Глава 5
Я лениво перелистывала страницы романа. Не понимаю, как моя тетушка Мила может это читать. Да что там — читать! Она поглощает криминальное чтиво пачками! Еще несколько лет назад наша небольшая квартира была попросту забита детективами — кое-где стеллажи возвышались от пола до потолка. Иногда тетя разрешала мне набить полный рюкзак книг и оттащить в библиотеку по соседству. При этом Мила обычно закрывала глаза, чтобы не видеть, что именно я снимаю с полок, а то ей становилось жалко — «Женя, Женя! Не трогай, это восьмой роман из серии «Криминальная страсть»!».
Но слава тому, кто изобрел электронные книги! После того как я подарила Миле это полезнейшее устройство, книжные завалы в нашем доме стали потихоньку сокращаться. Теперь тетушка читает новинки раньше, чем они появляются на прилавках магазинов, да и классику перечитывает таким же образом.
Нет, все-таки я не понимаю, как можно увлекаться подобным чтивом! Сюжет предсказуем, персонажи картонные. Ни за что не поверю, что на свете существуют такие злодеи — чернее черного, пробу ставить некуда… Ну, то есть я знаю, что они существуют. Кое с кем я даже знакома. Но ни один из них не строит замков на скале, притом что действие происходит в средней полосе России. Ни один не прячет связанного сыщика в подземелье, чтобы он там умер от голода. Всего одна пуля прекрасно решает проблему чересчур ушлого частного детектива, к чему все эти церемонии?!
А героиня? Это же курам на смех! Она собирается покончить с собой и стоит на крыше небоскреба в развевающемся свадебном платье, потому что ее аккурат перед бракосочетанием бросил любимый! Эффектно, не спорю. Но автор так и не смог придумать правдоподобную причину, по которой герою срочно понадобилось выползать на крышу. Покурить и подумать он, видите ли, решил! Зато сцена получилась уморительно смешная. Особенно мне понравилось, как героиня, побеседовав с героем и уже раздумав прыгать, случайно срывается с крыши. Герой, само собой, в последний момент ловит ее за платье, и девушка висит над пропастью в облаке белоснежных кружев. Ага. Так я вам и поверю… Вы представляете, сколько весит девушка? Не бумажная, а нормальная. Килограммов пятьдесят, не меньше. Это какой же материал выдержит такой вес? Разве только «чертова кожа»… Представив, как выглядит эта романтическая картина снизу, я окончательно развеселилась.
А второстепенные персонажи? Это же ужас! В жизни таких людей попросту не бывает! А если и встречаются такие оригиналы, их быстренько помещают в соответствующее учреждение типа дурки… Хотя нет. Как раз тут я несправедлива по отношению к автору этой ерунды в мягкой обложке. Еще как встречаются! Взять, к примеру, Изольду Николаевну…
И как только я это подумала, со двора донесся привычный уже крик: «Юра! Юрочка-а!»
Я вскочила, швырнула в кресло растрепанную книжку и припустила вниз по лестнице. Совершенно ни к чему, чтобы Изольда тревожила обитателей этого дома — сегодня им и так досталось…
— Добрый день, Изольда Николаевна! — бодро приветствовала я старуху. — К сожалению, Сергея Вениаминовича нет дома, так что пожелать ему доброго утра или вечера не получится.
— Неужели? — светским тоном сказала Изольда. — А Виолочка? Могу я увидеть Виолочку?
— Увидеть Виолочку вы тоже не сможете. Она нездорова, сейчас отдыхает. Мне очень жаль, но вам лучше прийти в другой раз.
Старуха посмотрела мне в глаза. Не знаю, действительно ли она была сумасшедшей или просто ломала комедию, доводя обитателей Шишек до нервного срыва… Но дурой эта женщина не была. Она мгновенно поняла, что со мной этот номер не пройдет и что я не стану терпеть ее закидоны. Поэтому Изольда отбросила притворство и вполне нормальным тоном спросила:
— Ну а Юрочку я могу повидать?
— Понятия не имею, — честно ответила я. Секретаря я не видела давно и, честно говоря, почти забыла о его существовании. — Поищите, он где-нибудь на территории. Только не кричите, пожалуйста.
— Ой нет! — поморщилась Изольда. — Я не стану его искать. Не хочу отрывать Юрочку от работы. Просто передайте ему, что я жду его к ужину, как обычно.
И бывшая театральная дива заковыляла на высоких каблуках к воротам. Сегодня у нее был «черный» день, и мантилья весело развевалась на ветру.
Бедный Юрочка! За что парню такое наказание? В прошлый раз я своими глазами видела, как Изольда вынула из сумочки клетчатый платок и промокнула своему мальчику нос! Какая девушка согласится встречаться с великовозрастным младенцем? Неудивительно, что к ужину Юру ждет только мамочка…
Я подошла к будке охранников, дождалась, когда за спиной Изольды закроются ворота, и сказала:
— Привет, ребята!
Сегодня дежурили Саня и Данила.
— Можно вас на пару слов? — позвала я.
Саня остался на посту, а Данила, старший в паре, вышел ко мне.
— Слушай, я насчет вот этой дамы, — сказала я. — Сергей Вениаминович в больнице…
— Да уж мы в курсе, — вздохнул Данила.
— Нельзя ли какое-то время не пускать ее на территорию? А то она плохо действует на Виолетту. Все нервы девушке истрепала.
— Не могу, — пожал плечами охранник. — И сам бы рад ее тут не видеть… Это же надо, едва не каждый день цирк шапито… Но Сергей Вениаминович велел ее не трогать. Если ее не пускать, она начинает прорываться с боем, понимаешь?
Я представила картину и содрогнулась:
— Это что, всё ради того, чтобы пожелать Шишкину доброго утра?!
Данила поморщился:
— Да у них какие-то старые дела… не мое это дело, Жень.
