Глава 6
Спать в эту ночь нам не пришлось. Но я и не хотела спать — мой организм требовал действия. Особенно после длинного допроса и бездарно проведенной ночи. При всем моем уважении к нашей полиции и к капитану Скворцову лично… Никого эти ребята не найдут. Я уже знала, что следственная бригада работает на месте неудавшегося покушения. Но что они там найдут? Гильзы? Если оружия нет в базе, толку от них никакого. Следы протекторов? Там рядом шоссе, сколько машин съезжает, чтобы водитель пописал в кустах, выбросил мусор или пообщался со своей подружкой на разложенном сиденье? Можно, конечно, потом проехаться туда самой, посмотреть, что да как… Но смысла в этом я не вижу. Я ведь не сыщик, я телохранитель. Уж если специально обученные ребята со всей своей криминалистикой ничего не найдут, мне там вообще ловить нечего. Они куда лучше меня знают, с какого конца редьку есть — любимая присказка нашего инструктора по подрывному делу.
Зато я попробую укусить эту самую редьку с другого конца. Есть у меня одна мыслишка… Но сейчас для того, чтобы проверить мою версию, было еще слишком рано.
Виолетта была порядком напугана неудавшимся покушением. И кажется, даже не слишком удивилась, что кому-то взбрело в голову стрелять на лесной дороге в девушку, которая не была дома, в России, целых пять лет. Думаю, своя версия была и у Виолетты, но делиться со мной своими мыслями девушка не пожелала.
Едва мы приехали в Шишки, как дочь миллионера начала действовать, к моему глубокому изумлению. Я думала, что бедняжка скроется в своей комнате и носу оттуда не высунет. Но я ошиблась. Недаром Виола была дочерью своего отца…
Было еще слишком рано, и приходящие слуги пока не прибыли в поместье. В доме была только насмерть перепуганная Лилия Адамовна, зачем-то рано приехавший в этот день Юра, конюх, ночевавший в Шишках, да обе смены охранников — у них как раз должна была состояться пересменка.
Виолетта велела всем собраться в холле и вышла к служащим бледная, но спокойная. Чтобы скрыть повязку на руке, девушка надела просторную кофту.
— Доброе утро, — приветствовала всех Виолетта. — Вы, конечно, уже слышали о том, что случилось сегодня ночью. В меня стреляли. Если бы не Женя… Евгения Максимовна, то меня, возможно, уже не было бы в живых.
Лилия Адамовна сдавленно охнула.
— Мой отец в больнице. Надеюсь, он скоро поправится, но волноваться ему нельзя. Я настоятельно прошу всех вас воздержаться от обсуждения происшедшего.
Сказано это было деловым тоном, но звучало, пожалуй, угрожающе. Молодец, девочка!
— Мы все поняли, Виолетта Сергеевна! — за всех ответил Данила. — Можете на нас положиться.
Лилия Адамовна утерла слезы и кивнула. Остальные последовали ее примеру, а затем по команде хозяйки разошлись по своим рабочим местам.
Только тогда дочь миллионера позволила себе заплакать. Виола уселась в огромное кресло в кабинете отца и ревела, как дошкольница, хлюпая носом и вытирая слезы рукавами кофты.
— Не плачь, все хорошо кончилось! — я попыталась успокоить студентку, но вышло только хуже. Виолетта ревела в три ручья.
— Я никому не позволю причинить тебе вред, — заверила я свою подопечную. — Теперь мы обе будем настороже. Ты не станешь совершать идиотских поступков вроде поездки в «Ананас». А я удвою бдительность. Ну, успокойся же!
Видя, что мои логические доводы на клиента не действуют, я решила применить нестандартный ход.
— Выпить хочешь?
Виолетта немедленно оживилась. Девушка вынула из кармана пачку бумажных платочков, высморкалась и утерла слезы. Я притащила бутылку коньяка из бара и два стакана. Для коньяка они никак не подходили, но мне было не до этикета. Виола порылась в кармане кофты и извлекла подтаявшую шоколадку.
— За твое спасение! — провозгласила я. Мы сдвинули бокалы. — Теперь, если не будешь делать глупостей, проживешь до ста лет. Это примета такая.
Виола выпила и приободрилась.
— Спасибо тебе, Женя! — наконец смогла улыбнуться девушка. — Ты ведь мне жизнь спасла. А я еще сопротивлялась, когда папа тебя нанимал… Если бы я была одна в машине, я бы ни за что не сообразила, что делать. И этот гад меня пристрелил бы. Думать не хочу, что было бы с папой…
— Это моя работа, — ответила я. — Кстати, у тебя есть идеи, кто бы мог на тебя покушаться?
Виолетта подняла глаза к потолку.
— Только не сочиняй, пожалуйста! — поспешно сказала я. Девушка скосила глаза к носу и сделала добрый глоток из стакана. Правильно, лучше молчание, чем откровенное вранье…
И кстати, кому предназначались деньги в твоей сумочке?
— Ты что, обыскивала ее?! — подскочила Виолетта.
— Вообще-то да. А что?
— Да какое ты имела право… — ненатурально начала кипятиться девушка, но я оборвала спектакль самым жестоким образом:
— Вообще-то я тебе вчера жизнь спасла. Уже забыла?
Виолетта сникла и виновато покосилась на меня.
— Я не могу сказать, — тихо проговорила студентка.
— А откуда у тебя оружие? Двадцать пятый калибр, производства Польши?
