Глава 8

Сотовый, словно в честь восхода солнца, огласил комнату музыкой и завибрировал, недовольный, что его не замечают. В полусонном состоянии я выпростала руку из-под простыни, проклиная Агееву за ранний звонок.

— Да, слушаю. Что случилось? — сказала я хрипло в трубку и не узнала свой голос. В ответ — только истеричные рыдания.

— Так, заткнуться! — рявкнула я. — Не для того я просыпалась, чтобы слышать всякие сопли! Успокойтесь, Алиса Юрьевна, и постарайтесь объяснить, что произошло, иначе я не смогу вам помочь.

Собравшись, Агеева прервала плач. Всхлипывая, она проговорила:

— Евгения Максимовна, такой ужас! Я просто не могу поверить в то, что происходит. Мне кажется, я схожу с ума от страха! Такой кошмар!

— Пожалуйста, поконкретнее, — попросила я, садясь на кровати. Сон как рукой сняло.

— Артема нашли вчера вечером, мертвым, на даче, — выдохнула Агеева в трубку. — Следователь сказал, что, по предварительному осмотру, это несчастный случай. Поскользнулся, ударился головой о катер, а потом свалился в воду и захлебнулся. Вот так. Понимаете?

— Понимаю, — пробормотала я, — хорошо понимаю.

— Следователь хотел поговорить с Александром. Соседи видели его на даче незадолго до смерти Артема в сопровождении молодой женщины. Когда он мне это сказал, я подумала о вас. Мне пришлось назвать милиции адрес квартиры Александра. Они съездили, не нашли вас на месте и велели мне сообщить, если Александр вдруг даст о себе знать.

— Отлично, — буркнула я и подумала: не хватало еще, чтобы все списали на меня! Александр-то недоразвитый. С него взятки гладки.

— Но это еще не все, — «обрадовала» меня Агеева. — Уже ночью опять позвонили из милиции. Хотели убить жену Глеба, Аллу. Она осталась жива только чудом. Сейчас она в тяжелом состоянии в больнице. Следующая на очереди — я! — Ее слова перешли в рыдания. — Мне конец, — выдавила она из себя, давясь слезами, — конец, слышите! Я боюсь выходить на улицу. Пришла Юлия, но я побоялась открыть ей дверь.

— Попытайтесь успокоиться. Я сейчас приеду к вам, и мы на месте решим, как поступить, — сказала я ей уверенным твердым голосом. — Ничего не предпринимайте.

Отключив сотовый, я задумалась. Почти вся семья Корноуховых — на том свете. Единственный человек, которому это выгодно, — Агеева. Ей достанется вместе с усыновлением Александра состояние его отца, а она звонит мне и заявляет, что ее убьют следующей. Но кто? Может, это блестящий спектакль? Она заманивает меня к себе, чтобы устранить последнюю помеху на пути к богатству. Если она так испугалась известия о смерти Артема, то почему сразу не позвонила мне? Не позвонила она, узнав и о покушении на Аллу Осиповну. Звонок последовал только через три часа. А когда она позвонила, то почему-то не спросила об Александре, а ведь нанимала меня для защиты его жизни! Упомянула только вскользь, мол, ищет его милиция, и все. Вскочив с постели, я пошла в ванную умываться. Разум напряженно искал иного объяснения событий. Кто еще мог желать смерти Корноуховым? Старая месть уголовников? Кто же мог так долго крепиться, а потом покрошить всех родственников врага? Юзер уже проверял по моему заданию связи Глеба. Все его «коллеги» либо были в могиле, либо трансформировались в уважаемых людей. Если хотели заткнуть рот Ивану Глебовичу, то его уже заткнули, и ни к чему были дальнейшие убийства. Никто из родственников покойного не лез на телевидение с разоблачениями, не писал статьи в газеты и не требовал расследования.

Нелогично. Версия с незаконнорожденным сыном Всеволода из Бразилии казалась мне слишком экзотической. Чтобы ее проверить, нужно было ехать в Бразилию. По словам самой Агеевой, Всеволод всегда был серьезным человеком и, полюбив другую, сразу же выяснил отношения с женой и женился на бразильянке. Проживая в Бразилии, Всеволод присылал бывшей жене и ребенку солидные деньги. Никто и никогда не уличал его в связях на стороне, в то время как Глеб вообще никого не стеснялся. Интуиция мне подсказывала, что не здесь надо искать.

Тетя Мила заглянула в комнату, когда я уже заканчивала переодеваться в спортивный костюм.

— Женя, ты чего так рано? Даже не позавтракаешь?

— Мне срочно надо бежать, — буркнула я, пряча под бейсболку волосы. Без косметики, с небольшими накладками на лице, я выглядела как молодой симпатичный парень лет семнадцати-двадцати. Чтобы скрыть слишком выразительные глаза, я надела зеркальные очки.

— А твои дела никак не могут подождать? Александр ведь тоже не завтракал, не поспал толком, — стояла на своем тетя.

— Нет, эти дела подождать не могут, — отрезала я, — но насчет Александра можешь не переживать. Он остается здесь.

— Понятно, — прищурилась на меня тетя, — задание слишком опасное, чтобы брать его с собой.

— Ничего опасного, — отмахнулась я, подумав, что тетя, словно рентген, видит меня насквозь. — Слушай, тетя, а у нас не осталось тех шоколадных конфет, что приносила Мария Александровна?

— Остались, — резкая перемена темы удивила тетю Милу. Я прошла на кухню, отыскала недоеденную упаковку шоколадных драже с начинкой из сгущенки, аккуратно вскрыла шоколадную оболочку одной из них, выбросила начинку, а на ее место вложила передатчик.

