Глава 7
Проспали мы до двух часов дня. За завтраком решили, что стоит съездить в Ореши, попытаться там поговорить с женой Горлинкова. Быть может, что-то удастся прояснить. Выспаться как следует нам не удалось, а потому собирались мы долго, без особого энтузиазма.
Ореши представляли собой небольшой поселок, расположенный меж двух холмов. Асфальта на улицах тут отродясь не бывало. Пахло сеном, навозом и зеленью. Где искать жену бизнесмена, мы не знали. Не знали также, как зовут тещу Горлинкова, у которой жила его супруга. Потому решили пообщаться с местными мальчишками. За небольшую сумму они наверняка поведают многое.
Однако, как назло, детворы нигде не было видно. Поселок вообще выглядел вымершим. Лишь двух людей мы увидели за то время, пока проходили деревню. Бабку с пустыми ведрами, что наводило на мысль о плохих приметах, да какого-то мужика, тащившего за спиной мешок с травой. Я, конечно, слышала, что в деревне основные дела вершатся утром, а никак не в разгар жары, но тем не менее была несколько разочарована.
Вскоре мы оказались на окраине поселка. Отсюда открывался прекрасный обзор, и я увидела внизу, километрах в двух от нас, пруд. Судя по всему, там находились люди. Я предложила клиентам спуститься туда. Очевидно, это был единственный водоем в окрестностях, и вполне резонно было предположить, что ребятишек мы отыщем именно там.
Мы спускались по достаточно крутому холму, так что скорость наша порой возрастала настолько, что захватывало дух.
— Подниматься будет нелегко, — заметила Лидия, и я подумала, что она совершенно права.
Холм покрывала выцветшая растительность. Из-под наших ног выпрыгивали кузнечики.
Вскоре мы подошли к пруду. Здесь растительность была погуще. Пруд окружали заросли камышей, которые прерывались в двух местах. В одном месте забрасывали удочки в воду рыбаки, в другом берег являл собой обрыв, и там с веселыми криками развлекалась ребятня. Что нам и требовалось.
Мы прошагали еще три сотни метров и оказались над обрывом. Остановившись у самого края, я присела на корточки. Клиенты последовали моему примеру. Я принялась терпеливо выискивать подходящие кандидатуры для нужного разговора.
Основная часть ребят увлеклась играми. Наконец я высмотрела компанию из троих мальчишек, не участвовавших в общей возне. Один рыжий и весь в веснушках, два других ничем примечательным не выделялись, если только тем, что, как мне показалось, должны были весьма заинтересоваться моим предложением.
Я дождалась, пока один из сорванцов не глянул в нашу сторону, и подозвала мальчишек. Ребята о чем-то посовещались друг с другом, рыжий пожал плечами, после чего все трое направились в нашу сторону.
— Здрасьте! — слегка склонив голову, небрежно поприветствовал нас рыжий. Двое других последовали его примеру.
— Хотите денег заработать? — спросила я.
— Хотим. А что надо делать?
— Мы тут в Орешах одного человека ищем. Нам нужно знать, где он живет.
— Вы что, бандиты?
Я рассмеялась.
— Похожи?
— Не-а. Я видел бандитов. К дяде Васе в гости приезжали. У дяди Васи сын — бандит.
— Ну вот! А говоришь, бандиты.
— А сколько денег дадите?
— Полтинник устроит?
— Мало. Сотню хотя бы.
— Сотню? Да еще «хотя бы»? — изумилась я откровенной наглости. — Ну ты молодец! Больше полтинника все равно не дадим. Мы найдем, с кем договориться.
— Ладно, — махнул рукой один из пацанов. — Давайте полтинник, — и протянул руку.
— Эх ты, какой шустрый! Сначала ты нам информацию, а потом…
— А вдруг обманете?
Нет, наглость этого ребенка восхищала! Только послушать! «А вдруг обманете»!
— Короче, так, — заключила я. — Либо ты принимаешь наше предложение, либо нет. Третьего не дано.
— А кого вы ищете?
— Вот это уже лучше. Некую Горлинкову знаете? У нее муж — бизнесмен.
— А, эта тетка угрюмая? — усмехнулся рыжий. — Да ее не видно почти! Она дома целый день сидит, редко-редко во двор выходит. И на огороде я ее ни разу не заметил. Баба Маня за нее все делает!
— А баба Маня — ее мать?
