Глава 8
При моем приближении Татьяна проснулась. Сев, она зевнула, потерла глаза, соображая, что к чему. Я подошла, поздоровалась и опустилась на соседний шезлонг.
— Надеюсь, я вам не помешаю?
— Нет, нисколько, я даже рада, что вы пришли и разбудили меня. Загорала и уснула. Представляете — смех, да и только. Лучше б в солярий пошла. С четырех часов тут прохлаждаюсь. Ночь на дворе, а я все лежу. Вот так вечером загорать. Только в сон клонит. — Схватив зеркало, девушка посмотрела на свое лицо, оглядела загорелое тело, тяжело вздохнула, неудовлетворенная результатом. Затем подняла слетевшую с нее книжку, полистала, отыскивая место, где закончила чтение.
— А я вот решила искупаться, — проговорила я, стаскивая с себя спортивную майку, — позагорать не успела, так хоть поплаваю.
— Знаете, я давно хотела с вами переговорить о покушении на моего мужа, — призналась Татьяна. Сделав в книжке закладку, она отложила ее в сторону, и я получила возможность прочитать название. К моему удивлению, это был не женский роман. На обложке красовалась буйная тропическая растительность, а название говорило само за себя: «Редкие экзотические растения мира» из серии «Ботанический сад». Откинув назад белокурые локоны, Татьяна надела верхнюю часть купальника, а потом развернулась ко мне и с серьезным видом продолжила: — Вы вот, наверное, смотрите на меня и думаете, что я вышла за Вика из-за денег? А теперь решила его убить, чтобы забрать все. Но это не так. Я не должна оправдываться, но все равно скажу. Я искренне люблю его. Вы мне не верите?
Я выдержала ее внимательный, полный тревоги взгляд и спокойно ответила:
— Почему не верю — верю. Всякое бывает.
— Понимаете, Евгения, он вытащил меня буквально с того света, — с жаром заговорила Татьяна. — До встречи с Виком я жила, как в аду. От прошлого мужа я еле вырвалась живой. Знаете, где меня нашел Вик? Он нашел меня в психушке. — Она запнулась. — Ой, только не говорите мужу, что я проговорилась! Об этом никто не должен был знать. Он будет ругаться. Не подумайте, что я сумасшедшая, просто были проблемы в личной жизни. Мне не хотелось жить. В один из дней было так плохо, что мне показалось лучшим выходом самоубийство. Веревка оборвалась. Родители испугались и запихнули меня в дурдом, потому что не знали, что еще делать.
— Можете не волноваться, мне все давно известно, — успокоила я жену клиента.
Татьяна, изумленная моими словами, спросила охрипшим голосом:
— Что? Откуда? Вам Вик сказал?
— Нет, не Викентий Иванович, — я отрицательно покачала головой, — просто у меня такая работа — все знать.
— Ну, тогда вы, наверное, имеете представление о том, что творится в психушке? — проговорила она тихо. — Издевательства санитаров, колют всякую дрянь, от которой вообще реально сдвинуться можно, не кормят. Вик приехал в больницу по каким-то делам, увидел меня и заплатил деньги главврачу, чтоб выпустили. А родители вообще не подозревали, что со мной происходит. Им говорили, что я веду себя слишком агрессивно, и отказывали в свидании. Если бы не Вик, я бы точно погибла. Закололи бы лекарствами насмерть. Превратилась бы в овощ. В психушку легко попасть, но трудно выйти нормальным. Я видела там девчонок, которые вообще ничего не соображали от уколов. Ко мне-то еще не сильно приставали, потому что знали — я из бедной семьи и с родителей ничего не возьмешь.
— А как вас там лечили? — спросила я, вглядываясь в подсвеченную голубым светом воду бассейна. — Спрашиваю потому, что сама разбираюсь в этих вопросах. Таблетки, инъекции, беседы или гипноз, что они применяли?
