Глава 9
Как это обычно бывает в подобных ситуациях, события развивались с быстротой поразительной. Я выпрыгнула из люка в подъезд. Никакого «пахана» там не оказалось, там два спецназовца стояли.
Моему появлению они не очень-то и удивились — сразу видно, ребята тренированные. В то время как один из них — в черной маске-чулке — потянулся было к своему автомату, висевшему за спиной, другой — не мальчик уже, лет тридцати мужчина, оружие свое державший наготове, — мгновенно передернул затвор и приставил дуло автомата к моему виску.
Точнее — попытался приставить, не успел, однако, каких-то долей секунды ему не хватило. Я метнулась в сторону, уходя от угрожающе поблескивавшего дула, наткнулась на стену и, следя за каждым движением солдата — он разворачивался ко мне, — от этой стены оттолкнулась, подпрыгнула и в прыжке ударом ноги сломала ему правое предплечье. Он глухо застонал и, выронив автомат, упал на колени, зажав между ног искалеченную руку.
Второй спецназовец — в маске — очевидно, менее опытный, по сравнению с первым, стоял, наставив на меня свой автомат. На курок он почему-то не жал. Смотрел мне в лицо.
— Девушка?.. — удивленно вымолвил он.
Не знаю, что еще он сообщил бы мне, дожидаться продолжения я не стала — ногой выбила у него автомат и, когда он, растерявшись от такой прыти и удивленно промычав что-то, всплеснул руками, ребром ладони сильно ударила его сбоку по шее.
Он отлетел к стене и почти беззвучно сполз по ней на пол. Ну, вот. Такой удар не смертелен, шею я ему не сломала, разве что позвонок там какой повредила. Зато с этим парнем хлопот сегодня уж точно не предвидится — дай бог, если его через час только в чувство приведут.
— С-сука… — это длинное шипение почти совпало со свистом рассекающего воздух ножа.
Я едва успела увильнуть от смертоносного лезвия. Это тот самый спецназовец, гад. Которому я руку сломала.
Спасло меня, очевидно, то, что действовал он левой рукой, а то бы… Нож прошел буквально в нескольких сантиметрах от моего живота.
— С-сука! — опять длинно выдохнул он, разворачиваясь ко мне для новой атаки.
Нож он держал очень грамотно — не далеко от себя, но и не близко ко мне, чтобы я не смогла его перехватить.
А я и не собиралась перехватывать — просто вытащила из кармана свой электрошокер и, пока солдат не успел сообразить, что я хочу сделать, нажала кнопочку, направив на него прибор.
Электрошокер сработал замечательно — так, как и должно быть. Выскочившие из коробочки проводки коснулись затянутой в камуфляж груди — лошадиной дозой электрошока солдата аж с ног сбило. Он несколько раз коротко дернулся на полу и затих. Запахло паленым.
«Готово, — подумала я, убирая разряженный электрошокер в карман, — жаркое по-спецназовски».
Я подняла выпавший из его руки нож, наскоро осмотрела и сунула оружие за голенище ботинка. Этот нож получше моего будет, грех такую вещь выбрасывать.
Ну, что дальше делать будем? Дверь в подъезд была закрыта, так что те, кто оставался в машине, на которой подъехал отряд, ничего не должны были слышать.
Вроде как вообще никто этой нашей драки не заметил. Я замерла на секунду, прислушиваясь. Тихо. Только из подвала раздается негромкая возня.
Мамочки мои, они же сейчас ящики выносить оттуда будут! Пора мне убираться, а убираться-то вроде никак нельзя — что же, я так и уйду, ничего о Василии не разнюхав?
Вдруг где-то, предположительно на другом конце дома, коротко протрещала автоматная очередь. Это еще что за новости?
— Ширли! Ширли! — сразу вслед за очередью услышала я истошный крик. — Вы что делаете-то?! Она же не кусается!! Сволочи!
Еще одна очередь. Потом — два сухих пистолетных выстрела и жалобный собачий визг.
