Глава 9
Он стоял и приветливо улыбался. До меня только что дошло, что старшему сыну Вали Прянкиной должно быть как раз столько лет — двадцать пять, двадцать семь… Если она его произвела на свет в самом своем нежном возрасте. От этой мысли по моей спине, несмотря на жару, пробежали холодные мурашки. В самом деле — почему это я решила, что преступление совершено женщиной?
— Здравствуй. — Я постаралась выглядеть невозмутимой. Пусть думает, что ничего не понимаю.
— Подвезешь? — поинтересовался он, залезая в машину.
— А ты уже решил, куда? — спросила я.
— Вслед за тобой, конечно, — передернул он плечами. — Хоть на край света.
— А я думала, что на свете бывает вечная любовь, — выдавила я из себя довольно естественную улыбку.
— О чем это ты?
— Да так… О недавней твоей возлюбленной. Свете. Еще и прах не остыл, а влюбленный опять уже дарит любовь…
Он засмеялся. Вернее сказать, издал смешок, показавшийся мне непристойным.
— А что ты, собственно, знаешь о Светочке?
— Да ничего. Кроме того, что ее любили два мужчины, и оба постарались забыть о ней сразу, стоило только смерти принять ее в свое царство.
— Ну, предположим, твои поэтические рассуждения недалеки от истины. А тебе никогда не становилось жаль этих двух мужчин?
Он смотрел на меня совершенно не так, как я уже успела к тому привыкнуть. Вместо незащищенности — холодная, почти циничная наглость.
— Думаю, что это было дело двух мужчин, которые ее использовали, — заявила я. — Один — чтобы получать деньги и при этом закрывать глаза на то, чем занимается его жена. А это ее занятие ничем не отличалось от проституции. Второй — чтобы забыть собственный комплекс неполноценности…
— Чего? — переспросил он и расхохотался. — А про комплекс неполноценности — это откуда фантазия?
— Неужели ты думаешь, что у красивых мужиков, которым говорят, что они только «физическая субстанция», не бывает комплекса? — тихо поинтересовалась я. — Тем более что данный представитель красивых самцов отличается еще и куда более тонким умом, чем тот, кого определили в «духовные субстанции». Просто привык скрывать это. Надел на себя маску идиота и чувствует себя в ней куда уютнее, чем в те времена, когда мог запросто цитировать Борхеса.
— А если ты не права? — спросил он. — Если тот, кого ты считаешь таким умным, на самом деле действительно просто красивый дебил?
— Я все вспоминала, откуда же я знаю некоего Сережу, — начала я. — Понимаешь, в чем дело — где-то я этого самого «дебила» видела. И всю дорогу пыталась вспомнить, где же именно.
— Вспомнила? — равнодушно поинтересовался он.
— Конечно, вспомнила. Потому что видела его в одной тусовке, где все были людьми суперинтеллектуальными. И когда я с этим «дебилом» разговаривала, я невзначай бросила две фразы, которые мог понять только человек, находившийся в этой компании. Он их понял. Сразу. А потом запросто выдал мне цитату Борхеса. И я остановилась перед странной загадкой — почему же так получилось, что Света не поняла этого? Ведь мне она не показалась глупенькой барышней… Не хотела ли она, догадавшись о том, что в одном человеке сосредоточены оба начала, искомые ею, признать, что она влюблена? Что нашла некий идеал, вполне соответствующий ее представлению о счастье?
Я пыталась разговорить его, вызвать на откровенность. Но он только улыбался и ни к селу ни к городу посоветовал мне:
— Следи за дорогой, Танечка, хорошо? А то мы врежемся в другую машину, и тебе никогда не придется узнать все ответы на все вопросы…
— А жаль. Например, мне не придется узнать, какое отношение к одному из Светиных возлюбленных имела некая Валентина Прянкина?
Он оглянулся на меня и нервно облизнул губы.
— Кто это? — глухо спросил он.
— Одна очень странная женщина. Думаю, скоро мы с ней встретимся.
