Глава 8
— Да ты спятила! — ужасалась Лидия, выслушивая мой рассказ.
— Конечно! — улыбалась я. Я очень гордилась собой.
— А что, если он начнет преследование?
— Мне кажется, до того момента он сядет.
— Все это начинает повергать меня в ужас, — вставил свое слово Дмитрий Алексеевич.
— А теперь, — торжественно объявила я, — мы все вместе наконец сможем посмотреть, что же хранится в таинственной папочке. Жаль, содержимое ее теперь уже неполное, пистолет изъяли…
И я дрожащими от волнения руками потянула за замочек «молнии».
В папке хранились документы. Я вывалила их все на кровать и принялась перебирать бумаги. Одну за одной.
Назначение большинства бумаг, связанных с бизнесом, осталось для меня непонятным. Но вот одна бумажка меня очень даже заинтересовала. Мой взор упал на знакомую фамилию. Рудников Иван Петрович. Тот самый колдун!
Это была накладная на передачу огромной суммы денег. Для чего, я пока не знала.
— Может, Рудников на эти деньги приобрел дом в нашем поселке? — предположил Дмитрий Алексеевич.
— Вполне возможно, — согласилась я. — Мы обязательно это проверим. Но тогда возникает вопрос для чего.
— Для того, чтобы сделать что-то по указанию этого Животина, — высказала свою догадку Лидия.
— И это мы тоже попытаемся проверить, — кивнула я. — Становится все интереснее и интереснее.
Впрочем, ни до чего конкретного мы в тот вечер так и не договорились. Просмотрели остальные бумаги, но ничего, достойного внимания, там не обнаружили. В конце концов все решили, что утро вечера мудренее, и дружно отправились по кроватям.
* * *
С утра я сделала несколько звонков. Один из них — Сергею Солдатову. Я попросила его выяснить, сколько Рудников заплатил за дачный участок с домом. Сергей позвонил к обеду и назвал сумму, почти точь-в-точь соответствующую указанной на накладной. Наша догадка оказалась верной. Однако каким образом можно использовать эту информацию, оставалось пока неясным.
Посовещавшись, мы не смогли придумать ничего лучшего, как вновь отправиться в зловещее место, к дому Рудникова, и выяснить, что же там на самом деле происходит.
* * *
Мы приехали в дачный поселок утром. Весь день совершали вылазки в направлении загадочного дома. И в течение всего дня наблюдали отсутствие замка на двери. Это означало, что там кто-то находился. Попутно удалось выяснить, что за то время, пока мы занимались расследованием, было совершено еще одно убийство. На этот раз пострадал Вадим, тот самый, что только что вернулся из армии. Якобы он прослышал байки, которые рассказывали о колдуне, и вознамерился проверить все лично. Результат оказался плачевным. Домой парень не вернулся. Его избили до смерти. Так что кошмары продолжались. Вот тебе и демобилизация! Но кто так ловко совершал убийства и при чем тут большой бизнес, я понять никак не могла.
В последний раз мы околачивались у дома колдуна поздно вечером. И тут нас ждало удивительное открытие. На дверях висел замок! Да и света в окнах мы не увидели.
— Ну что, залезем в дом? — спросила я у клиентов.
— Мне бы не хотелось, — ответил Дмитрий Алексеевич, — но ничего другого нам, очевидно, не остается.
— Тогда начинать стоит действительно с конюшни.
— Опять будем ломать доску?
— А почему нет?
Мы перелезли через ограду. У меня на поясе болтался диктофон. Я специально захватила его с собой, дабы записать легендарные звуки, если таковые услышим, на пленку. Потом разберемся с их происхождением. Ночь выдалась темная, небо застилали тучи. Где-то вдали лаяли собаки. Все, казалось, навевало на душу какой-то мрак. Мы сразу направились к тому месту, где в прошлый раз обнаружили гнилую доску. Тут нас ждало разочарование. Видимо, после того случая Рудников сильно обеспокоился и конюшню отремонтировал. Взамен гнилых деревяшек мы увидели новенькие крепкие доски.
— Да-а… — протянула Лидия. — Может, поищем лестницу и заберемся через верх?
— Давайте попробуем.