— А, это мне Войтек дал! — глядя на меня честными глазами, ответила британская студентка.
— Войтек?!
Образ спортсмена уже начал стираться из моей памяти, но меньше всего он ассоциировался у меня с огнестрельным оружием.
— Ну да! Я пожаловалась ему, что у меня неприятности, и он дал мне пистолет. Даже стрелять научил.
— Да ну? — удивилась я. — И как же он провез пистолет в Россию? Ведь вы летели самолетом?
— Не знаю, — пожала плечами Виолетта. — Он, вообще-то, не такой лопух, каким кажется. Если Войтека разозлить, он может быть очень опасным!
Вдруг девушка принялась отчаянно зевать. Бессонная ночь, пережитый страх, боль и шок отступали под могучим воздействием коньяка. Чего я и добивалась… Незачем девочке сидеть и раз за разом переживать ужас этой ночи. Человеку в таком возрасте несвойственно задумываться о своей смертности. Пусть лучше Виола поспит.
— Тебе лучше пойти в постель, — посоветовала я. — И проспать до обеда. А там посмотрим, как жить дальше.
— Надо… Надо навестить папу… Только не говори ему ничего…
Виола, пошатываясь и зевая, скрылась за дверью спальни.
Я выждала минут пять, для страховки, и только потом заперла дверь на ключ. Для очистки совести я разыскала Лилию Адамовну и попросила присмотреть за Виолочкой в случае чего. Ну, то есть вдруг девушке взбредет в голову покинуть безопасный дом и отправиться с пистолетом и полной сумочкой денег навстречу приключениям. Конечно, Виола не настолько безумна, чтобы на следующий день после покушения исчезать от бдительного ока охраны, но береженого бог бережет…
Лилия Адамовна неодобрительным взглядом смерила хозяйский коньяк и пообещала быть бдительной. А я отправилась в лес.
Я собиралась поговорить с Романом. Понимаю, как это звучит. Но мне необходимо было увидеть доктора биологических наук вовсе не потому, что я по нему соскучилась. Я должна была рассказать ему и другим биологам о покушении. А не то к ним в лагерь нагрянет полиция. Ведь любой из находящихся в Шишках людей попадает под подозрение. Ну не сообщать же такую новость по телефону…
До лагеря я добралась быстро. Роман воспринял новость на удивление хладнокровно — сквозь зубы процедил: «Приму к сведению. Спасибо, что предупредила». И всё.
Зато остальные охали, ужасались и расспрашивали меня, как все было. Я не стала сообщать биологам никаких подробностей, обрисовала ситуацию в общих чертах. Не хотелось надолго оставлять Виолетту без присмотра, поэтому я вскоре простилась и отправилась в обратный путь.
Я человек городской, в лесу чувствую себя не так уверенно, как в городских джунглях. Конечно, я владею навыками выживания в дикой природе, нормально ориентируюсь на местности, но все равно в лесу я ощущаю себя так, словно на меня смотрят тысячи глаз. И вовсе не потому, что у меня тонкая душевная организация или богатая фантазия. Вовсе нет. Фантазия у меня — примерно как у тостера, так мне и в «Сигме» говорили. А душевная организация… При моей работе про всякие нежности лучше забыть.
В общем, с душевной организацией все понятно. Но сейчас у меня была полная иллюзия, что за мной наблюдают.
Я даже проделала парочку обманных маневров — к примеру, внезапно остановилась и долго прислушивалась, не хрустнет ли ветка, не выдаст ли себя мой преследователь громким дыханием или случайным движением… Но все было тихо. Тогда я решила действовать по-другому. За поворотом тропинки я подпрыгнула, ухватилась за ветку старого дуба, подтянулась, и вот я уже сижу в удобной развилке, наблюдая за тропинкой.
Прошла минута, другая… Мне показалось, что смутная тень мелькнула в подлеске. Эх, жаль, бинокля нет…
В этот момент совершенно с другой стороны послышался шум — треск веток, механическое жужжание, и на тропу подо мной въехал Миша Шишкин в инвалидном кресле.
Признаюсь, я разинула рот. Удивить меня сложно, но тут я не знала, что и думать. День был холодный, ветреный. Одетый в легкий спортивный костюм мальчик двигался по лесу совершенно один, без провожатых. Интересно, чем, черт ее подери, занята эта дура Оксана?!
Я уже собиралась спрыгнуть, но побоялась напугать ребенка. Подождем немного…
В этот момент кресло наткнулось на торчащий из земли корень и застряло. Миша напрасно дергал рукоятки. Моторчик надсадно жужжал, колеса крутились вхолостую. Наконец мальчик сдался. Он заглушил мотор и отчаянным броском выпал из кресла прямо на землю.
Миша Шишкин лежал и плакал, громко, как плачет человек, когда точно знает — никто его не слышит.
Делать нечего, ситуация патовая. Я зашуршала сухими листьями. Миша насторожился. Слезы у мальчика мгновенно высохли, маленький инвалид побледнел и облизнул губы. Ему явно было страшно.
— Не пугайся, ладно? — сказала я, чувствуя себя необычайно глупо.
— Кто здесь? — вскинулся мальчишка.
Я соскользнула с дерева — куда там Робин Гуду! — и приземлилась рядом с Мишей. Теперь настал его черед разинуть рот.
— Привет! — сказала я, точно Карлсон, прилетевший к Малышу.
— Здрасьте… — в лучших традициях Астрид Линдгрен ответил Миша. Но потом справился с изумлением и ядовито поинтересовался: — А вы часто сидите на деревьях?
