Глава 6
На моем подоконнике весело чирикали воробьи. Я открыла глаза и взглянула на часы. Цифры 6.59 на светящемся табло на глазах превратились в 7.00, а следом зазвучал «Турецкий марш». Пора вставать! Потянувшись, я села на кровати. Испуганные моим движеньем воробьи слетели с подоконника и скрылись. В глаза ударили лучи выплывавшего из-за соседних домов солнечного диска. Из открытой форточки веяло приятной утренней прохладой. В голове мелькнула мысль, что хорошо бы немного пробежаться перед тем, как навещать Баптиста. Бандиты вообще до сих пор могли веселиться в каком-нибудь притоне, так что торопиться острой необходимости не было. Развернув карту города, я мысленно очертила на ней новую трассу для пробежки. Постоянно менять маршруты движения вошло у меня в привычку с первого курса «Ворошиловки», когда инструктор объяснил, что киллеры всегда ловят свои жертвы на повторяющихся действиях. Бесшумно выскользнув из квартиры, я поднялась на девятый этаж, проверила дверь на чердак. Замок тот же самый, не сменили. Вскрыла его, выбралась на крышу и проверила замки в двух соседних подъездах. С тех пор, как я их спилила, подготовив запасные выходы, новых так и не повесили. Довольная, я вышла на улицу через пятый подъезд, вдохнула полной грудью прохладный воздух и побежала по пешеходной дорожке к выезду со двора. Пробежав мимо школы, я обогнула спортплощадку и понеслась вдоль аллеи. В конце аллеи, услышав ворчание мощного двигателя, я обернулась. По дороге с небольшой скоростью ехал старый обшарпанный «МАЗ»-самосвал. Солнце сверкало в его лобовом стекле, не давая разглядеть водителя. Я свернула в узкий проход между пятиэтажками, преодолела его и оказалась на соседней улице. Дальнейший мой путь пролегал между забором автобазы — мимо нее я вчера пробегала с противоположной стороны — и забором «Втормета». Пробежав метров тридцать, я услышала рев двигателя. «МАЗ» несся ко мне с бешеной скоростью со стороны аллеи. Глянув по сторонам, я поняла, что оказалась в ловушке. С одной и с другой стороны — длиннющий забор из бетонных плит, поверх которых намотано несколько рядов колючей проволоки. Выхватив пистолет, я обернулась к быстро приближающемуся грузовику. За доли секунды я разглядела в кабине человека, прицелилась и выстрелила несколько раз, но промахнулась, потому что шофер, чуть повернув руль, ушел с траектории пуль. Три пулевых отверстия возникли на стекле слева от него. Поняв, что, даже убив его следующим выстрелом, я буду раздавлена, я метнулась к забору. «МАЗ» вильнул за мной. Кабина со скрежетом пошла по бетону, высекая искры. В последнюю секунду мне пришлось броситься на землю прямо между колесами. Лицо обожгло жаром разогретого металла, парами солярки. Волосы колыхнулись от потока воздуха. Восьмитонник прошел прямо надо мной, а затем я вновь увидела небо. Послышался визг тормозов. Что будет дальше, я уже знала, поэтому вскочила и кинулась к остановившемуся «МАЗу». Красные стоповые фонари погасли, двигатель взревел, но до того, как машина тронулась, я подпрыгнула и зацепилась за борт. Повиснув на одной руке, я подтянулась, перекинула руку с револьвером за борт. «МАЗ» же пер задним ходом. Водитель горел желанием полюбоваться моим раздавленным телом. Не обнаружив искомого, убийца резко развернул самосвал и направил его задним бортом прямо на забор. Единым усилием мышц я перемахнула через борт. Кузов содрогнулся от мощнейшего удара. Меня припечатало к борту, сверху посыпались обломки бетона. Сжав зубы, я вскочила на ноги, удерживаясь за правую сторону кузова, выпростала наружу руку с револьвером и выстрелила по кабине.
«МАЗ» рывком двинулся вперед. Я снова выстрелила. Разворачиваясь, самосвал боком врезался в бетонные плиты. Мне посчастливилось отскочить от борта. Наращивая скорость, «МАЗ» помчался по дороге, одновременно с этим начал подниматься кузов. Ноги мои заскользили по наклонной плоскости. Мое тело сползало вниз к заднему борту. Вот уже кузов полностью поднят. Держась за задний борт, я подтянулась и выглянула сбоку. Машина приближалась к эстакаде с бетонными основаниями, перекинутой через дорогу. По моим прикидкам, она через десять секунд должна была снести поднятый кузов. Более не раздумывая, я разжала руки и, спружинив ногами об асфальт, покатилась кубарем, разрывая о твердое покрытие одежду, сдирая кожу. «МАЗ» поехал дальше. Я подняла лицо в то мгновение, когда кузов ткнулся в эстакаду. Страшный скрежет, будто заревело доисторическое животное, треск, затем оглушающий свист пара из разорванного паропровода на поврежденной эстакаде. Кузов вздрогнул, накренился, ткнулся под углом в асфальт и застрял, окутанный клубами пара. Сквозь просветы в клубах мелькнула перевернувшаяся машина. Дальше все исчезло. Белая призрачная стена горячих испарений двинулась ко мне. Я начала подниматься, но из клубов пара хлестнул выстрел. Пуля чиркнула по асфальту в метре от моей ноги. Я перекатилась и выпустила остатки боезаряда примерно в то место, откуда раздался выстрел. Новых выстрелов не последовало. Пара все прибавлялось, и я не решалась в таких условиях преследовать убийцу. Помочь принять решение помогла мне милицейская сирена, зазвучавшая с той стороны, куда ехал самосвал. Перезаряжая на ходу револьвер, я побежала в обратную сторону, не обращая внимания на боль от ушибов — синяки покрывали почти все тело. Дворами я добралась до своей резиденции. У подъезда и на лестнице меня никто не ждал, что было лучше для них же. В своем нынешнем состоянии я бы с ними миндальничать не стала.
— Женя, у тебя кровь! — воскликнул Александр, встречая меня в прихожей.
— Ерунда, — бросила я с видимым безразличием, — немного оцарапалась.
— Ни хрена себе, — ухмыльнулся Рашид, возникая у него за спиной, — где ты лазила?
Проигнорировав его вопрос, я прошла в ванную, сняла верхнюю одежду и осмотрела раны. Ничего опасного я не нашла. Ушибы и ссадины на коленях, справа на бедре, на правой руке и на боку. Локти я тоже содрала, защищая при прыжке с машины голову. Я думала, что будет хуже. Нетренированный человек на моем месте давно бы оказался на том свете. Умывшись, я занялась ранами. В шкафчике имелись необходимые медикаменты.
— Что же, значит, меня решили устранить, — сделала я вывод, растворяя таблетку перекиси водорода в воде. — Решение просто покалечить переросло у заказчика в жажду смерти. Значит, я на правильном пути! За рулем «МАЗа», как мне удалось заметить, находился высокий худой мужчина. Лицо его было скрыто маской. То, что это не Кот и не Баптист, я определила по комплекции. Кот выше и шире, а Баптист ниже и также не худенький. Верно, поняв, что я серьезный противник, заказчик поручил убийство профессионалу, или же он сам и являлся этим профессионалом, давившим меня на грузовике. Они следили за домом, иначе нельзя устроить такую ловушку. Но знают ли они, что я обнаружила логово их пензенских ребят?
Я задумалась. Если пойду навестить сейчас «сладкую парочку», то в их квартире меня может ждать ловушка. Не обращая внимания на боль, я продолжала протирать ссадины дезинфицирующим раствором. В рану на локте впилось несколько мелких камешков. Представляя себя сделанной из камня, я извлекла их, затем смазала ссадины мазью. В конце этой процедуры в дверь ванной начал барабанить Александр, требуя открыть.
— Чего тебе! — рявкнула я, высунувшись, и осеклась. По его лицу я поняла, что Александр очень испуган. Губы дрожали, глаза расширены.
— Женя, ты не умерла? — спросил он, судорожно сглотнув.