— Что ты делаешь? — спросила тетя, решив, что я схожу с ума. — Ты хочешь взорвать кого-то конфетой?!

— Нет, это передатчик, — ответила я, — я хочу сделать так, чтобы сегодня Александр не смог потеряться ни при каких условиях.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла тетя.

— Сейчас увидишь. — Я налила воды из графина в бокал и, взяв его, направилась в гостиную, где храпел Александр. Растолкать его было делом непростым, но мы с тетей справились, подняли парня с постели, привели в чувство.

— Вот шоколадная таблетка, выполняющая одно желание, — протянула я конфету подопечному, — проглоти и запей водой, только не жуй, иначе желание не сбудется.

— Вот круто! — Александр схватил конфету, однако не стал класть в рот, а замер и подозрительно посмотрел на меня. — Точно сбудется? Не врешь?

— Нет, не волнуйся, — соврала я с честным видом, — давай.

Проглотив одним махом передатчик, он выпил всю воду из бокала и зажмурился на некоторое время, потом открыл глаза, посмотрел на меня с некоторым разочарованием:

— Ничего не сбылось!

— А что ты загадал? — поинтересовалась я.

— Не скажу, — зарделся смущенно Александр.

— Как хочешь, — бросила я, разворачиваясь и собираясь уходить.

— Через сколько тебя ждать? — с отчаянием в глазах спросила тетя Мила.

— К обеду вернусь! — крикнула я из прихожей, надевая кроссовки.

К особняку Агеевой я подъехала с тыльной стороны. Остановившись на соседней улице, я глянула поверх заборов чужих коттеджей на трехэтажную башню клиентки. Чтобы добраться до нее, надо было преодолеть два земельных участка соседей. Я надеялась, что они не охраняются собаками. Поставив «Фольксваген» на сигнализацию, я подошла к воротам коттеджа и позвонила в звонок. На призыв никто не ответил. Удостоверившись при помощи второго звонка, что хозяев точно нет дома, я достала из кармана отмычки и, вскрыв замки, проникла во двор. Вся площадка перед домом была выложена прямоугольной бетонной плиткой — квадратами со стороной по полметра. Дорожка из такой же плитки вела в глубь двора к бане. Неторопливо, расслабленным шагом я прошлась по этой дорожке, завернула за баню и, легко преодолев невысокую металлическую ограду, проникла на следующий участок, соседствующий с участком Агеевой. Здесь все пространство занимал сад. Под яблонями густо росла малина, кусты крыжовника, смородина. Можно было не опасаться, что хозяева заметят мои передвижения в этих джунглях. Со спокойной душой я пробиралась к заветному забору, когда со стороны жилых строений послышался шорох, быстрый дробный звук легких лап, чиркающих по кирпичной дорожке когтями. Выругавшись, я полезла за пазуху, вытащила дубинку-разрядник. В зарослях малины рыкнуло невидимое мне животное. По силе звука казалось, что оно не меньше крупного вепря. Сжимая дубинку в руке, я напряженно вглядывалась в зеленый хаос листвы. Сердитое сопение, возня где-то рядом. Напряжение во мне росло, словно при езде на американских горках, — достигнув пика, оно пошло на спад, и в этот момент собака ринулась в атаку. Здоровенный ротвейлер с черной лоснящейся шерстью и горящими глазами, разинув пасть, с рычанием прыгнул на меня. Тренированный, не поднимавший лишнего шума, он действовал, как его обучали инструкторы: целился в горло, чтобы вцепиться в него мертвой хваткой и задушить жертву. Я тоже действовала, как меня учили. Пряча за спиной разрядник, я закрыла горло ладонью, а когда голова пса приблизилась к моей груди, резко сунула дубинку ему в слюнявую пасть, нажав кнопку на ручке. Содрогнувшись всем телом, пес с визгом отлетел обратно в кусты и остался там лежать с тяжело вздымающимися боками.

— Извини, приятель, у каждого из нас своя работа, — прошептала я, устремляясь дальше в заросли к забору. Колючие кусты так и норовили расцарапать мне лицо. Вот и забор владений Агеевой. Датчики движения — по периметру. Осмотрев внимательно стену, я все же нашла мертвую зону, дотянулась до одного из датчиков и закоротила контакты исполнительного реле у крепежного кронштейна в то время, когда камера наблюдения смотрела в другую сторону. Дальше я вновь выждала нужный момент и, перемахнув через ограду, кинулась к дому. В доме установили систему сигнализации на основе объемных радиоволновых извещателей «Аргус-2». Агеева решила сэкономить, поэтому пройти их мне не составило труда, особенно если знать, где они установлены, и просчитать сечение зоны обнаружения. Я ведь до этого была в доме, все видела…

Агеева сидела в гостиной, смотрела по телевизору американскую комедию с Джимом Керри и плакала. Подкравшись, я зажала ей рот рукой, чтобы не было воплей.

— Спокойно, это я, Евгения Максимовна. — Агеева дернулась, замычала и потеряла сознание. Я проверила дыхание, пульс. Что ж, чертовски правдоподобно. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог так сымитировать обморок. Пара шлепков по щекам быстро привели ее в чувство.

— Зачем вы это сделали? — вскрикнула Агеева, сообразив, кто перед ней. — Я чуть богу душу не отдала!

— Я опасалась, что за входом могут следить, поэтому прошла с тыла, — ответила я, осторожно выглядывая в окно.

— Вы считаете, что убийцы уже здесь? — с ужасом в глазах спросила Агеева.

— Да, считаю, что они поджидали моего приезда, чтобы устранить меня, — ответила я. — Что, Алиса Юрьевна, вы думаете по этому поводу?