— Таблетки давали, но названия я не помню, — ответила Татьяна, — пить я их боялась, незаметно прятала за подворот рукава пижамы. Ну и разговаривали они со мной, заставляли приводить себя в порядок, причесываться, краситься. Я им назло малевалась как попало или растирала по лицу то, что они сами пытались нанести. Меня несколько раз били, постоянно сажали в карцер. А мне лучше было в карцере посидеть, чем ехать под конвоем на свидание к какому-то богатому жлобу, которому захотелось экзотического секса с сумасшедшей.
— Хм. Это у вас бордель там, что ли, был? — кивнула я, поняв нервное поведение руководства психиатрической клиники. Мне-то казалось, что они волнуются из-за разворованных фондов либо из-за какой-нибудь провернутой ими аферы. Все оказалось сложнее.
— Да хуже, — буркнула Татьяна. — Последний раз ко мне там подошел сам Лазарь — заведующий отделением, продемонстрировал шприц с желтой жидкостью и сказал, что если сделает мне этот укол, то я превращусь в зомби и буду ходить под себя до конца жизни. Дал мне сутки на раздумье. Обещал, что если я буду его слушаться, то он будет хорошо относиться ко мне и обслуживать я буду только привилегированных клиентов. Я решила, что убью себя, но именно в этот день пришел Вик и выкупил меня.
— То есть эти уроды так и не сломили вашу волю и вы не попали ни к одному клиенту вашего психоборделя? — протянула я с сомнением.
— Я этого не говорила, — мрачно ответила Татьяна. — Но во вменяемом состоянии они меня никогда не получали. Санитарам приходилось обкалывать меня транквилизаторами. Что потом со мной делали, я даже не помню и не хочу вспоминать. Однако руководству хотелось, чтоб я добровольно превратилась в проститутку. Клиентам-то не всем нравились бесчувственные тела.
— А вашему мужу было все равно, чем вы занимались до встречи с ним? — поинтересовалась я.
— Да, он сказал, что прошлое ничего не значит, — ответила Татьяна. На ее губах расцвела счастливая улыбка. — Вик любит меня больше жизни. Он когда узнал все подробности, хотел сровнять этот дурдом с землей. Я сама уговорила его отступиться.
— Почему? — удивилась я. — Вам не хотелось, чтоб мучители были наказаны?
— Хотелось, только выяснилось, что у Петровской, заведующей клиники, имеются влиятельные покровители. Если бы началась война с ними, то бизнесу Вика пришел бы конец. Он ведь тоже не ангел, а у всех серьезных людей есть компромат друг на друга. Я не хотела, чтоб его посадили или убили. Что я одна потом бы делала? Я без него не смогу.
— А ваш муж точно бросил попытки достать Петровскую? — спросила я, уже наполовину придумав новую версию покушения на Павлова.
Однако Татьяна охладила мой пыл, сказав:
— Он точно оставил Петровскую в покое. Он обещал мне, а все, что Вик обещает, он делает. На него можно положиться.
— Иными словами, ваш муж не предпринимал никаких действий против Петровской? — переспросила я.
— Только собрал информацию и показал мне, а я попросила его отступить. На этом все и закончилось, — ответила Татьяна.
— Ладно, что мы все о грустном. — Я улыбнулась девушке, и та улыбнулась в ответ. В голове созрел план. Потягиваясь, я предложила Татьяне: — Поговорим о чем-нибудь приятном? Например, о любви. Вы нашли свою любовь. Я тоже надеюсь скоро это сделать, главное — не ошибиться в выборе человека.
— Да, точно, — закивала девушка, — что, Евгения, у вас есть кто-то на примете?
— Да, только, Татьяна, это секрет, — с улыбкой сказала я, внимательно наблюдая за лицом девушки.
— Раз начали, то говорите, — фыркнула она. — Я некоторые секреты храню еще со школы и никому не выболтала.
