Глава 7
– Где Евдокимов? – орала я не своим голосом часом позже в Шевыревском УВД, куда меня привезли провинциальные коллеги моего дорогого приятеля.
В приемной с дежурным и парочкой арестантов бомжеватого вида мое появление явно произвело фурор. Все взгляды были прикованы исключительно к моей персоне.
– Где Дмитрий Евдокимов? – не сбавляла я тона.
– Евгения, у него срочный разговор с полковником. Ловушка для Кравца не сработала, и Дмитрию срочно нужно доложить об этом в Зеленоград, – в одиночку сдерживал мой натиск знакомый еще по «Околице» оперативник. Имени его я так и не вспомнила, но это мне ни капельки не мешало.
– Немедленно пустите меня к нему! – стучала я кулаком по столу.
– У него важные переговоры, – отступал назад мой собеседник.
Мне были нипочем любые бюрократические препоны.
– А мне плевать на его важные разговоры!
– Вы обязательно с ним увидитесь, но только чуть позже…
– Сейчас! – орала я. – Где он?
Истерить было поздно, но по-другому я не могла.
– На втором этаже. Кабинет сто тридцать два, – сдался мент. – Только подождите… Я предупрежу его…
Но мне было все равно. Как фурия, я пронеслась мимо него, чуть не сбив с ног, пулей летела по ступенькам наверх, промчалась по коридору и без стука толкнула дверь с табличкой сто тридцать два.
Евдокимов сидел за столом с телефонной трубкой в одной руке и стопкой бланков в другой. Увидев меня на пороге, он произнес в трубку короткое: «Я перезвоню» и отсоединился.
– Женечка, тебя уже привезли… – вскочил он было с места, чтобы встретить меня, но мое суровое: «Скотина» – остановило его на полпути.
– Ты чего, Женька? – всплеснул он руками.
Я сделала шаг вперед, с треском захлопнув дверь.
– Как ты мог так поступить?
– Как?
– Ты же знал обо всем, что там происходит! – я выхватила из кармана устройство для прослушки и потрясла им в воздухе. – Ты все слышал и не пришел!
– Я послал туда своих людей, – отпирался приятель.
– Когда? – я заорала так, что у самой зазвенело в ушах.
Димка шлепнулся обратно в кресло. Таких разборок он явно не ожидал. И это я еще старалась держать себя в рамках. Будь моя воля, я поступила бы так же, как Николка со мной: приставила бы к его виску пистолет и…
– Когда ты прислал за мной своих людей?! Когда Марка увезли невесть куда, а меня пытались пристрелить? Тогда ты прислал своих людей?!
– Женя, тебе надо успокоиться.
– Ты обещал, что все будет хорошо. Ты обещал быть рядом. Ты обещал сразу же прийти на помощь, если что-то пойдет не так. Где ты был? Почему ты не пришел, когда это было нужно?! – в истерике кричала я.
– Нам нужен был Кравец. Мы ждали, что рано или поздно он появится, – чеканил слова Димка.
– Ждали?! – у меня от злости потемнело в глазах. – Ждали?! Меня чуть не пристрелили, а вы ждали?!
– Женя, успокойся!
Димка поднялся с места, прошел к журнальному столику и плеснул в стакан воды.
– Да если бы не Марк, меня бы убили, а вы бы так и ждали, когда придет этот чертов Кравец!
– Женя, все обошлось.
– Обошлось?! Что обошлось? Что теперь будет с моей тетей? Если они ее убьют… Если… – я захлебнулась словами.
– Выпей воды и успокойся! – велел Димка и сунул мне под нос граненый стакан.
Я с такой яростью оттолкнула его руку, что посудина отлетела в другой конец комнаты, ударилась о пол и разбилась.
– Нечего меня успокаивать!
По тому, как посерело лицо Евдокимова, я поняла, что он тоже постепенно начинает закипать.
– Хватит орать! Тебя слышит все Управление!
– А пусть слышат! Пусть знают, кто ты такой на самом деле! Наглый врун! Обманщик! Карьерист! Ради выслуги… Ради того, чтобы поймать Кравца, подставил меня! Да ты стал мне помогать только из-за того, что я могла вывести вас на Кравца. Тебя не интересовали я и моя тетя, тебе просто нужно было поймать очередного преступника. Придумывая весь этот чертов план, ты заботился только о том, как бы заманить в ловушку Кравца. То, что это может стоить жизни моей тете, – ты не думал; на то, что меня могут убить, тебе было плевать! Тебя волновало только то, чтобы поймать мошенника, за которым охотится весь Зеленоград. Для галочки в послужном списке! Для звездочки на погонах!
– Замолчи! – Димка взял меня за плечи и встряхнул. Я взвилась на месте от боли – проклятый мужик задел раненую ключицу. На тонкой ткани плаща проступили кровавые пятна. Евдокимов во все глаза уставился на меня.
– Отпусти! – передернула я плечами.
– Женя, мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Спасибо! Уже придумали! Меня чуть не убили, жизнь моей тети под вопросом, а Марк в лапах у людей Давыдова!
– Твой Марк такой же преступник, как и Кравец. Он угнал машину у наших сотрудников, которые остались в гостинице. Видно, ему не терпелось сорвать намеченную встречу, – парировал Димка.