— Пока нет, — буркнула я, — а ты чего такой?
— Я испугался, что ты умрешь, как мама, и тебя закопают, — признался он и всхлипнул.
— Не волнуйся, я этих сволочей всех переживу, — оптимистично заверила я, — можешь насчет меня не переживать.
— Это хорошо, что ты не умрешь, — вздохнул Александр, — но фея говорит, что с тобой что-нибудь может случиться.
— Не слушай ее. Она глупая, — ответила я, включаясь в игру. — У меня в детстве тоже была фея, болтала всякую ерунду, и мне пришлось от нее избавиться.
— Ты распилила ее бензопилой? — спросил Александр с серьезным видом.
— Нет, просто прогнала, — ответила я.
Осмыслив мою идею, Александр пробормотал себе что-то под нос и вслух посетовал, что хочет есть. Словно в ответ на его желание, в дверь позвонили, и на пороге возникла Юлия, сопровождаемая шофером Агеевой Севой, нагруженным тяжелыми сумками с провизией. Я велела Александру помочь выложить продукты из сумок в холодильник, а сама продолжила приводить себя в порядок. Закончив, я позвонила Артему, чтобы договориться насчет просмотра видеозаписей со свадьбы. Ответила его жена Ксения.
— Артема нет дома, — проворковала она нежным голоском, — он уехал.
— Когда приедет? — не отступала я. — У меня к нему очень важное дело. Я работаю на родственницу Артема и попутно расследую смерть его отца.
— О! — озадаченно воскликнула она. — Но ведь отец Артема умер от сердечного приступа. Артем мне говорил.
— Если муж сочтет нужным, он вам все объяснит, — заверила я. — Наверняка он просто не хочет впутывать вас в эту темную историю, потому что слишком любит.
— Да, точно, — счастливым голосом согласилась Ксения. — Он так переживает, но все в себе. Вот поехал на дачу, на рыбалку, чтобы немного развеяться. Завтра же похороны отца.
Ждать, пока Корноухов-младший появится дома, у меня не было времени, посему я пошла в атаку.
— Ксения, послушайте, мне сейчас очень нужны видеозаписи, которые делали у вас на свадьбе. Если бы я сейчас подъехала, вы бы могли предоставить их мне?
— Извините, но я не имела к этому отношения, всем занимался Артем, — с сожалением ответила Ксения. — При всем моем желании я бы не смогла вам помочь.
— А вы бы не могли подсказать мне адрес дачи, где Артем рыбачит? — испробовала я последний шанс.
— Это у Красного обрыва, прямо недалеко от дома отдыха, — ответила Ксения. — Улица Прохладная, дом шестьдесят один. Бревенчатый такой, под старину. Это дача его отца. — Потом, спохватившись, спросила: — А Артем меня не заругает, что я вам все это говорю? Я ведь вас даже не знаю.
— Поверьте, он будет вам только благодарен, — уверенно сказала я в трубку. Мы попрощались. Поменяв сим-карту на ту, по которой я принимала звонки, я заглянула на кухню. Юлия готовила завтрак у плиты, а Александр жевал горбушку черного хлеба, сидя на табуретке у окна рядом с Севой. Последний дожидался, пока Юлия закончит работу, чтобы отвезти ее в дом Агеевой.
— Я сейчас на десять минут отъеду, а вы, пожалуйста, дождитесь моего возвращения, — обратилась я к домработнице. — Если вас ждет Алиса Юрьевна, то подождет, ничего с ней не случится, дело очень важное.
— Ладно, дождусь, если надо, — с неохотой произнесла Юлия, яростно мешая жарившийся на сковородке лук. — Скажу Агеевой, что вы приказали. Сами потом разберетесь.
— Разберемся, — заверила я и предостерегла: — Дверь вообще никому не открывайте, хоть пожарные, хоть милиция, даже если скажут, что губернатор лично хочет с вами познакомиться. Повторяю, ни при каких условиях! При малейшей опасности звоните мне на сотовый. — Я записала ей на оберточной бумаге номер сотового и положила на стол.
— Только вы все равно не задерживайтесь, — с некоторым беспокойством проговорила Юлия, изучая бумажку. — Наговорили тут, аж жутко стало!
Я пообещала не задерживаться. Если что случится, то я смогу добраться к ним на помощь за пять минут. Бандиты жили совсем рядом. «Фольксваген» ждал меня у подъезда. Быстро проверив днище под капотом, я прыгнула на водительское сиденье и, запустив двигатель, надавила на газ, выруливая от дома. Настроение у меня было хуже некуда, поэтому ни маскироваться, ни особо готовиться я не стала. Захватила лишь револьвер, «сыворотку правды» да шприц. Если Кот с Баптистом откажутся со мной общаться, то им не повезет: множественные переломы гарантированы. Объехав дом, где жили бандиты, я притормозила с торца здания, проскользнула вдоль стены к первому подъезду, вошла внутрь. Поднявшись на лифте на девятый этаж, я выбралась на крышу. Прием был отработан до мелочей. Отмычка, замок снят, дверь открыта. На крыше гулял ветер. Я прошлась до четвертого подъезда и спустилась таким же путем до первого этажа, не забыв водрузить на свое место замок, снятый вчера вечером с выхода на крышу. У красной двери на первом этаже я остановилась и прислушалась. В квартире слабо играла музыка, слышались какие-то стуки. Значит, хозяева были дома. Бесшумно выхватив пистолет, а из другого кармана — отмычку, я без особых усилий вошла в квартиру, готовясь к жестокой схватке. Однако в коридоре я ни на кого не наткнулась. Заглянула на кухню — пусто. Ванная комната и туалет были закрыты снаружи на защелки. Звуки музыки доносились из гостиной. Я осторожно двинулась вперед с пистолетом наготове, подошла к закрытой двери в комнату, и в этот момент по ней с другой стороны ударили. Кончик зазубренного стального лезвия вышел из дверного полотна на уровне моей груди, отколов длинную щепку. Затем послышались приближающиеся шаги. В узкой полоске света под дверным полотном обозначились две тени от ног подошедшего. Мгновенно приняв решение, я ударила ногой, резко распахивая дверь, и ворвалась внутрь. Отброшенный дверью Баптист с разбитым носом валялся на полу, а больше в комнате никого не было. Я навела на него пистолет.
— Двинешься — разнесу башку. — Скосила глаза на дверь, в которой торчал нож. На двери красовалось еще с десяток ножевых отметин. Видимо, спьяну бандит тренировался в метании ножей.
— Сука, — прогнусавил Баптист, размазывая по лицу кровь, — ты мне за нос ответишь!
— Перевернись на живот, падаль, — я пнула его в бедро ногой, — живо, не заставляй меня отстреливать твое хозяйство.
Баптист испуганно замолчал и перевернулся. Я села ему на спину, уперла в затылок дуло револьвера, а другой рукой достала сначала пузырек с галлоперидолом, потом шприц. Прижав пузырек коленом к боку Баптиста, я заправила шприц и вкатила препарат в шейную артерию бандита.
— Что за дерьмо! — взвыл Баптист, вырываясь. — Что ты мне, тварь, вколола?
— Заткнись, — я слегка съездила ему по затылку рукояткой револьвера, — не дергайся, а то будет еще хуже. — Убрав шприц с психотропным средством в карман джинсового пиджака, я вкратце объяснила Баптисту ситуацию. Мне от него надо было узнать, кто их нанял, зачем и где можно найти остальных членов банды. Я пояснила, какие виды истязаний его ждут в случае отказа, а также описала мучительную смерть в конце от подключения к электросети посредством шнура от утюга. Как Баптист ни хорохорился, но вскоре, когда еще даже не начал действовать галлоперидол, из него поперли признания. По опыту работы в КГБ я знала, что некоторым допрашиваемым достаточно вколоть воды, сказать, что это «сыворотка правды», и они все выбалтывали, хотя до этого стояли насмерть. Объяснялся сей феномен тем, что подсознание измученных людей находило себе оправдание, чтобы прекратить допрос. У Баптиста же просто было слишком богатое воображение, к тому же он был трусоват. Нанял их с Котом некий Леонид. Они познакомились в баре в Пензе. Свел их кореш, с которым Баптист мотал первый срок за убийство по малолетке, — практически друг детства. Правда, последние лет десять он с ним не часто общался.