— Случается, — философски отвечала я. — А вот что ты делаешь в лесу?
— Гуляю, — отвел глаза мальчик.
— Да ладно! — не поверила я. — А где Оксана?
— Трахается с охранником, — без малейшего смущения ответил юный Шишкин. Я закашлялась. А ребенок безжалостно продолжал: — Она каждый день находит себе партнера. Если не охранник, так егерь или конюх. Или папин шофер. Или этот новый болван-секретарь.
Юрочка?!
— До меня ей дела нет, — скривился в улыбке мальчик. — Она только при папе ласковая. А когда он отвернется…
— Хочешь, я с ней поговорю? — предложила я, перебирая в воображении все, что хочу высказать этой похотливой курице.
— Не надо, — пожал плечами Миша. — Это уже не важно. Я решил умереть.
— Что ты решил?! — я не поверила своим ушам.
— Умереть, — Миша наконец-то взглянул мне в глаза. — Я давно решил, но все как-то не решался. А сегодня подумал: поеду в лес, и пускай меня там волки сожрут!
Бедный ребенок, воспитанный на Фениморе Купере! Да, маленький инвалид в чем-то взрослый не по годам, а в чем-то ребячлив не по возрасту…
— Знаешь, давай все-таки не сейчас, — сказала я. Подняла невесомое тельце и усадила в кресло. Хватило одного движения, чтобы освободить застрявшее в развилке корней колесо. Я сняла с себя куртку и закутала в нее ребенка. Потом ухватилась за ручки и покатила кресло в сторону дома.
— Ладно, — философски ответил Миша. — Не сегодня, так завтра. Вы все равно меня не остановите. Могу из окна выброситься. Могу фен уронить в ванну. Времени у меня много, что-нибудь да придумаю.
— Послушай, — осторожно заговорила я. — Что-то случилось, да? Из-за чего ты решился… на самоубийство именно сейчас?
Миша закусил губу. Я думала, что не дождусь ответа. Осенние листья шуршали под колесами. Мы уже почти доехали до дома, когда мальчик заговорил:
— Я никому не нужен. Только всем мешаю. Папа винит меня в маминой смерти. Виолка — та вообще видеть не может. Даже Оксана, которой деньги платят за то, чтобы она за мной смотрела, по ночам оставляет меня одного. А ночью в доме так страшно… Слышно, как в лесу воют эти проклятые волки. И их король, этот главный у них, тоже воет… Человек-волк. Я думаю, он оборотень.
Миша говорил совершенно серьезно. Большие глаза мальчика лихорадочно горели на бледном личике.
— Один Аркаша был добрый, — продолжал Миша. — Он меня навещал. Но его загрызли волки. И я тоже не хочу жить. Без меня всем будет лучше…
— Постой, погоди! — не поняла я. — Откуда ты знаешь, что Аркадия загрызли волки? Кто тебе сказал?
— Я сам видел, — шепотом сообщил мне мальчик.
Я онемела на мгновение.
— Ты что… ты ночью был в лесу?
— Нет, — заговорщическим тоном сказал Шишкин-младший. — Но у меня есть пленка. Пленка, на которой все видно.
— Та-ак, — протянула я, закатывая коляску по пандусу на крыльцо. — А ты можешь мне ее показать? Ну, эту самую пленку?
— Ладно, если хотите! — пожал плечами Миша. — Только Оксане не говорите. И вообще никому. Это тайна, ясно?
Я кивнула и вкатила кресло в лифт.
Оказавшись в привычной обстановке, Миша оживился. Мальчик скинул мою куртку и подъехал к телевизору в углу. В отличие от компьютера, этот предмет явно использовался обитателями третьего этажа.
— Оксанка без конца смотрит свои кретинские сериалы, — пояснил Миша. Рядом с телевизором я заметила видеомагнитофон. Мамочки мои! А я и забыла, как выглядит этот предмет! Надо же, как летит время! Всего несколько лет назад у меня была роскошная коллекция шедевров мирового кино на видеокассетах! Но в один прекрасный день я собрала все кассеты в сумку и отнесла в дом престарелых — пусть старички наслаждаются шедеврами Федерико Феллини и Ингмара Бергмана. Его величество Интернет пришел в наш мир…
У Миши была солидная коллекция мультфильмов — сборники советских хитов производства «Союзмультфильма», «Симпсоны», «Принц Египта» и еще много чего.
— Тебе обязательно надо посмотреть мультики Харуко Миядзаки! — сказала я. — «Унесенные призраками» — просто шедевр!
Миша смерил меня взглядом человека, находящегося на том берегу Стикса. А я тут со своими мультиками… Мальчик запустил руку в глубь шкафа и извлек черную кассету без всяких наклеек.
— Вот она! — шепотом сообщил Шишкин-младший, и кассета уехала в щель. — Смотрите. Вы… это… глядите, а я не буду, — отводя глаза, сказал мальчик.
Запись длилась всего полторы минуты. Через несколько секунд после начала я поспешно вырубила звук. И так впечатляло.
На кассете был человек — очевидно, тот самый Аркадий. Выглядел он неважно — как будто долго бежал, продираясь сквозь заросли или ползал по подвалам. Белая рубашка была в грязи, щегольские туфли исцарапаны. На руке секретаря я заметила довольно дорогие часы — не «Вашерон», конечно, но и не китайская подделка.
Секретарь вдруг поднял глаза к камере и совсем по-детски сказал:
— Я больше не буду!
