Книга: Фатальное свидание с парфюмером
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Оказавшись наконец в полной тишине, то есть в собственной машине, где мне никто не мог помешать думать, я достала из пачки сигарету, зажгла ее от автомобильного прикуривателя и задумалась: так кто же из компании мог убить Анастасию? Понимая, что подозревать тех, кто готовил блюда, которые женщина ела, было бессмысленно, ведь остальные ели их же и совершенно не пострадали, я вынуждена была остановиться на том, что отравляющее вещество было подсыпано в тарелку или напиток лично Журавлевой. Иначе отравить ее, не задев никого больше, было просто невозможно.
Что же касается мотива, то он пока просматривался лишь у одного человека — Николая Горбунова. Его я также опрашивала сегодня, но он вел себя очень спокойно и, как мне показалось, совершенно не был расстроен новостью о смерти Насти. По крайней мере, не старался этого показать, а возможно, что и был только рад случившемуся.
Насколько стало теперь мне известно, его не слишком хорошие отношения с Анастасией объяснялись желанием попасть на должность, которую, скорее всего, заняла бы именно она. Из менеджера по продажам стать начальником отдела над этими же самыми менеджерами было очень даже престижно, а зарплата возрастала в несколько раз. Так что эти карьерные соображения могли стать причиной убийства.
«Предположим, что убил Анастасию именно Горбунов… но даже если это был не он, а кто-то другой, моя задача в любом случае сначала доказать это. А как?» — спросила я сама себя.
Потом немного подумала и остановилась на мысли, что стоит попробовать наведаться в ту пустующую квартиру, где проходила вечеринка. Если убийство Насти подстроил кто-то из своих, значит, он должен был принести яд с собой. А потом, когда дело было сделано, ему от него следовало избавиться, иначе, случись все прямо там, а не дома у Журавлевых, непременно бы нагрянула милиция и учинила обыск каждого. Оставлять улику при себе опасно — это отравитель должен был понимать и сам. Ну а раз уж что-то было принесено, то, возможно, в квартире еще можно найти какое-нибудь подтверждение этого, например пакетик, коробочку, в которой принесли вещество, или же что-то еще. Тем более что, по словам хозяйки, туда после дня, когда состоялась вечеринка, никто не ходил и ничего не трогал.
Приняв решение попробовать поискать в той квартире какие-либо признаки отравляющих веществ, я выбросила окурок в форточку и повернула машину к улице Юбилейной. Теперь мне требовалось взять у Оксаны ключи от квартиры, а потом наведаться на место гулянки.
Вырулив на трассу, я сразу же попала в пробку, образовавшуюся из-за того, что два каких-то недоросля на иномарках не смогли поделить дорогу и зацепили друг друга. Прибыла милиция и начала заниматься выяснением подробностей, и никто не удосужился хоть немного организовать на дороге порядок и избежать повторения только что случившегося. Хорошо еще, что пробка была маленькой и мне не пришлось торчать в ней долго. Через двадцать минут я добралась до дома Оксаны Щербаковой.
Опасаясь, что девушки может уже не оказаться дома, я торопливо взбежала по лестнице наверх, не дожидаясь лифта, и несколько раз надавила на пиликающий дверной звонок. Словно почувствовав мое нетерпение, мне сразу же отворили, и я вновь увидела рыжего Шитова.
— О, опять вы, — удивился моему повторному вторжению парень. — Зачем на этот раз?
— За ключами от той квартиры, — на одном дыхании выпалила я. — Надеюсь, вы мне их доверите?
— А почему нет? Входите, пожалуйста, — произнес Виктор и, не дожидаясь, когда я пройду в дом, умчался.
Я перешагнула через порог, но разуваться не стала, никак не планируя задерживаться тут надолго. Через пару минут в коридор вынырнул Виктор и сказал, тяжело вздохнув:
— Черт, еле нашел. Если моя барышня что запрячет, так днем с огнем не отыщешь. Вот, — он протянул мне два небольших ключика на крупном металлическом колечке и пояснил: — Там два замка.
— Спасибо, — поблагодарила его я и пообещала, что, как только закончу осмотр квартиры, сразу верну ключи. Потом попрощалась и вышла.
* * *
Пустующая квартира Щербаковой, в которой никто давно не жил, вовсе не была пустой в прямом смысле этого слова. Тут было почти все, что требуется для нормального житья-бытья: мебель, телевизор, посуда, бельевой шкаф. И даже больше, например музыкальный центр. Впрочем, последний просто могли привезти сюда ко времени последней гулянки и пока еще не забрали.
Не первый раз занимаясь обыском квартир и прекрасно зная, что если кто-то что-то и пытался спрятать, то выбирал для этого места менее броские и вряд ли способные кого бы то ни было постороннего заинтересовать, я не стала перетряхивать содержимое шкафов и полок, а сразу направилась в кухню. Там, нацепив в санитарных целях постоянно имеющиеся при мне резиновые перчатки, расстелила на полу первую попавшуюся под руку газету и высыпала на нее содержимое не вынесенного еще мусорного ведра. Именно в него большинство нехороших людей предпочитает выбрасывать всякого рода улики, надеясь, что, когда пакет попадет на мусорку, им уже никто не заинтересуется.
