Глава 9
Медсестра из регистратуры упорно игнорировала меня, болтая по телефону. Не говоря ни слова, я достала удостоверение следователя прокуратуры, развернула и прижала к стеклу перед ее носом. Медсестра мельком взглянула, потом пригляделась пристальнее, посмотрела на меня и, виновато улыбаясь, воскликнула:
— А, это вы были у нас на днях, искали карточку в архиве. Извините, не узнала, богатыми будете.
— Вы что, на взятку намекаете? — произнесла я с угрозой, напуская на себя вид должностного лица при исполнении.
— Что? Взятку? — опешила медсестра. — О чем вы?
— Ваша фраза «богатыми будете» может быть квалифицирована как завуалированное предложение взятки работнику прокуратуры, — продолжала издеваться я. — Что мне делать? Арестовать вас прямо сейчас?
Александр стоял рядом, тихий и незаметный, как предмет интерьера. Он понимал, что происходит что-то важное, но спросить боялся.
— Я ничего такого не имела в виду, — заикаясь, выдавила из себя бледная медсестра.
— Мне нужна карточка мужчины по фамилии Корноухов, зовут Всеволод Юрьевич, — не дала я ей опомниться, — поищите, пожалуйста, я спешу.
— Да, сейчас, — кивнула медсестра, выражая всем своим видом желание помочь работнику правоохранительных органов, и побежала вдоль стеллажей картотеки к полкам с литерой «К». Я терпеливо ожидала, когда она вернется.
— Что-то я не могу ее найти, — виновато сказала медсестра, — повторите еще раз фамилию по буквам.
Я повторила. Медсестра, сидевшая рядом, за окошком выдачи талонов и приема звонков, заслышав фамилию, крикнула своей коллеге:
— Зоя, так карточку этого Корноухова давеча искали и не нашли. Ее же вроде бы уже забрали.
— Нет, забрали карту другого, Глеба Юрьевича, а это Всеволод, — ответила Зоя.
— Погодите-ка, — произнесла я с расстановкой, — кого это давеча искали? Чью карточку?
Медсестра в соседнем окошке в ворохе бумаг нашла какой-то обрывок и громко прочитала:
— Корноухов Глеб Юрьевич, год рождения…
— Кто искал? Как он выглядел? — перебила я ее, чувствуя жаркую волну, прошедшую через все тело.
— Следователь из прокуратуры, — пояснила медсестра, — один из ваших. Он мне удостоверение показывал, но фамилию я не запомнила.
— Как он выглядел? — повторила я настойчиво.
— Высокий, худой, бледный немного, такие пышные седые усы, — начала рассказывать медсестра, задумчиво закатывая глаза к потолку время от времени, — волосы тоже с сединой, но это ему шло.
Слушая, я сопоставляла ее слова с описаниями, которые давали другие свидетели и Александр. Раз от раза пара убийц меняла внешность. Девушка была то черноволосой, то светловолосой, а мужчина оказывался сначала смуглым, черноволосым, с усиками и бородкой, а затем вдруг представал седым, с пышными чапаевскими усами. Просто хамелеоны какие-то! Если они решили забрать карточку Глеба, то в ней должен содержаться ключ к разгадке тайны. «Почему они не сделали этого раньше? — спросила я себя мысленно. — Наверное, потому, что не ожидали заполучить в противники бывшего сотрудника спецподразделения КГБ „Сигма“. Когда они почувствовали, что земля горит под ногами, то сразу кинулись подчищать хвосты. Приятно, конечно, что мои способности так высоко оценили, но хорошо бы теперь понять, что они пытались скрыть, выкрав карточку». Мне надоела бесполезная беготня медсестры у стеллажей, и я позвала ее, сказав:
— Зоя, в прошлый раз мы нашли карточку в подвале. Может, и карточка Всеволода Корноухова там где-то рядом с карточкой брата?
— А он давно к нам обращался? — спросила медсестра.
— Лет десять тому назад или больше, — ответила я.
