Глава 7
— Вы закончили ваши интимные беседы? — поинтересовался он.
— На данном этапе, да, — ответила я, гадая, чем вызвана его радость.
Коротышка не заставил меня долго блуждать в размышлениях.
— Можешь заказывать себе гроб, — порадовал меня он. — Я уже позвонил насчет тебя, кому надо, так что жди сюрприз. Не могу обещать, что он будет для тебя приятным.
— Большое спасибо, — я открыто смотрела ему в глаза.
— Где моя пушка?
— Там же, где ты ее бросил. На полу кабинета. Не стоит так бесшабашно обращаться с личными вещами.
— Смейся, смейся, — зло произнес лысый тип. — Придет и мое время посмеяться.
И с этими словами он скрылся в кабинете Дмитрия Андреевича.
— Желаю удачи, — бросила я ему вслед.
Лариса сидела на своем рабочем месте и смотрела на меня напуганными глазами. Однако в них появился не только страх, но и настороженность, смешанная с отчужденностью. От былого добродушия девушки по отношению ко мне не осталось и следа.
— Все в порядке? — как можно веселее спросила я ее.
— Так это вы? — вместо ответа с придыханием произнесла она. — Это вы убили Анатолия Геннадьевича?
Ну, вот, пожалуйста. Еще один человек против меня. Никто не верит, и все подозревают. Впрочем, доказывать Ларисе я ничего не стала. Во-первых, вряд ли я смогла бы переубедить ее, а во-вторых, не имело смысла. Не такая уж она фигура, чтобы для меня что-то значило ее мнение.
— Нет, это не я, — просто ответила я и пошла к дверям из приемной.
— А кто же? — бросила вдогонку секретарша, когда я уже ступила за порог.
— Вот уже третьи сутки, как я мучаюсь тем же вопросом.
Я вышла в коридор. В голове все еще был сумбур от разговора с Кончаловичем. У меня появилась кое-какая новая информация для размышлений, но пока я, честно говоря, не видела, чем бы она могла мне помочь.
«Векторовские» деньги! Вот вокруг чего все закрутилось. В этом я была почти уверена. Других отправных точек я пока не видела. Да и были ли они вообще? Лиц, насколько я поняла, заинтересованных в этих деньгах, было предостаточно. И смерть Ляпишева связана с ними же.
Я покинула здание крупной трастовой компании и села в позаимствованный у Джафарова «жигуленок». Я не боялась, что глава азербайджанской группировки вычислит меня по некогда принадлежавшей ему машине. Просто полагала, что Джафару сейчас не до этого. Как говорится, и своих проблем полон рот. Рулаев — очень серьезный и опасный противник. Он не прощает обид и жестоко мстит за них. Я почувствовала это по его складу характера. Нехорошо только, что и на меня славный майор затаил обиду. После Джафара я буду следующей на очереди. Обидно.
Но сейчас мои мысли куда больше занимало другое. Пожаловавшие к нам в город воры в законе во главе с неким Графом, о котором упоминала Лариса. Наверняка мне еще предстоит встреча с ними, и с лысым коротышкой, в частности. Какой интерес у них во всем этом? Только ли потерянные деньги? Или что-то еще? А не по их ли распоряжению в меня стреляли вчера возле «Капитал-банка»? Хотелось бы это знать. Да, все упиралось в то, что я обладала минимальной информацией. Даже самого Ляпишева, в смерти которого меня обвиняют, я не успела толком узнать. Ни как человека, ни как бизнесмена.
Но одно я могла сказать твердо. Мне не нравился ни один человек, так или иначе замешанный в этой истории. Ни Кончалович, ни Рулаев, ни Граф со своими братками. И уж тем более Джафаров.
Ах, да! Был еще старый знакомый Полянин Антон Игоревич. И он мне тоже очень не нравился. Не очень хороший поступок он совершил накануне.
