Книга: Клеймо роскоши
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

Утром вместо традиционного истязания своего тела, которое у меня называлось «легкой утренней зарядкой», я подняла с постели ювелира и изложила свои планы относительно сетевого администратора. Первой реакцией клиента на мое предложение был поток возмущений, колкостей, перемешанных с матом. Ему не нравилось решительно все: сам план и то, что я подняла его в шесть утра. Потехин, по его мнению, был невиновен.
— Ну, у вас что, от этого убудет? — спросила я Павлова с нажимом.
— А если он аквариум побьет? — хмурясь, буркнул ювелир в ответ.
— Все будет путем, обещаю, — заверила я.
Олег Потехин сладко спал в своем кабинете. Судя по данным, выведенным на экран монитора, он всю ночь возился с видеосервером. Но кто знает, хотел ли он ликвидировать лазейки в системе или, наоборот, готовил новый сбой? Я остановилась перед диванчиком, посмотрела с умилением на растрепанного, обросшего черной щетиной администратора, представляя, насколько велико будет его удивление, когда он проснется. Потом достала из кармана баллончик с усыпляющим газом, пшикнула спящему под нос.
Очнулся администратор висящим вниз головой над бассейном с акулой. Если бы не пластырь, которым ему залепили рот, чудовищный вопль Олега перебудил бы всех в доме. А так он только покраснел, как рак, и надулся. Мне даже показалось, что еще чуть-чуть — и у парня голова взорвется от напряжения. Стоявший рядом со мной мрачный ювелир без энтузиазма поинтересовался, что я намерена делать дальше. Крутившийся, как червяк, связанный администратор перестал мычать и замер, прислушиваясь.
— Все просто, — улыбнулась я, — сейчас мы зададим Олежке пару вопросов. Если он нам не ответит, то опустим его в бассейн, и ваша малышка чудесно пообедает свежайшим мясом.
У администратора кожа из пунцовой в одну секунду превратилась в пергаментно-белую. На лице проступила ненормальная желтизна, а глаза почти вылезли из орбит. Я посмотрела на него и проникновенным голосом поинтересовалась:
— Будешь общаться или предпочитаешь освежиться?
Сказать Олег не мог, но отчаянно замычал, раздувая щеки. Пот градом катился по его физиономии.
— Похоже, он хочет поговорить, — предположила я. Дотянувшись, я сорвала с лица администратора пластырь, — давай, удиви нас!
Олег шумно выдохнул, застонал, всхлипнул, посмотрел на нас со страданием во взгляде. Его тело била дрожь. Даже губы дрожали. А внизу под ним в воде нарезала круги акула. Животное здорово разнервничалось от всей этой катавасии. Будь такая возможность, она бы с радостью уплыла от нас подальше.
— В-вы, что хотите, ч-что я сд-делать! — жалобно проблеял администратор. — Отпустите мме-меня.
— Те-тебя не отпустим, — передразнила я, — рассказывай, на кого работаешь! Говори, тварь, или пойдешь на корм акуле!
— Я-я ни при чем! Я ничего не делал! — завопил объятый ужасом Потехин.
— Говори, ты осуществил все покушения, ты протащил сюда собаку? Отвечай, кто тебя нанял — считаю до трех. — И тут же начала отсчет: — Один, два…
— Не надо, я ничего не делал! — рыдал администратор, извиваясь на веревке.
— Один, — закончила я, — последний шанс — ты подбросил змею жене Викентия Ивановича?
— Не-е-ет! — заорал администратор.
Павлов, услышав про жену, аж подался вперед:
— Так ты, сука, хотел убить мою жену?!
Я уловила боковым зрением какое-то движение в коридоре, дернулась, перекрывая дорогу ювелиру, но тот оказался проворнее. Прыгнув к лебедке, он снял ее с фиксатора. Трос свободно побежал с вращающегося барабана, и администратор с истошным воплем рухнул в бассейн. Испуганная акула шарахнулась от незваного гостя, стукнулась о прозрачную стенку бассейна и поплыла вдоль нее. Ее очень удивила столь странная пучеглазая рыба, которая даже под водой орала и материлась, обильно пуская пузыри. Я схватилась за маховик, стала быстро крутить его в обратную сторону, накручивая трос на барабан.
— Оставьте его там, пусть сдохнет! — потребовал взбешенный ювелир. — Я его все равно убью за Татьяну.
— Давайте не будем пороть горячку, — предложила я, со всей силы давя на рукоятку маховика лебедки, — мы должны все выяснить. Он же был не один. Если это он вообще.
Наконец голова администратора показалась над водой. Кашляя и хрипя, он дикими глазами посмотрел на нас.
— Ты был вот на столько от того, чтобы превратиться в рыбий корм, — сообщила я ему, показывая расстояние на пальцах. — В следующий раз я уже не стану тебя вытаскивать, оставлю там. Посмотри, как акула возбудилась. Для нее такая туша, как ты, просто праздник.
— Я ничего не делал! — хрипло проорал администратор и снова закашлялся, мотая головой.
— Тогда прощай, — пожала я плечами и протянула руку к лебедке.
— Нет, нет, подождите, — заверещал он, — я все, все скажу. Ч-что в-вы хо-хотите знать?
— На кого ты работаешь, кто приказал тебе делать сбои в работе видеонаблюдения? — сурово спросила я.
— Рамазанов, да, это был Рамазанов! — выпалил администратор после секундных колебаний, — он, он меня заставил! Он угрожал мне! Я ничего не мог сделать!
— Ты, сука, чем же он тебе угрожал? — проревел Павлов, вцепившись в бортик бассейна.
— Он узнал, что я приворовываю деньги, которые выделялись на Интернет и систему, — признался со страдальческим видом Олег. — Там денег-то было ерунда. Он пригрозил, что уволит меня из безопасности. Потом говорит: сделай для меня небольшую услугу. Наврал, что у него есть фирма, которая занимается видеонаблюдением. Сказал, чтоб я организовал сбой в системе, а он будто бы пойдет к вам и предложит поменять устаревшее оборудование. С фирмы ему будет откат, и он поделится им со мной. Только все было лажей. Потом покушение, и я понял, что крупно попал. Он велел мне не дергаться и делать все, что он говорит. Я не знал, как быть. Рустаму ничего не стоит убрать любого. Меня бы потом даже и не нашли.
— То есть ты просто организовал пару сбоев, и все? — спросила я сухо.
— Да, правда, я больше ничего не делал, — со слезами в голосе прохныкал Олег.
— Что Рамазанов вообще говорил? Зачем он делал все это? Я про покушения.