— Это серьезно. — Я склонилась к ней и доверительным шепотом произнесла: — Мне очень понравился ваш начальник службы безопасности Рустам. Такой знойный мужчина, красавец. Вот помогу вам разобраться с проблемами, да как закручу с ним роман. Что думаешь? Он как вообще, нормальный, ну, там, в смысле общения? — говоря все это, я старалась превратиться в зеркало, копировала манеру говорить своей собеседницы, двигалась так же, как она. Распространенный прием из арсенала спецслужб позволял войти человеку в доверие, вызвать к себе симпатию. Вместе с тем я следила за реакцией Татьяны. Если у нее с Рамазановым что-то было, то мои слова заставят ее нервничать.
Надежды не оправдались. Татьяна лишь слегка удивилась, потом улыбнулась, хитро подмигнула мне и сказала:
— А ты не промах. Он симпатичный, но слишком суровый. Всегда ходит такой серьезный, слова не скажи. Даже не помню, чтоб мы с ним толком разговаривали. «Привет» да «пока». Поэтому извини, но посоветовать тебе ничего не могу. Хотя ты ему, наверное, понравишься. У вас общие интересы. Будет о чем поговорить.
Поняв, что трюк не удался, я перевела разговор на другую тему:
— Тань, я тут недавно проверяла сетку и домашние компьютеры. Ты мне не поможешь в одном вопросе разобраться?
— Я не очень разбираюсь в компьютерах, поэтому спроси кого-нибудь другого, — предложила Татьяна, глядя в звездное небо над головой.
— Нет, я просто хотела узнать, кто имеет доступ к твоему компьютеру, кроме тебя? — спросила я, расставив в вопросе новую ловушку.
— Да вроде никто, — пожала плечами Татьяна. — Он стоит у меня в рабочем кабинете. Я там рисую, цветы пересаживаю и тому подобное. Уходя, закрываю дверь на ключ. И еще я пароль поставила на свою машину. Нет, никто. Я уверена. Что-нибудь не так?
— Нет, я просто спросила, — ответила я разочарованно.
Татьяна и здесь не попалась. Если б она завела разговор, что к ее компьютеру может подойти любой, что запасные ключи от комнаты висят у охраны, то был бы повод насторожиться, а так — ни одного прокола. Либо у девушки невероятное самообладание, либо она правда ни при чем. Далее мы поговорили немного о ее цветах, о зверинце мужа и о том, какой он замечательный человек. Практически за каждым словом она вставляла, как любит своего Вика. Смахивало на патологическую зависимость. Я не вынесла из разговора ничего полезного, поэтому решила закругляться, предложила Татьяне поплавать наперегонки.
— О, хитрая, сама, наверное, чемпионка или мастер спорта, а я должна с тобой состязаться! — со смехом воскликнула девушка.
— А-а-а. Боишься! — протянула я с поддевкой. — Призналась бы сразу, что прирожденная трусиха, не стала бы и приставать к тебе.
— Кого ты назвала трусихой? — прищурилась она, угрожающе поднимаясь с шезлонга. — Плывем, три раза туда и обратно. Давай, если сама не испугалась.
Мы подошли к краю тридцатиметрового неглубокого бассейна. Переглянулись, хихикая, а затем одновременно прыгнули в воду. Теплая вода мягко обволокла мое тело. По дуге я вышла на поверхность, вдохнула воздуху и поплыла кролем. Татьяна плыла рядом, подражая мне. Ее руки поочередно возникали над поверхностью и уходили вниз, вспенивая воду. Я не стала поддаваться и плыла, как всегда, выкладываясь на полную. Татьяна отставала, а после разворота перешла на брасс, не выдержав заданного темпа. Я опередила ее почти на целый бассейн. Финишировав, выбралась на каменный бортик, дождалась соперницу и помогла выбраться ей. С нас обеих ручьями стекала вода.
— Могла бы для вида поддаться! — возмущенно воскликнула Татьяна, отдышавшись. Пошатываясь, она добрела до шезлонга, взяла полотенце и стала вытираться.
