Глава 8
— Женя! Я беременна!
Звонок мобильного застал меня по дороге из тренажерного зала в душ. Обычно я оставляю телефон в раздевалке, но сегодня в ожидании звонка от важного клиента я положила сотовый в карман тренировочных штанов.
— Кто это? — спросила я, откидывая со лба мокрые от пота волосы.
— Это Кира! Кира Иванова… то есть раньше я была Серебрякова!
— Здравствуй, Кира. Рада тебя слышать. Ну, поздравляю…
— Женя, мы с Ромкой устраиваем вечеринку, чтобы отпраздновать! Сегодня в семь. И не говори, что не приедешь, — я смертельно обижусь! А мне нельзя расстраиваться — я ведь теперь будущая мать…
Я расхохоталась и согласилась.
— Как дела… у Маши? — спросила Кира перед тем, как повесить трубку.
Мы по-прежнему называли лженаследницу этим именем — в конце концов, бедняжка всю жизнь прожила по чужим документам, и менять что-нибудь сейчас было бы жестоко.
— Понятия не имею, — честно ответила я и отправилась в душ.
Прошло три месяца с того дня, когда я привезла Машу Тараканову в город. Вначале я поселила ее у себя — девушка испытала шок и нуждалась если не в медицинской помощи, то в присмотре уж точно. Моя тетушка Мила с радостью взяла на себя роль ангела-хранителя. Месяц Маша прожила у нас. Постепенно девушка оправилась, перестала вскакивать с криком по ночам, и тот пожар стал для нее просто страшным воспоминанием. Тогда я сняла Марии жилье неподалеку, а тетя Мила нашла работу — устроила девушку в фирму одного из своих многочисленных знакомых на должность офис-менеджера. Шеф был доволен девушкой — энергичной, инициативной и умненькой. Судя по всему, Марию ждала неплохая карьера.
Нинель Васильевна была жива. Серебрякова побеседовала с Машей — конечно, не сразу, а через неделю после приезда. Я при этом не присутствовала, но примерно представляю, о чем шла речь. Нинель Васильевна пыталась выяснить, знала ли девушка про обман, затеянный Жанной. Еще Нинель пообещала, что никто из Серебряковых и пальцем девушку не тронет, не будет никакого расследования, судов и прочего. Что было, то было.
Мало того — Нинель предложила Маше устроить ее судьбу, но девушка отказалась. Маша заявила, что она Серебряковым не родня, а значит, не имеет права не только на их деньги, но и на их заботу и благодеяния. Сказала, что всего в жизни добьется сама. Поблагодарила и вышла с гордо поднятой головой. Я зашла к Нинель после ее ухода. Старуха лежала в постели — уже не в больнице, а у себя дома — и качала головой:
— Ах, какая девка! Жаль, что она нам не родня… Хороша Маша, да не наша!
С Кирой бывшая наследница тоже не захотела общаться. Заявила, что у них теперь слишком мало общего, пожелала бывшей мачехе счастья, на том все и кончилось. Кира вышла замуж за своего Романа. Мусор действительно был перспективным направлением: Иванов стремительно набирал вес в Тарасове, и в прямом смысле, и в переносном. Толстячок обожал свою молодую жену и носил ее на руках. Кира наконец-то была счастлива. Она даже занялась благотворительностью — жертвовала деньги в какой-то фонд помощи больным детям. Когда я спросила, зачем ей это, Кира вздохнула и сказала, что счастьем надо делиться.
Серебряковы все еще продолжали драться из-за наследства Иннокентия — никак не могли поделить… Между тем империя Серебряка медленно, но верно расползалась по швам — Гапон оттяпал один ресторан, Вишня прибрал к рукам другой и гостиницу в придачу, да и судьба автоцентра «Тарасов-Тачка» висела на волоске. Меня это не касалось.
Дом Серебряка в парке поделить так и не смогли. На него претендовали и Светлана, и еще какие-то родственники. В результате дом стоял пустой, там одиноко проживала Сусанна, поддерживая порядок.
