Глава 10
Очнулась я на бетонном полу, лежа на боку, руки за спиной стянуты. На ногах валяется какой-то куль, и левая нога так затекла, что хоть отломи ее и выброси — не замечу. А может быть, уже и отломили. Перепуганная этой мыслью, я передернулась — иначе и не скажешь — на спину. На мне лежал Игорек, судя по отсутствию всякого выражения на его простецкой мордахе — в отрубе полнейшем.
Обе ноги у меня оказались на месте — и то хорошо. Я осмотрелась. Наверное, подвал. Помещение три на три, не больше. Стены из фундаментных блоков. Наверху — плиты перекрытия, внизу цементное дерьмо — серое, шершавое и холодное. Свет откуда-то сбоку. Повернула голову — дверной проем, но без двери и без коробки, даже не проем, а проход. Я дернула пару раз правой коленкой, попала Игорьку по печенке. Не хочет просыпаться, во вкус вошел.
Я поерзала тазом, перекатила этот мешок, подобрала ноги и освободилась. Руки связаны за спиной, у Игоря тоже. Опираясь на стену, встала, вздохнула глубоко и свободно. Поработала ступнею затекшей ноги — стало легче. Ну что, посмотрим, что там за углом. Скривив губы, дунула на упавшую на глаза прядь, встряхнула головой, отбросив ее назад.
Снова прислушалась — тихо. Осторожно подошла к выходу — ничего не слышно — и шагнула вперед.
Сразу за стеной из блоков стоял высокий мужчина лет сорока, усики, белая футболка, белые брюки. Он широко улыбнулся мне:
— Привет!
— Здрасьте, — заторможенно ответила я. А откуда взяться шустрости мышления после газа, обморока и бетонного пола? Хорошо, хоть что-то сказать смогла.
Евгений Борисович — а это был он, — слегка подавшись назад, пнул меня ногою в живот. Я на долю секунды сумела опередить его удар и отскочила. Споткнувшись об Игорька, не удержалась, конечно, и шлепнулась задницей прямо на него.
Очень удачно приземлилась ему на грудь. Бедняга даже сразу очнулся. Пока я усаживалась поудобнее, он ошалело рассматривал то, что у него было перед глазами, а потом спросил срывающимся то на хрип, то на фальцет голосом:
— Ты чего, Танька?
— Молчи уж.
Я снова попыталась встать. Все это время Евгений Борисович наблюдал за нами с веселой улыбкой. Очень милый человек, но лучше не приближаться к нему, когда руки связаны.
— Что же вы такой негостеприимный, Евгений Борисович? — постаралась я спросить ровно и спокойно.
Игорек завертел головой на полу, стараясь разглядеть, с кем я разговариваю.
— Не каждому гостю бываешь рад. А вы и пришли незваными, и носы свои суете, куда не следует.
И голос у Алексеева оказался приятный, с хрипотцой. Почему же он ведет себя так безобразно?!
— Мы пришли, чтобы с вами поговорить! — твердо заявила я.
— Точно, — мотнул головой Игорек и ударился затылком об пол.
— Говори, только стой, где стоишь, а то опять придется тебя огорчить. — Улыбка не сходила с губ Алексеева, и что такого он увидел?
— Я — частный детектив. Татьяна Иванова.
— Знаю.
— Меня наняли расследовать двойную кражу денег из казино. Удалось узнать, что за обеими стоите вы. С помощью охранника Байбакова вы проникли ночью в игральный зал и установили тормоз с дистанционным управлением на рулетку, потом ваши сообщники взяли приличный выигрыш. Вы, заранее сняв квартиру над бухгалтерией и разобрав пол, через потолок спустились в нее. Дубликат ключа от сейфа помог вам сделать тот же Байбаков, которого вы и убрали. Правильно?
— Ты продолжай, а я уж послушаю.
— Вы планировали заделать отверстие в полу, но тут уж вас ждал неприятный сюрприз — если бы я опоздала, то через день никаких следов не осталось бы, и Попову никогда бы не отмазаться от обвинения в имитации кражи. Кстати, где он? Вы его убили?
— Даже не представляю, где он. Может, сам Телега его и махнул, чтобы всю эту богадельню под себя подмять?