Попал-таки в переплет собачник! Этим ребятам свидетели не нужны, они и Ширли и парня теперь… в расход пустят.
За дверью подъезда рванулась машина. В том направлении, откуда раздавались выстрелы, рванулась. Все, ребята сматывают удочки.
Во всем доме захлопали двери, загомонили голоса. Да, дела! Сейчас, я думаю, половина жильцов сразу милицейский наряд сюда вызывает.
Вот теперь мне точно пора отсюда, черт возьми, несолоно хлебавши. С милицией я никаких дел иметь не собираюсь.
Снаружи снова послышался приближающийся звук автомобильного двигателя.
Менты?
Нет, слишком рано, они только минут через пять будут.
Машина, в которой приехал сюда отряд спецназа?
Тоже нет. Чего ей возвращаться? Да и двигатель другой у нее, по-другому шумит — ведь грузовая была машина, а тут подъехала легковая.
Снизу, из подвала, слышалась грубая ругань, топот армейских сапог и характерное бряцанье оружия и амуниции — бойцы уже не скрывались, маскироваться им теперь нет нужды.
Машина остановилась у подъезда. Я распахнула дверь и выскочила наружу — все, больше ждать нельзя, уходить надо, сейчас менты тут будут. А так как дожидаться их мне не стоит, то я дворами, дворами — и домой…
То, что я увидела, оказавшись у подъезда, сразу же изменило все мои планы насчет «дворами, дворами — и домой». Никаких домой! На нынешнюю ночь мне еще найдется работенка — подъехавшая машина оказалась шикарной иномаркой — «Вольво», если не ошибаюсь, — а человек, который садился на заднее сиденье, — был «пахан». Очевидно, указав спецназовцам место их работы, он вышел к подъезду дожидаться машины, которая должна была приехать за ним.
Дождался.
Очевидно, далеко живет, пешком не дойдешь… Ну, ничего, вот сейчас и узнаем, где именно «пахан» проживает. На этот раз сама к нему в гости напрошусь.
Я вытащила из-за голенища ботинка нож поджаренного спецназовца. В то же мгновение обернулся и «пахан», услышав, наверное, стук открываемой мною двери. Нижняя челюсть его дернулась вниз, он широко раскрыл глаза — удивился. Узнал меня.
Не давая ему опомниться, я бросилась ему на шею. Он коротко вскрикнул, видимо, от изумления, вот уж чего «пахан» не ожидал, так не ожидал!
— Куда же ты, дорогой, уезжаешь? И без меня? — весело закричала я, чтобы услышал его шофер. — И не стыдно тебе?
«Пахану», видимо, стыдно не было — тело его напряглось, он сжал кулаки. Я поняла, что еще мгновение — и он ударит меня…
— Можно подумать, ты не рад меня видеть, — сладко и все так же громко проворковала я, приставляя к его сонной артерии лезвие ножа. — Ты же не прогонишь меня? Нет? Не прогонишь. — Я чуть надавила на нож, чтобы он немного порезал кожу.
— Н-нет, — выговорил, содрогнувшись от пореза, «пахан», — не прогоню.
Шофер, открыв дверцу со своей стороны, высунулся и уставился на нас:
— Едем, что ли, а, Мутный? — обратился он к «пахану».
Мутный!
Значит, как я и думала, «пахан» и Мутный — одно и то же лицо. Отлично! Все сходится!
Шофер не мог видеть ножа, приставленного к шее его босса, — так уж я Мутного обняла. Практика в подобного рода упражнениях (я имею в виду прикладывание ножа к горлу) у меня, что и говорить, была.
— Конечно, едем! — «радовалась» я. — Залезай, Мутненький…
Шофер захлопнул свою дверцу, и я, не убирая ножа от шеи Мутного, втолкнула свою жертву и влезла следом за ним на заднее сиденье.