— Думаю, это ужасно, — ответила Агеева с удивленным видом, — что тут еще можно думать?

— Не знаю, — пожала плечами я. — У меня подозреваемых больше не осталось. Все мертвы. Хотя, знаете, есть один человек, которому все эти смерти на руку.

— И кто же он? — спросила Агеева, бледнея.

— Вы, — бросила я и отошла от окна. — Вам выгодно усыновить Александра, и чтобы родственники-негодяи не мешали вам. Ведь у Ивана Глебовича были большие связи. Он тормозил вам оформление документов, хотел сам усыновить Александра, и ему бы это удалось. Его родственнички тоже не промах. Пользуясь связями Ивана Глебовича, они также могли добиться усыновления, поэтому пришлось уничтожать всех.

— Да что вы такое говорите! — открыла рот Агеева. — Я вас сама наняла защищать Сашу, а вы такое…

— Но дело в том, что на Сашу никто не покушался, — ядовито ответила я. — Как мухи мерли его родственники, и меня пытались устранить.

— А в кафе, помните? — Агеева посмотрела на меня с надеждой. — Его же хотели отравить.

— Это не так, — сказала я твердо, — хотели отравить дочь Ивана Глебовича.

Агеева в нервном состоянии вскочила и забегала по комнате, повторяя:

— Да как вы смеете! Да как у вас язык поворачивается!

— Есть еще вероятность, что Всеволод после смерти жены женился повторно, но об этом никто не знал, он мог зарегистрировать церковный брак в какой-нибудь деревенской церкви. А теперь его наследник хочет получить законное наследство, — произнесла я спокойно.

— Вот-вот. Это, наверно, так и есть! — воскликнула Агеева, обрадовавшись.

— Но эта версия имеет два существенных недостатка, — охладила я ее пыл. — Во-первых, этот наследник устранил бы самого Александра. Других убивать не обязательно. Он и так по закону — наследник первой очереди. Во-вторых, чтобы проверить данную версию, пришлось бы ехать в Бразилию и проверять приходские книги всех деревенских церквей вокруг Рио. Все факты говорят, что только вам выгодна смерть Корноуховых. Лучше остановитесь сейчас, признайтесь, кого вы наняли, иначе и вас тоже устранят. Они ребята умелые, я уже успела в этом убедиться. Кокнут вас, оформят усыновление, и никто не подкопается.

— Говорю же, я к этому не причастна! — заорала Агеева, потеряв над собой контроль. — Вы ошибаетесь. Кто-то другой совершил все эти преступления!

— Что, у вас есть какие-нибудь подозрения? — продолжала давить я. Было ощущение, что сейчас Алиса Юрьевна не выдержит и признается в том, что скрывала от меня до сих пор.

— Если я вам скажу, то обещаете молчать? — спросила Агеева, глядя мне в глаза. — Этот человек не виноват, потому что не отдает отчета своим действиям.

— Что вы мне хотите сказать? — не поняла я. — Вы знаете убийцу?

— Да, — кивнула она печально, — но обещайте, что не расскажете никому.

— Обещаю, — бросила я, гадая, какую новую ложь начнет городить сейчас Агеева.

— Это Александр, он всех убивает, — с серьезным видом сказала она. — Вот почему я не хотела жить с ним в одном доме. Я боялась, что он и меня пристукнет.

— Да что за бред! — не выдержала я. — Умственно отсталый парень нанял банду профессиональных убийц?

— Не такой он уж и отсталый, — в очередной раз повторила Агеева характеристику Александра, которую я уже слышала из уст Рашида. — Иногда мне кажется, что он вообще нормальный, только напускает на себя. Может быть, у него какое-то раздвоение личности? Я не знаю. Один раз он на моих глазах включил компьютер моего мужа, нашел в файлах игру и стал играть. Когда я спросила, как он это сделал, Саша ответил, что ему мама показывала, когда у них еще был компьютер. В другой раз Александр по телефону на мое имя заказал тренажер для ягодиц.

— И поэтому вы сразу поняли, что он убийца, — иронично заметила я.

— Нет. После случая в кафе, когда погибла Катерина, я обнаружила в кармане у Александра пузырек. Он заявил, что пузырек ему дала фея, будто в нем вещество, от которого Катя отправилась в лучший мир. Мне сразу вспомнился наш с ним разговор еще до смерти Ирины. Он тогда говорил, что его мать пьет, стала страшной и злой, но после смерти, когда попадет на небо, она станет опять красивой. Так показывали по телевизору. Потом, после смерти матери, он сказал, что вот, мама Ира теперь на небе и скоро он к ней отправится. А я ему говорю: «А как же мы, ты что, всех нас бросишь? Мы будем плакать, даже Иван». Он с серьезным видом подумал и заявил, что возьмет всех с собой. Вспомнив его слова и то, что он был влюблен в Катю, я отнесла пузырек своей знакомой судмедэксперту. Она проверила и сказала, что в пузырьке — курарин.

От слов Агеевой мне стало не по себе. Не то чтобы я ей поверила, но на ум пришла двенадцатилетняя дочка одной из клиенток, нанявшая киллеров и организовавшая травлю собственной матери. Однако там было другое дело. Ей помогал более взрослый друг, разбиравшийся в компьютерах, да и она сама по мозгам намного опережала развитие. Александр никак не тянул на вундеркинда, а из друзей у него была только сказочная фея.

Нет, Александр не мог такого организовать.

— Помните, тогда на свадьбе Александр бегал на кухню, а потом все отравились, — напомнила мне Агеева. — Он одержим идеей забрать всех на тот свет. Шприц из больницы, который он якобы получил от феи, а вы дали мне проверить, — там тоже обнаружился курарин. Я боялась вам признаться в этом, думала, что вы сообщите в милицию и Александра арестуют.