Прекрасно понимаю охранника. Данила поежился на холодном ветру и сказал:
— Как ты думаешь, он выкарабкается? В смысле, хозяин?
Я пожала плечами. Пора бы уже связаться с больницей, что-то долго не звонят.
— Надеюсь.
— Он отличный мужик, — вполголоса признался мне охранник и даже слегка покраснел.
— В чем дело? Что случилось? — спросил властный голос за моей спиной. Надо же, как тихо подкрался…
Я обернулась. За мной стоял Юрий Севастьянов и хмурил свои светлые брови, стараясь выглядеть солидным.
— Вас-то мне и надо, Юра! — обрадовалась я, подхватила секретаря под ручку и повлекла в сторону конторы. Парень разевал рот, пытаясь что-то сказать, но я не дала бедняге ни единого шанса. В конторе я уселась на стул и нагло попросила напоить меня чаем. Юра принялся хлопотать. Привычное занятие вернуло парнишке душевное равновесие — чего я, собственно, и добивалась.
— М-м, как вкусно! — я отпила глоток и прикрыла глаза от удовольствия. — Спасибо, Юра!
Паренек приободрился окончательно и уселся напротив. Я быстренько окинула взглядом контору. Что ж, Юрочка прямо-таки обжился здесь за время отсутствия хозяина. Ведь последние дни Шишкину было не до поместья, он и ночевать-то не всегда приезжал. Так что теперь контора носила яркий отпечаток личности секретаря. В самом центре рабочего стола стояла фотография Изольды Николаевны в серебряной рамочке. Госпожа Севастьянова была в белом платье, загадочно улыбалась в объектив и прижимала к груди белую собачку.
Видимо, без пристального ока матери Юрочка просто не мог работать.
— Юра, вы сейчас не очень заняты? У вас найдется минутка?
Севастьянов слегка расправил плечи, вскинул голову, минутку подумал и только потом кивнул. Ну комедия! Хотя, с другой стороны, в отсутствие Шишкина именно парнишка ведет дела в поместье…
— Скажите, Юра, вы не могли бы сделать так, чтобы ваша мама не приходила сюда так часто?
Секретарь сник, как воздушный шарик, в который ткнули иголкой. Взгляд у Юрия сделался затравленный, и он тихо спросил:
— Что, все так плохо?
— Понимаете, Изольда Николаевна появляется в Шишках каждый день. Она расстраивает и раздражает не только Виолетту, но и Сергея Вениаминовича. Вы ведь уже в курсе, что сегодня его увезли в больницу?
Юра грустно кивнул:
— Да, я слышал. Очень надеюсь, что Сергей Вениаминович скоро поправится. Он был так добр к нам. На работу меня взял… Я долго не мог никуда устроиться, ну, вы понимаете… из-за мамы.
Вот мы и подошли к ключевой фигуре. Дальше я подбирала слова очень осторожно:
— Скажите, Юра, вы никогда не думали о том, что вашей маме было бы лучше в специальном учреждении, под присмотром квалифицированных специалистов…
Юра поднял на меня несчастный взгляд:
— Вы не первый человек, который мне такое советует… но я никогда не отправлю маму в больницу. Да ее и не возьмут…
— Почему? — изумилась я. — Даже мне, постороннему человеку, ясно, что Изольда Николаевна нуждается в помощи специалистов…
— Она здорова, — мрачно сообщил мне Юра. — Здорова, как вы и я, понимаете?
Я помотала головой, пытаясь понять, шутит секретарь или попросту издевается. Да по Изольде Бедлам плачет!
— Мама — актриса, — продолжал объяснять Юрий. — Ей нужно внимание, восхищение. Сильные эмоции, публика, наконец. С тех пор как она вышла замуж за папу, она была всего этого лишена. А когда он погиб… Сначала она действительно немного повредилась в уме, но довольно быстро пришла в себя. Но за это время…
Юра замолк, но я уже и так поняла, что случилось. После трагедии Изольда начала получать от окружающих то, чего ей так сильно не хватало, — внимание, сочувствие, интерес, горящие любопытством взгляды и перешептывание за спиной… «Что, действительно жена того самого?.. бедняжка! Какая красавица». Случилось страшное — актриса получила публику. И совершенно не собиралась с ней расставаться. И ничего, что после аварии прошло уже семь лет. Изольда по-прежнему в образе, вся такая интересная в черном… ну, то есть это она так думает. И продолжает играть свой кошмарный спектакль в гордом одиночестве…
— Ладно, Юра, я все поняла, — вздохнула я. — Просто постарайтесь на какое-то время занять вашу маму чем-нибудь другим. Кота ей заведите, что ли…
Мальчику с Изольдой не справиться, это ясно. Но почему Шишкин ее терпит, вот что странно?
— Кота? — изумился Юра. — Но мама терпеть не может кошек. Она любит собак.
Вот тут я удивилась. Да, я знаю, все человечество делится на кошкофилов и собаколюбов, не считая тех, кто вообще терпеть не может любую живность. Но я была уверена, что такие неврастеники, как Изольда, без ума от кошек. Собак любят обычно женщины позитивные, уравновешенные, спортивного типа. Еще они обожают лошадей, путешествия… Или, наоборот, женщины властные, занимающие руководящие посты или вообще служащие в силовых структурах. В общем, на Изольду совсем не похоже…
— А правда, что сегодня к нам приезжал банкир Крашенинников? — спросил Юрий, явно переводя разговор на другую тему.
Я кивнула.
— Эх, жалко, я его не видел! — совсем по-мальчишески протянул секретарь.
— Он что, ваш герой? — мне стало смешно. Нашел, блин, себе кумира!
— Нет, что вы! — испугался Юра. — Краш — страшный человек!
Интересненько…
— Юра, — медленно переспросила я. — А почему вы уверены, что Олег Крашенинников — страшный человек? Вы что, с ним знакомы?
Юра побледнел так, что веснушки пропали с лица. Секретарь поспешно замотал головой:
— Нет, что вы! Откуда мне его знать!