Я завела мотор и тронула «копейку» с места. Куда теперь направить свои стопы? А если, более точно — колеса. Неплохо бы найти Степана, мелькнула мыслишка у меня в голове. Как бишь его фамилия? Лосинский, кажется. Да, точно. Именно так и сказал Рулаев. Надо только еще вспомнить его адрес и попробовать разузнать что-нибудь там. После того, как я на даче Ляпишева убедилась в нечистоплотности майора, ему ни в чем не следовало доверять. Может, и с этим Лосинским он меня надул.
Вдруг на одном из перекрестков меня резво обогнал темный «Форд-Скорпио» и, проехав несколько метров, прижался к обочине. Задняя дверца открылась, и на проезжую часть, махая руками, выбежал Полянин. Долго жить будет, предатель. Буквально пять минут назад подумала о нем, и вот он уже передо мною.
Я плавно притормозила рядом с ним.
— А вы рисковая женщина, Женя, — сказал Антон Игоревич, нагибаясь к окошку.
— А вы не знали этого?
— Знал. Но не думал, что до такой степени, — улыбнулся он.
— А в чем заключается мой риск, позвольте полюбопытствовать?
— Вы свободно разъезжаете по городу, наносите визит в «Вектор», в то время как вас разыскивают власти и многие другие заинтересованные люди.
— И вы тоже?
— И я, — не стал отрицать Полянин. — Давайте пересядем в мою машину и поговорим. А то я, знаете ли, как-то неуютно себя чувствую посреди улицы.
Я молча пожала плечами и припарковала «копейку» за его «Фордом». Вышла из салона. Полянин уже открыл дверцу своей машины и приглашающе махнул мне рукой.
Помимо него в «Форде» был еще и водитель. Скуластый крупный парень, стриженный под «ежик».
— Матвей, прогуляйся минут пять, — распорядился Антон Игоревич, обращаясь к нему, когда мы расположились в салоне.
Матвей не стал возражать. Оставшись со мной наедине, Полянин достал сигареты и закурил.
— Куда вы исчезли?
— Вы что, издеваетесь надо мной, Антон Игоревич? — я демонстративно отвернулась от него и уставилась в окно.
— Не понял.
— А чего тут непонятного? Вы навели на меня молодчиков Рулаева, они чуть было не сцапали меня, но благодаря счастливому случаю и моей собственной изобретательности мне удалось избежать повторного ареста.
— О чем вы говорите? — Полянин был изумлен. Он даже на время забыл про дымящуюся в руке сигарету. — Я никого не наводил на вас.
— Да неужели? А мне показалось…
— Постойте, Женя, — перебил меня он. — Не рубите сгоряча. Я действительно не в курсе событий. Что произошло?
Я внимательно всмотрелась в лицо Антона Игоревича, сидящего рядом со мной на заднем сиденье «Форда». Его ответный взгляд был искренним, открытым. Я заколебалась. А вдруг Полянин и в самом деле ничего не знал о визите ментов на его холостяцкую квартиру, и я напрасно его подозревала. Но если не он, то кто? Никто больше не знал о том, что я поехала туда.
— Выходит, вы считаете меня полной дурой, Антон Игоревич? — спросила я, но уже без прежней уверенности в голосе.
— Будем ходить вокруг да около или расскажете?
Я откинулась на спинку сиденья и, прикрыв глаза, поведала Полянину о последних событиях. На протяжении всего моего рассказа он молчал, и, когда я размежила веки и заглянула в его глаза, то встретилась с его недоуменным взглядом.
— Я не имею к этому никакого отношения. Клянусь вам, Женя, — он выбросил в раскрытое окно окурок сигареты, которой и успел-то пару раз затянуться.
— Тогда как же они узнали, что я у вас на квартире? — усмехнулась я.
— Понятия не имею. Но я никому ничего не говорил. Это точно.
Похоже, Антон Игоревич не врал. Насколько я знала его прежде, он не умел врать человеку в глаза. В этих случаях его всегда выдавали слегка подрагивающие губы. Не мог же он так сильно измениться.
— Тогда, выходит, мои дела еще хуже, чем я думала, — произнесла я вслух, обращаясь скорее к самой себе, нежели к Полянину.
— В этой истории вообще многое непонятно, — согласился со мной Антон Игоревич.