— Да, в этом случае наследства вам не видать, — кивнула я. — Мало того, что суд не признает Александра наследником за противоправные действия против родственников, так еще и вас притянут как сообщницу. Кто поверит, что он делал это один? К тому же, когда вы договаривались оставить Александра у себя до оформления бумаг на усыновление, то обещали обеспечить ему надлежащий уход, сами же выпихнули его из дома, предоставив парня практически самому себе.

— Я же вас наняла, — с обидой заметила Агеева, — и не думайте, что я делала все это из-за денег. Вы бы на моем месте не испугались такого вот племянничка-маньяка? Он ведь был и на даче у Артема, а потом того нашли мертвым. Он вообще-то находился там с вами.

— В какой-то момент, пока я разбиралась с толпой отморозков, его не было в поле зрения, — призналась я нехотя. — Появился он позже, весь мокрый и грязный. Я все горло сорвала, оравши.

— А ночью, когда Алла Осиповна будто бы пыталась себя убить, он был с вами? — с нарастающим страхом спросила Агеева.

— Нет, он сбежал, выбросив маячок слежения, — ответила я, уже всерьез задумываясь о новой версии.

— Видите! — торжествующе заметила Агеева. — Все в точности совпадает!

— Так, разберемся, — спокойно сказала я. — Предположим, что ваш племянник — маньяк, старающийся перетащить на тот свет всех своих знакомых. Откуда он взял курарин? Как смог так профессионально убить свою мать?

— Вокруг нашей семьи постоянно крутились какие-то темные личности. Может, кто-то из них ему помогает, — задумчиво проговорила Агеева. — На вас же напали какие-то уголовники. Наверное, они надеются поживиться деньгами Александра.

Я молчала. В голове рождались тревожные мысли. Вдруг Александр действительно психопат, а я оставила его с тетей? Тетя ему понравилась, и он вполне может захотеть отправить ее в лучший мир в соответствии со своей дебильной теорией. Уголовники не помогали Александру, а натравливали его на того, кого надо, подсовывая ему яды и подсказывая, что и как делать. Вспомнились и ужасные рисунки подопечного, мой портрет с выколотыми глазами. По телу забегали мурашки. Я полезла в карман за сотовым, чтобы позвонить тете и предупредить, что рядом с ней — убийца. В этот момент позвонили в дверь.

— Кто это? — вздрогнула Агеева, машинально поправляя волосы.

— Не знаю, — буркнула я, — вы кого-нибудь ждете?

— Нет, — растерянно сказала она, а затем воскликнула, вспомнив: — Следователь же обещал приехать! Проводится предварительное расследование. Он собирался поговорить об Артеме.

— Пойдемте посмотрим, — проговорила я, поднимаясь. Мы прошли в прихожую. Там был установлен монитор, на который передавалось изображение от камеры на двери. Я нажала кнопку. Экран осветился, и на нем мы увидели высокого худого мужчину в форме майора прокуратуры. В руках он держал свернутый китель или что-то похожее. Козырек фуражки мешал разглядеть его лицо.

— Ну, слава богу, а то я уже подумала, пришли убийцы, — выдохнула Агеева. И в ту же секунду зазвонил телефон. Звонила тетя Мила. Меня бросило в жар. Неужели я не успела ее предупредить?

— Сейчас, я отвечу на звонок, — сказала я Агеевой, повернулась и поняла, что говорю в пустоту. Ее рядом не было. Стремглав я метнулась ко входной двери, находящейся на веранде. — Не открывайте! — но Агеева уже открыла.

Понимая, что опаздываю, я схватила ее за руку и выдернула из дверного проема. Одновременно с этим с улицы в дом хлестнула автоматная очередь. Упав на пол, я прикрыла собой Агееву. Пули прошли выше. Разлетелся светильник, свисавший с потолка, разорвало деревянную спинку кованого стула, прошило столешницу. Стреляя в ответ, я ногой захлопнула дверь, попав по оружию убийцы. Затем вскочила и задвинула тяжелый засов. Киллер пальнул по двери, но пули только вспучили толстенное железо маленькими холмиками. Сам убийца вскрикнул от боли, видно, получил свое — рикошетом. Я повернулась к Агеевой. Ее расширенные от ужаса глаза смотрели на меня с мольбой. С губ сбегала струйка крови, а при дыхании в груди хрипело и хлюпало.

— Помогите, — выдавила она и закашлялась. С трудом я оторвала от груди ее руки, зажимающие раны — две аккуратные дырочки справа от сердца, из которых со свистом выходил воздух, а по краям выступила розовая пена. — Я умираю, — пальцы Агеевой нащупали мое плечо и впились в плоть.

— Пока нет, — ответила я и бросилась к окну. Убийца, хромая, бежал к мотоциклу. Поверх форменной рубашки он накинул кожаный пиджак, который держал в руках. Я пальнула прямо через окно, но промахнулась. Киллер в ответ выхватил из-за спины бесшумный спецназовский «АПС-4» и разрядил в меня всю обойму. Я едва успела отскочить. Оконный стеклопакет испещрили пулевые отверстия с молочно-белыми ободками. Все стекло потрескалось, но устояло. Когда я вновь выглянула в окно, от убийцы остался только удаляющийся рев мощного двигателя «Хонды», на которой он умчался. Мой взгляд упал на собственную руку. С губ непроизвольно слетело ругательство. В ладони была зажата только половина телефонного аппарата, остальное отломилось в пылу схватки. В голове одна на другую наскакивали мысли. Тетя Мила там одна с этим психом! Она звонила мне. Что, если ей угрожает опасность? Вдруг она просила о помощи?