Лицо Мутного налилось кровью. Он тяжело дышал, непроизвольно то сжимая, то разжимая кулаки. Видно, изумление его уступило место праведному гневу. Надо думать, я бы тоже рассердилась, если бы со мной так бесцеремонно обращались.
— К пацанам поехали? — не поворачиваясь, осведомился водитель.
— Не-ет… — Я капризно надула губы. — Домой поехали. В кроватку поехали… бай-бай. — И еще сильнее надавила на ручку ножа. По шее Мутного побежала вниз к воротнику струйка крови.
Шофер молчал, очевидно, ожидая приказания непосредственно от шефа. Мускулы на руках Мутного внезапно вздулись буграми, и я почувствовала, что не уверена, успею ли перерезать ему горло, прежде чем он сломает меня пополам.
Прошло несколько невероятно длинных секунд, и мышечная ткань рук и плечевого пояса Мутного снова пришла в состояние покоя.
— Домой поехали, — хрипло приказал он.
Шофер по-мужски понимающе усмехнулся, и машина тронулась.
* * *
Ехали мы что-то около получаса. Во время нашей поездки я получила прекрасную возможность поближе рассмотреть одного из самых авторитетных криминальных лидеров города, бывшего «афганца», как я слышала, человека, безусловно, неординарного.
Внешность у него тоже была… неординарная. В первую нашу встречу хорошо его рассмотреть я не успела, а вот сейчас обратила внимание на поразительное сходство его с актером, который играл Полиграфа Полиграфовича Шарикова, как его… Толоконников, что ли? Те же грубые черты лица пещерного медведя и пронзительные умные глаза, которые зрители «Собачьего сердца» под впечатлением прекрасной актерской игры обычно не замечают.
Мутный всю дорогу молчал. Я тоже ничего не говорила. Мы так и сидели обнявшись — я не хотела ни на секунду убирать нож от его шеи.
Мутный казался мне очень опасным человеком.
— Подъезжаем, — наконец произнес шофер, — чего пацанам-то сказать? К обеду приедешь или утром будешь?
— К обеду, — спокойно ответил Мутный.
Казалось, он уже вполне овладел собой. Завидное спокойствие, особенно для человека, чью сонную артерию от лезвия ножа отделяет только тонюсенький слой кожи. Да и то — слегка подпорченный.
— К обеду… — Шофер снова понимающе усмехнулся. Всю дорогу он рассматривал меня в зеркало. Оценивал, собака.
Ну да ладно, пусть оценивает. Потом этим самым «пацанам» рассказывать будет, с какой телкой их «пахан» до обеда следующего дня развлекаться будет.
Я посмотрела в окно машины. Небо уже начало светлеть. Внезапно я поняла, что узнаю ту местность, по которой мы едем, — совсем недалеко от дома, где живет Васина жена.
А вот и ее дом, кстати.
Мы проехали мимо дома Васиной жены, свернули на первом повороте и оказались перед единственным, наверное, многоэтажным домом в этом районе — панельной пятиэтажкой. «Хрущоба» она называется, по-моему?
— Все… — Шофер остановил машину и с хрустом потянулся. — Спокойной ночи, — он хихикнул, — вернее, с добрым утром.
Мутный спокойно ждал, каким образом я предложу ему вылезти из машины. Он-то прекрасно понимал, что я ни за что не отниму нож от его шеи, пока «пахан» представляет для меня реальную опасность.
А я придумала, что мне делать, когда мы еще не подъехали к дому Васиной жены:
— Возьми меня на ручки, — проворковала я на ушко Мутному, но достаточно громко, чтобы водитель услышал, — а то ножки у меня затекли…
На самом деле у меня затекли не ножки, а как раз ручки. Вы попробуйте обнимать человека в течение получаса, да при этом еще и держать нож у его сонной артерии, чтобы этот человек и пошевелиться не мог без вашего ведома. Тут не то что руки затекут…
Мне даже показалось, что Мутный слегка улыбнулся, когда я изъявила свое желание. Отдал, значит, должное моей изобретательности.