– И все же этот преступник пришел мне на помощь, несмотря ни на что. А тебе было наплевать на все! На меня, на мою тетю! Лишь бы поймать Мишу Кравца! Кто ты после этого?! Ты… Ты… – с языка были готовы сорваться самые отборные ругательства, но я проглотила их, круто развернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета, с такой силой хлопнув дверью, что, должно быть, с потолка посыпалась штукатурка. Мне было плевать. Быстрым шагом я уходила от Димы Евдокимова, злая и разочарованная…
Спустившись вниз, я миновала пост дежурного и вышла на крыльцо. На улице только-только начинала редеть темень – еще не утро, но уже и не ночь. Я достала из кармана отсыревшую пачку сигарет, пощелкала зажигалкой, закурила. Мне некуда было идти, нечего было делать. Откуда Марк узнал про мое телефонное сообщение? Для чего он помчался за мной следом? Зачем сдался в руки Давыдову? Ответы на все эти вопросы мог дать только один человек – мой попутчик по имени Марк…
У меня за спиной хлопнула дверь, и на крылечко кто-то вывалился.
– Евгения Максимовна, хорошо, что вы еще не ушли.
Я обернулась. Напротив меня стоял оперуполномоченный, который сопровождал меня от стройки до УВД.
– Нужно подписать протокол.
– Что? – после всего пережитого голова просто отказывалась соображать.
– Протокол. По факту покушения.
– Простите, не поняла…
– На вас напали, вам угрожали. Николай Сергеев пока молчит, но очень скоро мы его разговорим.
– Какой еще Николай Сергеев? – начала было я, а потом сообразила: – Колька?!
– Мы его арестовали, – объявил мне дядька в форме.
– Вот оно как… – мозги медленно заработали, я насторожилась. – Значит, он отказывается признавать, что угрожал мне?
– Да его признания, по сути, и не нужны, – махнул рукой сельский блюститель порядка.
– Как так? – разговор интересовал меня все больше и больше.
– А так! На ваше прослушивающее устройство записано все, что происходило этой ночью на стройке: от первого слова и до последнего!
– У меня?
– Да. Мы давали вам прослушку, на ней все сохранено.
– Ага, – кивнула я.
– Только ваши показания еще понадобятся, и все. Пройдемте обратно в участок, это много времени не займет.
– Конечно, – кивнула я, отшвырнула недокуренную сигарету и уверенно распахнула дверь Управления. Что ж, похоже, сама судьба так распорядилась, что мне придется расхлебывать это дело одной. Я не знала, можно ли еще что-то исправить во всей этой истории. Утешало меня только одно – что бы я сейчас ни сделала, хуже уже точно не будет.
Вслед за своим сопровождающим я поднялась на третий этаж.
– Сергеев у следователя, – говорил он. – Молчит, собака! Как воды в рот набрал. Вот сюда… Пожалуйста.
Опер только было хотел открыть дверь, но я успела его остановить.
– Постойте.
– Что?
– Можно поговорить с ним с глазу на глаз?
Мужик недоверчиво на меня взглянул, потом хмыкнул.
– Думаю, вам можно, – кивнул он.
Очевидно, дамочка, которая не побоялась выступить в роли наживки для широкоизвестного преступника Кравца и рискнула при всех наорать на зеленоградскую звезду сыска, была явлением редким и, как следствие, уважаемым! По крайней мере следователь, который вел допрос Николки, тоже не имел ничего против моей приватной беседы с подследственным. И уже через пять минут оба сыскаря потихонечку вышли из кабинета, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.
Я огляделась по сторонам и щелкнула языком: в крошечной комнатенке едва умещались стеллаж с папками, письменный стол и колченогий табурет. На нем-то и сидел мой кровожадный приятель Колька и злобно на меня зыркал.
– Н-да, невесело тут, – оценила я, сделала два шага вперед и, так как иной мебели здесь не было, уселась на свободное кресло хозяина кабинета. – За что же ты так со мной, Коленька, решил обойтись? Я-то думала, мы друзья, а ты вон что выкинул – пристрелить меня решил, – пожурила я мужика.
– Тебя пристрелишь… – буркнул Колька.
Я невольно улыбнулась: он и на контакт пошел, и мне вроде как польстил. Я чуть подалась вперед, посмотрела на Кольку и подала ему рукой знак, который следовало понимать, как «прослушка есть», и вопросительно выгнула брови. Физиономия моего знакомого вытянулась от удивления, он мотнул головой и во все глаза на меня уставился. Я довольно улыбнулась.
– Но тебе повезло, я девушка не злопамятная, – на всякий случай понизив голос, произнесла я. – Хочешь, помогу тебе отсюда выйти? – как само собой разумеющееся предложила я Кольке.
У мужика и вовсе глаза на лоб полезли.
– ???
– Здесь, – я выудила из кармана прослушивающее устройство, – записано все, что было на стройке. Это главная улика против тебя. Я уничтожу эту вещицу прямо сейчас, при тебе, но с одним условием!
Колька заинтересованно вытянул шею.
