующее мгновение я вскинула голову, то в моей правой руке уже было оружие, а мой взгляд встретился со взглядом вошедшего.
— Ты?!
От неожиданности я даже вскочила со стула. В дверях стоял Михаил Ломовой — многоуважаемый ювелир, не раз приходивший мне на помощь и участвовавший в спасении меня от «шкафчиков», которые теперь маячили за его спиной.
— Ты?!
Я даже не успела сообразить, что все это значит, как одним прыжком Женя оказался рядом со мной, выбил из рук пистолет, а меня с такой силой швырнул обратно на стул, что я, грациозно прогнувшись, сползла на пол и какое-то время наблюдала за развитием событий снизу вверх.
Пока Женя занимался мной, Леша налаживал личный контакт с Геннадием, вследствие чего тот был загнан на диван, связан по рукам и ногам и на этом позабыт. Однако недостаток внимания его совсем не огорчил, скорее наоборот.
Ломовой между тем закрыл за собой дверь, обошел всю комнату, задержавшись лишь у окна, задернул шторы и приблизился ко мне.
Я сидела на полу, обнимала стул и скрипела зубами от злости на собственное бессилие.
— Так, значит, это ты Скупщик?
— А ты так и не могла понять? — усмехнулся Ломовой.
Я промолчала.
— Все бегала, кого-то ловила, строила из себя Мату Хари, а сама не замечала того, что творилось у тебя под носом.
А ведь он прав — я не замечала того, что творилось у меня под носом. Я тысячу раз задавалась вопросом, как «шкафчики» умудряются так точно угадать момент, чтобы подловить меня, я ни разу не обратила внимания на то, что мои встречи с этими типами происходят после общения с многоуважаемым ювелиром. Так, значит, и для установления подлинности ожерелья Гоша не просто так вызвал именно его в гостиницу. А я и это оставила без внимания — идиотка!
— Это ты убил Юлю, — сказала я.
Лицо Ломового искривилось при одном упоминании имени этой девушки.
— Неблагодарная тварь. Воровка. Так что она получила то, чего заслуживала.
— А Лера?..
— Она путалась под ногами, мешалась. Тогда, в городском парке, она притащила тебя с собой и тем самым подписала себе приговор. Оставлять ее было слишком опасно. У меня не было другого варианта, — в голосе ювелира послышались нотки сожаления.
На секунду он замолчал, задумавшись о чем-то своем, а потом словно что-то вспомнил, резко переметнул взгляд на меня и вцепился в плечи.
— Я и тебя убью, если ты не скажешь, где ожерелье. Ведь ты скажешь?
Я смотрела в глаза Ломового и понимала, что он действительно убьет меня прямо сейчас.
— Скажу, — выдавила я из себя. — Только сначала я хочу знать, за что ты убил Юлю.
Я ждала, затаив дыхание, а ювелир молчал. Он мог отказаться, мог не поверить, но он вздохнул, выпустил меня, поднялся на ноги и сказал:
— Хорошо. Это все равно уже ничего не изменит.
Я отлично поняла смысл его слов.
Ломовой обернулся к «шкафчикам», топтавшимся у окна, и распорядился:
— Уведите этого, — он кивнул в сторону Гены, — и вообще оставьте нас.
Его приказ был тут же исполнен. Парни приблизились ко мне с разных сторон, одним рывком подняли с пола, уронили на стул и крепко связали руки, после чего направились к Гене. С ним обошлись еще более бесцеремонно — просто схватили за шиворот, поставили на ноги и вытолкали за дверь со словами:
— Шевели ляжками.
Ломовой терпеливо дождался, когда за «шкафчиками» закроется дверь, выждал еще минуту и лишь затем обернулся ко мне.