— Ну, может быть. А потом вас узнала Света, девушка того охранника, но ей не повезло, вы ее тоже увидели. Но перед этим она успела сказать мне кое-что по телефону…
— Значит, она с тобой тогда говорила? Я так и думал. — Алексеев достал из кармана сигарету и прикурил от зажигалки. Мне тоже хотелось курить, но не просить же у него!
— А потом вам в голову пришла гениальная мысль: подбросить пистолет, из которого вы убили Свету, мне и навести на меня милицию. А когда и это сорвалось, вы вообще пошли на глупость — обстреляли меня в моем собственном дворе, среди бела дня. Это уже явно шаг отчаяния. Все у вас рушится.
— Что за херня? — С Алексеева сразу слетел весь великосветский лоск. — Какой еще обстрел?
— Ну, когда вы увидели, что ваш детский фокус с гранатой не удался, вы решили рискнуть и опять проиграли.
— Я на такую дурь не способен, — медленно сказал Алексеев. — Ты и половины не поняла из того, что произошло.
Он два раза глубоко затянулся и продолжил:
— Я ошибся только в том, что взял себе в подельники мудака. Когда я закрутил с Нинкой, то решил и ее Наташку взять под контроль и подсунул ей Лешку Афонина. Мне и так уже вместе с Нинкой шло ее сраное казино, Наташка бы никуда не делась, Попова я бы по миру пустил — конкурентов нет, чем не жизнь? Но прощелкал я, дурак, не понял сразу этого дебила. А потом ты еще ему по голове настучала в той квартире.
Про обстрел это он сам придумал — я эти штучки давно уж бросил, я бы тебя просто убил. А, впрочем, почему убил бы? Вот сейчас докурю и распрощаюсь с вами. Ты от стены-то не отходи, я на это не ловлюсь.
Я снова прижалась к стене. Во время нашего разговора я думала в один прыжок достать его и попытаться сбить с ног, а там уж мы были бы на равных. Но не прошло. Придется работать языком дальше.
— Евгений Борисович, а ведь Бабай не в курсе этих ваших дел с казино и в общак вы положенные 80 процентов не отдаете, правильно? К тому же вы залезли на территорию Телеги, то есть спровоцировали конфликт. Откуда я знаю, может быть, уже сейчас Бабай с Телегой обсуждают все эти дела, а вы меня здесь расправой пугаете, как девочку.
Лицо Алексеева было непроницаемо, пока он это слушал. Когда я закончила, он чуть помолчал и спросил:
— Ты мне это хотела сказать?
— Да, и еще кое-что.
— Давай. — Он докурил сигарету до фильтра и бросил его себе под ноги, наступив носком сандалии — многолетняя привычка человека, работающего среди огнеопасных предметов. Каптером, наверное, был на зоне или в столярке ошивался.
— У меня к вам есть предложение: вы отдаете деньги, я делаю все возможное, чтобы загасить конфликт. Я не говорила Телеге о своих выводах, но он знает, куда мы поехали, и сумеет додумать остальное, если мы не вернемся.
Алексеев медленно достал и прикурил новую сигарету. Он думал. Я опустила глаза вниз — Игорек лежал на спине, головой в сторону выхода, неудобно согнув ноги в сторону. Тут меня осенило, я встретилась с ним взглядом и подмигнула ему.
— Детский лепет, — проговорил Алексеев. — У Телеги нет никаких доказательств, а твои фантазии на сходняке не пройдут. Если бы ты еще говорила, а то он, да со слов какой-то бабы — детский лепет. Он не пойдет на это.
— Вы у моего напарника сотовый телефон из заднего кармана вынули? — спросила я.
— Конечно, а что? — удивился вопросу Алексеев.
— А бумажку, которая там была, прочитали?
— Какую бумажку?
— А говорите, доказательств нет — вам было просто лень их найти. Возьмите сейчас.
Алексеев посмотрел, нахмурившись, на меня и Игорька. Чтобы не отдать ему инициативу, я спокойно сказала:
— Бросьте вы сомневаться, мне просто резону нет темнить.
Я отошла влево, встала на колени и опустила голову. Игорек лежал справа от меня, головой к выходу, перед ним — Алексеев.
Я рисковала, конечно. То, что я собиралась сделать, я не практиковала уже несколько лет, но очень рассчитывала на эффект неожиданности.
— Ну ты, кабан, повернись на пузо, — резко сказал Алексеев.