Мы обогнули конюшню, дабы посмотреть, что такого полезного можно отыскать у сарая. И вдруг… Что-то скрипнуло прямо в полуметре от нас. Лидия вскрикнула. Дмитрий Алексеевич отпрянул. Думаю, тогда все трое перепугались до смерти. Но это были еще цветочки. Когда мы пришли в себя, то обнаружили причину скрипа. Дверь конюшни! Она оказалась приоткрыта! Порыв ветра заставил ее покачнуться.
— Что будем делать? — спросила я, прислушиваясь.
Из конюшни доносился какой-то шорох. Скорее всего, топот копыт жеребца. «Интересно, — думала я, — почему хозяин оставил дверь открытой? Быть может, он там?»
Мы не шевелились. Никаких иных звуков, кроме тех, что я уже слышала, из конюшни не доносилось. Напряжение возрастало.
— Стойте здесь! — прошептала я. — Попробую проверить, что там, в конюшне.
— Не беспокойтесь, я вас прикрою.
Я включила фонарик, который специально захватила с собой, и, поводя пистолетом вокруг себя, решилась посветить в конюшню.
Реагируя на свет, заржал жеребец. Я пошарила по углам. Рудникова в конюшне не было. Жеребец привязан. Непонятно вот только, почему конюшня не заперта. Возможно, тут больше нет ничего такого, что стоит скрывать? Честно говоря, мне даже стало скучно. Все ровненько, тихо-мирно…
— Здесь пусто! — крикнула я клиентам. — Кроме лошади и пауков — никого!
В дверях конюшни появились Дмитрий Алексеевич и Лидия.
— Правда никого? — спросила последняя.
Я в очередной раз посветила по углам.
— Честно говоря, я ничего не понимаю, — пробормотал Дмитрий Алексеевич.
И в этот момент послышался тот самый крик, о котором так много говорили. Душераздирающий, адский, принадлежащий чему-то, с чем я до сих пор не сталкивалась, он донесся словно откуда-то из самых недр земли. Я нажала на кнопку диктофона. Какая-то возня под землей. Что-то вроде рычания.
Я уже ничего не понимала. И снова тот же крик.
Пронзительный, словно кричит какое-нибудь животное из тропиков. И голос Рудникова:
— Б..!
Затем под землей что-то загремело, пол под нами затрясся.
Это было последней каплей. Закричала Лидия и бросилась из конюшни прочь. Следом помчался Дмитрий Алексеевич. Почему-то на меня тоже напал какой-то дикий, животный страх, и я побежала за ними.
Крик раздался снова. Мы лихо перемахнули через ограду. И потом неслись сломя голову по дороге долго-долго, пока не добежали до дачного дома.
— Я не хочу здесь оставаться! — тяжело дыша, сказал Семененко, когда мы достигли цели. — Хватит! Черт его знает, что тут еще может произойти. Еще встретим судьбу, подобно тому юнцу, что из армии демобилизовался! Хороший подарочек после того как отмучился, не правда ли? Поехали в Тарасов!
Мы гнали и гнали машину до самого города.
* * *
Дома мы прослушали пленку. Запись получилась не самой лучшей, но очень любопытной. Это напоминало кусок из какого-то фильма ужасов.
— Может, стоило разобраться во всем до конца? — спросил Дмитрий Алексеевич.
— Не стоило, — ответила я. — Вы ведь не знаете, что там за зверь и чего от него можно ожидать. Мы вообще представления не имеем, что там происходит. А происходить там может все, что угодно. Уж поверьте мне!
В конце концов мы приняли решение отправиться на биологический факультет Тарасовского государственного университета. У моей тетушки там есть знакомые. Возможно, прослушав пленку, они смогут кое-что прояснить.
* * *
Мы направились сразу к декану, Дмитрию Анатольевичу Василенко.
Василенко сидел в кожаном кресле за полированным столом в очень уютном кабинете. На стене висели рога оленя, множество картин с изображением животных. На полках застыли чучела диких зверей и птиц. На столе в красивом аквариуме плавали рыбки.
Я поздоровалась с Дмитрием Анатольевичем, объяснила ему, по чьей рекомендации пришла.
— Передавайте привет своей тетушке, — сказал Дмитрий Анатольевич.
— Обязательно. Мы к вам, собственно говоря, вот по какому делу. У нас есть запись голоса какого-то животного, мы никак не можем определить, какого именно. Вы не могли бы нам помочь?
