Глава 10
Наступили выходные. Солдатова срочно вызвали в командировку на два дня. Сотрудники милиции, охранявшие моих клиентов, собирались отдохнуть, а потому я решила вернуться к своим обязанностям.
Я поведала клиентам обо всем, что произошло, и мы решили не терять времени, а попробовать начать слежку за Животиным. Каким-то образом он меня все-таки вычислил. Что, впрочем, не представлялось мне удивительным, так как у такого человека, как он, наверняка имелись большие связи. Я не сомневалась, что именно Животин организовал покушение. Сергей позвонил перед отъездом и сообщил, что интересовавшая нас персона обзавелась целой свитой телохранителей. Видимо, это произошло после того случая, как я выкрала папку.
* * *
Слежку за Сергеем Александровичем Животиным мы начали на следующий день. Накануне я попросила Солдатова раздобыть для нас машину, которая не вызовет у Животина беспокойства, случись ему увидеть ее в зеркале заднего обзора. Солдатов все сделал на удивление быстро. Один звонок, и через полчаса бежевый «BMW» с тонированными стеклами остановился у подъезда дома моих клиентов. На всякий случай я спустилась к выходу вместе с Семененко. В этот момент на мой мобильный пришел звонок, оповещающий, что все готово. Когда Дмитрий Алексеевич открыл дверку машины, перед нами предстал ничем не примечательный мужчина в строгом костюме. Не произнося ни слова, он передал мне ключи, кивнул, пожелал удачи и зашагал прочь. Так что к утру мы находились в состоянии полной боевой готовности.
Должную подготовку провела и я. В ходе слежки мы могли оказаться в непосредственной близости от Животина, и он не должен был нас узнать. С этой целью мы с клиентами отправились ко мне домой, где находились всевозможные «маскарадные» принадлежности. На этот раз я решила, что нам следует переодеться порадикальнее. Реквизит для маскировки позаимствовала из культуры хиппи и панков. И я, и клиенты надели на голову парики из длинных темных прямых волос. Дмитрию Алексеевичу достались также густая борода, потертые джинсы и кожаная куртка, инкрустированная металлическими вставками. Сама я облачилась в длинный балахон с индейской атрибутикой. Для верности повесила себе на шею пацифик, а Дмитрию Алексеевичу — значок, символизирующий анархию. Лидия и вовсе нарядилась в сумасшедшие яркие цвета и разноцветный парик. Какую культуру может исповедовать человек подобной внешности, я судить не бралась.
— Выгляжу полным идиотом, — сообщил Семененко, посмотревшись в зеркало. — Если бы еще я был панком…
— Рок-н-ролл форэва, — молвила тетушка, увидев нас.
Ко всему прочему я захватила с собой «жучок» и приемник для него в виде плеера. «Жучок» по форме и размерам напоминал ноготь мизинца, отличался редкостной мощностью и высокой разрешающей способностью в плане фиксации звуков. В последнем качестве он почти ничем не уступал человеческому уху. Достаточно как бы невзначай обронить этот «жучок» рядом с тем местом, где должен состояться разговор, и — слушай на здоровье увлекательную радиопьесу о чужой личной жизни. А в плеер, помимо приемника, были вмонтированы фотоаппарат и диктофон, записывающий то, что передавал «жучок», оставляя при этом возможность прослушивания. Так что подготовилась к предстоящему действу я основательно.
За отправной пункт слежки мы взяли офис «Электроник-Бизнес-Интернейшнл». Животин работал там до шести, а потому мы припарковались напротив офиса злополучной компании ближе к вечеру. Без дела в машине нам пришлось провести два часа. Сергей Александрович на работе задержался.
Мне не раз в своей жизни приходилось «садиться на хвост», поэтому прекрасно представляю себе, как это делается. Я повернула ключ в замке зажигания в тот момент, когда Животин развернул свой вызывающе красный «Мерседес» вверх по проспекту Ленина. Держась на порядочном расстоянии, я повела машину следом.
