Книга: Кровавый коктейль
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Я просмотрела все дела о похищениях лишь на всякий случай, для порядка. Я почему-то была абсолютно уверена, что эта информация мне не пригодится. Ведь именно в этом меня на каждом шагу убеждали магические косточки, которым я безгранично доверяю. Я знала, что разгадка тайны кроется в двух старых «висяках» об убийствах с надругательством над телами.
— Все, похищениями больше не интересуюсь. Перейдем к убийствам.
— Каким конкретно? — Капитан был явно обескуражен таким резким поворотом дел.
— Канувшим в Лету, коллега, — вздохнула я.
* * *
Архив находился в полуподвальном помещении с зарешеченными окнами. Металлические стеллажи от пола до потолка были забиты пухлыми и не очень папками.
— Да, — вздохнула я, — тут одной жизни не хватит все пересмотреть. Кому здесь было бы вольготно, так это авторам детективных романов. Сиди только, срисовывай, добавляя личные впечатления, и стриги купоны.
— Это точно. Но вы-то, Танечка, по другому поводу здесь, и я в вашем распоряжении, — улыбнулся Руслан Андреевич. — Командуйте.
— Меня интересуют два убийства в начале восьмидесятых. Были убиты два парня в возрасте ориентировочно двадцати лет. Над телами надругались, а именно: отсечены и помещены в рот половые органы. Причина смерти — перелом шейных позвонков.
Капитан странно как-то посмотрел на меня во все глаза, в них промелькнул чуть ли не мистический ужас. Он даже онемел на какое-то время.
— А… А откуда вам это известно? И почему именно эти?
— А вот это, — я подняла вверх указательный палец и загадочно улыбнулась, — профессиональная тайна.
Частные детективы обязаны работать безупречно, иначе зачем людям денежки выкладывать. Я уж не стала его разочаровывать и рассказывать, что информация попала ко мне совершенно случайно от пьяненького болтливого старикашки. Главное — результат, а он произвел на моего коллегу должное впечатление. Вон как обалдел, даже дар речи утратил.
— Так, сейчас посмотрим. По-моему, вот здесь, — указал он на стеллаж у окна.
Я стала перебирать папки, а на капитана напала чрезмерная словоохотливость.
— Таня, меня всегда работа частных детективов интересовала. Вот по каким, интересно, причинам вы похищение девочки с убийствами многолетней давности связали?
— По костям, — загадочно сказала я.
— По каким костям? — совсем офонарел мой собеседник.
— Если будете паинькой и принесете пользу в поисках, может, и посвящу вас в эту страшную тайну в обеденный перерыв, если до часа дня не управимся.
— Тогда я заинтересован не управиться. — Мой собеседник улыбнулся, но глаза его оставались бесстрастными. — Таня, а сроки расследования вы для себя определяете?
— Как вам сказать, — я листала одну из папок, — иногда. Но вообще-то это творческий процесс. Во всяком случае, я мечтаю завершить это дело к Новому году. Не люблю встречать Новый год со старыми проблемами.
— Так до праздника три дня осталось. А вы, по-моему, занялись тем, что совсем не относится к делу. Там орудовал маньяк какой-то. При чем здесь ваше расследование о похищении? — настойчиво допытывался коллега, начинавший напоминать мне услужливого зайца.
— Для расширения кругозора, — отрезала я. — И вообще вас направили мне помочь, а не тормозить мое продвижение к цели.
— Извините.
Он замолчал, и почти пять минут я наслаждалась этим. Но потом все началось сначала.
— А вот интересно, план оперативно-розыскных мероприятий вы составляете?
— Руслан Андреевич, миленький, вы меня уже достали. План, как вы изволили выразиться, оперативно-розыскных мероприятий рождается у меня спонтанно. Бумаготворчество — это ваш удел, поэтому и зарплата соответствующая.
Я к тому времени просмотрела с десяток пухлых папок. Голова уже начинала раскалываться, желудок стал напоминать о своем существовании все громче, а тут еще этот болтун.
— А вы, наверное, неплохо зарабатываете. Квартирка небось не слабая, и тачка крутая.
Я уже чуть не перешла на пронзительный визг:
— Две у меня квартиры в центре города, машина, правда, могла бы быть и получше: «девятка» беж, зато шипованная резина, сигнализация… Что еще интересует? У вас тут все такие приставучие?
— Все, я молчу.
— Помогите лучше посмотреть наверху. И вообще, что-то вы слишком хило в собственных владениях ориентируетесь.
Это, вероятно, произвело на моего мучителя впечатление, а может, просто Бог услышал мольбы уставшей женщины. Но папки с интересующими меня делами моментально нашлись. Они стояли почти рядом. Преступления были совершены с перерывом в полмесяца.
Первое датировалось двадцать восьмым мая восемьдесят первого года. Был убит Рожков Виктор Николаевич, шестьдесят первого года рождения. Тело пострадавшего было найдено в районе станции «Примыкание», у водонапорной башни, за воинской частью. Место там, конечно, глухое и, главное, укрытое от людских глаз зелеными насаждениями.
Протокол осмотра места происшествия гласил: «Труп мужчины в возрасте девятнадцати-двадцати лет, удовлетворительного питания, роста сто восемьдесят — сто восемьдесят три сантиметра, массы тела около семидесяти — семидесяти пяти килограммов лежит на спине. Правая рука согнута в локтевом суставе, левая — вытянута вдоль тела. Ноги полусогнуты в коленном суставе. Левая нога ротирована внутрь, правая — кнаружи.
Трупное окоченение. Феномен кошачьего зрачка. На лице следы удара тупым предметом».
Далее было описание одежды, которое я опускаю. А потом — зловещие строчки, от которых, несмотря на бесстрастный язык протокола, мороз тем не менее пробирал по коже:
«Брюки окровавленные, разорваны по среднему шву. Гульфик разорван. Половой член отсутствует. Рот пострадавшего открыт. Половой член находится во рту жертвы. Смерть наступила в результате перелома первого, второго и третьего шейных позвонков».
Я пролистала папку от начала до конца. Внимательно ознакомилась со всеми фактами, свидетельскими показаниями, выписала для себя в блокнот адрес, по которому проживал Рожков Виктор Николаевич. «Огородная, десять, квартира пять».
Второе убийство такого же характера произошло десятого июня восемьдесят первого года. Убит Ханин Вячеслав Васильевич, шестьдесят первого года рождения, проживавший по адресу Омская, четыре, квартира три.
Труп найден там среди хозпостроек.
Поскольку в Трубном районе мне приходилось работать не раз, я ориентируюсь в нем неплохо. И я представила, где приблизительно все произошло. Тоже в районе станции «Примыкание». Есть там «змеиное гнездо», как я называю это место. Там несколько двухэтажных бараков, построенных когда-то временно. Но все временное, как известно, остается навечно. Во дворах бараков — деревянные сарайчики. Там, наверное, это я осмотрю все попозже.
Протокол осмотра, почти как две капли воды похожий на предыдущий. Разница лишь во внешности убитого и в описании одежды.
Эту папку я тоже добросовестно изучила, записала адрес. С бумажной волокитой было покончено.
— Все, Руслан Андреевич. Амба. Беру тайм-аут, — сказала я, томно потянувшись.
Он убрал папки на место.
— Я надеюсь, вы не забыли про свое обещание? — спросил он, закрывая дверь архива.
— Какое? — искренне удивилась я.
— Пользу в поисках я принес, а как насчет посвящения в страшную тайну во время обеденного перерыва?
— А, — рассмеялась я, польщенная мужским вниманием. — Это у вас такой хитрый тактический ход? Хотите пригласить меня на обед?
— Да, Таня. Вы такой интересный собеседник и такая очаровательная женщина. Не откажите в любезности старому холостяку.
«Ишь ты, — промелькнуло у меня, — уже и точки над i расставил: про семейное положение доложил, так, между прочим».
— Ладно, — смилостивилась я, — только свой обед я оплачиваю сама. Мои гонорары позволяют мне быть независимой женщиной, тем более от малознакомых мужчин.
— Заметано. Вы всегда такая колючая?
— Роза должна иметь шипы. В этом главная прелесть — для розы, разумеется.
— Вы на каждое слово десять в ответ находите, — рассмеялся капитан.
— Такой уж у меня характер, очень подходящий для моей работы. Где мы будем обедать?
— Я всегда в кафешке обедаю, в десяти минутах ходьбы.