— Да он со мной не откровенничал, я не знаю, — растерянно произнес Олег, затем сморщился и чихнул от воды, попавшей в нос, которая обильными ручьями стекала с его одежды.
— Врешь, падла, — зашипел взбешенный ювелир, — топи его!
— Да, видно, придется, — согласилась я, протягивая руку к лебедке.
— Нет, не надо, пожалуйста! — заголосил администратор, извиваясь на веревке. — Я же все вам сказал! Пожалуйста!
Я отпустила фиксатор, но не дала жертве рухнуть в бассейн. На подлете Олега к воде вставила фиксатор на место, заклинив механизм лебедки, и парень повис головой в сантиметре от воды. Проплывавшая мимо акула задела его плавником по лицу, вызвав новый взрыв эмоций.
— Заткнись, — строго сказала я, обеими руками удерживая маховик лебедки от проворачивания. — У тебя последний шанс признаться во всем.
— Я, я уже все сказал, — всхлипнул Олег и заскулил от ужаса. — Умоляю, не надо меня в воду!
Акула, заинтригованная висящим над водой человеком, проплыла мимо еще раз, закладывая поворот.
— Нет, нет, уберите ее от меня! — завопил Олег, задирая голову, чтоб видеть, где находится хищница. Он, несомненно, смотрел «Челюсти» и помнил, как главная героиня — огромная акула с людоедскими наклонностями — расправлялась со своими жертвами. Не знал он лишь одного: что перед этим спектаклем мы до отвала накормили акулу. К тому же у него на теле не было ран. Да и акула была не из агрессивных.
— Прощай, урод, — бросила я. Олег завизжал. В таком состоянии люди обычно признавались во всем. Я повернулась к Павлову и сказала: — Похоже, больше от него ничего не добиться.
— Тогда киньте его в бассейн, — потребовал ювелир.
— Думаю, не стоит, — улыбнулась я, — кликните своих обормотов, пусть снимут его и посадят в подвал. Дождемся приезда Рамазанова и устроим им очную ставку. Потом всех кучей сдадим куда следует.
— Связываться в этой ситуации с милицией мне несколько неудобно, я ведь сам не ангел, — напомнил ювелир, — так что придется их все равно убирать.
— У вас что, есть опыт в этих делах? — спросила я, чувствуя на душе легкое беспокойство.
К моему облегчению, Павлов тут же признался, что никогда никого не убивал и его люди тоже. Это обнадеживало. Потом он с надеждой посмотрел на меня:
— Но у вас-то опыт имеется. Не думаю, что в КГБ особо деликатничали с врагами. Подумайте, я хорошо заплачу. А они вообще не люди. Представьте, хотели убить мою жену. Она вообще ни в чем не виновата.
— Если вы ищете палача, то обратились не по адресу, — холодно ответила я. — И дело не в деньгах, а в принципе. Я обещаю решить вашу проблему, но бескровно.
— Не понимаю как. Я в очень щекотливом положении, — пробормотал ювелир, косясь на висевшего вниз головой администратора. Тот напряженно вслушивался в разговор, ожидая решения своей участи.
— Если я говорю, то, значит, сделаю, — уверенно ответила я, — зовите охранников.
Поразмыслив, ювелир кивнул и по телефону вызвал двоих дюжих парней из службы безопасности. Они сняли администратора с веревки, подняли, поволокли из комнаты, точно тряпичную куклу. Олег даже не сопротивлялся. Мы с Павловым вышли на задний дворик.
— Что дальше, конкурентов теперь ведь не надо проверять? — спросил он.
Я, щурясь от яркого солнца, посмотрела на фонтан, от струй которого веяло влажной прохладой:
— Отчего же не надо. Не факт, что Рамазанов действовал сам по себе. Мотивы до сих пор не ясны. Убив вас и вашу жену, он все равно бы не захватил ваш бизнес. Наоборот, предприятие, скорее всего, просто обанкротилось бы, а он сам потерял бы хорошую работу. Какая ему выгода так поступать? Все имеет смысл, если Рамазанова наняли конкуренты. Либо есть другая причина, которую мы до сих пор еще не выяснили. Помните, за нашим джипом гнались какие-то ублюдки? Если бы тогда действительно везли партию камней, то, перехватив ее, грабители реализовывали бы добычу опять же через ваших конкурентов. Им бы просто некуда было деваться. Круг людей, занимающихся камнями, ограничен. Для чужаков бизнес закрыт. Поэтому опять возвращаемся к конкурентам. Главное, чтоб Рамазанов не знал, что мы взяли его человека. Следите за Олегом. Он не должен связаться с начальником вашей службы безопасности. Когда последний вернется, мы его возьмем и потолкуем по душам. Все не так уж сложно.
— Да, похоже, вы правы, — согласился Павлов. — Для проведения операции я выделю вам Василия и Пашку. Ребята крепкие и с головой. Я уже объяснил, что они должны будут изображать ваших телохранителей.
— Отлично, — вздохнула я. Мне хотелось надеяться, что охранники не состоят в сговоре с начальником службы безопасности. Неприятно будет получить в самый ответственный момент нож в спину.
Перед отъездом я проинструктировала Павлова, как нужно вести себя в мое отсутствие. Нескольких особо приближенных к Рамазанову охранников, вместе с начальником караула, мы заменили на охранников из ЧОПа, владельца которого я хорошо знала. Сам Павлов повел себя очень дисциплинированно, пообещал сидеть с женой дома и никуда не выходить. Все встречи он отменил. Я лично обошла весь дом, проверила сигнализацию, источники резервного питания и каждую камеру. Охранникам строжайше запретили входить в дом. Они должны были лишь контролировать периметр. В случае проблем я посоветовала Павлову звонить прямиком в милицию в следственное управление, следователю Земляному. Мне же он должен был отправить сигнал тревоги на КПК.
Около двенадцати я разодетая, в парике, гриме, в солнцезащитных очках ходила по ювелирным магазинам города в сопровождении мрачных, молчаливых мордоворотов. Люди вокруг удивленно косились на нашу троицу, гадали, перешептываясь — кто эта богато одетая мулатка с замашками царствующей особы, окруженная телохранителями? Один мальчонка признал во мне эстрадную диву Джанет Джексон, хотя мне казалось, что я больше похожа на Холли Берри, только губы намного крупнее да скулы шире. Продавцы от витрин бросались ко мне с радостными улыбками, глаза их сияли — они рады были мне услужить. С легким английским акцентом я интересовалась эксклюзивными вещами. Намекала, что не ограничена в средствах и сама занимаюсь ювелирным бизнесом, имею свой ювелирный салон в Портсмуте. Эта легенда — одна из заготовок КГБ, которую я использовала, будучи агентом спецслужб. Любая проверка сразу бы показала правдивость моих слов. Юзер взломал системы таможни, авиакомпании и других служб, чтоб внедрить в список пассажиров некую мифическую Линду Стентон, прилетевшую рейсом из Брайтона. В гостинице на вымышленное имя я сняла роскошный номер. Был также взят обратный билет. В Тарасове, по моему плану, Линда Стентон собиралась пробыть два дня. Это чтоб не затягивать операцию. В мастерской, которая, по сведениям Павлова, принадлежала Интеллигенту, я заказала серьги и брошь с желтыми бриллиантами, заплатила аванс в восемь тысяч долларов, оставила мастеру свой телефон.