— Да. Говорят, эта Горлинкова раньше у нас в деревне жила, а потом поумнела, в институт учиться поехала.
— Понятно. А дочка тоже там?
— Чья, бабы Мани?
— Нет. Горлинковой.
— Там она, там. Ее тоже никуда не выпускают. Мы ее тоже почти не видим. Но белье ее во дворе сушится, там она. Проблемы у них какие-то.
— И все-то ты знаешь!
— А то! Полтинник-то дадите?
— Погоди немного. У нас еще несколько вопросов.
— Давайте.
— А муж приезжает?
— Чей муж? Бабы Мани? Так он помер давно!
— Нет, Горлинковой.
Мне казалось, мальчишка нарочно надо мной издевается.
— А, приезжает. Только редко. Тоже злой, как Кощей… Никуда не выходит. Только ненадолго приезжает, на часик, так где-то.
— Ясно. А что-нибудь любопытное еще поведать можешь об этой семейке?
— А вы, наверное, из милиции?
— Тебе какое дело? — вконец разозлилась я. — Хоть из иностранной разведки. Тебе полтинник-то нужен?
— Я Родину за полтинник не продам!
— Ну ладно, — сказала я. — Кому-нибудь еще достанется.
Я сделала равнодушный вид и отвернулась, нарочно создавая впечатление, что выглядываю каких-нибудь других мальчишек.
— Эй, подождите, я пошутил! Вы ведь, скорее всего, не из иностранной разведки…
— Зато из милиции.
— И на милицию вы непохожи.
— Что, правда?
«Вот как ты повернулся!» — мысленно потирая руки, думала я. На самом деле этот сорванец казался мне даже забавным.
— Правда. Вы чего еще-то узнать хотите?
— Выкладывай все, что знаешь. Тему мы тебе подкинули.
— Слухи по деревне ходят, что Горлинков жену с дочкой от бандитов прячет. Только все это — полная ерунда! Бандиты давно бы всех поймали, если бы захотели. Все же видят, как Горлинков к бабе Мане в гости заезжает!
— А сам ты что думаешь?
— Я думаю, спятила эта Горлинкова.
— Спятила?
— Ну, крыша у нее поехала! А что? Знаете, у нас такой случай был: одна бабка в пруду руки сполоснуть решила, и тут что-то ее в воду потянуло… Бабка из воды выбралась, а осталась немой. Может, и Горлинкова какую нечистую силу увидела…
Эти разговоры о нечистой силе начинали меня раздражать. Вроде и село другое, а разговоры бредовые — те же. Или есть во всем этом что-то? Впрочем, последнюю мысль я тут же отбросила. В голову она мне пришла вследствие переутомления. Такие разговоры в деревнях встречаются сплошь и рядом. Но вот что, если связь какая-то тут действительно имеется?
— А вы разговаривали с Горлинковой? — задала я очередной вопрос. — Я это к тому, что мне интересно, почему вы вдруг решили, что та сошла с ума?
— Не-а. Да она ни с кем не разговаривает! У нее глаза такие… Ну… Сумасшедшие! Сразу видно, что у нее не все дома.
Я вопросительно посмотрела на мальчишку.
— В ее глазах не просто страх, — тоном, каким обычно рассказывают страшные истории у костра, сказал он. — Нет, страх тоже есть. Но глаза еще и безумные! Черт его знает, что ее так напугать могло… Да, черт, наверное, как раз и знает…
Я ждала дальнейшей информации, но рыжий меня разочаровал.
— Все! — развел руками он. — Сказки закончились! Больше ничего не знаем.
— Как найти эту Горлинкову?
— Она на Коммунистической живет. Дом номер сорок шесть, кажется…
— Ну ладно, спасибо!
Я отвернулась и зашагала прочь. Клиенты последовали за мной. Я нарочно решила поиздеваться над наглым мальчишкой.
— Эй! — закричал мальчишка нам вслед, а я сделала вид, что не слышу. — Эй!
Мальчишки нас догнали.
— А полтинник, тетя?
— Какой полтинник?
— Тот, который вы обещали.
— Ты плохо себя вел.
— Так нечестно!
— Честно, честно.
— Тетя!
— Пока!
— Ну, тетя! — Мальчишка смотрел на меня почти умоляюще.
Я равнодушно отвернулась.
— Ну вот! — услышала я отчаявшийся, до предела обиженный голос рыжего. — Так всегда! Нельзя взрослым верить!