Окажись на моем месте любой другой, Животин обязательно бы почувствовал наличие «хвоста». Все-таки телохранители, которых он нанял после известного случая, — профессионалы, иначе эту нишу никак не занять, и умение обнаружить «хвост» входит в их компетенцию. Но и я прекрасно представляла себе предмет, по которому сейчас выдерживала очередной экзамен, а потому вычислить меня было не так просто.
Вскоре выяснилось, что Животин направляется в сторону Сенного рынка. В сотне метров от базара располагается престижный ресторан для солидной публики под названием «Золотые крылья». Мне уже не раз случалось там обедать, и во время этого расследования тоже. Вот у входа в ресторан Животин и остановил машину. Уяснив, что Сергей Александрович в компании трех телохранителей собирается ужинать, я сказала клиентам:
— За ним. Только с охраной могут возникнуть проблемы. Видок у нас подходящий для Грушинского фестиваля, но никак не для посещения серьезных заведений. И еще. В этом ресторане расплачиваются валютой, так что необходимо заглянуть в обменный пункт.
Так мы и сделали. Затем нам предстоял диалог с цербером, сторожащим вход в ресторан, в котором я обычно появлялась в компании достопочтенных людей.
Охранник — огромный, страшный, с на редкость глупым выражением лица, увидев нас, хмыкнул.
— А вы куда? — спросил он.
— В ресторан, — ответила я невозмутимым тоном.
— У нас приличное заведение, а не кабак, — заметил охранник.
— Поэтому мы и собираемся отобедать именно здесь.
Охранник окинул нас скептическим взглядом.
— А у вас есть чем платить?
Дмитрий Алексеевич извлек из кармана куртки кошелек и продемонстрировал охраннику его содержимое. Зрелище охранника вдохновило.
— Фейс-контроль не проходите, — заявил он. — Необходима рекомендация от одного из постоянных посетителей нашего ресторана. — С этими словами, произнесенными так, словно он их тщательно вызубрил, охранник многозначительно поглядел на деньги в кошельке.
Дмитрий Алексеевич вынул десятидолларовую купюру и протянул ее вышибале.
— Рекомендации у меня нет, но вы можете пообщаться по поводу моей личности с одним из завсегдатаев вашего ресторана. — Дмитрий Алексеевич кивнул на лицо, изображенное на банкноте. — Он даст вам прекрасные рекомендации на невербальном уровне.
Охранник купюру принял. Выслушав Дмитрия Алексеевича, он почесал затылок.
— Базара твоего не понимаю, но юмор люблю. Идите. Только не вздумайте орать на весь ресторан.
— Будем вести себя интеллигентно, — пообещала я.
Охранник усмехнулся:
— Посмотрим. Интеллигентно! Ишь какими словами лечат!
Животин в ресторане организовал нечто вроде мини-банкета. Три стола были сдвинуты вместе и уставлены всевозможными яствами. По всей видимости, Сергея Александровича ждали, так как помимо телохранителей компанию ему составили другие люди, судя по всему также занимающие высокое положение в обществе, а потому, как и Животин, явившиеся в сопровождении охраны. Когда мы прошли в зал, хозяин банкета как раз наполнял бокалы шампанским. Был там и Зноев, но тогда я об этом не знала.
Я приготовила «жучок». Проходя мимо столов, за которыми пировали Животин и его друзья, я незаметно уронила «жучок» на пол. После этого уселась за соседний столик, лицом к компании Животина, вынула чудо-плеер и вставила в уши наушники. Дмитрий Алексеевич устроился напротив, спиной к Сергею Александровичу и его друзьям. Лидия разместилась сбоку. Теперь я могла слушать разговор, ведущийся в компании человека, виновного в многочисленных убийствах, и одновременно созерцать происходящее.