Взяв из ящика в столе ложку с длинной ручкой, я принялась ковыряться в отходах. Занятие это конечно же не из приятных, но если ты выбрал себе профессию частного детектива, то должен быть изначально готов к подобному. Тщательно и последовательно передвинув с одного угла газеты на другой все, что было в ведре, но так ничего подозрительного и не обнаружив, я вернула мусор в ведро прямо с газетой. Затем бросила ложку в раковину и направилась в санузел.
Включив свет, я сначала осмотрелась. На первый взгляд ничего особенного не наблюдалось — глубокая, но небольшая по размеру ванна, закрытый крышкой унитаз, раковина под зеркалом и вешалки для полотенец. Перед зеркалом размещалась полочка, заставленная всякого рода баночками с кремами и мазями, и я принялась в них заглядывать. Однажды мне пришлось столкнуться с тем, что преступник спрятал порошок с ядом в обычную пудреницу, на которую во время обыска милиция даже не обратила внимания, а потому сейчас я была начеку.
Перенюхав все парфюмерные средства, что тут имелись, я пришла к выводу, что мой подозреваемый таким сообразительным не был и если что-то и спрятал, то точно не тут.
Выйдя из ванной, я еще раз пробежала глазами по комнате и остановила взгляд на балконной двери. То, что надо. Балконы во время обыска редко тщательно осматривают, так что, возможно, то, что мне нужно, как раз там.
Я открыла оба шпингалета и вышла на балкон, на котором обнаружила ужасный бардак — грудой валялись доски, коробки, железки, непонятно для чего вообще способные понадобиться. Словно сюда сваливали все то, чему в доме места не было, а специально идти и такое «добро» выкидывать было лень. Так делали большинство тарасовцев, насколько я знала, и хозяева этой квартиры не являлись исключением.
Я стала заглядывать под все предметы, что тут лежали, не гнушаясь их поднимать и передвигать с места на место. Сначала на свободную часть балкона были отставлены два фанерных ящика для рассады, затем ведро с землей и смятые картонные коробки. Потом я переключилась на просмотр того, что содержалось в деревянных ящиках. В основном там были какие-то банки. Когда я стала их отодвигать друг от друга, мне на глаза попалась маленькая баночка из-под лекарства, только без этикетки. Быстро просунув руку в щель, где она лежала, я осторожно достала ее.
Первое, на что я обратила внимание, сводилось к тому, что баночка снаружи была, конечно, покрыта пылью, но пыль эта лежала тонким слоем на практически чистой, как будто специально недавно протертой поверхности. Жаль, конечно, что не удастся снять с нее никаких отпечатков, но, с другой стороны, это и настораживало. Зачем тщательно протирать баночку, если она… если она просто баночка?
Аккуратно открыв находку, я посмотрела на содержимое. В банке оказался белый кристаллический порошок, не имеющий никакого запаха.
Не став рисковать и пробовать его на вкус, я положила находку сначала в пластиковый пакетик, а затем к себе в карман и стала возвращать все на места. Очень хотелось верить, что найденный порошок как раз и использовался для отравления Журавлевой. Вот отвезу его к экспертам и узнаю наконец, что же за отравляющее вещество стало причиной смерти Анастасии.
Порадовавшись тому, что обыск в квартире Щербаковой не прошел безрезультатно, я покинула ее, закрыв оба замка, и спустилась в машину. Мне ужасно не терпелось узнать, что же находится сейчас у меня в руках, а потому, повременив с возвращением ключей хозяевам, я решила сразу направиться в экспертный центр, что располагался на улице Рахова. Там трудится один мой старый знакомый, которому когда-то я оказала квалифицированную помощь и, не взяв с него платы, договорилась, что отныне он будет помогать мне выяснять кое-какие мелочи, если потребуется.
Через миг я уже неслась по главной трассе города. Позади оставались сверкающие «Вольво», «Тойоты» и иные изобретения нашего века, все навороты которых большей частью бессмысленны, особенно на наших дорогах. Совсем другое дело моя «девяточка» — если где и не проедет, ее хоть вытолкнуть можно, не боясь, что потом век не сможешь найти для ее ремонта запчастей.
С чувством гордости за свои водительские способности я плавно притормозила возле экспертного центра. Затем поднялась по ступеням к массивным дверям девятиэтажного здания и, прочтя на них надпись «от себя», толкнула дверь. Оказавшись в холле, я сразу подошла к окошку вахтерши и поинтересовалась, где сейчас Вячеслав Алексеевич Щеголев. Я и сама примерно представляла, где можно его найти, но чаще всего выходило так, что во время моих визитов сюда Вячеслав в своем собственном кабинете по непонятным мне причинам отсутствовал. Вот я и решила, чтобы не рыскать в поисках эксперта по этажам, сразу спросить, где он может быть.