— Как фамилия твоего другана? — уточнила я.
— Не помню, кличка Фонарь, — ответил Баптист. Он сидел, привалившись к ножке стола.
Я сидела напротив на стуле.
— Для каких целей Леонид вас нанимал? — поинтересовалась я, поигрывая револьвером.
— Он велел не задавать вопросов, — признался Баптист. Он рассказал, что Леонид посулил им большие деньги, но в чем заключается само дело, объяснил весьма скупо. — Говорил так — выставляем одного лоха на бабки. На кону триста тысяч баксов. Каждому выходит по сто. — Дальше Баптист рассказал, что первым серьезным заданием было приложить меня в спортзале. До этого им поручалось наблюдать сначала за домом Агеевой, потом — за резиденцией Ивана Глебовича. Леонид щедро оплачивал накладные расходы, заверял, что скоро придется серьезно поднапрячься и загладить промах в спортзале. Однако, когда Баптист поинтересовался, к чему конкретно готовиться, заказчик сказал, что пока операция отменяется. Из сказанного я поняла, что Леонид держал бандитов на подхвате, если потребуется грубая работа. Возможно, в конце концов их вообще бы подставили, не заплатив ни копейки.
— Кто этот Леонид, где живет и как вы с ним связываетесь? — спросила я у Баптиста с нажимом.
На того навалилось состояние апатии. С безразличным видом Баптист пробормотал:
— Он нам вообще ни хрена не говорил о себе. Сам звонил, сам приходил.
— Односторонняя связь, — кивнула я, — понятно. Тогда где сейчас твой напарник Кот и почему ты не с ним?
— Леонид сказал, что я засветился. Приказал сидеть на хате и на улицу не соваться, — печально проговорил Баптист. — Кот брякнул мне, что ему велели сына того крутого мужика пасти, — промямлил он, глядя в пол.
— Артема, да? — прикрикнула я, чтобы Баптист совсем не уснул.
— Я не знаю, как его зовут, — ровным голосом, без интонаций, проговорил он. Галлоперидол полностью подавил его волю, и я подумала, что теперь с бандитом можно вытворять все, что заблагорассудится. Жаль, конечно, но я не мстительная. Не в силах сдержать растягивающую губы улыбку, я поинтересовалась:
— Баптист, скажи, после освобождения ты же, наверно, много чего натворил?
— Приходилось зарабатывать «на покушать», — послушно ответил бандит. — В Пензе мы взяли несколько богатых квартир. На одной из них Кот пристрелил слишком борзого мужика, а мне пришлось валить его жену, но она, падла, выжила. Еще у меня точка с девочками была, ну, наркотой понемногу приторговывал.
— Достаточно, — велела я, подсела к нему на пол, приподняла пальцем голову за подбородок, коротко приказав: — Смотреть мне в глаза! — Затем взяла его ладони в свои и, плавно усиливая нажатие, начала говорить твердым уверенным голосом, как учили на курсах психологии и гипноза в «Ворошиловке»: — Сергей, тебе до тошноты надоела твоя жизнь, все преступления, прятки с милицией, убийства, тебе хочется спокойной жизни. Хочется так, что ты готов отсидеть за все свои преступления. Тебе отвратительны преступления, отвратительны до тошноты. Ты полностью отвергаешь воровство, пьянство, разврат… Что ты будешь делать, когда выйдешь из этой комнаты? — спросила я зомбированного Баптиста через пятнадцать минут непрерывной обработки психики.
— Я пойду в милицию и все расскажу, сдам сумку с оружием, — он указал на спортивную сумку в углу комнаты, в которую я переложила из второй сумки гранаты, — я должен отсидеть за свои преступления и начать новую жизнь.
— Молодец, — похвалила я, — теперь напиши Коту записку, а то он будет волноваться.
— Хорошо, — эхом отозвался Баптист.
Я протянула ему листочек, вырванный из блокнота, и ручку.
— Пиши так: я зацепил клевую телку, и мы поехали к ней трахаться. Буду вечером. Все. Точка. Как говорится, краткость — сестра таланта.
Баптист написал продиктованное и предложил дописать пожелание подельнику, чтобы тот тоже шел сдаваться в милицию.
— Нет, этого не надо, — отрезала я. — Кот сам скоро осознает свои ошибки и начнет новую жизнь. Поехали, я подвезу тебя до милиции. — Перед уходом я подсадила в квартиру «жучка», чтобы послушать, что подумает Кот о подельнике, когда прочитает записку, приколотую к двери ножом.
— Спасибо, — механически сказал Баптист, поднимая сумку с оружием.
— Пожалуйста, — вежливо ответила я, отступив от двери, — проходите, пожалуйста.
— Спасибо, — повторил Баптист без выражения.
Закрыв отмычкой дверь, я довела его до машины, усадила и довезла до ближайшего отделения милиции.
На обратном пути я просчитывала, как дальше будут развиваться события. Кот приходит домой со слежки после того, как его сменяет напарник, читает записку Баптиста, видит, что пропало оружие, тысяча долларов из сумки, и, конечно же, чувствует ненависть к пензенскому подельнику. Пока он горбатился, этот хмырь, как крыса, обшмонал сумки, забрал все ценное и пошел развлекаться с девочками! Кот ждет Баптиста, чтобы намять ему бока, но вместо подельника приезжает милиция и берет его. Существует возможность, что хотя бы Кот знает больше о заказчике. Я звоню потом Валерию Игнатьевичу или Земляному и выясняю, что наболтал Кот. Все получится, если милиция поверит бредням зомбированного Баптиста и не спугнет Кота, приехав раньше и обыскивая квартиру бандитов.
Теперь надо ехать к Артему, выпрашивать у него видеозаписи свадьбы. Потом совместно с Агеевой искать в них киллершу, подбросившую на торжестве яд в пищу. Если удастся получить изображение ее физиономии, то с ним можно ехать по лабораториям, где проверяют продукты питания, искать преступницу среди работников, если она, конечно, там работает.
Еще не повредит проверить Фонаря из Пензы, поискать среди его контактов некоего Леонида, хотя это наверняка дохлый номер. Заказчик слишком осторожен, чтобы действовать через человека, по которому его можно вычислить. С этими мыслями я открыла дверь и вошла в квартиру.
— Женя пришла! — радостно воскликнул Александр, заключая меня в медвежьи объятия сразу у порога. В коридор из кухни вышла Юлия с гневным лицом.
— Евгения Максимовна, вы же обещали недолго!
— Пришла, как управилась, — прохрипела я задушенно, раздумывая, не применить ли к Александру электрошок, чтобы отучить его от чрезмерного проявления чувств. Однако Александр отпустил меня так же неожиданно, как и схватил. Я едва устояла на ногах.
— Ну, мы пошли. — Юлия в сопровождении шофера проскользнула мимо меня в открытую дверь.
— До свидания! — крикнул им Александр вдогонку и, посмотрев на меня глазами, полными любви, предложил: — Давай, Женя, сходим в парк. Там карусели всякие, есть большое колесо обозрения, еще салон видеоигр.
— Обязательно сходим, но не сегодня, — пообещала я, отстранив его с дороги, — сейчас я немного поработаю, а потом мы покатаемся на моей машине.
Радости Александра не было предела. Он вновь хотел меня обнять, но я вовремя отбежала. Мой сердитый окрик: «А ну, хватит этих нежностей», — обидел Александра, и он, понурившись, ушел в свою комнату.
— Нечего на ребенка кричать, — бросил Рашид, не слезая с дивана, когда я прошла мимо.
— Смотри, договоришься, — предупредила я его. — У меня сегодня настроение хуже некуда. — Рашид вякнул что-то в ответ, только я уже не слушала.