Я продолжала молчать, доброжелательно глядя Юре прямо между глаз. Этот прием используют следователи. Человек начинает нервничать и выбалтывает то, чего говорить вовсе не собирался. Вот и Севастьянов затараторил, ежась под моим пристальным взглядом:
— Понимаете, Евгения Максимовна, с ним общался один человек… и кое-что мне про него рассказывал. Поэтому я так и сказал.
Так-так-так! Это кто же из знакомых парнишки вхож в окружение банкира? Я продолжала молчать, вдобавок слегка улыбнулась. Юра сглотнул и продолжал:
— Это Аркадий, ну, тот, которого убили.
Бинго!
— Скажите, Юра, а Сергей Вениаминович знал, что его секретарь общается с Крашенинниковым?
— Знал, — Юра тяжело вздохнул. — Сергей Вениаминович случайно узнал об этом. Он такой скандал устроил! Уволил Аркадия и даже сказал, что ему в этом городе, в Тарасове то есть, приличной работы не найти. Пусть убирается в Москву, к своему покровителю…
— И что же было дальше? — любопытству моему не было предела.
— Ну… в ту же ночь Аркадия убили.
У меня оставался еще один вопрос.
— Юра… Ведь вы стали секретарем только после смерти Аркадия. Значит, вы не могли присутствовать при этом разговоре, верно? Скажите, кто передал вам эту информацию? Откуда вы в таких подробностях знаете все, что происходило между Шишкиным и его секретарем?
Юра набычился и сжал губы. Я поняла, что добровольно парнишка ничего мне не скажет. А пытать его в мои планы пока не входило.
— Ну ладно. Тогда я пойду. Спасибо за чай. Всего хорошего, Юра!
На лице парня отразились такие облегчение и радость, что я едва не фыркнула. Интриган начинающий… учиться тебе еще и учиться!
Значит, Шишкин узнал о том, что в его ближайшем окружении завелась крыса. Наверняка секретарь Аркаша долгое время сливал информацию о своем хозяине его лучшему врагу. Неудивительно, что Шишкин так взбеленился, уволил продажного секретаря… Только кто же все-таки его убил? И каким, скажите на милость, образом?
Я вернулась в дом. Виолетта сидела в столовой в обнимку с бутылкой бренди. Эта бутылка за последние дни сделалась просто еще одним членом семьи! На столе перед девушкой лежал сотовый телефон.
Виола подняла на меня заплаканные глаза. Девушка была уже сильно нетрезва.
— Надо позвонить, Женя! — сообщила мне мадемуазель Шишкина. — Надо позвонить в больницу, узнать, как там папа… А я не могу. Пью для храбрости и все равно не могу.
Я присела за стол и отодвинула бутылку от девушки. Виолетта немедленно подтянула бренди к себе поближе.
— Если папа… если он умрет, я останусь совсем одна! — жалобно проговорила девушка. Сейчас она казалась совсем юной и беспомощной. От былой самоуверенности не осталось и следа.
— Ну почему же одна! — безжалостно сказала я. — У тебя еще есть младший брат.
Тут Виолетта окончательно залилась слезами.
— Значит, останусь с братом-инвалидом на руках! Еще лучше!
Я пожала плечами. Я не психиатр и не священник. Моральные терзания и нравственный облик моих клиентов меня не касаются.
Можно было бы напомнить девушке, что она останется также с миллионным состоянием на руках и с превосходным образованием, которое позволит грамотно распоряжаться бизнесом отца, о чем Шишкин своевременно позаботился. Но я промолчала.
— С кем это ты там разговаривала? — подозрительно покосилась на дверь Виолетта.
— С Юрой.
— А, с этим мерзким слизняком! — взвилась дочь миллионера. — А ты знаешь, почему папа не может видеть моего братика? Вовсе не потому, что он такой бессердечный!
— Почему же? — поинтересовалась я и плеснула себе бренди на донышко стакана.
Виола сделала три могучих глотка из своего бокала, дрожащей рукой поправила спутанные волосы и начала говорить:
— Семь лет назад у нас была счастливая нормальная семья. Правда, папу мы видели не очень часто, он почти все время пропадал на работе. Зато у нас была мама, отличная няня для Миши и воспитательница для меня.
— Воспитательница?! — я подняла брови. Виолетта слегка смутилась.
— Я училась в школе и иногда позволяла себе… Ничего особенного, все так делают. Ну, покурить там, выпить на пижамной вечеринке с девчонками… Вот папа и нанял эту крысу. Мама не очень много времени проводила дома, у нее был свой бизнес — бутики белья.
И вот однажды — как сейчас помню, это было воскресенье — раздался звонок.
Девушку била дрожь, глаза Виолетты горели, как у безумной. Мне не понравился ее взгляд.
— Не надо, Виола, можешь мне не рассказывать.
— Нет, надо! Я хочу, чтобы ты знала… И не думала плохо про папу. В тот день он почему-то рано вернулся домой. Мы сидели за обедом и ждали маму — она вместе с Мишей уехала с ночевкой в домик на озере. И вдруг нам позвонили из полиции и сообщили, что произошла авария. Мы сели в машину и поехали. Папа не хотел меня брать, но я настояла… Авария случилась на трассе — мамина машина вылетела в кювет и перевернулась. Миша сидел на заднем сиденье и остался жив. А на переднем…
Виола захлебнулась рыданиями. Но справилась с собой:
— За рулем сидел папин партнер по бизнесу Игорь Севастьянов. Он был мертв. А рядом с ним сидела мама. Штаны Севастьянова были расстегнуты, а ее рука…
Виола больше не могла говорить.
— Не надо, Виола, не плачь. Это случилось уже давно, и твоей вины тут нет…
— Ты не понимаешь! — замотала головой девушка. Волосы прилипли к лицу, мокрому от слез. — Они каждые выходные ездили в домик на озере и там занимались любовью! А Мишу мама таскала с собой для прикрытия! Он был маленький и все равно ничего не понимал!
