Глава 8
На дороге мело и вьюжило. «Дворники» едва успевали сгребать снег с лобового стекла. Пару раз приходилось останавливаться, Марк выбегал на улицу и рукавом пальто отчищал иней с боковых зеркал. Каждые два часа попутчик сменял меня за рулем, и тогда я садилась на заднее сиденье, откидывалась назад, закрывала глаза и проваливалась в какую-то странную полудрему.
В воспаленном сознании тут же всплывали картины недавнего прошлого – перепуганный художник: «Меня убьют, если я что-то сделаю не так… Это все Миша Кравец… Это по его указке», телефонный разговор Ника на задворках ночного клуба: «Миша Кравец умеет организовывать такие дела», заброшенная стройка и взбешенный донельзя Давыдов: «Кравец? Сам бы хотел знать, где этот чертов мерзавец», и гостиничный холл, где меня ждал Димка Евдокимов: «Так и будет, Жень. Просто нужно найти Кравца». Я открывала глаза и, успокаиваемая быстрой ездой, просто смотрела перед собой – темная заснеженная дорога, Марк за рулем, ненавязчивая мелодия из магнитолы. А потом был мой черед вести машину…
И так до утра, пока на едва посветлевшем горизонте не появился городской пейзаж. Мы подъезжали к Тарасову!
– Кравец уже в городе? – спросила я.
– Нет. Нам самим придется встретиться с заказчиком, – отозвался Марк. Он только проснулся и теперь тер заспанные глаза и ерошил волосы. В отличие от меня, горемычной, этот проходимец спал без задних ног всякий раз, когда я садилась за руль.
– С Григорием Орловым?
Марк надевал пальто, но после моего вопроса на секунду замер.
– Ты мне сам как-то называл это имя, – по-своему истолковала я замешательство своего попутчика. – Сказал, что Миша Кравец – только организатор кражи, а Орлов – покупатель.
– Ну да, все верно, – кивнул Марк и, ловко перебравшись с заднего сиденья вперед, поправил пальто и перекинул через плечо ремень безопасности. – Орлов или кто-то из его людей должны прийти на встречу.
– Когда же ты с ним свяжешься?
– Ну, сейчас только начало седьмого, – задумчиво протянул он, глядя на часы. – Нас ждут ближе к вечеру. А пока поехали на Садовую. У меня там квартира есть – раньше сдавалась в аренду, а теперь пустует. Хоть пару часиков поспать бы…
Я понимала, что лично я и глаз не сомкну до тех пор, пока наконец-то не увижу свою тетю, но спорить с Марком не стала, перестроилась в левый ряд и взяла направление на Садовую.
«До того, как закончится вся эта история, остались считаные часы. Еще немного, и я увижу свою тетю, и вся эта дикая, нелепая авантюра забудется, как дурной сон», – думала я, поворачивая на нужную улицу.
Мы проехали по Астраханской, свернули на Рижскую, выехали к Садовой…
– Вот здесь, – указал Марк на пятиэтажный дом у дороги, – во дворе парковки нет, так что машину можно оставить у обочины.
Я послушно свернула к тротуару и нажала на тормоз.
– У вашей шайки-лейки в каждом городе есть свои берлоги? – беззлобно спросила я, выбираясь из авто.
– Да нет, – хохотнул Марк, проходя в темную арку, – это скорее вложение денег. Хотя и на роль берлоги такие местечки вполне годятся! Идем!
Сразу за аркой начинался крошечный дворик, совсем пустынный в такое раннее время, даже дворники еще не вышли на работу. Только в редких окнах горел свет – местные обитатели собирались на работу.
– Нам во второй подъезд, – поторопил меня мой попутчик, но сам неожиданно остановился. Я наткнулась на него и тоже замерла на месте, глядя перед собой.
Из распахнутой настежь двери подъезда вынырнула тень, замерла напротив нас, очевидно, разглядывая, а потом просипела:
– Здорово. Поговорить надо.
Рефлекторно я схватилась за сумку, в которой был пистолет, но Марк успел перехватить мою руку, и боевой «макаров» я так и не вытащила.
– Все нормально, – тихо произнес он, – я его знаю, – а потом, повысив голос, добавил: – Привет, Лева! Вот уж неожиданная встреча! Женя, знакомься, это Лева Самойлов, мой давний приятель. Лева, это Женечка.
По тому, как сильно в этот момент Марк сжал мою руку, я сразу поняла – подробности нашего приватного общения здесь не стоит разглашать.