— Фас, дорогие мои! — произнес торжествующий гнусавый голос, показавшийся мне смутно знакомым. А затем… Из темноты на секретаря метнулись звериные тени. Свет вспыхнул и снова погас. Пляшущий свет подвесного фонаря рывками освещал кошмарную картину — то оскаленные пасти и слюну, капающую с клыков, то окровавленную руку с часами в платиновом корпусе, лежащую отдельно от тела. Хорошо, что я выключила звук…
Я досмотрела до конца, потом перемотала на начало, вытащила кассету и положила ее в карман куртки.
— Это я забираю.
Мальчик кивнул — как мне показалось, с облегчением.
— Ты это видел?
Миша сглотнул и снова кивнул:
— Один раз. Я с тех пор спать не могу… Как закрою глаза, так вижу…
Миша закрыл лицо руками. Да, такое зрелище может довести до нервного срыва человека покрепче, чем двенадцатилетний калека…
— Откуда это у тебя? — спросила я. Миша пожал плечами:
— Я просто нашел кассету среди других. Искал мультик на ночь. Когда Оксанка ушла, а я не мог заснуть. А нашел вот это…
— Слушай, мне нужно идти. Там твоя сестра, я должна ее охранять, — задумчиво протянула я. — Но я скоро вернусь. А с Оксаной твоей я поговорю. Прямо сейчас.
— Вы хорошая, — вздохнул Миша. — Только не надо ничего. Я ведь все равно решил умереть. Может, прямо сегодня…
Я достала кассету и сунула ее под нос мальчику. Миша отшатнулся.
— Забудь, что видел это, ладно? — попросила я. — Знаю, это трудно, почти невозможно… но все-таки попытайся.
Миша смотрел на меня огромными глазами, обведенными синевой от бессонницы.
— Человек, который это сделал, поплатится за это, обещаю, — сказала я. — Я найду его. А до тех пор… просто подожди, ладно?
Миша кивнул, и вдруг из глаз его хлынули слезы. Я наклонилась и обняла мальчишку. Худая спина, торчащие позвонки, ребра, как у воробья, вздрагивали, мальчик захлебывался слезами. Он что-то говорил, но я не могла разобрать.
— Что?
— Ну почему все так несправедливо! — сквозь всхлипы наконец расслышала я. — У всех людей нормальная жизнь, один я…
— Нормальная? Нормальная?! — я слегка отстранилась. — Миша, посмотри на меня. Мы не хотели тебя волновать, но я думаю, что тебе нужно это знать. Твой отец в больнице, у него был сильный сердечный приступ. А в твою сестру вчера ночью стреляли, понял? Так что насчет «нормальной» жизни я бы поосторожнее…
— Это правда? То, что вы сказали? — Миша смотрел на меня странным остановившимся взглядом. Ох, я понятия не имею, как нужно обращаться с детьми-инвалидами… Опять ты, Охотникова, судишь всех своей солдатской меркой…
— Но тогда… получается, я теперь единственный мужчина в доме? — маленький инвалид вздернул подбородок.
— Ну… типа да, — осторожно ответила я.
— Тогда я поеду к Виолке! — заявил Миша. — Ей нужна защита, верно ведь? Отвезите меня вниз, прямо сейчас!
Я покатила кресло к лифту. Но тут двери кабины распахнулись, и оттуда выпорхнула Оксана. Девушка была довольной и розовенькой, как искупавшийся поросенок. На вытянутых руках она несла поднос.
— А вот манная кашка! — расплылась в улыбке медсестра. Но тут ее взгляд упал на меня, и улыбка сбежала с физиономии девицы.
— А вы чего тут забыли? — вытаращилась на меня медсестра. — Сергей Вениаминович… это… запрещает посторонним здесь находиться.
— Мишка, заткни уши! — скомандовала я. Мальчик послушался. В нескольких фразах я высказала медсестре все, что я думаю о ее поведении.
— Не скучай тут, я скоро вернусь! — пообещала я ласково и вкатила кресло в лифт. Миша сам нажал на кнопку. Судя по тому, как мальчик улыбался и как горели у него уши, мой приказ он выполнил не полностью.
Виолетта сидела в столовой и с аппетитом ела пирожок.
— Привет, — сказал я ей в спину.
— Как ты могла меня запереть, Женя! — посетовала девушка. — По-твоему, я совсем дура? Пришлось просить Лилию Адамовну меня выпустить.
Тут Виола обернулась и увидела брата. Немая сцена, последовавшая за этим, была прервана приходом домоправительницы.
— Лилия Адамовна, еще две чашки, пожалуйста, — попросила я. — Миша будет пить чай с нами.
Лилия Адамовна кивнула и удалилась с непроницаемым лицом.
Брат и сестра таращились друг на друга. Оба явно чувствовали себя неловко.
— Виола, мне нужно ненадолго уехать по делам. Можно Мише остаться у тебя? Я вернусь часам к десяти, — нарочито будничным тоном, не поднимая глаз от чашки, сказала я.
— Конечно, — Виола, не отрываясь, смотрела на брата. — В шахматы сыграем?
— Давай, — пожал плечами Миша. — Только ты плохо играешь. Я тебя в момент сделаю.
— Ты?! — возмутилась Виолетта почти всерьез. — Щас проверим!
Девушка принесла из библиотеки доску и принялась расставлять фигуры.
— А правда, в тебя вчера стреляли? — не утерпел Миша.