Я вынула из кармана полтинник.
— Стойте! — окликнула я.
Мальчишки обернулись. Рыжий почти плакал.
— Держи! Честно заработал!
Лица ребят мгновенно просветлели.
— Взрослым верить надо, — сказала я. — Просто в следующий раз советую быть повежливей. А то ведь люди рассердиться могут и обмануть тебя. Не на полтинник даже. В жизни все гораздо сложнее. Подрастешь — поймешь. Я это ради твоей же пользы говорю.
Пацаны жадными взглядами уставились на бумажку. На губах их блуждали блаженные улыбки.
Я протянула бумажку рыжему. Тот принялся запихивать ее в карман.
— Эй, пойдем разменяем, поделим! — одернул его товарищ.
— Да иди ты! Это я сам заработал!
— Нет, Женек! — присоединился к спору третий. — Так дела не делаются!
Обо мне пацаны словно забыли, благодарить меня они и не собирались.
— Эй! — прикрикнула на них я. — А ну, прекратили! А то по шее надаю и полтинник заберу!
Мальчишки притихли.
— Поделишь, понял? — велела я рыжему.
Тот покорно кивнул.
— Волшебное слово вы еще мне задолжали, вот что.
— Спасибо! — чуть ли не в один голос закричали мальчишки.
— Вот так! И не драться! По крайней мере при нас. А то догоним — заберем.
Мальчишки кивали.
— Пойдемте, — сказала я клиентам.
Мы уходили. Мальчишки не шевелились. Я несколько раз оборачивалась. Они, словно завороженные, смотрели нам вслед. Похоже, мне удалось их припугнуть. Потом мы забирались на холм, и подъем, как и предполагали, оказался тяжелым. С вершины холма я напоследок обернулась назад. Я была изумлена, увидев, что наши информаторы по-прежнему стоят на том же месте. Удивление перешло в веселый смех. Хоть что-то поднимало настроение, и на том спасибо.
Дом номер сорок шесть на улице Коммунистической мы отыскали быстро. Собственно говоря, в селе и было-то всего три улицы: Коммунистическая, Пролетарская и Революционная. Нам не повезло. Коммунистическая улица попалась нам в последнюю очередь.
Дом сорок шесть ничем не отличался от обычных деревенских домов. Мне казалось, Горлинков должен был обеспечить любимой теще более достойное существование. Серый, некрашеный забор, скромный садик, деревенский домик, от которого веяло уютом. Во дворе сушилось белье.
— Что мы им скажем? — спросил Семененко.
— Я предлагаю назваться потенциальными клиентами мужа, которые обеспокоены тем, что бизнесмен срывает контракт. Быть может, нам хоть частично объяснят, что к чему. Если жена Горлинкова говорить откажется, попробуем изложить все начистоту. Главное, не падать духом.
Я постучала в калитку. Где-то в глубине двора яростно залаяла собака. Я постучала еще раз. Собака совсем взбесилась. Через некоторое время послышались шаги. К нам приближалась толстая бабка с потным красным лицом. Я подумала, что хозяйка не услышала бы мой стук, если бы не сигнализация в виде собаки.
— Здравствуйте! — поприветствовала я старуху.
— Здравствуйте! Что-то я вас не узнаю.
Бабка прищурилась и приложила ладонь ко лбу.
— Мы разыскиваем некую Горлинкову.
— А, это дочка моя.
— Вы позовете ее? — спросила я.
— Позову, позову. Куда ж я денусь-то?
Бабка вновь удалилась вперевалочку в глубь двора.
— Настасья! — крикнула она. — Выйди, к тебе пришли!
Я услышала что-то неразборчивое, произнесенное женским голосом. Потом снова раздался голос бабы Мани.
— Да непохожи они на бандитов!
Что-то скрипнуло, а несколько секунд спустя мы заметили силуэт бабы Мани в одном из окон дома. Еще минуту спустя мы увидели изможденную жену бизнесмена-неудачника. Глаза ее и вправду сверкали каким-то диким, безумным блеском. Чувствовался в них и животный страх, и какой-то фанатизм, и отчаяние, и что-то еще. Волосы Горлинковой спутались, под глазами темнели мешки. Видно, она совсем не следила за собой.
— Кто такие? — сухо спросила Горлинкова, буквально сверля нас пронзительным взглядом.
— Вы — Анастасия Горлинкова? — уточнила я.
— Я. Кто вы такие? Я вас не знаю.