Закрывшись в комнате, я включила компьютер и отправила Юзеру сообщение, в котором просила посмотреть информацию по пензенскому бандиту с кличкой Фонарь. Покончив с этим, я позвала Александра. Он уже успел забыть, что обижался на меня, и с радостью согласился кататься на машине.
— И куда вы едете? — спросил Рашид, провожая нас до двери. — Я ведь переживаю за Сашка, как бы чего не случилось.
— Не переживай, — ласково посоветовала я, — это не твоя забота.
— Как же не моя? — ухмыльнулся Рашид. — Если вы вдвоем окочуритесь где-нибудь, то мне будет страшно одному жить в такой большой квартире. — Ответа он не дождался.
Дачу, принадлежавшую покойному Ивану Глебовичу, я нашла сравнительно быстро. Это был единственный бревенчатый дом на всю округу. Архитектор, разработавший проект корноуховской двухэтажной дачи, пытался придать ей древнерусский колорит, чтобы своим видом она навевала ассоциации со сказками. У крыльца стоял вделанный между плитками столб в виде богатыря в остроконечном шлеме, в доспехах, с мечом в руках. Приблизившись к воротам, я позвонила в звонок, но никто не прореагировал. Заглянула в прорехи ажурной ограды и заметила, что перед воротами с другой стороны стоит машина, а дверь в дом немного приоткрыта. Я позвонила вновь, чувствуя беспокойство. Что, если преступники уже добрались до Артема? Не получив ответа, я позвонила еще раз.
— Иван умер, — сообщил мне Александр. — Раньше он открывал дверь, а теперь его нет, все…
— Знаю, — буркнула я, доставая с тяжелым сердцем отмычки. — Мы не к нему, а к Артему. А ты что, бывал здесь раньше?
— Да, — кивнул Александр. — Недавно Иван привозил нас с тетей Алисой кататься на катере. Я купался, ловил рыбу.
— Замечательно, — поддакнула я и открыла дверь: — Заходи.
Мы прошли к дому, заглянули внутрь. Везде чувствовалось присутствие хозяина дачи. Раскиданные вещи, кофейник с остывшим кофе и чашкой на столе, тарелка с печеньем. Снаружи послышался звук приближающегося катера с мощным двигателем. Я вывела Александра через заднюю дверь, и мы очутились на пристани, устроенной прямо на заднем дворе. До реки было всего метров сорок. Замедляя ход, с выключенным двигателем к пристани причалил катер, управляемый Артемом. Удерживая в руках швартовочный конец, он ловко прыгнул на дощатый настил и, подтянув катер по направлению к берегу, привязал конец к швартовам.
Он нас прекрасно видел, однако делал вид, что не замечает.
— Привет! — Александр помахал рукой. Как ни в чем не бывало Артем залез в катер, сгреб в охапку рыбацкие снасти, подхватил ведро. Его загорелая кожа лоснилась на солнце. В зеркальных очках, закрывающих глаза, играли блики. Нагрузившись, он вылез из катера и пошел по направлению к нам.
— Вы не уделите нам минуту? — вежливо осведомилась я, когда Артем грохнул мне под ноги ведро с рыбой.
— Чего вы вообще здесь забыли? — враждебно ответил вопросом на вопрос он.
— Какая рыба! — восхитился Александр и мгновенно запустил руки в ведро. И я, и Артем бросились к нему.
— Не трогай ничего, придурок! — заорал раздраженно Артем. Я оттащила упирающегося Александра в сторону и велела не безобразничать.
— Я не буду, — заверил он, глядя честными глазами.
— Валите отсюда! — рявкнул на нас Артем. — Я сюда приехал не для того, чтобы на его рожу любоваться.
— Спокойно, давайте начнем сначала, — предложила я, но Артем перебил:
— Не хочу я ничего начинать. Убирайтесь с глаз!
— Тебе угрожает смертельная опасность, и если ты меня не послушаешь, то кончишь, как отец, — не выдержала я.
— Что ты плетешь! Мой отец умер от сердечного приступа, — с надменным видом произнес Артем, поправляя очки.
— Это официальная версия, — поправила я, — мое мнение иное. Твоего отца убили. Также убили и твою сестру, а еще мать Александра, Ирину. Ее повесили. На видеозаписях со свадьбы может быть лицо убийцы. Я собираюсь его вычислить и выйти на заказчика. Один из бандитов признался, что за тобой ведется слежка.
— Ясненько, — спокойно проговорил Артем. — Начнем с того, что я не замечал за собой никакой слежки. Я знаю, как это бывает: машина едет сзади.
— Не обязательно, — возразила я, чувствуя, что старалась напрасно.
— Да черт с ней, со слежкой, — рыкнул он, — все, что ты говоришь, — чистый бред! Если бы это было правдой, то убийцей, скорее всего, являлась ты сама, а заказчицей — дражайшая Алиса Юрьевна, моя двоюродная бабка.
— Почему это еще? — опешила я от столь неожиданного поворота событий.
— Да потому, что только ей выгодна наша смерть, — ответил он снисходительно, будто объяснял азбучные истины. — Она сама хочет заграбастать бабки деда Севы, а корчит из себя «мисс Невинность». Я не собираюсь тебе помогать, лучше передам диски в милицию, если уж на то пошло, и расскажу, как некая женщина пыталась замести следы, выманивая у меня видеозаписи.
— Уверяю тебя, ты ошибаешься, — произнесла я успокаивающим тоном и покосилась на соседей, наблюдавших за сценой с соседнего участка. В голове родилась мысль заманить Артема в дом и без свидетелей выпытать, где тот скрывает диски, но все планы спутал Александр. Он залез в катер Артема и непонятно как завел двигатель.
— Вылезай, придурок чертов! — взревел Артем, бросаясь к нему. — Не трогай ничего, или я тебя придушу, козел!
Я кинулась следом, опасаясь возможного смертоубийства.
— Я все, больше не буду! — закричал Александр, перекрикивая ревущий движок, и быстро выбрался обратно на пристань.
— Пошел! Пошел! — брызгая слюной, заверещал Артем, выталкивая его на берег пинками.
Он совсем не учитывал, что Александр больше его раза в три и, если захочет, может одним ударом снести ему голову.
— Полегче там, — крикнула я на всякий случай Артему.
Сосед по даче, загорелый лысый мужик в шортах и с волосатой грудью, подошел к забору и хмуро спросил:
— Артем, может, милицию вызвать?
— Не надо, мы уходим, — сказала я, смекнув, что дело грозит обернуться нежелательными последствиями. — Саша, быстро за мной!
Оглядываясь на сердитого Артема, Александр зашагал ко мне. Под присмотром Артема мы прошли через дом, вышли, спустились с крыльца. За воротами меня ждало неприятное открытие. «Фольксваген» исчез. Простым угонщикам спереть машину было не по силам, так как я приняла против угона ряд мер. «Фольксваген» бы попросту не завелся. Значит, действовал профессионал высокого класса или даже группа лиц. На дороге не было видно следов и еще чего-либо, указывающего на преступников, сделавших это.
— Машины нет, — толкнул меня в бок Александр, посчитав, что я не замечаю данного факта.
— Спасибо, что сказал, — буркнула я и, доставая из сумочки спутниковый навигатор, обернулась к соседу Артема, который с подозрением наблюдал за нами из-за забора: — Вы не видели случайно, куда подевалась наша машина, темно-вишневый «Фольксваген»?
— Понятия не имею, — отрезал сосед, посмотрев на нас с еще большим подозрением. Я глянула на экран навигатора. Маячок, установленный в «Фольксвагене», показывал, что машина находится всего лишь в километре от нас в районе лесополосы. Она не двигалась. С предельной ясностью я вдруг осознала, что в данный момент какие-то отморозки разбирают мой «Фольксваген» на запчасти.
— Быстрее, пошли, — я схватила Александра за руку и потянула его за собой. За поворотом дачный массив кончился, и мы вышли на небольшую поляну, окруженную кленами и плакучими ивами. С одного конца поляну ограничивал песчаный берег, упирающийся в Волгу. Посреди поляны стоял черный «Гранд Чероки» не первой свежести, рядом — серебристая «Киа», а ближе к берегу горел небольшой костерок. У костра я успела заметить разложенную на коврике выпивку и закуску. Основное же мое внимание было приковано к группе крепких загорелых парней, чьи спины, плечи, руки и ноги покрывали разнообразные татуировки зэковской тематики. Сильными, натруженными на лесоповалах руками парни сжимали добытые в подлеске дубины и явно кого-то ожидали.
Шесть пар глаз обратились в мою сторону, и чутье подсказало, что ждали они именно нас. Сердце неприятно бухнуло, когда сбоку раздался сиплый, будто от долгого крика, голос:
— Это она подставила нормальных пацанов ментам!
Скосив глаза на выбравшегося из кустов позади нас Кота, я шепнула Александру:
— Сейчас, когда я крикну «давай», беги в лес и спрячься. Это такая игра. Будешь сидеть тихо, пока я тебя не позову, тогда выходи.
Парни с дубинами медленно двинулись к нам, расправляя плечи.
— Осторожнее, мужики, она в карате рубит! — крикнул им Кот, потряхивая кулаками.
— Нас тоже не пальцем делали! — отозвался верзила, ростом не уступающий Коту.
— Я не хочу играть, — с тревогой в глазах прошептал мне Александр.
— Тогда я за тебя замуж не пойду, — привела я убедительный аргумент, с напряжением наблюдая за диспозицией противника.
— Ладно, я буду играть, — затравленно озираясь, вымолвил Александр.
— Давай! — заорала я и, выхватив револьвер, резко развернулась к подходившему Коту.
Тот, поразительно быстро все сообразив, метнулся в сторону, и первый мой выстрел не достиг цели. Зато вторая пуля угодила ему в ногу. Краем глаза я заметила, что подручные Кота бегут к машинам. В этот момент Кот выхватил из кобуры под кожаной жилеткой автоматический пистолет. Я не дала ему шанса выстрелить. Следующая моя пуля пробила ему руку. Ее отбросило назад, и пистолет улетел в кусты. Развернувшись, я выстрелила по амбалу, пытавшемуся передернуть затвор у автомата. Попавшая в его плечо пуля швырнула бандита на джип. Зажимая рукой рану с гримасой боли на лице, он сполз на землю и выронил автомат. Раненый Кот уполз куда-то в кусты, завывая от боли. Тем временем я кинулась к машинам. Еще двое бандитов доставали из тайника в машине оружие: один — помповое ружье, другой — пистолет. Третий наклонился за автоматом раненого кореша.
Прыгнув, я перекувырнулась через голову, уходя от выпущенных пуль, и, встав на колено, быстро поразила стрелявших. Тот, что был с пистолетом, получил пулю в живот, а бандит с помповым ружьем — в ключицу. Бандит, схватившийся за автомат, скорчился у джипа рядом с раненым, прикрывая лицо рукой. Он вообразил, что я стреляю в него, и приготовился к смерти. Я не дала ему опомниться, подскочила и вырубила ударом ноги в челюсть. Оставшиеся двое бандитов забрались в серебристую «Киа». Смуглый, похожий на кавказца, заводил двигатель, а бритый копошился на заднем сиденье. В доли секунды оценив ситуацию, я подкинула ногой автомат, передернула затвор и выпустила полрожка по серебристому внедорожнику, целясь по колесам. Передние взорвались, и машина клюнула носом. Секундой позже разлетелись радиаторные решетки, будто кто-то невидимый слишком резво раздвинул их пальцами. Взорвались передние фары, покорежился бампер, разорванный в нескольких местах пулями. Больше не испытывая судьбу, бандиты решили сдаться. Сначала из изуродованной «Киа» вылез с поднятыми руками кавказец, а затем, с заднего сиденья, бритый.
— Руки выше! — скомандовала я. — Встаньте рядом друг с другом.
Они подчинились. Я приблизилась и резко, с разворота, врезала кавказцу в солнечное сплетение. Он выдохнул, позеленел от боли и, отлетев на три шага, рухнул в траву. Бритый рыпнулся, нарвался на подсечку, а в заключение получил прикладом по голове.
— Врача, вызовите врача, — застонал раненный в живот бандит. Он корчился в траве за джипом. Обогнув машину, я подошла к нему. Он посмотрел дикими глазами на «АКМ» и заорал:
— Нет, нет, не надо!
— Покажи рану, — рявкнула я на него. Содрогаясь всем телом, бандит отнял от раны в животе испачканные кровью руки. — Ничего страшного. Выживешь, — вынесла я свой вердикт, бросила ему подобранный с земли сотовый: — Звони в «Скорую», коли не хочешь истечь кровью. При серьезном ранении в брюшную полость обычно умирают в течение минуты, так что тебе пока повезло.
Бандит с перебитой ключицей тоскливо посмотрел на пистолет, лежавший на расстоянии метра от его правой ноги.
— Не советую, — произнесла я ледяным голосом. Заскрипев зубами, бандит отвернулся.
Вдохнув полные легкие воздуха, я ринулась в кусты по кровавому следу Кота. Метров через сто я настигла его под молодым дубом. Бандит пытался перетянуть себе ногу ремнем.
— Как, получается? — спросила я весело. Кот вздрогнул, поднял на меня свое серое, сведенное судорогой лицо. Я переключила «калаш» на одиночные и пальнула. Пуля зарылась в грунт прямо между его ног. — Это предупредительный, — пояснила я, — далее начну отстреливать все выступающие части.
— Чего ты хочешь? — прохрипел Кот с обреченностью в голосе.
— Сдай мне своего босса, который отдает приказы, — велела я, прицеливаясь ему в здоровую ногу.
— Я не могу, не знаю, кто он, — процедил бандит, сверля меня взглядом, — он сам со мной связывается. — И тут зазвонил сотовый в кармане у Кота.
— Наверно, это он, — улыбнулась я. — Ответь. Скажи, что вы меня замочили. Попроси миллион долларов за работу, а иначе пригрози, что идешь в милицию.
— Да ты чего, он меня просто пошлет с этим лимоном, — с обалделым видом пробормотал Кот.
— Не пошлет, — заверила я. — Скажи, что все знаешь про наследство дебила, и назначь встречу в десять вечера за вокзалом у перехода через пути со стороны оптовки.
— Он меня пришьет, — пробормотал Кот, слушая надрывающийся «Владимирским централом» сотовый.
— Выбирай, — я всадила пулю в ствол дуба, прострелив при этом Коту ухо.
— Сука! — взвыл бандит, увидел, что я опять прицеливаюсь, и решил не препираться. Открыв «раскладушку», он выдавил: — Да, слушаю. Все путем… Слышь, мужик, цена за мои услуги, типа, выросла. Лимон баксов, и без базара… За козла ответишь. Я знаю про наследство дебила. — Здесь возникла продолжительная пауза. Глаза Кота с ненавистью смотрели на меня. В его лице, просто как в книге, читался смертный приговор. — Не важно, от кого, — процедил Кот в трубку, услышав ответ. — Встречаемся за вокзалом у перехода через пути со стороны оптовки в десять вечера сегодня. — Не в состоянии более говорить, Кот захлопнул телефон и, прислонившись к стволу, закрыл глаза.
— Телефон — мне, — приказала я. Не глядя, Кот кинул сотовый, а я поймала и извлекла из него сим-карту, чтобы главарь не мог больше дозвониться до своего подручного. — Так, те ребята на поляне — твои? — спросила я, пнув Кота в раненую ногу.
— Нет, познакомился буквально пять минут назад здесь, в посадках. Мне позвонил босс, сказал, что ты едешь, и велел тебя убрать. Вот я и подсуетился. Попросил ребят наказать зарвавшуюся шлюху. Слон, оказалось, тянул срок с Пионером. Покорешились. Они сказали — нет базара. Решили — настучим, пустим по кругу, да и в воду — поплавать. — Кот горько улыбнулся. — Ну ты прыткая, сразу за пушку! Я пацанам обещал, что будет, как в фильме с Синтией Ротрок — карате, все дела…
— А ты говорливый, — отвесила я ему комплимент, решив не оставаться в долгу. — У меня времени не было разыгрывать с вами турнир на звание чемпиона среди отморозков.