– Ты скажешь мне, куда Давыдов повез Марка. Только тогда я избавлюсь от записи разговора и не буду давать против тебя никаких показаний.
– Ты точно чокнутая… – от души признался Колька.
– Так что? Ты согласен? – старательно улыбалась я.
– Почему я должен тебе верить?
Я перестала притворно скалиться, подалась вперед, поближе к Кольке, и быстро-быстро заговорила.
– У Миши Кравца моя тетя. Я понадеялась на полицейских, а они меня подставили. Возможно, тети уже нет в живых, но я очень надеюсь, что это не так. Мне больше не на кого надеяться, Марк – мой последний шанс… Ты же знаешь, куда они его повезли… Скажи мне…
Я не ждала, что попытка сомнительного сговора с человеком, который хотел меня убить, увенчается успехом. Но это был мой единственный шанс хоть что-то исправить, и я не могла его упустить.
– В Шевыревке у Давыдова есть дом. Улица Красногвардейская, шесть, – произнес Николай.
– Спасибо.
Без лишних разговоров я уронила прослушку на пол, качнулась на стуле, так что пуговка с проводками оказалась точно под ножкой, и надавила. Мудреный аппарат хрустнул и развалился. Я нагнулась, подняла с пола пластиковые крошки и высыпала их в мусорное ведро, потом поднялась и, не теряя ни минуты, быстро вышла из кабинета.
– Евгения Максимовна, – догнал меня знакомый опер уже у самого выхода. – А показания?
– Какие показания? – удивленно вскинула я брови.
– Показания против Сергеева.
– Господин Сергеев вполне законопослушный гражданин, – притворно улыбнувшись, отчеканила я. – Советую вам его отпустить.
– В смысле? – опешил мент.
– В том смысле, что лично у меня никаких претензий к Николаю Сергееву нет! А теперь, простите, мне некогда, – проговорила я, развернулась и вышла из Управления, оставив озадаченного опера чесать репу и думать думу-думушку.
По заледенелому тротуару я добежала до своей машины, отключила сигнализацию и быстренько залезла в салон. Промерзшее авто завелось не сразу, я включила обогрев, нажала на «дворники», выжала и отпустила сцепление. Машина дернулась и заглохла.
– Черт! – выругалась я и снова повернула ключ в замке зажигания. На этот раз «Фольк» даже не шелохнулся.
– Нет! Только не это… – я ударила ладонью по рулю. Может, сцепление барахлит. После парочки серьезных аварий такое иногда случалось с моей четырехколесной старушкой. Я нагнулась вниз, чтобы проверить, не отошел ли какой-нибудь проводок. Было неудобно, тесно, да и темно, я неудачно повернулась и что-то задела каблуком сапога под сиденьем.
– Что за напасть! – злилась я, пытаясь дотянуться до самого дальнего переключателя, и снова зацепила что-то каблуком. На этот раз непонятный предмет выкатился вперед, я опустила глаза и увидела: из-под сиденья торчал край какого-то продолговатого предмета.
– Что за ерунда?.. – пробормотала я, ухватилась за непонятный предмет, вытащила его и растерянно захлопала глазами – у меня в руках был кожаный чехол, в которые обычно складывают чертежи. Я развязала тесемки, сняла крышку и вытряхнула на колени то, что в виде туго скрученного рулона находилось внутри тубуса.
Даже предполагать было страшно, что именно я обнаружила. Осторожно развернув холст, я присвистнула. Я не знала, как выглядит произведение искусства, из-за которого уже погибло столько людей, но не сомневалась: сейчас в руках у меня именно оно – старинное полотно пятнадцатого века неизвестного автора…
Так вот почему я никак не могла найти картину в вещах Марка! Ее там просто не было! Хитрый мужик припрятал дорогущую вещицу в салоне моей машины! Но тогда получается, что сейчас…
Я так и недодумала, быстро сунула картину обратно в тубус, закинула под сиденье и до отказа выжала педаль сцепления. Не знаю, каким чудом, но с третьей попытки «Фольк» завелся и нехотя тронулся с места.
Я поудобнее перехватила руль и переключила передачу. Чего бы мне это ни стоило, но я найду Марка! У меня было слишком много вопросов к этому человеку, чтобы так просто бросать это дело. Я, как полоумная, бросала авто на проезжей части, догоняла какого-нибудь редкого прохожего и спрашивала: «А Красногвардейская, шесть, в какую сторону?» Кто-то пожимал плечами, кто-то неопределенно размахивал руками, пытаясь объяснить маршрут, и только одна тетечка в облезлой шубейке дала точные указания: «Нужно проехать пару кварталов вниз и повернуть налево. Это и будет Красногвардейская. Там частный сектор, горожане землю выкупили!» Она не ошиблась. Поколесив еще немного по дороге, я наткнулась-таки на искомый указатель. Здесь, как и было обещано, начинались частные владения: за высокими заборами раскачивались макушки елей, а вдалеке можно было различить и крыши коттеджей. Местные обитатели явно жили на широкую ногу!
