Книга: Она ушла, не попрощавшись
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

По дороге домой я заехала в гипермаркет, набрала полуфабрикатов. Есть-то что-то надо? А сидеть в кафе, заполненном посетителями и шныряющими туда-сюда официантами, мне сейчас не хотелось. Соорудив на скорую руку то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, я устроилась за кухонным столом и принялась вяло поглощать еду.
Итак, список подозреваемых отработан полностью, а виновный в краже драгоценностей так и не найден. Кто-то ловко водит меня за нос. Сидит сейчас этот ловкач, золотишко, как Кощей Бессмертный, перебирает и надо мной посмеивается. Ищи, Танюша, ищи. А я посмотрю, что из этого выйдет. А может быть, и не посмотрю. Укачу подальше от тебя, на Канары, например, или в твою любимую Швейцарию. Положу денежки в швейцарский банк, и шиш ты их оттуда достанешь! И репутации твоей крышка. Соберется клиент к тебе обратиться, справочки наводить станет. Как вам Таня Иванова? Стоит ей дело доверить? А ему в ответ: Иванова-то, это какая же Иванова? Та, что вора с награбленным упустила? Ну, не знаю, решайте сами, но лично я бы ей и кошку бездомную отыскать не доверил. Такое дело простое профукать, это надо постараться.
И будет прав советчик. Дело-то выеденного яйца не стоит. Это тебе, Танюша, не убийцу из подворотни среди миллионного населения вычислить. Это всего-навсего случайный воришка. Не рецидивист какой-то, не медвежатник, пачками сейфы вскрывающий. Обычный дилетант, который ловко воспользовался подвернувшимся случаем. А если нет? Если как раз рецидивист? Если вычислить я его не могу именно потому, что в список он просто не попал? А не попал он в него потому, что заранее продумал все до мелочей. И обставил так, чтобы все думали, что действовал непрофессионал. И искали среди непрофессионалов. А ведь такой вариант вполне возможен.
Что же тогда следует предпринять мне? Каковы в таком случае ваши действия, Татьяна Александровна? А действовать нужно следующим образом: вернуться к Элеоноре и пытать ее до тех пор, пока не всплывет эта загадочная личность. Пока Элеонора или Ленка не вспомнят того, что упустили в своем рассказе. А для надежности не помешает проверить правильность моего решения.
Оставив тарелки на столе, я пошла в комнату и, вытряхнув из мешочка своих бессменных помощников, бросила кости на стол, не задерживая надолго в руках. «19+7+33 — Новый прилив свежих сил и энергии, которые помогут вам выбрать правильный путь». Вот так-то! Правильный путь! А где тебе, Танюша, взять прилив новых сил? Естественно, в самом начале пути. Ну что, звоню Элеоноре?
На мою просьбу о встрече она ответила согласием.
— Конечно, приезжайте. До четырех я дома. Позже не могу, брата обещала навестить.
— Я успею.
Я схватила сумку, хлопнула дверью и, не дожидаясь лифта, сбежала по лестнице на первый этаж. Стоять на одном месте я не могла. В голове еще не родилась идея, кто виновен в пропаже драгоценностей, но моя интуиция просто кричала: действуй, Таня, действуй. Ты на правильном пути.
* * *
— Право, Татьяна, я ничего от вас не скрываю. Все, что могла, я уже рассказала. Теперь очередь за вами. Разве не так происходит в популярных детективах? Сыщик собирает всех героев в одной комнате и начинает рассказывать, как все на самом деле было. Вместо этого вы приходите ко мне и требуете, чтобы я назвала имя вора!
— Этого я от вас не требовала, — устало произнесла я. — Я лишь пыталась объяснить вам ситуацию. А она зашла в тупик. И пока вы не вспомните то, что я прошу, ситуация не изменится. Поверьте, не в ваших интересах тянуть время. С каждой минутой возможность вернуть драгоценности в целости и сохранности уменьшается. Тот, кто присвоил ваши украшения, не будет сидеть в бездействии и ждать, когда его разоблачат. Он попытается как можно скорее избавиться от них. И тогда я уже не смогу вам помочь.
Битый час я сидела в гостиной напротив Элеоноры и пыталась выудить из нее дополнительную информацию. А она все это время старалась убедить меня, что мои действия лишены профессионализма и логики. Терпение мое было на пределе. Еще чуть-чуть, и я взорвусь.
— А вы уверены, что кража — не дело рук сынка Валентины? По-моему, он очень даже подходящая кандидатура. Если честно, он мне никогда не нравился. Здоровый лоб, а до сих пор за мамкину юбку цепляется. Хоть раз бы сделал что-то самостоятельно. Пусть бы и украл. Я бы его за это только зауважала.
Что я слышу? Она вообще в своем уме? Уважать человека за то, что он тебя обворовал — это уже нонсенс. Я открыла было рот, чтобы высказать свою мысль вслух, но меня спасло появление Ленки.
— Чайку не хотите? Или лучше обед накрыть? Сегодня повар наш расстарался. Зразы из свининки, салат «Венеция» с тунцом, сырный соус, печеночные шарики. А на десерт — клюквенный торт! Запах — умопомрачительный, — закатывая от удовольствия глаза, перечисляла Ленка.
— Не до обеда нам, — ехидно произнесла я. — Мы пытаемся к ограблению подходящую кандидатуру подобрать! Пока выходит что это либо ты, либо Игнаша, Валентинин сынок. Тебе какой вариант больше нравится?
Ленка в испуге вытаращила на меня глаза, взглядом указывая на Элеонору, как бы говоря: «С выражениями-то поосторожней, хозяйка слышит». А Элеонора на мой выпад даже не рассердилась. Только губы обиженно поджала.
— Спасибо, Лен, я ничего не хочу. А вы? — обратилась я к Элеоноре, будто это не я, а она была гостьей.
— Я тоже ничего не буду, — теребя декоративную булавку, которой был скреплен шейный платок, отказалась она.
— Ну, если передумаете, я на кухне, — сообщила Ленка и ушла.
Мы снова остались одни. Я же, взяв себя в руки, предприняла новую попытку разговорить Элеонору. А для начала решила разрядить обстановку, сменив тему.
— Интересная вещица, — похвалила я, указывая на булавку в руках хозяйки дома. — То, что осталось от ваших украшений?
— Ну что вы, это всего лишь бижутерия. Никакой ювелирной ценности не представляет.
— Позвольте взглянуть? — попросила я.
Элеонора отстегнула булавку и протянула ее мне. Я разглядывала вещицу с нескрываемым любопытством. В своем роде она была уникальна. В изящном овале красовалась надпись «aventure». Интересно, с чего бы законопослушной гражданке носить столь провокационную булавку.
— «Авантюра»? Своеобразно. На название фирмы не похоже. Откуда она у вас?
— Подарок, — смутившись, ответила Элеонора.
— Вот как? Позвольте полюбопытствовать, в каких случаях принято дарить подобные украшения? — вежливо поинтересовалась я.
Вещица вызывала у меня смутное беспокойство, напоминая мне о чем-то таком, о чем я непременно должна была помнить.
— Даже не знаю, что вам ответить. Я как-то не задумывалась об этом. По мне, так любой сувенир, подаренный от души, в любой ситуации кстати.
— А эта булавка — подарок от души?
— Надеюсь, что так, — при этих словах Элеонора слегка покраснела.
Ага, так у вас, Элеонора, тайный поклонник имеется? Понятно. И любопытно. Я решила не давить, а попытаться хитростью выведать подробности о дарителе.
— Сразу видно, что даритель — человек незаурядный, — задумчиво произнесла я.
— Это действительно так, — похвасталась Элеонора. — Влад — большой ценитель прекрасного. Во всех его проявлениях. А как он разбирается в живописи! И с классической музыкой знаком не понаслышке, и в архитектуре силен. Но больше всего он увлекается изучением способов огранки драгоценных камней. Вы не представляете, какие обширные познания у него в этой области. Представляете, ради того, чтобы только взглянуть на уникальный способ огранки камня, он может преодолеть полстраны!
— Да, в наши дни нечасто встретишь подобных энтузиастов, — поддакивала я, не забывая, впрочем, о цели разговора. — Вы давно с ним знакомы?
— Не так давно, как хотелось бы, — призналась Элеонора. — Мы познакомились несколько месяцев назад. В апреле в Москве проходила ювелирная выставка. Знаменитый «Самоцветный развал». Муж организовал мне поездку. Там мы с Владом и познакомились. Он предложил сопровождать меня в качестве гида. Я не стала отказываться и не пожалела. Рассказчик Влад великолепный. До этого я ни разу не получала такого удовольствия ни от одной выставки.
Погрузившись в приятные воспоминания, Элеонора на время забыла о моем присутствии. У меня же, как у гончей, в один миг обострился нюх. Похоже, я напала на след. Только как связать существование приятеля Элеоноры с пропажей драгоценностей?
— А булавку эту он вам там же, в Москве, подарил? — вернула я Элеонору из страны воспоминаний.
— О нет. Это уже здесь, в Тарасове, — рассеянно произнесла она.
— Так он в Тарасове? — напряглась я.
— Ну да. А что в этом странного? В нашем городе тоже есть на что посмотреть. Влад человек свободной профессии. Внезапно решил приехать в наш город, подышать провинциальным воздухом. Разве это предосудительное желание? — как бы оправдываясь, говорила Элеонора.
— Нет, нет, ничего предосудительного в поступке Влада я не усматриваю, — успокоила я ее. — Просто удивилась, что такого незаурядного человека привлек наш городишко. А почему «aventure»? Не «изящество», не «красота», не «утонченность»?
— Просто Ольшанский большой оригинал. Он даже крылатое выражение перефразировал на свой вкус. Его любимое изречение «Жизнь — не театр, а сплошная авантюра».
— Ага, и сантехник наш говорит нечто подобное, — вклинилась в наш разговор вошедшая Ленка. — Может быть, все-таки пообедаете?
Но теперь мне было уж точно не до обеда. Мозаика начала складываться. Внезапный приезд Ольшанского. Внезапное согласие Элеоноры отправить драгоценности в банк. Внезапно ушедший в запой Кротов. Внезапно пропавшие ювелирные изделия. Все верно, все логично.
— Да не приставайте вы к нам со своим обедом, Елена, — отчитала ее Элеонора, раздосадованная тем, что ей помешали говорить о своем кумире.
А то, что Ольшанский сумел прочно завладеть ее воображением, было ясно, как дважды два.