— Почему вы так грубо разговариваете с нами? Мы ведь не собираемся причинять вам вреда. Мы — знакомые вашего мужа.
— Так почему вы пришли ко мне, а не к нему?
— Мы не можем никак вашего мужа отыскать. Говорят, он куда-то пропал.
Я сказала это в надежде, что жена Горлинкова в таком случае может испугаться и ненароком выложить нам все, что ей известно. В какой-то мере мой расчет оказался верным. Лицо Горлинковой моментально преобразилось. В ее глазах появилось еще больше страха, отчаяния и безумия.
— Как — пропал?
— Вот так. Мы с ним собирались заключить весьма выгодный контракт. Все шло хорошо, обе стороны по всем параметрам только выигрывали от этой сделки. Но потом ваш муж словно сознательно стал увиливать от ведения дела, как будто у него появились какие проблемы. Но мы все равно рассчитывали провернуть операцию, слишком уж большую выгоду она сулила. А потом Антон Иванович внезапно куда-то исчез. Говорят, его даже милиция сейчас ищет. Вот мы и хотим разузнать, что произошло. Быть может, Антон Иванович по каким-то причинам просто не хочет подписывать этот контракт?
Анастасия Горлинкова схватилась за голову.
— Боже мой! — воскликнула она. — Как же меня все достали! Знали бы вы, как мне все это надоело! Контракты, сделки, клиенты, компаньоны, бизнес-планы! К черту! Все к черту!
— Но…
— Но почему так случилось? Разве им мало? — рассуждала вслух жена бизнесмена. — Этим-то шагом чего они хотят добиться? И что в таком случае будет…
Внезапно Анастасия запнулась.
— Я не знаю, где мой муж, — резко ответила она.
— Послушайте! — сказала я. — Ваш муж, очевидно, стал жертвой каких-то очень нехороших людей с большими деньгами?
— Я не знаю, где мой муж! — почти крикнула Горлинкова. — Ничего не знаю! Ничем не могу вам помочь! Гори они огнем, все ваши контракты! Пусть все катится к черту!
— Послушайте, мы кое-что слышали о разборках, которые как раз сейчас происходят в этой сфере бизнеса. Так, краем уха. Возможно, мы сможем помочь множеству людей, если…
— Никаких «если»! Убирайтесь! Я слышать ничего не хочу о ваших разборках, — с этими словами Горлинкова удалилась, не прощаясь и не оборачиваясь.
— Да-а… — покачала головой я. — Что-то здесь явно не так. Но вот что?
— Поехали домой, — махнул рукой Дмитрий Алексеевич.
* * *
Я разработала дальнейший план действий, но осуществить его могла только в одиночку. Потому я перепоручила своих клиентов на денек знакомому телохранителю, обещав ему, естественно, долю из прибыли, а сама созвонилась с Солдатовым, дабы он предоставил мне как можно больше сведений о владельце «Электроник-Бизнес-Интернейшнл». К вечеру все было готово, а на следующее утро я рискнула осуществить задуманное.
* * *
Офис интересовавшей меня фирмы располагался неподалеку от центрального проспекта города. Я сообщила секретарше, что мне срочно нужно поговорить с генеральным директором. Разумеется, последовали вопросы, кто я такая, какие цели преследую. Но я решила действовать нахрапом.
— Он знает. И если вы меня не пропустите, вы крупно пожалеете, — нагло заявила я.
На секретаршу это, по-видимому, произвело достаточное впечатление, она не стала задавать мне всяких нудных вопросов относительно того, назначена ли у меня встреча. Однако созвониться с шефом все-таки решила.
— Вы знаете, куда идти? — осторожно спросила меня секретарша, когда Сергей Александрович Животин, а именно так звали владельца фирмы, дал свое согласие на то, чтобы я прошла.
— Я надеялась на вашу помощь, — ответила я.
Секретарша подсказала мне номер кабинета, и я уверенной походкой отправилась в логово, возможно, самого дьявола.
Я постучала в дверь.
— Войдите! — донесся оттуда грубый голос.
Я вошла.
Нет, не зря я решила вести себя так уверенно. Животин оказался не тем человеком, которого можно так просто напугать или обвести вокруг пальца. Огромный, плечистый, с выбритой наголо головой, волевым подбородком и густыми хмурыми бровями, он важно восседал за столом, скрестив свои лапищи на груди.