Игорек начал неуклюже переворачиваться в мою сторону. Алексеев быстро подошел к нему и сунул руку в задний карман его брюк.
Есть такое лакомство в обязательном наборе для перворазрядника по карате — удар ногой в сторону в прыжке со стойки на коленях. Помню, когда я отрабатывала эту штуку, то месяца три не могла носить юбку, ходила в брюках. Пока научишься — все колени обобьешь. Зато потом летаешь, как мячик, кажется, что даже колготок не порвешь. Когда Алексеев так встал, я и прыгнула. Связанные за спиной руки не дали нужной инерции, но я очень красиво приложилась к его плечу. Он потерял равновесие и повалился на бок. Мне пришлось приземлиться прямо на Игорька. Он только хрюкнул, но выдержал. Я тут же вскочила и бросилась добивать Алексеева, пока он не поднялся. Мужик оказался резким и вертким. Я не давала ему встать, в этом был мой единственный шанс.
Игорек в это время со стоном откатился к стене и пытался подняться, но он явно опаздывал.
На моем третьем ударе Алексеев сумел поставить блок и отбить его ногой. Я потеряла равновесие и упала на бок. Плечо просто разрывалось от боли, но я еще успела сделать подсечку. В это время поднявшийся наконец Игорек кинулся на него, тараня головой, но Алексеев отскочил в сторону и дернул его за ногу. Игорек рухнул плашмя, лицом на бетонный пол. Сегодня ему чересчур не везет.
Алексеев, тяжело дыша, встал, достал из кармана брюк пистолет, из другого — платок. Держа нас под прицелом, он вытер платком лицо и шею.
— Значит, так, ребята, — задыхаясь, произнес он, — в соседней комнате у меня погреб, попрыгаете туда, там я вас и зацементирую. Не захотели легко умереть — умрете тяжело.
В это время откуда-то сверху послышался голос:
— Борисыч! Вы здесь?
— Здесь, Леш! Иди сюда — дело наклюнулось!
— Один момент. Секунду, Борисыч! — ответил тот же голос. Похоже, вернулась та парочка с пляжа.
Алексеев оглядел нас и сказал:
— Попытаетесь выйти — стреляю по ногам без предупреждения, — и вышел.
Раздались шаги, кто-то спускался по лестнице.
— Что случилось, Борисыч? — Голос парня прозвучал уже совсем рядом, в соседнем помещении.
— Случилось кое-что, — уже совсем спокойно ответил Алексеев.
— Ты чего, Борисыч? — вдруг спросил парень таким тоном, что я сразу приподняла голову. Послышался удар, и что-то металлическое заскользило по полу.
— Да ты не понял меня, — крикнул Алексеев.
— Все я понял, козел! — рявкнул молодой.
И последние звуки уже сомнения не вызывали — они подрались. Опять у Таньки замаячил шанс. Я, приподняв голову, посмотрела на Игорька — безнадежен. Но время мне давалось, и я начала подниматься, стараясь не травмировать плечо.
А за стеной бушевали страсти.
По редким выкрикам и хрипам понять ход матча было очень трудно. Но для Алексеева это был уже второй период, поэтому можно было надеяться на кое-что. Я наконец встала и, слегка пошатываясь, пошла на выход. Сразу направо была огромная комната. Стены из блоков, лопаты, грабли и ведра в углу, кран на стене, лампочка на проводе под потолком — вот и весь интерьер. Почти посередине, на полу, рядом с ямой сцепились два тела. Что удивительно, Алексеев уже явно додавливал молодого.
Он сидел верхом на этом Леше и со всего размаха бил его по голове. Качественно бил — через полминуты из того потекут мозги. Я решилась вмешаться — вдвоем с Лешей у нас был шанс завалить Алексеева, а там видно будет. Я уже сделала шаг вперед, как раздался выстрел. Я тут же спряталась за угол. Сзади на меня неожиданно навалился Игорек.
— Чш! — еле слышно прошипела я.
Алексеев дернулся и начал валиться. Леша с усилием сбросил его с себя. Тот упал на спину рядом с ним. При входе в подвал у лестницы стояла девушка в купальнике, держа в руках пистолет — что-то вроде «ТТ», мне плохо было видно из-за лампочки, висевшей между нами. Я видела только, что она в сланцах, желтом купальнике, прическа каре, в глазах явная дуринка. Ну, еще бы — в такой ситуации ласковой кошечкой оставаться трудно.