— А зачем? — усмехнулся он.
— Сдается мне, эта самая Валентина знает о смерти Светы немножко побольше всех остальных.
— Почему?
— Сдается мне, — повторила я, — что именно данная личность нашу Свету и убила.
* * *
Он сдержался. Даже если столь безапелляционно выданное мной утверждение его и задело, владел он собой неплохо и виду никакого не показал.
— Жаль, что я не могу тебе ничем помочь, — усмехнулся он. — Я ее не знаю.
Не знаешь — так не знаешь. Вполне возможно, что и так.
— Хочешь, я тебе о ней немного расскажу? Она очень неуравновешенная. Когда-то пыталась убить своего ребенка, но тогда окружающие решили, что Валя просто еще очень молоденькая — рано родила, и это отразилось на ее психике. Ребенка воспитывала бабушка, которую он привык называть мамой. А Валя спокойно жила, развлекалась, потом опять родила, и на этот раз убила своего малыша. Объяснила это тем, что он слишком громко плакал. Кстати, совершенно непонятно, как у такого замечательного человека, как бабушка, родилась этакая монстроподобная Валя. Но так иногда случается. Родители — люди хорошие, а дитя у них — полный отход. И наоборот. Старший сын ничего о Вале не знал. Он упорно называл бабушку «мамой», рос совершенно нормальным мальчишкой, умненьким и талантливым. Мне продолжать свой рассказ?
Он улыбался.
— Конечно. Интересно. Как в голливудском фильме.
— Все было прекрасно. Мальчик вырос, у него появилась возлюбленная. Правда, работала возлюбленная в очень странном месте. Но они к этому относились спокойно. По молодости они просто не задумывались, что настанет момент, когда ребенка надо будет отдавать. Однажды Света встретила некую женщину, которую она узнала, еще работая в ИТУ. После этого и начался кошмар…
Мы подъехали к «Марии».
— Прости, мне придется прерваться, — вздохнула я, останавливая машину. — Надо встретиться с одним человеком. Но, если уж ты согласился следовать за мной на край света, не проследуешь ли и сейчас?
Он сжал губы так, что они побелели.
— Ты же знаешь, что мне там появляться не стоит, — пробормотал он.
— Ты будешь со мной, — заверила его я. — Тем более что нам надо встретиться с одной женщиной.
Он напрягся.
— Я подожду тебя здесь.
— Как хочешь, — передернула я плечом. — Скоро вернусь.
Я открыла дверь машины и вышла.
Уф. Игра, которую я вела, мне самой не очень нравилась, но что можно поделать, когда у тебя — «каждой твари по паре»? Две «Вали Прянкиных» и двое ее «сыновей»…
* * *
В офисе «Марии» было пусто и душно. Одинокая секретарша уныло сидела, подставив лицо струям воздуха, скудно даруемых вентилятором. Увидев меня, она почему — то не удержалась от широкого зевка и процедила сквозь зубы:
— А никого нет.
— Мне нужно передать срочную информацию вашему менеджеру, — сообщила я.
— Елены Эльдаровны тоже нет.
Хорошо. Я взяла листок бумаги и написала:
«Срочно! В два часа жду вас в кафе „Пингвин“. Очень важная для вас информация».
— Передадите ей? — попросила я секретаршу.
— Конечно, — кивнула она.
Я уже собиралась уйти, но вспомнила еще об одной вещи.
— Можно, я воспользуюсь вашим телефоном?
Она пододвинула мне аппарат. Я набрала номер и, услышав сонное «алло», проговорила:
— Ты мне нужен.
— Какая радость, — ответил мне абонент. — А я уже решил, что никакого интереса к моей персоне ты не имеешь.
— Давай без попыток флирта, все равно у нас нет на него времени, — одернула я его. — В общем, подъезжай в кафе «Пингвин» в два часа. Сможешь?
— Смогу, хотя я предпочел бы другое место… Терпеть не могу мороженое.