— А, тогда ясно, почему ее нет. Пойдемте в подвал, — облегченно вздохнув, сказала она.
— Пошли, — бросила я Александру, и он поплелся за мной. В подвале медицинскую карточку Всеволода мы не нашли. По листку были перебраны все коробки, хранившиеся там, однако все напрасно. Медсестра, устало смахнув со лба пот, взмолилась:
— Может быть, на сегодня довольно? Придете завтра, поищем снова.
Я хотела ей ответить, но закашлялась от поднятой в помещении пыли, копившейся на ненужных бумагах, кажется, от сотворения мира. Чумазый и потный, Александр тихо признался, что хочет в туалет, и я капитулировала.
— Воля ваша, посмотрим завтра. Где у вас тут туалет?
— Пойдемте, покажу, — с облегчением вздохнула медсестра. Уже у мужского туалета она осторожно поинтересовалась у меня: — А этот парень, что с вами, он тоже следователь?
— Это экстрасенс. Он помогает нам во всех расследованиях, — не моргнув глазом, соврала я. — Если кто-то из свидетелей врет, то он мигом определяет это. При помощи нюха находит наркотики, оружие и захоронения.
— Не может быть! — ахнула медсестра. — А с виду — дурачок-дурачком.
— То, что он дурачок, никак не влияет на его способности, — пояснила я и сердито добавила: — Вообще это государственная тайна, и я не имею права с вами обсуждать нашего боевого экстрасенса.
— Да я просто так спросила, — испуганно проговорила медсестра, — интересно ведь.
Я с деловым видом набрала на сотовом номер телефона третьей городской больницы, куда, по моим расчетам, должны были отвезти Аллу Осиповну, и справилась о ней. Действительно, ночью она поступила в приемное отделение в критическом состоянии, с большой кровопотерей, но сейчас ее состояние уже стабилизировалось. Я поинтересовалась у дежурной, можно ли мне будет подъехать и задать женщине несколько вопросов, адекватна ли она.
— Можете приезжать, — ответила дежурная, — Корноухову собираются как раз перевести из реанимации в обычную палату. Были ваши коллеги из уголовного розыска. Следователь обещал выставить охрану. Что, может быть покушение?
— Вполне возможно, — ответила я, — до свидания, — и выключила сотовый.
— Ну, у вас и работа, постоянно на нервах, убийства всякие, — сочувственно покачала головой медсестра Зоя.
— Да уж, — бросила я. Из туалета вышел Александр и сказал, что закончил свои дела, да еще и руки помыл после этого. Медсестра удивленно посмотрела на меня. Я пожала плечами с видом: «Такая уж у меня судьба».
— Куда мы пойдем, Же… — начал Александр, но я не дала ему закончить, свирепо рявкнув:
— За мной! — И, повернувшись, зашагала по коридору к выходу.
Сидя в машине, я позвонила Земляному.
— Здравствуйте, здравствуйте, ну, как поживаете? — услышала я в трубке его бодрый голос.
— Я звоню узнать, взяли ли вы под охрану Кошечкина и Аллу Осиповну Корноухову, как я советовала? — спросила я спокойно.
— Взяли, конечно, и мышь не проскочит. Ваша нанимательница Агеева также под охраной. Не волнуйтесь. Я велел задерживать всех, кто ни придет, даже если губернатор или министр МВД, без разницы, так что не волнуйтесь, — ответил он радушно. — Кстати, ценный оказался совет. Всплыли очень интересные сведения. Если вы сейчас не очень заняты, подъезжайте ко мне прямо в управление. Побеседуем. Без вас, боюсь, в этом деле не разберешься. Что скажете?
— Вынуждена отклонить ваше предложение, — вежливо ответила я. Мне не улыбалась перспектива быть арестованной. — Алла Осиповна сказала вам, кто ее пытался убить?