— Драгоценности всегда были моим пристрастием, наверное, поэтому сразу после школы я пошел работать в ломбард к отчиму. Потом стал работать один, получил квалификацию ювелира. А с годами из простого ювелира превратился в Скупщика. Юля и Эрнст были далеко не единственными, у кого я покупал краденые украшения. У меня была квартира в самом престижном районе, дом за городом, несколько машин. Но у меня не было главного — свободы. Обладая всем, я оставался никем, я был всего лишь Скупщиком, за которым охотились менты. А я мечтал совсем о другом. И вот однажды у меня появилась такая возможность — в Москве должна была проходить выставка украшений современных ювелиров. Тот, чьей работе присваивалось первое место, получал возможность переехать в Москву и начать там свое дело. Я понял, что это мой шанс, шанс не только выбраться из провинции, но и избавиться от клейма и начать все сначала. Казалось, все идет хорошо… Как раз после того, как мне стало известно о предстоящей выставке, ко мне обратился Гоша Лазарев — хорошо известный в определенных кругах поставщик нелегального золота и наркотиков. Он сделал мне заказ, причем достаточно необычный, предоставил мне золото и драгоценные камни, каких еще поискать. И вот тогда-то мне в голову и пришла идея обмануть Гошу: из тех камней, что дал мне он, сделать ожерелье для выставки, а из похожих, но фальшивых — заказ для него. Я так и поступил. А когда оба ожерелья были готовы, я обратился за помощью к Юле. Дело в том, что для участия в выставке нужно было пройти предварительный конкурс, каждый участник должен был прислать снимки драгоценной вещи. Я знал, что в свое время Юля была моделью, потому и обратился к ней, а фотографом позвал одного своего знакомого — Марка Яропольского. Съемка происходила на моей даче, поскольку именно там, в сейфе хранились оба ожерелья, и мне не хотелось рисковать, таскаясь с ними по городу. Все случилось в последний день съемок: Марк сделал заключительные кадры и сразу же уехал в студию, а Юля задержалась. Мы решили немного отметить окончание нашего дела — я поначалу отказывался, но Юля настояла. Не знаю, что она подмешала мне в вино, но я вырубился после первой же рюмки, а когда пришел в себя, то обнаружил, что сейф вскрыт, а оба ожерелья пропали. Я сразу понял, что это дело рук Юли, поганая воровка и здесь не смогла остановиться. Но эта дрянь отпиралась, она говорила, что все было по-другому: что я напился, начал к ней приставать, и она, испугавшись, тут же уехала, а кража произошла уже после. Она во всем призналась, только когда я ее припугнул, сказав, что о ее грязных делах с Эрнстом будет известно мужу. Она тут же как миленькая согласилась приехать и вернуть украденное. Встречу мы назначили в гостинице «Околица». Я немного опоздал, а потому, когда приехал, Юля была уже там. Эта идиотка напоследок решила примерить ожерелье и красовалась в нем перед зеркалом — так я ее и застал. Одно это взбесило меня, но когда я увидел, что это не настоящее ожерелье, а фальшивка, и Юля стала уверять, что другого украшения у нее нет, я просто потерял над собой контроль. Я набросился на нее и стал душить ожерельем. Я даже не заметил, как все произошло. Когда пришел в себя, Юля уже лежала мертвая на моих руках. Первое, что я сделал — попытался снять с нее ожерелье, но когда я ее душил, то повредил застежку. Тогда я плюнул на все и бросился к двери, чтобы покинуть номер, но меня остановила мысль о том, что менты могут выйти на меня. Я заметался по комнате, не зная, что мне делать. В голову приходили самые безумные идеи. Я даже думал о том, чтобы поджечь гостиницу, чтобы она сгорела дотла. Наверное, я именно так и сделал бы, если бы не придумал кое-что другое. Я вспомнил, что здесь же работает Эрнст, тут же схватил сумочку Юли, нашел сотовый и с него сбросил эсэмэску на номер Эрнста с просьбой подняться в этот чертов номер, а сам тут же ушел. Я почти не сомневался в том, что все следы приведут ментов именно к Эрнсту, что на него повесят убийство, которое совершил я, но даже это не могло меня тогда успокоить. Несколько дней я не выходил из дома, сидел взаперти и пил. Только после того, как до меня дошло известие о похоронах Юли, я понял, что дальше не могу так продолжать, что нужно действовать, нужно отыскать второе ожерелье.
Я был уверен, что оно у Юли, она просто спрятала его дома. Тогда я залез к ней в квартиру, пока там не было Разумовского, но ошибся — ожерелья там не оказалось. Я перевернул вверх дном весь дом — его нигде не было. А потом появилась ты.
Ломовой замолчал, остановившись на середине комнаты и тупо глядя куда-то перед собой.
— А то ожерелье, что было у меня, — оно действительно фальшивое? — осторожно спросила я.
— Да.
— Тогда зачем ты обманул Гошу?
— А что мне оставалось делать? Признаться в том, что я хотел подсунуть ему фальшивку? — возразил Ломовой.
Я все это прекрасно понимала, мне просто нужно было тянуть время, ведь пришел мой черед во всем признаваться. А в чем я могла признаться? В том, что фальшивое ожерелье уже у ментов, а оригинал с самого начала находился у Марка Яропольского, которого, надо заметить, Ломовой ни разу не заподозрил.