— Как вы нашли меня?
— Мои люди следили за «Вектором». Как только вы появились там, они сразу же мне доложили, и я приехал.
— Они узнали меня?
— Конечно, — улыбнулся Полянин. — У меня ребята не такие тупоголовые идиоты, как некоторые оперативники прокуратуры. Кстати, вы их заметили?
— Разумеется.
— Зато не заметили моих ребят, — Антон Игоревич довольно потер руки. — Это радует. Не зря плачу им такое хорошее жалованье. Они его оправдывают.
Я не разделяла радости банкира. Напротив, его слова повергли меня в уныние. Скорее это не его ребятки такие спецы, а я теряю квалификацию. Старею, что ли? Надеюсь, что нет. Просто пора взять себя в руки и ко всему относиться более ответственно.
— Ваш маскарад оставляет желать лучшего, — высказался Полянин.
— Я знаю. Просто у меня очень мало денег. Скажу даже больше. Я практически на нулях.
— Хотите, я дам вам денег? — предложил он.
— Нет, спасибо, — гордо отказалась я.
Я не любила быть кому-то обязанной. Тем более что пока я не исключила Антона Игоревича из числа подозреваемых.
— Ну, как знаете, Женя, — пожал он плечами. — С вами поделиться информацией, которую я выяснил по нашей взаимной договоренности?
— Такая уже имеется?
— Да. Именно поэтому я и искал вас.
Жара на улице к этому часу уже разгулялась вовсю. Я с тоской смотрела на беззаботно шествующих куда-то прохожих. Они могли не задумываться о проблемах вроде той, которая возникла у меня. Их совершенно не интересовало, кто убил крупного бизнесмена по фамилии Ляпишев, да, и вообще, им не было дела до банков и трастовых компаний. Чем они там занимаются, куда девают народные денежки, за что грызутся друг с другом. Завидовала я им еще и потому, что практически каждый из них, будь у него даже неотложные дела, завершив их, мог принять дома вечерний, а то и дневной душ. Я этого сделать при всем своем желании не могла. У меня и дома-то на данный момент не было.
— Говорите, — повернулась я к Полянину. — Я слушаю.
— Ситуация с «Вектором», Женя, и впрямь потрясающая, — начал он. — Я был большим дураком, что не поинтересовался их подноготной раньше. Впрочем, это ничего и не дало бы. Связываться с такими серьезными людьми я все равно не стану. Жизнь дороже. А тут…
— Давайте по существу, — попросила я.
— Можно и по существу, — Полянин кивнул головой и снова сунул в рот сигарету. — Вы знаете, кто на самом деле был Ляпишев?
— Кто?
— Вор в законе, по кличке Крученый. Он дважды был судим. Отсидел приличные сроки, и как раз после его очередного выхода на свободу воровской сходняк решил направить его сюда для осуществления крупной аферы с вкладами. Слышали небось, Женя, о пирамидах?
Я кивнула.
— Вот «Вектор» и является такой пирамидой, — продолжал Антон Игоревич, все более и более распаляясь. — Все документы на «Вектор» — липа! Но с местными властями все улажено и оговорено. У воровского братства огромные и широкие связи. Что касается Крученого, то ему не только изменили документы, по которым он стал чист перед законом, но и внешность с помощью ряда пластических операций. Он стал совершенно другим человеком. Его и Кончаловича направили сюда, и они при поддержке необходимых людей развернулись вовсю.
— Подождите, — остановила я поток слов полянинской речи. — Значит, Кончалович тоже вор в законе?
— Нет. Кончалович — нет. Он мелкий жулик. Кажется, карточный катала, как мне говорили. Но он — племянник одного из авторитетов. Тот и устроил ему протекцию на это дело. Главным в тандеме, безусловно, был Крученый, то бишь Ляпишев. С ним также приехал из Москвы и Лосинский. Он же Лось — его верная «шестерка».
— Тот самый водитель? — переспросила я.