— Скажите, это Влад убедил вас в необходимости воспользоваться услугами банка? — поинтересовалась я.
— Отчасти. В одну из наших встреч. Он невзначай упомянул об одной печальной истории, произошедшей с ним в юности. Тогда он только-только начинал интересоваться огранкой драгоценных камней. Но уже тогда собирал свою коллекцию. Хранил он камни на квартире. И однажды, вернувшись из очередной поездки, обнаружил, что дом его посетили воры. Вытащили все до единого камешка. С тех пор он доверяет сохранность коллекции только банку. Послушав эту историю, я убедилась в правоте своего мужа.
— А Ольшанский был в курсе того, что вы собираетесь последовать его примеру и забронировали ячейку в банке?
— Да, я советовалась с ним, какой банк надежней. В этом вопросе он был полностью солидарен с моим мужем.
— Не удивительно. Мужчины в подобных вопросах разбираются куда лучше нас, женщин, — многозначительно произнесла я. — У меня к вам еще один вопрос. Вы собирались ехать в банк на своей машине? Неужели вам было не страшно везти такое количество драгоценностей одной, без охраны? Могли бы попросить мужа, чтобы он сопровождал вас. В дороге ведь всякое может случиться. И авария, в которую попал Анатолий, прямое тому доказательство.
— На самом деле Анатоль предлагал снабдить меня охраной. Но мне этого не хотелось. Об аварии я как-то не думала в тот момент. Конечно, теперь я бы не стала поступать столь опрометчиво. Наверное, мы все сильны задним умом.
Слушая разглагольствования Элеоноры о силе заднего ума, я чувствовала, что говорит она неискренне. Она явно пыталась увести меня от щепетильной темы. Но почему? В чем причина? Что ж, попробуем угадать.
— С Владом Ольшанским вас связывают не только дружеские отношения, не так ли? — запустила я пробный камень.
И сразу же попала в яблочко. Элеонора испуганно оглянулась на дверь, потом перевела взгляд на меня, затем отвела его в сторону и, наконец, опустила глаза в пол. При этом она не переставая теребила булавку, которую я ранее ей вернула.
— Элеонора, я не собираюсь предавать огласке, как бы это помягче сказать, нюансы вашей личной жизни. Я задала простой вопрос. И вы, хоть и без слов, на него ответили. Этим и ограничимся. Но всплывает следующий вопрос. В банк вы собирались ехать не одна? Вас должен был сопровождать Влад, верно? Именно поэтому вы отказались от эскорта?
Не поднимая глаз, хозяйка кивнула. Оставался всего один, но самый важный вопрос. Его я и задала.
— Когда вы узнали, что муж попал в аварию, вы звонили Владу. Этот вопрос не требует ответа, ведь вы должны были предупредить его, что поездка отменяется. Вопрос в другом. Влад знал о том, что на этот день в ваш дом был вызван сантехник?
Элеонора вскинула голову и в испуге вытаращила глаза. До нее стал доходить смысл моих вопросов.
— Вы думаете, что это сделал Влад? Вы в своем уме? Этого просто не может быть! — категорически заявила Элеонора. — Влад — прекрасный человек. Он никогда не пошел бы на такой шаг. В конце концов, он любит меня! Или вы считаете, что любить меня невозможно?
— Этого я не говорила, — мягко произнесла я. — Напротив, я считаю, что каждый человек достоин любви. Вспомните хотя бы о своем брате. Ведь он искренне любит вас. Преданной, беззаветной любовью. Причем не требуя ничего взамен. А теперь подумайте и скажите: что вы знаете о Владе? Кроме того, что он сам о себе сообщил.
Взгляд Элеоноры потух. Она безучастно уставилась в пол, не желая ни думать, ни отвечать на мои вопросы. Как не было мне ее жаль, а пришлось настоять на ответе.
— Так что насчет сантехника? В разговоре с Владом вы упоминали об этом?
— Точно не помню. Кажется, нет. Я говорила что-то вроде того, что поездку в банк придется отложить, что мне необходимо быть в больнице, с мужем. Влад согласился со мной. Сказал, что так будет правильнее. Что мы сможем встретиться позже. Что он, быть может, даже приедет ко мне домой, раз уж мужа не будет. Я категорически отказала. Противно это. Муж в больнице, а мы тут, в его постели. Нет, на это я согласия дать не могла. Наплела что-то про прислугу, про злые языки, про вездесущие глаза и уши. А говорила ли про сантехника? Не помню.
— Ну хорошо. Оставим эту тему. Когда вы планируете увидеться с Владом?
— Не знаю. Все так запуталось. С момента кражи мы виделись всего однажды, и то мельком. У меня забот по горло, да и Влад к отъезду готовится.
— Ольшанский уезжает? Когда? — воскликнула я.
— На днях. Сегодня или завтра. Не помню.
Несмотря на то, что мне с самого начала было понятно, что виновник пропажи надолго в Тарасове не задержится, я надеялась, что произойдет это не так скоро.
— Куда он направится из Тарасова, знаете?
— В Таганрог. У него там родственники. По крайней мере он так сказал. Поеду, говорит, родню навещу. Больше года не виделись.
— Влад остановился в гостинице?
— Да. Гостиница «Словакия». Это на набережной. Он очень любит воду.
— У вас есть его фото?