Пожилая тетка задумчиво почесала нос, а потом предложила мне пройти в сорок пятый кабинет. Мне пришлось подняться по лестнице пешком аж до пятого этажа, а там, остановив какого-то мужичка профессорского вида, я уточнила дальнейший путь. И хорошо сделала, а то самой мне век бы не удалось найти комнату с данным номером — она была, оказывается, расположена внутри другого кабинета, имевшего собственную нумерацию. Обругав мысленно мудреца-администратора, выдумавшего подобную ловушку для визитеров, я подошла к двери и тихонько постучала.
Ответа не последовало. Тогда я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В комнате вокруг стола, на котором располагался огромный микроскоп, суетились и о чем-то активно спорили несколько мужчин в светлых халатах. Моего стука они, по всей видимости, не слышали.
Не желая отвлекать экспертов от работы, я стала выжидать, когда Щеголев — а он, к счастью, действительно находился здесь — повернет в мою сторону голову, чтобы вызвать его в коридор. Но тот, как назло, и не думал этого делать. Пришлось постучать по косяку в надежде, что хоть кто-то из мужчин меня заметит. Наконец один из спорщиков — пожилой человек с белыми как снег волосами — все же увидел меня, и в глазах его мелькнуло недовольство. Мол, ходят тут всякие, мешают работать.
Я указала на Щеголева и жестом попросила его позвать. Как ни странно, мужчина сразу меня понял и постучал ладонью Вячеслава по плечу. Тот вопросительно посмотрел на него, а когда он указал на дверь, обернулся.
Узнав меня, Щеголев что-то прошептал на ухо седоволосому и направился ко мне. Я отступила в глубь коридора и стала ждать, когда Вячеслав выйдет.
— Здравствуйте, Татьяна Александровна, — бесшумно прикрыв за собой дверь, произнес Щеголев и стянул со своей курчавой головы прозрачный колпак. Волнистые волосы тут же упали ему на плечи, придав лицу Вячеслава некоторое сходство с древнегреческим воином. Кстати, если бы он сбрил усы, сходство стало бы еще более сильным. — Честно сказать, не ожидал вас увидеть, — улыбнулся мне Щеголев.
— Это я заметила. Но все же я тут, и не с пустыми руками, — улыбнулась и я.
— У вас есть для меня дело? — слегка приподняв правую бровь вверх, поинтересовался Вячеслав.
— Да, и довольно срочное. Мне нужно знать, что это за вещество и какими качествами оно обладает, — доставая найденную на квартире Щербаковой баночку и протягивая ее эксперту, произнесла я. А потом добавила: — Главное для меня, узнать, каково его влияние на человека. Сколько вам понадобится для этого времени?
Вячеслав взял у меня банку с белым порошком и, заглянув внутрь, осторожно понюхал содержимое.
— Полагаю, за полчаса управлюсь. А может, даже раньше. Это явно что-то из медикаментов, — сделал он первый вывод. А затем спросил: — Вы подождете тут или потом заедете?
— Пожалуй, потом. Не люблю ждать, да к тому же мне нужно вернуть одну вещицу, — с минуту подумав, ответила я.
После этого уточнила у Вячеслава, где его искать по возвращении, и направилась к машине. Пока он будет устанавливать, что за порошок я привезла, можно было вполне успеть отвезти ключи Виктору Шитову и вернуться. Сделать это позднее могло и не получиться, ведь не известно еще, каким окажется итог экспертизы. Если в баночке окажется яд, мне станет не до ключей, а я ведь обещала их вернуть.
Загрузившись в свою посеревшую от грязи «девяточку», я сразу почувствовала, как душно стало в салоне за те несколько минут, что меня не было и машина пребывала на открытом солнце. Весна делала свое дело, прогревая замерзшие за зиму предметы, и, пожалуй, даже перебарщивала. Я до конца опустила боковое стекло и козырек, расположенный перед лобовым стеклом. Теперь яркий солнечный свет не бил мне в глаза, и можно было трогаться в путь. Я завела машину и надавила на газ.
* * *
— Ну, — вскочив со стула при виде вошедшего в кабинет Щеголева, воскликнула я. — Удалось установить, что это за порошок?
После того как я вернула ключи Шитову и возвратилась назад в экспертный центр, мне пришлось какое-то время бить баклуши в кабинете Вячеслава, так как он сам еще не вернулся. От природы ненавидя всякого рода ожидание, я уже через пять минут не знала, чем себя занять, а когда Щеголев наконец объявился, готова была расцеловать его за одно то, что мне больше не придется бездельничать.
— Ну что вы молчите? — подталкивая медлительного эксперта, повторила я. — Что удалось узнать?
— Фактически все, — спокойным тоном произнес он и, повесив халат на вешалку, прошел к своему столу.
Я нервно вздрогнула и, проследовав за Вячеславом до стола, заняла место на соседнем стуле. На несколько минут в комнате повисла пауза. Повторять еще раз мой вопрос было бесполезно, так как я хорошо знала, что, пока Вячеслав не настроится на разговор сам, его пытать бессмысленно — все равно ничего не скажет. Терпеливо выждав, когда он все же созреет, я навострила уши и стала ловить каждое слово эксперта.