Виолетта кивнула и закатала рукав кофты, так, что стала видна повязка.
— Класс! — восхитился мальчик.
Вот и ладушки! Юным Шишкиным будет о чем поговорить. А мне пора. У меня еще два дела на сегодня. Одно совсем несложное, но важное. Его я сделаю прямо сейчас. А второе — тоже не бином Ньютона. Но его придется ненадолго отложить.
Я вошла в лифт и нажала третий этаж.
Я начала бить ее сразу, как только вышла из лифта. Я могу быть очень жестокой. И умею бить так, чтобы не оставлять следов. Оксана только раз успела прохрипеть:
— Сергею… Вениаминычу… пожалуюсь!
— Жалуйся! — я взяла ее за белые волосы и с силой оттянула голову назад. Медсестра таращилась на меня выпученными от страха глазами. — Жалуйся, сука! Из-за тебя больной ребенок оказался на грани самоубийства! Ты оставляла мальчишку одного по ночам, а сама кувыркалась с каждой подходящей кочерыжкой! Жалуйся, тварь!
Оксана так меня боялась, что даже не решалась орать. Она только закатывала глаза и тряслась мелкой дрожью. В какой-то момент я почувствовала странный запах и поняла, что та обмочилась. Я оттолкнула деваху в угол и скомандовала:
— Даю тебе на сборы десять минут. После этого выметайся отсюда, и чтобы ноги твоей тут больше не было. Господину Шишкину я сама сообщу, что ты уволилась по собственному желанию. Кроме того, настоятельно рекомендую тебе сменить профессию. С детьми ты больше не работаешь, ясно? Сейчас ты соберешь свои шмотки, и я подкину тебя до города. Переоденься, в таком виде я тебя в свою машину не посажу.
Спустя какой-нибудь час я высадила Оксану на окраине Тарасова на автобусной остановке. Девушка, сгорая от стыда и унижения, таращилась на меня полными ненависти глазами.
— Еще раз увижу — убью, — пообещала я. — Я не шучу, ты же понимаешь?
В зеркальце заднего вида мелькнула фигура бывшей медсестры с чемоданом в руках и вот уже пропала за поворотом. Прямо с мобильного я позвонила в агентство «Христофор», специализирующееся на работе с инвалидами и лежачими больными. Я обрисовала ситуацию и попросила прислать сотрудника — лучше мужчину — прямо сегодня.
Конечно, я брала на себя чересчур много. Обычно я такого себе не позволяю. Но ситуация у нас была чрезвычайная. Сергей Вениаминович в больнице, в Виолетту вчера стреляли… А Мише находиться в обществе Оксаны просто вредно для здоровья. Ничего, я как-нибудь объясню случившееся, пусть только все хоть немного наладится…
Я позвонила Виолетте и сообщила о кадровых перестановках.
— Не понимаю, почему Оксане приспичило увольняться так спешно! И мне ничего не сказала! — недовольно протянула девушка. — А это агентство, оно точно хорошее? А то пришлют неизвестно кого…
Я заверила, что агентство — высший класс и работают там сплошь профессионалы. Это была правда — пару лет назад мне пришлось обратиться к ним примерно по такому же поводу. Тогда один местный предприниматель нанял меня для того, чтобы охранять его старушку-мать. У этого человека возникли проблемы с партнерами по бизнесу, и обе стороны, до того вполне цивилизованные, развернули настоящую войну. Они не церемонились, угрожая женам, детям и даже домашним питомцам.
Единственной женщиной в жизни моего клиента была восьмидесятилетняя мамаша. Несмотря на почтенный возраст, эта властная дама не позволяла ни одной особе женского пола задерживаться возле ее драгоценного сына больше, чем на одну ночь. Так что мне пришлось охранять прикованную к постели, но оттого еще более активную даму. В жизни моей бывало всякое, но признаюсь: без помощи сотрудников агентства «Христофор» я бы не справилась…
В «Колючий ананас» я приехала к семи вечера. До открытия клуба оставался еще целый час, но я знала, что персонал уже на месте. Я обошла клуб сзади и позвонила в допотопный звонок у задней двери. Высунулся какой-то сопляк в белой мятой рубашке — официант или кто-то в этом роде.
— Вам чего? — поминутно оглядываясь через плечо, поинтересовался парнишка.
— Шуру позови! — приказным тоном скомандовала я.
Парнишка шагнул назад, а я бесцеремонно толкнула дверь и последовала за ним. Именно на это я и рассчитывала — если прийти в клуб с парадного входа, неминуемо нарвешься на охранника и будешь полчаса с ним объясняться. А через служебный ходит одна обслуга. И никакой охраны там в помине нет. Кстати, это касается не только такой жалкой забегаловки, как «Ананас», но и вполне приличных заведений. Несколько раз мне приходилось таким образом проникать в дорогие и, казалось бы, защищенные места.
Парнишка шустро шагал неосвещенным коридором. Вот он стукнул в пластиковую дверь и крикнул:
— Шурик, тут к тебе баба какая-то!
После чего растворился в темноте.
Дверь приоткрылась. Я предусмотрительно помедлила, прежде чем входить, потом резко ударила ногой в район замка, отчего дверь как следует приложила того, кто за ней прятался.
— Уй-ю! Драться-то зачем! — горестно произнес мужской голос, и я вошла в комнату.
Шура прижимал обе руки к носу. На белую рубашку с красным галстуком-бабочкой капала кровь из расквашенного носа, а на лбу красовалась ссадина. Кастет валялся на полу — видимо, выпал из ослабевших рук.