— Зато я его обожаю, — сообщила я.
Теперь все мои дела были почти сделаны. Осталось самое главное.
Сбор всех в одном месте. И моя сложная игра…
Выйдя в фойе, я достала кисет. Сейчас мне было интересно, что думает по этому поводу мой ангел-хранитель? Так как способом связи с ним служили мои «косточки», я спросила его, получится ли у меня все так, как я хочу?
«30+15+8». — «Вам откроются неизвестные ранее факты».
Подумав, я решила, что это вполне можно расценить как обещание будущего успеха моего предприятия.
Настроение немного улучшилось. Даже жара показалась не такой омерзительно-выматывающей.
Я вышла из офиса странной фирмы «Мария», и опять в памяти всплыло изречение: «Греховные места притягивают к себе зло». И оно не показалось мне несправедливым. Поистине — «блажен муж, иже не идет на совет нечестивых».
Впрочем, на том совете, который я организовывала, один «нечестивый» все-таки будет присутствовать…
* * *
— Ну как? — осведомился мой спутник. — Все сделала?
— Да, — кивнула я.
— Куда едем теперь?
— В кафе «Пингвин», — сообщила я. И рванула с места.
— Прости, а зачем?
— Ты же сам просил меня не болтать за рулем, — улыбнулась я с легким оттенком мстительности. — К тому же я до безумия хочу мороженого.
— А я что-то не люблю его совсем.
Меня его отношение к продукции хладокомбината совершенно не волновало. Куда более интересно мне было — как он отнесется к встрече с Валей Прянкиной?
Если вы спросите меня, кого бы я охотнее определила на место сына из этих двух «сущностей», я бы вам так сразу и не ответила. Оба были мне симпатичны. Я понимала Свету, до последнего не решавшуюся на окончательный выбор. У каждого были свои плюсы и минусы. В одинаковой мере. Такое ощущение, что у Вали Прянкиной были близнецы. Или двойняшки…
— Ты не закончила свою фантастическую сказку о той женщине…
— Ну, она не фантастическая. Скорее, я бы отнесла ее к триллерам, — усмехнулась я. — А закончу я ее в «Пингвине». Потому что, если честно, я не совсем уверена в том, что мой вывод абсолютно верен.
— Но предположения-то у тебя есть?
— Предположений — море, — вздохнула я. — Ну хорошо. Предполагаю я следующее — однажды возлюбленная этого самого молодого человека встретила ту самую даму с неуравновешенным характером и пришла в ужас. Где это ей так подвезло — не знаю, но смею думать, что на работе. Просто забеспокоилась, необъяснимое дурное предчувствие охватило ее. Потом, как говорит ее подруга Вика, ей почудился в этой встрече знак господа, мол, она, Света, поступает так же, как Валя Прянкина. Тогда она начала думать, как оставить себе ребенка. Но — повторяю, так предполагает Вика. У меня на этот счет другое мнение, с которым я ознакомлю тебя в «Пингвине». Я не кажусь тебе излишне непостижимой?
— Должна быть в женщине какая-то загадка, — пропел он.
— Вот и славно. Друг Светы обеспокоился. Сначала он пытался разубедить ее, потому что прекрасно понимал, какими неприятностями это может обернуться. Но его усилия были напрасны — они наталкивались на глухую стену молчаливого сопротивления. Она решила оставить ребенка себе, и ей было наплевать, чем это может обернуться. А деньги… Света задумала добыть их другим способом.
— Каким же?