— Это в самом деле оказался медицинский препарат, как я и предполагал, — устроившись поудобнее на стуле, начал наконец Щеголев. — Если сказать проще, лекарство! Его принимают при учащенном сердцебиении и некоторых других болезнях сердца.
— И все? — немного расстроилась я. Но потом встрепенулась и принялась прояснять кое-какие неясности: — А убить человека им можно?
— Несомненно, как и любым другим препаратом, — признал Вячеслав. — Больному достаточно увеличить в несколько раз дозу, и его уже не спасти. Высшая суточная доза приема этого лекарства полтора миллиграмма.
— А через какое время оно проявляет себя? Ну, начинает воздействовать на организм?
— Через час, самое большее — через два. Через восемь часов его влияние достигает максимума, — разъяснил Вячеслав. А потом спросил: — Но вас ведь интересует его отрицательная сторона, я правильно понял?
— Совершенно. С нее бы и стоило начать, — с небольшим укором заметила я. Правда, потом спохватилась и спокойно добавила: — Насколько я поняла из ваших слов, при передозировке и для больного, и для здорового человека наступит смерть? Так?
— Абсолютно точно, — согласился Вячеслав. — Причем она будет не мгновенной.
— Ага, вот с этого момента поточнее, пожалуйста, — попросила я.
— Все зависит от дозы. Но в любом случае при передозировке начинаются понос, тошнота, затем рвота, иногда потеря аппетита.
— То есть те же признаки, что и при пищевом отравлении, — догадалась я.
— Верно, в точности такие же. И только потом, если не оказать квалифицированной помощи, наступит смерть.
— А обнаружить это лекарство в организме после смерти возможно? — задала я наиболее интересующий меня вопрос.
— Да, но если прошло не слишком много времени. Дело в том, что оно очень быстро выводится из организма и хорошо всасывается при приеме внутрь. Правда, совершенно не растворяется в воде и очень плохо в спирте…
— Поэтому если его и использовали как яд, то препарат следовало добавлять в пищу, а не в напитки, — закончила за Вячеслава я.
— Именно так, — выразив некоторое удивление поднятием бровей вверх, произнес Щеголев. — Вы весьма сообразительны, Татьяна Александровна.
— Стараюсь, — хмыкнула я. — Позвольте еще раз все подытожить.
Вячеслав согласно кивнул, и я продолжила:
— Данное вещество — это лекарственный препарат, который используют для лечения целого ряда болезней. Так?
— Сердечных, — добавил Щеголев. — Например, таких, как тахиаритмическое мерцание предсердий, пароксизмальная мерцательная аритмия, пароксизмальная суправентрикулярная тахикардия, и многих еще других.
— Ну у вас и термины… — выслушав названия заболеваний, но поняв по ним только то, что все они затрагивают сердце, вздохнула я.
— Уж какие есть, не я выдумывал. Ну да вы продолжайте, вдруг что-то упустили, — предложил Щеголев.
И я продолжила:
— Вещество это совсем не растворяется в воде, плохо в спирте. Легко усваивается организмом, быстро рассасывается и выводится из него, так что при вскрытии его наличие не всегда возможно определить. При передозировке появляются признаки пищевого отравления и в конечном итоге наступает смерть. Таким образом, для совершения преднамеренного убийства препарат просто превосходен. Я правильно поняла?
— В общем, да. Это действительно опасное лекарство, а потому его очень сложно достать, без рецепта врача даже совершенно невозможно.
— Ну, это смотря для кого, — не согласилась я.
— Может, и так, — не стал спорить со мной Щеголев. Потом несколько раз кашлянул и спросил: — Будут еще вопросы или вы позволите мне заняться своими собственными делами?
— Конечно, конечно, — закивала головой я. — Я уже ухожу. Спасибо, что помогли. Кстати, я могу забрать баночку с препаратом? Пожалуй, она может еще пригодиться.
— Да, вот, — подойдя к вешалке и достав из кармана халата баночку, произнес Вячеслав и положил ее мне на ладонь. — Смотрите не пробуйте, — пошутил он напоследок.
— Да уж, надеюсь, не возникнет соблазна, — улыбнулась в ответ я и вышла из кабинета.
Я медленно шагала к лестнице, начав размышлять над новыми фактами. Теперь мне стало ясно, чем именно была отравлена Настя Журавлева, и то, что она действительно была убита, а не просто умерла от обычного пищевого отравления. Следовательно, Степан прав, заподозрив неладное в смерти жены и обратившись ко мне.
«Жаль, конечно, что на банке не оказалось отпечатков. Это бы сразу расставило все точки над „i“ и указало на убийцу, — подумала я, начав спускаться по лестнице. — А так придется еще искать его. И не просто искать, но еще и доказывать, что убил именно он, а не кто-то другой».