— Ну что же, смелее! — усмехнулся он. — С чем сюда пришли? Я вас никогда не видел до этого.
— Я пришла с посланием, — отчеканила я. — Можно присесть?
— Конечно! — Животин пододвинул мне стул. — Что за послание?
— Кое-кто узнал о вашем беспределе.
Сергей Александрович расхохотался.
— Кое-кто? Это что же за кое-кто? Какой-нибудь криминальный авторитет, наверное?
Я решила, что в данной ситуации важно многозначительно промолчать.
— Я не боюсь криминальных авторитетов! — раскатистым басом заявил Животин. — А вот как вы не испугались явиться ко мне с таким заявлением?
— Вы не боитесь авторитетов, а я не боюсь таких, как вы!
Животин снова рассмеялся.
— А почему они прислали именно вас? Слабенькую девчонку?
— Вы считаете меня слабенькой девчонкой? Мы можем устроить состязание, настоящий бой. А тогда посмотрим, кто кого.
— О-о-о… — Животин причмокнул губами. — Так, значит, вы умеете драться! Я правильно понимаю ситуацию?
— Если хотите, проверьте, — сухо отвечала я.
— Нет, в такие детские игры я играть не буду. Мне, конечно, не совсем понятна их логика, но все-таки… Кто вас прислал? Барак?
Я молчала.
— А может, Пегас?
И снова я не сочла нужным что-либо говорить.
— Все ясно, — вздохнул Животин. — Остается Черный. Как же я сразу не подумал?
Но с моей стороны не последовало никакой реакции. Животин махнул рукой.
— Впрочем, неважно кто, — сказал он. — Мне, честно говоря, плевать. Чего они хотят-то?
— Чтобы вы прекратили беспредел.
— Так передайте им, что я прекращу беспредел!
И снова адский хохот.
— Важно, чтобы это было выполнено на деле.
— Ах, на деле! Слушайте, а с чего это они вообще в чужие дела вмешиваются? У меня свой бизнес, у них свой. Мы пока друг другу не мешали.
— Есть высшие человеческие ценности, которые к деньгам не имеют ни малейшего отношения.
— А, это типа «любовь нельзя купить»? — Животин презрительно фыркнул. — Так вот, скажу я тебе, девочка. — Животин перешел на «ты». — Чушь это все собачья! Купить можно все. Просто разные вещи стоят по-разному.
— Вы прекрасно понимаете, что подобные утверждения — не более, чем бравада. Есть люди, которых вы не купите ни за какие деньги.
— А хочешь пример из истории? Как-то в партии зашел разговор о неподкупности, о всякой ерунде, то, что только что мусолила ты. А Сталин говорит, что, мол, на самом деле каждого можно купить, и его в том числе. Все члены Политбюро всколыхнулись. Как, мол, так, Иосиф Виссарионович, ничего не понимаем. Как реагировать в такой ситуации, не знают, Сталина все боятся. А Сталин отвечает, что, если кто-то предложит ему коммунизм во всем мире, он купится. Ловко выкрутился, а?
Я презрительно сморщилась.
— А тем не менее хорошо сказал! — продолжал Сергей Александрович. — Ведь всегда есть что-то, на что человек поведется, и это что-то можно запросто купить за деньги. Вопрос только в том, какие деньги…
— Меня не купишь ни за какие.
— А спорим? — Животин протянул мне свою огромную ладонь. — Спорим, я тебя куплю, и это будет проще простого?
Я не отвечала.
— Ну ты что, такая крутая была, а теперь не решаешься со мной поспорить? Я ведь не собираюсь применять к тебе физическое насилие. Я хочу купить твою душу. Или ты боишься?
— Нет.
— Тогда — спорим! — И Животин еще раз протянул мне свою мясистую руку.
Я ее пожала.
— А теперь, прекрасная леди, разрешите мне пригласить вас на прогулку. Ведь чтобы купить вашу душу, мне нужен шанс вам понравиться…
— Как вы завернули! Купите и шанс!
Однако я понимала, что это — лучший способ получить от Животина необходимую информацию. А потому решила лишь для вида немного поломаться, а потом дать согласие.
— Я докажу тебе, что ты бессилен! — заявила я, тоже переходя на «ты». — Даже если дам тебе такой шанс. У тебя ничего не выйдет, потому что такие, как ты, вызывают у меня отвращение.
— Так я этот шанс получаю?
— Бери на здоровье.