— Понимаете, я не могу с вами обсуждать это, — еще более вежливо произнес Земляной. — Предлагаю вам с Александром по доброй воле явиться в милицию. Вы ни в чем не обвиняетесь. Дадите показания, и я вас отпущу. — Я молча отключила сотовый и уставилась в пространство перед собой. Хотелось надеяться, что милиция сможет защитить Аллу Осиповну и остальных. Уж больно преступники изворотливы.
— Почему мы не едем? — недовольно спросил Александр.
— Потому что, — буркнула я, — сиди ровно!
Вытащив из сумки карточку Глеба, я стала медленно перелистывать страницы, разыскивая среди рецептов, анализов и диагнозов что-то, что всполошило преступников. Ничего. Ни намека. Мозги от напряжения едва не кипели в черепной коробке. Человек давно погиб. Зачем бандитам его медицинская карточка? В ней ни имен, ни фамилий, ни адресов сообщников. «Может, дело в обследовании, которое проходил Глеб? — в отчаянии подумала я. — Он проходил его незадолго до смерти. Зачем? Чтобы убедиться, что он здоров, или для каких-то иных целей?» Я схватила карточку и ринулась обратно в поликлинику, волоча за руку Александра. Мы ворвались в первый попавшийся кабинет терапевта. За столом, склонившись над бумагами, сидела худенькая молодая девушка в белой шапочке, халате и очках. Она вздрогнула, удивленно посмотрела на нас, хотела открыть рот и выразить все, что она думает о нашей наглости, но я опередила ее, подсунув карточку Глеба и удостоверение следователя.
— Что вы хотите от меня? — сдержанно спросила терапевт, поджав тонкие бескровные губы.
— Мне надо знать, для каких целей этот человек проходил медицинское обследование, — ткнула я в карточку.
Девушка полистала карточку, подумала, теребя стетоскоп, висевший у нее на шее, затем неуверенно сказала:
— Да просто человек решил проверить свое здоровье, убедиться, что все в порядке. За границей вон каждый…
— Это понятно, — не дала я ей закончить, — меня интересуют другие причины. Почему он еще мог сделать это?
— Может быть, его что-то беспокоило, и он решил провериться, — так же неуверенно произнесла терапевт.
— Что, похоже, что у него могли быть какие-то жалобы? — спросила я, не давая ей вздохнуть. — Где в карточке отражено это? Он здоров, как бык.
— Да, может, он собирался ложиться на операцию, — чуть не плача, проговорила врач.
— Какая операция? Он был здоров! — напомнила я, срываясь на крик.
— На пластическую, — закричала в ответ девушка. — Что вы на меня орете? Вы не имеете права!
— Пластическую операцию? — проговорила я, чувствуя, как участилось сердцебиение. «А почему бы и нет?» В голове всплыла та история. Глеб попятил деньги своих корешей. Естественно, он понимал, что когда его вычислят, то по головке не погладят. Он решает бежать, сменить внешность, обосноваться в каком-нибудь медвежьем углу и жить припеваючи. Он проходит комиссию, но операцию так и не успевает сделать. Его убивают.
— Моя подруга переехала жить к родственникам за границу, — говорила мне тем временем терапевт. — Перед отъездом она вылечила здесь все зубы, так как там это страшно дорого. Может быть, этот человек тоже собирался за границу и решил здесь пройти обследование.
Ее слова подтолкнули мои мысли в ином направлении. Глеб собирался бежать за границу, прошел здесь медицинское обследование, чтобы там сразу сделать пластическую операцию, будучи уверенным в силах своего организма выдержать ее. Почему преступники хотели скрыть сей факт? Да потому, что Глеб действительно бежал за границу, имитировав свою смерть! Он сменил внешность, документы, и это он теперь вернулся и рвется заполучить наследство брата. Учитывая его репутацию полного отморозка, понятно, почему гибнут его родственники. Да и не родственники они ему вовсе. Иван — сын Фирсова, его лучшего друга. Дети Ивана — внуки Фирсова. Жена — коварная изменница. А сестра Алиса слишком жадная до денег. Идея настолько заворожила меня, что я позабыла о реальной действительности.