— Нет. Вместе мы не фотографировались. А дарить фотографии даме сердца? По-моему, такое только в юности бывает.
— Ну, хоть описать его вы можете? Как он выглядит? Высокий или низкий? Полный или худой? Цвет волос, разрез глаз.
— Он обыкновенный. На внешность — обыкновенный, — ответила Элеонора. — Но для меня это ничего не значит. Влад — необычный человек! Если вы понимаете, что я имею в виду.
— Я понимаю, но в настоящий момент меня интересуют более конкретные детали, — настаивала я.
— Прошу вас, не мучьте меня. Уверяю, вы ошибаетесь насчет Влада!
— Ладно, разберемся, — пообещала я и добавила, прощаясь. — Если Ольшанский с вами свяжется, ни в коем случае не спрашивайте его ни о чем! И постарайтесь, чтобы он ничего не заподозрил. Это очень важно, понимаете?
— Я поняла, — вяло повторила за мной Элеонора. — Ничего не спрашивать, ничего не говорить. Что ж тут непонятного.
Я оставила ее в гостиной, а сама прошла на кухню. Там Ленка, сунув наушники в уши, слушала шедевры звезд российской эстрады и, подпевая им, чистила кастрюли. Я тронула ее за плечо, привлекая к себе внимание. Ленка вздрогнула от неожиданности, выдернула наушники из ушей и накинулась на меня с упреками:
— Чего людей пугаешь? И так нервы на пределе. Не дом, а психдиспансер. То один зачудит, то второй. Еще и ты тут подкрадываешься. Нет, надо увольняться. На швейной фабрике хоть и платят мало, зато нервы целы. А здесь, неровен час, сама в психушку загремишь.
— Погоди ты со своей философией. Не до нее, — прервала я Ленкины упреки. — Дело тебе поручаю государственной важности. Там Элеонора в гостиной. Плохая совсем. Ты ей успокоительное дай, а лучше снотворное. Пусть поспит, в себя придет. А если ей звонить кто-то будет, ты отвечай, что нет ее. Поняла?
— Она к пяти к брату в больницу собиралась, — напомнила Ленка.
— Забудь. Сегодня ей выезды противопоказаны. За этим тоже проследи, — велела я.
— И за передвижениями следи, и за звонками, — проворчала Ленка. — А как я сотовый ее заберу? Она ж меня уволит!
— Ну и что? Ты все равно увольняться собралась, — пошутила я.
— Это еще вопрос не решенный, — пошла Ленка на попятный. — Ладно, иди уж. Прослежу я за твоей Элеонорой.
— Она такая же моя, как твоя, — не согласилась я с Ленкиным определением. — Пойду я. Если что, звони.
* * *
Прежде чем что-то предпринимать, мне необходимо было все как следует проанализировать. Я села в машину. Двигатель заводить не стала, решив не тратить время на дорогу домой. Думать можно и в машине. Перебирая в уме отдельные части разговора с Элеонорой, я пыталась составить из доступных мне фактов стройную версию.
Ольшанский, Ольшанский, что же ты за фрукт? Улик против тебя целая куча, но все косвенные. Ни с того ни с сего заявился в Тарасов? На это может быть вполне безобидная причина. Влюбился мужик и решил добиваться своей возлюбленной. На расстоянии это делать не с руки. Ольшанский человек свободной профессии, как охарактеризовала его Элеонора, к тому же привык переезжать с места на место. Вот он и рванул в Тарасов, покорять сердце возлюбленной.
Про драгоценности Элеонорины знал? Так благодаря хвастовству их владелицы о них пол-Тарасова знает. Не подозревать же из-за этого всех подряд. Ну да, Ольшанский мог знать о них немного больше, чем добрая половина Элеонориных знакомых. К тому же он специалист в этой области. А насколько я знаю, у Элеоноры имеются такие экземпляры, что у хорошего коллекционера слюнки потекут. Но это тоже не является веской причиной навешивать на Ольшанского ярлык «преступник». Коллекционеров в Тарасове тоже хватает. И далеко не каждый из них ради очередного приобретения пойдет на преступление.
Уговорил Элеонору отправить драгоценности в банк? Этот пункт тоже наводит на размышления. С одной стороны, что криминального в том, что Ольшанский сделал это? Он всего лишь старался помочь обезопасить сбережения подруги. Но если посмотреть с другой стороны? Приглашать Ольшанского к себе домой Элеонора не настроена. Значит, для того чтобы завладеть украшениями, ему нужно было придумать повод, благодаря которому драгоценности покинут дом. Причем, так сказать, в полном составе. И он настойчиво обрабатывает Элеонору, уговаривая ее последовать совету мужа. И даже сочиняет душещипательную историю о якобы украденных камнях. А если добавить к этому факту тот, что Ольшанский напросился на роль сопровождающего вместо охранников Крутцова, то получается и вовсе интересная картина.
