Глава 8 Знакомый почерк
Через двадцать семь минут я уже въезжала во двор элитного дома номер 122 по Большой Казахской.
Мне показалось, или на самом деле, сворачивая с дороги, я видела в зеркальце заднего вида, как из подворотни напротив выехал зеленый «Москвич»?
Нет, нет и еще раз нет. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда.
«Тогда почему же ты здесь?» — ехидно спросил меня внутренний голос.
Я заставила его заткнуться и с тяжелым сердцем набрала номер на панели домофона.
— Кого? — спросил меня скрипучий женский голос.
Ого! Не мог же он сменить квартиру!
— А Семаго здесь живут?
В динамике что-то прошуршало, и через минуту раздался знакомый баритон, чей обладатель недавно предложил мне заработать. Если с кого и следовало начинать, так это с того, кто втравил меня в этот странный заочный поединок.
— Аркадий Семаго слушает. Кто это?
— Это Женечка. И, может быть, вы соизволите меня впустить?
— Ну разумеется.
В замке кодовой двери что-то щелкнуло, я потянула ручку на себя и вошла в подъезд.
Черт, а все-таки неудачная охота выбила меня из колеи больше, чем я думала. Иначе я бы не забыла, какой трудоголик мой бывший клиент, и первым делом позвонила бы ему в фирму.
Неужели фортуна наконец начинает поворачиваться ко мне лицом, а не противоположной своей стороной? Застать Аркадия дома в середине дня и правда похоже на счастливое предзнаменование.
Тем временем я была уже на шестом этаже.
Открывший мне Аркадий, в рубашке с закатанными рукавами, но при галстуке, молча уставился на мой наряд. Узнать во мне Женю, которая когда-то помогла главе «Бинитека», и впрямь было непросто.
Только что с Аркадием говорила я, но ведь по домофону он мог меня только слышать, а не видеть. Теперь же на пороге стояла незнакомая ему дамочка явно из богатых.
Пришлось стянуть с головы платок и снять очки.
— Не обращайте внимания, это моя рабочая одежда, — сказала я, мягко отстраняя его и проходя в квартиру. — Извините за вторжение, но времени у меня мало, а обсудить нужно многое.
Семаго, похоже, не удивился ни моему визиту, ни тону. Переварив метаморфозу моей внешности, он даже успел галантно принять у меня шубу и сделал широкий приглашающий жест.
— Проходите, Женя, садитесь. Что вам принести?
— Если можно, стакан воды. У вас есть время ответить на некоторые вопросы?
Аркадий взглянул на часы и гордо произнес:
— Я хозяин своего времени. Как глава собственной фирмы, я сам решаю, на что мне его тратить. Полчаса.
— Что — полчаса?
— У нас есть полчаса. Посидите, я сейчас.
Вернувшись, Аркадий протянул мне высокий тонкий бокал с минералкой и устроился напротив.
— Я как раз один, жена с дочерью ушли в бассейн, и никто нам не помешает.
— А кто мне ответил?
— А, это домработница. Она где-то там, — Аркадий неопределенно повел рукой; черт знает как далеко послышалось слабое гудение пылесоса. — Собственно, если бы не она, вы бы меня не застали, я тут за ней присматриваю.
— Вот как? А петь за работой вы ее не заставляете?
— Чего?
— Нет, это я так, историю вспомнила.
— Итак, я весь к вашим услугам. — Аркадий вновь бросил быстрый взгляд на золотой «Ролекс» на волосатом запястье. — