Глава 11
Игорек на кухне уже гремел посудой — дегустировал напитки. Начал с дозы в полстакана.
— Подожди, — сказала я.
— А чего? — спросил он, нюхая. Откусив кусочек, он, похоже, включил ассоциативное мышление и посмотрел на Наташу.
— Давай пройдемся по дому — проверим, нет ли еще каких сюрпризов, потом сделаем человеческий ужин.
— Идет! — согласился он, доставая сигарету из местной пачки. Я поняла, что тоже хочу курить. И очень.
Улучив момент, я спросила у костей, что же ожидать бедненькой девушке на сегодня?
24 + 26 + 3 — «Не спешите радоваться удаче, чтобы не терзаться, когда она изменяет вам».
Что же считать удачей? Не иначе как компанию с моим верным Санчо Пансой!
Дымя чужими сигаретами, мы поднялись на второй этаж. Ванная, совмещенная с санузлом, две спальни, холл с телевизором и искусственной пальмой.
Лестница на чердак. Заглянули — ничего интересного.
В одной спальне на кровати лежала моя сумочка. Все содержимое рассыпано рядом.
— А вот и мой сотовик! — провозгласил Игорек и тут же вцепился в него.
Я собрала свои вещички. Ерунда в общем-то, но, обретя их вновь, я почувствовала себя гораздо комфортней.
— А ты помнишь номер телефона Телеги? — спросила я.
— Конечно! — ответил Игорек, выходя из комнаты.
Мы заглянули во вторую, все то же — кровать, музыкальный центр, телевизор.
Я зевнула и равнодушно сказала Игорьку:
— Позвони Телеге.
— Ага, чтобы потом надо мною все ребята ржали! — Игорек потрогал содержимое брюк. — Пойдем выпьем. Где мой ужин?
— Твой ужин там, где ты его приготовил, малыш.
Я бодро проскакала по лестнице, по дороге посмотрела на Наташу, пребывающую в отключке. Зайдя на кухню, налила в чайник воды, щелкнула кнопкой. Я себе не всегда готовлю, а этого расквадратило! Бутерброды, разные закуски. Заглянула в холодильник — ну, ладно, будет ему яичница.
Появился Игорек и сразу потянулся за бутылкой. Я покосилась на этикетку — «Кристалл», — нет уж, приличные девушки такое натощак не пьют.
В сковородку улеглось только семь яиц. Ну, посмотрим, такое блюдо можно и на «бис» сыграть.
— Ты уже позвонил Телеге? — спросила я, не поворачиваясь. В ответ — молчание. Я оглянулась. Игорек, держа в одной руке пустой стаканчик, в другой сыр, злобно щурился на меня, подрагивая крыльями носопырки.
Скажите, пожалуйста! А кто лежал только что, подняв все четыре лапки кверху, пугаясь до смерти, что Наташа станет играть с его великолепием, как с пластилином!
Делая вид, что погружена в свои глубокие мысли, я буднично продолжала:
— Сказал бы Телеге, чтобы за КП ГАИ поставил ребятишек посмотреть: а куда это поехал серенький «фолькс» с номером 157?
Глаза у Игорька — не сразу, но почти — стали пошире, он засопел, достал телефон и начал тыкать пальцем в кнопки.
До своего шефа он дозвонился сразу. Особенно расписывать наши приключения не стал и вообще был немногословен, но о главном доложил. Отключившись, Игорек помолчал, закурил и нехотя выдавил:
— Сказал.
— Я слышала. Тарелки ставь и про вилки догадайся.
Ужин прошел замечательно. Даже яичницу повторять не пришлось.
— Куда эту наркоту денем? — Игорек подобрел и начал слегка смиряться с существованием Наташи на этом свете. — Предлагаю запереть ее в комнате на втором этаже, там дверь наружу открывается, шваброй припрем.
Оказывается, он молчит не просто так, а решает стратегические вопросы.
— Положим эту телку туда и припрем дверь шваброй. Я слышал, что, когда они выходят из одури, их рвет, писать хочется.
Я значительно помолчала.
— Ладно, Игорек. На втором этаже на окнах нет решеток, а в туалете на первом — нет окна. Значит, она ночует в туалете, тащи туда матрац.
* * *
Утром меня разбудил стук, идущий непонятно с какой стороны. Я открыла глаза и прислушалась.
— Лешечка! Прости свою поганку. Я больше не буду.
Вот уж действительно поганка. Могла бы начать свое покаяние на часик попозже.