— Я на машине.
— Жаль.
— Это почему? Поклонник спортивной ходьбы?
— Да нет. Коньячку нельзя заказать, раз вы на машине.
— Так вы ж сами, можно сказать, на боевом посту. Жалеть, по-моему, не о чем.
Мы поднялись на второй этаж, который, как я уже упоминала, объединял два здания.
— Встречаемся внизу, на крылечке, я забегу к полковнику Григорьеву на минутку.
— Он, наверное, ваш хороший знакомый?
— Очень. И очень старый, — сама не зная зачем, соврала я и помчалась вверх по лестнице.
Его я не застала. Он уже ушел обедать. Кабинет следователя тоже был закрыт.
Ладно, полковник, обойдемся без благодарственной речи. Я застегнула шубу, нахлобучила шапку и вышла на крыльцо, где Андреев, поджидая меня, курил «Мальборо».
Ишь ты! А я-то думала, что они на свою зарплату только «Астру» и водку осилить могут!..
— Где ваша птичка, Таня? — улыбнувшись одними губами, спросил он.
— Идемте, увидите.
Я подошла к машине, открыла дверцу.
Капитан осмотрел мою заляпанную грязью «девятку» так, словно собирался ее покупать. И, уже сев в машину, спохватился:
— Ой, Таня, простите. Мне позвонить надо было в одно место, а я забыл совсем. Подождете?
Я кивнула, уже досадуя на себя, что связалась с ним. Взглянула на часы. Было половина второго.
Но капитан явился довольно быстро. Он позвонил из телефона-автомата на углу соседнего здания.
— Так быстрее, — пояснил он, садясь в машину и заметив вопрос в моих глазах. — Пока на третий этаж поднимешься…
Я пожала плечами. Мне-то какая разница. Мы проехали через мост и остановились у кафе. Припарковавшись, вышли на воздух. Мелкий противный дождик не спешил прекращаться.
По этой причине выхлопные газы и смог огромного количества предприятий Трубного района стелились вдоль земли.
— Да, тут озоном не отравишься, — пошутила я. — Как вы тут живете?
— Нормально живем. Не замечаем даже. Я тут, например, с детства живу, с семьдесят четвертого года примерно. До этого в Дальнем районе жил. Там чем лучше? Тоже свои проблемы.
— Понятно. Каждый кулик свое болото хвалит.
Мы вошли в небольшой зал кафе, уселись за столик.
Я была голодна как волк, а вы, дорогой читатель, уже знаете, как это влияет на мой кошелек, поэтому я сказала своему спутнику:
— Выбираете вы, а платит каждый за себя.
Но оказалось, что Андреев при таких обстоятельствах мало чем отличается от меня, тем более я не учла уникальные свойства мужского желудка. В итоге, просмотрев меню, он заказал обед, достойный варваров: салаты из капусты, щи с бараниной, бифштексы, картошку, два стакана сметаны, четыре пирожных и четыре стакана компота.
Я была готова хвататься за голову, но менять решения не в моем характере. Придется смириться. Но после обеда ему, похоже, придется выкатывать меня из кафе. Началось томительное ожидание поступления провизии на стол, и я достала свои кости.
— Что это?
— Это мой главный источник информации. — И высыпала их на стол.
— И каким же это образом они информируют?
— Таинственным и загадочным. Я беру эти кости и бросаю, задав главный в данный момент вопрос. Комбинации чисел дают ключ к истине.
— И это все? Ха-ха, — рассмеялся капитан, — а я-то думал, про какие кости вы речь ведете? Это же мурня. Я думал, у вас более совершенные методы: спецаппаратура, подглядывание, подслушивание, подкуп. А это же средневековье, ёкарный бабай.
— Можете не верить. Это ваши личные трудности. А я верю. — И обиженно надула губы, перемешивая кости. — Попробуйте. Сами убедитесь.
— Ладно, Танечка, ради вас. — Он взял кости. А я достала из сумочки свернутые в трубочку толкования.
— Сконцентрируйте свое внимание, — замогильным голосом произнесла я, — задайте самый волнующий вас вопрос.
Он взял кости в руки и, перемешав, бросил на стол.
— А вопрос?
— Я его задал мысленно.
— Ах, вот какие мы скрытные. Тогда толкования сами ищите.
