Глава 6
— Вот видишь, — по дороге домой Роальд не упустил случая меня поддеть, — ты зря волновалась. Все закончилось замечательно.
— Зря? — чуть повела я головой. — Занятно! А я знала, что это чудит подружка кавказца? Я знала, что на уме у этих ребят, которые умыкнули тебя у ресторана? Нет бы спасибо сказать!..
Вместо ответа Роальд икнул и, откинувшись на сиденье, запрокинул голову.
— Если тебе плохо, открой окно и блевани, — предложила я. — Только не в салоне.
— Вот еще, — пробурчал Роальд. — Просто я устал и хочу спать. А выпить я могу цистерну, меня на «Мосфильме», между прочим, никто не мог перепить. А там, знаешь, такие кадры, что…
— Охотно верю, — соврала я. — А эта Эллочка очень даже ничего, верно?
— Миленькая, — зевнув, согласился Роальд. — Она на меня так смотрела…
— Да Кахи бы вас прирезал обоих или дал бы приказ своим молодцам вас пристрелить, если что… — усмехнулась я. — Дети гор очень ревнивы.
— Пристрелить… — снова заворчал Роальд. — Да я, если захочу…
— Ладно, спи, — оборвала я его. — Разбужу, когда приедем…
* * *
Эту ночь Роальд Голицын проспал в одиночестве. Как он ни хорохорился, смесь разных напитков произвела свое убойное действие, и я еле доволокла Ромочку от порога дома до спальни.
Раздевать его пришлось уже в кровати. На всякий случай поставив тазик на полу возле его ложа, я пошла в свою комнату и, усевшись в кресло, восполнила недостаток никотина в своем организме.
Утром, проснувшись довольно рано, Роальд немедленно заявился ко мне в спальню.
— Доброе утро! — улыбнулась я ему. — Как спалось после ужина?
— Ты снова за свое?! — злобно проговорил Голицын, даже не обратив внимания на мое приветствие. — Опять за старое, да?
— Ты о чем? — приподнялась я на подушках. — Что-то случилось?
Голицын ходил кругами по комнате, сложив руки за спиной и мерно чеканя шаг.
— Тазики какие-то… прямо как ребенку… Сколько мы тут будем сидеть? — обернулся он ко мне. — У меня, между прочим, клаустрофобия…
— Это уже было, — подняла я руку. — Давай не будем повторяться.
Я поднялась с кровати и накинула халат. Подойдя к холодильнику, осведомилась:
— Тебе похмелиться надо?
— Ну зачем же так грубо! — скрипнул зубами Роальд. — Ну да, похмелиться не помешает. Но ты могла бы быть и повежливее.
Я открыла дверцу, достала завернутую в газету бутылку «Телиани», которую нам вчера презентовал Кахи Палиашвили, и протянула ее Роальду.
Тот выхватил ее у меня из рук и ушел к себе. Вылакал он вино довольно быстро, и оно вернуло Голицыну хорошее расположение духа примерно минут на пятнадцать. Роальд порозовел, стал напевать что-то бравурное, даже соизволил мне улыбнуться.
Но вскоре все началось сначала — упреки, придирки, жалобы и угрозы.
Я старалась не реагировать на его выпады, спокойно сидела в кресле и листала журнал.
— Что ты там нашла такое интересное? — не унимался Роальд. — Я же с тобой разговариваю, в конце концов! Дай-ка мне!
Он выхватил у меня из рук журнал, и, как на грех, его взгляд упал на крупный заголовок в самом центре страницы: «О вреде алкоголизма».
Роальд набрал в легкие воздуха, чтобы начать очередной тайм ссоры, но эту попытку пресек звонок телефона. Я пожала плечами — мол, придется отложить, ничего не поделаешь — и прошла в коридор.
— Это тебя, — позвала я Роальда. — Муханов с радиостанции.
Голицын подскочил к аппарату и разговаривал минут пять, употребляя преимущественно односложные междометия и становясь все более смурным.
Наконец он так грохнул трубкой об аппарат, что едва не разнес его вдребезги.
— Что-то случилось? — встала я рядом с Роальдом, положив руку ему на плечо.