Осторожно, дабы я ничего ему не повредила своим ножом, он подхватил меня на руки — довольно большой салон иномарки позволял это — и вынес из машины. Водитель громко хмыкнул нам вслед, очевидно, предвкушая, как будет обо всем этом рассказывать «пацанам».
Знал бы ты, милок, почему твой босс меня на руках-то носит…
Мутный, нисколько не напрягаясь, дошел со мной на руках до подъезда и дальше — донес меня до двери своей квартиры на четвертом этаже. У него даже дыхание не сбилось.
Ну и здоров же мужик! Интересно, жена у него есть? Или там любовница какая-нибудь? То-то она удивится…
— Ключи у тебя где? — спросила я, когда мы остановились перед дверью его квартиры.
— В нагрудном кармане, — все так же спокойно ответил он, — маленький желтый от верхнего замка.
Я достала из нагрудного кармана его пиджака ключи, открыла дверь — маленький желтый от верхнего замка, белый, побольше — от нижнего.
Мы вошли. Я дотянулась до выключателя на стене и включила свет, а то в квартире было темновато. Еще ведь не рассвело как следует.
— Оружие есть у тебя? — спросила я, все еще сидя у него на руках.
— С собой не ношу.
Охотно поверила бы. Вон он какой здоровый. Сам — одно сплошное оружие. Только, когда я брала у него ключи из кармана, нащупала на груди ремень от кобуры. Я снова запустила руку ему за пазуху, расстегнула подплечную кобуру и достала огромный «кольт».
Мутный презрительно, как мне показалось, усмехнулся.
— Теперь опускай меня. Осторожно.
Когда Мутный аккуратно поставил меня на ноги, я взвела курок «кольта», приставила его к виску своей, так сказать, жертвы и только тогда медленно, не спуская взгляда с неподвижного лица Мутного, отняла нож от его шеи.
Потом отошла на несколько шагов — он не сделал ни малейшего движения, — держа пистолет на уровне его головы.
— Проходи на кухню, — приказала я, — поговорим. Только не дрыгайся, пожалуйста, — предупредила я, — я в случае чего не промахнусь.
— Знаю, — неожиданно серьезно произнес он, — не промахнешься… Женя Охотникова, — после небольшой паузы добавил он.
Я его осведомленности насчет моей особы даже не удивилась — человек, так хорошо подготовивший похищение Василия, должен был поинтересоваться телохранителем похищаемого.
Мы прошли на кухню. Мутный с моего молчаливого разрешения уселся за стол и закурил. Я присела на подоконник, закурила тоже. Пистолет я также держала в руке, показывая товарищу Мутному, что готова выстрелить в любой момент, если он дернется. Да он и сам это знал. Поэтому никаких попыток к своему освобождению не предпринимал.
Как это ни странно, заговорил первым Мутный:
— Я, надо сказать, сам хотел с тобой поговорить. Я о тебе давно слышал, только возможности встретиться как-то не представлялось, а тут так столкнулись. Да еще, так сказать, в деле тебя видел… Только вот упустил из виду, что ты — Хамелеон. А то мы бы, — он усмехнулся, — немного пораньше встретились…
— Да? — только и нашлась что сказать я. Такого поворота событий я, признаться, не ожидала. Ведь он мне сейчас предложит на него работать, если я не ошибаюсь.
— Если ты будешь работать на меня, — прямо сказал Мутный, — получать будешь гораздо больше, чем у Толстикова или еще там у кого.
Ну, вот, не ошиблась. Я задумчиво покрутила в руках пистолет.
— Я навел о тебе справки, — хладнокровно продолжал Мутный; на ствол в моих руках он даже не смотрел, — так что возможности твои реально оценить могу. Да и ты мои, — усмехнулся он, — можешь. Этот Крокодил тебе наплел, наверное…
— Наплел, — не стала спорить я.
— Ну и?..