— Точно, — подтвердил Полянин. — Честно говоря, я даже думаю, что Крученый доверял Лосю больше, чем компаньону Кончаловичу. Лось знал обо всех делах своего шефа. И вот теперь, когда Крученый убит, Лось исчезает, а компания оказывается на грани банкротства. Возникает резонный вопрос: куда же девались деньги «Вектора»?
— Я тоже задавала себе этот вопрос.
— У меня созрел ответ, — похвастался Полянин, выпуская дым тоненькой длинной струйкой. — Не могу поручиться за него своей головой, но, мне кажется, что он верный.
— Может, и мне скажете?
— Лось, — отрывисто бросил Антон Игоревич. — Деньги у Лося. Это он убил Крученого, подставил вас и кинул воровское братство. Как вам моя версия?
— Недурна, — вынуждена была согласиться я, ибо то, что говорил Полянин, было не лишено здравого смысла. Я как-то и не задумывалась о Степане Лосинском как о возможном кандидате в убийцы, считая его обыкновенным шофером.
А Полянин стал дальше делиться своей осведомленностью:
— Сам Лосинский также не единожды был судим за разбой, но в элиту воровского мира не попал из-за недостатка умственных способностей. Чем не кандидат на лихие поступки! И знаете, что еще выяснили для меня мои люди? Нашлись свидетели среди работников прокуратуры, которые видели, как майор Рулаев неоднократно встречался с Лосинским. Тот даже пару раз звонил следователю и просил позвать его к телефону, при этом совершенно не таясь, что его спрашивает Лось.
Я даже присвистнула от удивления и радости одновременно. Вот это уже кое-что! Хорошая зацепка. Лось и Рулаев. Как я и предполагала, следователь и убийца в одной упряжке. Подозрения оправдывались.
— Есть еще что-нибудь интересное, Антон Игоревич? — глаза мои горели от азарта.
— Есть.
— Удивите.
— Последний раз Лось звонил в прокуратуру Рулаеву накануне убийства Ляпишева. Коллеги слышали, как майор переспросил собеседника: «Точно завтра? Ничего не обломится?» А после разговора Рулаев вызвал оперативников и сообщил им, что у него имеется информация из непроверенных источников о том, что завтра будет убит один крупный бизнесмен, генеральный директор компании «Вектор» Ляпишев Анатолий Геннадьевич.
— Так все и выложил? — опешила я.
— А чего ему бояться, — усмехнулся Полянин. — Виктор Степанович Рулаев в прокуратуре большая шишка. Связи у него хорошие. Он никаких проверок не опасается. Чихать он на них хотел. Вообще, он очень опасный тип, Женя.
— Да, это точно. А где сейчас Лосинский?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — вздохнул Полянин. — Я, разумеется, послал людей искать его, но пока никаких результатов. Похоже, негодяй основательно залег на дно.
— Да уж, — согласилась я. — Если «векторовские» деньги находятся сейчас у него, то светиться ему вряд ли захочется. Я бы на его месте лет пяток не вылезала из норы, в которую залегла бы. Что с Катаевым?
— Тут опять-таки не могу сообщить ничего полезного. Мои ребята прошерстили ближайшее окружение и Ляпишева, и Кончаловича, и Рулаева, и даже Лосинского. Но никто никогда не слышал о человеке с такой фамилией.
Ну что ж. Меня это не сильно удивило. Это опять-таки подтверждало мои подозрения насчет Рулаева. Никто и не мог слышать о Катаеве, потому как такого человека просто не существовало в природе. Но говорить об этом Антону Игоревичу я не стала.
— А у кого-нибудь еще можно узнать о нем?
— Стараемся, — ответил Полянин, делая последние затяжки и выбрасывая окурок в раскрытое окно. — Теперь насчет Джафарова. Вы знаете, что не далее, как сегодня утром, у него случился крупный раздор с майором Рулаевым.
— Да, что-то такое я уже слышала, — поскромничала я, умолчав о своей роли в данном инциденте. — Расскажите поподробнее.
— Детали мне еще неизвестны, — признался Полянин. — Где-то с час назад позвонили и сказали, что на даче Джафара была перестрелка между оперативниками и азербайджанцами. Есть жертвы как с той, так и с другой стороны. Пока это все, но к вечеру я надеюсь завладеть куда более полной информацией.