— Попробую. Местную фауну я прекрасно знаю.
— Вот и тетушка говорила, что вы — профессионал.
— Давайте сюда пленку.
Я протянула Дмитрию Анатольевичу кассету, тот вставил ее в магнитофон. Из динамиков снова послышался дикий крик.
— Действительно странно, — сказал Дмитрий Анатольевич. — Вы знаете, это не есть представитель местной фауны.
— Да?
— Совершенно точно. Так что тут я ничем вам не могу помочь. Хотя… Работал у нас когда-то один человек. Некто Иван Владиславович Прохоренко. Он в свое время объездил весь свет. Всяких зверушек повидал. Очень хорошо знает классификацию млекопитающих. Возможно, он сможет определить если не вид, то хотя бы семейство этого зверя.
— А где его можно отыскать?
— Вы знаете, Ивану что-то взбрендило в голову, и он стал священником. Теперь он — отец Иоанн, служит в церкви близ лесопарка «Хвалинский». Там такой небольшой поселок, Окоевка называется. Если вы поедете туда, то без труда его отыщете. Церковь там только одна.
— Наверное, так мы и сделаем.
Еще несколько минут обмена вежливостями, и наша троица оставила кабинет Василенко.
— Поедем под «Хвалинский»? — спросила я, когда мы покинули корпус, где располагался биофак.
— Как будто у нас есть выбор, — обреченно вздохнула Лидия.
* * *
В Окоевке мы были вечером. Солнце еще светило, но приближающиеся сумерки уже начинали прокрадываться в душу. Как разительно здешний воздух отличался от городского! Напоенный ароматом трав и сырой земли, он вызывал у меня, горожанки до мозга костей, состояние, сходное с опьянением. Семененко остановил машину у церкви с белоснежными стенами и позолоченными куполами. Остановившись на несколько секунд, дабы почувствовать, что означает «дышать полными легкими», мы направились к каменной лесенке, оканчивающейся входом в церковь. Дмитрий Алексеевич протянул десятирублевую бумажку старой нищенке, сидевшей у ступенек, покрытых яркими половичками, и мы прошли внутрь.
В церкви было полно народу. Бородатый священник читал проповедь. По правую руку от него стоял подросток, тоже в одеянии священнослужителя.
— Как нам найти отца Иоанна? — спросила я какую-то старушку.
— Так вот же он! — Старушка указала на бородатого священника.
— Не будем ему мешать, — сказал Дмитрий Алексеевич. — Пусть служит. А мы послушаем.
Когда служба закончилась и прихожане начали расходиться, мы подошли к отцу Иоанну, облаченному в черную рясу с массивным позолоченным крестом. Трудно было определить, улыбается ли отец Иоанн, печалится либо совершенно серьезен, так как губы его надежно скрывала густая рыжая борода.
— Мы от Дмитрия Анатольевича Василенко, — сказала я. — Вы с ним работали когда-то.
Отец Иоанн слегка склонил голову.
— Подождите меня немного, — попросил он. — Сейчас я все закончу, и мы с вами поговорим.
Отец Иоанн скрылся за одной из занавесок справа от алтаря. Через пять минут оттуда показался подросток, который нес службу вместе со священником. Мальчишка улыбнулся нам и бочком направился к выходу из церкви.
— Почему он передвигается таким странным способом? — поинтересовалась я у Семененко.
— Спиной к алтарю поворачиваться нельзя, — ответил Дмитрий Алексеевич.
Еще через десять минут появился сам отец Иоанн.
— Пойдемте, на травке посидим, — предложил он. — На закат посмотрим.
— Пойдемте, — согласилась я.
Мы расположились в нескольких метрах от входа в церковь под старым вязом. И, честное слово, меньше всего на свете меня волновали следы на джинсах, которые останутся после сидения на влажной изумрудно-зеленой траве.
Солнечный диск уже наполовину скрылся за холмами, заросшими полынью. Его прощальный свет придал стенам церкви нежно-розовый оттенок. Облака стали похожими на оперение фантастической птицы. Умиротворенно шелестел листьями вяз. Отовсюду доносилось таинственное пение первых сверчков. Все это настраивало на лирический лад.
— Красиво, правда? — спросил отец Иоанн, обращаясь одновременно ко мне и к моим клиентам.