— Помогите, — простонала с пола Агеева.

— Черт! — выкрикнула я в отчаянии, кидаясь к ней. — Сотовый ваш где? — Кашляя и закатывая глаза, она протянула мне дрожащей рукой свой телефон, лежавший в кармане халата. Я выхватила его, раздвинула панельки и набрала номер.

— «Скорая», тут раненая женщина, огнестрельное, прострелено правое легкое, записывайте адрес… — Сказав все, что надо, я сбросила звонок и набрала номер телефона тети Милы. Тетя не отвечала. Слушая длинные гудки, я побежала на кухню, нашла целлофановые пакеты, прихватила скалку. Затем бегом поднялась на третий этаж, позаимствовала с постели в спальне шелковые простыни и быстро вернулась. Бледная как мел Агеева вяло среагировала на мое появление. Я опустилась рядом с ней на колени и принялась рвать простыню.

— Они из настоящего шелка, — прошептала Агеева с болью в голосе, наблюдая из-под приоткрытых ресниц за моими действиями.

— Сойдет, — процедила я, разорвав последний кусок. Шелковыми полосами я набила два целлофановых пакета. Один приложила к груди Агеевой спереди, перекрывая раны, другой сзади и крепко прибинтовала их другими полосами к телу. Чтобы увеличить герметичность повязки, концы последней полосы я привязала к скалке и, вращая ее, затянула повязку. — Как, можете вздохнуть? — спросила я у Агеевой.

— Да, вроде бы, — со свистом прохрипела она.

— Великолепно, держите за ручки, чтобы ткань не развернулась, — я сунула скалку в руки Агеевой, а сама кинулась к двери, потянула за засов и замерла — с улицы слышался приближающийся вой сирен. Оставив дверь открытой, я решила уходить через дворы. Лучше опять столкнуться с собакой, чем с милицией. Агеевой помогут и без меня. Раны тяжелые, но не смертельные. Преодолев на спринтерской скорости расстояние от дома до забора, я в уже знакомом месте перемахнула через забор на соседский участок. Ротвейлер — страж малинника, рванулся ко мне со свирепым лаем. Однако на этот раз удалось обойтись без электростимуляции. Я добежала до ограды до того, как меня настиг пес, подпрыгнула, подтянулась, перевалилась на другую сторону, обогнула баню. Звук моих шагов заглушал собачий лай. Пробежав по дорожке из бетонных плит, я очутилась перед воротами. Калитка открылась, и в дверной проем протиснулся хозяин дома — полный бородатый мужчина лет пятидесяти.

— Что это такое?! — выкрикнул он возмущенно.

Больше он сказать ничего не успел. Свалив его с ног подсечкой, я выскользнула на улицу. «Фольксваген» ждал меня на месте, где я его оставила. Бегло осмотрев машину, я села за руль, завела двигатель и отъехала от бордюра. По дороге мне попалась «Скорая помощь» с включенными проблесковыми маячками. Я вильнула в сторону, пропуская ее, а она с воем пронеслась мимо. За десять минут бешеной гонки по городу я успела многое передумать. Многие события предстали передо мной в новом свете. Нет, Агеева — не организатор убийств. Если б не моя отличная реакция — валяться бы ей сейчас с простреленным сердцем. Перебирая в уме информацию, собранную по этому делу, я напряженно искала намек на того, кто бы мог, манипулируя Александром, убирать его родственников. Что делать? Перетряхивать семью Корноуховых до шестого колена или искать преступника среди их многочисленных знакомых? И то, и другое напоминает поиски иголки в стоге сена. К тому же время работало против меня. «Фольксваген» никто не преследовал, поэтому я подъехала прямо к подъезду. Кровь бурлила от переизбытка адреналина. Удары сердца отдавались глухим стуком в ушах. Я молилась только, чтобы с тетей ничего не случилось. Конечно, у Александра наблюдались странности, но невозможно было предположить, что он опасный псих. Выглядел он таким безобидным… Подумаешь, жестокие рисунки! Да девяносто процентов детей рисуют такое, если им дают смотреть фильмы ужасов. В душе моей теплилась надежда, что Александра подставили. Ехидный голос спрашивал, зачем людям, укокошившим кучу народа, подставлять какого-то дебила? Проще его убрать. Но я усилием воли глушила этот голос. Все надежды на благополучный исход рухнули, когда я ворвалась в тетину квартиру. Из кухни в коридор вышел Александр с огромным тесаком для разделки мяса в руке. И нож, и одежда, и даже улыбающееся лицо слабоумного были перепачканы кровью.

— Женя, это ты? — произнес он, не сразу узнав меня. — Я приготовил тебе сюрприз. — Сжимая нож, он шагнул ко мне, огромный, немного сутулящийся, с неизменной бессмысленной улыбкой.

— Стой, скотина, ни с места! — заорала я не своим голосом, выхватив револьвер. — Что ты с ней сделал? — Следующее событие едва не свело меня с ума. Из коридора за спиной Александра выскочила тетя Мила с мокрыми волосами, завернутая в полотенце.

— Что происходит в моем доме?! — закричала она на нас сердито. Александр обернулся к ней. Тетя взвизгнула, затем, придя в себя, вырвала тесак из рук Александра и помчалась на кухню. Через секунду из кухни донесся ее вопль: — Господи, какой ужас! Что ты наделал, засранец!

— Я хотел сделать бутерброды с джемом, — виновато пробасил Александр.

— Так, значит, чтобы сделать бутерброды, нужно было размазывать джем по всей кухне?!

— Банка не открывалась, — оправдывался Александр, краснея. — Я нечаянно! Простите меня!