Я пару раз заезжала к Шмаге. Бывший любовник Серебряка оказался чрезвычайно полезным старичком. Он знал всех влиятельных людей в городе, хотя ни в один дом его не пускали. Каким-то невообразимым образом этот паук был в курсе всего, что происходит в Тарасове, особенно это касалось жизни криминального сообщества. Шмага знал все — кто с кем дружит, а с кем враждует, кто и за что сидит, а кто скоро сядет, на какой именно объект начнется рейдерская охота, кто и сколько платит в общак, кто крысячит, кто сидит на игле или злоупотребляет «дурью»… В общем, Шмага мог бы в одиночку заменить собой следственный отдел и пресс-службу МВД.
Информацией он делился не бесплатно. Сначала он хотел от меня узнать кое-что о моих клиентах… но тут же об этом пожалел. Я поставила дело так, что расплачиваюсь только деньгами, и ничем не обязана старому пауку. А когда Шмага осмелел и предложил мне «одно дельце», я едва не свернула старому интригану шею. После этого Шмага осознал, что я ничем не лучше его обычных клиентов, и перестал пытаться меня подловить. Между нами установились честные отношения — «продавец — покупатель».
Я решила заехать к старику сегодня и прояснить один интересующий меня вопрос. Но сначала — вечеринка у Киры.
Ивановы занимали особняк в приятном районе. Гостей было немного, все сплошь друзья Романа с женами. Говорить с ними мне было не о чем, поэтому я пристроилась рядом с Кирой и потягивала безалкогольный коктейль. Хозяйка приема выглядела чудесно. Она восседала в просторном кресле, а муж то и дело подавал ей то стакан с соком, то платок — в общем, окружал всяческой заботой.
— Женя, я такая счастливая! — сияя глазами, сообщила мне Кира. — Даже хорошо, что у нас тогда с Иннокентием Васильевичем не получилось, правда? Ой, плохо так говорить, но я, честно, рада. Это ЭКО — такая гадость… как вспомню… И Нинель Васильевна была против…
— Против чего? — Я едва не подавилась коктейлем.
— Против того, чтобы делать ЭКО. Она прямо сама не своя была. Говорила Кеше: «У тебя своя дочь растет, а ты монстра из пробирки хочешь зачать!» Брр!
И Кира передернула плечами.
— Правда? Как интересно…
Я допила коктейль, еще немного потолкалась среди гостей для приличия, чмокнула Киру в щеку и отчалила.
Путь мой лежал в сторону хорошо знакомой заправки. Сегодня здесь кипела жизнь — заправлялся какой-то случайный «жигуленок». Я дождалась, когда он уедет. Шмага встретил меня довольной улыбкой:
— Пришла-а? Пришла к старику? Цып-цып-цып!
— Хватит, а? Не надоело цирк устраивать? — поморщилась я. — По делу приехала. Давай свой дайджест…
Я села на офисный стул, а Шмага уселся на диванчик и принялся излагать. Еженедельный «дайджест», за который я платила, состоял из случайных сведений, относящихся к чему попало. Вишня сцепился с молодым отморозком по кличке Борзый, и тому уже недолго гулять по земле. В городе появились залетные варяги из Самары: точат зубы на наш речной вокзал и, кажется, его оттяпают — знают, кому и сколько сунуть в лапу. Гапон хочет себе центр «Тарасов-Тачка» и уже предпринял некоторые шаги…
Я слушала, прикрыв глаза. Честно говоря, мне не настолько была интересна эта информация — я все-таки не служу в полиции, но иногда там проскальзывало что-то чрезвычайно полезное для моей работы. Ведь мне еще жить и работать в Тарасове, так что лучше знать, что тут творится… Да честно говоря, мне было просто интересно. И меня ничуть не расстраивала мысль, что, вероятнее всего, делая дайджест для других клиентов, Шмага вставляет туда информацию и обо мне.
Я уже шла к машине, когда Шмага откашлялся, харкнул себе под ноги и сказал:
— Кстати, Сусанну видел на днях. Она ко мне заезжала. Мои ребятишки ей масло сменили, то да се…
— Сусанна? К тебе? Зачем это?