— Вы что, уснули? — закричала на меня терапевт. — Говорю, говорю — и ноль внимания!
Вздрогнув, я посмотрела на нее:
— Что вы сказали?
— Я говорю, вам бы поговорить с кем-то из врачей, проводивших обследование. Наверняка кто-нибудь из них сможет вспомнить, почему он это делал. Ведь у него обязательно спрашивали. Я сама никого из них не знаю, так как работаю недавно. Попробуйте спросить у главного.
Я прикинула и решила, что это будет напрасной тратой времени. С чего это врачам помнить человека, проходившего обследование более десяти лет назад?
— Ладно, спасибо большое за помощь. — Я забрала карточку, толкнула в бок Александра, пялившегося на врача, как на чудо. — Мы уходим.
На улице, садясь в «Фольксваген», он признался мне, что всерьез рассматривал вариант женитьбы на терапевте из поликлиники, но, тщательно сравнив меня с ней, пришел к выводу, что я намного красивее.
— Всегда приятно слышать комплименты, — пробурчала я, заводя двигатель.
— Мы сейчас поедем домой? — поинтересовался Александр, забавляясь похищенной из кабинета терапевта палочкой для осмотра горла.
— Ты точно ворюга, — вымолвила я. — Скажи, а у твоей мамы есть альбом с фотографиями?
— Да, есть. В шкафу, в выдвижном ящике лежал, — ответил он.
Фотографиями я интересовалась, поскольку хотела увидеть, каким раньше был Глеб. Пластические хирурги — не феи из сказки и совсем уж не могут изменить общие параметры тела. Загнав фотографию в мощный компьютер, можно будет просчитать наиболее вероятные трансформации внешности. Юзер поможет мне в этом. Затем по полученным фотороботам можно будет искать Глеба. Пошлю парочку снимков в милицию, еще с десяток — в ФСБ, и, глядишь, что-то наклюнется. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Интуиция подсказывала мне, что выбранный путь верен. Дома у Агеева я видела фотографию Всеволода. Двухметровый, голубоглазый — копия Александра. Глеб должен быть похож на брата. Такой же рост, габариты, немного склонный к полноте. Человек с амбициями, Глеб при пластической операции никогда бы не пошел на уменьшение роста, что нарушило бы пропорции тела, так что у моего фоторобота отсутствовало лишь лицо. Однако даже про лицо я знала, что оно должно быть симпатичным, мужественным, волевым. Глеб сразу убил бы врача, превратившего его в урода.
Без помех мы добрались до квартиры Александра. Я открыла ключом дверь и вздрогнула от вида караулившего за дверью Рашида.
— Явились, — расплылся он в плотоядной улыбке, — а менты вас уже давно ищут. Говорят, вы маньяки! Мочите всех подряд. Я обещал, как увижу вас, сразу стукнуть, куда следует. Глядишь, жилплощадь и освободится.
Я затолкнула медлившего Александра в квартиру, закрыла дверь, затем, повернувшись к Рашиду, состроила зверскую гримасу и прошипела:
— Откроешь рот — я тебя препарирую, как лягушку, гнида!
— От гниды слышу, — без страха ответил Рашид, хитро поглядывая на меня. — Я-то знаю, что вы никого не трогали, кишка у вас тонка.
— Много ты знаешь, — проворчала я и, обращаясь к Александру, сказала: — Эй, Саша, показывай, где у вас семейный альбом.
— Пошли, Женя, — поманил он меня в гостиную. Проходя, я попутно выдернула из телефона шнур.
— Что это за дерьмо! — возмутился шаркавший сзади Рашид. — Вы здесь не одни живете. Мне тоже нужен телефон по работе.
Схватив его за грудки, я вышвырнула Рашида из гостиной и закрыла дверь, крикнув:
— У нас тут серьезное дело. Тебе сюда лучше не лезть.
— Вы меня доведете! — пригрозил Рашид зло. Я не ответила. Мои глаза были прикованы к объемному альбому, набитому фотографиями.