Вспомнив о том, что круг подозреваемых я уже примерно очертила, отыскав у одного из друзей Журавлевых мотив для совершения преступления, я переключилась на обдумывание того, каким образом этого человека можно проверить и вывести на чистую воду. Насколько мне было известно, предполагаемый убийца — Николай Горбунов — был натурой сильной и хорошо себя контролирующей. Такой вряд ли раскроется под давлением моего сверлящего взгляда — не тот тип. А значит, его можно раскрутить на откровенный разговор только при помощи хитрости, и никак иначе.
А что, если мне снова пойти к нему в гости, якобы для того, чтобы уточнить кое-что про других друзей, и потихоньку прощупать почву относительно его планов на будущее? Если и в самом деле выяснится, что он надеется занять место, предназначавшееся Анастасии, то у меня будет повод предъявить ему обвинение и поговорить немного иначе.
Приняв такое решение, я собралась было посмотреть на часы, но вспомнила, что у меня их украли, и еще раз мысленно обругала того, кто это сделал. Пришлось остановить первого встречного, чтобы узнать, который теперь час. Оказалось, что скоро полдень.
«Отлично, — обрадовалась я. — Самое время для обеда на предприятиях. Можно явиться на работу к Горбунову и пригласить его в близлежащее кафе. Там и поговорить».
Прикинув, сколько времени у меня займет поездка до главного офиса компании «Облачко», я заторопилась. Уверенности в том, что обед у менеджеров начинается в час, а не в двенадцать, у меня не было, так что следовало поспешить. Выехав на Столичную улицу, я проехала два квартала, потом свернула на Семеновскую, срезала путь, проехав дворами, и вынырнула почти у дверей компании. Здесь, загорая на солнышке, стоял знакомый мне малорослый охранник и то и дело поглядывал на часы. Поняв по его занятию, что обед еще не начался, я немного расслабилась и, отогнав машину на стоянку, спокойно вернулась к входу.
— О, опять вы, — сразу признав меня, заулыбался страж. — Что-то вы к нам зачастили.
— Да уж так получается, — развела руками я.
— К кому на этот раз? — полюбопытствовал паренек.
— К Николаю Горбунову. Я бы хотела пригласить его пообедать со мной, — загадочно произнесла я и чуть не рассмеялась, увидев, как на лице охранника промелькнуло хитроватое выражение, какое бывает у тех, кто не посвящен в тайну двоих, но думает, что сам все понял.
Впрочем, то, что он так подумал, мне было даже выгодно, и я не стала его разубеждать, а лишь уточнила:
— Не знаешь, во сколько он освободится?
— Да скоро уже. У них в половине первого обед начинается. Вы подождите, я его сейчас предупрежу.
— Ну, предупреди, — тихо согласилась я, но охранник уже исчез за дверью и моего ответа не расслышал.
Чтобы не маячить в дверях, я отошла немного в сторону. Через пару минут на крыльцо вновь вышел охранник, широко улыбнулся и сообщил, что Горбунов выйдет на улицу.
Я в глубине души посмеялась над наивным пареньком, но ничего не сказала. Вынужденная ждать, я заскучала. Время тянулось, как резина. Минут через пять я снова повернулась к охраннику и собралась было спросить, сколько еще ждать, но он произнес:
— А вот и ваш кавалер, собственной персоной.
Я перевела взгляд на дверь и увидела выходящего Горбунова. Он был одет в светлый пиджак, белую рубашку с ярким галстуком, черные легкие брюки и сильно налакированные ботинки. Вид имел гордый и невозмутимый, несмотря на то, что под глазом у него был заметен синяк, хоть и тщательно заретушированный.
«Ничего себе макияжик, — удивилась я. — Кто же ему так приложил-то? И за что?»
Мой внутренний голосок уже собрался было выдать несколько забавных версий происхождения миленького дополнения к внешнему виду «кавалера», но я не дала ему этого сделать и, растянув губы в улыбке, шагнула навстречу Николаю.
— Рада, что вы не отказали мне в просьбе. Не очень приятно, когда приходится обедать в одиночестве.
— Ну, это с какой стороны посмотреть… — улыбнулся в свою очередь Горбунов.
Потом я указала ему в сторону своей машины и направилась к ней первой. Николай пошел следом, на некотором отдалении. Он явно пытался скрыть свое лицо с фингалом из поля моего зрения, а так как я всегда предпочитала беседовать, глядя в лицо собеседнику, то спросила в открытую, кивнув на синяк:
— Откуда это у вас? Неудачное передвижение по квартире ночью?
— Да нет, конечно, — смущенно заулыбался Горбунов и торопливо прикрыл рукой синяк. — Жена постаралась. Посчитала, что слишком поздно вернулся домой.
Я не стала уточнять остальные подробности семейного инцидента, а молча отперла двери машины и села за руль. Горбунов занял место по соседству.
— Ну-с, куда едем? — получив возможность уже не скрывать украшение под глазом, более раскованно спросил он, пристегивая ремень.