— В таком случае, позвольте мне собраться.
— А вы согласны отправляться без телохранителя? — спросила я.
— Я сам себе телохранитель, — мрачно ответил Животин. — К тому же вы утверждаете, что тоже умеете драться. Так что бояться мне нечего.
* * *
Мы вышли на улицу.
— Куда идем? — осведомился Животин.
Я решила поиздеваться над зарвавшимся бизнесменом.
— Пойдемте в ресторан, — предложила я. — В самый дорогой, какой есть в Тарасове.
— Без проблем! — усмехнулся Животин.
Мы посетили ресторан «Изумруд». Не знаю, является ли он самым дорогим, но, изучив меню, оторвалась я по полной программе. Животин наблюдал за моими капризами, улыбаясь.
— Я не понимаю жалких неудачников, — рассуждал он, — которые целыми днями толкуют о всякой духовности и прочей лирике, а за душой не имеют ни копейки и постоянно занимают у соседа на буханку хлеба. Мне кажется, это глупо. Вам, наверное, не нравится моя философия?
Я покачала головой.
— Ну что же. Зато, заметьте, я говорю искренне. Я не лукавлю, не лицемерю, как некоторые. Вы цените искренность?
— Это, пожалуй, единственное, что я в вас заметила хорошего.
Как-то спонтанно мы снова перешли на «вы».
— Ну вот видите, кое-что хорошее вы во мне уже обнаружили. Я начинаю вас покупать!
— Но не за деньги.
— Но говорил-то я про деньги!
— Ловкач.
— И тем не менее.
Через некоторое время я попыталась начать «пробивать» владельца «Электроник-Бизнес-Интернейшнл».
— А вам не стыдно за то, что вы сейчас творите?
— Почему мне должно быть стыдно? Я ведь делаю это не сам, а за имеющиеся у меня честно заработанные деньги.
— Так уж и честно?
— Ну, я по крайней мере рискую. Крупно рискую. Уже за это я кое-чего достоин.
— Я так не считаю.
— А я считаю. Полагаю, что, если зарабатываю деньги с таким риском для собственной жизни, значит, я смелый и отважный. А как может быть стыдно смелому и отважному?
— Вы играете словами.
— Ничуть.
Я подумала, что над некоторыми высказываниями Животина следует поразмышлять. В плане расследования, разумеется. Что-то, мне показалось, такое в них было. Какая-то мысль мелькнула у меня в голове. Но наверняка я ничего сказать не могла. Стоило просто запоминать все подряд, а потому уж…
— Все равно мы все умрем, — высказал общеизвестную истину Животин. — Так зачем тогда сожалеть о содеянном? Помните, как у древних индийцев? Все вышло из праха, все обратится в прах.
«Интересно, что он такого натворил, что постоянно оправдывается», — подумала я, но ответа, разумеется, не получила.
После ужина, сопряженного с пространными философскими рассуждениями, я пожелала прокатиться на теплоходе. И Животин, конечно же, не имел ничего против такого поворота событий.
Мы прогуливались с Животиным по палубе, и он мне сказал:
— Скажите, вы не хотите перейти на мою сторону? Я могу обеспечить вас, девушка, всем, что только пожелаете. Круизы, наряды «от кутюр». Все, что вам будет нужно.
— Изыди, сатана! — усмехнулась я.
— Как вы думаете, почему я играю с вами в эту игру? — задал неожиданный вопрос Животин.
— Представления не имею.
— Уж явно не потому, что боюсь авторитетов. Я прекрасно понимаю, что от вас ничего не зависит.
Я недоуменно поглядела на бизнесмена.
— Просто потому, что вы мне нравитесь, — ответил на собственный вопрос он. — Нет, я не скажу, что люблю вас, это будет неправдой, но симпатия — это искренне. Вы помните о том, что я искренен?
— Это сложно забыть.
— В таком случае, вы можете мне поверить: я желаю вам лучшей жизни, чем та, которую вы сейчас ведете.
— Мне и так неплохо.
— Неплохо? Возможностей и средств у вас явно меньше, чем я могу предоставить.
— Не сомневаюсь.
— А препятствием тому в данный момент — глупые принципы, которыми вы руководствуетесь.
— Принципы для меня значат многое.
— Но работа с авторитетами разве им не противоречит?
— Нет. Мои боссы — справедливые люди.
— А вы думаете, мало зла они творят? Вы знаете, сколько людей погибло по их воле, и вовсе не из справедливости, а из-за самых что ни на есть банальных денег.