Я не стала посвящать его в то, что знаю их наизусть.
Выпала комбинация 23+1+32.
— Ладно, подскажу вам: «Ваше прошлое даст о себе знать. Вы всего видели по чуть-чуть: горе и радость, неприятности и удовольствия. Появятся ваши старые враги».
Я изучающе смотрела на Андреева, а он как будто к змее гремучей прикоснулся. По-моему, побледнел даже. Хм, барышня кисейная. Похлеще меня суеверный.
— Ну и как? Ответ получен?
— Фигня это. Мистика. Если вы руководствуетесь в своей работе только этим, то я сочувствую людям, которые тратят на вас свои деньги.
— С чего это вы, сударь, грубить начали? Кости вам не угодили?
— Да я не грубил вроде. Извините, Таня.
Для себя в такой обстановке гадать расхотелось. Я спрятала кости в сумочку, отложив таинство на некоторое время.
Нам принесли наши обеды, над которыми предстояло изрядно потрудиться.
Чтобы облегчить истребление продуктов, полстакана сметаны я вылила в щи. И все-таки лишнее осталось. Часа через три, когда я снова буду по уши в работе, я вспомню об этом изобилии с сожалением. Поколебавшись, я все же решила забрать с собой несъеденное пирожное.
Мы вышли на улицу.
— Могу вас подбросить. Мне все равно мимо ехать.
— Спасибо, с удовольствием, Таня.
Подошли к машине. Рядом с моей «девяткой» стояла «Audi» вишневого цвета с тонированными стеклами.
— Таня, вы, наверное, и на старый Новый год гадаете: всякие там свечи, зеркала?
— Не угадали. Я боюсь смотреть в зеркало в темноте, особенно в то, которое со створками. Да садитесь же вы, наконец, в машину. — Меня начинала раздражать его медлительность.
— Сейчас, докурю сигарету.
Наконец он выбросил окурок и сел в машину, уже почти насквозь промокший.
Я завела автомобиль и слегка начала подгазовывать, давая возможность движку прогреться, поглядывая в зеркало заднего вида на «Audi». Чем-то она мне не понравилась. Мое шестое чувство упорно настаивало обратить на нее внимание, и мне показалось, что капитан тоже посматривал на нее подозрительно.
— А почему вы боитесь зеркала в темноте, Таня?
— Кто его знает. Это у меня с детства. Так и кажется, что увижу там нечто сверхъестественное.
Пока мы вот так ни о чем точили лясы, «Audi» вырулила на дорогу и уехала в сторону химического производства на окраине города.
Мне нужно было ехать в ту же сторону. Проспект Тружеников имел в этом месте двустороннее движение, а посередине проходили трамвайные пути. Место разворота находилось примерно в полукилометре от кафе.
Наконец мы двинулись в путь. Развернувшись в положенном месте, я повела автомобиль через мост в сторону районного отделения милиции.
— Танечка, а может, вы не откажете и поужинать со мной?
— Откажу, — отрезала я, увлеченная тем, что опять увидела так не понравившуюся мне «Audi». И уже мягче добавила: — Я сегодня занята, Руслан Андреевич. В другой раз как-нибудь.
— А Новый год вы где отмечаете?
Мне, конечно, приятно мужское внимание: это греет душу и тешит самолюбие. Но планировать праздничное застолье, неся на плечах груз незавершенного дела, я считала просто кощунством, поэтому, улыбнувшись, ответила:
— Потом придумаю.
— А то можно было бы встретиться на нейтральной территории. Может, я бы вам в вашем деле помог. — Холодные глаза капитана смотрели на меня изучающе.
— Не люблю, когда у меня путаются под ногами, да еще сотрудники милиции, да еще в новогоднюю ночь.
Капитан за неполных три часа общения изрядно мне надоел своей простотой душевной. Поэтому я не стала себя особо корить за сорвавшееся с языка небольшое хамство.
— Все, приехали. Через дорогу, надеюсь, перейдете, не заблудитесь.
Он, похоже, понял, что пора оставить в покое строптивую детектившу.
— До свидания, Таня. Счастливо.
— Счастливо. Под трамвай не попадите.
«Ф-фу. Ну и зануда», — подумала я, перепроверив и защелкнув на замок дверку.