– Разговор к тебе есть, – откинув фамильярности в сторону, гнул свое Лева.
Секунду Марк медлил, а потом махнул рукой:
– Пошли в квартиру.
Знакомые Марка вызывали у меня смутное чувство тревоги и массу подозрений. Господин Самойлов в этом плане не был исключением. Нелюдимый и хмурый, стоило нам только переступить порог квартиры, он сразу же прошмыгнул на кухню. «Видно, бывал здесь не раз», – отметила про себя я.
– Женечка, ты пока проходи, располагайся. Я скоро подойду, – с извиняющейся улыбкой сказал Марк.
– Конечно, не волнуйся за меня.
– Чувствуй себя, как дома, – посоветовал Марк и проследовал в пищеблок.
Я посмотрела на запертую дверь, пожала плечами, прихватила дорожную сумку и прошла в глубь квартиры.
Надо отдать должное, однокомнатные апартаменты моего попутчика представляли собой нечто большее, чем просто берлогу. Кожаный диван, журнальный столик, встроенный шкаф. «Вполне уютно», – оценила я. Вот только – я порыскала взглядом вокруг себя – вот только хозяин этой квартиры явно не курил. По крайней мере пепельницы нигде не было.
Впрочем, это была небольшая беда! Я прошла к окну, открыла форточку, по привычке забралась на подоконник и с наслаждением закурила.
– …до тебя вообще невозможно дозвониться! – отчетливо услышала я обрывок фразы.
– Извини, телефон остался дома, в Зеленограде.
Я встрепенулась и насторожилась. Скорее машинально, чем специально, я выглянула в окошко. Очевидно, на кухне имелся балкон, и мужчины, желая уединиться подальше от моих любопытных глазок и навостренных ушек, решили выйти на незастекленную площадку.
Откуда же им было знать, что Женяшка надумает подымить…
В поле моего зрения был только угол балкона, ни Марка, ни его малоприятного дружка я не могла видеть, зато отлично слышала весь их разговор.
– Ты хоть в курсе того, что вообще происходит?! – снова спросил незваный гость.
– А что происходит? – Марк разговаривал точно так же, как в первые дни нашего знакомства, – сухо, сдержанно, немногословно и с нотками легкой агрессии.
– Это ужас! Кошмар! Это…
– Говори, в чем дело?
– Ника убили!
Я чуть не поперхнулась сигаретным дымом, услышав знакомое имя.
– Понимаешь? Убили! – говорил между тем Лева. – В загородном доме, где когда-то мы устраивали сходки. Его нашел сторож!
Скорее всего я захлопнула бы форточку и не стала больше греть уши. Но дальше произошло то, что заставило меня замереть от неожиданности.
– Да ты что? Быть такого не может! – совершенно искренне воскликнул Марк.
Я вся подобралась, вскарабкалась на подоконник с ногами и прильнула поближе к открытому окошку.
– Может! Убили его!
– А что с картиной?
– А нет картины! Не-ет! Понимаешь? Нет! Ника убили, а картину забрали! – задыхался Лева. – Все! Плакали наши денежки!
– Фух, ну и дела… – выдохнул Марк. – Ты уже связывался с Орловым?
– Нет. Хотел сначала тебя дождаться и обсудить сложившуюся ситуацию. А ситуация, я тебе прямо скажу, фи-го-ва-я! Орлов с нас три шкуры спустит!
Я совершенно не понимала, что происходит. О чем сейчас Марк? Ведь он знает про убийство! Мы первые нашли труп Ника в том доме! И о какой картине может идти речь, если настоящая картина у нас? Полотно неизвестного художника сейчас лежит у меня в машине, под водительским сиденьем. И через пару часов мы должны ехать к вышеназванному Грише Орлову, чтобы вручить ему заказ!
– А что Орлов? Никакой предоплаты не было, мы работали с ним по факту. Нет картины – нет денег.
– Нет денег? Это не просто деньги! – Лева заорал так, что, даже если бы я не сидела на подоконнике, все равно бы услышала его. – Это не просто деньги, это куча денег! Ты хоть помнишь, о какой сумме вообще шла речь? После такой сделки мы больше никогда могли бы не думать о работе!
– Ты был в том доме, где Ника… убили?
– Был! А смысл? Там уже все опечатано, полицейские обыскали каждый угол!
– Кто мог так его?..
– А черт знает! Все же было предусмотрено! Ты воровал картину у Давыдова, вез ее из Сызрани в Зеленоград, где тебя уже ждал Ник. Дальше с полотном путешествовал уже он, прямиком в Тарасов! Какого черта произошло? Кто мог вас засечь?
– Лева, я без понятия… Все было по плану, как и договаривались. Мы же все предусмотрели.
– Очевидно, не все! Картины-то нет! Ник убит! Что говорить Орлову?
– Правду.
– Ты хоть понимаешь, что это будет значить для нас?
– Лева, сейчас нужно думать не о том, что говорить Орлову, а о том, кто убил Ника!
– Мы влипли! Мы так влипли! Кто бы ни убил Ника, ясно одно – полицейские будут копать и рано или поздно выйдут на нас! Ты представляешь себе это?! Мы ехали в Тарасов в расчете получить кругленькую сумму от Орлова, а в итоге можем оказаться за решеткой!
– Нужно будет разобраться с Орловым и сразу же на дно…
Марк и Лева стали обсуждать возможные варианты, где отсидеться. Я послушала их еще немного, докурила сигарету, тихо прикрыла форточку и перебралась на диван.
То, что я только что услышала, никак не укладывалось у меня в голове. Сейчас бы чашечку кофе, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Я-то, наивная, думала, что история с украденной картиной близится к завершению, ан нет. Я рискнула поверить Марку и, кажется, жестоко ошиблась. Возможно, прямо сейчас нужно мчаться вниз, к машине, хватать тубус с картиной и… И что дальше? Уверена ли я в том, что эта картина настоящая? Нет. Знаю ли я, как связаться с Мишей Кравцом? Увы… Кажется, я окончательно и безнадежно погрязла в таком количестве лжи, что выпутаться уже невозможно.
В коридоре хлопнула входная дверь, в комнату заглянул Марк.
– Лева ушел. Он немного странный, ты уж извини, – произнес он и тут же добавил: – Будешь кофе?
Я подняла голову, задумчиво взглянула на своего попутчика и кивнула.
– Пошли в кухню!
Я поднялась с дивана и вслед за Марком прошла в пищеблок.
– Садись, я сам сварю, – решил проявить таланты кофевара мой дорогой попутчик. Я не имела ничего против, присела к столу, закурила сигарету и, наблюдая за тем, как Марк ловко обращается с джезвой, спросила:
– Кто это был?
– Ты про Леву? – на секунду обернулся ко мне Марк.
– Ну да, про Леву.
– Коллега!
– Он, как и ты, работает на Мишу Кравца?
– Были у нас с ним когда-то общие дела, – небрежно ответил Марк, но за те несколько дней, что мы провели вместе, я отлично изучила повадки своего попутчика, и сейчас он явно нервничал. Из-за визита Левы, из-за моих расспросов или еще по какой-то причине – этого я уже не знала.
– А сейчас уже нет?
– Что? – Марк снова посмотрел на меня через плечо.
– Сейчас у вас с ним нет общих дел?
Мужик поставил передо мной чашечку ароматного кофе и не моргнув глазом соврал:
– Сейчас нет.
Больше ни о чем расспрашивать я не стала, взяла свою чашку и стала молча пить арабику. В голове бродили невеселые мысли…
– Скажи, а когда мы поедем на встречу, чтобы наконец передать картину Орлову?
– Ближе к обеду. Так что можешь пока отдохнуть, ты же всю дорогу до Тарасова не спала. А посуду я сам помою, – неожиданно раздобрел Марк.
Мне хотелось плеснуть в обманщика горячим кофе, топнуть ногой, сказать, что я в курсе его интриг с Левой, но вместо всего этого я молча поднялась и ушла в комнату. Не снимая плаща, я прилегла на диванчик, отвернулась к стенке и обхватила себя руками за плечи, чтобы было теплее.
Двое суток без сна и покоя дали о себе знать: стоило только закрыть глаза, как я тут же отключилась.
* * *
Проснулась я, когда на часах было ровно три, Марк сидел рядом со мной на диване и тихонечко звал:
– Женя, просыпайся, нам пора.
Я резко села, встряхнула головой.
– Женя, поехали, – говорил мой попутчик, – а то опоздаем на встречу.
Уже через пять минут мы переходили через дорогу к месту, где сегодня утром я оставила «Фольк».
– Нам нужно на Набережную.
– Там живет Гриша Орлов? – спросила я, заводя мотор и трогаясь с места. Автомобиль медленно выполз на проезжую часть и пристроился в хвосте вереницы попутных машин.
– Нет, – коротко ответил Марк.
– Нет?! – я перестала следить за дорогой и во все глаза уставилась на мужика. – Разве мы едем не к нему?
– Нет.