— Хе-хе! Машинку новую показать. Вот зачем! Вся такая из себя барыня! На плечах шуба, в ушах брюлики, на пальцах кольца! Тачка — «Мицубиси», не хвост собачий… говорила, что скоро уедет из города. Купит дом в Сочи…
Очень интересно…
Я решила навестить бывшую королеву красоты. Сусанна жила затворницей, нигде не показывалась… А теперь купила машину и собирается резко изменить жизнь. Что это на нее нашло? Откуда у домработницы деньги? Признаю, Серебряк хорошо ей платил. Есть еще драгоценности… Но дом ей не принадлежит, и никаких источников дохода у бывшей домработницы нет. Последнее время ей вообще никто не платит — просто позволяют жить в доме, присматривая за порядком…
Дверь особняка оказалась не заперта. Я шагнула через порог. Что-то случилось — это я поняла сразу. В доме пахло смертью.
Сусанну Ивановну я нашла внизу, в подвале. Бывшая королева красоты ничком лежала на полу. Она перекрасила волосы в белый цвет — он был в моде в тот год, когда Сусанна завоевала свою корону. Теперь в волосах расцвел алый цветок — так выглядело место, куда ее ударили. Я прислушалась, но в доме было тихо. Убийца явно давно покинул особняк. Да и кровь на полу успела свернуться…
В этот момент Сусанна застонала и открыла глаза. Они с трудом сфокусировались на мне, и домработница прошептала:
— Это вы? Не уходите, не оставляйте меня одну…
— Не уйду, — пообещал я, набирая телефон «Скорой». Потом я опустилась на пол рядом с Сусанной. Трогать ее до приезда медиков я не хотела, травмы головы — штука непредсказуемая.
— Когда на вас напали?
— Не знаю… я лежу здесь так давно — целую вечность! — Голос домработницы был еле слышен. — Была среда…
А сегодня уже пятница! Прошло два дня. Если бы я не заехала в особняк — честно говоря, случайно ведь заехала, встревоженная словами Шмаги, — то Сусанна так и лежала бы на полу…
— Кто ударил вас, знаете? — спросила я, не особенно надеясь услышать ответ. Рана на затылке; скорее всего, домработница даже не видела нападавшего. А он решил, что прикончил жертву, и потому ушел.
— Конечно, знаю! — Голос Сусанны неожиданно окреп. Женщина попыталась подняться, но я только помогла ей перевернуться на спину, чтобы было легче дышать. — Это сделал Анатолий!
— Какой Анатолий? — удивилась я. Персонажа с таким именем в этой истории еще не было.
— Исаев. Муж Светы Серебряковой!
Я вспомнила глуповатое лицо отставного военного.
— С чего ему нападать на вас? — не поверила я. Может, у Сусанны бред? Хотя при травмах головы бреда не должно быть.
— Они убили Кешу! — простонала Сусанна.
— Кто?! — Я чувствовала себя идиоткой. А я этого очень не люблю.
— Светлана с мужем! Она же фармацевт. Изготовила яд и подменила Иннокентию пилюли от изжоги.
— Да что вы такое говорите, Сусанна? На дворе двадцать первый век! Ее бы немедленно вычислили!
— Не вычислили… Это был безвредный препарат, только вместе с алкоголем он давал реакцию на сердце…
Похоже на правду. Очень похоже. Все еще удивлялись, с чего это Серебряк помер, выпив стопку водки! Наверняка перед торжественным застольем принял таблеточку от изжоги… Все сходится.
— Откуда вы знаете?
Сусанна хватала ртом воздух. Женщина торопилась сказать мне все, что знает, и я не стала ее останавливать. Не знаю, выживет она или умрет. В любом случае чистая совесть ей пригодится…
— Я видела… только не поняла сразу, что это было. Я не успела ее остановить… Но потом решила — пусть я хоть что-то с этого получу.
— Вы шантажировали Светлану? — догадалась я.
— Она исправно платила, — Сусанна закашлялась, — а потом прислала Анатолия. Я впустила его в дом, а он напал на меня…
Домработница закрыла глаза. Я держала ее голову до приезда «Скорой». Сусанну погрузили на носилки и увезли, а я заперла дом, бросила ключ в почтовый ящик и поехала по еще одному знакомому мне адресу.
Нинель Васильевна была дома — в последнее время она вообще редко выходила, и даже для своих меховых салонов наняла управляющего. Вообще вся эта история обошлась Нинели дороже всех. Домработница Феня впустила меня в квартиру. Здесь уже не пахло дорогими сигариллами — в воздухе стоял привычный для жилища пенсионеров запах лекарств. Нинель сидела в кресле и смотрела в стену. Рыжина сошла с ее волос, и они теперь были полностью седыми.