Мне было необходимо ненадолго сделать остановку, чтобы, так сказать, отделить зерна от плевел и обдумать план дальнейших действий. Таким местом я выбрала базарчик, в квартале от милиции. Я просто люблю бесцельно слоняться в пестрой спешащей толпе и размышлять под гул голосов. Они мне не мешают. Я просто отключаюсь, ухожу в себя и перестаю видеть и слышать все, что происходит вокруг. Тем более не мешало бы и к елкам прицениться. Пора. Новый год действительно не за горами. И хотя вполне может быть, что в новогоднюю ночь меня не окажется дома, может, я все еще буду корпеть над этим делом, но все же елка — дань традиции — должна стоять в моей квартире.
Я медленно бродила между лотков, не обращая внимания на настойчивые призывы продавцов:
— Купите, девушка, уступлю немножко.
— Смотрите, какая кофточка, на празднике будете выглядеть как королева. И совсем недорого.
Весь этот галдеж, влетая в одно ухо, вылетал в другое, не задевая мое серое вещество, упорно вентилирующее факты по делу исчезновения Ани и смерти Николая.
Итак, что мы имеем? Пока что просто три адреса родителей жертв. Может быть, они, знавшие о своих детях все или хотя бы многое, сумеют помочь мне понять, какой факт из их жизни объединял всех троих и сыграл в их судьбе столь трагическую роль. С кого из них начать?
Разумнее начать с родителей Николая. Скорее всего они еще не в курсе событий и не знают о его гибели. Вряд ли Вера Ивановна, которая занята весь день допросом, опознанием, смогла сообщить им о смерти сына. Им мог быть известен лишь факт исчезновения внучки. Поэтому рациональнее всего побеседовать с ними именно сейчас, пока очередное горе совсем не сломило их дух.
Я подошла к продавцу елок, приценилась, хотя цена не слишком-то волновала меня.
Елками торговали с торца базарчика, на повороте в сторону третьего квартала, где проживали ранее все три жертвы.
И тут я вновь увидела эту проклятую «Audi», припарковавшуюся тут же, у ограждения автостоянки. Насколько знаю по опыту, случайностей не бывает. Получается, что я успела наступить кому-то на хвост. Шарман! Я еще как слепой котенок тычусь из угла в угол, а уже привлекла чье-то внимание. Но каждая медаль имеет две стороны. С одной стороны, плохо, что мои действия под контролем конкурирующей фирмы, с другой — хорошо, так как это информировало меня, что я на правильном пути, если уже не на финишной прямой.
Тонированные стекла мешали мне изучить, так сказать, содержимое салона.
Конкурирующую фирму неплохо было бы сбросить с хвоста. Полагаю, с этим мне будет не так уж и трудно справиться: ведь Трубный район — колыбель криминала — частенько предоставляет мне поле деятельности, поэтому я неплохо знаю все его «черные дыры».
Но еще хотелось бы краем глаза взглянуть на своих преследователей. Я вернулась в салон автомобиля, достав из бардачка пирожное, которое все-таки прихватила, и кости из сумочки.
Попробуем, сударь, взять вас измором. Сделаем вид, что спешить некуда. Может, у вас сигаретки кончатся или естественная надобность появится.
Я извлекла пирожное из салфетки и, не спеша, с наслаждением поглощая его, свободной рукой перемешала кости.
Вопрос никак не хотел формулироваться. Хотя что мудрствовать лукаво? «Каков мой „партнер“, сидящий в „Audi“, коллеги?»
24+33+10 — «Среди ваших знакомых есть злой человек, к тому же прямой ваш недоброжелатель. Его следует остерегаться».
Вот те на! Знакомый в «Audi» — этого не может быть, потому что не может быть никогда. Марки автомобилей моих знакомых я знаю.
А вот если кто-нибудь недавно обзавелся данным средством передвижения, то и в самом деле неплохо было бы знать, кто ж это из моих знакомых так умело маскируется, гад? Да и зачем это ему надо, ради какой такой выгоды? Но, к сожалению, это не в вашем репертуаре, милые косточки.
Но в целом основная мысль понятна: враг в моем тылу. Благодарствую за творческое сотрудничество. Талантливый детектив Таня Иванова и вы, косточки, ее верные помощники, — ценный симбиоз. Берегитесь, преступники! Мы создадим вам уют в Тарасове.