— Сейчас я переоденусь — и ты идешь умываться, а потом будем убираться на кухне, — сердито сказала тетя Мила. — А ты, Женя, почему сидишь на грязном полу в коридоре?

— Ноги что-то устали, — хрипло сказала я, сообразив, что действительно сижу на полу, а по щекам катятся слезы.

Сердито смахнув ползущую, словно улитка, каплю со щеки, я встала, спрятала в кобуру револьвер и прошла в свою комнату собирать вещи. Надо было перевезти Александра из квартиры тети Милы, и чем быстрее, тем лучше. Не важно, псих он или его подставляли. В любом случае в его присутствии тетя подвергалась смертельной опасности. Подозреваемых у меня не осталось. Все расследование придется начинать заново, проверять связи семьи, анализировать. Есть резон даже проверить версию с бразильским наследником, сыном Всеволода. Когда я задумалась о детях, меня вдруг осенило. Что, если у Всеволода был врожденный порок репродуктивной системы, обусловленный генетическими отклонениями, как и у Глеба? Ведь они братья! Тогда и его бразильского отпрыска искать не будет смысла. Достаточно проверить медицинскую карточку Всеволода. Возможно, он также проходил какие-нибудь медицинские обследования. Примерно через полчаса я набрала номер телефона приемного покоя третьей городской больницы.

— Вам не привозили Агееву Алису Юрьевну с огнестрельным ранением в грудь? — спросила я и, предупреждая вопрос дежурной, пояснила: — Я ее дочь, мне сообщили из милиции, что в нее стреляли. — Мой голос при этом дрожал и срывался, а в конце я просто разревелась, имитируя истерику.

— Да успокойтесь, с ней все в порядке, она в реанимации. Рана опасная, но не смертельная, — заговорила дежурная, успокаивая меня. — Конечно, пока разминировали дверь, потратили много времени, но сейчас, после операции, все показатели в норме. Ваша мама поправится.

— Вы сказали — «разминировали дверь»? — переспросила я.

— Да, врач из «Скорой» рассказал, что на двери стояла растяжка, — счастливым голосом сообщила мне дежурная, — знаете, это граната с веревочкой…

— Знаю, — перебила я ее. Надо было отдать должное ловкости киллера. Навесить за несколько секунд растяжку не каждый сумеет! Я понимала, что сегодня утром была на волосок от смерти. Ведь если б не тетин звонок, я бы сама открыла дверь и была бы расстреляна, и клиентка, безусловно, была бы сейчас мертва.

— Ой, тут с вами хочет поговорить следователь, — взволнованно сказала дежурная.

Я молча отключила сотовый.

— Тетя, ты зачем мне звонила? — крикнула я ей через дверь в ванную.

— Мне показалось, что ты в опасности! — крикнула она в ответ. — Я испугалась и позвонила. Потом деньги на сотовом кончились. — Закончив омовение Александра, тетя высказала мнение, что надо бы постирать ему одежду.

— Не надо, мы сейчас уезжаем, — сказала я, не давая ей стянуть с подопечного майку.

— Что ж, он так и будет ходить?! — воскликнула тетя Мила возмущенно.

— Нет, у него дома есть служанка, она все постирает, — заверила я и потащила Александра в свою комнату. — Пойдем, Саша, есть разговор.

— Женя, не наказывай меня, я больше не буду, — заныл он, подозревая, что я готовлю над ним жестокую расправу.

— Я хочу просто поговорить, — спокойно сказала я, усаживая его на кровать. — Садись, вот так. Теперь поговорим, и помни: ты должен отвечать честно.

— Хорошо, — сказал Александр, — я не буду врать. Я почти что совсем не вру. Врут плохие…

— Ясно, — перебила я его разглагольствования. — Расскажи подробно, что ты делал ночью. — Александр молчал. У меня начали сжиматься кулаки. Появилось желание схватить его за шиворот и вытрясти правду. Взяв себя в руки, я ласково сказала: — Саша, ну что ты молчишь?

— Я обещал хранить тайну до самой смерти, — объявил он хмуро.

— Ты обещал фее? — догадалась я. Александр не ответил, но было видно, что попала я точно.

— Саша, ты разве не знаешь, что обещания фее действуют только ночью? Днем все можно говорить, можешь спросить у волшебницы Милы, — я указала на тетю Милу, промелькнувшую в дверном проеме со шваброй в руках.

— Ну не знаю, я про это не слышал, — проворчал Александр.

— Фея просто забыла тебе об этом сказать, — сочиняла я дальше, — феи забывчивые, у них много дел. — Видя, что Александр колеблется, я добавила: — Твоя тетя Алиса в больнице. Если ты хочешь ее снова увидеть, то должен мне рассказать, что делал ночью.

— Ладно, — сдался Александр, — расскажу. Мне фея велела прийти ночью к своему дому. Я ходил, ходил. Почти заблудился, но все же нашел свой дом. Там у пожарников такая башенка, ее издалека видно. Фея обещала научить меня летать, но обманула.

— Что, она не появилась? — спросила я, удерживая улыбку на лице. — Ну как феи появляются — в облаке цветочной пыльцы или на облаке?

— Да нет, — махнул рукой Александр, — она приехала на такси, но летать не научила.

— Как на такси? — удивленно переспросила я. Появление сказочной феи у меня никак не вязалось с приездом на такси. На худой конец, карета, запряженная шестеркой лошадей, или у современных детей и феи продвинутые?

— Вот так, на такси, — повторил Александр. — Приехала. Я с ней поздоровался. Она достала волшебную коробочку и поводила по мне. Коробочка шипела вот тут, — он ткнул себя в грудь. — Тогда она сказала, что волшебный медальон помешает мне летать. Она сорвала его и выбросила.