— И что теперь будет? — поинтересовалась я. — Какие изменения это внесет в ситуацию?
— Полагаю, что сейчас Виктору Степановичу будет не до вас. Вот какие изменения. Раньше у властей в лице Рулаева с азербайджанцами был паритет. Менты не трогали Джафарова и его братию, а те в свою очередь никогда и ни при каких обстоятельствах не перебегали дорогу Рулаеву. А сейчас буквально за несколько часов установившиеся нейтральные отношения рухнули, а это война. Майор сделает все возможное, чтобы стереть Джафара с лица земли. Уничтожить и его самого, и всю его группировку целиком.
— Тем лучше для меня, — подвела я итог нашей с Поляниным беседе. — Если у вас появится новая информация, Антон Игоревич, не забудьте приберечь ее для меня. Я с вами сама свяжусь в ближайшее время.
Я уже взялась за ручку дверцы и собиралась покинуть салон гостеприимного «Форда», но Полянин остановил меня.
— Да, вот еще что! — сказал он. — Чуть было не забыл. В Тарасов прибыли истинные хозяева «Вектора». Я имею в виду воров в законе, Женя. И полагаю, их приезд связан не только с похоронами Крученого. А скорее даже, совсем не с ними. Так что будьте осторожны.
— Спасибо за предупреждение, Антон Игоревич, но, боюсь, что вы с ним немного припозднились.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я уже успела познакомиться с одним из них и даже немного повздорила.
— С кем именно?
— А бог его знает?
— Выглядит-то хоть как? — Антон Игоревич взял меня за руку чуть выше запястья.
— У него вся голова в татуировках. Прямо не череп, а Третьяковская галерея.
— Вы с ума сошли, Женя. Знаете, кто это?
— А вы знаете?
— Конечно. Это Шейх. Один из самых опасных типов криминалитета. У него четыре ходки на зону, и последний раз он был судим за разбой с нанесением тяжких телесных повреждений.
— Похоже, он сейчас горит желанием нанести мне подобные повреждения.
— Напрастно вы шутите такими вещами. Что у вас произошло с Шейхом?
— Ничего особенного. Я заставила его слегка полюбоваться на дуло своего «ТТ», — абсолютно спокойно ответила я.
В ответ Полянин лишь покачал головой, выражая сочувствие.
— Мне кажется, Женя, — сказал он, — что у вас талант нарываться на неприятности.
— Многие так считали, — отмахнулась я и тут же спросила: — Раз уж мы заговорили с вами об этих ворах в законе, скажите, Антон Игоревич, вы их всех знаете?
— Я не урка, чтобы знать их всех поголовно, — обиженно сообщил Полянин. — Но о тех, что приехали в Тарасов, мне собрали необходимую информацию.
— Кто тот высокий худощавый тип, что у них за главного?
— Это Граф, — произнес Антон Игоревич почти шепотом, и в его словах просквозил священный ужас по отношению к данной кличке. — В миру его зовут Устинов Олег Игнатьевич. Он у них не только здесь за главного, но и вообще. Он, как это называется?.. Смотрящий. Да, смотрящий по столице нашей матушке Москве. И, говорят, вроде бы потомственный аристократ.
— Понятно, — кивнула я. — А еще двое кто?
— Пастор и Салли. Тоже ребята, что называется, из высшей лиги. Воры со стажем. Короче, компания подобралась что надо. Крученый по сравнению с ними был ягненком.
Вот мне-то как раз и предстояло выяснить, не пришили ли волки сами своего ягненка. Но, впрочем, версия Полянина мне нравилась больше. Парень в черной маске на лице, стрелявший в меня из «Жигулей», наверняка сам Лось.
На этом я все же распрощалась с Антоном Игоревичем, еще раз пообещав позвонить как можно скорее. Вернулась в джафаровскую «копейку» и снова тронулась в путь. На этот раз полученная информация приобретала в моей голове куда более четкие очертания. По большей части картина происшедшего стала ясна.