Я медленно ехала вперед, всматриваясь в таблички с номерами. Двадцать… Девятнадцать… Восемнадцать… Нужный мне дом оказался в самом конце улицы. Но я не рискнула сразу остановиться, сбросила скорость до минимальной и проползла мимо, приглядываясь к особенностям ландшафта: забор метра два, у ворот камера – и мышка мимо не проскользнет. А мне необходимо туда попасть…
Я доехала до ближайшего перекрестка, припарковалась на обочине и задумалась. Конечно, лезть в дом к Давыдову – дело рисковое. И еще не факт, что Марк именно там. «Или ЕЩЕ там». Хотя последнюю мысль я гнала от себя прочь. «А впрочем… После всего того, что произошло за сегодняшнюю ночь, бояться мне уже нечего. По крайней мере уж если я вляпаюсь, то по своей вине, а не благодаря чьим-то стараниям…» – подумала я, заткнула за пояс пистолет и выбралась на улицу. Решимости мне было не занимать. Смелости тоже! Да и приблизительный план у меня все-таки имелся. Я рассчитывала попасть в дом с черного хода. По крайней мере совершать проникновение через забор точно под камерами было бы делом абсолютно провальным. С обратной стороны никакой дороги не было, рядом с забором начинался овраг. Должно быть, летом он наполнялся водой и превращался в полноводную речушку, но сейчас – я мысленно выругалась – передо мной были только смерзшиеся комья земли, уходившие далеко вниз. Но делать нечего, пришлось, осторожно балансируя на каблуках, идти вперед.
Нужный забор я нашла сразу же, присмотрелась, примерилась, вздохнула и полезла по ребристым пластинам вверх. Благо еще не совсем рассвело, да и местечко было нелюдимое, так что мои акробатические этюды остались никем не замеченными. Вторжение в частные владения господина Давыдова тоже обошлось без свидетелей. По крайней мере на приусадебном участке не было ни души. Да и сам дом выглядел безлюдным – вокруг тишина, в окнах не горит свет. Можно предположить, что все спят. Но что-то мне подсказывало, что общество Марка должно было лишить сна и покоя хозяина сего коттеджа.
Перебежками от дерева к дереву я подобралась поближе к дому. И снова могильная тишина, и света нет. В голову уже начали закрадываться нежелательные мысли: «А что, если Колька-гад меня обманул?», как вдруг совсем рядом со мной раздались голоса.
– …ничего страшного, посидит там пару деньков и, как миленький, все скажет.
– Эх, жаль девку решили пристрелить.
– Вечно Семен Аркадьевич все сгоряча решает. Кстати, что-то Колька с ней долго возится, по идее, он уже давно должен быть здесь.
Я стояла, вжавшись в стену, еле переводя дыхание. Очевидно, говорившие стояли за углом, на самом крылечке, потому что я отчетливо слышала их голоса.
– Надо бы позвонить ему! Может, где машина заглохла…
– И то верно! Всякое бывает… А на дороге сейчас метет… – философски заметил первый.
– Даже здесь холод собачий! – отозвался второй. – Зайду в дом.
– Иди… А я докурю.
Голоса смолкли, дверь хлопнула. Должно быть, один из бандитов ушел. Я осторожно высунулась из-за угла. Так и есть, на веранде, повернувшись ко мне спиной, стоял здоровенный бугай и курил, меланхолично выпуская колечки дыма в промерзший воздух. Зло сощурив глаза – ну, гад, берегись! – я подобралась и, как кошка, прыгнула вперед. Я схватила мужика за горло и опрокинула назад, так что он перелетел через перила веранды и кулем рухнул в снег, подминая меня под себя. Но если для верзилы произошедшее было неожиданностью, то я тут же вскочила на ноги, направила на мужика пистолет и шикнула:
– Одно движение, и ты покойник!
– Ах ты… – выругался он. Видно, узнал, родименький. Лично я сразу же признала в нем головореза, который сопровождал Давыдова на стройке.
– Где Марк?
– И что же Колька тебя не пристрелил-то?..
– Отвечай быстро и по делу! – велела я. – Я шутки шутить не умею, так же, как и твой босс, – последнюю фразу я произнесла, расплываясь в плотоядной улыбке. Видно, бугай был не дурак, по крайней мере намек понял.
– В доме, в подвале.
– Как туда попасть? – вытягивала я нужную информацию.
– Из коридора нужно повернуть налево, под лестницей дверь, она-то и ведет в подвал.
– Его охраняют?
– Нет. Заперли, да и дело с концом!
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, размахнулась и ударила мужика рукояткой пистолета в висок. Дядька даже пискнуть не успел, моментально вырубился. Если навыки боевого искусства меня не подвели, то очнется он только через пятнадцать минут. Нельзя было терять ни секунды.
Схватив головореза за шиворот куртки, я кое-как оттащила его за угол дома и привалила к стене, а сама пулей метнулась на веранду и приоткрыла входную дверь. Теперь вся надежда была только на извечное русское «авось». «Авось повезет!» – подумала я и юркнула внутрь дома. В коридоре не было никого, только за дверями одной из комнат раздавались приглушенные голоса. Я прошмыгнула дальше, как учил информатор, направо, потом под лестницу и уткнулась в дверь. Заперто.