Тут подрулил и Игорек.
— Чш! — обозначила я ему.
— Чего ты! — А он еще и глазки не протер.
— Я при исполнении, — лихо ответила я и, взмахнув поднятым с пола полотенцем, пошла в душ.
Минут через десять-пятнадцать я вяло спустилась на первый этаж. Не знаю, как Игорь, а у меня ломило и саднило все и везде. Впрочем, вру — к правому уху у меня претензий не было.
Мы расположились на кухне, достали из холодильника остатки вчерашнего пиршества и стали ждать, когда закипит чайник.
Из запертого туалета первого этажа доносилась уже вторая часть сольного выступления:
— Открой, сволочь, гадина! Пошел вон, мерзавец! Выпусти меня, мразь! И проваливай отсюда!
— Как бы уменьшить громкость, а?
— Давай я ей по барабану разочек съезжу?
— Не-а, лучше включи радио.
Игорек протянул руку, пощелкал и нашел радио «Ностальжи». Это дало свой эффект: Наташа, убедившись в наличии аудитории, исполнила смешанную композицию, что-то вроде «Я люблю тебя, козел!». Но скоро увяла, перейдя к однотонному скулежу.
Закурив после завтрака, я хотела было уже идти приветствовать неутомимую исполнительницу, как зазвонил сотовик.
Пообщавшись, Игорек доложил:
— Никто не выезжал в город с этой трассы.
— Он мог оказаться умнее и пойти на объездную.
— Ребята были и там. Или он раньше проскочил, или дернул в другое место.
— Или никуда не дергал и сейчас в кустах сидит и бдит за нами.
Игорек тут же вскочил и обежал весь дом по периметру, заглядывая в окна.
— Не видно никого.
— А ты рассчитывал, что он поставит машину на пригорке, а сам встанет рядом и будет размахивать красным флагом?
— Ни на что я не рассчитывал. Я просто сказал, что не видно!
Игорек быстро возвращался в первобытное состояние. Это хорошо, так привычнее.
Сигарета закончилась, мозги прояснились окончательно. Я встала, снова почувствовала все свои тяжкие раны и побрела в сторону камеры заключения.
— Пошли.
Игорек бросил окурок в раковину и пошел за мною.
— Ты помнишь, что она вчера творила с тобой?
— Ну! Да пусть только попробует… изувечу. — На него нахлынули воспоминания. Любо посмотреть! Сразу и шаг стал упругим, и голова поднялась, прямо тореадор в курятнике.
Швабра упиралась и вылезать не хотела, пока Игорек не пнул ее снизу вверх. Она только разик икнула и вылетела. За дверью — тишина. Это означает, что Наташа нацелилась царапать Леше морду. В жизни много разочарований, девушка, сейчас ты одно получишь.
Я отворила дверь. Наташа действительно стояла сбоку — в засаде. Она подалась вперед, но застыла ошеломленная.
— Вы кто? — Ее глазки, испуганные и непонимающие, перебегали с меня на Игорька и обратно.
— Выходи, Наташа, — неласково, но спокойно сказала я.
— З-зачем?
— Что значит «зачем»? Выйти ты хотела, так выходи, чего таращишься?!
Наташа осторожно вышла, огляделась по сторонам и закричала:
— Леша!
— Ты не ори, когда не просят! — Игорек завелся и начал трястись от бешенства — вспомнил!
— Где Леша, что вы с ним сделали? — Она кинулась ко мне и стала заглядывать в глаза.
— Не волнуйся, — ответила я почти дружески, — не волнуйся, то, что ты сделала с Алексеевым, мы с твоим Лешей не делали. Он просто уехал вчера вечером.
Услыхав про Алексеева, Наташа ссутулилась и уже тихо прошла в зал.
Я указала ей на диван:
— Садись.
Она села. Я устроилась рядом. Игорек начал вышагивать перед нами.
— Наташа, я хочу с тобой поговорить, — начала я.
— Где Леша? — Какая упрямая!
— Сказано тебе — уехал! Что, непонятно?!
Игорек был готов прибить ее. Надо быть начеку — произвела она на него впечатление!
— Успокойся! — жестко сказала я ему. — А ты перестань талдычить: «Леша, Леша!» Жив и здоров твой Леша. Ты вчера немного расслабилась и позволила себе лишнего с моим товарищем, и, если будешь дальше играть в дурочку, я могу его и не удержать. А Леша просто уехал.