С постаныванием Леша сел на пол, держась за голову. Лежащий рядом Алексеев захрипел. Девушка сделала два шага. Не опуская пистолета, она смотрела на Алексеева. Медленно наклонив голову набок, она приподняла оружие и снова выстрелила. И, войдя в азарт, повизгивая, расстреляла всю обойму. Щелкнув еще несколько раз, она бросила пистолет и, подойдя к Леше, села перед ним на корточки.
— Видишь как, Натка, — морщась, проговорил он. — Я же говорил тебе, что замочит он меня, а ты — нет, нет. Хули нет, он все уже приготовил, яма вон вырыта. Замуровал бы — и с концами… Кто стал бы искать?
Наташа взяла его лицо в ладони.
Леша продолжал говорить как бы с собой, не обращая на нее внимания.
— И я, дебил, даже не подумал ни о чем, когда он позвал. Представляешь, я захожу, а у него пистолет в руке, лицо такое — ну, все ясно сразу, и сзади — яма эта. Козел. Хорошо, у меня реакция не слабая — пистолет выбил и сразу по яйцам, а он…
Дальше уже Леша договорить не мог — Наташа впилась ему губами в рот, одновременно шаря руками под футболкой. Я оглянулась на Игорька: многократно ударенный, с глубокой ссадиной на носу, он, казалось, забыл обо всех неприятностях, так и пожирал глазами эту сцену на полу, рядом с трупом. Даже рот слегка приоткрыл: похоже, скоро и слюна пойдет.
Влюбленная парочка уже решила свои предварительные проблемы — быстро, однако.
Наташа, сорвав с себя купальник, стягивала с Леши брюки. Я ощутила, что к моим связанным сзади рукам начал прижиматься Игорек, почувствовала его дыхание в ухо. Обернулась.
— Расслабься, дубина.
— Везет же некоторым, — чуть ли не провыл он.
— Если будешь шуметь, наше везение может кончиться.
Игорек кивнул и еще больше вытянул шею. Леша с Наташей вовсю ритмично пыхтели и постанывали, увлеченные друг другом. Хорошо была видна татуировка на левой лопатке у Наташи — синяя змея. Положение было совершенно идиотским. Неизвестно, как они отнесутся к нашему появлению — где один труп, там и еще двум можно место найти. А мы с Игорьком уже не бойцы, не знаю, что у него, а у меня плечо просто забастовало. Поэтому приходилось стоять не шевелясь и пялиться на этот сюрреализм.
У меня появилась болезненная тяжесть в затылке справа. Я начала подробно обдумывать то, как жестко и неуютно Леше на бетонном полу. Зря он так задницей работает, весь копчик отстучит. Ага, догадался, но она так тоже долго не выдержит, ведь бетон холодный. Ну вот, видишь, она предложила новый вариант, это не дольше чем на минуту — ему-то хорошо, а ей очень неудобно. Тьфу! Голова начала просто раскалываться от боли. Чтобы перебить внимание, я подняла глаза и посмотрела по сторонам. Лучше бы я этого не делала! Прямо над моей головой по стене на меня несся огромный паук с мерзкими кривоватыми лапами, на концах которых имелись гадкие такие крючки. Я резко дернула головой в сторону и, разумеется, затылком врезала Игорьку по фейсу.
Встретив его бешеный взгляд, я поняла, что, если не предприму что-нибудь, он точно или рявкнет, или еще как-нибудь шумнет. Я горжусь своим решением: я махнула ему головой и отступила на шаг назад. Он занял мое место, и мне оставалось следить только, чтобы он не слишком высовывался.
Внезапно звуки, сопровождающие эту подвальную сцену, прекратились. Затем я услышала легкий Наташин смех, шуршание и шаги. Выглянув из-за плеча Игорька, я увидела их спины. Обнявшись, они быстро выходили из подвала. Давно пора. Подождав еще немного, мы вышли из нашего закутка.
Огляделись по сторонам, Игорек начал негромко откашливаться.
— Молчи, — приказала я. Попытавшись перетащить связанные за спиной руки через ноги вперед, я поняла — не получится.
— Сумеешь зубами веревку развязать, или у тебя все еще рот не закрывается? — спросила я.
Игорек бестолково посмотрел сначала на меня, потом на мои руки. По его глазам было видно, что это предложение — вариант самый последний.