— До пяти метров длиной сомы могут быть, — услышала я слова сонно жестикулировавшего толстяка с красным лицом, вид которого выражал крайнюю степень довольства. — Тринадцатилетнего пацана такой свободно в воду утянет. Прикинь, Серега, если мы сейчас сома-убийцу едим?
— Иди к черту, Стас, — невнятно промямлил Животин, рот которого был набит битком. — Лучше прикинь, что мы едим не сома-убийцу, а убиенного сомом тринадцатилетнего пацана.
Люди, сидевшие за одним столом с Животиным, дружно захохотали.
Вот в таком духе была сыграна вся пьеса, транслировавшаяся в тот вечер. Выяснилось, что Животин и его друзья просто собрались в ресторане выпить и поговорить за жизнь. На всякий случай я несколько раз сфотографировала всю компанию Сергея Александровича.
К нам подбежал официант с меню. Наш наряд нарисовал на его лице гримасу отвращения с привкусом презрения.
— Что изволите заказать? — спросил официант, протягивая меню Дмитрию Алексеевичу.
Посовещавшись, мы выбрали шашлыки с красным вином, салат из креветок и плов по-татарски.
— Есть чем оплатить заказ? — осведомился официант.
Семененко зло раскрыл перед ним кошелек.
— Если мне не понравится твое обслуживание, — заявил он, — считай, ты здесь больше не работаешь.
Угроза подействовала на официанта самым положительным образом.
— Извините, пожалуйста, — жалобно, словно собака с лишаем на шее в дождливую погоду, пролепетал он.
— Тебе поступил заказ, — сухо отозвался Дмитрий Алексеевич. — А ты своими разговорами задерживаешь его выполнение. Это вторая желтая карточка.
— Понял! — испуганно кивнул официант и испарился, подобно джинну.
…Часа через три в компании Животина созрело решение расходиться. Салат с креветками к тому времени успел встать поперек горла.
И вот тут случилось неожиданное. Друзья Животина двинулись к выходу, сам же Сергей Александрович сказал одному из своих телохранителей:
— А ты, Зноев, задержись на пару секунд. У меня к тебе есть ответственное поручение. Вы, ребята, — Животин повернулся к остальным телохранителям, — подождите меня в сторонке.
Я вся обратилась в слух и нажала кнопку записи диктофона. Хорошо, что мы тщательно переоделись и загримировались. Если бы Зноев меня узнал… Ведь Животин специально натравил его на меня!
— Ты это, — начал Животин, когда остальные «гориллы» из его свиты застыли в напряженной позе в пяти метрах от стола, за которым происходило пиршество. — Ты отморозков навещал?
— Нет. У нас нестыковочки вышли. Организационный момент не складывался. Я сегодня собирался.
На всякий случай я истратила еще один кадр пленки.
— Ты что, хочешь нас всех под статью подвести? — Животин схватился за голову. — Мне, значит, Раевский тебя как надежного парня порекомендовал, а ты… — Животин махнул рукой. — Никому нельзя верить в наше время! Теперь-то организационный момент сложился?
— Сложился. Я же говорю, сегодня собирался.
— Сейчас! — поправил Животин. — Ситуация выходит из-под контроля! Чтобы вечером отзвонился и порадовал. Смекаешь, что к чему?
— Смекаю.
— Тогда — вперед! Можешь водочки выпить на дорожку. Бутылку вот с собой захвати.
Телохранитель кивнул и потянулся к бутылке.
— Пора уходить, — скомандовала я, нажимая на «stop» на диктофоне. — И как можно скорее. Расплатитесь по счету.
Семененко поманил пальцем официанта.
— Чаевых не будет, — предупредил он. — Наказан за хреновую работу. Радуйся, что все только этим ограничилось.
Официант возражать против наказания не стал. Покорно склонив голову, он наблюдал, как Дмитрий Алексеевич отсчитывает нужную сумму. Но во взгляде официанта чувствовалась лютая ненависть.