— Это он и есть, — пояснил Александр, бережно опуская альбом на диван, — мама не разрешала мне его смотреть без присмотра.
Я присела на диван. Александр сел по другую сторону от альбома и перевернул толстенную страницу обложки, обшитую зеленым бархатом. Здесь на темно-синих страницах разворота были приклеены пляжные красавицы в купальниках шестидесятых годов или около того. Александр перевернул следующий лист, и моим глазам открылись черно-белые фотографии со свадьбы Ирины и Всеволода.
— Отлично, — пробормотала я, вглядываясь в лица. Сзади скрипнула дверь.
— Извините, что отрываю, — послышался наглый голос Рашида, — но у меня к тебе, Женя, есть серьезный разговор.
— И чего тебе надо, я не поняла, — резко ответила я, сурово взглянув на него снизу вверх, — не видишь, я занята.
— Дело важное, — настаивал Рашид. — Если не поговоришь со мной, я поговорю с другими людьми и в другом месте. И нечего тогда будет хныкать и проклинать меня.
— Ну, говори, слушаю, — ответила я податливо. Взлохмаченный, небритый, в какой-то линялой грязной рубашке и рваных спортивных трико с вытянутыми коленями, он не вызывал во мне никаких чувств, кроме отвращения. — Я вся внимание, — повторила я, так как Рашид молчал, переминаясь с ноги на ногу. Мое терпение было не безгранично.
— Давай не при нем, — он указал глазами на Александра, увлекшегося перебиранием фотографий.
— Давай, — процедила я, вскакивая с дивана. У меня были подозрения, о чем хочет поговорить Рашид. Ясно, как день, что он хочет попытаться вытребовать у меня деньги за молчание, чтобы он не звонил в милицию и не сообщал, что мы появились. — Саша, поищи пока фотографию Глеба, брата твоего папы, — велела я Александру, — ты знаешь его?
— Да, Алиса показывала, — ответил Александр, не поднимая от альбома головы, — сейчас найду.
— Ищи, — проговорила я, дружескими пинками подталкивая Рашида к двери.
— Поаккуратнее нельзя? — огрызнулся тот со злым лицом.
— Не фарфоровый, — заметила я весело.
Рашид жестом показал мне на комнату Александра:
— Сейчас такое покажу, охереешь. — Он открыл дверь, вошел и поманил меня за собой. Гадая, что же такое он хочет мне показать, я вошла.
— Вот, смотри, — ткнул пальцем Рашид в угол комнаты и внезапно развернулся, нанося режущий удар ножом мне по горлу. Он действовал так стремительно, что его рука запечатлелась в моем сознании смазанным пятном. Выручили меня рефлексы, приобретенные за годы учебы в «Ворошиловке» и натренированные до фантастического предела. Тело начало действовать еще до того, как Рашид начал поворачиваться. Подсознание среагировало на угрозу, исходившую от него, просчитало мысли нападавшего по положению его тела, по тому, как напряглись его мышцы перед ударом. Я отпрянула. Острое зазубренное лезвие просвистело в нескольких сантиметрах от моего горла. Я попыталась перехватить руку с ножом, но Рашид ловко ушел от нейтрализующего приема. Второй рукой мне удалось блокировать новую атаку Рашида — режущий удар снизу, который должен был выпустить мне кишки, и тут же хлопнул выстрел. Я хрипло вскрикнула, чувствуя, как пуля прошила мое бедро. Было непонятно, откуда и кто стрелял. Однако, блокируя следующий удар Рашида, я заметила дымящуюся рукоятку его ножа и все поняла. Стреляющий нож, используемый в спецназе, имел один заряд. Рашид использовал свой шанс, но не достиг цели. Второй попытки убить себя я не собиралась ему предоставлять.
— Женя, с тобой ничего не случилось? — донесся обеспокоенный голос Александра из коридора. Рашид кошкой метнулся к двери, подпер ее стулом и с торжествующей улыбкой повернулся ко мне. Я отпрянула, уклоняясь от ножа, и крикнула подопечному:
— Саша, не входи сюда!