Еще раз огляделась и подошла к наваленному в углу инвентарю. Удача продолжалась, я обнаружила лежащую на полу короткую лопатку, похожую на военную саперную. Повернувшись к ней спиной, я присела и связанными руками принялась ее нащупывать.
Это было не самым легким делом в моей жизни, но я справилась. Держа ее в руках, я подошла к Игорьку.
— Видишь? — показала ему лопатку.
— Ну.
— Садись на колени.
Он послушался. Присев рядом, я сунула ему черенок лопаты между ног.
— Полегче, куда тычешь! — прошипел он.
— Держи крепче.
После чего, подсев поближе, принялась перепиливать веревки на своих запястьях.
Основательным мужиком был Алексеев — хорошо намотал.
Пилить пришлось долго и скучно, и лопата качалась, и веревки были толстые. Наконец я освободилась. С каким наслаждением, опершись на руки, я встала!
Посмотрела на запястья и чуть не разрыдалась. И на фига мне все это надо?! Я повернулась к Игорьку, и настроение мое чуть улучшилось.
Измученный нагрузками последних часов, он сидел с почти отрешенным видом на коленях, между ног качалась короткая лопатка. Я улыбнулась.
— Чего лыбишься? — спросил он.
— Лопату держишь под правильным углом. По-другому, наверное, не умеешь.
— Иди к черту.
Еще минут через десять я его освободила. Поочередно использовав нашу бывшую камеру как туалет, мы были готовы к новым подвигам. Более-менее, конечно.
Послышался звук подъезжающей машины. Мы подошли под одно из двух маленьких окошечек под потолком — очевидно, они выходили к воротам.
Послышались голоса. Нина! Я прижалась к стене, чтобы лучше слышать.
— А дядя Женя уехал. — Это Наташа.
— Как уехал? Мы же договорились, что несколько дней проживем здесь все вместе, вот я и продуктов привезла три пакета. Брось шутить, дочь. Машина его на месте, а сам он уехал!
— За ним заехали, Нина Николаевна, — раздался голос Алексея. — Он оставил машину, потому что пива выпил, сел к этим ребятам, сказал, что вам перезвонит.
— Ну вот, как всегда.
Дальше потянулся тот никчемный бабский разговор, с помощью которого такие дамы, как Нина, пытаются легче утрамбовать в своих головах неожиданные для них мысли.
Очевидно, Алексей куда-то отошел, потому что через некоторое время Наташа крикнула:
— Мама уезжает!
Мы вместе с молодыми влюбленными прослушали пятиминутное наставление, после чего Нина уехала, очень огорченная, конечно.
— Видишь, какие хорошие ребята, — сказала я. — Мамочку жалеют.
— Как это?
— Наврали ей, что ее бойфренд уехал, а могли бы просто сказать: «Мама, мы его убили».
— Хватит трепаться! — Игорек уже слетал с тормозов. — Мне эти подвиги вот здесь уже! Значит, так, сейчас идем наверх, парня скрутим, допросим, девчонку в сортир запрем, чтоб не мешалась. Я жрать хочу.
— А при чем здесь девчонка в сортире?
— Чего?
— Ничего. Ты забыл, как в этом доме просто обращаются с оружием? Нам с тобою риск нужен минимальный, другой мы просто не потянем. Давай чуть-чуть подождем, там видно будет.
— А если ничего видно не будет?
— Сделаем, как ты сказал.
Я оглянулась по сторонам. Подобрала лопатку, неплохое оружие на крайний случай. Обрывки веревок пнула в сторону. Игорек поднял валяющийся пистолет.
— Пустой, но вид имеет.
— Зря — пальчики сотрешь.
— Херня все это. Если выберемся, я договорюсь с этой телкой — она его снова залапает.
Послышались голоса совсем рядом, похоже, что на верху лестницы. Я приложила палец к губам и дернула Игорька за руку. Стараясь ступать полегче, мы снова прокрались на свое зрительское место.
— Неужели опять трахаться будут?
— Посмотрим.
Но пришел только один Леша.
Нагнувшись над Алексеевым, он обшарил у него карманы и, подхватив под плечи, потащил к яме. Сбросив тело, он тяжело разогнулся и подошел к куче с кирпичами.
Пока Леша закидывал яму, Игорек два раза порывался выскочить, но я его удержала. Пусть человек работает, зачем ему мешать?