— Виола, они взрослые люди. В жизни бывает всякое. Ну, полюбили друг друга женатый мужчина и замужняя женщина… Через какое-то время они бы расстались, и никто бы ничего не узнал. Если бы не авария…
Виола вытерла слезы салфеткой.
— И с тех пор я их всех ненавижу! — голос девушки больше не дрожал. — Всех, а особенно Изольду и этого слизняка Юрочку.
— Послушай, ну при чем тут Изольда! Она-то в чем виновата?
— Если бы она не была такая идиотка, она бы смогла удержать при себе мужа и ничего бы не случилось! — сверкая глазами, сообщила мне Виолетта.
Я отхлебнула бренди. Да, вот типичный пример так называемой женской логики… Хотя в чем-то Виолетта права.
— И Мишку с тех пор папа просто видеть не может, — мрачно, глядя в пустой стакан, сказала девушка. — Он ужасно похож на маму. Эти глаза… Папа старается забыть о том, что случилось, а Миша просто своим существованием напоминает…
Виолетта потянулась за бутылкой. Я отодвинула бренди и придвинула к девушке телефон.
— Прекрати сейчас же, ты мне не мать! — взвилась Виолетта, но телефон все-таки взяла. За время разговора Виола слегка протрезвела. Пока шли гудки, девушка кусала губы. Наконец на звонок ответили. Я слышала только отрывистые восклицания Виолетты. Ну, кажется, все не так страшно…
Наконец девушка повернулась ко мне. Глаза ее сияли.
— С папой все будет в порядке! — радостно сообщила мне дочь миллионера. — У него даже не инфаркт! Сильный сердечный приступ. Сейчас он спит, но попозже можно будет его навестить. Ты меня отвезешь, Женя?
— Конечно, — ответила я. Во всяком случае, за руль сегодня я мадемуазель Шишкину точно не пущу…
Остаток дня прошел спокойно. Лилия Адамовна накормила нас обедом, а потом мы уселись в «Субару» и отправились навещать больного. Виолетта предприняла титанические усилия для того, чтобы скрыть свое рандеву с бутылкой бренди. Девушка целый час торчала в сауне, чередуя парилку с холодным бассейном, и в машину уселась свежая, как маргаритка на лугу. Вот что значит молодость!
Заходить в палату к Шишкину я не стала, дождалась свою подопечную у двери. Мы вернулись в Шишки, Виола казалась спокойной и умиротворенной. Прежде чем идти спать, девушка мило извинилась передо мной за истерику, которую устроила сегодня, и попросила забыть все, что она говорила.
Вот так всегда! Сколько раз за время своей работы телохранителем я слышала эту фразу! Клиент перенервничал, наговорил лишнего… иногда даже чересчур лишнего, не предназначенного для чужих ушей. А потом, когда все более или менее устаканилось, заявляет как ни в чем не бывало: «Забудьте обо всем, что услышали!»
Ну, я постараюсь, конечно… Но не обещаю. Картина катастрофы слишком уж ярко высвечивалась у меня перед глазами. Особенно расстегнутые штаны Севастьянова…
На следующее утро я встала рано. Меня разбудил назойливый звук, доносившийся откуда-то из-за двери моей комнаты. Я наспех оделась и выскочила посмотреть, что это там трещит. Оказалось, заливался стационарный телефон. Этих аппаратов в доме было несколько. Очевидно, все они были параллельными. Плохо соображая спросонок, я сняла трубку и машинально взглянула на часы. Было шесть утра. Точнее, две минуты седьмого.
— Доброе утро, — приветствовал меня ледяной голос в трубке. — Вы опять оставили нас без питания. Если такое повторится еще раз, я сворачиваю программу и уезжаю в город. Справляйтесь как знаете.
Мне понадобилось не меньше двух минут, чтобы понять, с кем и по какому поводу я беседую. Оказалось, звонил Роман. Доктор биологических наук был разъярен до последней степени: лопух Юра снова позабыл про поставки продовольствия. Волки не получили свою положенную половину коровы и по этому поводу пребывали не в лучшем расположении духа, а уж про их повелителя и говорить нечего.
Я рассказала Роману о том, что вчера произошло в доме. Весть о болезни своего патрона биолог воспринял крайне равнодушно — даже не поахал для приличия. Услышав, что Виола плохо себя чувствует, а вчера ездила к отцу в больницу и потому никак не могла проследить за поставками, Роман смягчился, но не слишком.
— Очень надеюсь, что Виолетта Сергеевна решит все проблемы еще до завтрака, — без тени улыбки сказал Роман и повесил трубку.
Виолетта вышла из своей комнаты часам к девяти. Девушка выглядела отдохнувшей, и настроение у нее явно улучшилось. За завтраком я сообщила ей о звонке Романа.
— Сейчас я этому Урии Хипу устрою клизму с патефонными иголками! — угрожающе проговорила Виолетта, набрала внутренний номер и воскликнула:
— Юрочка? Доброе утро. А у меня к вам разговор…
После чего минут пятнадцать распекала Юрия.
— Сейчас, когда папа в больнице, я здесь за все отвечаю, ясно вам? Так что немедленно решите проблему. В течение часа я жду вас и половину коровы в конторе. Потом начинаю действовать, как считаю нужным.
Без пяти десять коровью тушу доставили к конторе — видимо, секретарь дорожил своей работой и не хотел ее потерять.
— Жень, а давай мы сами отвезем еду волкам? — предложила Виола. В глазах девушки застыло мечтательное выражение, и я поняла, что дело здесь не только в любви к животным.
Я согласилась. Честно говоря, мне и самой было интересно еще разок взглянуть на волков. Да и встретиться с Романом было бы неплохо. В прошлый раз я забыла подробнее расспросить биолога об иерархии в волчьей стае.