— Очень! — согласилась Лидия.
Я улыбнулась и кивнула.
— В городе такого не увидишь, — вздохнул святой отец. — В городе дым, шум и суета. А здесь безгрешная природа. Почти…
Отец Иоанн на несколько секунд замолчал. Потом он заговорил снова, но уже более деловым тоном:
— Так, значит, Василенко вас прислал.
— Ну, не то что бы прислал…
— Я вас слушаю.
— У нас имеется запись голоса одного животного. Мы хотели бы узнать какого. Дмитрий Анатольевич говорил, что вы много путешествовали. Возможно, это экзотическое животное.
— А давайте-ка пойдем ко мне домой, — предложил отец Иоанн. — У меня имеется прекрасная аудиосистема, так мы сможем лучше продиагностировать голос зверя. Я, конечно, ничего обещать не могу…
Мы шагали по ухабистым деревенским улочкам, вдоль ветхих, огороженных покосившимися заборами деревянных домиков. Бабульки, лузгающие семечки на лавочках у заборов, завидев отца Иоанна, отвешивали ему низкие поклоны. Воздух был наполнен душистым ароматом плодовых деревьев. Время от времени на дорогу выбегала какая-нибудь злая дворняжка и, недовольная тем, что мы проходим мимо ее владений, не испросив разрешения, заливалась яростным лаем. Собаки провожали нас на протяжении полусотни метров, но укусить ни разу не отважились. В целом со стороны деревенская жизнь казалась мирной и тихой, далекой от всякой суеты.
Наконец мы пришли. Отец Иоанн жил в одиноком домике на самом краю поселка. Дом окружал яблоневый сад и благоухающее море цветов. Мы миновали крыльцо, которое тяжело простонало под нашей массой, и очутились в прихожей, увешанной иконами. Отец Иоанн провел нас в тесную комнатушку, тоже всю в иконах. Там действительно стояла аудиосистема и множество дисков с классической музыкой.
Священник прослушал запись несколько раз.
— Знаете, — наконец сказал он, — это какой-то примат. Однозначно, примат. Но… Точно определить не могу. Что-то странное, хотя, кажется, и до боли знакомое. Причем тут два зверя. Возможно, родитель и детеныш. Но, повторяю, не уверен.
— Этот зверь опасен?
Отец Иоанн рассмеялся.
— Самое опасное животное — человек! Хоть мы и дети божие, но грешим больше всех остальных.
— Этот зверь способен напасть на человека?
— Если вы будете покушаться на жизнь детеныша, то — да.
— Понятно.
Честно говоря, я ничего не поняла. Какая-то догадка замаячила у меня в голове, но… Все только еще больше запутывалось. Я решила оставить пока этот вопрос открытым.
— А этот зверь может представлять какую-то ценность? — задала очередной вопрос я.
— Конечно.
— То есть пойдет ли кто-нибудь на преступление из-за этого зверя?
— Не совсем понимаю, о чем вы.
— Могут ли убить из-за него?
— Всякое, конечно, бывает, но тут я вам ничего сказать не могу.
— А много таких случаев?
— Вы говорите странные вещи, девушка.
— Возможно.
Я не нашла, о чем еще спросить бывшего ученого, а ныне священника.
Вот в таком настроении мы и покинули Окоевку.
* * *
В течение следующего дня ничего не происходило, а под вечер Лидии вздумалось погулять. Все вместе мы отправились на набережную. На обратном пути нас подстерегало несчастье. Мы поднялись вверх по Бабушкину Взвозу, свернули на Чернышевского и неторопливым, прогулочным шагом направились к дому. Я почуяла неладное где-то на середине пути.
Вот уже на протяжении нескольких минут мне казалось, что кто-то крадется за нами. Неприятное чувство взгляда в спину. Мне чудились шаги, ускоряющиеся и замедляющиеся в строгой зависимости от темпа нашей ходьбы. Поначалу я отнесла это ощущение на счет нервного перенапряжения и чрезмерной мнительности. Пыталась занять мысли чем-нибудь другим. Однако наваждение не отступало. Наконец я не выдержала и резко обернулась. И правильно сделала! Менее чем в десяти метрах позади, чуть справа от нас, я узрела парня характерной бандитской наружности. В его руках был пистолет.