Наташа растерялась настолько, что даже покраснела. Покраснел и Игорек. Наташа это заметила и стушевалась окончательно.
— Что я сделала? — пролепетала она.
— Неважно! — Игорек чуть не боднул ее лбом и рявкнул: — Отвечай, сука, на вопросы!
— Какие вопросы? Я ничего не знаю! Кто вы? Где Леша? — Еще истерики нам не хватало.
Я взяла ее за руку:
— Наташа! Мы ищем деньги, которые вы с Лешей и Алексеевым позаимствовали в казино. Больше нас ничего не интересует. Поняла?
— Нет. Да, поняла. Вы Иванова?
Я кивнула. Приятно, что обо мне наслышаны незнакомые люди.
— Ты от кого про меня слышала, от Жени или от Леши?
— От обоих. А почему вы не в тюрьме?
Игорек снова подскочил к ней и уже спокойнее заявил:
— Я тебя буду убивать долго. Где деньги?
— Не знаю! — вскричала Наташа. — Правда, не знаю! Они мне не говорили!!
— Игорек, принеси воды, пожалуйста. — Я стала максимально смягчать ситуацию.
— Ей, что ли? Обойдется! — Игорек принялся вышагивать взад-вперед, не желая присаживаться и не умея успокоиться.
— Я прошу тебя! — пришлось прикрикнуть.
Он прорычал что-то и исчез на кухне.
— Наташа, давай все сначала.
— Я ничего не знаю.
— Верю. Откуда тебе знать? У мужчин свои дела.
— Они постоянно о чем-то шептались и уходили вместе. А потом Леша возвращался раздраженным, и мы с ним ругались. — Она зарыдала, закрыв лицо руками.
Появился Игорек с графином и стаканом. Налил воды, графин поставил на столик слева.
Я взяла стакан и протянула Наташе.
— Выпей!
Она сначала пальчиком утерла глаза, затем взяла стакан.
— Спасибо.
Уже через несколько минут она рассказывала сравнительно спокойно и связно, подробно отвечала на вопросы. По ее словам получалось так.
Евгений Борисович появился в их семье примерно три месяца назад. Мать познакомилась с ним на каком-то дне рождения у общих знакомых. Сначала они вместе ходили по ресторанам, затем начали выезжать на природу, а вот уже почти месяц, как Евгений Борисович числится как бы официальным бойфрендом при Нине. Он оставался ночевать, начал понемногу заправлять делами в казино. Наташе он сразу же не понравился — хамоват и просто противен. Но одновременно с ним начал появляться и Леша — сотрудник магазина «Бэйсик», где Алексеев был директором. Алексеев приглашал Нину в ресторан не одну. Как сказала Наташа: «Мама пуглива, как пятнадцатилетняя узбечка», и с нею, чтобы рассосать Наташино одиночество, приглашался Леша. Он довольно быстро из человека при «дяде Жене» вырос в самостоятельную величину, и молодая пара сама уже искала уединения.
То есть, как я поняла, Алексеев взялся за Гудкову обдуманно и целеустремленно.
— Наташа! А когда вас посвятили в операцию «Рулетка»?
— Потом! Я такая была дура, Таня.
Игорек громко прокомментировал:
— Да не «была» ты, а и есть по жизни чудная.
— Ты хочешь сказать, что, выигрывая такие суммы, ты и не подозревала, что дело нечисто?
— Конечно. Он сказал, что в кармане у него спрятан Хоттабыч и мы будем играть по-крупному. Только потом, когда мы сошли с поезда в Радищеве и дядя Женя нас встретил и начал ругать Лешу за то, что он взял меня, я начала что-то понимать.
— Алексеев был недоволен, что вы участвовали в этой афере?
— Ну да. Как я потом поняла, он хотел, чтобы и Леша туда не ходил. Чтобы деньги получили другие люди.
— Разумно. Ну а Леша решил устроить из серьезного дела развлекаловку для себя и тебя.
— А классно было, Тань! Играешь и постоянно выигрываешь!
— Куда делись эти деньги?
— Леша отдал их дяде Жене.
— А потом?
— Утром дядя Женя уехал, а мы остались здесь, в этом доме.
Я решила сделать паузу. Нужно было дать возможность Наташе хотя бы чаю попить.
Мы перешли на кухню. Я поставила чайник, Наташа, почти успокоившись, уже стреляла глазками по сторонам.
На улице поднимался легкий ветерок, чувствовалось, что деревья за дорогой шумят. Начала греметь крыша, один раз так ударило, будто корова по ней протанцевала.