«Ой, какая интересная фея», — подумала я, злясь, что не прислушивалась внимательно к фантазиям подопечного раньше.

— Потом мы пошли и просто гуляли. Фея сказала, что погода нелетная, поэтому летать сегодня мы не сможем. У нее с собой была волшебная сумка. Она доставала оттуда вещи, а я смотрел и угадывал, что это такое. Это было легко. Я же не дурачок.

— Что были за вещи? — уточнила я. — Ты их трогал руками, да?

— Да, трогал, — признался Александр. — Фен, такой же, каким мама волосы сушила, штука круглая, куда втыкают зубные щетки, мыльница для мыла, дверные ручки, и все.

— Очень хорошо, — сказала я вслух, а сама подумала, что в квартире Аллы Осиповны теперь полно отпечатков моего подопечного. Если она не выживет и милиция посчитает случившееся покушением на убийство, то Александр станет главным подозреваемым.

Правда, отпечатки — лишь косвенные улики, и следователю еще надо догадаться, с чьими отпечатками их сравнивать. Александра грамотно подставляли! Даже Агеева поверила, что он психопат-убийца.

— Саша, а ты знаешь, где живет Алла Осиповна? — поинтересовалась я.

— Баба Алла, знаю, в большом доме, там рядом кафе «Пингвин», — ответил Александр и улыбнулся: — Тетя Алиса покупала мне торт-мороженое на день рождения.

— Вы с феей были ночью у бабы Аллы? — мой вопрос был призван выяснить, могли ли иметься свидетели, способные показать в милиции, что Александр находился рядом с местом совершения преступления.

— Нет, мы там не были, — ответил Александр, погрустнев. — Фея отвезла меня на машине к какой-то стройке и велела спросить у дядьки-сторожа, сколько времени, а после велела искать путь домой. Она сказала, что это новая игра, а сама уехала. Я спросил, сколько времени. Сторож страшно ругался. Потом спросил, где я живу, и сказал, как мне идти домой.

— Что у феи была за машина, ты, конечно, не знаешь, — сказала я с досадой.

— Почему не знаю? Знаю. «Мазда», джип, черный такой, — ответил Александр с оскорбленным видом. — Меня мама учила, какие машины бывают.

— Может, ты и номер запомнил? — с надеждой спросила я. Александр отрицательно покачал головой.

— Ничего, не страшно, — подбодрила я его и попросила описать внешний вид феи. — Что, у нее были крылышки, колпак, палочка со звездой, как у тебя на картинке? — Если преступница разгуливала в таком виде по городу, то вряд ли кто-нибудь смог не обратить на нее внимания, тем более ночью. Милицейским патрулям она бы точно показалась интересной.

— Да, у нее все это было, но не в этот раз, — ответил Александр, ковыряя пальцем в носу. — Она сказала, что может летать и без крыльев. Волшебная палочка ей тоже не обязательна.

— Убери палец из носа! — рявкнула я на Александра. — Немедленно! Это некрасиво. — Он безропотно повиновался, с несчастным видом сгорбился на краешке кровати и засопел.

— Какая на ней была одежда? — спросила я, смягчив голос.

— Кожаный черный пиджак, штаны из кожи, ремень с пряжкой, — начал перечислять Александр, бубня себе под нос. — Пряжка большая, железная, блестящая, на ногах еще туфли, острые такие, — он показал их остроту, сложив под углом ладони. — На голове кожаная кепочка с большим козырьком.

— Молодец, — похвалила я. — А лицо у нее какое, сможешь описать?

— Могу, — ответил Александр, — губы большие, красные, глаза синие, волосы белые.

— Совсем белые, что ли? — не поняла я. — Белые, как снег?

— Нет, белые, как у тетенек по телевизору, — вспомнил Александр и добавил: — Как у Памелы Андерсен, ее ночью показывали голой. Мы с Рашидом смотрели.

— Значит, как у Памелы Андерсен, — процедила я сквозь зубы, решив позже непременно поучить Рашида хорошим манерам, чтобы он прекратил растление малолетних нехорошими фильмами. Страшно даже подумать о сексуальном маньяке таких габаритов, как Александр!

— Да, только они не совсем похожи, — пояснил Александр. — У феи были маленькие сиськи, а у…

— Не сиськи, а грудь, — хлопнула я сердито рукой по столу. — Короче, она была симпатичная или нет? Ты бы на ней женился?

— Я бы женился на тебе, Женя, — признался смущенно Александр. — Конечно, если бы ты не захотела, то я бы женился на фее, а ты бы потом пожалела об этом.

— Я уже жалею, — пробормотала я и спросила: — Эта фея, она к тебе домой приходила?

— Да, приходила, — ответил Александр. — Она может дверь без ключей открывать.

— А Рашид, он ее видел, когда она приходила? — вспомнила я о сожителе матери Александра. — Где он был, когда фея приходила?

— Его тогда не было дома, — ответил Александр, разглядывая свои руки. — Он закрывал дверь на ключ и уезжал по делам.

— А мать твоя где была? — продолжала я дознание.

— Она уходила пить к подружкам, приходила ночью пьяная, а потом умерла, — вздохнул Александр. — Теперь она на небесах, и ей хорошо.

— Конечно, — подтвердила я. Перед моим мысленным взором встала картина Александра, где фея и существо, похожее на смерть, простирают руки к повешенной Ирине. Смерть — бледный человек, как его назвал сам автор. Я решила спросить: — Александр, а бледный человек тоже приходил к тебе вместе с феей?

— Нет, он пришел только один раз, когда умерла мама, — тихо произнес Александр. — Я спал, потом проснулся, пошел к маме в комнату. Там были они. Бледный человек назвал меня дурачком.