— Здесь недалеко я видела небольшой кафетерий, мне там понравилось, — предложила я. — Его и посетим.
— Что ж, я не против, особенно если по дороге туда вы расскажете мне, что заставило вас вновь встретиться со мной, — хитро покосившись в мою сторону, сказал Николай. — Согласны?
— Совершенно, — кивнула я и включила скорость. А когда машина тронулась с места, выполнила просьбу: — Хотела еще кое-что уточнить относительно ваших друзей. У меня появились новые сведения о них, и я посчитала, что вы могли бы все прояснить.
— А почему именно я, а не кто-то другой? — задал вполне логичный вопрос Горбунов.
— Просто вы показались мне самым степенным и ответственным из всех, — польстила парню я. — Не всякому человеку начинаешь верить с полуслова.
— Сочту ваше решение за комплимент, — улыбнулся Горбунов. — Ну так что именно вас заинтересовало?
— Ну-у… — раздумывая, о ком бы заговорить, осторожно протянула я, а потом решилась и произнесла: — О Шитове. Кое-кто из ваших друзей утверждает, что он недолюбливал Анастасию, так как она не признавала его в качестве профессионального психолога. Как вы считаете, это каким-то образом могло отразиться на их взаимоотношениях?
— Глупости, — вздохнул Николай. — Кто вам такую чушь мог сказать? Все на свете ругаются, с кем не бывает. И это еще не повод для совершения убийства.
— Пожалуй, вы правы, — расстроенно вздохнула я, как бы признавая свое поражение. При этом успела заметить, что Горбунов почему-то выгораживает Шитова, несмотря на то, что должен был бы, если логически подумать, наговорить на любого, кого я только ни предложу в качестве подозреваемого. В том случае, если он виновен, конечно.
— Это все, что вы хотели узнать? — наблюдая за моей реакцией, спросил Горбунов.
— В общем-то, да, — кивнула я. — Честно сказать, я совершенно запуталась и никак не могу выяснить ничего, что указывало бы на то, кто именно отравил Анастасию, — пожаловалась парню я. — Либо это был кто-то вовсе не из вашей компании.
— Скорее всего, — согласился Николай.
Я остановила машину у выбранного ранее небольшого кафетерия, и вскоре мы уже сидели за накрытым серой скатертью столиком и перед нами стояли чашки с кофе и вазочка с пирожными. Николай с жадностью все это поглощал, а я только делала вид, что ем, сама же выискивала возможность перейти к личности своего собеседника. Наконец такой момент настал. Пережевывая кусок «наполеона», Горбунов изучающе посмотрел на меня и спросил:
— А почему вы решили заняться столь не женской работой? Такой красивой девушке, как вы, следовало бы подобрать себе что-то полегче.
— Ну, тут уж кого к чему тянет, — улыбнулась я. — Вас вот, как я вижу, привлекает работа с клиентами и деньгами, частые командировки. А для меня совершенно не понятно, что можно ожидать от подобной работы нового: каждый день одно и то же, одинаковые дяденьки-покупатели, одинаковый товар с чуть измененным названием. Что вас-то в этой профессии привлекает?
— Многое, — задумчиво протянул Николай. — Мне и в самом деле нравится работать с людьми, общаться, искать подход к каждому. Люди ведь совершенно разные, одному можно продать товар быстро, другого долго уговаривать приходится.
— Тут-то понятно, — согласилась я. — Но на будущее — что вам это даст? Ведь постепенно от людей начинаешь уставать, путешествовать становится сложнее, к тому же в компанию будут приходить новые сотрудники, более молодые и более пробивные. Среди детективов ценятся старики, обладающие жизненным опытом, а среди менеджеров куда предпочтительнее молодые и перспективные. Вы об этом не задумывались?
— Задумывался, конечно. И не просто задумывался, но даже подыскал себе более интересную работу.
— Да? — удивилась я. — И какую же?
— Управляющим в одной гостинице в Екатеринбурге.
— Вы хотите сказать, что собираетесь покинуть Тарасов? — еще больше удивилась я.
— А что делать? — развел руками Николай. — Тут и платят не много, и перспективы никакой. А там у меня брат хорошо устроился. Я уже отослал все документы и даже квартирку там присмотрел. Конечно, я привык уже здесь, но когда-нибудь же надо что-то менять.
«Ничего себе новости! — удивилась я. — Не подумала бы, что Николай собирается распрощаться с работой в Тарасове. Может, он мне просто врет, поняв, что я его проверяю? Позже ведь всегда можно сказать, что собирался, но передумал, тем более что предложили и тут повышение по службе. Как бы это проверить?»
— А сколько сейчас времени? — все тем же жизнерадостным тоном поинтересовался Николай. — Не пора ли мне возвращаться?
Я подняла голову и посмотрела на укрепленные над стойкой настенные часы. Они показывали без пяти час.
— А до которого часа у вас обед? — поинтересовалась я.
— До тринадцати, всего полчаса, — ответил Горбунов.
— В таком случае следует поторопиться. Допивайте свой кофе, и я вас подброшу.