Зноев тем временем закончил пить водку, закусил и потопал к выходу. Я поднялась с места. Дмитрий Алексеевич и Лидия догадались, что слежка продолжается, и последовали моему примеру. Правда, они не знали, что я намерена перенести наблюдение на другой объект. Проходя мимо столика, где ужинала компания Животина, я сыграла небольшую сценку. Со стороны все выглядело так, словно я что-то уронила и принялась искать. Решила подобрать «жучок». Он еще сослужит верную службу!
* * *
Мы покинули ресторан как раз вовремя. Телохранитель Сергея Александровича не успел скрыться из виду. Бедняга приехал на машине Животина, и теперь ему, по всей вероятности, предстояло отправляться на встречу с отморозками пешком. Его одинокая фигура стремительно удалялась от ресторана в сторону автобусной остановки. Я обратилась к клиентам:
— Идите следом за мной и делайте то же, что и я. Лучше всего нам молчать.
— Разве мы не поедем за Животиным? — удивился Дмитрий Алексеевич.
— Мы пойдем пешком за Зноевым. Мне удалось узнать кое-что весьма любопытное. Сейчас нам более интересен этот человек.
И я пересказала клиентам разговор, состоявшийся между Животиным и телохранителем.
* * *
Зноев «хвоста» не заметил. Ни о чем не подозревая, он дождался автобуса номер девяносто, следующего в Трубный район. Мы забрались в автобус вслед за телохранителем. Минут через сорок пять сошли, не доехав три-четыре остановки до конечной. Теперь путь объекта лежал по мрачным безлюдным улочкам самого криминального в Тарасове района, мимо пятиэтажных «хрущевок», выросших повсюду, словно грибы после дождя. Наконец Зноев завел нас во дворик, своим видом не предвещавший ничего хорошего. У одного из подъездов слышались пьяные голоса. Вот туда бодигард Сергея Александровича и направился. Я остановилась. Клиенты тоже. Приближаться к подъезду было рискованно. Для начала неплохо бы разобраться, что к чему.
Зноев о чем-то посовещался с явно нетрезвой компанией, после чего они все вместе прошли в подъезд. У входа остался лишь один мужчина. С разделявшего нас расстояния я не могла разглядеть ни его внешности, ни возраста. Только кепку на голове и красный огонек тлеющей сигареты.
— Пойдемте, — сказала я клиентам, — попробуем вступить с ним в контакт. Только говорить буду я, а вы мне поддакивайте. Я сама пока понятия не имею, кто он, к какому типу людей относится и как себя с ним вести, но думаю, на месте сориентируюсь.
Дмитрий Алексеевич кивнул, и мы не спеша приблизились к незнакомцу.
Кепка оказалась клетчатой, а ее обладатель — небритым мужчиной неопределенного возраста. Судя по мешкам под глазами, передо мной был классический пример последствий алкоголизма.
Мы не дошли до подъезда нескольких метров, как мужчина затянул сиплым голосом:
— Ребятки, подайте на опохмелочку!
С этим типом людей я знакома. И как обращаться с ними, знаю. Один опыт с шинком «Достоевского» чего стоит! И если незнакомец знаком с той компанией, с которой скрылся в подъезде телохранитель Животина, у нас имелись все шансы к ней присоединиться. Стоило только предложить алкоголику выпить вместе. Но телохранитель Животина мог видеть нас в ресторане. Сменить наряд никакой возможности нет. Алкоголик догадается, что наша цель — вовсе не распитие спиртных напитков, и без боя нам из подъезда уже не вырваться. Приплюсовав ко всему, что исход боя обозначен огромным вопросительным знаком, я отважилась сыграть в открытую:
— Слушайте, мы купим вам много хорошей выпивки, если вы нам поможете, — сказала я.
Мышцы искаженного похмельными страданиями лица алкоголика напряглись.
— Как вам помочь?
— Мы следим за одним человеком. У нас свои дела и свои проблемы, в которые вас посвящать не стоит. Возможно, будет очень кстати, если вы изобразите перед этим человеком, что мы — ваши закадычные друзья.