Коровью тушу погрузили в прицеп старенького мотоцикла, Виола села за руль, а я поместилась у нее за спиной, и мы поехали. Юра мрачно смотрел нам вслед. Секретарь вспотел, как мышь под метлой, и его щегольской костюм был перемазан кровью — жестокая Виолетта заставила секретаря отрабатывать провинность и собственными руками грузить тушу в прицеп.
Биологи встретили нас радостными возгласами.
— Ну, блин, вы вовремя! — приветствовала нас Ольга. — Еще немного, и пришлось бы скормить четвероногим друзьям кого-то из нас!
— Чур, не меня! — притворно испугался Никита.
— Тебя, тебя! — наперебой завопили остальные. — Во-первых, ты самый толстый из нас…
— Я не толстый, я сферический! — пытался спорить Никита.
— А во-вторых, у тебя ученая степень самая низкая! Ты всего лишь лаборант, тебя бы и съели!
— Вот смотрите, какие у меня коллеги! — обратился к нам Никита. — Звери просто! Никакого сравнения с волками — те душки и лапочки!
— Почему шумим, как на базаре?
Из трейлера показался Роман. Видимо, сегодня он не был на дежурстве — биолог был одет в джинсы и майку. Несмотря на холодное утро, Роман был босиком и даже куртку не накинул. С длинными, падающими на спину волосами кандидат наук походил на индейского вождя. Увидев коровью тушу, биолог просиял. Лицо его, обветренное и покрытое едва заметными шрамами, преобразилось до неузнаваемости. Роман азартно потер руки и на тушу смотрел с вожделением. Кажется, он сам был не прочь оторвать от нее кусок.
— Ну что? Мы вовремя, правда? — Виолетта положила руку на бицепс биолога. Роман бросил всего один взгляд на девушку, и руку она убрала — так котенок поджимает лапку, когда ему указывают, что делать лужи на полу нехорошо.
Но дочь миллионера не так-то просто было сбить с толку. Девушка уселась за сколоченный из грубых досок стол и потребовала чаю. Ольга немедленно захлопотала по хозяйству. Но Виола не отрываясь смотрела на Романа.
— Нам полагается какой-нибудь приз, я полагаю? — задорно спросила Виолетта.
— И чего бы вы хотели? — не глядя на хозяйскую дочку, спросил Роман.
— Ну… — девушка задумалась, подняв глаза к небу, — я давно мечтаю войти в вольер. Помнишь, ты обещал мне когда-то давно?
— Ой, у меня журнал не заполнен! — чересчур натурально спохватилась Ольга, побросала чашки и исчезла в трейлере. У остальных биологов тоже немедленно нашлись неотложные дела, так что за столом мы остались втроем.
Роман смерил взглядом Виолетту, как будто мерку с нее снимал. Девушка поежилась под его взглядом — очень мужским и абсолютно лишенным доброжелательности, но отважно вздернула подбородок.
— Хорошо, — медленно проговорил Роман. — Только чур потом не плакать. А вы, Евгения, чего бы хотели?
— Ну, я не отказалась бы от небольшой лекции. К примеру, вы так и не рассказали об иерархии волков…
— Отлично! Ждите здесь.
Роман отправился переодеваться.
— Виола, ты что, действительно хочешь войти к волкам? — я внимательно посмотрела на девушку. Та выглядела бледненькой и, кажется, уже жалела о своем порыве. — Может, передумаешь, пока не поздно?
— Ни за что! — гордо ответила дочь миллионера.
Роман шел к нам, одетый в свой замечательный комбинезон, и девушка повысила голос так, чтобы биолог точно ее расслышал:
— Когда Роман рядом, со мной ничего не может случиться. С ним я ничего не боюсь!
Биолог дернул уголком рта, но промолчал.
Он подошел к коровьей туше и ловким движением сбросил ее с прицепа. Потом ухватил за ногу и потащил волоком к вольеру. Сил кандидату наук было не занимать.
— Ждите здесь! — бросил нам Роман через плечо. — Не вздумайте соваться в вольер, пока мы не закончим есть. Потом я вас позову.
В волчий вольер вели двойные раздвижные ворота. Сам вольер был огорожен двумя рядами сетки. Расстояние между ними — метров десять. Такая своеобразная нейтральная территория. Роман нажал на кнопку, загудел электромотор, и створки разъехались. Потом автоматически закрылись за спиной ученого, и он оказался за наружной оградой. Вторые ворота пропустили его внутрь вольера.
— Виола, я не понимаю, — сказала я, глядя в широкую спину биолога. — Сейчас день. Волки должны спать…
— Наши волки ведут не совсем такую жизнь, как в дикой природе, — пояснила девушка. Она тоже, не отрываясь, глядела на Романа. — Иногда они бодрствуют и днем — Роман их так приучил. Ненавижу смотреть, как они едят…
Девушка сглотнула, будто ее подташнивало. В этот момент Роман поднес ладонь ко рту и завыл. Это был высокохудожественный вой — довольно высокий. Не верилось, что эти звуки издает человеческое горло.
— Здорово, правда? — завистливо вздохнула Виолетта. — Я так не умею. Смотри, что сейчас будет!
Я пропустила момент, когда волки вышли из леса и обступили ученого. Роман опустился на четвереньки, и стая бросилась на него.
Моя рука без участия мозга рванулась к подмышке, где в кобуре висел пистолет. Я остановила себя в последнюю секунду. Думаю, Роман знает, что делает.
— Он уходил, а теперь вернулся, — пояснила Виолетта. — Это ритуал приветствия. Стая должна обнюхать его и как бы заново принять, понимаешь? Опасный момент — если от него будет пахнуть не так, как обычно, волки могут стать агрессивными…
Волки — их было восемь, от матерых зверей в полном расцвете сил до подростков — окружили Романа и покусывали его, причем один кусал прямо за лицо. Волкам хорошо, у них на морде шерсть. Зато теперь я поняла, почему все лицо у Романа в мелких шрамах.