Приходилось действовать предельно осторожно, чтоб меня не посчитали подозрительно навязчивой. Ни одним словом я не обмолвилась о желании купить что-то большее, чем просто украшения. Продавец должен был выйти на меня сам. Я ждала, но ничего не происходило. Наездившись по достопримечательностям Тарасова, мы втроем заглянули в ресторан «Русский стиль». Там я также не стала скупиться, вовсю сорила деньгами Павлова. Обильный обед с блюдами традиционной русской кухни. Мои телохранители мрачно наблюдали за моими выкрутасами, слушали восторги по поводу гречневой каши и щей, которые я расхваливала на все лады с дурацкой улыбкой на лице. В конце обеда к столику подошел администратор и поинтересовался, смогу ли я посетить их заведение завтра, так как для меня могут подготовить специальную развлекательную программу и яства, каких невозможно нигде более попробовать.
— О, не знаю, завтра мне улетать. Надо готовиться к отлету. Нет времени, — произнесла я с опечаленным видом. — Извините, мне так жаль, но вынуждена буду отказаться от вашего предложения. Рейс в пять часов вечера.
— Не волнуйтесь, мы все сможем так организовать, что вы успеете посетить нас и успеть на самолет, — горячо заверил меня администратор. — О посещении нашего ресторана вы будете рассказывать всем своим друзьям. Обещаю незабываемые впечатления!
Поломавшись, я согласилась. Вопрос, сколько стоят «незабываемые впечатления», заставил администратора натянуто улыбнуться. Скользкий тип. Он заявил, что для обеспеченного человека цена более чем приемлема. Пообещал скидку и вообще заливался соловьем. В конце потребовал полторы тысячи долларов авансом. Я, плюнув на все, сунула ему наличность, а взамен получила чек, который добавился к остальным — из ювелирных магазинов и мастерской. Общая сумма трат потрясала воображение. Павлова вечером ожидал небольшой шок. Он, верно, и не догадывался о моих способностях жить на широкую ногу.
Из ресторана я вышла опустошенная. Противник не предпринимал никаких действий, тогда как время, отведенное на операцию, подходило к концу. Оставался еще завтрашний день. Я решила, что проверю, как идет работа над моим заказом в мастерской, схожу в ресторан, а если и тогда ничего не произойдет, придется идти на решительные меры. Проберусь к Интеллигенту домой, допрошу его либо поставлю прослушку, хотя прослушивание разговоров — дело не быстрое и может оказаться напрасной тратой времени.
Василий галантно распахнул передо мной дверцу взятой напрокат машины. Я села, и мы поехали в гостиницу. Сзади пристроились бежевые «Жигули» четырнадцатой модели. Хвост. Моей радости не было предела.
— Оторваться? — басом поинтересовался Павел, поглядывая в зеркало заднего вида.
— Ни в коем случае, — ответила я с торжествующей улыбкой. — Пусть ведут нас до самой гостиницы. Сделаем вид, что мы ничего не заметили.
Высадив нас у главного входа в отель, Павел поехал ставить машину на стоянку. Мы с Василием поднялись в номер. Он изобразил, что проверяет комнаты на предмет «жучков», а я ходила рядом и восторгалась его работой. Но на самом деле это я проверяла номер. В открытой сумочке лежал детектор излучений. Сигнал с него выходил на горошину-наушник в моем ухе. Незаметно проводя сумкой вдоль мебели и предметов, я прислушивалась к сигналам детектора. В большинстве случаев имели место стандартные частоты бытовых приборов. Прослушка обнаружилась только в телефоне. Расслабившись, я плюхнулась на диван и приказала Василию идти в свой номер. Для «телохранителей» был забронирован двухместный номер по соседству. Заглушив прослушку генератором помех, я позвонила Павлову и осведомилась, как он там поживает. Ювелир ответил, что все нормально, и в свою очередь поинтересовался моими успехами. Я ответила коротко, что пока негусто, и попрощалась.
Примерно спустя час после моего возвращения в дом Павлова, когда я тупо пялилась на экран громко работавшего телевизора, зазвонил телефон с сим-картой, зарегистрированной на Линду Стентон. Ко мне мгновенно вернулся английский акцент.
— Меня зовут Карпушкин Игорь Анатольевич, — представился незнакомец шелестящим баритоном. — Мы с вами не знакомы, но я являюсь совладельцем мастерской, где вы сегодня заказали серьги и брошь.
— Что, какие-то проблемы? Вы не сможете выполнить заказ? — Мой голос наполнился тревогой и отчаянием.
— Нет, с заказом все нормально, — успокоил меня человек, назвавшийся Карпушкиным. — Дело не в этом. Вы интересовались эксклюзивными вещами, а я могу вам кое-что предложить. Конечно, это не телефонный разговор. Предлагаю встретиться в моем офисе на улице Машиностроительной, дом шесть, комната девятнадцать сегодня вечером.
— А где находится эта Машиностроительная? Я плохо знаю город, — прикинулась я.
— Комсомольский район, скажете любому таксисту — и он вас довезет, — жизнерадостно ответил собеседник.
— А! Меня предупреждали насчет этого района, — протянула я. — Он очень опасный. Давайте встретимся в другом месте, где-нибудь ближе к центру. Что вы скажете о ресторане «Русский стиль»?
На том конце возникла непродолжительная пауза.
— Ладно, я закажу столик, — нарушил молчание Карпушкин. — В восемнадцать ноль-ноль. Только приходите без охраны. Нам надо будет поговорить наедине, без лишних ушей. И поверьте, в ресторане вам ничто не угрожает — место людное. Кроме того, охрана в заведении отличная. Вас это устроит?
— Вполне, — ответила я.
Мы попрощались. Дело начало продвигаться. И опять звонил телефон. Я посмотрела на номер. Звонил ювелир. Я ответила, закрывшись в спальне:
— Да, Викентий Иванович, что, какие-то проблемы?