Алкоголик почесал затылок. Он понимал, что его пытаются втянуть в рискованное предприятие, заставить поступить «не по понятиям». А «понятия» в Трубном районе Тарасова чтут. Но похмельные боли пересилили все соображения рассудка.
— А выпивки много будет?
— Много, мы вам еще денег дадим, — поддержал начатое мной соблазнение Дмитрий Алексеевич.
— Я согласен.
— Отлично! — улыбнулась я, мысленно довольно потирая ладони. — Только что сейчас рядом с вами у подъезда стояли люди. Вы их знаете?
— В одном подвале обитаем.
— Они скрылись в подъезде с таким огромным, мускулистым мужчиной. Вы знаете, кто это?
— Нет. Он к Пашке и Володьке приходит. Дела у них общие. Пашок и Володька этому мужику услуги какие-то оказывают, а он в благодарность наркоту им таскает. Так-то…
— А сейчас они куда пошли?
— Да в подвал. Куда же еще? Там помещение такое просторное, народ бухает, курит, колется… Кто как. Я лично бухаю.
— А мы можем сейчас туда спуститься?
— Можем, в принципе, — пожал плечами алкоголик. — Только давайте сперва водочки купим. А я как раз товарищам телегу протолкну, что вы — мои друзья, с которыми я как-то выпивал на проспекте и которые давно обещали меня навестить. Моими собутыльниками частенько становятся и такие, как вы, хиппи-панки, и студенты, и интеллигенты, разные, в общем, люди. Так что ничего удивительного. А если тот тип попробует что-то предъявить, убедим его, что произошло простое совпадение. Как вам?
— Соображаете. Где ближайший ларек?
Алкоголик словно ожил.
— За мной! — скомандовал он и бодро замаршировал в сторону выхода со двора.
* * *
— Давайте хоть познакомимся, — предложил алкоголик по дороге. — Я — Леха.
— Зовите нас Саша, Настя и Света, — назвала я первые пришедшие в голову имена.
— Сами-то запомните, что вы Саша, Настя и Света? — поинтересовался Леха, и я догадалась, что он совсем не глуп и все прекрасно понимает.
— Постараемся, — ответила я, полагая, что лукавить нет смысла: все равно Леха останется при своем мнении.
— Ну-ну, — усмехнулся Леха.
В ларьке несколько подвыпивших подростков приобретали портвейн, при этом пререкаясь с продавщицей, вместо запятых употребляя матерные слова. Как только мы вошли, внимание их целиком переключилось на нас.
— Ты чего такой волосатый? — спросил один из них у Семененко, чрезмерно растягивая гласные.
— Не твое дело, — ответила подростку я и повернулась к Лехе: — Выбирай.
— Слушай, я не с тобой разговариваю, а с ним, — не унимался подросток. — Ты чего такой волосатый?
— Иди к черту, — послала я мальчишку.
Тем временем Леха сделал выбор.
— Вот это неплохая водочка, — объявил он, указывая на фигурную бутылку, стоившую сто семьдесят три рубля.
«Губа не дура», — подумала я.
— Ты, лох педальный! — крикнул подросток и толкнул Дмитрия Алексеевича в грудь.
Это уже слишком! Я развернулась и опустила кулак подростку на нос. Мальчишка упал, из носа его хлынула кровь. Однако мгновение спустя он снова стоял на ногах и бросался на меня. Продавщица завизжала. Подростку на помощь поспешили до этого молча наблюдавшие за происходящим друзья. Пришлось их всех отправить в нокдаун. У кого пострадал глаз, у кого — ухо, а у кого — челюсть. Для этого я задействовала руки, ноги и голову. Голова, точнее, теменная ее часть, досталась подростку, с которым я вступила в схватку первым. Удар пришелся по поврежденному носу малолетки. Не повезло. Миновало всего несколько секунд, а ошеломленные подростки испуганно взирали на меня снизу.