— Они сами туда полезли.
— Ах, вот на что вы пытаетесь надавить! — воскликнул Животин, и я догадалась, что последней фразой задела его за живое. Но уловить, что же так взволновало Животина, я не могла. По крайней мере сейчас. — Но эти люди влезли туда, наверное, тоже по какой-то жизненной необходимости. Их заставило государство, не предоставляющее возможности честно зарабатывать деньги. Об этом вы не думали? Все ваши принципы относительны!
— Все в этом мире относительно, — изрекла я.
И разговор вновь перешел на демагогические рельсы.
Солдатов мне сообщил о Животине одну очень любопытную деталь. Куда бы бизнесмен ни пошел, он повсюду таскал с собой большую черную папку. Я обратила внимание на нее, еще когда мы только вышли на улицу. И теперь все чаще подумывала о том, как бы заглянуть в эту папочку. Однако такой возможности Животин, естественно, не предоставлял. Потому я пыталась выбить из него хоть что-нибудь в ходе общения. Все тщетно. Я начала раздражаться. Тем временем прогулка на теплоходе подошла к концу.
— Куда теперь изволите направиться? — осведомился Животин.
— Гулять в подворотнях, — был мой ответ.
— Ты говоришь так потому, что капризничаешь. — Животин глубоко вздохнул. — Что ж, любое ваше желание ныне для меня — закон.
Я водила Животина по самым грязным улицам и рассуждала о городской романтике. И размышляла при том, долго ли еще мне терпеть общество этого человека. А еще меня очень волновал вопрос, что же все-таки находится там, в черной папочке.
И вот, когда мы проходили в совсем уж безлюдном месте, мне в голову закралась шальная мысль. А что, если Животина цинично ограбить? Отобрать папку и сделать ноги. Конечно, я наживу таким образом страшнейшего врага, но… Быть может, после того как папка попадет ко мне в руки, бизнесмена удастся разоблачить — и его посадят. К тому же я не называла Животину своего настоящего имени, да и загримировалась неплохо, а значит, искать меня он будет долго. Противник будет не из слабых. Но… Все! Решение принято.
Я прошла еще несколько метров и тут резко развернулась и нанесла мощнейший удар кулаком по челюсти бизнесмена. Тот оторопел. Глаза его выражали полное недоумение. И самое удивительное, Животин выстоял. Он лишь слегка всколыхнулся и крепче схватился за свою папку.
Не теряя времени, я нанесла еще один удар. На этот раз — ногой в переносицу. Животин снова отшатнулся и снова удержался на ногах. Ах, как жаль, что у меня нет с собой пистолета. И тут я вспомнила фразу Животина о том, что он сам себе телохранитель. Вполне возможно, пистолет у него с собой. Быть может, в той самой папке…
Животин пришел в себя, и в следующий миг я согнулась пополам. Огромных размеров кулачище внедрился прямо мне в живот. Животин попытался схватить меня лапами. Я ловко извернулась и со всей дури укусила этого здоровяка за ухо. Как он заорал!
От боли Животин разжал свои тиски. Тут же моя нога ударила его снизу по челюсти. Удар, искры в глазах. Животин угодил кулаком мне под глаз. И в следующий миг, пока я пыталась прийти в себя, папка раскрылась. В руке Животина возник пистолет. Но я успела заметить в папке какие-то бумаги.
В отчаянии я прыгнула прямо на Животина, рукой выбивая из его рук пистолет, ногой нанося удар в пах, головой разбивая нос. Животин оторопел. Пока противник находился в состоянии замешательства, движениями запястий в противоположные стороны выбила из рук Животина папку. Та отлетела в сторону.
— Ах ты, сука! — заорал Животин и вновь бросился на меня.
Мне удалось, подпрыгнув в воздухе, задеть носком ботинка кадык противника. Затем метнулась к папке. Животин хотел остановить меня сзади, но «удар льва» помешал ему это сделать. Я схватила папку и бросилась наутек.
За моей спиной прогремел выстрел. Я инстинктивно дернулась в сторону и продолжила бегство. Выстрел следовал за выстрелом. Я завернула за угол. Потом за другой. Адские звуки гремели по пятам. Наконец мне удалось окончательно сбить Животина со следа. Я бежала, не чувствуя ног. Но все это представлялось неважным. Главное — папка теперь была у меня в руках!