— Шантажом, — мило улыбнулась я. — Она встретилась с Валей, которая к тому времени носила уже другое имя и обладала приличным положением в обществе, и попыталась выбить из нее денежки. Но Валя оказалась покруче, чем думала Света. Она сообщила, что у нее тоже есть маленькая тайна, которая может испортить жизнь человеку, бесконечно Свете дорогому. А именно — Валя уже была осведомлена, что ее старший сын состоит в весьма близких отношениях со Светой. Так Светочка испытала второе потрясение. Тем не менее, немного подумав, она все же сообщила обо всем своему другу. И продолжила свою линию. Все бы, может, так и осталось в тайне, и я никогда не узнала бы о присутствии в этой истории Вали Прянкиной, если бы не одна случайность… Дамский органайзер, утерянный Прянкиной во время одной из встреч со Светой. Тот самый, который Света использовала как приманку. Как он у нее оказался — не знаю. Но не удивлюсь, скажу честно, если она его украла.
— Это все — твоя фантазия? — спросил он.
— Нет, предположения, — призналась я. — Но очень часто предположения оказываются истиной.
— И чем все это закончилось?
— Мы приехали, — сказала я, останавливаясь у кафе. — Так что финал истории нам доведется узнать именно в этом месте. А заодно и проверим мои предположения — насколько они соответствуют истине.
Скорее всего они вполне соответствуют ей, самоуверенно подумала я. Ну, на девяносто процентов совпадают уж точно. Время покажет… Тем более что это самое время «Ч» вот-вот наступит.
* * *
Кафе «Пингвин» было необычайно уютным местом. Девочки в соломенных шляпках, кроткие, как ангелы, продавали соблазнительные шарики мороженого и потчевали молочными коктейлями. Конечно, я сразу расслабилась — после сводящей с ума жары тихая прохлада вкупе с холодными и приятными сладостями сделали свое дело.
Мой спутник сел напротив меня.
— Мы кого-нибудь ждем? — спросил он, заметив, что я не свожу взгляда с входной двери.
— Да как тебе сказать… Наверное, да.
— А кого мы, «наверное», ждем?
— Тебе очень интересно?
— Да как тебе сказать, — передразнил он меня. — Безусловно — да.
— Хорошо. Мы ждем одну женщину, которая поможет нам понять все до конца.
Я посмотрела на часы. До ее прихода оставалось три минуты.
Если она не лишена пунктуальности, то моя широко разрекламированная «встреча на Эльбе» состоится очень скоро.
— Слава богу, что это не твоя Валя Прянкина, — проговорил он. — У меня нет никакого желания встречаться с твоим залежалым монстром.
— Я бы не стала ручаться, что сегодня ты будешь избавлен от встречи с ней…
Он покосился на входную дверь. Я внимательно следила за выражением его лица.
Когда Елена Эльдаровна возникла на пороге, он едва заметно вздрогнул. Можно было отнести этот факт на счет того, что эта дама была ему знакома и ее визит был неожиданным. Но я все-таки не спешила отодвинуть на задний план вторую причину.
* * *
Елена Эльдаровна, близоруко сощурившись, оглядела зал в поиске знакомых физиономий — кто бы мог послать ей записку? Естественно, я не ошиблась. Любая женщина охотно пришла бы, движимая любопытством, ибо любопытство зачастую является основным фактором ошибок поведения.
Наконец она увидела меня. Я помахала ей рукой. Ее глаза округлились — видимо, в моем теперешнем амплуа я не совсем соответствовала моему предыдущему образу.
— Добрый день, Елена Эльдаровна, — любезно проговорила я. — Сразу прошу у вас прощения за глупый маскарад — на самом деле я не собираюсь работать в вашей фирме, поскольку деньги у меня есть, и зарабатываю я их сыском. Собственно, я нанята вашим хозяином, Константином Сергеевичем Янкиным.
Женщина пробормотала что-то невразумительное себе под нос и, вздохнув, уселась на предложенный стул. «Господи, как же я оказалась в этой западне?» — говорил ее донельзя расстроенный вид.
— Что вас интересует? — осведомилась она.
— Света Точилина. Так получилось, что вы, похоже, последний человек, который видел ее живой. И мне очень интересно, почему вы сорвались и помчались на ночь глядя в Адымчар, где проводили с ней беседы?
— Я никуда не ездила, — тотчас отпарировала она, и это была неправда.