Кости заняли свое законное место в сумочке, а я, взглянув на «Audi», констатировала факт, что ее обитатели пока не подают признаков жизни.
Попробуем по-другому. Я вышла из «девятки» и пристроилась в хвост длиннющей очереди за елками, при этом громко выясняя, кто последний. Я, конечно, не собиралась купить елку и таскаться с ней по всему Трубному району. Просто мои преследователи должны увериться в том, что я собираюсь потусоваться тут еще довольно длительное время. Краем глаза я вела наблюдение за «партнером». Моя тактика принесла результаты к половине четвертого, когда уже начинало смеркаться.
Водитель «Audi» все-таки потерял терпение, вышел, направляясь в забегаловку. Как только дверь за ним закрылась, я ломанулась к своей «девятке», завела движок и рванула вперед, затем на скорости, дернув на себя рычаг ручного тормоза, выполнила так называемый полицейский разворот, при этом чуть не вляпавшись в «Газель», поворачивавшую в сторону третьего квартала.
Водитель с перекосившимся от «восхищения» лицом выразительно покрутил пальцем у виска, отпуская при этом, наверное, теплые словечки, слышать которые я, к счастью, не могла.
Но мне было наплевать на это с Эйфелевой башни. Ход конем я сделала и теперь, врубив четвертую скорость, выжимая педаль газа почти до упора, помчалась в сторону моста, при этом чудом избежав горячего поцелуя «Икаруса» при въезде на главную дорогу. Уж тут реакции водителя я не разглядела — сидит больно высоко.
С моста направо я проскочила на желтый свет. Мимо меня замелькали «сталинки» и «хрущобы» улицы Курской. И только выехав на Астраханское шоссе, я немного сбросила скорость. Зеркало заднего обзора проинформировало меня, что «партнеры», купившись на нехитрый трюк, лопухнулись. Так им и надо. Не будут совать нос куда не следует.
А вот и пресловутый третий квартал, чудное место, обожаемое многими «крестными отцами» Тарасова, которые возлюбили возводить там свои милые, скромные особнячки. И надо сказать, очень даже правы: это окраина города. За спальным районом на горах располагался частный сектор, а еще выше за ним был лес. Роза ветров благоприятная. Так что жители этого частного сектора находятся в более благоприятных условиях, чем те, которые живут в Центральном районе, задыхаясь от гордости и выхлопных газов.
И контингент третьего квартала весьма своеобразный. Подружку мою Ленку-француженку, попавшую при распределении после института в школу номер пять, мимо которой я только что проехала, первое время дома после уроков валерьянкой отпаивали, а то и по щекам хлестали, чтобы остановить истерику. Это она уже потом поняла, что добро должно быть с кулаками. Лишь только после этого озарения ученики зауважали ее.
А быть задиристо-доброй научил ее сам директор, работавший в этой школе смолоду.
Когда она пожаловалась шефу на невозможных учеников, он ответил ей: «Лена, педагогика сотрудничества хороша только на бумаге. С нашими детьми надо быть проще: им дашь по шее — они все поймут и родителям жаловаться не будут, не то что изнеженные отпрыски из Центрального района».
А в целом отношение обывателей Трубного района к обитателям третьего квартала да еще поселка Молодежного было таким же, как отношение обывателей Центрального района к представителям Трубного. Короче, все познается в сравнении.
Свернув направо, я стала осторожно пробираться по Лучевому проезду к улице Южной, что было непросто из-за раскисшей дороги.
Мои мысли снова вернулись к преследователям. Скорее всего они фальшивые. Может быть, надо было дать им возможность потаскаться за мной, а я избавилась от них, не выяснив, что им известно. Но — что сделано, то сделано.
А может, у меня просто богатое воображение? И никаких преследователей не существует? Кто мог знать о моих намерениях? Хотя, с другой стороны, кости предупредили меня о двуличном знакомом и рекомендовали опасаться его. С этими невеселыми мыслями я выехала на улицу Южную. Дом номер тринадцать оказался девятиэтажкой. Первый этаж был нежилым: в нем находился магазин. Значит, двенадцатая квартира находится на третьем этаже. Невысоко. Можно и пешочком для поддержания формы, тем более что на дверях лифта табличка с хорошо знакомым вам, дорогой читатель, текстом.