В любую секунду в коридор мог кто-нибудь выйти. Но отступать было некуда. Я присела на корточки, быстро порылась в сумке и извлекла металлический крючок – незаменимую вещь для домушника и неплохую подмогу для меня. Я повертела им в замочной скважине, поколдовала, позлилась, и в итоге механизм щелкнул. Тихонечко толкнув дверь, я всунулась внутрь. Сначала мне показалось, что в полутемной каморке никого нет, но, присмотревшись, я заметила, что в дальнем углу свернулась калачиком какая-то тень.
– Марк, – позвала я.
Сгусток тени в углу даже не шелохнулся.
– Ма-арк, – чуть повысила я голос.
В ответ тишина.
– Марк!
Тень зашевелилась, села и приняла человеческие очертания.
– Женька… Ты?
– Марк, скорее, надо уходить, – торопила я мужика.
Опираясь о стену, он поднялся, встряхнулся и поковылял ко мне.
– Идти можешь? – спросила я.
– Отсюда – хоть бегом, – отозвался Марк.
Стоило нам выйти в коридор, как дверь комнаты, за которой устроили собрание давыдовские бандиты, распахнулась.
– А вот теперь действительно бежим! – схватила я Марка, и мы ломанулись вперед: через веранду, по заснеженному участку, до самого забора. Уж не знаю, какими силами, подтягивая друг друга за рукава пальто, мы перелезли через забор, дружно унося ноги из логова Семена Давыдова. По задворкам коттеджного поселка мы пронеслись, не чуя под собой земли, и выскочили на дорогу.
– В машину! – показала я рукой. Мы домчались до «Фолька», запрыгнули в салон. Даже дверцы не успели захлопнуться, как я уже повернула ключ в замке зажигания. Машина фыркнула и сорвалась с места. Это был редкий в моей практике случай, когда с минимумом потерь и без перестрелки мне удалось уйти от погони. По крайней мере давыдовской своры не было даже на горизонте. Это было похоже на чудо, но, кажется…
– Мы спаслись! – озвучил Марк мои мысли. – Женька, я уж и не ждал… И не верил… Как ты смогла? Как узнала? – затараторил он.
– Это дорогого мне стоило, – отозвалась я, припоминая сговор с Колькой. – Ты как, в порядке? – я критически глянула на Марка. Мужик выглядел паршиво, хоть и старался улыбаться во все тридцать два зуба.
– Мне устроили допрос с пристрастием, – пожаловался он. – Это была просто ночь кошмаров! Я уж и не думал, что останусь жив. Даже не верится, что все закончилось…
«Еще не закончилось, – подумала я. – Еще ничего не закончилось». Нервы сдали, я просто не могла больше молчать:
– Марк, ты же знаешь…
– Женя, перестань, – оборвал он меня.
– Ты все понимаешь… – снова начала я.
– Брось.
– Нам надо поговорить…
– Женя, – Марк обернулся ко мне, – мне и так паршиво без всяких разговоров. Давай доберемся до гостиницы, у нас там остались все вещи. Если ты так хочешь, то там обо всем и поговорим. Следи лучше за дорогой, – добавил он, когда я, не заметив, проскочила на красный свет.
Уставшая, заведенная, напуганная, я была совсем не в том состоянии, чтобы следить за дорогой. Но вопреки всему до гостиницы «Околица» мы добрались без каких-либо эксцессов.
– Марк… – начала я, когда «Фольк» замер точно напротив кованых ворот, за которыми начинался гостиничный двор.
– Что?
– Тебе в гостинице появляться не стоит, – выдавила я из себя. На Марка в этот момент я не смотрела.
– Что так? Физиономия не ахти? – вроде как в шутку скривился мужик.
Я все же скосила на него глаза. Да уж… Я ранена, Марк избит – ничего у нас тандемчик получился! Но ладно я! По воле судьбы меня причислили к неприкасаемой касте правоохранительных органов. А вот мой попутчик в глазах местной общественности приобрел статус преступника и проходимца, так что ему в гостиницу и соваться не стоило.
– Или там еще полиция? – прервал мои меланхоличные размышления Марк.
– Может быть… А если и нет, то, думаю, администратор сразу же с ними свяжется…
– И как быть?
– Я войду через центральный вход, а ты… – я призадумалась, впрочем, всего на минуту. – А тебе не привыкать – полезешь через окно, – приняла я решение.
Сказано – сделано! Я вышла из машины и, засунув руки в карманы, зашагала прямо к дверям гостиницы. Марк, крадучись, порысил в сторону окрестного парка.
В холле гостиницы меня встречал знакомый управляющий с беджиком «Петр» на груди. Невозмутимый вид, каменная маска на лице, и только в глазах заплескалось любопытство.
– Добрый день, – улыбнулся он.
Я сегодня совсем не была настроена на любезности и просто попросила:
– Можно ключи от моего номера?
– Конечно, – та же дежурная улыбка.
Передо мной на стол положили ключики, я расписалась в журнале.
Держа спину прямо и старательно делая вид, что все в норме, я поднялась в свой номер, заперлась и, не скинув сапожки, метнулась к окну. Раздвинула шторы, распахнула окно и высунулась на улицу. Внизу стоял Марк – руки в боки, физиономия кислая, перспектива карабкаться наверх его явно не прельщала.