— Мне показалось, что ты не примешь такой победы. Поэтому играла честно, — весело сказала я. — Но должна признать, ты заставила меня попотеть. Пришлось работать по полной программе. Ты, наверно, раньше плаванием занималась?
— Нет, я тут много плаваю, чтоб поддерживать фигуру, — зардевшись, ответила довольная Татьяна. — А ты правда думаешь, что я хорошо плаваю?
— Правда, — серьезно ответила я. — Нас в КГБ тренировали, чуть ли не до уровня олимпийских чемпионов, а ты видишь как держалась. Не всякий так бы смог.
— Слушай, Женя, а хочешь попробовать моего кофе? — озарилась улыбкой Татьяна. — Я сама вырастила несколько кофейных деревьев в оранжерее. Они хорошо плодоносят. И я собственными руками изготовила из них молотый кофе. Прям вот эти ягоды собирала, обдирала, потом зерна жарила и молола.
— Да иди ты, — я делано вытаращилась на нее, — серьезно, что ли?!
— Правда. Пошли? — Татьяна без церемоний схватила меня за локоть и поволокла вниз, тараторя: — У нас тут нечасто гости бывают. Знаешь, иногда, когда Вик уезжает по делам, мне и поговорить-то особо не с кем. А подруг у меня и в школе было немного. Сейчас вообще не осталось. С прислугой особо не пооткровенничаешь, а на вечеринках, которые мы посещаем с мужем, когда выходим в свет, одни разговоры о бизнесе, о деньгах да кто кому и с кем изменяет. Прямо засыпаешь от них…
Я наблюдала за девушкой и видела в ней разительную перемену. Если в начале разговора она говорила негромко, сдержанно, то сейчас ее в полном смысле понесло. Голос обрел силу. Она много смеялась и выглядела счастливой, как никогда до этого.
— Вот сюда. — Она завела меня в комнату, которую называла своим рабочим кабинетом. Включила свет, начала рассказывать о растениях, показала рисунки: акварели с пейзажами мест, окружавших особняк, карандашные наброски животных, в основном львов, и неплохой автопортрет.
— Все очень интересно, но, может быть, дальнейшие развлечения отложим на завтра? — предложила я, рассматривая кусок отполированного и покрытого лаком корневища. — У меня сегодня был тяжелый день. Я просто с ног валюсь от усталости.
— Ой, извини, сразу бы сказала, — ответила Татьяна, — а то неудобно как-то получилось. — Она показала мне корень: — Правда, он похож на человечка?
— Да. Так я пойду к себе в комнату?
— Подожди, а кофе? — вцепилась она в мой локоть. — Я хотя бы покажу тебе зерна.
Она подвела меня к шкафчику, раскрыла дверцы и вскрикнула, увидев внутри свернувшуюся кольцами и готовую атаковать гремучую змею огромных размеров. Погремушку на хвосте у змеи кто-то вырвал с мясом. От этого гадина просто сошла с ума и, как только дверцы открылись, бросилась на первого, кого увидела. Я стремительно выбросила вперед руку и перехватила голову змеи практически у самого лица Татьяны. Из разинутой пасти пресмыкающегося торчали ядовитые клыки. На короткое мгновение мне показалось, что на одном из них блеснула капля яда. Змея стала извиваться, обвила мою руку, пытаясь вырваться. Зашипела. Я прижала змею к столу, схватила стоявшее тут же бронзовое пресс-папье в виде кошки и размозжила ей голову. Затем шагнула к окну, открыла одну створку и спокойно вышвырнула змею за окно.
— Я сейчас упаду в обморок, — объявила мне бледная Татьяна. Покачнувшись, она оперлась о стол. Ее глаза были прикованы к пятну крови на его полированной поверхности. — Господи, ты убила ее! Она бросилась на меня.
Я спокойно закрыла окно, подошла к вздрагивающей от ужаса Татьяне и ободряюще приобняла ее за плечи:
— Все кончилось! Пошли, тебе надо принять успокоительное.