Немного напуганный моим сообщением Горбунов тоже покосился в сторону часов и стал торопливо дожевывать остатки пирожного. Потом выпил оставшийся кофе, вытер губы салфеткой и сообщил:
— Все, я готов.
— Тогда прошу в машину, — вставая, сказала я, и мы направились к выходу.
Вернувшись к моей «девяточке», мы заняли свои прежние места и тронулись в путь. По дороге я задала Николаю еще несколько вопросов по поводу его переезда в другой город, но так и не поймала его на лжи. Горбунов отвечал без запинки и не задумываясь.
Мы уже подъехали к офису «Облачка», и вдруг с этим уверенным в себе молодым человеком стало твориться что-то неладное. Он свернулся чуть ли не пополам и, застонав, схватился за сердце. Потом принялся шарить трясущейся рукой по карманам.
— Что, что с вами? — не на шутку перепугалась я. — Вы больны?
— Да, сердце, — тихо ответил мне Николай. — Где-то в кармане должно быть лекарство. Прошу…
— Да, конечно, сейчас поищу, — поняв его просьбу, кинулась на помощь я.
Быстро ощупав все места, где только могли быть карманы, но так и не обнаружив в них ничего похожего на лекарство, я сказала:
— А вы уверены, что оно у вас с собой? В карманах ничего нет.
— Как нет? — испуганными глазами посмотрел на меня Николай и снова затрясся как осиновый листок. Лоб его покрылся испариной, и по вискам потекли капельки пота.
— Что именно вы принимаете? Возможно, это есть у меня в аптечке? — собравшись было достать с заднего сиденья свою машинную аптечку, торопливо спросила я.
Горбунов махнул рукой и, несколько раз простонав, произнес:
— Не трудитесь. Это лекарство продают только по рецепту.
— Как оно называется? — начав догадываться, о чем идет речь, спросила я.
— Дигоксин, — глухо произнес Николай.
Не желая, чтобы у меня в машине кто-то умер, я быстро достала из своей сумочки ту самую баночку, что нашла в квартире Щербаковой, и протянула ее Горбунову:
— Вот, возьмите.
Николай осторожно поднял голову и удивленно посмотрел на меня:
— Откуда это у вас?
— Купила подруге по ее просьбе, — соврала я.
Николай принял от меня баночку с порошком, но, попытавшись ее открыть, понял, что может все рассыпать, и попросил:
— Пожалуйста, насыпьте вы.
— Куда? — не поняла я.
— На ладонь, — пояснил Николай. — У меня нет с собой мерной ложечки, попробую слизнуть на глаз.
Сама занервничав от такого поворота дела, я осторожно сыпнула чуть-чуть порошка на ладонь Горбунова и внимательно смотрела, как он кончиком языка подцепил с нее лишь самую малость. Потом смахнул остатки порошка на пол и закрыл глаза.
— Может, вас отвезти в больницу? — предложила я.
— Да, пожалуй, — согласился Николай.
Я торопливо тронула машину с места и направила ее к ближайшей клинике…
* * *
— Ну что, доктор, с ним все в порядке? — кинулась я с вопросами к вышедшему из палаты мужчине лет сорока восьми. — Как его сердце?
— Можете не беспокоиться, все вскоре нормализуется. Молодой человек просто забыл вовремя принять лекарство и едва не пострадал от этого. Но вы, можно сказать, спасли его от смерти. Промедли вы минут пять, и кто знает… — разъяснил доктор.
Но я, в глубине души все еще не веря, что парень все это не изобразил, рискнула спросить:
— Доктор, а вы уверены, что у него и в самом деле больное сердце?
— Абсолютно, — немного смутившись от подобного вопроса, ответил мужчина. — Не понимаю, почему вы сомневаетесь. Никак, замуж за него собрались?
Врач, возмущенный такой разборчивостью девицы, боящейся остаться вдовушкой через пять минут после свадьбы, фыркнул и отправился к себе в кабинет, а я осталась стоять в коридоре, размышляя над тем, что в который уже раз моя очередная версия потерпела провал.
«И все же Анастасию кто-то убил, — упорно преследовала меня мысль. — Слишком подозрительно, что отравилась лишь она и больше никто из присутствующих на вечеринке. Николай вроде бы отпадает, так как у него отсутствует мотив: руководящая должность ему была не нужна, учитывая, что он планировал уехать из города. Что же касается баночки с опасным лекарством, то он мог ее выронить, выходя на балкон подышать воздухом или покурить».
Оставив Горбунова на время в покое, я перебрала в уме всех остальных друзей семьи Журавлевых, но так и не смогла найти, к кому прицепиться. Ни у одного из ребят не наблюдалось стоящего мотива для совершения убийства, а просто так, естественно, никто его совершать не станет.
Постепенно как-то сама собой возникла мысль о том, что кому-то из друзей Анастасию могли попросту заказать и он лишь являлся исполнителем. Но кому и кто, я понятия не имела, а следовательно, не знала, в какой конец бросаться и что искать. Пришлось признать, что без подсказки своих магических двенадцатигранников мне сейчас никак не обойтись.