Отступив за его спину, я свернула в кусты. Что сейчас не требовало отлагательства, так это поиски Александра. Куда он мог убежать, мне не хотелось и думать. Скоро район оцепит милиция, а объясняться с представителями правоохранительных органов нет ну просто никакого желания. Потом мои мысли вернулись к Коту. Может, зря я его не связала, решив, что с такими ранами ему далеко не уйти? Иногда люди демонстрируют феноменальные способности в экстремальных ситуациях. Но не время сожалеть о содеянном.
— Саша, отзовись! — закричала я. Мой голос потонул в шелесте листвы от налетевшего вдруг порыва ветра. — Саша! Саша! — закричала я громче. — Саша, мать твою! — Сидевшая на ветвях высокого клена ворона каркнула, осуждая мои вопли. — Эй! Эге-гей! Ау! — заорала я, теряя терпение. — Саша! Не доводи меня! — Сбоку захрустели ветки.
Я подняла автомат, гадая, кто там ломится на мои призывы. К моей большой радости, это был Александр, грязный и мокрый с головы до ног, на щеке — глубокая царапина.
— Почему в таком виде? — я расслабленно опустила автомат.
— Я у реки смотрел на плавунцов, а какой-то мужик толкнул меня в воду, — проговорил Александр, виновато ковыряя носком ботинка землю.
— Ладно, хрен с ним. Пойдем. — Отбросив автомат со стертыми отпечатками пальцев в кусты, я достала из сумочки навигатор и быстро пошла по направлению к «Фольксвагену». Машину угнал кто-то из бандитов, специально, чтобы я прошла через поляну, где ждала засада. Наверно, ее даже никто не разбирал на запчасти.
— А куда мы идем? Что, играть дальше не будем? — бубнил сзади Александр.
— Отстань, потом поиграем, — шагая, я следила то за экраном навигатора, то за тем, чтобы не навернуться о корни или не выдрать себе глаз острой веткой. Когда моргающая точка на экране навигатора соединилась с крестиком, я увидела на широкой просеке свой «Фольксваген», подцепленный к внедорожнику Кота. Номера он сменил на тарасовские, словно предчувствовал, что старые, пензенские — в розыске. Прислушиваясь к вою милицейских сирен, я ухватилась за тросик, использованный в качестве сцепки. Петли тросика не желали поддаваться из-за сильного натяжения.
— Подтолкни немного, — попросила я Александра, указывая на «Фольксваген». В следующую секунду мне пришлось отскочить, чтобы не быть раздавленной собственной машиной о бандитский «Рекстон».
— Что, сила есть — ума не надо? — вырвалось у меня от досады.
— Я подтолкнул, — виновато шмыгнул носом Александр.
— Большое спасибо, — я сорвала сцепку и, плюхнувшись на водительское сиденье, завела двигатель «Фольксвагена». — Садись, едем домой. — Дважды просить Александра не требовалось. Он уселся на пассажирское сиденье рядом со мной и стал развивать тему о хорошем плотном обеде, который мы давно пропустили. Обед — это, конечно, хорошо, но еще лучше было бы выбраться из дачного поселка, не загремев при этом в отделение милиции.
Удерживая руль одной рукой, я порылась в сумочке, избавляясь от всех компрометирующих вещей. Шприц и пузырек с остатками галлоперидола полетели в окно. Поддельные документы, разряженный револьвер и несколько «жучков» я попросила Александра засунуть в тайник в днище машины под ковриком, как раз с его стороны. После нескольких окриков и мата с моей стороны он справился с заданием. Теперь беглый осмотр машины был нам не страшен. В качестве документа, удостоверяющего мою личность, в кармане лежал пропуск преподавателя английского в лицее номер десять на имя Опариной Эммы Викторовны.
На проселочной дороге прямо перед машиной с боковой дороги выехал милицейский «УАЗ-659» со включенными мигалками. Я нажала на тормоз, сдерживая ругательства: «Началось!» Из «УАЗа» выскочили двое милиционеров в бронежилетах с автоматами.
— Выйдите из машины! — заорал старший сержант не своим голосом, направив автомат на нас. Вздохнув, я вызвала у себя слезы и, выбираясь из салона, зарыдала в голос:
— Не стреляйте! Мы ничего не сделали.
— Заткнись! — сердито буркнул он. — Ты, верзила, тоже руки подними!
Сквозь пелену слез я посмотрела на грязного, всклокоченного Александра. Мой подопечный, как всегда с улыбкой, стоял и смотрел на милиционеров.
— Не стреляйте в него, он ненормальный, — запричитала я, тыча пальцем в подопечного. — Саша, подними руки, это такая игра.
Александр нехотя повиновался, пожаловавшись:
— А почему мне не дадут автомата?
— Может, лучше сразу гранату? — зло оскалился страж закона. — Хватит ваньку валять! Документы!
— У него нет документов, — вмешалась я опять. — У меня есть телефон его тети. Она подтвердит личность Саши. Если вы мне не верите, можете позвонить.
— Ваши документы, — буркнул мрачно старший сержант, посмотрев на меня. Я протянула корочки. Он повертел их в руках и вернул с недовольным видом. — Почему вы так подозрительно выглядите? Что случилось?
— Саша смотрел на кузнечиков и упал в воду, — с невинным видом соврала я. — Со мной же и вовсе приключилась дурацкая история. Утром поскользнулась в подъезде, все ступеньки пересчитала.
— Не кузнечиков, а плавунцов, — поправил, досадуя на мое невнимание, Александр. — И я не сам упал, а меня злой дядька толкнул.
Второй милиционер решил обыскать Александра.
— Бумажник, — провозгласил он громко, показывая складывающийся потертый бумажник моего подопечного, — внутри фантики от конфет, — голос стал озабоченным, — в отделении для мелочи — пуговицы, шарик и скрепка.
— Проверь карманы! — скомандовал напарник.
— Твою мать! — воскликнул обыскивающий, с отвращением отряхивая руку. — Раздавленная лягушка. Может, бугай не придуривается? — Он бегло осмотрел машину. — Ничего!
Лицо старшего сержанта скривилось, словно он хлебнул бензина.
— Выстрелы слышали? — спросил он, не сводя глаз с Александра.
— Да, петарды взрывали, похоже, — кивнула я с безразличным видом, — дети, наверное.
— Я тоже все слышал, — отозвался Александр. Он изобразил звуки, которые издает автоматическое оружие. От автоматов перешел к пистолетам: — Ды-дыш, ды-дыш, а потом опять тра-та-та-та.
— Замолчи! — гаркнул на него напарник старшего сержанта. — Не хватало еще здесь дебилов выслушивать.
— Я особенный, — обиделся Александр.
Рация милиционера с треском и шипеньем ожила, и он, ответив, пообещал немедленно подъехать.
— Короче, проезжайте, — распорядился он, мельком оценив наши несчастные лица, мое и Александра. — Если увидите что-то подозрительное, сразу звоните.
— Конечно, первым делом, — кивнула я. Первый милиционер тем временем спросил у второго, хорошо ли тот обыскал «Фольксваген».
— Лучше не бывает, — ответил второй рассеянно.