«Успокоительное» находилось в баре. Я сняла с полки бутылку виски, бросила в стакан лед, налила спиртное, добавила небольшое количество тоника и подала Татьяне. Та послушно выпила. Я налила ей еще. Она опрокинула и второй стакан. От выпитого взгляд девушки стал понемногу проясняться. Глаза заблестели. Взяв с блюда мандарин, Татьяна очистила его, съела часть, а остальное протянула мне.
— Что, успокоилась? — спросила я, принимая мандарин.
— Да, ага, успокоилась, — выдохнула она, — сердце до сих пор выскакивает из груди, какой ужас! Как ты смогла ее поймать. Я просто не могу поверить. — Сев на высокий стул у стойки, Татьяна налила себе еще виски. Выпила залпом и застонала, закрывая лицо.
— Не все так плохо. — Наблюдая за ней, я достала сигарету и закурила. — Поосторожнее с виски, а то упадешь.
— Не говори об этом моему мужу, — попросила Татьяна неожиданно. — У него и так проблем хватает. В прошлом году у него было плохо с сердцем, и если ты расскажешь, то он может не выдержать. Он за меня очень переживает, понимаешь. Подумаешь, змея случайно выползла из террариума… — Ее голос сорвался. Послышался горестный всхлип.
— Это была не случайность, — ответила я, подсаживаясь рядом. — Змея не может заползти в шкафчик и захлопнуть за собой дверцу. Кто-то специально ее там запер, предварительно оторвав погремушку, чтоб змея не смогла предупредить грохотом о своем присутствии.
— Но меня-то зачем убивать? — едва слышно спросила Татьяна.
— Пока не знаю, но узнаю, — пообещала я.
— Давай вместе выпьем? — она обернулась ко мне с молящими глазами. На щеках блестели мокрые дорожки от слез. — Пожалуйста, Женя!
— Только если после этого ты сразу пойдешь спать, — поставила я ультиматум.
Татьяна с готовностью кивнула и схватилась за бутылку.
— Только по чуть-чуть, чисто символически, — попросила я, но она пропустила это мимо ушей, бухнула от всей души чуть ли не по полстакана, схватила свой и, не чокаясь, выпила. Но часть виски пролилось мимо рта, потекло по подбородку, закапало на халат.
— Что за дерьмо! — завопил появившийся в дверях бара Павлов. От вида жены, безобразно хлеставшей виски, его глаза налились кровью. Взгляд с нее перекочевал на меня: — Евгения Максимовна, потрудитесь объяснить происходящее.
Я торопливо поставила свой стакан на стойку и похлопала по спине подавившуюся виски Татьяну.
— Викентий Иванович, это не то, что вы подумали.
— Я вам плачу не для того, чтоб вы спаивали мою жену, пока я отвернусь, — едко заметил он, скаля зубы. — Она вообще в рот спиртного не берет.
Я с удивлением посмотрела на Татьяну. Та погрозила мне пальцем и заплетающимся голосом выпалила:
— Ваще не пью. — И повалилась на пол. Мы с Павловым одновременно кинулись к ней. Я придержала девушку за руку, чтоб та не разбила голову. Павлов грубо отпихнул меня, попытался собственноручно поднять жену, но не смог, а споткнулся и вместе с ней рухнул обратно.
— Вик, я тебя люблю, — сообщила ему вконец окосевшая Татьяна.
Я молча подошла, взяла девушку под мышки, подняла, чуть подбросила, перехватывая поудобнее за корпус, и потащила к лестнице. Павлов побежал сзади, ругаясь:
— Что за дерьмо. За что я вам плачу, телохранительница хренова? Довели жену до ручки. Не знал, что нанимаю алкоголичку.
Перечить ему было бессмысленно. Совместными усилиями мы уложили Татьяну в постель. Запыхавшийся Павлов визгливым голосом сообщил, что я могу собирать манатки.