– Все нормально! Залезай! – замахала я ему.
Мужик проворчал что-то под нос, но все же подпрыгнул, ухватился руками за водосточную трубу, дотянулся до подоконника первого этажа и вскарабкался на него.
– Марк, только осторожно! – с замиранием сердца смотрела я на его вялые манипуляции. Несколько раз гладкая подошва ботинок скользила по металлической поверхности, один раз он чуть не сорвался вниз, но все же вскоре, ругаясь, Марк держался рукой за край подоконника нашего номера. Я тут же схватила его за рукав пальто и потащила внутрь. Мужик с трудом закинул ногу на подоконник.
– Мои визиты в номер через окно превращаются в рядовое явление, – сопел и ворчал он. Наконец, не без моей помощи, Марк перевалился-таки через подоконник и кулем шлепнулся на пол.
– Фух, – выдохнул он.
– Надеюсь, это было в последний раз! Больше никаких остановок, перевалочных пунктов и гостиниц с тобой вдвоем, – категорически заявил он. – Будем ехать до Тарасова без остановок!
– До Тарасова? – встрепенулась я.
– Да.
– Мы едем с тобой в Тарасов?! – голос предательски задрожал.
– Ты что-то имеешь против?
Я не знала, что сказать, как спросить, и поэтому в итоге села рядом с Марком на пол и просто зарыдала. События минувших дней, бессонная ночь, постоянный, ни на минуту не оставляющий меня страх за жизнь тети – всего этого было слишком много для меня одной.
– Просто скажи мне – что с моей тетей?! – сквозь всхлипы спросила я. – Я связалась с ментами, нарушила договор… Теперь Кравец все знает… Что будет? Что будет, Марк? Он ее убьет?!
– Женя. Женечка, Женяшка, да ты что?! – Марк обнял меня за плечи и прижал к себе. А я, вместо того, чтобы оттолкнуть его, заставить сказать всю правду, прижалась к нему, ухватилась за воротник пальто и так горько заплакала, как никогда до этого. Я слишком сильно боялась за жизнь тети Милы, чтобы и дальше притворяться, делать вид, что мне все нипочем…
– Кравец убил Эда, ему ничего не стоило расправиться и с Ником. Что теперь будет с моей тетей? Марк, что? Скажи мне!
– Кравец убил Эда и Ника? Кто тебе сказал такую чушь? – отстранил меня Марк. – С чего ты вообще взяла, что Эд убит?
– Я знаю! Это точно! Я была у него! Я была в квартире у художника! Поехала к нему, когда мы были еще в Зеленограде и первый раз попались в лапы Давыдова. Тогда меня отпустили, а ты остался у них.
Я слишком долго молчала и копила в себе эту информацию. Теперь меня было просто не остановить. Что бы ни было дальше, но сейчас я хотела высказать Марку все.
– …я не знала, что мне делать, как быть, и тогда я поехала к Эду. А его убили! Понимаешь? Убили! – я перешла на крик. – Его закололи шилом. Прямо в сердце. Его убили точно так же, как и Ника! Понимаешь?
– Женя, успокойся. Кравец никого не убивал, – пытался вразумить меня Марк, но куда там…
– Кравец просто убирает свидетелей! Сначала художник, которому он заказал копию картины, чтобы водить за нос Давыдова. Потом Ника, который должен был путать следы. Кто следующий? Кто? Моя тетя? Я? Ты?
Я так увлеклась своей тирадой, что пропустила момент, когда Марк принес мне полную рюмку коньяка и снова сел рядом со мной на пол.
– Держи, – сунул он мне емкость.
Я залпом выпила спиртное и даже не поморщилась. А что, в моей ситуации только и оставалось, что напиться.
– А теперь скажи мне: с чего ты взяла, что Эда и Ника убил именно Кравец?
– Мне Эд говорил. Когда мы первый раз были у него, художник просил меня помочь ему связаться с полицией, говорил, что если с ним что-то произойдет, то это будет дело рук именно Миши Кравца. Да тут и думать нечего – кому еще, кроме Кравца, выгодна смерть этих людей? Только у него был мотив, поэтому мне страшно. Мне очень страшно за мою тетю… Марк, ты знаешь, что с ней? Где она?
– С ней все в порядке. Правда, Женя, – уверенно произнес Марк. – Ты обязательно встретишься с ней, как только мы приедем в Тарасов. Я гарантирую тебе. Ей никто ничего не сделает, и уж тем более Миша Кравец. Я не вру тебе, Женя. Честно. Ты мне веришь?
Верила я Марку или просто хотела верить, но я кивнула в знак согласия.
– Тогда успокаивайся. И вообще, что мы с тобой сидим на полу?..
И действительно, я только сейчас сообразила, что мы продолжаем сидеть на полу у распахнутого настежь окна. Взявшись за подоконник, я поднялась на ноги, оставляя на полу мокрые следы, неверной походкой дошла до кресла и упала на мягкие подушки. Марк закрыл окно, задернул шторы и тоже прошел в комнату.
– А теперь расскажи, как ты меня нашла? – Он плеснул по рюмкам коньяку и протянул одну мне.