Однако для предъявления обвинений и этого мало. Нужен такой факт, от которого Ольшанский не сможет отвертеться. Для того, чтобы завладеть драгоценностями, у Ольшанского как минимум должна была появиться возможность попасть в дом Крутцовых. И тут на первый план выходит фигура Кротова. Как Ольшанский вышел на него? Вопрос интересный, но на данном этапе несущественный. А вот то, что Кротов и Ольшанский общались, — это почти стопроцентный факт. Вероятно, Ольшанский и есть тот самый клиент, предложивший Кротову шабашку. Только как ему удалось уговорить Кротова стащить драгоценности? Неужели Кротов подставил свою голову под удар ради трех бутылок водки, пусть даже и полуторалитровых? Не знать о том, что крадет, Кротов не мог. И чем ему это грозит в случае разоблачения, тоже не мог не знать. Не школьник уже, полжизни за плечами.
А может быть, вместо Кротова в дом Элеоноры ходил сам Ольшанский? В этом случае ему не было нужды посвящать Кротова в детали. Эту версию я могу проверить прямо сейчас.
Я вышла из машины и вернулась к Крутцовым. Дверь мне открыла Ленка. Она удивленно уставилась на меня, а я спросила:
— Ты вашего сантехника Кротова в лицо знаешь?
— Во как? С чего вдруг интерес? Неделя уж прошла, а ты только спохватилась.
— Раньше причин не было сомневаться в его личности. Опиши-ка мне того, что в день аварии кран менял.
— Ну, ты спросила! Мне что, делать тут больше нечего, как только сантехников рассматривать? Да я в тот день как белка в колесе вертелась! Я не то что сантехника, себя не помнила.
— Ты не торопись. Подумай как следует. Не такой уж это сложный процесс. Я же тебя не прошу нарисовать его. Или описать с фотографической точностью. Просто общая информация: возраст, рост, телосложение. Может быть, особенности речи или другие особые приметы, — настаивала я.
— Ну, правда, не знаю я, что тебе сказать. Обыкновенный мужик. Возраст? Может, тридцать. Может, сорок, а может — и все шестьдесят. Их, мужиков, разве разберешь?
— А если увидишь, узнаешь?
— Вряд ли, — честно призналась Ленка. — Не смотрела я на него. Пришел, в туалете гостевом покопался, ушел. Я и не стояла возле него, и в лицо ему не заглядывала. Это плохо?
— Плохо. Будь ты повнимательнее, может и драгоценности на месте бы остались, и искать никого не пришлось бы.
— Ну, правильно, валите все на меня! У вас всегда прислуга виновата, — вспылила Ленка.
— А то кто ж? — пошутила я. — От вас, от прислуги одни беды.
— Да ну тебя, — сердито бросила Ленка и захлопнула дверь прямо перед моим носом.
Плохо. Ленка мне в этом вопросе не помощница. Даже лица сантехника запомнить не смогла. Придется снова пообщаться с Кротовым. Выяснить, не является ли Ольшанский причиной внезапного запоя Ивана. Пойду к нему прямо сейчас, и пока он мне всю правду не выложит, покоя ему не видать.
Дверь насосной, в которой жил Кротов, была открыта. Значит, хозяин на месте. Это хорошо, что ждать его не придется. Заглянула в уже знакомую мне комнату. Она оказалась пустой. Видно, хозяин вышел ненадолго. На столе стоял бокал с недопитым чаем. На ощупь еще теплый. Рядом лежал кусок пирога. Домашнего. А нашего друга Ивана кто-то подкармливает! Благодарные жильцы или зазноба? За спиной послышались шаги. Я поспешно отошла от стола. В дверном проеме появился Кротов. Увидев меня, он остановился, недовольно нахмурив брови.
— Снова вы? — не особо доброжелательно спросил Кротов.
— Снова я. Здравствуйте, Иван, — утрированно вежливо поздоровалась я, намекая на то, что и ему не мешало бы вести себя покорректней.
— Здравствуйте. Опять пытать станете? — не меняя тона, спросил он.
— Стану, — честно призналась я. — И надеюсь, сегодня вы меня байками потчевать не будете.
Кротов прошел в комнату, отодвинул в сторону ширму, загораживающую диван, и предложил:
— Садитесь сюда. Сидячее место у меня на одну персону. На гостей не рассчитано.
— Помнится, в прошлый раз вы заявили, что гостям всегда рады, — напомнила я.
— То гостям, — протянул Кротов.
На его выпад я отвечать не стала. Вместо этого спросила, кивком указывая на стол:
— Ужинали? Можете продолжить. Я не тороплюсь, могу и подождать.
— Аппетит пропал, — односложно ответил Кротов.
— Напрасно. Пирог-то, сразу видно, вкусный. С капустой?
— С мясом, — не поддаваясь моим попыткам растопить лед, буркнул Кротов.
— Жильцы угостили? — не сдавалась я.
— А хоть бы и жильцы? Это не взятка, гостинцы брать не возбраняется, — еще больше ощетинился он. — Послушайте, вы, забыл, как вас величать, чего вы тут комедию ломаете? Говорите, зачем пожаловали, и разбежимся.
— А я не представлялась, — спокойно сообщила я. — Тогда не представлялась. Считайте, что пришла исправить оплошность. А то некрасиво получается: я вас знаю, а вы меня вроде как нет. Иванова Татьяна Александровна, юрист по образованию, частный детектив по профессии.
Я замолчала, ожидая реакции Кротова. Однако мои регалии не произвели на него должного эффекта. Пришлось мне продолжить.
— Проблема у нас, Иван, и проблема серьезная. А связана она, как вы уже, наверное, догадались, с четой Крутцовых. Вернее, с тем, что произошло в их доме. К вам я пришла затем, чтобы вы мне все чистосердечно рассказали. Без увиливания и выдумок.