— Здравствуйте, Нинель Васильевна, — поздоровалась я, присаживаясь в кресло напротив.
— Здравствуй, нахалка! — оживилась старуха. — Давно тебя не видно!
— Дела, все дела, — протянула я, рассматривая Серебрякову. Выдержит ли она то, что я собираюсь ей сказать? В любом случае у меня нет выбора…
— Никто меня не навещает! — посетовала Нинель. — Маша такая гордая — представляешь, я ей предложила работу в своем магазине, а она отказалась! Кира иногда появляется. Но у нее в голове сплошное супружеское счастье… Ну, да у нее и раньше мозгов было немного. Как это она этого мусорщика подловила? Я, честно скажу, думала, что она найдет себе в мужья тренера по бодибилдингу…
— Это Маша ей посоветовала.
— Ну, у той-то с мозгами все в порядке… Почему ты на меня так смотришь?
Я вздохнула:
— Нинель Васильевна, мне нужно с вами серьезно поговорить.
Старуха пристально вгляделась в мое лицо, встопорщила усы:
— Так говори, раз пришла. Плохие новости принесла, что ли?
— Очень плохие.
Я оглянулась в сторону кухни. Фени не было видно.
— Говори при ней. Все равно подслушает! — махнула рукой Серебрякова.
— Нинель Васильевна, сегодня мне стало известно, что вы убили своего брата.
Старуха не стала протестовать. Она взяла стакан воды со столика и отпила глоток. Рука у нее не дрожала.
Нинель поймала мой взгляд и сказала:
— Мой доктор говорит, что я молодец. Они меня там здорово подлечили. Мне уже намного лучше. Доктор говорит, что, несмотря на возраст, я могу совершенно восстановиться. И помереть здоровой! — И старуха разразилась лающим смехом.
Отсмеявшись, Нинель сложила руки на животе и прикрыла глаза.
— Излагай! — велела мне Серебрякова, и я начала рассказ.
— Сегодня я заехала к Сусанне и обнаружила ее на полу без сознания. На нее напали — ударили по голове и бросили умирать. Но Сусанна жива. Она даже успела сообщить мне, что на нее напал Анатолий Исаев. Домработница шантажировала его и Светлану тем, что они якобы отравили Иннокентия, подсунув ему пилюли от изжоги. Сами по себе эти таблетки безобидны, но, вступая в реакцию с алкоголем, дают осложнения на сердце. Ваш брат сказал тост, выпил рюмку водки и умер.
Старуха приоткрыла один глаз:
— Очень интересно излагаешь. И при чем тут я?
— Ваш брат терпеть не мог Светлану. Он ее близко бы к себе не подпустил. Из ее рук он бы и стакана воды не взял. А вот из ваших рук был готов хоть цикуту пить.
Беглая ироничная усмешка скользнула по губам Нинели.
— Цикуту? Возможно. Но вот скажи, для чего мне убивать собственного брата? Я пока еще в своем уме…
— Иннокентий собирался сделать одну ужасную вещь… Ужасную с вашей точки зрения. ЭКО. Да, собственно говоря, и сделал, просто вы об этом еще не знали.
— Ну и что?
— А то, что, с вашей точки зрения, это было чудовищно. У Серебряка растет родная дочь, растет в какой-то деревне, с родителями-алкашами, в нищете… А ваш братец собирается зачать монстра из пробирки! Вы чувствовали свою вину перед Машей — ведь именно вы почти двадцать лет назад вышвырнули Жанну из города и сделали все, чтобы она со своим ребенком уехала в глушь и больше не тревожила вашего брата. Вы думали, что у Серебряка будут другие дети, законные. Но время шло, и наконец Иннокентий решил завести ребенка искусственным путем. Вы пытались убедить вашего брата не делать этого, но впервые в жизни он не прислушался к вашему совету. И тогда вы отравили Серебряка с помощью вашей троюродной сестрицы-фармацевта. А я-то не могла понять, почему Светлана так нагло себя ведет! Она считала, что, поскольку именно она помогла вам устранить Кешу, у нее больше прав на наследство, чем у остальных родственников.