Неожиданно сверху раздался дикий крик. Я даже вздрогнула, и мурашки промчались у меня по затылку — такое слышишь только в ужастиках.
Леша выронил лопату, которой уже начал размешивать цементный раствор, и бросился вон.
Мы с Игорьком переглянулись и, не сговариваясь, пошли за ним, стараясь ступать осторожнее.
Крик оборвался, и стал слышен громкий мат Леши. Мы, поднявшись по лестнице, выглянули наружу. Леша склонился над одним из диванов в зале, на нем раскинулась Наташа.
— Сука! Ты же обещала, что больше не будешь. Где взяла? Где прятала, я тебя спрашиваю?!
Наташа, глупо хихикая, хватала его за ноги. Леша размахнулся и несколько раз ударил ее. Хорошо ударил, звуки были очень существенные. Наташа засмеялась еще громче. Мы, проскользнув вдоль стены, прошли на кухню.
Леша, отматерив свою подругу еще пару раз, раздраженно топая, спустился в подвал. Я заглянула в зал. Наташа, продолжая хихикать и что-то бормотать, ерзала по дивану. Понимая, что ей сейчас ни до чего, я вернулась к двери подвала и, затворив ее, заперла, зафиксировав поворотом ручки.
Игорек на кухне уже расхозяйничался вовсю. Повытаскивав из холодильника целую кучу продуктов, он, засунув в рот здоровенный кусок колбасы, делал себе сандвичи глобальных размеров.
— Будешь? Очень вкусно! — неразборчиво промычал он.
— А ты руки мыл?
— Отстань!
Я прошла в туалет. Помимо двух замечательных седалищ и раковины там еще скромно пристроилась в уголке беленькая и уютная душевая кабина. Я вымыла руки, умылась, упорно преодолевая искушение залезть под душ. Дело-то недолгое. А пошло оно все! Я уже потащила с себя свои потерявшие все приличия тряпочки, как вдруг меня остановил грохот за дверью и громкий смех Наташи.
Этого еще не хватало! Я выскочила наружу, даже не вытерев лицо.
Громко смеясь, Наташа, в одних трусиках, напряженными руками цепко ухватив Игорька за бедра, тащила его на себя, приседая на пол.
Игорек, зажав во рту кусок сыра, испуганно мычал и отбивался одной рукой, стараясь другой ухватиться за какую-нибудь опору. Он, похоже, и перевернул стол, стараясь держаться за него.
Оглядев кухню, я вдруг заметила кое-что интересное в приотворенном шкафчике, сразу у двери. Открыла — пистолет! Сколько же оружия на этой дачке! Нормальный «макаров»! Выдернула магазин — неполный.
Оглянулась на поле боя. Не переставая жевать, Игорек, умело маневрируя, почти отцепился от Наташи и через минуту, наверное, сможет полноценно пообедать.
Наташа, продолжая наступление, переходила от хохота к хмыканью, что увеличивало шансы Игорька. Посмотрев, как он лихо сваливает от девушки, я почти поверила в его репутацию бабника. Видно, что умеет удирать от женщин.
Я махнула ему рукой.
— Сам справишься. Если меня долго не будет, занесешь букетик в подвал.
Проверив предохранитель пистолета, я отперла дверь подвала и начала спускаться.
Леша уже заканчивал свою работу, лопатой выравнивая верхний слой свежего цемента. Спина потная, дышит шумно.
— Бог в помощь! — громко крикнула я.
Он вздрогнул и оглянулся.
Я подошла к нему на расстояние примерно в два шага. Лопату он не бросил, а рисковать мне было уже лень.
Леша обалдело посмотрел на меня, на пистолет.
— Ты кто? — спросил он и кашлянул.
— Не узнал, малыш? Я — Иванова. Мы с тобой встречались на одной квартире. Правда, тогда темно было.
— В какой квартире? — Он еще не соображал как надо.
— А над казино. Там еще дырка в полу была, такого вот размера, как ты здесь заделал. Кстати, что ты там зарыл? Клад?
Леша напрягся и слегка втянул голову в плечи.
— Нет, просто это, ну, просто мусор строительный, чтоб не выносить, значит…
— Ай-яй-яй. За что же ты Евгения Борисовича мусором окрестил? А если выскочит, за такое-то оскорбление?