— Как? — вопрос вырвался у меня сам собой.

— Он сказал: «Дурачок нас видел», а фея сказала: «Я все улажу», — передал их слова Александр.

— Все понятно. — Я задумалась, вспомнила одну деталь. — Саша, а когда вчера фея успела сказать, что ночью будет учить тебя летать, если весь день мы были вместе?

— Я услышал ее голос, когда ходил в туалет. Я напился много сока в кафе, ты мне купила.

— А-а-а, — протянула я, — кажется, вспоминаю. Что, значит, ты слышал голос? Ее саму ты не видел, что ли?

— Нет, — подтвердил Александр. — Я зашел в туалет, а у этих штук стоял какой-то парень. Я стесняюсь, поэтому пошел в кабинку. А потом вдруг голос феи откуда-то говорит, что мне ночью надо идти домой. Ночью я ждал, пока волшебница Мила уснет, а потом пошел домой.

Картина событий постепенно обретала четкость. Все становилось на свои места.

— А когда умерла Катерина в кафе, фея тоже к тебе подходила? — решила я разобраться до конца.

— Да. Тетя разговаривала с врачами, а я стоял в сторонке. Фея подошла и дала мне волшебный пузырек. Она сказала, что в нем была волшебная жидкость, отправившая Катю на тот свет. Только пузырек был совсем пустой, поэтому, когда я показал его тете, она не поверила и рассердилась.

— В больнице у Ивана, помнишь, мы после свадьбы навещали его, — перешла я к смерти Ивана Глебовича, — я ушла, а ты оставался с ним в палате. Что было, пока я не привела врачей?

— Он плохо дышал, — Александр изобразил предсмертные хрипы, — потом назвал меня дебильной скотиной и дегенератом. Потом пришла фея. Она оделась прямо как медсестра. Сказала Ивану, что сделает укол от сердца. Она достала из коробочки шприц и сделала укол ему прямо в руку, — он указал мне на внутреннюю сторону локтевого сгиба и продолжил: — Иван перестал дышать и обзываться. Я хотел поговорить с феей, но ей было некогда, много работы. Она дала мне подержать шприц, а потом закинула его под кровать, но я достал и спрятал в карман.

— Зачем ты его взял? — строго спросила я.

— В него можно наливать воду и обливаться, — объяснил с важным видом Александр, обрадовавшись, что я не так умна, как кажусь на первый взгляд.

— Это мы выяснили, — кивнула я. — Теперь расскажи про то, как вчера в лесу мужик пихнул тебя в воду недалеко от дачи Артема.

— В спину пихнул. Я упал прямо в воду, — озадаченно ответил Александр.

— Была ли поблизости фея? — поинтересовалась я. — Постарайся вспомнить.

— Да я помню, — с обидой ответил Александр, — не было феи.

— А мужик, пихнувший тебя, как выглядел? — не унималась я.

— Я видел его спину, как он убегал, — вскочив, Александр изобразил бежавшего мужика, посмотрел на меня, убеждаясь, поняла ли я его пантомиму, и дополнил описание: — На нем был серый длинный плащ, как у шпионов в фильмах.

— Высокий, худой, — предположила я.

— Да, все шпионы такие, — заверил меня Александр.

— После того, как мы ушли с дачи, ты туда сам не возвращался, с Артемом не разговаривал? — спросила я, четко выделяя каждое слово.

— Нет, не возвращался, — ответил Александр, и с обидой, — он на меня накричал, я с ним больше вообще дружить не буду. Он козел!

— Возможно, — уклончиво произнесла я.

— Так, это те, которые собирались уходить! — воскликнула тетя Мила, заходя в комнату. — Я там батрачу, убираю этот взрыв клюквенного желе на кухне, а эти тут мило беседуют вместо того, чтобы мне помочь!

— Я помогу, — рванулся было к тете Александр, но она жестом его остановила.

— Поздно, Саша, я уже все убрала, — и, обращаясь уже к нам обоим: — Обедать будете?

— Нет, — твердо ответила я, — нам надо ехать, срочно.

— Как жаль, а я так старалась, — вздохнула тетя, — придется есть все самой. Баранья грудинка, зажаренная в сухарях, выглядит так аппетитно. Я приготовила картофельное пюре, сметанный соус, а если все это посыпать сверху зеленью, будет просто объеденье!

Я тяжело вздохнула, загипнотизированная проникновенным голосом тети, а Александр сердито завопил:

— Женя! Ну, давай поедим! Давай!

— На десерт — воздушный пирог из яблок, — продолжала искушать нас тетя Мила. — Утром я варила грибной суп, так что, кто хочет, может рассчитывать на тарелку горячего супчика.

— Женя! — Александр вцепился мне в руку. Пришлось его оттолкнуть. Еще немного, и он точно спятит из-за тети.

— Хватит! — прикрикнула я на подопечного и пробормотала: — В конце концов, пятнадцать-двадцать минут ничего не решат.

— Вот и отлично! Кому первое? — обрадовалась тетя Мила.

— Мне, мне! — закричал обрадованный Александр. Все вместе мы пошли на кухню. Я даже по пути придумала себе оправдание задержки. Домработница Агеевой после того, как хозяйка выпроводила ее без объяснений утром, не пожелав открыть двери, скорее всего, не появится, чтобы приготовить нам с Александром обед. Не голодной же смертью нам умирать! А питаться в кафе опасно, кругом отравители. Убедив себя в этом, я со спокойной душой села за стол. Тетя поставила передо мной тарелку с пюре, подала вилку.

— Мне тоже вилку, — скромно попросил Александр.

— Ему ложку, — мрачно сказала я, подумав, что береженого бог бережет.