Теперь я усмехнулась:
— Сам ведь понимаешь, такие дела в минуту не решаются. Подумать надо.
— Думай. — Он пожал плечами. Затушил докуренную сигарету в стоявшей на столе пепельнице и закурил новую.
Выглядел он спокойным совершенно.
Да и я тоже, надо сказать, истерики тут не устраиваю. Так что — на равных мы пока. Если не принимать такого фактора, как заряженный пистолет. В моих руках.
* * *
Принимать предложение Мутного я не собиралась. Даже мысли такой у меня не было.
Нет, никакие моральные проблемы вроде предательства или еще там чего меня ни в коей мере не беспокоили. Просто я всю свою жизнь, как и знаменитый Остап Сулейман Мария Бендер, старалась по возможности не нарушать Уголовный кодекс. По крайней мере — явно и целенаправленно.
А тут мне предлагают стать, проще говоря, бандитом. Не пойдет. Даже при всех моих достоинствах, при всем моем профессионализме, я рано или поздно попала бы в руки родной милиции. А у меня тетушка еще пожилая, пенсионерка, да и сама я что-то спокойную жизнь полюбила.
Нет, не пойдет. Не в спокойной жизни здесь, конечно, дело, а… все равно — не пойдет.
Мы сидели молча, курили вот уже минут пятнадцать, я ответа Мутному еще не давала. Хотя, пожалуй, надо бы ответить…
— Согласна, — просто сказала я.
Может быть, так я узнаю про Василия.
Мутный кивнул. С места он не сдвинулся. И я осталась так же сидеть на подоконнике, пистолета из рук не выпускала. Мутный мне еще не верил и был, конечно, прав.
* * *
Мы пили кофе. Завтракали бутербродами с колбасой. Мутный в общих чертах рассказал о своей, так сказать, организации и выгодах, которые я получу, если в эту организацию вступлю. Правда, ничего такого, что можно было использовать во вред его деятельности, он не сказал. То есть никакой нужной мне информации. И о Василии — ни слова.
Пистолета я ему не отдала. Сунула его за пояс своих брюк сзади так, чтобы выхватить можно было сразу при первой же попытке Мутного… как-то мне повредить.
Мы допили и доели — и умолкли. Вот сейчас надо было в принципе ему или мне что-нибудь сказать. Что-то такое, что вывело бы нас из состояния напряженной подвешенности. Но — молчали.
Ладно, времени у меня нет на какое-то дипломатическое сближение с Мутным. Попытаю-ка я счастья, может, чего и узнаю…
— А что, — спросила небрежно, — сколько вы выкупа-то за моего подопечного запросили?
— Выкуп? — удивленно поднял голову Мутный. — Какой выкуп? Мы же не ради этого… — он спохватился и замолчал.
Я вскинула на него глаза, и мы встретились взглядами. И сразу же я поняла, что этот мой вопрос, а еще больше — выражение моих глаз все погубило. Мутный злобно и враждебно сощурился, но тут же опустил веки. Он-то тоже понял, что ни о какой нашей консолидации и речи быть не может.
Черт возьми, как я…
Теперь, пожалуй, нужно просто переходить к банальному допросу, никакие хитрости тут уже не помогут. Ствол ему в зубы и список вопросов. Если не ответит…
Впрочем, посмотрим.
Длинный звонок, распоровший напряженную тишину, заставил нас обоих вздрогнуть.
— Ждешь кого? — резко спросила я.
— Нет…
Черт его знает, врет, нет…
— Вставай, пошли за мной, — скомандовала я, выхватив пистолет из-за пояса, — то есть впереди меня, разумеется.
Мутный медленно поднялся.
— Давай, давай, быстрее. — Я махнула в его сторону «кольтом».
Он так же неторопливо пошел к входной двери. Остановился напротив нее. Я встала за ним, держа пистолет точно напротив его левой лопатки. Встала так, чтобы тому, кто войдет, пистолета не было видно.