Разбросав по полу рисунки, Рашид швырнул в меня столик. Я отскочила.
— Что, не по жопе огурец? — зло ухмыльнулся он, а затем с остервенением ринулся на меня, манипулируя ножом. Его лицо искажала лютая ненависть, глаза горели, из глотки рвалось звериное рычание. Атаки проводились со стороны раненой ноги, и мне приходилось отступать. Мы медленно кружились в танце смерти по комнате. Рашид, косивший все время под дохляка, оказался на деле опытным бойцом.
— Женя! Женя! Открой! — закричал Александр. Дверь вздрогнула от ударов. Сжав зубы, я уклонялась от ножа.
— Если он войдет, я его разделаю, как свинью, — прошипел Рашид, выписывая передо мной лезвием ножа пируэты.
— Заказчик тогда тебя пришьет, — спокойно сказала я. Вся штанина моих брюк уже пропиталась кровью. Теплые струйки побежали в туфлю. Нога стала скользить на стельке. Стремясь разрушить паритетное положение, Рашид предпринял отчаянную атаку и допустил ошибку. Я просчитала его обманное движение, блокировала удар ножа сбоку, провела захват, вывернула руку. С треском сломалась кость предплечья Рашида. Он заревел раненым зверем и выронил нож. Сдерживая стон, я перенесла вес на раненую ногу, а другой врезала противнику справа по корпусу. Рашид не удержался на ногах, отлетел к шкафу и врезался в него спиной.
— Съел! — прохрипела я победно.
— Сейчас ты у меня съешь, — оскалился в ответ Рашид. Здоровой рукой он нащупал на шкафу пистолет, который он подготовил заранее для нашего разговора. Я рванулась к нему. Как в замедленном кино, пистолет неумолимо поворачивался в мою сторону. Каждая секунда в моем сознании растянулась до размеров минуты. Казалось, что само время замедляет свой бег. В этот момент дверь с треском открылась, повиснув на нижней петле. Под ноги полетели обломки подпиравшего ее стула. Он просто сложился от мощнейшего удара, а остатки разметал ворвавшийся в комнату Александр. Он походил на взбесившегося слона во время гона.
— Не трогай Женю, гад! — загремел на всю комнату его голос.
— А, падла, ну, ты попал! — процедил Рашид, обращая свое оружие к нему. Еще секунда — и грянет выстрел! Осознав эту простую истину, я сделала единственно возможное — бросилась наперерез и закрыла собой Александра. Попадание пули напоминало удар кувалдой в плечо. Я дернулась, устояла, ударом ноги выбила у Рашида пистолет, и только после этого, пошатнувшись, упала. В падении я выхватила свой револьвер, собираясь поразить подонка в ногу. Однако Александр спутал мне все карты. Прыгнув как-то по-обезьяньи вперед, он с рычаньем подхватил Рашида на руки и, как пушинку, выбросил в окно, пробив его телом оконную раму вместе со стеклопакетами. Штора, сорвавшись с колец, зацепилась за Рашида и ушла вслед за ним вниз. Уши резанул его страшный вопль. Потом послышался глухой удар его тела о землю.
— Большое спасибо, Саша, — сказала я с сарказмом Александру, неуклюже приподнимаясь с пола. Плечо прострелила игла боли. Я сжала зубы, чтобы не застонать.
— Женя, тебе больно?! — в сильном волнении воскликнул Александр, заметив гримасу боли на моем лице. Движимый желанием помочь, он наклонился ко мне. — У тебя кровь течет, Женя, надо звать врача.
Чтобы не пугать его более, чем он уже был напуган, я, превозмогая боль, улыбнулась:
— Саша, не переживай, это всего лишь царапина. Помоги лучше встать.