Игорек сел рядом со мною, напротив Наташи. Взял кусок сыра и начал его нарезать. Постепенно лицо его стало мрачнеть, а когда начал жевать первую порцию — посматривал уже на Наташу зверски.
— Давай продолжим, — предложила я ей. — Ты же знаешь о втором ограблении казино? Этот фокус с рулеткой тоже можно обозначить ограблением.
— Знаю, конечно.
— Ты знала заранее?
— Нет, Алеша заехал за мною, и мы поехали сюда. А здесь уже дядя Женя с бутылками, закусками. Стали праздновать. Леша очень восхищался дядей Женей. А на самом деле классно придумано с зонтиком! Если бы не вы, никто бы ничего и не понял. Из-за вас-то все и началось.
— Что именно?
— Они поругались, а потом Леша стал говорить, что дядя Женя хочет его убить, чтобы все на него и списать. Странно, правда? Ведь ему и меня пришлось бы тоже убить. Я не думаю, что мама ему простила бы.
Игорек коротко заржал:
— Этот братишка так бы чисто вас с твоим пацаном кокнул, что мамочка ничего не поняла бы.
— Именно так, — подтвердила я. — А потом он, будучи надежной опорой в горе Нине Николаевне, быстрее бы создал с нею ячейку общества и стал бы заправлять всеми делами.
У Наташи испортился аппетит, было видно, как она раздумывает: еще поплакать или не стоит. Поняв самостоятельно, что это уже будет явный перебор, она предпочла просто скукситься.
— Вы сами же говорите, Таня, что он убил бы, поэтому не жалко… За него и суд оправдает.
Игорек снова заржал:
— Суд тебе припаяет червончик за соучастие и пятнарик за убийство. И пойдешь ты, подруга, рукавицы строчить и пуговицы на кальсоны пришивать.
Наташа перепугалась:
— Это правда, Таня?
— Куда уж правдее! — Игорек навалился грудью на стол в ее сторону. Наташа съежилась. — Давай, колись насчет бабок!
— Не знаю! — взвизгнула она. — Ничего не знаю.
— А если под суд не попадешь, так дружки алексеевские в покое не оставят, — спокойно продолжала я.
— Под трамвай пустят, Каренина! — Игорек нащупал тему и начал плотоядно ее развивать. — Это когда тебя трахают без перерыва пацанов десять или двадцать, да во все щели. Лучше уж на зону!
— Хватит! — Я стукнула его по руке. — Леша говорил, где Алексеев хранит деньги?
— Нет.
— Неправда! Он говорил, какая будет его доля?
— Двадцать процентов.
— Он получил ее?
— Нет, дядя Женя сказал, что привезет потом, когда все закончится.
— Откуда привезет?
— Он не сказал.
— Этот разговор был здесь? В коттедже?
— Да, даже на этой кухне.
— Значит, можно предположить, что деньги в другом месте. А может быть, он их здесь где-то спрятал? В саду зарыл, например.
— Он ночевал в коттедже всего один раз, после нашего приезда на поезде. А так мы здесь все время жили, он приезжал только изредка. Вино привозил, еще чего-то.
— Таблеточки?
Наташа опустила глаза:
— Ну, и их тоже.
Я продолжала сужать круги, определяя местонахождение дичи.
— А он уже жил в вашей квартире?
Наташа сморщила носик и хихикнула:
— Да, весь последний месяц или побольше.
— А что здесь смешного?
Она заулыбалась и посмотрела на меня с превосходством.
— По ночам в маминой комнате сильно скрипела кровать, и она потом до обеда пряталась — стеснялась.
В ответ я посмотрела на нее с сожалением: детский сад с сопливчиком.
— Какие вещи у него были, кроме трусов-носков?
Она начала перечислять:
— Ну, там много чего: пиджаки, ботинки, три книги, сейф для ружья.
— Какое ружье? «Зауэр» или «Леблан»?
— Ни разу не видела, он и не открывал его. Привозил как-то раз какую-то американскую винтовку с оптикой, но потом обратно отвез.
— То есть ты не знаешь, есть ли ружье или нет? Правильно?
— А мама еще как-то сказала: «Зачем ему этот ящик, если на охоту не ходит?»
Горячо, Танька! Горячо. Я закурила и откинулась на стуле. Стоит попробовать как основной вариант.
Игорек тоже сообразил, но посчитал унизительным для себя промолчать:
— Нашли, а?