По решению воровского сходняка, возглавляемого Графом, вор в законе по кличке Крученый вместе с племянником еще одного такого же серьезного человека в Москве Дмитрием Кончаловичем приезжает сюда для создания липовой компании, с помощью которой воры собираются основательно пополнить свой общак. У Крученого под боком имеется и еще один рецидивист. Лось. Которого Крученый держит при себе в качестве водителя, но который в итоге оказывается его поверенным человеком, находящимся в курсе всех махинаций. Даже Кончалович, назначенный ворами компаньоном Крученого, не знает столько, сколько Лось. Деньги вкладчиков стекают неизвестно куда, и об их местонахождении известно только самому Крученому. Что дальше? Крученого убивают. Кто? Лось? Возможно. И деньги, возможно, он увел. Тогда долго ему не жить. Воры во главе с Графом, приехавшие к нам, все равно рано или поздно его отыщут. Не настолько Лось умен, чтобы обвести вокруг пальца таких бизонов.
Теперь Рулаев. То, что он в одной связке с убийцей, у меня уже не вызывало сомнений. Стало быть, имеет и свою долю в этом деле. Вот было бы неплохо узнать, получил ли он уже свой пай или нет. Если получил, то тогда вне всяких сомнений деньги у того, кто прихлопнул Крученого. А если майор не получил с этого ни гроша, то тогда возникает вероятность, что Ляпишев унес с собой в могилу тайну местонахождения «векторовских» вкладов. Интересно: сколько там было денег? Наверняка немало. Не станут воры в законе связываться с чем-то из-за мелочевки.
В том, что мне рано или поздно предстоит встреча с Графом и его подельниками, я не сомневалась. Но, честно говоря, не предполагала, что она состоится так скоро. Почти сразу после того, как я отъехала от места рандеву с Антоном Игоревичем, я посредством зеркальца заднего обзора заметила, что у меня на хвосте плотно повис «Мерседес» цвета «мокрый асфальт». За рулем «Мерседеса» сидел отъявленный мордоворот с дынеобразной головой. На его лице явственно лежала печать убийцы. Рядом с ним на переднем сиденье расположился плотный господин лет сорока пяти, абсолютно седой и с косматыми бровями.
Это были не легавые точно. И не только потому, что наша доблестная милиция не способна разъезжать на «Мерседесах», а потому, что физиономии пассажиров этой импозантной машины откровенно просили кирпича. Да и слежку за мной они вели не как сотрудники правоохранительных органов. Они совершенно не таились и не боялись того, что я их обнаружу. Иными словами, это и слежкой-то назвать нельзя.
Я решила долго не мучиться вопросом, для чего я понадобилась преследователям, и, остановив машину, вышла на дорогу. Не знаю, ожидали ли от меня такого финта ребята из «мерса» или нет, но они, не задумываясь, тоже остановились рядом.
Я подошла к раскрытому окну со стороны седого господина и, нагнувшись, не очень вежливо спросила его:
— Ну, чего надо?
— Покататься не хочешь? — бросил он, даже не повернув головы в мою сторону.
Голос у седого был с хрипотцой.
— Мне мама не разрешает садиться в машину к незнакомым дядям, — виновато призналась я.
— А оружие мама тебе разрешает носить при себе, да? — ухмыльнулся мой собеседник.
— В чем, вообще, проблема, ребята? — вскинулась я. — Ищете приключений?
— Давай, не будем ссориться, — миролюбиво предложил седой. — Трогать тебя пока никто не будет. С тобой просто хотят поговорить.
— Кто?
— Граф.
— А, понятно, — протянула я. — А ты кто такой?
— Пастор, — представился он и склонил седую голову в галантном поклоне. — Так как насчет совместной поездки?
Я молча открыла заднюю дверцу и плюхнулась на сиденье.
— А куда поедем?
— Я смотрю, ты — смелая девушка, — скорее всего из уст Пастора это прозвучало, как похвала.
— На том и стою.