— Ложись! — что есть мочи закричала я, отпрыгивая в сторону и выхватывая из кобуры собственное оружие.
Раздался выстрел. Лидия завизжала, Дмитрий Алексеевич схватил ее за руку и заставил выполнить мой приказ. Я выстрелила в ответ.
С одной стороны от тротуара, где мы попали в переделку, проходила дорога, по которой изредка проносились машины. С другой стороны — низкий заборчик, за которым виднелся спускающийся во двор участок земли, длиной в квартал, заросший травой, кустами и деревьями. Вот туда и прыгнул, перемахнув через барьер, бандит, уворачиваясь от пули. Мимо с оглушительным грохотом проехал грузовик. Он гремел и трещал, словно разгневанный Зевс, мечущий на грешную землю молнии. По этой причине я не могла на слух определить направление перемещений нападавшего. Я таращилась в темноту, но ничего не могла разглядеть, кроме мрачных силуэтов кустов, а также детских турников и качелей внизу, во дворике.
Внезапно головорез возник за барьером, чуть справа от меня. Пальцы его готовились нажать курок. От неожиданности я вскрикнула и, не теряя самообладания, прыгнула через барьер прямо на негодяя.
Такого хода амбал явно не предусмотрел. Он замешкался, а я навалилась на него всем телом. Пуля улетела в никуда. Далее я выбила оружие из вражеских рук. Пистолет упал в траву. Однако я уронила и свой. В этот момент противник взял себя в руки и с силой отшвырнул меня назад. Я больно ударилась о барьер, но тут же вновь вскочила на ноги.
Противник занял боевую стойку. Его кулаки грозили рвануться вперед в любую секунду. Я тоже сгруппировалась. Очевидно, приемами рукопашного боя отморозок владел куда лучше, нежели искусством стрельбы из пистолета.
Кулак бандита ринулся в мою сторону со стремительностью кобры. Я перехватила его обеими руками и вывернула. Бандит тяжело рухнул наземь, ломая своей тушей ветки соседнего куста. Секунду спустя мой противник уже готовился к новому удару.
Я выставила блок, одновременно нанося «май-о-гири» в живот. Противник и бровью не повел. Вместо этого он ответил мне боковым ударом правой руки, что заставило мое ухо гореть так, словно в него только что впились тысячи бешеных тропических пчел. Левая рука негодяя обрушилась мне на скулу. В глазах потемнело, зазвенело в ушах. На фоне черноты замелькали разноцветные вспышки. Я разозлилась, подпрыгнула и отомстила прямым ударом пятки прямо в глаз. Бандит упал на колени. Я принялась шарить глазами по траве и наткнулась на пистолет. Притом — мой. Не теряя ни секунды, я подобрала его и наставила на головореза.
Бандит все понял, но сдаваться не стал. Вместо этого он внезапно наградил меня боковым ударом ногой по виску. Я отпрянула. Амбал воспользовался моим замешательством и пустился наутек. Я разрядила пистолет ему вслед. Злодей не остановился. Он спустился во дворик, завернул направо и скрылся в проходе, который вел, скорее всего, прямо на набережную. Я собралась было начать преследование, но вспомнила о клиентах, прикинула шансы на удачный исход погони и отбросила эту идею. Я решила отыскать пистолет нападавшего. На нем могли остаться отпечатки пальцев, которые должны помочь установить личность преступника.
Рыскать глазами по траве пришлось недолго. Я обнаружила среди примятой растительности нечто темное. Я втянула ладонь в рукав своего пиджака и, предохраняя таким образом улику от отпечатков собственных пальцев, подобрала оружие. После этого вернулась к клиентам. Те все еще лежали на асфальте.
— Ушел, — угрюмо объявила я. — Но опасность миновала. Можете вставать.
Дмитрий Алексеевич и Лидия поднялись на ноги. Я увидела у своих ног обрывок пакета, из разряда тех, которыми пользуются при походе за покупками. Я подобрала его и аккуратно завернула в него пистолет.
— Может быть, отпечатки пальцев этого человека есть в милиции, — высказалась я по поводу имеющейся у меня улики. — Если мы этого товарища найдем, появится возможность установить, кто его нанял.
* * *
Мы вновь посетили участок, где работал Сергей Солдатов. Сергей выслушал мою историю о Животине и его папке.