Нас отпустили без взяток и драк. За десять минут машина достигла черты города и въехала в него. Только в эту секунду я позволила себе расслабиться и обдумать, что же произошло только что. Мы с Александром поехали поговорить к Артему и попали в засаду. Засада была устроена хоть и спонтанно, но все-таки организованно. Коту позвонили и сообщили, что мы едем. Кто мог знать об этом? Ксения, жена Артема. Ее лица на свадьбе я так и не разглядела толком. Может, это она порешила своего тестя и остальных, чтобы муж быстрее разбогател, чтобы в конце шлепнуть и его? Версия дикая. Но чего не может быть в нашем безумном мире? Был еще вариант, что телефон Ксении прослушивался. Это можно проверить. Однако сильнее всего меня терзала идея, что все организовала моя нанимательница. Из головы не шли слова Артема, что если его отца убили, то заказчица убийства — Агеева. Дьявольски хорошо тогда складывалась мозаика событий! Муж Агеевой коллекционировал старинные вещи, любил древнюю мебель и прочее. А у таких людей непременно имелись криминальные связи, чтобы доставать подобные вещи, так как мир антиквариата буквально кишит бандитами разных мастей, и, окунувшись в эту муть, невозможно остаться чистым. Со смертью мужа финансовые дела Агеевой идут все хуже и хуже. И она придумывает способ их поправить за счет богатого дебиловатого родственничка. Связавшись со знакомыми мужа, она находит головорезов и их руками устраняет всех, кто ей мешает в достижении цели, — мать Александра, Ивана Глебовича, потому что он сам хотел усыновить богатого наследника… Стоп! А зачем убивать Катерину, дочь Ивана? Я посмотрела на бормотавшего что-то себе под нос Александра и спросила, в каких отношениях он был с Катериной.
— Я раньше хотел на ней жениться, — ответил он откровенно и печально вздохнул: — Только она умерла, и ее закопали.
«Ясно», — сказала я самой себе. Катерина могла уговорить Александра, чтобы он согласился на усыновление Иваном Глебовичем. Александр ведь не полный дебил, и суд должен был принять во внимание его мнение по вопросу усыновления. Поэтому-то Агеева устранила сначала Катерину, решив, что без нее Александр отвергнет притязания Ивана. Меня же она вообще наняла для алиби, дескать, вот как я хотела защитить племянника. Версия мне не нравилась. Я гнала ее от себя прочь, но она упорно лезла обратно в мысли. Становилось понятным, почему Агеева не спешила нанять телохранителя, несмотря на мои предостережения. Кого ей бояться? Чтобы получить лишнее доказательство своей теории, я позвонила Агеевой и спросила, как там шприц, найденный Александром в больнице, проверили ли его.
— Нет, я звонила, она пока еще не успела. Работы невпроворот, — легко ответила Агеева и добавила: — Но она обещала непременно сделать в ближайшее время.
Рассказывать я ей больше ничего не стала, лишь сообщила, что с Александром все в порядке, и отключила телефон.
— Все совпадает, — тихо сказала я своему отражению в зеркале. — И что мне делать? — И сама же ответила сердито: — Что делать? Искать доказательства, которые можно предъявить судье!
Например, главарь банды сегодня придет на встречу со мной, и если удастся захватить его живым, то это будет лучшим доказательством, а также — видеозаписи со свадьбы. Кто бы ни был заказчик, в его планы пока не входит убийство Александра, что наглядно показали сегодняшние разборки. Приказали устранить только меня, а моего подопечного полностью проигнорировали. Однако не стоит обольщаться. Александр все равно приговорен. Ему не позволят владеть такими деньгами. Устранив меня, его могут заставить подарить деньги либо усыновят, а потом прикончат.
— Женя, мне надо в туалет, — сообщил мне Александр со смущением.
— До дома не дотерпишь? — с надеждой спросила я.
— Нет. Я очень хочу сейчас, — виновато улыбнулся Александр. По пути следования нам попалось небольшое кафе, и я завернула на стоянку. Персонал кафе не хотел пропускать грязного всклокоченного Александра в туалет, пока я не сунула официантке сотню.
— Может, что-нибудь закажете? — спросила она потом, когда я дожидалась своего подопечного.
Чувствуя дикую усталость и опустошение, я согласилась на чашечку кофе. Поставив передо мной чашку кофе, официантка поинтересовалась, глядя на мои поцарапанные руки:
— Извините, а вы что, в аварию попали? Если требуется…
— Не требуется, — оборвала я ее. — Дома с лестницы упала. Ничего серьезного.
Показался Александр. В туалете он успел даже умыться и причесаться.
— Помыл с мылом, — показал он мне свои руки. — Лицо тоже.
— А молодой человек не желает мороженого, пирожных? — вновь атаковала официантка.
— Нет, — буркнула я.
— Да, — не согласился со мной Александр. — Купи мне пирожных и сока. Я есть хочу.
— Ладно, — вздохнула я, — раз уж мы здесь, заодно перекусим. Меню можно?
Вскоре наш столик был так завален едой, что остальные посетители с завистью поглядывали в нашу сторону, особенно дети, потому что девяносто процентов еды составляли фрукты и сладости для Александра. Я удовольствовалась бифштексом и овощным салатом. В зале играла спокойная музыка. Напряжение, довлевшее надо мной все утро, начиная с корриды с «МАЗом», постепенно спадало. Я заказала еще чашечку кофе и подумала, что напрасно, наверное, сделала из Агеевой главную подозреваемую. Конечно, имеется много совпадений, но хвататься за эту версию как за основную все же не следует. Да, на Агееву до сих пор не было серьезных покушений, но вдруг дело даже не в наследстве? Может, кто-то хочет поквитаться именно с родственниками Ивана Глебовича и с ним самим, какая-нибудь застарелая месть или что-то похожее? На ум пришла моя первая версия с внебрачным ребенком Всеволода. Ведь внебрачный ребенок мог быть и у самого погибшего Глеба. Что, если он всю жизнь влачил жалкое существование, наблюдая, как законный ребенок, Иван, строит особняки и рвется во власть? Его переклинивает, и он начинает мстить. Чем не версия? Допив кофе, я посмотрела на Александра. Тот выдул две литровые пачки яблочного сока и схватился за третью.
— Может, хватит? — спросила я сдержанно. — У меня с собой памперсов нет.
— Я еще немножко, — плаксиво попросил Александр. Я устало махнула рукой:
— Если у тебя пузо лопнет, то я не виновата.
Мое замечание испугало Александра. Отодвинув от себя сок, он взялся уписывать эклеры. Я только покачала головой. Мое внимание сосредоточилось на посетителях, входящих и выходящих из кафе. Ничего примечательного. Пары с детьми, подростки, у которых закончились уроки. Какая-то неприметная рыжая девчушка в самом углу, постоянно болтающая по сотовому. Лицо у нее было очень озабоченное, наверное, проблемы. Сложив сотовый, девушка посмотрела на часы, затем, достав пудреницу, оценила свой вид в маленьком зеркальце. Что-то ей не понравилось. Подхватив объемный пакет с рекламой косметики «Диор», она прошла к туалетам наводить красоту. Какой-то ребенок, сидевший за соседним столиком, метнул в меня катышком хлеба. Я строго глянула на него, но сорванца моя мина не смутила.
— Извините, пожалуйста, — обратилась ко мне его мать и съездила отпрыску по затылку.
— Ничего страшного, — изобразила я безразличие и повернулась к Александру: — Что, наелся? Из ушей не лезет?
— Не лезет, — пробубнил он.
— Домой едем? — я полезла за бумажником, чтобы расплатиться по счету, принесенному официанткой.
— Можно я в туалет схожу? — спросил Александр.
— Да ради бога, — пожала я плечами, отсчитывая деньги. — Главное, чтобы ты мне машину не загадил. — Пока Александр делал свои дела, я зорко следила, чтобы никто подозрительный не проскользнул к туалетам. Прошло минут десять. Александра не было — ни слуху ни духу. Я уже хотела вломиться в мужской туалет, но в этот момент он появился со счастливой улыбкой до ушей.
— Что случилось? — поинтересовалась я, выходя из-за столика. — Встретил в туалете Деда Мороза?
— Не скажу, — с загадочным видом ухмыльнулся Александр.
«А мне вообще по барабану, — подумала я, открыв входную стеклянную дверь, — клиент жив, да и слава богу. А чем он занимался в туалете — его личное дело».