– А куда?
– Мы едем к Элеоноре Брутской.
– Кто это?
– Заядлая коллекционерша, которая ради нужной ей картины на такое пойдет… – в голосе Марка звучала неприкрытая злость.
Но меня сейчас волновало другое:
– А как же Орлов? Ведь картина предназначалась для него!
– Кравец дал новое распоряжение, теперь покупателем будет госпожа Брутская.
– Вот оно что… Кравец… – произнесла я и снова переключила свое внимание на дорогу.
Машина то продвигалась вперед на пару метров, то снова замирала, стиснутая между старенькой «Таврией» и громоздким джипом. Никуда не свернуть, никого не обогнать. Еле-еле автомобильный поток полз по центральному проспекту. Только на развилке у Слободской машины быстренько разбегались в разные стороны. Я включила третью передачу, проскочила на желтый сигнал светофора и быстро погнала машину вниз.
– Какой нам нужен номер дома? – спросила я, когда «Фольк» свернул на Набережную.
– Никакой. Мы условились встретиться на нейтральной территории. Нас ждут на Предмостовой.
– ???
Вся эта ситуация нравится мне все меньше и меньше. Впрочем, нервничала не только я. Ерзал на месте и волновался и Марк. А когда я свернула на Предмостовую, он и вовсе потерял голову.
– Жень, только прошу тебя – будь рядом. Может произойти все, что угодно. Что бы я ни сказал… Я потом всю объясню.
Я не поняла, о чем это он, а времени на расспросы уже не было. Наша машина проползла по узкой улочке и съехала на Набережную. На всем пространстве вдоль замерзшей реки не было ни души, только у самой кромки воды стояли два тонированных джипа. «По нашу душу», – подумала я.
– Уже ждут, – словно угадав мои мысли, произнес Марк.
Я нажала на педаль тормоза, авто замерло на месте. Мой попутчик достал из-под сиденья картину, тяжело вздохнул, сунул тубус под мышку и произнес:
– Пошли?
Мы одновременно распахнули дверцы и шагнули на улицу. Прошли вперед и плечом к плечу остановились напротив громоздких иномарок. Со стороны реки обдавало ледяным ветром, пробирало аж до мозга костей.
Наконец из джипа на Предмостовую выбрались два широкоплечих амбала, а следом за ними лакированными туфельками ступила на снег и мадам Брутская. Она выпрямилась, захлопнула дверцу, тряхнула полами белого норкового манто. Когда она сделала пару шагов вперед, я поняла, что даме далеко за семьдесят. Волосы идеально покрашены в белокурый цвет, на лицо нанесен толстый слой косметики, но сморщенные руки выдавали «молодку» с головой!
Бабуля дала знак своим охранникам ждать ее в стороне, а сама процокала к нам поближе. Злые, ярко накрашенные глаза скользнули по Марку, внимательно изучили меня.
– Был уговор, что ты придешь один, – прокаркала Элеонора. – Кто это?
– Мать Ромы.
То, что я не подпрыгнула на месте и не схватила Марка за грудки с требованием разъяснить мне, какого черта здесь происходит, еще не значило, что слова моего попутчика меня не удивили.
– Нора, давай ближе к делу.
Старуха еще раз пробуравила меня глазами, а потом спросила.
– Привез картину?
– Привез.
– Давай сюда!
– Сначала ребенок!
– Сначала картина! – заявила бабка. – Ребенок в машине. Получишь его, как только я удостоверюсь, что картина настоящая.
Марк не шелохнулся.
– Обманывать не буду. Мне достаточно взглянуть на полотно. В противном случае никакого обмена не будет!
Молча Марк протянул Элеоноре тубус. Бабулька тут же сцапала черную трубу и затеребила шелковые тесемки. Ее узловатые пальцы, унизанные тяжелыми перстнями, с необычайным проворством открывали футляр и выудили из нее скрученное в рулон полотно.
Я внимательно следила за Элеонорой. С придыханием и трепетом она развернула картину и уставилась на нее. Ее накрашенные глаза были поочередно маслянистыми… удивленными… злыми… потом она отшвырнула от себя холст и заорала:
– Ты вздумал меня дурить?!
– Что? – взвился Марк.
– Что ты мне притащил?! Что это? – топала ногами старуха, раздирая каблуками упавшую под ноги картину. – Что это такое? Ты притащил мне подделку?! Думал, что я не замечу? Думал… – она захлебнулась собственными словами. – Ты кретин! У меня же твой сын!