Я подобрала уличное оружие, примерила — нет, мне не по руке. Слишком велик. Аккуратно положила на стол и повернулась к сутенеру.
— Ты кто, повар или кассир? — спросила я, без особого интереса разглядывая мужика. Еще в первый визит в этот задрипанный клуб я поняла, что Шура занимает в «Ананасе» какую-то вполне легальную должность. А девочки — это побочный заработок. Для профессионального сутенера это место — слишком мелкая лужа. А девчонки наверняка были студентками соседнего швейного училища — уж слишком свежи они были для профессионалок, слишком стреляли глазками.
— Диджей, — гнусаво ответил мне Шура.
— Да ладно?! — восхитилась я. — Всегда мечтала познакомиться с настоящим диджеем!
— Хорош веселиться, — потупился мужик. — Чего надо-то? Ты из прокуратуры, что ли?
— Не угадал, — сказала я. — Я из темного леса, где водятся страшные волки.
Мужик без улыбки смотрел на меня. Во взгляде его читалось вселенское разочарование.
— Все вы, овчарки, одинаковые, — с тоской проговорил диджей-сутенер. — Мало вам чавку начистить, еще и поглумиться надо…
— Все, не буду. Извини. Я ищу одного твоего знакомого. На вид лет шестнадцать-семнадцать, темные очки, стрижка короткая, мокасины надеты на белые носки, имя — Мага. Говори, где я могу его найти, и прощаемся. Мне тоже, понимаешь, некогда…
Шура смерил меня оценивающим взглядом. Увиденное его не обрадовало. Мужик он был тертый, поэтому ситуацию оценил быстро и правильно.
— Саперная, двадцать четыре, квартира восемнадцать. И я тебя впервые вижу, — по-военному четко отрапортовал Шура. — Если что — буду отпираться до последнего.
— Договорились. А сувенир беру на память, — и я прихватила кастет. Неудобный, зато теперь мой. Пригодится в случае чего…
Я покинула «Ананас», где только начинала шевелиться жизнь. Бухала музыка, загорались фонари. У парадного входа уже приплясывала компания малолеток, и сонный охранник лениво советовал им идти домой делать уроки.
Я села в «Фольксваген» и поехала по указанному адресу. Это был жилой дом, так что никаких проблем не ожидалось. Я позвонила в дверь. Открыла мне полная женщина в темном платье до пят и в платке. Признаюсь, я на мгновение опешила и осторожно опустила кастет в карман, разжав пальцы.
— Вам кого? — спросила женщина с сильным акцентом.
— Э-э… Мне бы Магу.
— Его нэт. Он в тэхникуме, на занятиях. Скоро будэт.
И дверь захлопнулась у меня перед носом. Какой техникум?! Время к ночи…
Как наивны и слепы бывают матери! Все им кажется, что их ангелочки учатся с утра до вечера!
Я пристроилась на подоконнике обшарпанного подъезда. Позвонила Виолетте. Дочь миллионера сообщила мне, что у них все в порядке. Но что сейчас она очень занята — кое-кто привык, понимаете ли, жульничать во время игры, так что за ним нужно смотреть очень внимательно. «Кто жульничает?! Я?! Да ты сама козырь из рукава достала! Думаешь, я не видел?!» — судя по Мишиным воплям, от благонравных шахмат Шишкины уже перешли к картам. Я нажала отбой.
Мне пришлось подождать еще минут пятнадцать, прежде чем в подъезде послышались тихие шаги.
На нем были все те же темные очки, хотя на улице уже стемнело.
— Привет! Помнишь меня? — спросила я, выходя из подъездного сумрака на свет. Мальчишка дернулся.
— Значит, помнишь. Пожалуйста, не беги и вообще не дергайся, и все будет в порядке. Я пришла поговорить, ясно?
Паренек оскалил белые, как у волчонка, зубы и выдал мне в лицо матерную фразу.
— Стыдно, Мага. Ты ведь с женщиной разговариваешь, — покачала я головой.
— Ты не жэнщина.
Я пожала плечами:
— Ладно. Просто скажи мне, какие претензии у тебя к моей клиентке, и разбежимся по-хорошему.
Мага молчал. Под очками лицо его казалось белым и неподвижным, как маска.
— Слушай! — рассердилась я. — Прекрати играть в войнушку! Если ты мне не скажешь, что тебе надо от Виолетты Шишкиной, я об этом не узнаю. И как, по-твоему, мы будем решать проблему, если ты ее обозначить не хочешь?!
Мага призадумался.
— Ладно, — наконец вынужден был признать мальчишка. — Твоя Выолетта любит веселье, понимаешь? Танцы любит, вино…
— Таблетки всякие, — подхватила я, — которыми ты ее снабжаешь. Об этом я и сама догадалась. Ну-ну, продолжай.
Мага покосился на меня и сказал:
— Ну, недели две назад я возил твою Выолетту в казино. Поиграть она любит.
— Поня-ятно, — протянула я. — Значит, ты повез девушку в подпольное казино. Поиграть. И там, я так понимаю, и возникла проблема. Назови мне размер проблемы.
Мальчишка торжествующе улыбнулся и ответил:
— Два лимона баксов.
— Ско-о-олько?! — у меня глаза на лоб полезли.
Мага сверкал зубами. Мальчишка был очень собой доволен.
— Как Виолетта умудрилась проиграть такую сумму?