— Похоже, — вздохнул тот. — Я пытался связаться с Ухлиным, спросить, как прошла встреча, но ни он, ни Рамазанов, ни охранник, что был с ними, не отвечают. Наверное, все. Чего я боялся, то и случилось. Надо было сразу звонить Ухлину и предупредить его, что Рамазанов засланный казачок.
— Нет, не надо, — проворчала я недовольно. — Во-первых, Ухлин мог быть с ним заодно. Даже если нет, Рамазанов после вашего известия по его лицу сразу бы понял все. Во-вторых, я считаю, что Рамазанов охотится вовсе не за партией камней. Иначе бы зачем ему организовывать покушения на вас с женой?
— Будь по-вашему, — буркнул ювелир, — продолжу им звонить. Вдруг это просто проблемы со связью. Если дозвонюсь, то, не волнуйтесь, говорить ничего не стану. Только спрошу про сделку.
— Договорились, — ответила я, — появятся новости — звоните.
— Хорошо.
Сидя с отключенным сотовым на постели, я задумалась о полученных известиях. Противник опережал нас. До сих пор мне были неизвестны его цели. Только смутные догадки. Сегодняшняя встреча могла дать ответы на многие вопросы или же не дать. Шансы — пятьдесят на пятьдесят. Других серьезных конкурентов у Павлова не было.
Очнувшись от раздумий, я связалась с Юзером. Тот сообщил, что организовал прослушку телефона Интеллигента посредством компьютерной программы, аналога «Black box». Программа сигнализировала о сообщениях, входящих и исходящих звонках, а также переадресовывала их на номер моего сотового, не нарушая установившегося соединения. Он разговаривал, а я могла слушать, о чем он говорит. Чтоб воспользоваться результатом работы гения Юзера, мне оставалось лишь активировать программу со своего телефона. Хакер прислал инструкции, как это сделать. Я воспользовалась ими, и в памяти сотового возникли призрачные дубли сим-карт двух сотовых Интеллигента. И тут же мой телефон зазвонил. Оказалось, что это Карпушкин звонил в ресторан и заказывал столик на вечер. Ничего криминального в разговоре не прозвучало. Когда сотовый замолчал, я вновь связалась с Юзером. Он переслал мне распечатки наиболее интересных разговоров подозреваемого. Карпушкин в последнее время неоднократно звонил на один интересный номерок. Также с этого номера была куча звонков на его сотовый. Юзер пробил звонившего. Результат только подтвердил мои подозрения. Карпушкин тесно общался с Рамазановым, начальником службы безопасности моего клиента. По крайней мере, телефон был зарегистрирован на его паспорт. Карпушкина надо было просто брать и колоть. Для начала попробовать в ресторане. Здесь можно было применить химию, чтоб драгоценщик был более раскован и откровенен. Другой вариант — отсечь Карпушкина от охраны и поговорить с ним один на один. Старые добрые угрозы и запугивания порой творили чудеса. Я сомневалась, что по доброй воле конкурент Павлова покается во всех грехах, признается в заговоре с целью убийства, а также в попытке обокрасть коллегу по бизнесу.
Я готовилась к встрече от и до. Проверяла оружие, раз за разом изучала отлично знакомую местность вокруг ресторана, готовя себе пути отхода, которые потребовались бы при возникновении всяких неожиданностей.
В дверь осторожно постучались. На пороге комнаты стоял смурной Павлов. Губы тонко сжаты, почти незаметны, в глазах растерянность.
— Викентий Иванович, что, что-нибудь случилось? — спросила я, чувствуя неладное. Слишком уж серьезный был у него вид.
— Да, похоже на то, — буркнул он, забираясь в кресло. Я, не спрашивая, приготовила ему коктейль с мартини. Он кивком поблагодарил и, одним махом осушив бокал, произнес: — Произошло то, чего я боялся. Я потерял новую партию камней. В пришедшем на вокзал поезде нашли Рамазанова с Ухлиным. Ухлина отвезли в больницу. Он вроде еще дышит, только сильно избит, а Рустама убили прямо в купе. Забили вроде битой, как мне сказали. Наверное, оказал сопротивление, не хотел отдавать товар. Двоих охранников, что были с ними, нашли у железнодорожной насыпи в десяти километрах от Тарасова. — Ювелир поник головой. Его голос, казалось, терял силу. — Черт, не понимаю, почему же они Рамазанова-то убили! Если верить словам Олега, то это ведь он все организовал. Что ж они, своего главаря, что ли? Бессмысленно все как-то.
— Все просто, — ответила я на размышления клиента. — Сообщники решили не делиться награбленным и избавились от своего организатора, которому пришлось бы отстегивать большую часть.
И тут мне в голову пришла одна мысль, заставившая обостриться все чувства: подозрительность, иногда доходящую до паранойи, мнительность и привычку сомневаться во всем очевидном. Не все так просто или сложно, как кажется на первый взгляд. У простых задач могут быть сложные решения, а у сложных — простые, и важно правильно выбрать метод решения, — повторяли нам в Ворошиловке. Интуиция подсказывала, что в версии Павлова о случившемся в поезде что-то не так.
— Постойте, с Ухлиным разговаривали, — поинтересовалась я у задумчивого ювелира, — что он рассказал обо всем милиции? Он запомнил нападавших?
— Нет, он был без сознания, — покачал головой Павлов, — я разговаривал по телефону с главврачом, и он пообещал, что, как только Дима очнется, он мне позвонит. Надеюсь, он сможет опознать этих уродов. Просчитался я, так просчитался! Надо было закупать товар мелкими партиями, а я сразу все в одну решил взять, думал, так риск меньше. Знал бы раньше, что Рустам крыса… — Он с отчаянием махнул рукой и вздохнул: — Эх, да что там говорить. Попал по полной.
— Это еще не конец света, — заверила я спокойно, — мы постараемся вернуть ваши камни. Расскажите, что конкретно похитили, только точно и без утайки. Иначе не ждите их возвращения.
Глаза антиквара загорелись надеждой. Он посмотрел на меня, подался вперед и с жаром воскликнул, как человек, у которого осталась последняя надежда:
— Женя, если вы только это сделаете, если сможете все вернуть, я вас озолочу! Я серьезно. Вы не представляете, в каком я оказался положении. Как узнал от Олега про Рамазанова — сразу понял, что с товаром возникнут проблемы, но сделать-то было уже ничего нельзя. Их телефоны молчали. Послал своих людей навстречу. Те приехали и нашли их обоих, вот так. Подключил своих знакомых из милиции, да что толку. Боюсь, как бы это убийство теперь не ударило по мне и моему бизнесу. Расследование ведь будет серьезное.