— Хотите напомнить, что чистосердечное признание смягчает вину? Так мы ж не в суде. Вы не следователь. Кто ж вину-то смягчать будет? — начал ерничать Кротов.
— Что вина все же существует, возражений нет, я правильно понимаю?
— Нет, неправильно! Ни в чем себя виноватым не признаю. И разговаривать с вами отказываюсь. Ищите себе другого собеседника, — взвился он. — И чего вы ко мне привязались? Мало у нас в бригаде народу, что ль? И дался же Крутцовым этот кран злополучный! Лучше бы я сразу от заявки отказался.
— А вот тут я с вами полностью согласна, — перебила я. — Для вас было бы гораздо лучше, если бы вы просто отказались. Но коль уж этого не произошло, придется вам за свои поступки отвечать. По всей строгости закона.
Закончила фразу я театрально высоким голосом. До Кротова дошло-таки, что я пришла не шутки шутить и это не простой визит вежливости. Он сразу как-то подтянулся, посерьезнел и спросил:
— В чем они меня обвиняют, могу я узнать?
— Такого права мне никто не давал, — начала я строго, — но я все же рискну открыть вам истинную причину своего интереса к вашей персоне. Несколько дней назад из квартиры Крутцовых пропали драгоценности. На значительную сумму. И я склонна считать, что вы сыграли в этом деле не последнюю роль. Итак, я свое слово сказала, теперь очередь за вами. Что вы можете сообщить мне по этому поводу?
Кротов долго молчал, глядя в пол. Потом поднял глаза на меня и произнес:
— Драгоценностей я не брал.
И снова замолчал. Я тоже молчала, ожидая продолжения. Его не последовало. Молчание затягивалось, и я была вынуждена заговорить первой.
— Это все, что вы считаете нужным сообщить мне в сложившихся обстоятельствах? Немногословно, вы не находите? Вы приходили в дом Крутцовых в тот день, когда пропали драгоценности. Этому есть свидетельства. Запись в журнале регистрации заявок. Показания бригадира о том, что он, распределяя заявки, отправил вас к Крутцовым. Ваши собственные показания о том, что работу вы выполнили. Вы хоть понимаете, чем вам это грозит?
— Да не грозите вы, дайте подумать, — без прежнего апломба обратился ко мне Кротов.
— О чем тут думать? Вам свою шкуру спасать надо, а не пытаться выгородить непонятно кого, — настаивала я. — Я ведь понимаю, что лично вам эти драгоценности нужны не были. Скорее всего тот человек, который уговорил вас сделать это, просто ввел вас в заблуждение. Но если вы мне не поможете, я не смогу помочь вам, понимаете?
— А вы собираетесь мне помочь? — не поверил Кротов.
— Собираюсь, потому что понимаю: сами вы на это не пошли бы. Вы ведь честный человек, как же так получилось, что вы согласились сделать это? — Я поняла, что пришло время переходить к решительным действиям. — Зачем вы забрали драгоценности из дома Крутцовых и передали их Владу Ольшанскому? Или он вам другим именем представился?
— Да вы что? Я же сказал вам, что не брал драгоценностей из дома Крутцовых. Я вообще там не был! — вскакивая с дивана, закричал Кротов.
— Сядьте и не кричите, — приказала я. — Сейчас на ваш крик сюда весь двор сбежится.
Кротов сел.
— Я жду подробностей, — напомнила я.
— Лопух я. Старый дурак, — начал Кротов. — Провели меня, как цыпленка желторотого, вот что я вам скажу. А как так получилось? Да уж как получилось, так и получилось. Мужик этот прямо сюда ко мне пришел. Я на диване лежал, спину так прихватило, что мочи не было даже с постели подняться. Бригадиру я, ясное дело, всю правду не сказал. Кому больные работники нужны? А я и так на птичьих правах тут. Ну и не стал боли свои расписывать. Думал, отлежусь, авось полегчает.
Ну, пришел, значит, мужик. Спрашивает: скажи, отец, где мне сантехника толкового найти? В семнадцатом доме кран сломался, починить бы. Я ему говорю: чего меня искать? Заявку приняли, ожидайте. Часам к трем приду. А он: пораньше бы, у хозяев планы изменились. Я объяснил, что не могу сейчас. Из-за спины. Он повздыхал и ушел. Я думал, насовсем. А он минут через двадцать возвращается. С пакетом. Дело, говорит, отец, к тебе. И бутылку достает. Я начал отнекиваться. Пить, говорю, не буду. В завязке я. А у самого от боли искры из глаз. А он, искуситель, стакан отыскал и давай в него булькать. Ты, говорит, не для пьянки. Спину полечи. Я и не сдержался. Тут уж мой грех. Выпил, а сам думаю, как теперь на заявку пойду? У нас ведь со спиртным и вправду строго. Учует бригадир — хана.