— Так она не одын раз ездила! — возмутился Мага. — Она часто играла. Приедет в клуб, потом прыг ко мне в машину. Везу ее в казино. Там рулетка, блек-джек, все как полагается… Веселая дэвушка, очень!
— Так, — подвела я итог. — Значит, Виолетта Шишкина использовала клуб «Колючий ананас» как прикрытие. А я-то не могла понять, что она забыла в этой студенческой столовой… Вместо танцев девушка ездила с тобой в подпольное казино, где играла, делая крупные ставки. И доигралась. А теперь ты пытаешься взыскать с нее долг, верно?
Мага важно кивнул:
— Долги надо платить. Даже таким красивым дэвушкам. Что, не так?
Я задумалась. История эта не нравилась мне чрезвычайно.
— Давай договоримся так. Я поговорю с Виолеттой и выясню, так ли было дело. Завтра мы встретимся снова.
— Приезжай к десяти вечера в «Ананас»! — торжествующе оскалился Мага. Мальчишка был уверен, что выиграл раунд всухую.
— Ноги моей не будет в вашей забегаловке! — отрезала я. — Давай встретимся днем в нейтральном месте. Там, где не будет твоих друзей. Если надо будет, мы потом их навестим. Встречаемся на углу Советской и Московской в три часа дня. И не опаздывай! Ты ведь деловой человек?
Мага кивнул.
— Кстати, ты давно в Тарасове? — поинтересовалась я, начиная спускаться по лестнице. Когда я проходила мимо парнишки, он отшатнулся, чтобы я случайно до него не дотронулась.
— Два года. А что? — напрягся Мага.
— В техникуме учишься?
— Не ваше дело! — дернул ртом мальчишка.
— Не мое, — признала я. — Маму твою жалко, а так мне-то наплевать… ну, до встречи.
Было уже девять, и моя машина пробиралась в потоке транспорта, запрудившего центр города. Вечер пятницы, что поделаешь! Народ жаждал развлечений.
Проезжая мимо довольно респектабельной гостиницы, я заметила мелькнувшую в толпе знакомую фигуру. Не веря своим глазам, я потрясла головой. Но привидение никуда не делось. По тротуару как ни в чем не бывало шел Войтек. А я-то была уверена, что спортсмен давно уже вернулся в свой кампус в Туманном Альбионе!
Я припарковалась и вышла из машины. Накинула капюшон и пристроилась в плотной толпе сразу за иностранцем. Интересно, куда это он направляется…
Проследить за спортсменом оказалось нетрудно — парень совершенно не смотрел по сторонам. Спортивным шагом Войтек проследовал до ближайшего кафе. Знаю это место, здесь подают отличные пельмени… Внутрь я заходить не стала, устроилась возле стеклянной витрины. Посетители кафе были для меня как рыбки в аквариуме — все на свету. Иностранец заказал пельменей, быстро, по-военному сожрал двойную порцию, запил какао и бодрым шагом вышел на улицу. Кажется, парень направлялся в гостиницу, спать. Ничего не понимаю…
В гостиницу мне не пролезть, значит, придется играть в открытую.
— Привет! — по-английски окликнула я спортсмена. — Вот не ожидала тебя здесь встретить!
При виде меня парень смутился, но потом с вызовом взглянул мне в глаза:
— Я раздумал уезжать. Виола такая переменчивая. Я подумал, вдруг она еще раз передумает. А из Тарасова мне вернуться будет гораздо удобнее, чем из Лондона…
— Слушай, пойдем выпьем кофе! — предложила я. — Знаю тут неподалеку отличное место. А то в этой забегаловке какао прямо как в пионерском лагере…
Войтек едва заметно покраснел и кивнул. Да, с деньгами у парня совсем туго, раз он ходит обедать в ближайшую пельменную…
В уютном кафе было темно, пахло кофе и пирожными, играла европейская музыка. Я заказал пирожных и незаметно придвинула тарелку к спортсмену. Такому телу надо много калорий…
— Скажи, Войтек, а тебя не удивляло, что Виолетта так часто ездит в клуб? Все время в один и тот же?
— В этот отстойник? — поморщился спортсмен. — Удивляло, конечно. В Лондоне мы посещали совсем другие заведения. Но Виола — ее ведь не переспоришь. А что?
— Похоже, у нее неприятности, — вздохнула я, помешивая ложечкой кофе. — И серьезные.
— Я могу помочь? — встрепенулся парень. Нет, ну до чего самоотверженный воздыхатель достался Виолетте Шишкиной!
— Вряд ли. Лучше расскажи, как часто Виолетта уезжала в клуб без тебя?
— Ну, раза два в неделю точно, — наморщил лоб спортсмен. — Она знала, что мне там не нравится, и иногда ездила с шофером. Он сидел в машине и ждал ее. Еще несколько раз Виола куда-то исчезала прямо в клубе.
— Как это? — вскинулась я.
— Не знаю… Обижалась на что-то и шла танцевать с другим. Возвращалась через час-полтора. Однажды я пошел ее искать, обошел весь клуб — там полно всяких закоулков — но ее там точно не было. Я спросил, когда она вернулась… Но Виола закатила такой скандал… И больше я не спрашивал. Скажите, Женя, может быть, мне вернуться к Виоле?
От такого нелогичного вопроса я вздрогнула, потом поспешно замотала головой:
— Н-нет, Войтек, лучше не сейчас.