— Вы меня увольняете и не выслушаете объяснений? — холодно спросила я, наступая на него.
— А как вы сможете объяснить все это?! — зло выкрикнул ювелир в ответ.
— Смогу, — пообещала я. — Татьяна тяжело переживает покушение на вас. Она сама пришла в бар с желанием выпить. Я подумала, что небольшое количество алкоголя ей не повредит, и не стала отговаривать. Только она потеряла над собой контроль. Она потребовала, чтоб я с ней выпила чисто символически, и пообещала после этого пойти спать. Я согласилась, и тут пришли вы.
— У нее от нервных переживаний, наверное, рецидив начался, — со страхом в голосе прошептал Павлов.
— Так что, вы меня увольняете? — спросила я с нажимом.
— Нет, ладно, оставайтесь, — великодушно разрешил он. — Но чтоб такого больше не было. Если Татьяна опять вздумает напиться, немедленно сообщайте мне. Ясно?
— Яснее не бывает, — подтвердила я.
Ювелир с любовью склонился над пьяной женой. Мне пришло в голову, что лучше подобру-поздорову сматываться, пока Павлов не передумал оставлять меня у себя на службе. Такие солидные клиенты нечасто попадаются.
Из хозяйской спальни я направилась в помещение охраны. Системный администратор находился на рабочем месте, в своем кабинете за компьютером. С довольным видом он поглядывал в мерцающий монитор и прихлебывал из большой металлической кружки чай. Черные, расплывшиеся до скул круги под глазами администратора говорили о систематическом недосыпании. Людей с таким, как у него, взглядом мне приходилось видеть только во время тренировок на сверхизнурение в тренировочных лагерях КГБ. Те, кто послабее, от усталости и недосыпания просто сходили с ума. Интересно, нормален ли еще Олег или уж спятил?
Вежливо, подбирая каждое слово, я пояснила, что мне надо проверить записи с камер. Ноль реакции. Слова точно улетели в бездну. На мрачном лице Олега Потехина не дрогнул ни один мускул. Я повторила просьбу, но с нажимом, намекая, что лучше ему покориться. Упрямству администратора мог позавидовать самый упертый мул. Спокойно и равномерно он стал гундосить, прикидываясь дурачком, — дескать, зачем, почему и он не может без разрешения непосредственного начальника.
— А вот сейчас позову Викентия Ивановича, и посмотрим, как ты запоешь, — пригрозила я, — он сильно не в духе. Отымеет тебя по полной программе.
— Ладно, ладно, садись и смотри, — злобно проворчал системный администратор и освободил мне место перед компьютером. Сев, я заглянула в его кружку и ужаснулась. Парень полным горлом хлестал настоящий чифирь. Как у него сердце до сих пор не взорвалось от этих упражнений? Неудивительно, что он не спит ни хрена. Его с красными прожилками на белках глаза следили за каждым моим движением. Я по-быстрому разыскала нужную мне позицию. Прокрутила на ускоренном воспроизведении запись и не обнаружила ничего криминального. Складывалось впечатление, что змея родилась в шкафчике в рабочем кабинете Татьяны. Причем родилась дефективной, с оторванной погремушкой. Мистика, да и только. Если б не моя рациональная натура, то я точно бы уверовала в чудо. Поразмыслив, я решила, что некто, прорвавшись через защиту, вновь покопался в локальной сети особняка, подключился к видеосерверу, стер ненужные кадры, заменив их другими, безобидными. Простым глазом заметить что-либо подозрительное в записи было невозможно. Поверхностный анализ изображения тоже мало дал. Все кадры были практически одинаковы. Или пустая комната, или в комнате находилась Татьяна. Сама она змею не приносила и не подкладывала. Скинув записи на диск, я освободила место Олега. Он с ворчанием втиснулся в свое кресло, расчесал пятерней волосы и, как зомби, вперился взглядом в монитор.