— Довольно большая царапина, как крови-то много, — осторожно заметил он, хватая меня за руку. Я вспомнила занятия по контролю эмоций. Отключив волевым усилием чувство боли, я поднялась и, поддерживаемая Александром, хромая, проковыляла к окну. Куски поломанных деревянных рам торчали из оконного проема наружу. С улицы в комнату заносило звуки и запахи города, пение птиц. Порывы теплого ветра трепали мои волосы. Перегнувшись через подоконник, я взглянула вниз, опасаясь не увидеть тела Рашида под окном. Но Рашид лежал там, раскинув руки, запутавшиеся в шторе. На асфальте было немного крови. Тонкая струйка стекала у него изо рта, а глаза, живые и осмысленные, глядели на меня.
«Жив», — удивленно подумала я, хотя чему тут удивляться — всего-навсего четвертый этаж. Некоторые феномены падают с девятого, а потом встают, отряхиваются и идут в магазин за водкой. Слабо улыбнувшись, Рашид показал мне средний палец и, застонав, отключился.
— Мудак, — констатировала я.
— Точно, — согласился Александр и добавил непечатное выражение.
— Чтобы я больше от тебя такого не слышала! — пригрозила я. Мир, все предметы вокруг плыли перед моим взором, окутываясь белым туманом. Свет мерк. С улицы послышались истошные крики какой-то женщины:
— Ой, ой, человек выбросился, помогите!
— Люди собираются, — сообщил державший меня за плечо Александр.
— Ну и хрен с ними, — пробурчала я, доставая сотовый. Если не вызвать «Скорую», то можно запросто окочуриться от кровопотери. Ожидая ответа, я взглянула на Александра и вздрогнула, разглядев красное пятно, расплывающееся по правой стороне его груди. — Эй, ты что, ничего не чувствуешь?! — воскликнула я, сразу позабыв о своих ранах.
— Что? — не понял Александр.
— Дай посмотреть, подними руку, — велела я, разглядывая пулевое отверстие.
— У меня кровь, — удивленно пробормотал Александр, — кажется, я скоро попаду на небеса.
— Рано радуешься, рана пустяковая, — сказала я, заглядывая ему под мышку. Прошив меня, пуля под косым углом вошла в грудную мышцу Александру, скользнула по ребрам и вышла под мышкой. Он был в шоке, поэтому не чувствовал боли. Выяснив, что жизни Александра ничего не угрожает, я вновь почувствовала свою слабость. Зажатый в руке сотовый наконец отозвался голосом дежурной «Скорой». Я вкратце обрисовала ситуацию и продиктовала адрес.
— Все, встречайте машину, — бросила дежурная в трубку. Пошли короткие гудки. Повиснув на плече у Александра, я сказала себе:
— Хорошее дельце — встречайте машину! Рада бы, да ноги не ходят.
— Женя, может быть, тебя на постель отнести? — предложил Александр заботливо. Я хотела возразить, но не успела. Он подхватил меня на руки и отнес к своей кровати, застланной желтым пушистым покрывалом с изображением львенка верхом на черепахе в больших солнечных очках. Он бережно опустил меня на кровать. — Хочешь, я принесу тебе воды или варенья?
— Нет, спасибо, — отгоняя пелену, застилающую глаза, я посмотрела на широкую пряжку его кожаного ремня, поддерживающего брюки. — Дай мне свой ремень, Саша, больше ничего не надо. — Александр буквально вырвал ремень из брюк. — Спасибо, — произнесла я через силу, взяла ремень и перетянула бедро повыше кровоточившей раны. Затянув петлю, я посмотрела на Александра. — Придут врачи, откроешь им дверь, только посмотри в глазок перед этим. Если это будет фея, не пускай ее, и бледного человека тоже. Только врачей! Правда, думаю, твои сказочные друзья побоятся сейчас тут появляться. — Моих ушей достиг звук милицейской сирены.
— Я все сделаю, — с серьезным видом пообещал Александр.
— Надо бы тебя тоже перевязать, — промямлила я, еле ворочая языком, и вырубилась.