Лампочки на первом этаже не было: либо кому-то в хозяйстве понадобилась, либо мишенью меткому стрелку из рогатки послужила.
В связи с тем, что время приближалось к четырем часам, подниматься пришлось на ощупь, с риском разбить нос. Зато на втором и третьем этажах стоваттки давали возможность всласть налюбоваться наскальными рисунками типа «Кеша — стукач» или «Колька — казел».
Узкий коридорчик, объединяющий три квартиры, был отгорожен от лестничной площадки металлической стеной с такой же дверью.
Я нажала кнопку, сориентировавшись по надписи авторучкой на фанерке.
Дверь открыла седая женщина с прической а-ля Помпадур, невысокого роста. Прищурившись, посмотрела на меня.
— Вам кого, девушка?
— Калининых. Здравствуйте.
— Здравствуйте. Что-то я вас не припоминаю. Ну проходите, раз пришли.
Мы прошли через коридорчик, который жильцы трех квартир завалили тем, что потребуется именно в тот момент, когда окажется в мусоропроводе, и вошли в квартиру.
Она включила свет в прихожей.
— Чем обязаны?
— Я — частный детектив, Таня Иванова. Занимаюсь поисками вашей внучки Ани, пропавшей четыре дня назад.
— Это кто ж вас нанял, Николай, что ли? Это ж каких небось денег стоит! Опять к нам просить придет, ирод. А у нас нет денег. Сами знаете, как сейчас пенсии выплачивают. По три месяца не дождешься.
— Все уже оплачено, пусть это вас не волнует, — несколько резко ответила я, шокированная таким безразличием к факту исчезновения внучки.
— А кто ж это оплатил?
— Его знакомый, в целях благотворительности. Так что финансовая сторона пусть вас не волнует.
— Это откуда же у него знакомые такие?
— Какая разница, Наталья Андреевна? Давайте о деле.
Хозяйка наконец-то додумалась пригласить меня в зал. У них была трехкомнатная квартира с изолированными комнатами. И аскетизмом тут особым не веяло. Во всяком случае, мягкий уголок был обит велюром, и телевизор не какой-нибудь, а «Панасоник». И если учесть, что проживали они вдвоем, то, на мой взгляд, родительский долг прямо-таки обязывал их произвести с Николаем родственный обмен квартир. Поэтому у меня начало складываться мнение, что Наталья Андреевна больше всех на свете себя, родную, обожает.
— Так чем же я могу помочь? Я сразу Вере говорила: «Надо в милицию заявить». Я уж и так все эти ночи не спала. Сердце замирает, как подумаю про Анюточку.
Она смахнула слезу платочком, извлеченным из кармана нарядного фланелевого халата.
— Николаю вчера подбросили кассету, из записи на которой можно сделать вывод, что Аню похитили те, кто хочет отомстить вашему сыну за что-то из его прошлого. Вот об этом я и хотела вас поспрашивать.
— Какой может быть факт? Он был еще ребенком, когда мы отсюда уехали.
— А в какой школе учился Николай?
— В пятой. Дурдом, а не школа. Никакого порядка.
— А с кем дружил ваш сын? — спросила я, пропустив комментарии мимо ушей.
— Да что ж я, вспомню, что ли. Сколько лет прошло. Да и не было времени у меня вникать в такие мелочи. Муж у меня военным тогда был. Сами знаете, что такое быть женой офицера. Жили — один бог ведает как. Мы ж до этой секции жили тогда в бараке на Омской. Когда эту квартиру получили, я нарадоваться не могла. Зашли, а тут обои наизнанку наклеены. Андрей мне говорит: «Ой, Наташа, не углядел за ними — строили-то солдаты». А я ему: «Да бог с ними, с обоями. Зато простор и удобства».
При рассказе о квартире лицо женщины даже посветлело, а мое накапливающееся раздражение было готово выплеснуться. Я, с трудом себя сдерживая, спросила:
— Ханины рядом с вами жили?
В этот момент в туалете обрушился поток воды. Кто-то, вероятно, нажал рычаг смывного бачка, и вслед за тем оттуда вышел и присоединился к нам высокий, подтянутый, седой мужчина. Как я поняла, это был муж хозяйки — Андрей Петрович, который, судя по времени пребывания в санузле, явно не пользовался «Смектой» для усовершенствования работы кишечника.