— Что был за товар? — перебила я его, поглядывая на часы. — Времени у нас в обрез, поэтому давайте по-быстрому.
— Да, конечно, — затряс головой Павлов. — Они должны были забрать у поставщика партию рубинов. Двести двадцать четыре камня — четыреста восемьдесят карат. Поставщик проверенный, камни отличного качества. Стоимость — миллион двести тысяч долларов. Потом, три крупных камня — сапфир, изумруд и александрит, каждый килограмма по полтора. За них шестнадцать миллионов долларов. Два миллиона я уже заплатил авансом. Так что Ухлин вез с собой наличными примерно пятнадцать миллионов с копейками.
— Стоп, а вы что, сами не ездите с ними оценивать камни? Доверяете это Ухлину с Рамазановым? — удивилась я. — Они что, большие специалисты в этом деле?
— Фу, нет, — выдохнул убитый горем Павлов. — Неделю назад я оценивал крупные камни. Ездил на переговоры в Москву, потому что товар достаточно серьезный. Неделю мы торговались, и вот я согласился на предложенную цену. Ухлину оставалось их только забрать. По мелким рубинам мне присылали пробную партию и заверили, что остальной товар такого же качества. Сумма в принципе небольшая. В этом случае я позволил Ухлину самостоятельно провести сделку. У него квалификация достаточно высокая, можно довериться. Иначе бы я не поставил его директором моего холдинга. Он ведь тоже начинал с низов.
— Ладно, все ясно, — кивнула я, — с мелочью я разберусь, а вот крупные камни… Мне бы хоть какое-то описание, как они выглядели, чтоб быть уверенной на сто процентов. Были какие-то особые приметы?
— У меня есть их фотографии, — ювелир показал мне флешку, — все здесь. Файл называется «Волхвы». Я когда на них посмотрел, то у меня по какой-то причине возникли эти библейские ассоциации.
— Бывает. — Я выхватила у него флешку и вставила ее в порт своего ноутбука.
— Остальные файлы не открывайте, — торопливо предупредил ювелир, выглядывая из-под столешницы, держась за край стола и подтягиваясь на носочках.
— Я не любопытная, — бросила я спокойно, в то время как пальцы бегали по клавиатуре компьютера.
На жидкокристаллическом экране развернулись цветные фотографии отличного качества. Кристалл изумруда, напоминающий карандаш, торчал из куска матрицы — белой слюды. Он как бы рос из нее — зеленый стебель инопланетного растения толщиной с человеческую руку. Ровный, чуть с синевой цвет, приятный глазу. Трещины и какие-либо дефекты на поверхности кристалла не просматривались, но по форме основания я бы все равно смогла отличить этот от десятка других. На второй фотографии было нечто красно-зеленое, ощетинившееся лесом игл. Морской еж, да и только. В отличие от спокойного изумруда александрит выглядел довольно агрессивным. Я увеличила фотографию, насколько это было возможно, и увидела, что у кристалла отломано несколько игл. По этим сколам идентифицировать его — минутное дело. Сложнее обстояло дело с сапфиром. Просто сиреневая каменюка округлой формы. Ничего примечательного, только размер с голову ребенка.
— Да, камни приметные, если они мне попадутся, то непременно узнаю, — сказала я, возвращая Павлову флешку.
— Только найдите их, — жалостливо протянул Павлов.
— Найду, — пообещала я и перешла к более животрепещущим вопросам: — Викентий Иванович, возвращаясь к смерти вашего начальника службы безопасности, ответьте, кто опознал его тело, если Ухлин был без сознания, а охранники убиты? Что, один из тех, кого вы послали на поиски пропавших сотрудников?
— Ну да, — кивнул головой Павлов. — Они ж из нашей охраны, поэтому знали и Диму, и Рустама. Рустама, конечно, опознать было трудно, потому что лицевые кости оказались раздроблены от ударов биты. Лица практически нет. Узнали, кто это, только по документам в кармане.
— Не нравится мне все это, — пожаловалась я хмуро. Ювелир перехватил мой взгляд, на секунду задумался, а затем протянул понимающе:
— Думаете, Рамазанов инсценировал свою смерть и скрылся, прихватив с собой камни и деньги?
— Эта версия очень похожа на правду, — согласилась я, — мне бы только взглянуть на фотографии с места преступления, сделанные милицией, и я бы сказала точнее. Одно бесспорно — его забили битой не в поезде. Возможно, он уже был мертв, когда ему уродовали лицо.
— Почему вы думаете, что все было не в поезде? — удивленно спросил ювелир.
— Потому что в купе битой особенно не помашешь. Тесно слишком, — пояснила я. — Если лицо изуродовано до неузнаваемости, то имели место многократные вдавленные переломы черепа. Ваши люди сказали о бите, следовательно, они видели уже ранее следы биты, которые остаются на теле человека после удара. Их невозможно перепутать со следами от утюга, топора или молотка. Обух топора, например, оставляет следы в виде буквы «П». Утюг — линейные раны от ребра, в виде звезды от острого кончика или округлой формы со значительным размозжением мягких тканей от плоской боковой поверхности. Только последний вариант напоминает следы от бейсбольной биты, но и то отдаленно. Значит, бита. А чтоб битой дробить кости, взрослому мужчине нужен хороший замах. Не карлик же его убил, извините. — Я осеклась, почувствовав неловкость.
— Ничего, я не обиделся, продолжайте, — потребовал Павлов.
— План действий таков: сейчас, — я посмотрела на часы, — буквально где-то через сорок минут я отправляюсь на встречу с вашим «другом» Карпушкиным. Постараюсь вытянуть из него ваши камни. Если он был в связке с Рамазановым, то не устоит перед соблазном спихнуть мне краденое. Вот тогда мы и выясним — кто есть кто.
— Думаете, он так вам их и выложит, — с сомнением посмотрел на меня Павлов, — вы его не знаете. Это еще тот сукин сын. Взгляд рентген и хладнокровный, как лягушка.
— Я буду очень убедительной, и он не устоит перед моим очарованием, — пообещала я, выключая компьютер. — В общем, сейчас я гримируюсь, еду к нему, раскалываю, возвращаюсь с победой. Если не выгорит, буду поднимать старые связи в милиции, проверим, чей труп обнаружили в поезде, и уж от этого будем плясать. Ну это уже потом.
— Как у вас все просто, — мрачно заметил ювелир.
— А чего усложнять-то? — улыбнулась я. — Вы сидите дома и нос на улицу не показываете. Короче, действуйте строго по моим инструкциям, как мы с вами до этого условливались. Все будет нормально.