Наконец ритуал приветствия был закончен, и стая обратила внимание на коровью тушу.
Волки явно были очень голодны — спасибо Юрочке, но соблюдали порядок и дисциплину. Вначале к туше подошли волк и молодая волчица. Остальные ходили кругами, но не приближались. Мелкий волчок рискнул нарушить границу, за что немедленно поплатился — большой черный самец неуловимо быстро бросился на наглеца и прижал к земле. Волчок перевернулся на спину и жалобно завизжал, подставляя горло. Только тогда черный его отпустил. Больше никто беспредельничать не пытался. Когда пара насытилась, наступила очередь черного волка, а после него доступ к туше получили все остальные. Я вспомнила рассказ Романа, что каждому волку полагается своя часть убитого животного — в соответствии со статусом в стае.
К моему изумлению, доктор биологических наук опустился на четвереньки и вместе со стаей рвал зубами сырое мясо. Это же надо так любить свою работу…
Виолетта отвернулась, а я с интересом смотрела, как пируют волки. Да, зрелище не для слабонервных…
Наконец с едой было покончено, и стая устроилась на отдых. Тут Роман поднялся на ноги и вышел к нам за первую ограду.
— Ну что, не передумала? — насмешливо глядя на Виолетту, спросил биолог, утирая рот. Девушка отважно помотала головой, но вид у нее был негероический.
— Хорошо. Входи, только медленно, — сказал Роман, повязывая девушке на шею очень неаппетитного вида кусок ткани. — Старайся не делать резких движений. И ни в коем случае не беги, ясно? Не смотри волкам в глаза — это признак агрессии. И не вздумай улыбаться. Улыбка — это оскал. Запомни, ты — особь с очень низким статусом. Я не позволю им причинить тебе вред, но если я скажу, медленно отходи к воротам.
Виола на дрожащих ногах вошла в вольер. Волки заинтересовались посетителем. Двое, которые ели первыми, подняли головы, но не двинулись с места. Зато черный крупный волк вскочил и приблизился к девушке. Роман обнял Виолу за плечи.
Черный волк с минуту поизучал незваную гостью, потом оскалил зубы и издал низкий рык. Даже не знающий волчьего языка не ошибся бы, переведя это как «Пошла отсюда!».
— Мамочки! — тонким голосом сказал Виолетта.
— Отходи к ограде! — тихо приказал Роман. — Не беги!
Он улегся на землю перед волком и издал странное низкое ворчание. Потом принялся покусывать черного за морду. Виола мелкими шажками продвигалась к ограде, пока Роман отвлекал волка-охранника.
Моя рука вновь невольно потянулась к пистолету. Дура ты, Охотникова! Сейчас на твоих глазах клиента съест волк! В моей практике телохранителя такое в первый раз. Зачем только я разрешила Виолетте этот идиотский, смертельно опасный эксперимент! И Роман тоже хорош — дочку его работодателя сейчас сожрут, а он смотрит!
Наконец девушка вышла за ограду, и мы вздохнули с облегчением.
Роман подошел к сетке. Я заметила, что столбы хорошо забетонированы, а сетка уходит в прочный каменный фундамент. Да, выбраться наружу самостоятельно волки точно не могут…
— Ты что, пила вчера? — без всякого почтения к хозяйской дочке спросил Роман.
Виолетта виновато кивнула. Надо же, до чего поразительное обоняние у волков!
— Волки этого не выносят, — сказал Роман. — Извини, ничего не получится. Тебе лучше к ним не соваться. А вы, Женя, хотите попробовать?
Вопрос застал меня врасплох. Ну ничего себе! Войти в вольер к волкам, причем не ручным, как Машка и двое других, а диким…
— Да, — услышала я словно со стороны свой собственный голос. — Будет интересно попробовать. Кстати, я вчера не пила.
Роман усмехнулся. Я сняла куртку и ремень с кобурой. Роман странным взглядом проводил мой пистолет. Ничего, сейчас он мне не понадобится. Я использую его против двуногих зверей. Роман повязал мне на шею свой платок, чтобы пометить собственным запахом.
Я медленно вошла в вольер и опустилась на землю. Черный волк приблизился ко мне и обнюхал. Было странно ощущать на лице его горячее дыхание. Вдруг волк взял меня челюстями за лицо и слегка сжал. Ощущение было странным. Честно говоря, никакого страха я не испытывала. Только чувство, что так и должно быть.
Черный разжал челюсти. Он меня даже не поцарапал. Я покорно позволила волку обнюхать меня. Потом ко мне подошла волчица — та, что ела первой. Она придирчиво изучила меня — совершенно как одна женщина разглядывает другую, вошедшую в комнату, обнюхала и легонько куснула за шею сзади. Вот это было больно. Следующим подошел познакомиться серебристый самец. Он был более добр. Остальная стая, после того как меня одобрила альфа-пара, приняла меня без возражений.
Странно, никогда не думала, что такое возможно…
Следующие полтора часа я провела в стае. Большую часть времени волки попросту дрыхли, переваривая корову. Примерно через час кто-то из биологов включил магнитофонную запись волчьего воя. Стая оживилась. Все повскакали на ноги и принялись отвечать. Альфы выли прерывисто. Их голоса далеко разносились в холодном воздухе. Черный самец выл низким голосом, в его вое явственно слышалась угроза. Остальные помогали по мере сил. Лучше всего, на мой взгляд, получалось у Романа. Сейчас биолог казался полноценным членом волчьей стаи. Да он и был им. Везет ему — у него есть стая, которая его ждет, куда он в любой момент может вернуться…
Под конец я осмелела и даже присоединилась к общему вою.
Ученые выключили запись. Волки поднялись, миг — и стая растворилась между деревьев. Вот только что восемь зверей стояли на поляне, и вдруг абсолютно бесшумно пропали.