Он даже впервые после сцены в подвале взглянул на нее с интересом:
— А говорила: «Не знаю, не знаю». Все ты знаешь, если мозги включишь!
Наташа моргала на нас, не понимая, но спрашивать боялась.
Я сформулировала в голове задачу и пути решения.
— Слушай сюда, Наташа! Сейчас звонишь матери, говоришь ей, что к обеду Алексеев будет ждать ее здесь.
— А зачем?
Игорек грохнул кулачищем по столу, одна чашка упала на пол, другие пугливо звякнули.
— Я устал уже тебя слушать! Делай, что говорят, и целой останешься. На, бери и звони! Танька, дай ствол.
Решив не мешать его крутым играм, я подала ему пистолет, который вчера сунула в кухонный шкафчик, к ножам и вилкам. Все оружие должно лежать в одном месте — люблю порядок.
Игорек же начал просто суетиться: он ходил по кухне, без нужды заглядывал в шкафчики, насвистывал очередную моднявую поп-ерунду и почему-то шуршал «молнией» на ширинке, аккомпанировал, наверное.
Закончив говорить с матерью, Наташа с вызовом заявила:
— Я поняла! Вы думаете, что деньги в сейфе!
Опережая Игорька, уже готового выпалить очередную улично-тюремную угрозу из бездонного запаса, я быстро спросила:
— А ты как думаешь?
Она пожала плечами:
— Может, и там. И как будем делить?
Игорек движением ноги дернул на себя ножку стула, на котором она сидела, рукой в это время подтолкнул Наташу в сторону. Она взмахнула руками и, не сумев сгруппироваться, брякнулась на пол, расставив ноги и ударившись затылком о стену.
— Вы что, вы что, я пошутила, — перепуганно захныкала она.
— А я еще и не начинал шутить, — проговорил Игорек, встав над ней.
Его правая рука чисто по инерции — я видела — продолжала дергать замок «молнии» вверх-вниз. Наташа, вытаращив глаза, посмотрела на его манипуляции, заскулила и, встав на четвереньки, поползла под стол. Игорек с удовольствием пнул ее по плоскому заду.
— Все! — скомандовала я и встала, не желая мешать ей вылезти с моей стороны, но она и не собиралась этого делать.
— Игорек, иди в Радищево к ментовке за машиной. Едем в город. Надоел мне этот затянувшийся уикенд.
— Ага! — ответил он и, обходя стол, нагнулся и порезвился: — Гав!
Наташа шарахнулась.
Я проводила Игорька до двери и заперла ее за ним. Когда я не в форме, то лучше быть осторожной.
Вернувшись на кухню, я предложила:
— Может, вылезешь? Наводи порядок перед мамочкиным визитом.
Пистолет Игорек положил на стол перед уходом. Я взяла его и задумалась: нужен ли?
Наташа в это время появилась с той стороны стола, послушно взяла в руки чашки, но как-то странно застыла. Я подняла на нее глаза. Она смотрела на меня и ставила чашки обратно на стол. Что за маневры?
Вдруг я поняла, что смотрит она не на меня. Я резко обернулась, но не успела: сзади кто-то навалился. Ударив нападающего левым локтем, я отступила на полшага вправо, чтобы провести удар ногой, но Наташа, пронзительно завизжав, бросила в меня блюдцем. Ерунда, конечно, но отвлекло. Я получила хороший удар по левому уху. Развернулась, нацелив пистолет на неожиданного противника, но Наташа, подбежав, повисла на моей правой руке. Передо мною стоял ее Леша! Он все-таки получил от меня левой ногой по роже, но Наташка, вцепившись двумя руками в запястье, кусала меня за кисть. Опять я чуть припоздала. Угостив ее хлещущим ударом по глазам, я приоткрыла спину. Леша этим воспользовался сразу и эффективно — прыгнул и повис на мне. Наташка хлюпнула и отстала, но я, не удержавшись, упала на пол очень неудачно — прямо на свой локоть. Кисть слегка разжалась, Леша махнул рукой, выбил пистолет, и тот заскользил по полу в зал.
Он начал меня душить, но эти фокусы для идиотов. Заняв обе свои руки моим горлом, он открыл все уязвимые части своего тела. Я лежала на правом боку, левая рука болела со вчерашнего дня, но даже с такой форой — и это не считая его дурочки — он не сумел удержаться на мне. Я его двинула затылком по уже пострадавшему носу — он взвыл. Локтем, описав кривую, точно приложила по самому болезненному месту, он тут же перестал меня лапать, начал ощупывать себя, проверял сохранность своих драгоценных первичных признаков. В этот момент я вскочила и бросилась в зал за пистолетом. Не выдержать мне боя против двух дураков сразу, да и зачем действовать размашисто, когда есть пистолет?