А мужик давай снова булькать. Стакан мне поднес и говорит: вот что я предлагаю, отец, ты мне свою спецовку дай, я сам кран поменяю. Я опешил. Зачем тебе это надо, говорю, я бригадира попрошу, он другого пошлет. Отругает, ясное дело, но отказать не откажет. Опьянел я к тому времени уж, вот и осмелел. А он мне: не надо другого, мне к Элеоноре попасть надо. А без маскарада я к ней пойти не могу. Это почему же, спрашиваю. В ссоре мы, говорит, видеть меня не хочет, на звонки не отвечает. А я мириться хочу, люблю, говорит, без памяти. Ну, я любовь-то уважаю. Только что это за любовь при живом муже? Тут он много чего плел. И про судьбу, и про то, что поздно встретились, и даже мужнины измены приплел. Я еще спросил его, не боится он, что муж застукает? А он в ответ: так даже интересней. Рисковый, ты, говорю, мужик. Он засмеялся и отвечает: без риска жить скучно. И вообще, вся наша жизнь — сплошная авантюра. А сам подливает и подливает. Я тебе, отец, говорит, и впрок лекарства оставлю. И в ящик бутылки запрятал. А потом я отключился.
Как ушел мужик, не помню. Проснулся, гляжу, темно кругом, значит, ночь на дворе. Про заначку, что в ящике лежит, вспомнил. Доковылял до окна, отхлебнул из бутылки и снова спать. Ну вот, собственно, и весь рассказ. А про то, что он обокрасть жильцов может, я даже не подумал. С виду приличный мужик, и не догадаешься, что аферюга.
Вы когда в прошлый раз про кран заговорили, я испугался. Вдруг, думаю, и правда пьяным туда ходил. Никогда этого не делал, да кто знает, что я мог в том состоянии натворить. Я ведь у бригадира так и не спросил, посылал он кого к Крутцовым или нет. Боялся, что афера с мужиком всплывет. Ну, если он все-таки вместо меня работу сделал. Я молчу, и бригадир молчит. Думал — пронесло. А оказывается, все даже хуже, чем я предполагал.
— Узнать мужчину сможете? — остановила я Кротова.
— Смогу, если надо, дело нехитрое.
— А описать, как выглядит?
— А чего описывать? Я вам его нарисую, — предложил Кротов. — Я, конечно, не художник, портреты маслом писать не умею, но в общих чертах изобразить смогу.
На предложение Кротова я охотно согласилась. Кротов достал ученическую тетрадь, в которой раньше чертил эскизы. Вырвав лист, он принялся быстро водить по нему карандашом. Через пятнадцать минут усиленной работы моему взору предстал портрет человека, за которым я гонялась последние несколько дней.
— Мне-то что теперь будет? — задал Кротов наболевший вопрос.
— Не знаю. Пока оставим все как есть, а там видно будет, — честно ответила я. — Вы бы уж со спиртным завязывали. Не доведет вас это до добра.
— Понятное дело. Пьянка еще никого до добра не доводила. Да как бросишь-то, когда один я на всем белом свете.
— А пироги вам кто печет? Неужели жильцы? — хитро подмигнула я Кротову.
— Клавдюха балует, — признался он.
— А как вы думаете, с чего это она вас балует? Из жалости? Или виды у нее на вас? — продолжала я гнуть свою линию.
— Ну, вы скажете тоже, «виды». Какие на меня могут быть виды? Я ж бомж, да еще и пьющий.
— А вы остепенитесь. Станете к себе по-другому относиться, глядишь и женитесь снова. На Клавдюхе вашей. Она ведь без мужа живет, я права? — предположила я.
— Вдова она. Года три как овдовела, — поведал мне Кротов.
— Вот видите, у вас под носом невеста на выданье, а вы про одиночество твердите. Эх, вы, мужики, всему вас учить надо.
Я поднялась с дивана. Кротов тоже вскочил, кинулся меня провожать. Наказав строго-настрого держать наш разговор в тайне, я вышла из насосной и отправилась домой.
* * *
Домой я приехала уставшая, но довольная. Все мои сомнения развеялись. Задача решена. Головоломка сложена. И Ленка Зубова спасена, и моя репутация. Передо мной уже не маячила тень недоброго советчика, отказавшегося доверить мне поиски бездомной кошки. Теперь я была готова действовать.
А действовать надо было быстро. Слова Элеоноры о скором отъезде Ольшанского не выходили у меня из головы. Не опоздать бы. И не спугнуть. Взять Ольшанского можно только с поличным. Если при нем не окажется драгоценностей, доказать то, что именно он был в доме Крутцовых, будет не так-то просто. Ленка его не запомнила, а словам Кротова в суде могут и не поверить. Да и как в такое поверишь? Бомж и пьяница Кротов заявляет, что в доме не появлялся и драгоценностей не брал. А ходил вместо него посторонний мужик, которого он один единственный раз видел, вот он и есть виновник всех бед. Какой вывод сделает судья? А вывод простой: наговаривает Кротов на мужика, чтобы себя обелить. И Элеонора скорее поверит словам Ольшанского, чем россказням сантехника.
Вот и выходит, что расслабляться тебе, Таня, рановато. Элеонора сказала, что Ольшанский остановился в гостинице «Словакия». Придется установить за ним слежку. Продавать драгоценности в Тарасове он не решится, слишком большой риск. Значит, попытается вывезти их из города. Самолетом он не полетит, куда бы ни собрался. В аэропорту досмотр строгий. Собственно, остаются три способа, которыми он может воспользоваться для бегства. Автомобиль, рейсовый автобус и поезд. Какой из них выберет Ольшанский, еще предстоит выяснить. Лучше бы, конечно, знать заранее, но в любом случае отправляться он будет из гостиницы.