Хотя, если признаться честно, мне было немного страшно. Воры в законе — это не тупоголовые джафаровцы. С ними надо держать ухо востро. Завезут куда-нибудь и без всяких там разговоров начнут отрезать по пальцу. И так до тех пор, пока не получат полную исчерпывающую информацию по интересующему их вопросу. Но мне жутко хотелось узнать, какие же именно вопросы их интересуют. Да и вообще, что они мне поведают интересного.
При более близком и детальном рассмотрении новых попутчиков я обратила внимание на то, что водитель с лицом убийцы, наплевав на все погодные и сезонные явления, сидел за рулем в кожаной косой куртке и джинсах. Могу себе представить, как он себя чувствует. Наверное, обливается потом, бедняга, но мучается. А что поделаешь? Должно быть, у большинства «быков» такой вид одежды является униформой. Что касается седого господина, который представился вором в законе по кличке Пастор, то он был одет довольно прилично и аккуратно: белая рубашка и темные хорошо отглаженные брюки со стрелочками, цветной галстук с преобладанием синих тонов. Ни дать ни взять истинный интеллигент. Вот только открытая часть рук была покрыта множеством наколок. На каждом пальце вытатуированы перстни.
Как ни странно, меня привезли в отель. Причем, надо заметить, в самый престижный отель нашего города. Тут останавливались исключительно «новые русские» из какой-нибудь далекой и благодатной Тюмени.
За всю дорогу никакого разговора между мной и Пастором не состоялось. Ни он, ни я не выказали к этому инициативы. В таком же гнетущем молчании мы пересекли холл отеля и прошли к лифту. Громила, который сидел за рулем «мерса», в отель не вошел, а остался курить на улице.
Мы с Пастором поднялись на третий этаж и двинулись по коридору. Я уже поняла, что мы держим путь в один из люксовых номеров. Так оно и оказалось.
Пастор без стука отворил дверь и пропустил меня вперед. Первый, кого я увидела во чреве номера, был Шейх. Не приметить его с таким шедевром на плечах было практически невозможно. Он стоял у окна и, поглядывая на улицу, крутил в руках спичечный коробок. При моем появлении он резко обернулся, и глаза его злобно блеснули.
— Вот и снова свиделись, — почти порычал он.
— Не пыли, Шейх, — тут же поднялся с кресла Граф.
Хотя я и не видела его раньше, но по описанию Ларисы узнала сразу. Необычайно высок, худощав, лицо бледное и как будто высохшее. Видать, не один год он провел в местах не столь отдаленных. Больше полжизни, наверное. Руки Графа по изрисованности мало чем отличались от рук Пастора и Шейха. Одет он был в черную майку навыпуск и в шорты до колен. На ногах — кроссовки. Эдакий модный тип, хотя и ему тоже было уже за сорок пять лет. Видно, без комплексов товарищ. Черные, как смоль, волосы Графа аккуратно подстрижены, на шее толстая золотая цепочка. Небось и крест нательный имеется, отметила я про себя.
В номере был и еще один человек. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, кто это. В Тарасов прибыло четверо именитых воров, а следовательно, на диване перед включенным телевизором, по которому россиянам демонстрировался очередной из многочисленных сериалов, полулежа расположился Салли. Этот, так же как и Шейх, в противовес Пастору и Графу на звание интеллигента никак не тянул. Обросший недельной щетиной с голым разрисованным торсом и в пижамных штанах, он на какое-то мгновение вызвал во мне ощущение, что я попала не в люкс престижного отеля, а в тюремную камеру следственного изолятора, где я побывала совсем недавно. От подобных воспоминаний я даже поежилась. На мой приход Салли никак не отреагировал. Он даже не оторвал взгляда от экрана телевизора ни на секунду. Видать, сильно увлекся страстями, которые развернулись у аргентинских персонажей.
— Это она? — спросил тем временем Граф у подошедшего к нему Шейха.
— Она, Граф. Кто же еще? — осклабился тот. — Та самая сучка, что угрохала Крученого и которая потом передо мной строила из себя крутую в кабинете у Димы. Стволом размахивала, насмехалась, грубила, словечки нехорошие в мой адрес отпускала. Я ей сказал тогда, что рано или поздно придет и мое время смеяться. Но она, по ходу, не поверила. А напрасно. Вот теперь…
— Хватит базланить, — осадил его Граф. — Где ты ее зацепил? — повернулся он к Пастору.