Нинель молчала. Голубые глаза пристально изучали мое лицо, и мне стало неуютно под взглядом старухи.
— Вы думали, что все закончилось. Именно поэтому вас так потрясла история с выкидышем у Киры. Оказывается, убийство было напрасным! Вряд ли это вы дали девушке ваше сердечное лекарство. Ведь вы не подозревали, что она ждет ребенка. Это сделал кто-то другой… Ну вот, теперь я рассказала вам все, что знаю.
Нинель пожевала сухими старческими губами.
— И что ты собираешься делать с этой информацией?
— Если вы предложите мне денег, я встану и уйду, — предупредила я. — Не знаю. Я пришла к вам. Это ваше семейное дело. Мне, честно говоря, абсолютно наплевать, кто прикончил Серебряка. Я даже не была с ним знакома. У меня нет никаких доказательств, кроме рассказа умирающей. Если Сусанна выживет, у меня будет свидетель. Если же нет… Это просто мои умозаключения.
— Ты думаешь, это неправильно, когда убийцы ходят по земле? — покачала головой Серебрякова. — Это потому, что ты еще молодая. И глупая. Все, я поняла тебя. Я решу этот вопрос. Иди.
Я вышла не прощаясь. До двери меня провожала Феня. Круглое лицо домработницы было непроницаемо, но глазки смотрели на меня с непритворной ненавистью.
— Это ведь вы докладывали Жанне обо всем, что происходит в семье Серебряковых? Верно? Вы, наверное, тоже родом из этих проклятых Грачей… Думаю, скоро вам придется туда вернуться.
Той же ночью Нинель Серебрякова умерла. Говорили, ошиблась с дозировкой своего чудного американского препарата. На похороны я не пошла.
На следующий день Сусанна скончалась в больнице. Но она успела сделать заявление в полицию и оставить показания. Светлана и ее муж были арестованы в день похорон Нинели. Да, собственности Серебряка снова грозил передел…
Нинель Васильевна оставила завещание. Все свои меховые бутики — целую сеть по всей России — она завещала Марии Таракановой. Так что Золушка снова стала богатой наследницей.
Владимир, несмотря на все свои подвиги, к смерти дяди оказался непричастен. Едва выяснилось, что Маша — хозяйка сети модных бутиков, юноша немедленно нарисовался рядом с бывшей возлюбленной. Не знаю, как он объяснил ей свое поведение, но, видимо, как-то вывернулся, потому что с тех пор их повсюду видели вместе.
Я в очередной раз выкинула из головы семейку Серебряковых со всеми их проблемами. Но приблизительно через полтора месяца после похорон Нинели Васильевны на дисплее моего телефона высветился знакомый номер. Мария Серебрякова. Честно скажу, я колебалась. Эта девушка доставила мне столько хлопот и неприятностей, что мне вовсе не светило заниматься ее делами снова. В очередной, сто первый, раз, так сказать.
Что ж, сиротка из Волчьих Ям достигла всего, чего хотела. Она молода, красива и богата… Надеюсь, ей ничего от меня не надо. Ну а если надо, я всегда могу сказать твердое «нет».
— Охотникова. Слушаю.
— Здравствуйте, Женя! Это Мария Серебрякова.
— Я поняла. Что вам нужно, Маша?
Наследница помолчала, раздумывая о причинах моей холодности, потом проговорила:
— Вы на меня сердитесь, да? Мне ничего от вас не нужно, Женя. Ничего, что я вас так называю? По старой памяти… наоборот, я хотела вас поблагодарить за все, что вы для меня сделали.
— Не стоит благодарности, Маша. Мне ведь платили за эту работу.
Мария заразительно рассмеялась:
— Вы не поняли, Женя. Я не ограничусь простым «спасибо». Я хочу поблагодарить вас по-настоящему.
— Это как? Деньгами, что ли?
— И деньгами тоже. Но самое главное — встретиться, посидеть, поговорить. Я скучаю по тебе, Женя. По тем временам, когда я была глупая, а ты меня защищала…
Да, надо признать, Маша умеет добиваться своего.
— Хорошо, давай встретимся. Где и когда?
— Подъезжай завтра, часикам к семи вечера, в «Русалку». Я буду там. Ну, все, пока! Увидимся!