— Ладно, — протянул ювелир по-прежнему недоверчиво и с некоторым недовольством, — буду надеяться на вас. И помните, что я не поскуплюсь на премиальные, если вы вернетесь с товаром.
— Моя ставка обычно десять процентов от возвращенной собственности, — скромно проинформировала я, выкладывая из открытого чемодана принадлежности для гримирования, аппаратуру, платья и различные аксессуары, которые должны были превратить меня в богатую иностранку афроамериканского происхождения. Нельзя было допустить, чтоб столь опасный человек, как Карпушкин, увидел меня без грима. Неизвестно еще, что случится при нашей встрече, а мне ведь еще жить в этом городе.
Тишину нарушил громкий кашель. Павлов задохнулся от моих слов и с трудом приходил в себя.
— Евгения Максимовна, да вы что?! — хрипло прошептал он, выпучив на меня глаза. — Десять процентов, это ж почти два лимона зеленых! Помилосердствуйте, я же бизнесмен, а не Дед Мороз. Я не могу так швыряться деньгами. Назовите реальную сумму.
— Если я не верну вам эти камни, то вы вообще останетесь ни с чем, — напомнила я, затем, напевая себе под нос веселый мотивчик, спокойно стала намазывать клеем силиконовую накладку для нижней губы.
— Один процент — это очень хорошие деньги, — процедил ювелир сквозь зубы, пропустив мою фразу про самый негативный вариант развития событий.
— Пять, — вздохнула я и прилепила накладку на губу.
Ожесточенный спор по процентной ставке сопровождал весь процесс накладывания грима. В конце я нацепила парик с огромной копной черных, свитых в колечки волос и бросила:
— Черт с вами. Один процент так один процент. Превратили меня просто в какую-то чернокожую рабыню с юга, работающую за похлебку из говяжьих глаз.
— Что? Да это деликатесы вообще, — обиженно воскликнул ювелир, и уже с восторгом: — Евгения, вот это да. Да вас в этом гриме и мать родная бы не узнала. Как такое просто возможно. — С восклицаниями он бегал вокруг меня и заглядывал в лицо со всех сторон.
— Масса, вы смущаете свою рабыню, — хихикнула я и стыдливо прикрылась широкополой бежевой шляпой, украшенной золотой цепочкой, которая искрилась от россыпи мелких бриллиантов.
— А вы его не спугнете своим видом? — обеспокоенно спросил Павлов, прекратив улыбаться.
— Не думаю, — бросила я, подходя к большому зеркалу в массивной резной раме из черного дерева. — Другого выхода-то все равно нет. Единственная знакомая мне владелица ювелирного салона из Брайтона выглядит именно так. Отступать от образа я не могу. Сами же говорили, что Карпушкин опасный человек. Он десять раз меня уже проверил по всем каналам. — В зеркале отразилась очень симпатичная мулатка в бежевом костюме, широкополой шляпе, увешанная драгоценностями с ног до головы. Я повесила на плечо сумочку из дорогой кожи, повертелась, примерила к себе черную лакированную трость.
— А трость зачем? — не удержался от вопроса завороженный моим превращением Павлов.
Я нажала кнопку на ручке трости, и из маленького набалдашника на конце выскочила игла вмонтированного шприца со снотворным.
— А-а-а, — протянул ювелир и схватился за вибрировавший в кармане мобильник. — Да, слушаю. Какая машина с продуктами? Что за дядя Вася?
— Это за мной, — поспешно пояснила я, пока Павлов с испуга не приказал расстрелять подозрительный фургон.
— Вы поедете на встречу на машине, развозящей продукты? — искренне удивился Павлов.
— Так надо. За рулем мой знакомый — проверенный человек, — пояснила я.
Через полчаса меня уже ввозили на приспособлении для перевозки копченостей, накрытом черной пленкой, через черный ход отеля. Когда Денис подал мне знак, я выскочила из-под пленки, сунула помощнику обещанную тысячу и зашагала к ресторану, находившемуся на первом этаже отеля. Охранник, открывавший моему помощнику двери, остался курить у входа. Моего маневра он не заметил. Все прошло очень удачно.
— Если что, обращайся. Всегда готов помочь за умеренную плату! — крикнул вдогонку Денис. Он был шофером и возил в отель продукты, а я этим воспользовалась.
Через ресторан я прошла в просторный холл, там сунула удивленному портье сто долларов, прикурила от золотой зажигалки длинную тонкую сигарету в мундштуке и крикнула на английском, что отправляюсь на прогулку по городу. Он послушно кивнул, торопливо засовывая деньги во внутренний карман пиджака. Никаких вопросов у портье не возникло. Верно, думает, что у него время от времени разыгрываются приступы склероза и он забывает, как некоторые из постояльцев попадают в гостиницу. Главное, эти неизвестно откуда появившиеся постояльцы всегда хорошо платят. Проблем от них не бывает. Поэтому портье не особо доискивался, откуда они.
У парадного подъезда меня уже ждал заказанный белый лимузин. Я забралась на заднее сиденье, закинула ногу на ногу и крикнула шоферу, меняя голос на более низкий:
— Ресторан «Русский стиль», поезжай побыстрее!
За лимузином от тротуара отъехал синий «Ниссан». Значит, я не зря шифровалась. Гостиница находилась под наблюдением людей Карпушкина. «Ниссан» следовал за лимузином как приклеенный. Меня это не особо тревожило. Пусть едут, коли им так нравится. У ресторана я вышла и отпустила лимузин. С важным видом вошла через массивные двери внутрь. Назвалась обалдевшему администратору вымышленным именем, сказала, что у меня здесь встреча с господином Карпушкиным. Яркое освещение холла выгодно подчеркивало все мои ювелирные украшения. Камни мерцали, переливались, отбрасывали искры. Скользнув взглядом по зеркалам, по стенам холла, я оценила свой внешний вид, постаралась выглядеть еще более значительной, затянулась сигаретой и выпустила дым аккуратным облачком, как подобает благородной особе на светском рауте. Администратор сверился с записями, улыбнулся, предложив сопроводить меня до столика.
Я поблагодарила его на смеси русского и английского. Вместе мы прошли в большой зал ресторана, а из него в VIP-зал. В полумраке за столом сидел невысокий, крепкий круглолицый мужчина в простых серых брюках, белой рубашке с коротким рукавом. На щеках легкая небритость. Вьющиеся черные волосы зачесаны назад. Из-под расстегнутой на груди рубашки также виднелись черные волосы. Руки сплошь волосатые, точно у обезьяны. Улыбаясь одними уголками губ, Карпушкин с интересом посмотрел на меня сквозь очки в тонкой золотой оправе.