— Случилось, — глухо ответил он и, закрыв ладонями лицо, заплакал.
Я села рядом на корточки и, обреченно вздохнув, стала утешать Голицына.
— Не переживай, — тихо приговаривала я, гладя его по голове, — я тебе помогу.
Но он лишь мотал головой из стороны в сторону — ни фига, мол, не поможешь.
— Все накрылось, — наконец проговорил он, отняв ладони от мокрого лица. — Я не знаю, что дальше делать… Вино еще осталось, нет?
— Мы купим, — заверила я его. — Обязательно купим. Но сначала скажи мне, что произошло. Неужели что-то с твоими родителями?
— Да нет, — отмахнулся Роальд, как будто я говорила о каких-то ничего не значащих мелочах. — Все гораздо хуже. Настолько плохо, что…
Телефон затрезвонил снова.
— Опять Муханов, — протянула я трубку Роальду. — Что-то забыл сказать.
На этот раз Голицын выслушал его молча и только утвердительно хмыкнул в трубку в конце разговора. Положив ее на рычаг, посмотрел на часы.
— Пол-одиннадцатого, — медленно проговорил он. — А мне нужно быть у него в час. Как ты думаешь, мы успеем по пути в твой французский ресторанчик?
— Разумеется, — подтвердила я. — Это замечательная идея. Тем паче, что в прошлый раз у меня не было возможности расплатиться по счету.
В машине Роальд раскололся. Оказалось, что его присутствие здесь теперь вовсе необязательно. Как это частенько бывает «там, наверху», положение за эти несколько дней круто переменилось.
Здешний вице-губернатор никуда не перемещается. На место в президентскую администрацию взяли человека из Самары, кстати, тоже вице-губернатора.
Соответственно, никакого мероприятия не будет, Роальду петь не придется, и он может возвращаться домой. Раскрутка карьеры певца, таким образом, оказалась под вопросом. Теперь нужно искать новые ходы, и неизвестно, захотят ли на это пойти спонсоры.
Кстати о спонсорах!
— Подожди меня здесь минутку, — попросила я Роальда, притормозив у входа в банк. — Я быстро. Тебя я запру в машине, не обессудь…
Роальд был настолько удручен, что не возражал и даже не вспомнил о своей обострившейся с похмелья клаустрофобии.
Мои дурные предчувствия насчет денег, которые обещал заплатить Гарик, не оправдались. Сумма была выдана мне на руки без лишних вопросов.
Теперь мне оставалось вызвонить голицынского спонсора и оговорить с ним план дальнейших действий. Сунув пластиковую карточку в телефонный аппарат, расположенный в холле банка, я набрала номер Гарика.
На этот раз удалось дозвониться без лишних проволочек. Но вот результат…
— Гарика, пожалуйста, — попросила я, когда соединили с Москвой.
— А кто его спрашивает?
— Женя Охотникова.
Пауза.
— По какому вопросу? — продолжала допрос девушка на том конце провода.
— Он знает.
Снова молчание.
— Видите ли, — неуверенно произнесла она. — Гарика здесь больше нет. Вчера вечером… В общем, со вчерашнего дня он в розыске.
Час от часу не легче!
— Понятно, — просто ответила я и повесила трубку. — Чего ж тут не понять…
Вернувшись к машине, я села за руль и перед тем, как отъехать, спросила Роальда:
— А с неким Гариком ты виделся? Ну это человек, который над Костяковым, — пояснила я, поймав вопросительный взгляд Голицына.
— А-а, Гарик, — процедил он. — Встречались пару раз в ночном клубе…
— Чем он занимается, не в курсе? — спросила я без особой надежды на ответ.
— Да кто его знает? — пожал плечами Роальд. — Деньги делает…
Некоторое время мы молчали. Потом я задала еще один вопрос:
— Скажи, на какой предмет вы встречаетесь с Мухановым? Он не говорил по телефону?
— Вроде со мной хотят увидеться какие-то люди, — вздохнул Роальд. — Он не объяснил. Голос у него был какой-то нервный…
— Что ж, посмотрим…