Честное слово! Он дернулся и оглянулся — вот дурак!
— Какого Евгения Борисовича? Не знаю никакого, — заикаясь и проговаривая слова все тише, Леша дошел до нулевой громкости.
— Ты еще скажи, что не знаешь, где находишься, чья машина во дворе стоит, что за женщина приезжала — Нина, какая-то мать какой-то Натальи и прочее. Не хочу я все это слышать. Давай по существу. Лопату брось в сторону.
Он послушался.
— Молодец. Можешь присесть на пол. Еще быстрее. Умница. Ты знаешь, что тебе с Натальей будет за убийство Алексеева?
Леша вытер пот со лба тыльной стороной ладони и промолчал.
— Братва вам не простит его смерти и устроит за вами охоту. И в милицию вам попадать нельзя — после суда попадете на зону к той же братве в логово. Ведь так, Леша?
Он несколько раз сглотнул слюну и неуверенно проговорил:
— Я спустился в подвал, смотрю, лежит, уже готовый. Я и решил от греха подальше зарыть его здесь. Все равно ведь умер. А кто его убил, не знаю. Может, он сам — самоубийство.
— Может, и сам, — согласилась я, — он тебя позвал, ты спустился, напал на него, а потом Наташка разрядила в него пистолет. А умер он сам. Правильно говоришь.
Леша был ошеломлен и уничтожен.
Его глаза выражали ужас и потрясение. Хороший момент. Я подумала и решила добить:
— Ну а потом, чтобы стряхнуть напряжение, вы с Наташей прямо тут и расслабились. Как видишь, я все знаю. И про ваши дела с казино тоже. Вы с Наташей играли по-крупному, а у тебя в правом кармане брюк была фига, такая плоская и прямоугольная. С полученным суперпризом вы поехали в гостиницу. Какую, помнишь? А утром уехали на московском поезде. Взяли билеты до конца, а сошли в Радищеве, и Алексеев вас тут уже ждал. Не пойму только, зачем ты Наташку взял в казино? Ведь там могли быть знакомые?
Леша поерзал и пересел по-другому, глядя на пол, сказал:
— Женька заставил, он нарочно хотел, чтобы мы засветились. На нас хотел все списать.
— Прямо так сразу и замыслил этот коварный план?
— Нет, не сразу. Потом, когда ты вмешалась и с этой квартирой его раскусила.
— Сойдет. Заставил сразу, а замыслил потом. И так бывает.
Лешу прорвало, он поднял голову и, стараясь задержать на мне бегающие свои глазки, начал выкрикивать:
— Он послал меня старикана этого грохнуть, чтобы он его не опознал, а там ты… Вот тогда он и решил — я по глазам его понял. Он мне сказал: «Макни эту Агафью Кристи, и все концы обрублены». А ты нашла гранату, сука!
Последнее слово он выкрикнул с таким искренним чувством, что сам перепугался. Я повела пистолетом, чтобы он не забывал о серьезности момента. А то уже хамить начал девушкам.
— А сколько он тебе обещал в конце за все дело?
— Десять процентов, а что? Только десять, я правду говорю.
— Только десять, а остальные девяносто куда?
— Он хотел в Нинкином казино развернуться, сделать его на уровне Лас-Вегаса.
— Это как? Повырубать все деревья в округе и песка насыпать?
— Нет, ну там — обслуживание, развлечения, чтобы официантки только в полотенца были завернуты — и ничего больше.
— Это круто! Когда он тебе обещал дать деньги? — Я стала подкрадываться к главной теме, играя с нею, как кошка с мышкой.
— Сначала говорил, что как полы в той квартире отремонтируем, чтобы следов не осталось. Потом — как только тебя грохнем.
— Понятно, Леша, слушай сюда. — Я переложила пистолет в другую руку. — Я готова забыть про убийство Алексеева и про твои грубости в мой адрес, хочешь?
— Что я должен сделать? — Как ни странно, он заинтересовался моими словами.
— Ты отдаешь мне деньги, и на этом мы расстаемся. Где Алексеев их хранил?
— Не знаю.
Я внимательно посмотрела на него. Леша сидел, поджав ноги под себя, он казался достаточно напуганным, но кто его знает… Алексеев отпетого труса не стал бы брать в партнеры. А вот деньги от него прятать мог бы.