— Знаем этих алкоголиков. Их весь третий квартал знает. Мальчишки, конечно, общались. Из-за их Славки Коля наш вечно страдал. Меня замучили вызовы в школу. А у меня онкологическое заболевание. Вам, Таня, думаю, известно, что это такое.
Я, конечно, знала, что такое онкологическое заболевание, но, по-моему, Наталья Андреевна страдала более серьезной болезнью, о которой сама не подозревала, — бессердечием.
— Ну что ты, Наташа, Коля тоже хорошим кренделем был. Славка-то хоть без родителей рос, и тетка с дядькой, которые его воспитывали, попивали. А нашему чего не хватало? — сказал хозяин, усаживаясь в кресло.
— Вот из-за этого Славки Коле и доставалось, — гнула свою линию хозяйка. — Славка как жил непутево, так и смерть непутевую нашел, царствие ему небесное.
«Если б один Славка такую смерть нашел», — невольно подумала я.
— А с Рожковым Виктором Николаевичем ваш сын был знаком?
— Не знаю, я не помню такого.
— Ну как же ты не помнишь, Наташа? Они же втроем тогда у учительницы английского языка кошелек украли. Нас же вместе в школу вызывали. Было дело. — Андрей Петрович вздохнул.
— Я просто не знаю, какое это может иметь отношение к исчезновению Анюты, — сказала Наталья Андреевна.
В этом, конечно, я была с ней согласна. Разумеется, учительница английского языка вряд ли смогла бы свернуть шеи своим бывшим ученикам за то, что они когда-то украли у нее кошелек. Пока холодно.
— Наталья Андреевна, Андрей Петрович, я просто на сто пятьдесят процентов уверена, что вы не все вспомнили или не все сказали. Я уверена, что было какое-то событие, которое нанесло кому-то очень глубокую рану, такую глубокую, что это толкнуло его на месть.
Андрей Петрович пожал плечами.
— Непутевым, конечно, рос, что там говорить. Но уж совсем из ряда вон выходящего я не припоминаю.
— Ой, ну каким непутевым. Как все мальчишки. Просто его классная руководительница невзлюбила.
— А кто у них был классным руководителем?
Наталья Андреевна взглянула на мужа.
— Яковлева Наталья Александровна, очень хорошая женщина, — ответил тот.
— Я вообще не понимаю, зачем вам все это? — вмешалась хозяйка. — Спросили бы тогда самого Николая. Мы уже старые люди. Чего нам нервы трепать? Мы и так больные все.
Мне вдруг захотелось выплюнуть в лицо этой онкологически больной известие о смерти ее сына. Но делать этого я не стала. Ее судьба наказала даже хотя бы тем, что она не видит дальше своего носа, и это делает ее гораздо несчастнее, чем есть на самом деле. И, узнав о смерти сына, она будет, захлебываясь от жалости к себе, рыдать о своей горькой доле больше, чем о том, что ее сына больше нет. Так что пусть этим займутся другие. А я умываю руки.
Я, попрощавшись, вышла на улицу.
Было совсем темно. Часы показывали половину пятого. Начинало подмораживать. Стекла моего автомобиля покрылись тонкой корочкой льда.
«Через пару часов дорога может стать такой, что придется коньки в прокате брать, чтобы продолжить путь», — подумала я, запустив движок и включив «дворники».
Пока машина грелась, я прокручивала в голове разговор с Калиниными. Можно подумать, что эти люди с разных планет, а не из одной семьи. Хотя чему удивляться? Жизнь военного от заката до рассвета — в казарме, где он усердно воспитывал солдат. Домой приходил только спать. И жизнь его домочадцев проходила без его чуткого руководства. Он был для них лишь кормильцем, добытчиком.
А Наталья Андреевна больше занята была собой, своими болезнями и обустройством быта. Николай воспитывал себя сам, как умел. И ему, наверное, помогали улица и друзья. И воспитатели оказались плохими. Результат же таков, каким и должен быть в данном случае.
— Вот такая собачья жизнь, — вслух закончила я свои размышления и, включив дальний свет, отправилась по следующему адресу.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7