— Хай! — Я сделала ему ручкой от входа и, плавно покачивая бедрами, приблизилась к столику.
Он вскочил, поздоровался на чистом английском, галантно отодвинул для меня стул. Я села. Тут же подбежал официант и осведомился, не желаю ли я что-либо заказать помимо закусок, находящихся на столе. Я заказала вареное яйцо и бутылку минеральной воды. Официант принял заказ, не выказав никаких чувств.
— Извините, а вы не попробуете то, что я для вас заказал? — с разочарованием спросил Карпушкин. — Это традиционная русская кухня. Обещаю, вы будете в восторге.
— О, извините, я на диете. — Прикурив новую сигарету, я огляделась: — Отличное место. Все так по-русски. Бревна вон как мило смотрятся, как изба, да, верно?
— А водку попробуете? — улыбнулся Карпушкин, продемонстрировав запотевший хрустальный графин, который он достал из ведерка со льдом. — Быть в России и не попробовать водки — это просто…
— Ой, водка! — воскликнула я, изобразив на лице ужас. — Я ее пробовала. Нет, не могу такое пить. Очень крепкая.
— Медовухи? — показал Карпушкин на кувшин. — Древний рецепт. Очень необычное питье. Оно вовсе не крепкое.
— Ноу, нет, никакого спиртного, диета. Забыли? — сердито буркнула я.
— Ладно, ладно, не буду к вам больше приставать, Линда, — пообещал драгоценщик, налил себе водки в рюмку, выпил, закусив салатом с маринованными грибами. — Если не секрет, какими судьбами вас занесло в Тарасов?
— Нет, это не секрет, конечно, — ответила я. — У вас в России много всего красивого. Я же владею ювелирным салоном и вот решила заехать купить какие-нибудь хорошие, редкие вещи. В Москве мне посоветовали заехать к вам в город, встретиться здесь с одним человеком. А еще я походила по магазинам, заказала одному мастеру пару вещей. Действительно стоящие украшения найти непросто.
— А в Тарасове вы встречались с кем-то из мастеров, верно, я угадал? — улыбнулся Карпушкин. Несмотря на веселый вид, его карие глаза оставались серьезными, внимательно изучали мое лицо и фигуру. Вопрос прозвучал безобидно, но я почувствовала в нем скрытую угрозу.
— Да, я встречалась с одним мастером, но предпочла бы это не обсуждать, — отрезала я. — Меня связывают обещания. Это бизнес.
— Да, бизнес, — покачал головой Карпушкин, — Линда, у вас очень красивые серьги и браслет. Могу поклясться, что вы их купили у нас в Тарасове.
— Почему вы так думаете? — невинно поинтересовалась я, стянув с тарелки с фруктовой нарезкой дольку ананаса.
— У мастера, сделавшего эти серьги, особый стиль, — произнес Карпушкин со спокойной улыбкой. — Филигрань, золото, драгоценные камни, само сочетание, элементы орнамента — особенности изгиба «головочки» и «стенька». Спутать нельзя.
— Что ж, вы правы, это все, что я могу сказать, — как можно более равнодушно пожала я плечами, словно его догадка не имела никакого значения. На самом деле по спине у меня слегка потянуло холодком, а сердце защемило от нехороших предчувствий. Противник оказался слишком наблюдательным, знающим, все просчитывал наперед.
— Хорошо, тогда поговорим о нашем деле, — вздохнул драгоценщик, орудуя в тарелке с салатом. — Что вас, Линда, конкретно интересует? Какие вещи вы хотите купить?
— Что-то, чем можно поразить воображение, — ответила я, тщательно взвешивая каждое слово, — предпочитаю цветные камни. Можно даже неограненные. У меня есть мастера, которые в точности выполнят мой заказ. Мастера высочайшего класса. Главное — получить хороший исходный материал, сырье.
— Это противозаконно. Пять лет минимум, читайте наш УК, — сообщил Карпушкин, заговорщицки подмигивая. — Вы не вывезете необработанные камни через границу. Вас арестуют, а потом доберутся до меня. Что-то мне не хочется в тюрьму.
— Вывезти камни не проблема, — фыркнула я. — У меня друг в посольстве. Он вывезет все с дипломатической почтой. Подобную операцию я проделывала не один раз.
— Убедили, — согласился он. — Какими средствами вы располагаете? Я ничего не обещаю, но постараюсь вам посодействовать, только ответьте, сколько готовы выложить за первоклассный товар?
— Любую сумму, все зависит от товара, — ответила я без эмоций. — За хороший камень можно заплатить.
— Что скажете о двадцати миллионах долларов? — осклабился Карпушкин. — Как, потянете?
— Скажу опять, что не имею проблем с деньгами. — Мой тон сделался ледяным. — Вы легко можете проверить мою кредитоспособность через банк. С вашей стороны я жду информацию по предлагаемому товару. Потом я подумаю, посоветуюсь со специалистами и дам свой ответ. Если товар стоящий, за него можно заплатить и двадцать миллионов.
— Линда, скажите честно, вам не страшно совершать подобные сделки здесь, в России, славящейся своим криминалитетом и коррупцией? — Улыбка Карпушкина стала напоминать волчий оскал. — Вы не думали, что я могу вас банально кинуть? Вас могут даже похитить, а потом вымогать с родственников деньги.
Я от души рассмеялась.
— О-о-о, ну, вы меня развеселили. Знаете, какие я сделки проворачивала с колумбийцами? Вам и не снилось. Огромные, чистой воды изумруды, изумительного ярко-зеленого цвета с голубым оттенком. Они стоили миллионы долларов, а колумбийцы, как вы знаете, не самые добродушные люди на земле. Посреднику с их стороны на моих глазах перерезали горло, а язык высунули снизу. Это, как сказать по-русски, — сделали колумбийский галстук. И что, я сейчас выгляжу испуганной?
— Да нет, не выглядите, — равнодушно бросил драгоценщик, посмотрел в сторону, шаря глазами по столу. — Да, ваши истории аппетита не прибавляют, но я съем, пожалуй, вот этого лобстера. — Он потянулся за украшенным зеленью ракообразным. Движения спокойные, даже ленивые. В этот момент Карпушкин напомнил мне хитрого кота.
Заполняя возникшую паузу, я продолжила:
— Кстати, Игорь Анатольевич, еще одна причина, почему я не боюсь иметь с вами дело, — это то, что у меня имеются очень влиятельные друзья в России, и в Госдуме, и в Генеральной прокуратуре, про дипломатов я уже упоминала. Потому просто не рекомендую меня кидать.