– Колька сказал. Давыдов велел ему меня убить, но тут на помощь пришли полицейские. Они арестовали его, – начала сбивчиво объяснять я. – Но я пообещала, что не буду давать против него показания и уничтожу запись прослушки, если он скажет, куда тебя отвезли. Я больше не собиралась играть по правилам полиции. Они меня обманули. Они… Ой, Марк, что теперь будет? – опять всхлипнула я. – Кравец убьет мою тетю? Ведь теперь он все знает…
– Успокойся, – обнял меня Марк за плечи. – Он ничего не знает.
– Как не знает? – вскинула я голову. – Я же нашла его номер телефона, оставила сообщение. Да, Марк, а откуда ты узнал про назначенную встречу? И как?.. Как так получилось? Ведь тебе подмешали снотворное!
Марк взял со стола сигарету, прикурил, выдохнул едкий дым и ответил.
– Все очень просто. Номер, по которому ты звонила, был моим. Мы с Кравцом отлично знали, что он прослушивается, поэтому и не связывались по сотовому, а если и использовали этот номер, то только для того, чтобы поводить за нос Давыдова. Кто же знал, что его найдешь ты и такого наговоришь!
– Я нашла в кармане у Ника записную книжку, где был записан этот номер, – покаялась я. – А потом… Потом связалась со своим приятелем из полиции, и мы придумали план.
– Как только я прослушал твое сообщение, то сразу же смекнул, что к чему. К тому же, вернувшись в гостиницу, я случайно услышал разговор секретаря с управляющим. Они обсуждали звонок из полиции, говорили о скором приезде в гостиницу майора из Зеленограда, пытались вычислить, за кем же из постояльцев явятся представители правоохранительных органов, и между делом сказали что-то о снотворном, якобы чтобы нейтрализовать преступника без лишней шумихи. Тут уж и вовсе пазл сошелся!
– Так ты знал обо всем уже тогда, когда вернулся в номер?! – воскликнула я. – Знал и даже виду не подал? Но почему?
– А зачем? Чтобы твои дружки из полиции сразу же меня арестовали? А эти трюки со снотворным я сто раз проходил!
– Но ведь ты ел!
– Таблетки всегда растворяют в жидкости, а к чаю я как раз и не притронулся. Когда ты отвернулась, я просто выплеснул его в цветок.
– А потом ты незаметно прошмыгнул мимо полицейских, дежуривших в холле, угнал их машину и приехал на заброшенную стройку?
– Именно так все и было.
– Но… – я не знала, стоит ли об этом говорить, – но ведь у тебя не было картины…
Я смотрела на Марка, не отводя глаз. В этот вечер признаний мне нечего было скрывать от своего попутчика.
– Не было, – не стал отпираться Марк.
– Она… Эта картина… Она была у меня… Все это время… Ты спрятал ее в машине.
– Да, в первый же день нашего знакомства. Помнишь? Когда ты встретила меня на вокзале, и мы поехали в гостиницу. По пути ты вышла, чтобы купить сигареты…
– Да, помню.
– А ты, значит, нашла картину?!
– Совершенно случайно! Только сегодня, когда ехала за тобой.
Я дотянулась до столика и взяла нераспечатанную пачку «Парламента», сорвала упаковку, выудила сигаретку. Марк молча проследил за этими манипуляциями взглядом. Его больше не бесила моя привычка постоянно курить. Мужик просто дымил вместе со мной! Он тоже взял пачку, вытащил сигарету и пощелкал зажигалкой.
– А я сначала решил, что ты нашла ее еще перед встречей с Кравцом. Но, когда понял, что ты мечешься по всему номеру в поисках чего-то…
Мы сидели друг напротив друга, курили, пили коньяк и разговаривали по душам. И это было самое нестандарное завершение нашей с Марком лютой вражды.
– Представляю себе это! – хохотнула я. – Наверное, в этот момент ты от души потешался надо мной!
– Что ты! Что ты! – замахал руками Марк. – Я был ни жив, ни мертв, боялся, что в конце концов ты все поймешь! Ты ведь хорошая аферистка! Так убедительно блефовала по телефону!
– Ты тоже недурно врешь, – обменялись мы любезностями.
– Ты это про Давыдова?
– Два раза обмануть Семку! И оба раза с таким успехом!
– Думаю, что если бы ты не пришла мне на помощь, то второй обман стал бы для меня и последним.
– И как ты только решился?
– На что?
– В принципе, я понимаю, почему ты просил меня отпустить, когда мы первый раз попали в лапы Давыдова… – размышляла я вслух.
– Да? – удивленно вскинул брови Марк и выдохнул сигаретный дым. В комнате повисло сизое облако табака. – И в чем же, по-твоему, была причина?
– По-моему, в том, что у меня была картина, и ты просто хотел, чтобы я увезла подальше от людей Давыдова столь драгоценную вещицу.
– Ха! Раскусила! – хлопнул в ладоши Марк.
– Вот только одного не пойму… – продолжила я, потягивая спиртное из своего бокала и хитро глядя на мужика.
– Чего же?
– Второй раз, там, на стройке, ты ведь уже знал, что у меня с собой нет картины…
– Знал.
– Ты знал, что она осталась в машине…
– Да.