— Рискованно ты, конечно, поступила, — наконец сказал он, — но теперь… Знаешь ли, Животин ведь в моем районе дела ведет. Так что я кровно заинтересован в том, чтобы установить его связь со всеми теми убийствами. Попробую все выяснить прямо сейчас и сообщу вам.
Ответа экспертов пришлось ждать часа два. Вскоре они доложили, что отпечатки пальцев на пистолете принадлежат некоему Зноеву Леониду Николаевичу. Ранее судимому и до настоящего времени работающему телохранителем у некоего Кондорова Игоря Сергеевича, владельца фирмы «Древо», занимающейся изготовлением мебели. Но совсем недавно Зноев оттуда уволился. И где он работает теперь, никто не знает. Солдатов отправил наряд милиции на квартиру Зноева.
Через час поступили еще новости. Оказывается, Зноева на квартире нет и, как сообщили соседи, он там вообще не появляется. Мы попали в тупик. На Кондорова у нас ничего не было, а потому устроить обыск в его квартире мы не могли. Честно говоря, меня настораживало появление новой фамилии в списках подозреваемых. Я предложила втереться в доверие к начальнику охраны Кондорова. А поскольку эту работу мне лучше было провести в одиночку, мы приняли следующее решение.
Солдатов приставляет к моим клиентам двух своих ребят, профессионалов из милиции, а я отправляюсь к начальнику охраны Кондорова, которым, как выяснил Солдатов, является некий Старков, и пытаюсь все выяснить. Далее мы действуем с Солдатовым в зависимости от обстоятельств — либо вместе, либо поодиночке. Кроме того, при таком раскладе у меня появляется шанс навестить тетушку.
* * *
Следующим утром я завтракала, окруженная домашним уютом, в компании тетушки Милы. За пять минут до этого заехал приятель, Дима Михайлин, и передал мне выполненный заказ. Накануне я звонила ему с просьбой отпечатать на принтере удостоверение некоей вымышленной московской организации.
Сейчас я вертела в руках новенькое удостоверение. Все на месте. Сергеева Елизавета Степановна. Московская ассоциация профессиональных телохранителей. Отдел консультационной поддержки. Фотография, которую Михайлин явно позаимствовал с группового снимка, сделанного на одной из вечеринок у него дома, и гербовая печать. Фотография настолько размытая, что изображенную на ней личность можно идентифицировать как угодно. «Липа» явная, но сбить человека с толку может. Это представлялось мне весьма удобным, так как я задумала на всякий случай воспользоваться парой-тройкой маскарадных трюков.
* * *
У здания, которое занимала фирма «Древо», я остановилась в нерешительности. Слишком серьезным казалось это заведение. Окруженное огороженным двориком с газонами, засаженными цветами в виде оригинального орнамента, оно радовало глаз, заставляя уважать свой респектабельный вид. Может, по этой причине, может, по какой другой, но я вдруг воспылала желанием проникнуть за ограду. Я зашагала к воротам.
У ворот я встретилась с охранником. Где-то мне уже доводилось с ним пересекаться! Как-никак, профессия бодигарда всегда сопряжена с контактами с коллегами. Но где и когда это пересечение случалось, я не помнила. И надеялась, что память охранника столь же коротка, сколь и моя.
— Вам кого, девушка? — осведомился предмет моих опасений.
— У меня деловое предложение к начальнику охраны Кондорова Старкову Евгению Андреевичу.
— Как вас представить?
— Сергеева Елизавета Степановна, — бодро отрапортовала я. — Московская ассоциация профессиональных телохранителей, отдел консультационной поддержки. Мы с Евгением Андреевичем знакомы, но боюсь, фамилию он запамятовал. Уверена, он не пожалеет, переговорив со мной.
— Сейчас я позвоню, мы все решим. Подождите здесь.
Охранник скрылся в своей будке с тонированными стеклами. Долгое время он не выходил, и я уже было решила, что Старков так наорал на беднягу, что того хватил сердечный приступ. Я даже представила себе повисшую на завитом проводе телефонную трубку, из которой продолжают вырываться гневные вопли начальника охраны Кондорова, сменяющиеся затем частыми гудками. В таком случае по крайней мере появлялась возможность миновать один пост. Если, конечно, двор фирмы не находится под обзором следящих камер. Однако охранник в конце концов прервал торопливый ход моих рассуждений, вновь выросши предо мной непроходимой стеной.