Мы вышли из вольера. Роман тщательно проследил, чтобы ворота закрылись. Потом повернулся ко мне:
— Отлично! Слушай, они тебя приняли! Фантастика! Ты им понравилась, точно говорю. Никого из наших ребят они так не принимали!
Я наткнулась на ревнивый взгляд Виолетты. Девушка кусала губы, вцепившись в ограду.
— А можно мне попробовать в следующий раз? — спросила она.
— Лучше не надо, — усмехнулся Роман. — Они тебя не примут — запомнили твой запах. Волки никогда ничего не забывают.
Виолетта закусила губу.
— Приходи в любое время, — сказал мне Роман. — Идемте, я вас провожу.
Мы пошли по лесу. Виолетта загребала листья носками обуви и даже пнула попавшийся на пути гриб. Роман не обращал на нее внимания.
— Ты обратила внимание, как четко видна иерархия? — спросил биолог. — Видела альфа-пару? Это мозг стаи. Альфы не всегда самые сильные, но зато самые умные, это точно. Альфы очень ценны, недаром им достается лучшая часть добычи. Они — залог выживания стаи. Поэтому стая может погибать от голода, но альфу надо накормить. А бета-самца определила? Вот он точно самый сильный. Он — мускулы стаи. Если альфа подаст знак, чужака он разорвет в момент. Остальные особи, более низкого статуса, должны слушаться. Видала, как он призвал малыша к порядку?
Кстати, — продолжал увлеченно рассказывать биолог, — до сих пор неизвестно, как волк получает статус. Есть версия, что это врожденное. Ну, или приобретается в очень раннем возрасте. Волчица-мать сама подталкивает детенышей к соскам, выбирает, кому откуда кормиться. Так вот, из первых сосков молоко идет легче, и волчонку, который к ним пристроится, достается больше пищи. Естественно, он вырастает более крепким, здоровым, чем остальные щенки. Так формируется статус.
— А какой статус у тебя? — я тоже перешла на «ты».
Роман засмеялся:
— Ну, начинал я с омеги… Это самый низкий статус. Омега принимает на себя все шишки. Мальчик для битья, понимаешь? На него стравливают излишнюю агрессию. Омега предотвращает конфликты в стае. Тоже важная роль. Но сейчас я поднялся повыше. Мне даже доверили роль няньки, представляешь? Когда щенки были маленькими, я сам их нянчил! Это незабываемо!
Ученый захлебывался словами. Глаза его горели, длинные волосы развевались по ветру. Красивый мужик, ничего не скажешь…
Я вдруг поймала на себе его заинтересованный взгляд. Роман и в первую нашу встречу обратил на меня внимание. Похоже, тот факт, что стая меня приняла, поднял меня в глазах биолога на новую высоту. Теперь я тоже стала отчасти волчицей, а значит, интерес со стороны Романа был мне обеспечен.
Невозможно было ошибиться в значении этого взгляда. «Просто скажи «да»!» — вот что он означал. Да мне и говорить было не обязательно. Люди — тоже ведь животные. То, что происходит между мужчиной и женщиной, часто не укладывается в слова. Энергетика, запах, притяжение, жар тела… Если я сейчас подам едва заметный знак, между нами завяжутся близкие отношения. Я представила себе секс в лесу под звездами с таким великолепным самцом, как этот доктор биологии… Плевать, какой у него статус в волчьей стае, в человеческом обществе Роман — типичный альфа-самец…
Я едва заметно отрицательно качнула головой. Нет, момент совершенно неподходящий. И вообще, я на работе… Роман отвернулся и дернул уголком рта. Кажется, он не привык, чтобы ему отказывали.
— А зачем вы включаете волчий вой? — поинтересовалась я, уводя разговор от опасной темы.
— Мы хотим заставить стаю размножаться. Альфа-волчица уже взрослая. Ей пора дать потомство. Мы создаем видимость, что в округе появилась еще одна стая. Волки стараются увеличить численность…
Роман уже потерял к нам всякий интерес и рассказывал просто из вежливости. Ему не терпелось вернуться в лагерь, так что вскоре он простился и ушел.
— Мотоцикл забыли! — вдруг остановилась я.
— Ерунда, пришлю за ним Юрочку, — отмахнулась Виолетта.
Девушка не поняла того, что только что произошло между мной и Романом. Она по-прежнему посматривала на меня ревнивым взглядом и кусала губы.
Весь день Виолетта пребывала в плохом настроении. Она звонила отцу в больницу и довольно долго с ним беседовала. Заверила, что дома все в порядке.
А вечером мадемуазель Шишкина в который раз меня удивила. Девушка вышла из своей комнаты в черном узком платье и на высоких каблуках и заявила, что мы едем в клуб.
Конечно, я пыталась ее отговорить. Разумеется, Виола меня не послушала.
В конце концов она капризно прикусила губу и сказала:
— Ну, тогда я поеду одна!
Мне ничего не оставалось, как покорно сесть за руль «Субару». Вообще, по правилам я не должна была брать на себя роль шофера. У каждого свои функции, мое дело — охранять Виолетту. Мои руки должны быть свободными, а не крутить баранку. Но мне не хотелось отдавать девушке ключи — что ей стоит ускользнуть по своим темным делам…
— Куда едем? — спросила я.
— В «Колючий ананас»! — как ни в чем не бывало ответила девушка. Я мрачно уставилась на клиентку.
— Ой, да ладно! — засмеялась Виолетта. — Пока ты со мной, ну что может случиться? Ты же лучший в городе охранник. Или охранница? Как правильно тебя называть?
— Охранники в тюрьме, — отвечала я. — А я — телохранитель. Тут свернуть?