– Но ведь ты мог сесть в авто и уехать.
– Но ведь и ты могла бы не спасать меня сегодня…
Даже боюсь представить, до каких признаний нас бы довел этот разговор, но по гостиничному телефону кто-то позвонил. Я тут же схватила трубку.
– Евгения Максимовна… – звонил администратор. – К вам гость.
– Кто?
– Дмитрий Анатольевич Евдокимов.
– Передайте ему, чтобы подождал в холле. Я сейчас спущусь, – после секундного замешательства ответила я и отключилась.
– Полицейские? – совершенно ровным тоном спросил Марк.
– Они самые, – вздохнула я.
Если бы четыре дня назад мне кто-нибудь сказал, что я буду обсуждать со своим попутчиком визит в наш номер представителей правоохранительных органов, то я бы покрутила пальцем у виска и назвала бы человека, рискнувшего даже предположить такой вариант развития событий, идиотом. И вот – нате вам! На пороге полиция, а нам море по колено. И даже более того.
– Никто не знает, что ты здесь, так что волноваться не о чем, – успокоила я мужика. – Да ты им вообще не нужен. Они охотятся на Мишу Кравца. Так что сиди в номере и не высовывайся, а от Евдокимова я знаю, как избавиться.
* * *
Димка сидел в кресле, листал свежий выпуск газеты и ждал меня. Его невозмутимость взбесила меня до чертиков. Я включила самую отъявленную стерву, вздернула подбородок, пренебрежительно взглянула на Евдокимова и, пропустив китайские церемонии типа «добрый вечер» и «как дела», с ходу спросила:
– Зачем приехал?
– Жека, нам надо поговорить, – Евдокимов вскочил и засуетился около меня.
Передо мной был мой старинный приятель, такой же, как и всегда, высокий и ухмыляющийся. Он, как всегда, называл меня Жека и критиковал мою привычку курить. Но только я теперь смотрела на него совсем другими глазами.
– Я понимаю твои чувства, но нужно действовать. Нельзя оставлять эту ситуацию просто так, – убежденно говорил он.
Я села в кресло, демонстративно закинула ногу на ногу и закурила.
– И что же ты предлагаешь?
Димка проследил за мной взглядом, сконфуженно помялся и сел напротив меня.
– Мне сказали, что ты отказалась давать показания против Сергеева.
– Какого такого Сергеева? – театрально вскинула я брови.
– Николай Сергеев. Он…
– Он меня очень выручил, – перебила я, расплываясь в самой слащавой улыбке, на которую только была способна. – Меня чуть не убили люди Давыдова, а он пришел мне на помощь.
– Жека, у тебя была запись всего разговора. Где она? – Евдокимов явно начинал терять терпение. – Почему ты не отдала ее нашим сотрудникам?
– Какая запись? – я даже не скрывала издевки в голосе.
– Женька, ты что такое творишь?! Ты хочешь, чтобы это дело было раскрыто или нет?
– Я хочу только одного, – прошипела я, – чтобы мне вернули мою тетю, живую и здоровую!
– Так и будет, Женя. Просто нужно найти Кравца. У тебя был номер его сотового. Дай мне его. Мы попробуем запеленговать по сигналам, которые на него поступают, местонахождение владельца.
Меня определенно начинало мутить, то ли от бессонной ночи, то ли от сигарет. А может, мне просто осточертела наглая физиономия моего приятеля.
Я сделала еще одну затяжку и выдохнула едкий дым.
– Вот оно как… Ты за этим сюда пришел? Чтобы спросить у меня номер телефона Кравца?
– Женя, ты зла, я понимаю, но мы должны быть заодно…
– Боюсь, что в деле поимки Миши Кравца я вам не помощник.
– Но у этого человека твоя тетя!
Это было последней каплей.
Меня передернуло, удерживать на губах притворную улыбку я больше не могла и, едва скрывая раздражение, процедила:
– Я писала заявление в полицию о похищении моей тети?
– …
– Вот и не надо тогда лезть в мои дела. Сама как-нибудь разберусь. Извини, что заставила тебя приехать в такую даль из Зеленограда. И прощай, – выговорив последнюю фразу, я поднялась с кресла и, звонко цокая каблуками, пошла вон из гостиничного холла. Видеть Евдокимова я больше не желала.
Взвинченная и раздраженная, я вернулась в номер и с ходу спросила:
– Когда нам нужно быть в Тарасове?
Марк обернулся, удивленно взглянул на меня и ответил:
– Хотелось бы уже завтра утром оказаться в городе.
– Тогда собирайся, мы выезжаем! – приняла я решение.
– Что-то случилось?
– Я хочу, чтобы эта история поскорее закончилась, – ответила я и стала быстро закидывать в сумку свои вещи.
Дальше просто: Марк, по привычке через окно, я по лестнице – мы одновременно оказались у кованых ворот, за которыми остался «Фольксваген».
– Надеюсь, больше никаких инцидентов не будет, и до Тарасова мы доберемся в срок, – высказала я свои чаяния, села в салон и повернула ключ в замке зажигания. Приборная панель загорелась, на часах высветилось пять вечера. Шли вторые сутки без сна.