– Нора, этого не может быть! – Марк кинулся к ней, выхватил из-под ног картину. – Это полотно… То самое… Я сам выкрал его у Давыдова…
– Не знаю, у кого ты его там украл! – сучила Элеонора сухими кулаками в воздухе. – Но у меня твой сын, и ты пожалеешь о своей выходке! Ой, как пожалеешь!
– Нора, постой, это какая-то ошибка!
– Да, именно ошибка! Ты совершил большую ошибку, вздумав со мной шутить!
– Клянусь тебе, это та самая картина, которую я украл у Давыдова! Она, и никакая другая!
– Тогда разуй глаза, дурень! – прокаркала она. – Сам должен разбираться в таких вещах. То, что ты мне привез, – жалкая подделка, не стоящая и гроша ломаного!
– Нора, но…
– Даю тебе срок два дня. Если через двое суток у меня не будет картины, то своего сына ты увидишь только мертвым! Место и время встречи те же! – сказала старуха, махнула подолом шубы и залезла в джип. Бравые братки последовали за своей старой хозяйкой. Дверцы хлопнули, иномарки сорвались с места и, обдав нас снегом из-под колес, промчались мимо. Я только успела обернуться назад, как последнее авто из вереницы повернуло и скрылось из виду.
– Это конец, – произнес Марк, сел на промерзший парапет и схватился за голову. Таким своего попутчика я не видела еще никогда. Растерянный, подавленный, загнанный.
Я смотрела на него и не знала, что сказать, с чего начать, какой вопрос задать первым. А вопросов к Марку у меня было немало.
– О чьем сыне говорила Элеонора? Почему картина поддельная? Марк, что все это значит, черт возьми?! – наконец выговорилась я.
– О моем сыне. О моем сыне говорила Брутская! – не поднимая головы, ответил Марк. – Мерзкая старуха похитила моего сына!!! Она требовала картину, которую выставили на аукционе во Франции, в обмен на МОЕГО СЫНА!
– Как так? – опешила я.
– Вот так! Старая карга решила, что намного проще будет похитить ребенка и таким образом заставить меня красть для нее картину, чем раскошеливаться на сумму в несколько миллионов, чтобы приобрести ее на законных основаниях!
Я окончательно перестала что-либо понимать.
– То есть Элеонора похитила твоего сына и требовала, чтобы в обмен на ребенка ты выкрал картину у Давыдова?
– Именно.
– Но ведь ты работал на Мишу Кравца! Вместе с Ником вы должны были украсть картину и доставить ее в Тарасов для Григория Орлова!
– Все верно. Я и Ник, а еще Лева Самойлов, изначально мы должны были выкрасть картину для Орлова.
– Тогда при чем здесь Элеонора Брутская?!
– Она похитила моего сына и потребовала, чтобы я обманул своих напарников, оставил у себя оригинал картины и потом передал его ей в обмен на ребенка.
– То есть ты вел двойную игру? – дошло до меня.
– Именно!
– Но как?
– Это было легко! В нашем плане были расписаны все роли. Лева – отличный дипломат и техник. Именно он напрямую работал с клиентом, он же занимался информационной частью – узнавал все про условия перевозки, хранения картины, разведывал систему безопасности в доме Давыдова. Мне предстояло лишь выкрасть полотно из хранилища. Была только одна маленькая загвоздка: Лева сделал специальное устройство, которое блокировало систему слежения, но только на несколько минут, после чего на охранный пункт поступал сигнал тревоги. Короче говоря, того времени, которым я располагал, хватало только на то, чтобы забрать картину из сейфа. Как после этого я буду выбираться из дома Давыдова, не мог предугадать никто. Совершенно ясно было только то, что либо меня поймают, либо за мной увяжется хвост. Именно с учетом того, что за мной будут гнаться люди Давыдова, в дело и вступал Ник. Мы должны были встретиться с ним в Зеленограде, где я передавал ему картину. Дальше я петляю и вожу погоню за нос, а Ник спокойно едет в Тарасов и отдает картину Грише Орлову. Короче говоря, мы действовали на свой страх и риск! Успех мероприятия зависел только от того, в какой момент меня поймают люди Давыдова: как только я сцапаю картинку из хранилища, или много позже, когда оригинал полотна будет уже в Тарасове и сделка будет совершена.