— Олежа, а ты хоть что-нибудь можешь сделать, чтоб всякие мудаки не лазили тут по системе? — спросила я у него с состраданием в голосе, как спрашивают у обезножевшего калеки, сможет ли он самостоятельно переползти с инвалидного кресла на постель.
— Я все делаю, стараюсь, как могу! — оскорбленно возопил администратор. Его злые, колючие глаза уставились на меня. — Вы вообще, если не разбираетесь, и не говорите.
— И не буду, — буркнула я, шагая к двери.
Его тотальная беспомощность казалась мне подозрительной. Доказательств пока не было, но, может, предложить Павлову организовать Олегу допрос с пристрастием? Такой, как он, долго не протянет. Расколется как пить дать и сдаст всех, если при делах, конечно. Мысль показалась мне не такой уж плохой. По пути к своей комнате я заглянула на кухню и застала там Павлова. Тот собственноручно готовил себе в миксере что-то наподобие фруктового коктейля с йогуртом. Мое появление испугало ювелира. Он вздрогнул всем телом, выронил из рук очищенный банан и схватился за карман халата, где находился револьвер.
— Это всего лишь я, Викентий Иванович.
— Фу, чего это вас сюда потянуло? — выдохнул Павлов, расслабляясь.
— Зашла выпить стакан воды перед сном, — бросила я, не задумываясь, и предложила: — Раз уж вам не спится, посмотрели бы вы свой зверинец. У меня есть основание полагать, что кое-кого там не хватает, и лучше бы все это выяснить до отхода ко сну, а то ведь можем и не проснуться из-за вашего пристрастия к опасным тварям.
— О чем вы? — насторожился ювелир.
— Буквально полчаса назад в доме в одной из комнат я убила гремучую змею, — пояснила я, достала из холодильника коробку сока, налила себе в высокий бокал, но Павлов не дал мне выпить его. Известие о смерти змеи подействовало на него так же, как сообщение о смерти близкого родственника.
— Зачем ее надо было убивать? — расстроенно спросил ювелир и ударил кулаком по столу. — Они же все редкие, стоят громадных денег!
— О деньгах я в тот момент не подумала, — пожала я плечами. — Но чтобы избежать дальнейших убытков, лучше зверюшек проверить.
Не успела я докончить фразу, как Павлов пронесся мимо меня и скрылся за дверью.
— Великолепно, — вздохнула я, а затем залпом осушила бокал.
Перед сном у меня было еще одно дело. По Сети из своей комнаты я связалась с Юзером. Хакер не спал. Я продиктовала ему список людей, которых надо проверить. Первым в списке шел Рамазанов, за ним сетевой администратор — Олег Потехин, еще Ухлин и кое-кто из обслуги особняка. Проверке подлежали телефонные звонки в промежутке от первого покушения до сего дня, финансовое положение проверяемых, а также биография и связи. Я посоветовала Юзеру делать работу поэтапно — проверил одного человека, отчитался и погнал дальше.
«Не обещаю, что это будет быстро», — написал в ответ хакер.
«Я бы сама проверила, да не хватает времени», — посетовала я.
Пообещав пересылать все данные на мой электронный адрес, Юзер отключился. Я запихнула в компьютер диск с записями от видеокамер в доме и стала по кадрам изучать картинки. В одном месте на двух соседних я разглядела, как дергается дверная ручка в двери кабинета Татьяны. Не намного, но дергается. Кто-то входил в комнату. Однако дальнейшее убрали. Остался только момент начала движения ручки к открыванию замка. Это преступники проглядели. Значит, моя версия подтверждалась. Судя по дате на пленке — неизвестный входил в комнату еще до отъезда Ухлина с Рамазановым. Сегодня до обеда. То есть это мог быть сам начальник службы безопасности особняка либо директор павловской алмазной империи.
«Нет, надо браться за администратора. Через него можно выйти на остальных, — подумала я, зевая, — вот завтра и возьмусь за него».