— До свидания! — помахала им ручкой я.
Подростки повскакивали на ноги и, толкая друг друга, ринулись к выходу.
— Здорово! — сказала продавщица. — Где вы этому научились, девушка?
— Секрет, — широко улыбаясь, отвечала я.
— Эти хамы хотели уйти, не доплатив десять рублей. Кстати, часть суммы они все же оставили, а портвейн впопыхах забыли. Ну и поделом им, в следующий раз знать будут. Как же вас отблагодарить?
— А вы портвейн нам в качестве бонуса оставьте, — тут же отозвался Леха. — Десятку мы вам доплатим. И водку купим.
Продавщица рассмеялась.
— С удовольствием!
Так мы покинули ларек с пятью бутылками портвейна и бутылкой водки в пакете, который приобрели в том же магазинчике.
— А вы не так просты, как кажетесь, — шепнул мне Леха на ухо у выхода.
* * *
И вот мы снова у подъезда, где состоялось знакомство с Лехой.
— Спички зажгите, — посоветовал он. — Там темно. Я-то сориентируюсь, а вот вы точно споткнетесь.
— У нас нет спичек, — ответила я. — Не курим.
Леха порылся в кармане своих джинсов и извлек оттуда коробок.
— Держите.
Наш провожатый нырнул в подъезд. Я зажгла спичку и последовала за ним.
От меня ни на шаг не отставали Дмитрий Алексеевич и Лидия.
Мы спустились вниз по ступенькам. Осторожно ступая по сырому камню, добрались до просторного помещения, вызвавшего у меня ассоциацию со средневековыми подземельями. С потолка свисала стоваттная лампочка, чем-то напоминавшая мрачный диковинный цветок. Ее окружали клубы сизого дыма. В воздухе витал запах анаши. В подвале было полно народа. Люди сидели на разложенных на полу гнилых досках. Многие выпивали. «Вот так притон!» — поражаясь царившей вокруг мерзости, подумала я.
Зноев был здесь. Он также не чурался алкоголя, но в отличие от большинства обитателей притона пил хорошую водку. Я, сделав вид, что растерялась и не знаю, куда идти, прошагала, озираясь по сторонам, мимо телохранителя и вновь обронила «жучок». Телохранитель, чего я и опасалась, сразу нас узнал.
— Где-то я сегодня вас уже видел, — сказал он.
Я скорчила гримасу удивления.
— Да-а?
— Точно! — хлопнул себя по лбу Зноев. — В «Золотых крыльях». Я еще удивился — что это нефоры в приличном заведении делают.
— Так у нас деньжата нарисовались, вот мы и решили шикануть, — нашла, что ответить, я. — Серьезными людьми себя почувствовать.
— Серьезных людей из таких, как вы, все равно не получится, — заявил Зноев. — Что-то вы не вызываете у меня доверия.
— Да брось ты! — вступился за нас Леха. — Я с этими товарищами на Стойле выпивал, где неформалы тусуются. Прохожу мимо, смотрю: люди портвейн глотают. Ну я и попросил у них опохмелиться. А народ сердечный оказался, помог дураку. Я их к себе звал, адрес оставлял. Вот они и пришли.
— Хороший контраст, — ухмыльнулся Зноев. — Начало в «Золотых крыльях», продолжение — в бомжатнике без названия.
— Шиканули — и хватит. О своих тоже забывать нельзя.
— Даже если вы говорите правду, все равно мне вас не понять.
Телохранитель Животина задумался.
— А ты не в той шумной компании, что три стола сразу оккупировала, выпивал? — фамильярно задала я вопрос, который должен был усилить впечатление, что никакого отношения к телохранителю мы не имеем.
— Там, — мрачно молвил он и пробурчал про себя: — Что-то совсем нервы в последнее время сдают. Неформалы настораживать начали. Ну где же отморозки?
С этими словами телохранитель наполнил кружку водкой.