– Значит, у тебя должна была быть фальшивая картина…
– Должна была, – кивнул Марк. – Но в итоге фальшивку, которую нарисовал Эд Мартынов, я передал Нику. Обмен происходил украдкой, ночью, времени на то, чтобы проверять, что лежит в тубусе, у моего напарника не было. Так что я ничем не рисковал, подсовывая ему подделку. Да, рано или поздно это бы вскрылось, но о том, что будет, когда Ник узнает, что привез в Тарасов подделку, я не думал. Главное для меня было – суметь оставить у себя оригинал и передать его Норе в обмен на моего сына…
Я слушала сбивчивую речь Марка и постепенно начинала понимать суть его разговора с Левой Самойловым, свидетельницей которого я нечаянно стала. Вот почему мой попутчик сделал вид, что не знает про смерть Ника! И по той же причине он ничего не сказал про то, что у него оригинал картины, у него, а не у Ника! Не понимала я только одного:
– Но почему ты ничего не рассказал своим напарникам?
– Кому??? Нику? Леве? Они ни за что не отказались бы от куша, который им сулил Орлов, чтобы спасти жизнь моего сына. Им было просто плевать, они думали только о деньгах!
– То есть ты делал вид, что работаешь на Кравца, а сам… Сам водил всех за нос?!
– Думал, что вожу за нос…
– Но, Марк… Как же так? Куда, в таком случае, могла деться картина?! Может быть, ты по ошибке передал ее Нику? Ведь он мертв! И мотивом этого убийства явно было старинное полотно, которое он перевозил в Тарасов.
– Нет, это исключено.
– Но тогда куда оно могло деться?
– Не имею понятия. Я знаю точно только одно: то полотно, которое я украл у Давыдова, я никогда не выпускал из рук и никому не отдавал. Значит, это изначально была подделка… Возможно, подлог произошел уже на аукционе, и Семену с самого начала продали грошовую копию. Или какие-то лихие мошенники выкрали у него настоящую картину еще до меня. Может быть, это произошло еще во Франции… Может, на таможне… Кто теперь разберет…
– Но ведь у Элеоноры твой сын! И в обмен на него она требует то полотно, которое продавалось на аукционе!
– Не представляю… – Марк обхватил себя руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, повторяя одно и то же: – Не представляю… просто не представляю, что теперь делать…
– Марк, ведь вы все трое – ты, Ник, Лева – работали на Кравца.
Марк перестал раскачиваться, замер на месте и уставился на меня.
– Так вот, продолжила я, – а что, если Кравец понял, что его хотят обмануть? Каким-то образом он узнал про твои дела с Элеонорой Брутской?
– Этого не может быть, – качнул головой Марк.
– Да нет же! Послушай! Все сходится! Это он убил Эда. Художник предупреждал об этом, он понимал, что является ненужным свидетелем. Потом Кравец убил Ника. Не решусь назвать точный мотив этого поступка, но твоего напарника убил тот же человек, что и художника, а значит – Кравец.
– Женя, нет… – твердил свое Марк.
– И именно он (больше и некому), он каким-то образом выкрал у тебя настоящее полотно! Ему во что бы то ни стало нужно было довести сделку с Орловым до конца и получить свои деньги. Возможно, в дальнейшем он рассчитывал избавиться и от тебя, и от Левы. Он аферист! Убийца! Наверняка картина у него, скорее всего он сейчас меняет ее на денежки у Гриши Орлова!
– Да при чем здесь Кравец! – схватился за голову Марк.
– Марк, – я присела перед ним на корточки. – Марк, послушай, скажи мне – где Кравец. Как его найти? Я заставлю его во всем признаться. От этого многое зависит, – просила я, – жизнь моей тети, судьба твоего сына. Марк, скажи, как найти Кравца. Ведь ты знаешь! Наверняка знаешь! Ну позвони ему!
– Нет, Женя, нет…
– Хорошо, может, ты и прав. Не нужно мне лезть, – взахлеб говорила я. – Позвони сам! Скажи ему все! Все, как есть! Позвони Кравцу!
– Я не могу…
– Почему, Марк?!
– Потому что… – он не договорил.
– Почему? – настаивала я.
Мой попутчик поднял голову, посмотрел мне в глаза. Я ждала.
– Почему ты не хочешь ему позвонить, Марк?
– Потому что Кравец – это я!
– Что? – отшатнулась я.
* * *
– Да, Женя. Миша Кравец, которого ты подозреваешь во всех смертных грехах, перед тобой, – каялся мой попутчик. – Миша Кравец – псевдоним. Долгое время у меня были поддельные документы на это имя, вот и прижилось… На самом деле меня зовут Марк Александров.
– Ты – Миша Кравец? – не верила я своим ушам.
– Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, что человек по имени Миша Кравец не мог убить Эда Мартынова и своего напарника Ника тоже никак не мог прикончить. И вообще у него, как ни у кого другого, есть отличное алиби – он все время был рядом с тобой! Ты знаешь о каждом его шаге! Он – это я! Я – Миша Кравец! Миша Кравец и Марк, которого ты знала все это время, – один и тот же человек. И Миша Кравец никого не убивал!
– Это просто невозможно, – выдохнула я, уселась рядом с Марком (или Мишей – уж не знаю теперь, как и называть своего попутчика) и нервно закурила.
– Когда-то у меня была жена, – снова заговорил Марк, – ее убил один тарасовский мафиози, у которого я выкрал коллекцию царских украшений. Он хотел поквитаться со мной – взрывчатка была подложена именно в мою машину. Но в тот день ею воспользовалась жена с сыном. Ребенок выжил чудом. После этого я переехал из Тарасова. Я поклялся, что больше никогда ни с кем из моих близких ничего подобного не произойдет. Когда мне позвонила Нора и сказала, что мой сын у нее и я получу его обратно только в том случае, если достану для нее старинную картину, выставленную на аукционе во Франции, я думал, что сойду с ума. Хитрая старуха каким-то образом проведала про готовящееся похищение и решила сыграть ва-банк. Вопроса, что я выберу: своего сына или деньги, которые мы получили бы от Гриши Орлова, просто не было. Каким образом все это можно провернуть, я придумал сразу. Нашел художника в Зеленограде, послал к нему своих людей, чтобы договорились. Но, кроме того, мне нужен был напарник. На кону была жизнь моего сына, и я не мог рисковать, ведь меня могли пристрелить люди Давыдова или мои же подельники, узнав о предательстве. Именно поэтому я и решил найти для себя телохранителя.
– Вот, значит, как все было… Вот почему, когда я звонила на номер Кравца, ты получил мое сообщение! И почему это сразу меня не насторожило?! Почему я поверила в россказни про оставленный у тебя телефон…
– Да, телефон Кравца был у меня только потому, что я и есть Кравец.
– И ты, рискуя всем, тогда все же пришел мне на помощь? Ведь речь шла о твоем сыне… А я… Я тебя обманула – связалась с ментами, все им рассказала.
– Эх, Женя, за те несколько дней, что мы провели вместе, я слишком хорошо тебя узнал. Я не сомневался, что так или иначе, но ты меня вытащишь.
– Потому что чертовы полицейские меня кинули! Им нужен был Миша Кравец. Они до последнего ждали, что он появится… Вот ирония! И ведь он пришел! Просто они не знали, что мой случайный попутчик – это и есть Кравец.
– Несмотря ни на что, я могу сказать точно – с телохранителем я не прогадал. Мне был нужен человек, который охранял бы меня верой и правдой. У меня было много людей, способных выполнить эту роль, но я не доверял ни одному из них. Я вез картину стоимостью в целое состояние, мало кто устоит перед таким соблазном.
– И тогда ты решил не просто нанять телохранителя, а заставить его на себя работать… Нужен был запуганный человек, который бы безоговорочно тебе подчинялся, не задавал вопросов, не лез не в свое дело и даже мысли не держал о том, чтобы присвоить себе картину.
– Именно. Все было именно так. Выйти на тебя было достаточно легко. Мне не нужен был перекачанный бык на роль охранника. Неприметная личность, в которой никто бы не узнал бодигарда, – было то, что нужно! Девушка была и вовсе идеальным вариантом. За тобой уже давно следили мои люди. Я планировал привезти тебя в Сызрань, откуда и начался мой путь. Но когда мне сказали, что ты приехала в Зеленоград, я немного все переиграл. Я велел своим людям похитить тебя и припугнуть.
– Вот оно, значит, как… Ты решил поступить со мной так же, как Брутская поступила с тобой. Похитил самого близкого человека и под угрозой его жизни заставил делать то, что было нужно тебе…
– Можешь не волноваться, – перебил меня Марк, – я не делал того, что сделала Элеонора.
– ???
– С твоей тетей все в полном порядке. Ее никто не похищал, не мучил и не собирался убивать.
– Нет?.. Но… Но я звонила домой. Никто не взял трубку! Ее не было дома!
– В тот день, когда ты уехала в Зеленоград, мои люди подкинули в почтовый ящик письмо для твоей тети. Оно было написано от твоего имени, якобы тебе неудобно устраивать отпуск только для себя, ты хочешь, чтобы и тетя немного отвлеклась и отдохнула. К записке прилагалась путевка в санаторий в Карловых Варах. Именно там сейчас и находится твоя родственница. Через два дня тур заканчивается, и она вернется домой – живая, здоровая и вполне отдохнувшая.