— Старков долго не понимал, о чем речь, — сообщил он. — Но вы его заинтриговали, и он сейчас спустится с парой своих ребят. Ждите.
Старков оказался здоровенным амбалом с огненно-рыжими волосами и явными признаками болезни Дауна. Чуть раскосые, абсолютно ничего не выражающие глаза и отвисший подбородок. Позади начальника охраны вышагивали двое не менее колоритных парней в черных костюмах, страшные на внешность и не вызывающие иллюзий относительно высокого интеллекта. Старков кивнул охраннику, и вся троица покинула территорию, принадлежащую фирме «Древо».
Старков оглядел меня с ног до головы и хмыкнул.
— Здорово! — пробасил он. — Где-то я тебя уже видел.
— На встрече с Жириновским, когда он выступал перед бизнес-элитой Тарасова, наверное, — выдала я заранее заготовленный ответ на случай, если у Старкова что-то такое шевельнется в голове. — Я тогда у него в охране работала.
— У Жириновского? — Старков озадаченно почесал затылок. — Что-то я девушек среди его бодигардов не припомню. Хотя… Тип он, конечно, экстравагантный. Вроде что-то такое у него было. Нет, наверняка что-то было. Я хорошо помню, что удивился страшно чему-то…
Старков постучал себя несколько раз кулаком по лбу.
— Не вспомню! — подвел итог размышлениям он. — Да ладно, чего тут голову ломать.
Я чуть не запрыгала от радости, окончательно удостоверившись, что Старков — не из тех людей, что привыкли ломать голову. Тем лучше! Не составит труда обвести эту груду мышц с легкой примесью куриных мозгов вокруг пальца.
— Так что за дела ко мне?
— Я сейчас работаю в Московской ассоциации профессиональных телохранителей. МАПТ, сокращенно, — бессовестно сочиняла я, предъявляя Старкову «удостоверение». — Видите? Отдел консультационной поддержки. Консультируем бодигардов многих современных политиков. С нашим президентом, правда, дел не имели, врать не буду… Люди, которые пришли к нам за помощью, ни разу еще не пожалели о своем выборе.
Старков бестолково повертел удостоверение в руках, ухмыльнулся и вернул его мне.
— МАПТ, — увлекшись, продолжала я, — сотрудничает с рядом российских спецслужб, которые помогают нам вычислить, с какой стороны наиболее вероятно ждать опасности. Все это позволяет нам действовать с достаточно большой эффективностью.
— Постой, постой! — прервал меня Старков. — Что-то я не совсем врубаюсь, чем вы там занимаетесь?
— Мы помогаем вам повысить профессиональную классификацию, что, несомненно, повлечет за собой стремительный карьерный рост.
— Ну вот… — протянул Старков. — Загрузила…
— Все это неважно, — прервала его я. — Дело в том, что наша ассоциация сейчас проводит своеобразную благотворительную акцию. Мы навели справки в службах занятости населения городов России и провели нечто вроде лотереи. В итоге у нас появился круг счастливчиков в каждом городе. Один из таких счастливчиков — ваш бывший работник, Леонид Зноев. Но вот беда — недавно он уволился, и теперь мы не знаем, где его найти. Мы рассчитываем на вашу помощь.
— А мы не разглашаем сведений о сотрудниках.
— Но послушайте! — взмолилась я. — Его ждут курсы повышения квалификации, после которых он сможет устроиться на очень приличную работу.
— Я сказал — нет, — заявил Старков.
— Вы лишаете человека возможности устроиться в жизни! Вы знаете, что наше агентство…
— Да плевать мне на это ваше агентство, будьте вы там все хоть трижды профессионалы! — Начальник охраны депутата сорвался на крик. — У нас свои законы, и преступать их мы не собираемся. Всего доброго, девушка!
Старков развернулся с резвостью солдата, получившего приказ «напра-во!», отворил дверь, ведущую в садик с веселыми узорами из цветов на газонах, и с достоинством зашагал к зданию. За ним поспешили двое помощников-амбалов. Я растерянно глядела им вслед.
— Вот как бывает, — усмехнулся охранник, стоявший у входа на территорию фирмы.
— Бывает, — согласилась я и понуро поплелась прочь.