Мы отъехали от кафе. Через две минуты я поняла, что нас «ведут». Черная «Мазда» пристроилась метрах в трехстах позади. После светофора я свернула на боковую улицу, а «Мазда» проехала дальше. Я обрадовалась, решила, что ошиблась, но радость была напрасной. «Мазда» появилась в конце длинной улицы, по которой я ехала, и стала держаться впереди. Видно, ее водитель хорошо ориентировался в городе, знал, что я до перекрестка никуда не денусь. Я сделала вид, что ничего не замечаю. Чтобы доехать до квартиры матери Александра, надо было продолжать ехать прямо. Однако, как только на очередном перекрестке я остановилась у светофора, а «Мазда» замедлила ход по другую сторону от него, с правой стороны по перпендикулярной дороге выехала фура. Невзирая на красный свет, я надавила на газ, бросила «Фольксваген» наперерез потоку машин в небольшой просвет, повернула и проехала рядом с прицепом, крытым брезентом, скрытая от глаз наблюдавших за мной из «Мазды». На следующем перекрестке я развернулась и поехала в другую сторону. Еще пара несложных маневров, и я успокоилась. О «Мазде» можно было не вспоминать — оторвалась.
— Мы что, домой не едем? — спросил Александр, разглядывая незнакомые здания.
— Пока нет, — бросила я, проводя «Фольксваген» через проходной двор. — Заедем к одной доброй женщине. Ты побудешь у нее часок, потом я тебя заберу.
— Что за женщина? — сузил глаза Александр.
— Просто женщина. У нее много вкусного, — ответила я терпеливо, — не приставай ко мне со своими вопросами!
Александр замолчал. До квартиры тети Милы мы доехали в полной тишине. Подопечный смотрел в окно на проносившиеся мимо машины, а я думала, как представить его тете, что рассказать. Во всем Тарасове больше не было такого безопасного места, где я могла оставить Александра под присмотром человека, которому я полностью доверяю. Поразмыслив, я приняла решение рассказать тете Миле правду. Машину я оставила на стоянке в квартале от пункта назначения. Дальше мы пошли пешком.
Открыв ключом дверь в квартиру, я зашла и втянула за собой Александра, словно теленка.
— Разувайся. — Закрывая дверь, я услышала вскрик тети Милы за спиной.
— Это я, тетя, — бросилась я к ней, чтобы тетя Мила не рухнула в обморок от вида Александра, загородившего своей гигантской фигурой коридор. Ее выпученные от страха глаза обратились ко мне. Я успокаивающе обняла тетю: — Это я, твоя Женя.
— А эт-то к-кто? — заикаясь, спросила она, указывая на идиотски ухмыляющегося Александра.
— Сейчас объясню, — пообещала я и, взяв за локоть, вывела тетю на кухню. Там, не вдаваясь в подробности, я объяснила, в чем дело, и попросила не рассказывать Александру о нашем родстве. — Скажи ему, что ты добрая волшебница. Он поверит.
— Но зачем мне врать? — нахмурилась тетя Мила недовольно.
— Затем, чтобы через него бандиты потом не вышли на тебя. Нельзя рисковать. Дорогу сюда он не должен был запомнить. Я долго возила его по городу. «Хвоста» не было, так что, если дальше действовать правильно, угрозы для тебя не будет. — Я говорила все это полушепотом, внимательно следя за дверью.
— Все ясно, Женя. Опять ты попала в передрягу, — печально покачала головой тетя Мила.
— Не волнуйся, я решу свои проблемы, — заверила я.
Не выдержавший больше одиночества, Александр заглянул на кухню.
— Вот вы где!
— Да, мы тут, — подтвердила я и, указывая на тетю, добавила: — Вот эта добрая женщина включит сейчас телевизор.
— Я волшебница, — криво улыбаясь мне, произнесла тетя Мила.
— Правда?! — восхитился Александр.
— Конечно! — воскликнула я, увидев, что тетя медлит с ответом. — Разве волшебницы врут?
— Пойдем смотреть телевизор, — невесело сказала тетя Мила, протискиваясь мимо Александра к гостиной. Александр послушно поплелся за ней. — Кстати, молодой человек, перед просмотром вам неплохо бы помыться и сменить одежду. Только вот на смену я вам вряд ли что найду, — сказала тетя.
— Посидит в простыне, пока его одежда будет сохнуть, — выдала я рациональное предложение и побыстрее скользнула к себе в комнату, чтобы не участвовать в этой процедуре. У меня сегодняшний вечер был распланирован буквально по минутам. Главный пункт, конечно, — встреча в десять у вокзала. Но и до этого имелись важные задачи. В моем блокноте была страничка, посвященная семье Корноуховых, — телефоны, адреса, места работы и тому подобное. Пробежав страничку глазами, я разыскала телефон Аллы Осиповны, матери Ивана Глебовича, и позвонила ей, представившись следователем из прокуратуры.
— Что вам нужно? — выдавила из себя женщина, и я поняла, что она держится на грани слез.
— У нас есть основания полагать, что над Артемом и другими вашими родственниками нависла угроза, — сказала я официальным тоном. — Чтобы устранить опасность, я должна прояснить у вас некоторые вопросы. Как вам удобнее — прислать вам повестку или заехать к вам домой? — Вместо ответа Алла Осиповна разрыдалась. — Мне очень нужна ваша помощь, — попробовала я снова, — я хочу защитить ваших близких. Вы найдете силы со мной встретиться?
Женщина взяла себя в руки и дрожащим голосом попросила прощения за свою слабость.
— Ничего страшного, — проговорила я, нервно барабаня пальцами по столу, прикидывая, как с ней разговаривать.
— Я смогу с вами встретиться, но только не завтра. — Алла Осиповна вздохнула в трубку. — Завтра похороны.
— А если я подъеду прямо сейчас? — осторожно спросила я.
— Приезжайте, мне теперь уже все равно, — произнесла Алла Осиповна. Следом зазвучали гудки — она повесила трубку, не попрощавшись.
Я отключила телефон и стала переодеваться, чтобы соответствовать образу прокурорского работника. Темно-зеленый брючный костюм с отливом, белая блузка. К этому я подобрала туфли на небольшом каблуке. Потом наложила на лицо неброский макияж. Волосы спрятала под черный парик со слегка вьющимися длинными волосами. Взяла из набора очки с изящной тонкой оправой с простыми стеклами. В уши приладила массивные золотые серьги, а на безымянный палец правой руки надела обручальное кольцо и перстень с поддельным рубином, чтобы выглядеть внушительней. Впечатление портили ссадины на руках. Если спросит, скажу, бандитская пуля. В кожаную папку я сложила попавшиеся под руку бумаги, перезарядила револьвер, укрепила на запястье метательные ножи и вышла в коридор. Александр в гостиной смотрел какой-то красочный японский мультик. Тетя Мила, заметив мои передвижения, подбежала ко мне. На лице — печать беспокойства.
— Женя, ты там береги себя, — прошептала она, — в городе сейчас просто волна насилия идет! В новостях передавали только что, будто за городом разборка была. Поймали шестерых. Все с оружием. А вчера какая-то сумасшедшая сектантка бегала по городу с бомбой и пистолетом. Напала на каких-то бандитов, собиралась их взорвать, потом передумала, сделала им уколы неизвестным медицине препаратом.
— Да, куда катится мир, — протянула я, потом спохватилась: — Тетя, ты сказала — шестерых поймали?
— Шестерых. Да, я точно помню. А что? — не поняла тетя Мила.
— Так, ничего, — пожала я плечами, а сама подумала, что кто-то из бандитов сбежал. Это либо кавказец, либо бритый. Слабо я их стукнула! Надо было им ноги прострелить.
Тетя стояла и смотрела на меня, скрестив руки на груди, словно провожала на войну.
— Вот, подаришь это Александру, — проговорила я, протянув тете медальон на цепочке, в котором был сокрыт маячок, — и скажешь, что он волшебный.
— Хорошо, подарю, — кивнула она.
— Ладно, пойду, — хрипло сказала я. В горле вдруг запершило. Открыв дверь, я вышла, слушая, как тетя закрывает ее за мной.