Я выслушала Марка и сказала:
– Я не верю тебе.
Мужик невесело хмыкнул, вытащил из кармана мобильник, набрал номер и протянул мне:
– Удостоверься сама.
Трясущимися руками я схватила трубку и прижала ее к уху. Сначала шли длинные гудки, потом что-то щелкнуло, и певучий девичий голос на том конце живенько ответил:
– Пансионат «Дубовая роща», слушаю вас.
На секунду я растерялась, замешкалась.
– Ал-ло! Ал-ло! Вас не слышно! – в голосе зазвенели требовательные нотки.
– Добрый день, – наконец-то откликнулась я. – В вашем пансионате отдыхает моя родственница, не могли бы вы переключить меня на ее номер.
– Конечно, назовите ее имя?
Я назвала данные тети и с замиранием сердца стала ждать.
– Минуточку… – отреагировала девушка и принялась чем-то шуршать. Я смотрела на Марка, который сидел, не поднимая головы, на холодном парапете, и ждала-ждала-ждала. – Переключаю вас на двадцать третий номер, – сказали в трубку, в ухо запиликала навязчивая мелодия, потом что-то хрустнуло, и я услышала далекий, но до безумия родной голос:
– Слушаю…
– Тетя?! Тетя Мила?! – закричала я. – Тетя, как ты?
– Женечка, – ласково забрюзжала тетя, – Женяша, это был такой неожиданный сюрприз от тебя.
– Как ты, все в порядке?
– Просто отлично! Каждый день вспоминаю тебя. Какая же ты у меня молодец, Женяша, что организовала мне внеплановый отпуск. Я сама еще сто лет никуда бы не собралась! Надеюсь, что и у тебя в Зеленограде отдых удался.
– Удался, ох, как удался… – глотая слезы, отозвалась я.
– Здесь просто великолепно. Свежий воздух, речка, а какая природа, какая природа… – я уже не слушала. Я столько дней провела в постоянном страхе за жизнь моей дорогой и любимой тети Милы, что теперь просто не могла поверить – все в порядке! И даже когда она отключилась, я еще долго прижимала трубку к уху и слушала монотонные гудки.
Потом мы еще долго сидели с Марком на холодном парапете и молча курили сигареты. Не заводил разговор он, молча дымила и я.
– Марк, почему ты мне сразу не сказал? – первая нарушила я молчание. – Почему не объяснил всего? Зачем надо было придумывать весь этот бред с похищением моей тети?
– Да разве ты бы согласилась работать на беглого вора, за которым охотится милиция Зеленограда и всех близлежащих городов? Ты бы первая сдала меня ментам со всеми потрохами!
– Пожалуй, ты прав, – согласилась я с доводами своего попутчика.
– Я слишком хорошо это понимал, поэтому и решился пойти на крайние меры. Мне казалось, что намного проще будет тебя запугать, чем договориться миром. Я отлично знал, что за мной будут гоняться люди Давыдова, не исключал я и того, что Ник и Лева что-то заподозрят.
– Так оно и было…
– Женя, ты уж извини меня за все, что я сделал… За обман насчет тети, за все те дни, которые ты провела со мной. Я знаю, тебе было нелегко. Надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь.
– Ты о чем, Марк?
– Ты свою работу выполнила, через пару дней вернется в город твоя тетя.
– А что будешь делать ты?
Марк пожал печами:
– Картину искать нет смысла. Возможно, мне удастся найти место, где держат моего сына. Но это уже совсем другая история. Ты, Женя, не имеешь к ней никакого отношения. Так что прощай, моя боевая подруга! – он попытался улыбнуться, но вышло это как-то жалко. – Ты отчаянная чертовка! Такая, как ты, нигде не пропадет!
На какой-то момент мне показалось, что сейчас Марк обнимет меня, но он встал, поднял воротник пальто и, ссутулившись, зашагал от меня прочь.
– А ты?! Как же ты? – срывая голос, крикнула я ему вслед.
Марк чуть обернулся, пожал плечами и пошел дальше. А я, как завороженная, смотрела на высокого мужчину в черном драповом пальто, который медленно уходил от меня по заснеженной мостовой. С неба снова начал крупными хлопьями валить снег. Уже через несколько минут мой попутчик скрылся в этой белой пелене. И только на припорошенной дороге осталась цепочка его следов…