Ломовой, словно угадав мои мысли, круто обернулся.
— Где ожерелье?
Я непроизвольно вжалась в спинку стула.
— Где ожерелье?!
Он сделал шаг вперед.
Я замотала головой, отчаянно пытаясь освободиться от веревок, связывающих запястья.
— Где? Скажи, где оно, и я тебя отпущу.
Я зажмурилась и закричала:
— Оно у Марка! Настоящее ожерелье у Марка Яропольского!
Сильные руки схватили меня за плечи и тряхнули так, что моя голова запрокинулась назад.
— Ты врешь! Врешь!
— Я не вру. Ожерелье у Марка! Он даже подыскал покупателя — Сергея Тропина. Я видела их вместе!
— Ты врешь! Ты говоришь это специально!
Пальцы Ломового разжались. Его уже не было рядом.
Даже не открывая глаз, я знала, что он стоит напротив меня, а в руках мой пистолет.
— Я все равно найду ожерелье. С тобой или без тебя, — услышала я голос Ломового.
Сейчас он выстрелит!
«Он выстрелит! — стучала в голове одна-единственная мысль. — Он выстрелит, а я даже ничего не могу сделать, чтобы его остановить!»
И почти тут же прогремел выстрел.
Я вздрогнула в предчувствии боли, но боли не было. Следом за выстрелом комната наполнилась шумом. Я не сразу поняла, что это за шум. Через силу я заставила себя открыть глаза и тут же непонимающе захлопала ресницами.
Пока я сидела как дура с закрытыми глазами, ситуация кардинально поменялась. Дверь, прежде плотно закрытая, теперь была настежь распахнута, на веранде лицом вниз лежали «шкафчики», над ними стояли люди в камуфляжной форме и с автоматами. Эти же люди были и в комнате, один из них надевал наручники на Ломового, который что-то выкрикивал и рвался из рук, удерживавших его.
— Таня! Таня! С тобой все в порядке? — услышала я знакомый голос рядом с собой.
Кто-то теребил меня за плечо.
— Таня, Таня, все уже нормально.
Я обернулась и встретилась со взглядом бритоголового. Он встревоженно заглядывал мне в глаза.
Я глупо улыбнулась ему. Наверное, от пережитого потрясения я расчувствовалась и ни с того ни с сего обняла бритоголового за шею.
— Как хорошо, что вы приехали, — бормотала я, уткнувшись носом в его плечо. — Он хотел меня убить. А ты знаешь, Скупщик вовсе не Тропин, как я подумала с самого начала, а Ломовой. Ты представляешь, а? Представляешь?
— Представляю, представляю, — ответил бритоголовый и потянул меня, заставляя подняться на ноги. — Идем отсюда. Здесь уже и без нас справятся.
Мы вышли из дома. Когда я проходила мимо Ломового, закованного в наручники, он рванулся ко мне и зарычал:
— Зараза, мы с тобой еще встретимся.
Я лишь покосилась в его сторону и прошла мимо.
Надо же, а ведь производил впечатление такого интеллигентного, образованного человека.
Поддерживаемая бритоголовым, я прошла через весь огород, за калитку и позволила усадить себя в машину.
Когда мы выехали с территории дачных участков и наша черная «Нива» помчалась по ровной трассе, я обернулась к бритоголовому.
— Слушай, а как вы меня нашли?
— Нас привел сюда сам Ломовой, — не отрывая взгляда от дороги, ответил Толя.
— Как?
— Так.
— Вы что, следили за ним?!
— Нет, мы ехали его арестовывать, но застали в тот момент, когда он с верзилами садился в машину. Так что нам не оставалось ничего другого, кроме как поехать следом за ним.
— А как ты узнал, что это он Скупщик?
— А-а-а… — Анатолий чуть обернулся ко мне и хитро подмигнул. — А вот об этом мне рассказал Марк Яропольский. И еще много о чем рассказал — короче, сдал своих дружков со всеми потрохами, лишь бы самому чистеньким остаться.
— Так Марк во всем признался?
— Еще бы он не признался, — самодовольно хмыкнул бритоголовый.
Я посмотрела на него и подумала, что Марк поступил правильно, окажись я на его месте, тоже бы во всем призналась.
— А ожерелье? — спохватилась я.
— И ожерелье отдал, — кивнул бритоголовый. — Короче, можешь сдавать дело своему Разумовскому.
«Могу», — подумала я и улыбнулась самой себе.