— Открывай, — скомандовала я, — осторожненько только…
Мутный посмотрел в «глазок», долго смотрел, подмигивал он там кому, что ли? Знаки подавал? Потом открыл.
Дверь тут же распахнулась. Не Мутный ее распахнул, он отпереть только успел — на пороге стояла женщина, в которой я с изумлением узнала Галину, Васину бывшую жену.
«Зашла по-соседски, — первое, что мелькнуло у меня в голове, — они же рядом живут. Или… сообщники?»
Ну дела!
Впрочем, все разъяснилось довольно быстро. Очень то есть быстро. Я бы даже сказала — с молниеносной скоростью.
На Мутного Галина не обратила ни малейшего внимания, она сразу прыгнула ко мне, оттолкнув Мутного в сторону.
— Ага! — заверещала она. В руках у нее я с удивлением, доходящим уже до какого-то оцепенения, различила сковородник. — Попалась, шлюха! С моим мужиком поиграла, теперь за другого взялась! Ах ты, блядь такая, сволочь!!!
От первого выпада сковородником я увернулась, краем глаза следя еще за Мутным — от удара разъяренной женщины он потерял равновесие и свалился на пол. Сидел на корточках и круглыми от удивления глазами следил за разворачивающимися в его прихожей боевыми действиями.
— Я ж вас из окна заметила! — разорялась Галина, размахивая сковородником, как на демонстрации флагом. — Смотрю — сидит в машине в обнимочку с этим субчиком! Вот падла!
«Наверное, она увидела, как я включила свет, — подумала я, отбивая просвистевший над моей головой сковородник пистолетом, — ни у кого в доме свет еще не горит, а я зажгла. Вот она квартиру-то и вычислила. Ну, надо же так рано вставать!»
Я отбила еще несколько Галининых ударов, прежде чем сумела схватить ее за руку. И только тогда заметила, что Мутный-то с пола уже поднялся и бочком-бочком теперь — к открытой входной двери.
— Стой! — закричала я, поднимая пистолет.
Он оглянулся на меня и почему-то ухмыльнулся.
Черт возьми! Пистолет-то я подняла, но при этом мне пришлось выпустить руку Галины, в которой она, кстати, держала сковородник.
Тяжелая чугунная посудина с маху опустилась прямо мне на макушку. Сквозь чернильно-черную пелену, враз застившую мне глаза, я успела заметить, как Мутный скользнул в дверной проем. Слабеющим уже пальцем я нажала на спусковой крючок. Попасть в Мутного я и не думала — не до того было. Если бы я не выстрелила, он бы, пожалуй, не стал так скоро уходить. Остался бы, да и прикончил контуженную меня. И Галину заодно.
А так вот… отпугнула…
Ноги мои подкосились. Я опустилась на пол, думая только о том, как бы не потерять сознание — второго удара этим чертовым сковородником я бы не перенесла.
* * *
Сунув пистолет за пояс брюк, под кофту, я, шатаясь, поднялась с пола и вышла из пустой квартиры на лестничную клетку. Там меня вырвало.
Нормально. В каких переделках была — и ничего, а тут… верное сотрясение мозга, между прочим.
Сознания я не теряла. Просто у меня помутнение вышло небольшое — ну, отключилась на несколько секунд. Бывает и такое при сильных ударах.
Галины рядом со мной не было. Она, очевидно, испугавшись выстрела, сбежала. Ну и черт с ней. Вот баба-то ненормальная.
И Мутного тоже — ищи-свищи теперь.
В глазах у меня снова помутилось. Тут я почувствовала, что на меня смотрит «глазок» соседней двери. Этого мне не хватало — чтобы еще милицию сюда вызвали, я ведь стреляла.
Все. Пару часочков отдыха я заслужила. Пойду зализывать раны. К тетушке, конечно. Отдохну немного, тогда…
Посмотрим, что тогда. Черт, нелепо все как повернулось!..