Но Наташа уже успела протереть глазки и, не переставая визжать, ухватила меня за щиколотку правой ноги. Я снова грохнулась, перевернувшись на спину. Но с таким приятным чувством заткнула эту сирену коротким пинком левой пятки, что даже самой понравилось. Она выпустила мою ногу и заскулила, прикрыв личико лапками.
Перевернувшись обратно, я попыталась вскочить, но тут в меня вцепился Леша. Он резко дернул меня на себя, я растянулась, он вскочил и побежал к пистолету. С низкого старта в три прыжка я его догнала и сделала очень красивую подсечку. Он свалился, неуклюже оттолкнув пистолет еще дальше, почти к самой двери погреба. Ему недалеко до пистолета было, полметра примерно, но я успела раньше. Подбежав, я схватила пистолет за ствол — он так лежал — левой рукой и выпрямилась. Леша в эту секунду совершенно по-сволочному боднул меня своей башкой в то место, где его-то я никак ощущать не хотела. Я начала падать в погреб. Взмахнув руками, я притормозила о дверной проем.
Но он, повторив свой бычий прием, дободал-таки — я кубарем, и боком, и скоком, полетела по лестнице и опять очутилась на полу этого подвала, в который уже раз падала, ударившись левой рукой. Невезуха поперла! Пистолет я умудрилась не потерять. Лежа на спине на жестком бетоне, я, перехватив его, подстраховав правую кисть еще и левой, почти не целясь, выстрелила наверх, где в проеме очень четко маячил этот мерзавец.
Он исчез, потом я увидела закрывающуюся дверь. Я вскочила и помчалась, да нет, скорее всего резво заковыляла по ступенькам вверх. Подбежав к двери, я дернула за ручку, еще и еще. Абзац — заперто! Я выдернула магазин — еще два патрона. Внимательно посмотрела на дверь — ничего себе! Металлическая, рейкой обшитая — попалась, Таня!
Я оглянулась. Что придумать? Окна есть! Целых два! И я заскакала вниз. Откуда он взялся? Когда успел просочиться?
Два окошка светлели под самым потолком. Е-мое! Ну, не поперло! Явно. Я затравленно посмотрела вокруг. Лопаты, кирпичи, тряпье какое-то, пустой пластиковый ящик из-под пива. Схватила ящик, поставила, вскочила на него, упала. Но удачно. Подпрыгнула — высоко, не достать. Ой, что я с ним сделаю, когда снова встретимся! Ой, что будет! Он после беседы со мною в Эмираты поедет — в гаремах калымить. Банщиком! Парикмахером! Любимым евнухом! Блин! Лучше я его просто убью!
Я стукнула кулаком в стену, толкнула ногой. Покрутилась еще. Что же делать?
При взгляде на серые стены, сложенные из фундаментных блоков, перед моим взором встал образ графа Монте-Кристо. Интересно, за сколько я продолблю выход наружу? Да, но его по крайней мере регулярно кормили!
Положив пистолет на ящик, я начала таскать кирпичи под окно. Эти куркули натащили сюда еще какой-то старый лом, как бы не слететь с этого Монблана.
Я стала выкладывать основание пошире. Что я дальше буду делать с решеткой на окне, я еще не думала, но сидеть спокойно и ждать, когда начну мумифицироваться, я просто не могла. Работая, я постепенно успокоилась и начала прислушиваться: должен подъехать Игорек, в этой дурацкой ситуевине, в которую я вляпалась, его существование было хорошей надеждой на досрочное освобождение. Только успеть бы его предупредить, а то — вдвоем сидеть, конечно, интереснее, чем одной, но это было бы совсем непростительно.
Я выложила уже свою стену примерно до талии, когда услышала шум двигателя автомобиля. Схватив пистолет, я вскарабкалась на кирпичи и прижалась лицом к окну. Блеснул серый бок, затем машина сдала назад. За рулем сидел Леша.
Он выровнял руль и выехал со двора, я подпрыгнула, всерьез собираясь задержаться в полете, пока не рассмотрю номер. Увидела я его сразу — 157. Значит, уехал на своей машине. Но где же Игорек?