Вернувшись в машину, я села за руль, достала из «бардачка» мешочек с «косточками» и, встряхнув его пару раз, высыпала содержимое себе на колени. Двенадцатигранники поочередно выпали из мешочка и образовали комбинацию 30+16+8. Расшифровка ее была довольно простой: «Не ошибается тот, кто ничего не делает. Но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке».
«Да, похоже, мои „косточки“ упрекают меня в том, что я веду себя глупо и все еще ищу что-то там, где ничего нет, — догадалась о прямом значении предсказания я. А потом задумалась: — Так что же, получается, что виновного нужно искать не в среде друзей, а за ее пределами? Но я вроде бы уже всех проверила, с кем в течение дня контактировала Анастасия. А может, ее муж что-то упустил из виду или чему-то не придал значения? Скорее всего, так оно и есть, а потому следует наведаться к нему в гости и попросить еще раз пересказать все передвижения жены за тот день. Возможно, что-то и выплывет».
После принятия решения о посещении Степана я невольно заволновалась, тут же вспомнив о том воздействии, какое он на меня оказывал. Захотелось немного принарядиться, подправить макияж, прическу. Но мой противный внутренний голосок насмешливо заметил: «Ага, как школьница, собирающаяся на первое свидание». Это сразу заставило меня очнуться и начать думать о предстоящей встрече немного иначе.
«Впрочем, к чему мне наряжаться? — решила я. — Я и без того красива и выгляжу так, что многие позавидуют. К тому же привлекательность человека обычно определяет его поведение, а не внешний вид, а уж обольщать я умею, как никто другой. И уж если захочу, то Журавлев будет возле меня плясать. Только мне это не нужно, я не стремлюсь уподобиться тем жеманным особам, которые только и делают, что ловят в свои сети без разбору всех мужчин подряд. У меня есть чувство гордости, а потому я так делать не буду. Пусть все идет, как идет. Вот!» — «Браво!» — похвалил меня мой внутренний голосок, и я победно улыбнулась ему. Теперь дрожь и волнение прошли и можно было трогаться в путь. Тем более что ехать было недалеко.
Где-то в середине пути зазвонил телефон.
— Да, Володя, я тебя слушаю, — увидев на определителе высветившийся номер, произнесла я сразу после нажатия на кнопку. — Какие новости?
— Только приятные, — довольным голосом ответил мне Киря. — Мы поймали твоего «часового вора». Не желаешь забрать часики?
— О, и в самом деле великолепное известие! — порадовалась я. — Только сейчас не могу заехать, ты уж оставь их пока у себя, я тебе доверяю, — попросила я.
— Ладно, оставлю, — согласился Киря, а потом сразу спросил: — Хочешь, расскажу, как все произошло?
— Честно? Не особенно, — призналась я. — Я примерно представляю, но, если тебе так хочется, можешь похвалиться, только кратенько.
Киря так и сделал:
— История вышла потрясающая. После твоего звонка мы сразу отправились по тому адресу, что ты дала. Там долго блуждали по всяким закоулкам, но, конечно, никого не нашли. Можно сказать, почти отчаялись и решили возвращаться, а тут какой-то мужик как заорет: «Вор, держите вора!». Представляешь, этот тип сам себя выдал, стащив у какого-то подвыпившего гражданина его сотовый телефон. Ну, мы быстренько кинулись за парнем и…
— Конечно, догнали, — закончила я за Володьку.
— Догнали, — удовлетворенно повторил тот, — я сам и догнал. Я ему под ноги дубинку резиновую запустил, он об нее споткнулся, тут-то мы его и взяли.
— Класс! — похвалила я своего друга. — Небось весь отдел теперь только об этом и говорит.
— Нет, — вздохнул в ответ Володька и тут же добавил: — Мой заместитель почему-то посчитал, что ничего нового я ему не поведаю, и не захотел слушать.
— Тут он прав, — отозвалась я, подумав, что все обычно так и бывает. — Ну да ты не расстраивайся, вернешься с работы домой, расскажешь своим сорванцам. Им-то это будет очень интересно, — высказала я дельное предложение.
— И то верно, — воспрянул духом Киря. — Спасибо за совет.
— Да не за что, — сказала я и отключилась.
Потом бросила телефон на соседнее сиденье и принялась следить за дорогой. Новость Кирьянова меня, конечно, порадовала, но я с самого начала не сомневалась, что он сможет отыскать и посадить Лаврика. Так что эта тема ненадолго задержалась в моей голове, и я все больше и больше обращалась к вопросу о встрече со Степаном. Не хотелось признавать, но я все же немного нервничала. Что-то мне в этом парне до невозможности нравилось, но я знала, что, как только выясню, что именно, весь мой интерес тут же пропадет, как случалось уже не раз, поэтому определить это «что-то» и не старалась. Пока по-весеннему влюбленное состояние меня вполне устраивало.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7