Леха отыскал три свободные доски, разложил их в одном из углов притона и предложил нам сесть. Я надела наушники, словно собралась послушать плеер, и убавила громкость почти до минимума, чтобы иметь возможность общаться.
— И мы выпьем, — сказал Леха и принялся открывать бутылку водки, купленную на деньги Семененко.
— Ты ее случайно не прямо из горлышка собрался пить? — осведомилась я.
— Прямо из горлышка и без закуски. Но если вам так тяжело и вы брезгуете, можете портвейн открыть. По бутылочке в ручки и…
Дальше Леха зашептал мне на ухо:
— Пить все равно придется! Для конспирации!
— Придется, — горько согласилась я и потянулась за портвейном.
Леха зашептал на ухо Дмитрию Алексеевичу:
— Присоединяйся! Для конспирации!
При этом Леха лукаво подмигнул.
Больно было смотреть на кислую мину Дмитрия Алексеевича при первом же глотке разбавленного спиртом тарасовского портвейна. Про Лидию и говорить нечего. Но еще больнее было делать довольный вид в то время, как горькое пойло обжигало горло мне самой. Однако иначе нельзя. Роль необходимо играть до конца.
Время тянулось ужасно медленно. В притоне ничего примечательного не происходило. Телохранитель Животина молчал и пил водку. И при этом время от времени приходилось прикладываться к бутылке нам. Со всех сторон на наши многострадальные уши обрушивался поток матерной ругани. И никакие наушники не могли меня от нее уберечь. Бутылки с портвейном опустели на треть, когда к нам присоединился старичок, синяки под глазами которого были четко очерчены и имели болезненный цвет.
— А, дядя Сережа! — воскликнул Леха. — Водочку будешь?
— Буду, — отрывисто кивнул дядя Сережа, вырвал из рук Лехи бутылку и надолго к ней присосался.
Облегчив бутылку, старик шумно выдохнул, вытер губы и жалобно спросил:
— А портвейнчик не подарите?
Получив желаемый презент, дядя Сережа скрылся в дальнем углу подвала.
В это время в притоне появились двое молодых людей в потрепанных кожаных куртках, коротко стриженные, с тупым маслянистым взглядом.
— Когда же мы наконец по-человечески заживем? — обратился тот из них, что казался повыше и покрепче, к тому, что пониже и похилее. — Надоели мне эти алкаши!
— Никогда, — последовал ответ. — Наркоманы — с одной стороны, конечно, создания более утонченные, чем алкаши, но с другой — такие же отбросы общества. А чтобы по-человечески зажить, человеком быть надо, с головой дружить. А твоя голова где? Проколол ты свою башку вместе с венами!
Но молодой человек, которому надоели алкаши, больше не слушал приятеля, и вряд ли его теперь интересовала человеческая жизнь. Внимание наркомана переключилось в другую сторону.
— Витек пришел, — молвил он. — Дозняк привез.
Услышав эти слова, другой наркоман отыскал взглядом Витька, которым, как мне стало ясно секундой позже, являлся телохранитель Сергея Александровича, и бросился к нему с распростертыми объятиями. «Витек» вежливо отстранился. Я нажала на диктофоне на «play».
— Привез? — голосом, дрожащим от нетерпения, задал вопрос наркоман.
— Привез.
С этими словами телохранитель Животина засунул руку в карман джинсов. Я сделала вид, что рассматриваю плеер, а сама тем временем зафиксировала момент передачи Зноевым наркоманам двух стеклянных ампул.
— Хороший? — озабоченно поинтересовался наркоман, мечтающий жить по-человечески.
«Витек» кивнул.
— Люди просили передать, не пожалеешь! Ну все, я пошел.
Сказав это, «Витек» встал на ноги, резко развернулся к выходу и зашагал прочь.
— Где баяны? — спросил высокий и плечистый наркоман.