Сказка про Генеральную прокуратуру и политиков не произвела на Карпушкина никакого впечатления. Спокойный, словно танк, он потрошил своего лобстера и, усмехаясь, поглядывал на меня.
— Так что насчет товара? — сухо спросила я. — Или мне уйти?
— Нет, зачем же уходить, у нас такая приятная беседа, — промычал в ответ повеселевший Карпушкин. Бросив клешню лобстера на тарелку, он вытер руки салфеткой, промокнул губы, после вынул из нагрудного кармана флешку и протянул мне: — Здесь как бы каталог моего товара. Посмотрите.
Я подсоединила флешку к своему карманному компьютеру, открыла находившийся там файл и принялась листать фотографии драгоценных камней. В широком ассортименте на них были представлены алмазы разных цветов и величины, готовые бриллианты. Более других привлекали внимание желтые и черные бриллианты. Я поинтересовалась их происхождением.
— Черные — из ЮАР, желтые — наши, — коротко ответил Карпушкин.
Вслед за бриллиантами пошли рубины. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и листала дальше. И вот они, фотографии трех «волхвов», как нарек камни Павлов. Я внимательно пригляделась, увеличила изображение. Сомнений не было.
— Что-нибудь подобрали? — ехидно осведомился Карпушкин.
— Последние три камня, приобрести их для меня будет интересно. — Я показала ему фотографию александрита. — У этого кристалла безупречная структура, судя по изображению, однако одних фотографий мало. Мне надо увидеть камни воочию. Так я не могу дать им точной оценки.
— Только скажите когда, и вы их увидите, — улыбнулся мой собеседник.
— Завтра в одиннадцать привезите их мне в гостиницу. Я приглашу на это время эксперта. Там и посмотрим.
— А я случайно не знаю вашего эксперта? — без улыбки спросил Карпушкин, сделав ударение на последнее слово.
— Не имею ни малейшего понятия, — пожала я плечами. — Но обещаю вас познакомить.
В зал вошел официант с подносом, на котором стоял десерт — что-то невообразимое в высоком бокале. Я вынула флешку и вернула ее владельцу. Официант поставил передо мной бокал, а Карпушкин посоветовал:
— Съешьте хоть десерт, Линда. Гарантирую, вы нигде такого больше не попробуете.
Я заглянула в бокал, размышляя, что такого необычного может быть во фруктовом месиве, как вдруг почувствовала опасность и подняла глаза. Карпушкин недобро улыбался. В его глазах я прочла приговор. Прошли какие-то доли секунды. Слишком поздно я поняла, откуда мне грозит опасность. Невысокий, рыжий, лысоватый официант с мутно-голубыми глазами суетился рядом, складывал на поднос грязную посуду, чтоб унести, и, вдруг позабыв о своих обязанностях, прямо через полотенце, прикрывавшее ему руку, вонзил мне в шею иглу. Я среагировала мгновенно. Схватила его руку, выдернула из шеи иглу, из которой струйкой мне в лицо ударила непонятная жидкость. Яд это или снотворное, было неизвестно, но факт в том, что мне этот урод успел впрыснуть часть содержимого шприца. Перехватив вторую руку убийцы, я одним усилием вздернула ее вверх ладонью наружу, ломая негодяю пальцы. Официант хрипло закричал. Я врезала ему коленом между ног, вывернула из второй руки шприц и, вонзив иглу в сонную артерию, влила рыжему остатки дряни, что там была. В дополнение врезала коленом в лицо. От удара убийца перекувыркнулся через стол. Ногой я подкинула трость, приготовилась поразить Карпушкина, но того за столом уже не было. Мир в моих глазах колыхнулся. Пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Тут я увидела Карпушкина. Драгоценщик бежал к выходу. Стиснув зубы, превозмогая овладевшую телом слабость, я с рычанием рванулась за ним. Из-за занавеса мне навстречу выступили двое крепких парней в отутюженных костюмчиках. Меня повело в сторону. Удар первого из нападавших прошел мимо. Я воткнула ему в зад иглу, выскочившую из трости, нажала на кнопку, впрыскивая снотворное. Спереди на меня налетел второй. Я отпрянула, получила удар под дых, но успела сгруппироваться. Противники вновь наступали. Я видела их сквозь мутную пелену, опустившуюся на глаза. Тот, который получил дозу снотворного, зашатался и упал. Я точно сквозь вязкую массу прыгнула ко второму. Руки и ноги не слушались. С трудом мне удалось уклониться от удара справа. Коротким резким ударом я переломила противнику ключицу, ударила предплечьем в горло, а потом сзади по шее. Отпихнув от себя безвольное тело, шагнула в общий зал ресторана. Надо было позвать на помощь. Это бы отпугнуло остальных нападавших, потом вызвать врачей. Может, они успели бы спасти меня от штуки, бродившей по моей кровеносной системе.
Свет цветных прожекторов от сцены ударил мне в глаза. Пошатываясь, я пошла по проходу. Язык и губы словно одеревенели. Я не могла вымолвить ни слова. По бокам в полумраке мне мерещились враги, кравшиеся ко мне со всех сторон. Люди за столиками стыдливо отворачивались и негромко переговаривались, думая, что странная дамочка, которая еле держалась на ногах, набралась по самые брови либо алкоголя, либо наркотиков. Помощи от них можно было не ждать. Я шагала. Каждый шаг стоил мне титанических усилий. Тело переставало слушаться.
— Вам плохо? — подскочил ко мне разнервничавшийся администратор. Я грубо отшвырнула его и вышла на улицу. От свежего воздуха мое состояние лишь усугубилось. На ступеньках главного входа ресторана стоял Карпушкин, а рядом с ним высокий лысый парень с каменным лицом, одетый в спортивную форму: трико, майку, олимпийку, распахнутую на груди. Тут же неподалеку по ступенькам поднималась парочка — парень и девушка, за ними пожилой мужчина в строгом костюме. Простые посетители. Я посмотрела на них, потом на Карпушкина. Драгоценщик расплылся в улыбке и воскликнул в притворном ужасе:
— Дорогая, ты же обещала мне больше не пить! Как ты можешь? Ты же на ногах не стоишь.
Я хотела ответить ему, чтоб пошел подальше, но только промычала вместо этого и пошатнулась. Лысый шагнул мне навстречу и подхватил на руки. Попытка сопротивления была пресечена жестким болевым приемом. Лысый оказался профессионалом. Высвободив ногу, я изловчилась и врезала ему в пах. Нападавший заревел раненым медведем. Тут же свет в моих глазах померк…
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10