Засада поджидала нас за поворотом. Деревья здесь так близко подступали к дороге, что создавалось полное впечатление, будто едешь по тайге. Высокие сосны черными силуэтами высились на фоне догорающего заката, точно вырезанные из фотобумаги. В детстве, помню, я развлекалась, вырезая силуэты…
Первый выстрел расколол лобовое стекло. Оно немедленно покрылось паутиной трещин, и обзор стал нулевым. Поборов искушение затормозить, я ударила по газам. Не обращая внимания на пронзительный крик Виолетты, я одной рукой удерживала руль, а другой вытащила пистолет и рукояткой ударила в стекло. Оно осыпалось на капот дождем сверкающих осколков. Наконец-то я хоть что-то вижу…
— Тише, детка! — сказал я Виолетте, и та послушно замолкла. Почему я назвала ее деткой? Никогда так не обращалась к клиентам…
Я бросила взгляд в зеркало. Сзади было темно, но нас преследовал рев мотора. Значит, машина преследователей ехала с погашенными фарами. Знать бы, сколько их и чем эти твари располагают… Дорога была узкой — ни свернуть, ни развернуться. А хорошо бы сделать разворот и ударить им в лоб. Будь я одна, я бы так и поступила. Фактор неожиданности — мощное оружие. Но я не имею права рисковать жизнью клиента. Моя задача — не гоняться за киллерами, а любой ценой сохранить жизнь Виоле…
Дорога петляла, не позволяя развить приличную скорость. Должен же быть хоть какой-нибудь съезд… Нас тут расстреляют, как куропаток на охоте…
Второй выстрел просвистел мимо моего уха и аккуратно срезал британский флажок с нашего капота. Третий чиркнул по подголовнику и вдребезги разнес зеркало заднего вида.
Я ударила по тормозам. Виолетту мотнуло вперед, и я порадовалась, что велела девушке пристегнуться, когда мы выезжали из Шишек. А она еще со мной спорить пыталась…
Я наудачу выстрелила через плечо в темноту и нажала на газ. Машину занесло на повороте, и наконец-то мы выскочили на шоссе.
Здесь не то чтобы кипела жизнь, но все же попадались автомобили. Вот проехал междугородний автобус со спящими пассажирами, вот пронесся грузовик. Я притормозила и обернулась.
За нами никто не ехал. Лес стоял темный и загадочный. Где-то там, под кронами деревьев, притаился тот, кто только что покушался на жизнь Виолетты Шишкиной. Будь я одна, я отогнала бы машину подальше, а сама вернулась бы в лес — посмотреть, может, наш киллер еще там, выжидает? Но Виолетта… не могу же я оставить ее одну, а сама затеять партизанскую войну в стиле Рэмбо!
Я посмотрела на девушку. Она была бледна, правой рукой зажимала левое плечо. Под пальцами виднелись темные ручейки, сбегающие по белой коже.
— Ты ранена? Они тебя зацепили?
Я перебралась на заднее сиденье и велела девушке убрать руку. Кровь немедленно потекла сильнее. Но ранение было неопасным — пуля даже не пробила мягкие ткани, а прошла по касательной. Я достала аптечку и наложила повязку. Виола смотрела на меня остановившимся взглядом.
— Женя, мы должны ехать в клуб, — вдруг внятно сказала дочь миллионера. — Мы обязательно должны сегодня попасть в «Ананас», понятно?
— Потерпи, все будет хорошо, — сказала я, пересаживаясь за руль. Девушка явно в шоке, раз лепечет про клуб. Ничего удивительного — не каждый день в нее стреляют…
Ругая себя на все лады за то, что не сумела отговорить клиентку от идиотской поездки, я погнала в сторону города. К счастью, шоссе было почти пустым.
Домой мы попали только на следующее утро. Я отвезла Виолу в больницу, где ей оказали помощь. Собственно, ничего особенного — поверхностное ранение, но британская студентка натерпелась страху. Само собой, пришлось обратиться в полицию. Стрельба в нашем городе бывает не так часто. А уж когда выяснилось, что покушению подверглась не Маня плечевая, а дочь самого Шишкина… тут правоохранительная машина завертелась, как заново смазанная.
Простреленная «Субару» осталась на полицейской стоянке — теперь это была не машина, а вещественное доказательство. В Шишки нас привез капитан Скворцов — именно ему поручили вести это дело. Про Костю Скворцова я знала, что он мужик дельный, и только. Лично мне с ним встречаться не приходилось.
Началась бодяга со следственными экспериментами и прочим. Честно говоря, я не надеялась, что нашего киллера найдут. Ни Виолетта, ни даже я не рассмотрели не то что номеров, но и самого автомобиля. Скворцов был крайне разочарован, и я его понимала. Ни за что ни про что капитан получил потенциальный «висяк». А раз дело касается господина Шишкина, внимание прессы и давление со стороны начальства капитану обеспечены. В общем, мужику не позавидуешь…
Но чужие проблемы меня не волновали. Занимали меня сейчас две вещи. Первая — это, конечно, неудавшееся покушение. В нем, на мой взгляд, было много странного. Почему машина была только одна? Почему засаду устроили в темном лесу — не лучшее место, чтобы стрелять. Почему стреляли так хреново? Почему не догнали и не добили, в конце концов?
А может, это и не покушение вовсе? Может, Виолетту просто хотели напугать? Так сказать, дали понять, что дальше будет хуже?
А может, пугали вовсе не Виолу, а ее отца? Шишкин сейчас в таком состоянии, что весть о покушении на дочку вполне могла его прикончить… Сильный ход. Но от него за версту несет личной местью. А кто у нас так сильно ненавидит Шишкина, что готов на все? Догадайтесь с трех раз… Краш. Снова Краш. Ведь мне и Юра говорил, что Краш старался быть в курсе всех дел бывшего друга, даже секретаря подкупил…
Шишкину лучше пока не знать о том, что случилось. Пусть сперва поправится…
И второе, что занимало мои мысли, была сумочка Виолетты. Когда девушка скрылась в кабинете хирурга, я сидела в коридоре и держала ее маленький блестящий, в тон платью, клатч. Тот показался мне чересчур тяжелым. И я позволила себе заглянуть в него. В сумочке лежали пистолет и двадцать тысяч долларов в целлофановом пакете.