Пора подключать компетентные органы, но как? Официально действовать они не смогут. Заявление потерпевшие не писали. Уголовное дело не возбуждали. Следственных действий не проводили. На каком основании задерживать подозреваемого в преступлении, если об этом преступлении никому не известно? А действовать надо быстро. Значит, подключать надо того, кто не станет обращать внимания на все эти бюрократические тонкости, да еще поверит мне на слово. Как все-таки хорошо, что у меня есть такой человек. Бывший однокурсник, ныне действующий мент Андрюха Мельников.
Я взглянула на часы. Время детское, позвоню сейчас. Набрав номер телефона Андрюхи, услышала коронную фразу про недоступность абонента. Вот тебе и подключила компетентные органы! Оказывается, органы в России недоступны! Подожду, увидит Андрюха пропущенный вызов, сам перезвонит. А пока он в своей недоступности пребывает, мне предстоит продумать план наших с ним действий на ближайшее время.
Андрюха позвонил только через час, когда я потеряла всякое терпение. Услышав знакомый голос, я напустилась на него с упреками.
— Где тебя носит? Я час назад звонила, — закричала я в трубку.
— На задержание ездил, — осторожно ответил он. — Случилось чего, Тань?
— Случилось. Неужели непонятно? Ты где? — продолжала кричать я.
— На работе. Говорю же, на задержание ездил.
— А трубку чего не берешь?
— Как же я ее возьму, если мне преступников брать надо? — попытался пошутить Андрюха.
Лучше бы он этого не делал. От его плоских шуточек я разошлась еще сильнее.
— Шутишь? Я тут места себе не нахожу, а ты шутишь? Срочно приезжай. Вместе пошутим, — приказала я.
— Я на дежурстве, — робко сообщил Андрюха. — Сегодня приехать никак не могу. Может быть, сама приедешь?
— Сама?!! Сама?!!! Ты что, не слышишь, что я говорю? Бросай все и дуй ко мне, — потребовала я. — А то я за себя не отвечаю!
— Да не могу я, честно! — взмолился Андрюха. — Что я начальству скажу? Что меня Иванова вызывает?
— Придумай что-нибудь. Я что, учить тебя должна, как перед начальством отмазываться? — сбавила я тон. — Это и в твоих интересах тоже.
— Ну, смотри, Иванова, если ты ради какого-то пустяка меня дергаешь, тебе не поздоровится, — почувствовав, что гроза миновала, пошутил Андрюха.
— Когда это я тебя по пустякам дергала? Давай, недоступный ты мой, поторопись. Дело не терпит отлагательств.
Я выключила телефон, но он тут же зазвонил снова. Номер был мне незнаком. Я нажала кнопку приема вызова и собралась, как всегда, представиться. Мой собеседник оказался проворнее:
— Татьяна, здравствуйте! Сил ждать больше нет. Скажите: когда? — услышала я странную фразу.
Так, в моем представлении собеседник явно не нуждался. А вот я не смогла по голосу определить имя этого оригинала. Но звонок не деловой, это точно. Что ж, примем правила игры.
— Здравствуйте, неизвестный. Ожидание чего истощило ваши силы? — произнесла я в ответ.
— Как? Вы не узнали меня? Разве вы не сидите одиноко у темного окна, поджидая моего приезда? Разве не мной заняты все ваши мысли? О, это удар в самое сердце!
Комедия продолжалась.
— Нет, что вы! Я, естественно, одиноко сижу у темного окна. И мысли мои все заняты. А вот вами ли, узнать мы не сможем до тех пор, пока вы остаетесь не идентифицированным.
— В таком случае позвольте вам напомнить: кафе, час пик, «чего изволите-с?», — перечислял собеседник.
— Ах, ну конечно! Как же я сразу не догадалась, — в памяти всплыл портрет моего недавнего «спасителя». — Здравствуйте, Сергей.
— Вы помните мое имя? Это вселяет оптимизм, — обрадовался он. — Тогда банальный вопрос: что вы делаете сегодня вечером?
— Сегодня вечером я жутко занята, — заявила я.
— Позвольте поинтересоваться, чем таким интересным занят ваш досуг?
— Преступников ловлю, — полушутя-полусерьезно ответила я.
— О, как романтично! Давайте ловить их вместе? — предложил Сергей.
— Боюсь, на эту роль у меня уже есть один доброволец, — призналась я.
— «А счастье было так возможно…» — продекламировал он. — Татьяна, вы сообщили мне самую печальную новость в моей жизни. Теперь я не смогу уснуть, пока вы не назовете дату нашей встречи! Скажите, какое место вам больше всего хотелось бы посетить?
— Испания! — выпалила я.
— Прекрасный выбор, — ничуть не смутившись, ответил Сергей. — Жаркое солнце! Знойные черноволосые красотки с красными розами в алых губках! Терпкое испанское вино. Стук кастаньет! Я согласен. Бронирую путевки, и летим. Как вы думаете, Татьяна, до завтра вы успеете переловить всех своих преступников?
— Я постараюсь, — смеясь, ответила я.
— Вы уж постарайтесь. Испания ждет нас, — произнес Сергей и отключился.
А я пошла открывать входную дверь. Приехал Андрюха.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9