— Елена Эльдаровна, я знаю об этом гораздо больше, чем вам кажется. Давайте все — таки обойдемся без нужды доказывать, что в шесть вечера вам позвонила Светлана Точилина, а в восемь вы уже ехали в Адымчар. У меня есть кассета, которая без труда это засвидетельствует. Более того, там вы оставили маленькую вещицу, которая может принадлежать только вам. Так как? Мы будем продолжать? Или предпочтете сбегать за адвокатом?
Она подняла на меня испуганные до смерти глаза.
— Потому что она меня шантажировала, — прошептала женщина и поникла.
— То есть?
— Света… Она знала обо мне одну ужасную вещь и угрожала, что расскажет об этом Янкину. Янкин бы меня уволил, а где я найду работу?
Так. Оставим на потом дамские откровения — сегодня я склонна к эффектам!
— Как протекал ваш разговор? Вы ругались?
— Да. Но я ее не убивала! Я отдала ей часть денег и ушла. Она смеялась надо мной, потому что, как оказалось, у нее не было никаких доказательств. Она все лгала! Но было уже поздно что-то исправлять… Я так теперь и не знаю, где мой…
— Вот этот? Вы пришли за ним?
Я выложила на стол органайзер с изящно выгравированным вензелем. Она вытаращила в изумлении глаза…
Я следила за ней, пытаясь поймать, когда она выдаст себя. Но Елена Эльдаровна была удивлена — но не испугана. Напротив, выдохнув с облегчением, спросила:
— Что это такое?
— Как? Разве вы пришли сюда не за этим?
— Нет! Я первый раз вижу эту вещь. Я думала, вы нашли мой «Кодак» с фотографиями…
* * *
Ну, Таня? Эффект что-то не получился. Завис в воздухе и оказался дешевым проколом.
Прокол-то проколом, но есть и свои плюсы. Теперь у тебя остался только один подозреваемый. Или — одна?
— Простите, — сказала я. — Будьте все-таки любезны рассказать, о чем вы говорили со Светой Точилиной. Может быть, вы заметили тогда что-нибудь странное?
— Что? Ах, да нет… Ничего там странного не было. Света была очень веселой — как будто избавилась от груза. Последнее время с ее лица не сходило мрачное выражение. В общем-то, я сама виновата — ведь я накричала на нее, когда она вдруг пришла и сказала мне, что никогда не доверит воспитание ребенка этому чудовищу… Вы ведь знаете о том, что ей встретился некий человек?
Я кивнула.
— Так вот…
— Постойте. Повторите еще раз эту фразу, — попросила я.
Как же я сразу не догадалась!
Вензель на крышке органайзера. Валя Прянкина…
— Никогда не доверит своего ребенка…
Йес… Так я и предполагала. Та смутная мысль, которая мелькнула несколькими днями раньше, исчезла, не успев окончательно оформиться… А ведь она была — эта бросившаяся мне в глаза странная связь вензеля с начальной буквой фамилии…
— А фотографии… Да, я их делала. Но никто ведь не судит строго за такие слабости? А вот Янкин бы меня выгнал. Света знала о том, что я, как бы это выразиться… люблю подглядывать в щелочку. И знала, что я их фотографирую. Извините, — подняла она глаза на моего спутника, — но ваша подружка сама мне разрешала фотографировать ее.
Он улыбнулся. Похоже, это его нисколько не волновало. Куда больше интересовала его дверь в кафе, бесконечно хлопавшая, впускавшая все новых и новых посетителей. Времени было уже три минуты третьего.
— Валя задерживается, — пробормотала я себе под нос, старательно прогоняя мысль о том, что она не придет сюда вовсе.
Но мои надежды постепенно таяли.
Когда эти надежды почти совсем испарились, я заметила, что устремленное на дверь лицо моего спутника напряглось.
Я проследила за его взглядом и буквально оцепенела. Потому что на пороге кафе стоял человек, которого я меньше всего ожидала увидеть.
Герр Шумахер.