— Но вы дадите мне знать, когда я буду ей нужен? — не отставал спортсмен. — Вот номер моего телефона. Я даже купил местную сим-карту. Правда, мне постоянно звонят какие-то люди и требуют Тамару… Но я очень плохо понимаю по-русски.
Я встала, подзывая официанта.
— Хорошо, Войтек, если Виола захочет вас видеть, я вам сообщу. Пейте кофе, а мне пора.
Я расплатилась и вышла из кафе.
В Шишки я приехала уже к одиннадцати. Виолетта и Миша еще не спали — они азартно шлепали картами, устроившись на полу в гостиной. Судя по крошкам на полу, пикник они устроили прямо здесь.
Третьим в их компании был смуглый молодой парень с раскосыми глазами в фирменной форме «Христофора» — костюме, как у хирургов, только желтого цвета, с логотипом на спине.
— Жень, познакомься, это знаешь кто? Это Равиль! Он будет за мной ухаживать вместо Оксаны! — в полном восторге сообщил мне Миша.
— Да ну? Отличная новость! — кивнула я. — Только спать охота… А тебе?
Мальчишка немедленно принялся зевать.
Равиль подкатил кресло и ловким движением посадил туда Мишу. Санитар и его маленький подопечный уехали на лифте наверх, а Виолетта принялась собирать карты.
— Этот Равиль — чистое золото, — наконец подняла на меня глаза девушка. — Представляешь, он все умеет! Кормить, купать, переодевать…
— У него работа такая, — я пожала плечами. — Виола, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
Девушка в испуге выронила карты:
— Что-нибудь случилось? Что-то с папой, да?
— С Сергеем Вениаминовичем все в порядке. Проблемы у тебя. Сегодня я беседовала с Магой, и он рассказал мне очень интересную историю. В ней фигурирует два миллиона долларов.
Виолетта поникла головкой и залилась слезами.
— Ой, Женя! Я такая дура! Зачем я только связалась с этим Магой!
Трудно было не согласиться, но я деликатно промолчала. Шишкина подняла залитое слезами лицо и, захлебываясь, проговорила:
— Сначала все было хорошо. Очень весело и классно. Я не принимаю тяжелых наркотиков — так, ерунда, просто для поднятия тонуса… И в казино я тоже играла по маленькой. Больше пяти сотен баксов никогда не проигрывала. Однажды даже выиграла тысяч десять…
Знаем мы эти фокусы. Клиенту дают выиграть, чтобы он не потерял интереса к игре. Эта фаза означает, что из клиента готовят «кабанчика» и скоро разденут до трусов. Жаловаться клиент точно не станет. «Позвольте? Какое подпольное казино? В нашем городе ничего такого нет. У нас тут не Лас-Вегас. Вас что, кто-то заставлял играть?!»
— Как ты умудрилась просадить такую сумму? — строгим голосом классной дамы спросила я. Виолетта задумалась.
— Странно, Женя, но я совершенно не помню этого момента. Мага меня чем-то напоил. Да еще, наверное, подмешал в коктейли какую-то дрянь. На следующий день мне было так плохо! Все мерещился этот мерзкий запах. Вот двадцать тысяч я проиграла точно, что было, то было. А два миллиона… как я теперь скажу папе?!
И дочь миллионера снова залилась слезами.
Ну, это, положим, как раз не проблема. У господина Шишкина в этом городе много влиятельных знакомых. Пара телефонных звонков — и вся правоохранительная машина завертится в нужном направлении. Плохие парни еще пожалеют, что разинули рот на кусок не по чину и рискнули обидеть дочку Шишкина… Самое смешное, что Сергею Вениаминовичу и платить-то не придется! Просто окажет в свою очередь услугу тому, кто ему помог, и все дела. У людей влиятельных свои счеты, и далеко не все там измеряется деньгами.
— Папе сказать придется. Только немного погодя. Думаю, тебя попросту подставили. Завтра я съезжу и проведу второй раунд. Надо обозначить наши намерения — пусть хоть на время от тебя отстанут.
— Спасибо тебе, Женя! — Виола вдруг бросилась мне на шею.
— Ладно-ладно! Кстати, знаешь, кого я встретила сегодня в городе? Войтека!
Виолетта закатила глаза:
— Ой, нет! Я его видеть не могу! Это не мужчина, а какой-то коврик для ног! Я же сказала, что между нами все кончено!
— Ну, позвони ему и скажи еще раз. А то твой спортсмен загнется на пельменях местного производства…
Виола отправилась спать, да и я с чистой совестью улеглась на свой ортопедический матрас. Но заснуть почему-то не получалось. Перед глазами снова и снова прокручивались жуткие кадры с той пленки, что дал мне Миша Шишкин.
Вот Аркадий снова произносит: «Я больше не буду!» Вот невидимый в темноте человек произносит: «Фас, дорогие мои!» Нет, все-таки я где-то уже слышала этот голос…
И наконец клыкастые твари бросаются на беззащитного человека. Кстати, я до сих пор не уверена, что это именно волки. На пленке не видно, что это за существа. В прыгающем свете фонаря возникают то окровавленные пасти, то бетонные ступени…
Остаток ночи мне снились кошмары. Появлялась Оксана и стреляла из охотничьего ружья в Мишу. Мага с бензопилой гонялся за визжащей Виолеттой. Из леса выходил совершенно голый Роман. Он предлагал увезти меня в далекую страну и жить там вместе с волчьей стаей. «Ты будешь моей альфа-волчицей!» — говорил доктор биологических наук.