— Давай порассуждаем, — начала я, но тут сверху обрушился такой дикий вопль, что я чуть не присела от неожиданности.
— Сидишь здесь и не дергаешься, — бросила я и побежала по лестнице.
Два раза я оглянулась, Леша и не пошевелился. Ладно, сейчас важно то, что происходит наверху.
Я подскочила к двери и прислушалась. Было так тихо, что я даже засомневалась, а может быть, меня уже глюки посещают?
С такой-то жизнью можно и допрыгаться.
Приотворив дверь, я, не опуская пистолета, проскользнула за нее. В доме было тихо. Закрыв за собою дверь, я повернула ручку, чтобы запереть подвал. Раздался щелчок — единственный звук, если не считать легкого шороха моих шагов.
С кухни послышался слабый голос Игорька, я даже не поняла, что он сказал.
В три прыжка я уже была перед дверью и, подняв пистолет, с резким выкриком впрыгнула в нее, приземлившись в полуприсед с наклоном вправо, чтобы продолжить движение, если нужно будет.
Занявшись Лешей, я едва не пропустила финал салочек, в которые разыгрались Наташа с Игорьком.
Сейчас я наблюдала чисто патовый эндшпиль. Удрать Игорек не сумел. Скорее всего его погубила привязанность к тому куску сыра, который он начал жевать за мгновение до того, как Наташа предложила свои правила игры.
Будет знать, что, когда сваливаешь от женщины, отвлекаться нельзя. Какие с обеих сторон были применены приемы и ухищрения — постараюсь потом уточнить, подозреваю, что Игорек пошел на хитрость, да с грохотом опростоволосился.
Зрелище было бы очень смешным, если бы не белое лицо Игорька, крупные капли пота на его лбу и приподнятые вверх, скрюченные пальцы рук. Эти пальцы, с мельчайшей дрожью, меня и добили. Мне стало его жалко.
Игорек лежал на спине, закинув ноги на опрокинутую табуретку, через них перетягивалась Наташа, обе ее руки крепко сжимали выуженное из его брюк то самое добрище, о котором мужчины склонны говорить как о чем-то самостоятельном и даже разумном.
Наталья отнюдь не была занята делом, как мне показалось в первые секунды. Она то ли спала, то ли пребывала в трансе, и ей то ли снилась, то ли мерещилась азартная погоня, где она вот-вот схватит добычу. Она ее и хватала судорожно в ритме азбуки Морзе.
Я положила пистолет на разделочный столик. Одному Игорьку было явно не справиться, ведь ее руки нужно было не сорвать, а аккуратно снять, отгибая каждый палец.
— Сейчас все сделаем. Ты расслабься и не волнуйся, — сказала я, беря всю организацию на себя.
Игорек кивнул и преданно посмотрел на меня.
Почти не разговаривая, мы осторожно, минут за пять, освободились от нашей бессознательной охотницы.
Взяв за плечи, я оттащила ее в сторону. Побарахтавшись на полу, Игорек, даже не приведя себя в порядок, подскочил к Наташе и, размахнувшись, попытался со всей дури врезать ей ногой по голове. Я еле успела поставить скользящий блок своей левой рукой.
— Уйди! — проорал он, совершенно невменяемый.
Я отбила еще один удар. Что было бы дальше — не знаю, но послышался шум подъехавшего автомобиля.
— Тихо! — крикнула я, подняв палец. По нему он и врезал, оттанцевав ногой в третий раз.
— Блин, извини, — по инерции бросил он.
И на том спасибо. Я вскочила, взяла пистолет и побежала на выход.
Из приоткрытой входной двери я увидела, что машина не подъезжала, а наоборот…
Леша, развернув «фолькс», уже выезжал за ворота. Твою мать! У него даже было время их открыть! Стрелять — только привлекать внимание. Выбежав, мы постояли перед крыльцом.
— Вот, успел, сволочь. — Игорек сплюнул под ноги. Мы вернулись в дом.
Наташа лежала, как мы ее оставили. Ее сон об удачной охоте все еще продолжался. Я подошла к двери подвала. В замке изнутри торчал ключ. Левая рука болела, в правой был пистолет, а то бы я себя точно хлопнула по лбу. Не догадаться проверить его карманы — это же надо!
Танька! Тебе нужно отдыхать. Ищи уголочек, сворачивайся клубочком, а то еще какую-нибудь глупость сотворишь.