— Здесь они, здесь, родимые! — сладостно улыбаясь, приговаривал его приятель, доставая из кармана рубашки одноразовые шприцы.
Я решила заснять момент, когда наркоманы будут впрыскивать себе в вены наркотик. Тем временем некоторые обитатели притона принялись укладываться спать. Только сейчас я заметила, что в одном из концов подвала имеется небольшая дверца, ведущая в некое помещение, откуда алкоголики и наркоманы выносили матрацы, которые правильнее было бы назвать кучей лохмотьев.
Наркоманы закатали рукава, надломили ампулы, откачали из них шприцами раствор и ввели иглы в вены. Кадр следовал за кадром.
— Где же приход? — озадаченно спросил тот, что пониже и пощуплее, несколько секунд спустя.
— А черт его знает, — задумчиво почесал затылок его приятель. — Может, героин левый попался?
— Если так, Витьку больше не жить! Пусть он хоть в тысячу раз здоровее меня!
В этот момент из дальнего угла подвала раздался истошный вопль дяди Сережи:
— Караул! Грабят! Милиция! Пацаны! Грабеж средь бела дня!
Дядя Сережа выскочил на середину подвала, прямо под круг света, образованный лампой. К груди он прижимал початую бутылку портвейна. Я подумала, что «белый день» давным-давно закончился.
— Помогите! Господи Иисусе! Люди добрые! Грабят! Маменька родная!
Далее на сцену выбежали два здоровенных пьяницы среднего возраста, с щеками, покрытыми густой черной щетиной.
— Не выкаблучивайся! Отдавай портвейн! — потребовал один из них, с косматыми бровями.
— Не отдам!
Леха поднялся на ноги.
— Отстаньте от него, — спокойно сказал он. — Я ему дал портвейн.
— Че-го? — спросил другой алкоголик, с красным лицом и уродливой родинкой на носу.
— Того! Отстаньте от него!
Внезапно под глаз Лехе вписался огромный волосатый кулак.
Не вмешаться я не могла. Мои ноги распрямились сами собой, будто пружины. И секунды не прошло, как пьяница уже лежал на полу, брюхом кверху, раскинув руки и ноги в разные стороны, со сломанной кистью. Он потирал ушибленный затылок. Разъяренный приятель поверженного алкоголика хотел было ринуться на меня, но тут же лег рядом со своим другом. Все обитатели притона ошарашенно смотрели на меня.
В этот момент все услышали сдавленный крик одного из тех двух наркоманов, которым Зноев вручил наркотики, а именно того, что похилее. В моих наушниках этот крик отдался тысячекратным эхом:
— Черт, черт!
Я обернулась и увидела, что наркоман медленно оседает на пол, схватившись за сердце. И едва успела зафиксировать этот момент на пленку.
— О боже! — закричал наркоман повыше и поздоровее и тоже приложил ладонь к сердцу.
Мгновение спустя оба наркомана скорчились на полу. Обитатели притона притихли. К наркоманам подобрался один из бомжей, взял в ладонь запястье сначала одного, потом другого и констатировал:
— К богу пацаны отправились. Или к сатане. Передоза!
Фотоаппарат заснял все, что положено. Я выключила записывающее устройство диктофона. На всякий случай сама пощупала пульс наркоманов и удостоверилась, что житие их на грешной земле окончено. Доказательств вины Животина у нас в руках оказалось предостаточно. Теперь можно надолго отправить незадачливого бизнесмена за решетку. Больше в притоне нам делать было нечего. Правда, я чувствовала: остается невыясненным что-то еще.
«Отбросы общества» между тем сгрудились вокруг мертвых наркоманов. Пьяницы, которых мне пришлось слегка побить, сидели на полу и стонали. Я обратилась к Лехе:
— Кажется, пора уходить.
— Давайте я вас провожу. А то мало ли что.
Мы побрели к выходу.
— Что, трупаков, волосатые, испугались? — хрипло заорал вслед кто-то.
Мы не стали оборачиваться.