— На улице. Знаешь, с кем она трекала, Граф?
— С кем?
— С Поляниным.
— Да, ну? — вскинул брови Граф. — Ну надо же! Какое совпадение. Выходит, ты с ним знакома?
Я даже не сразу поняла, что очередной вопрос обращен ко мне. Так резко Граф переключился на меня. К такому общению надо еще привыкнуть.
— Вы об этом хотели со мной поговорить? — я придала своему голосу очень безмятежный тон. — О моих знакомствах?
— А девчонка с характером, да? — это Граф снова на Пастора переключился.
— Я же о том и говорил, — встрял в разговор Шейх, крутя своей разрисованной башкой то в сторону Графа, то в сторону Пастора.
— Прекрасно, — сказал Граф. — Мне всегда нравились подобные экземпляры. Вообще, женщины в последнее время поизмельчали. Пугливые стали, затюканные какие-то. Я уж было решил, что все такие. Но нет, ошибся. Тебя как звать-то?
— Женя, — ответила я.
Меня удивило то, что никто не собирался меня обыскивать и ликвидировать стволы. Как будто так надо. Я в обществе четырех именитых воров в законе, они без телохранителей, а я при полном вооружении. Почему-то им и не приходило в голову, что я могу сейчас за считанные секунды ухлопать их всех и преспокойно уйти. Странно.
— Видишь ли, Женя, — Граф подошел ко мне ближе. — У нас возникли некоторые проблемы, и ты, возможно, можешь помочь нам разрешить их. Я буду с тобой откровенен, — он галантно взял меня под локоть и повел в смежную комнату. — Мы с друзьями потеряли некоторую сумму денег по вине самонадеянности одного из свояков. Он вдруг ни с того, ни с сего перестал доверять нам, решив все тяготы и заботы взвалить на собственную спину. Естественно, хрупкая человеческая спина не сдюжила. Иными словами, наш свояк Крученый нежданно-негаданно отдал богу душу. Умер, проще говоря.
Неспешно ведя со мной такую просветительскую беседу, Граф провел меня в соседнюю комнату, где я с огромным удивлением обнаружила стол, сервированный на пять персон. Это навеяло на меня некоторые оптимистические мысли. Убивать меня или отрезать пальцы пока не собирались. Напротив, решили покормить. Я тут же вспомнила, что давненько не перекусывала, и измученный желудок благодатно заурчал.
— А при чем здесь я? — тем не менее я заставила себя отвлечься от созерцания яств и переключить внимание на Графа.
— При чем здесь ты? — переспросил он. — Я объясню. Но чуть позже. Сначала обед, Женечка, а затем уж деловые переговоры. Просто прежде, чем мы приступим к трапезе, я немного ввел тебя в курс дела, чтобы ты смогла заранее вникнуть в суть ситуации и понять, как велика наша с ребятами скорбь по поводу такой непредвиденной утраты, как Крученый, и главное — его деньги. Ну, разумеется, еще и для того, чтобы между нами сразу наладились добрые доверительные отношения, способствующие дальнейшему пищеварению, а впоследствии и важному разговору. Вы со мной согласны?
— Да, пожалуй, — растерянно пробормотала я.
Граф вел себя странно, и я его не понимала. Но думать об опасности сейчас совсем не хотелось. Мое истерзанное нутро отчаянно требовало пищеварения.
— Ребята! — крикнул Граф, обернувшись через плечо. — Ну, чего вы там застряли? Мы умираем от голода.
При этом он посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся.
Ребята не заставили себя упрашивать дважды. Первым в комнату величаво шагнул Пастор, вслед за ним Шейх и наконец процессию замкнул Салли. Он даже к столу не соизволил что-нибудь накинуть на себя.
— Прошу! — провозгласил Граф.
Салли закрыл за собой дверь, и меня вдруг неожиданно пронзило ощущение, что я в мышеловке.
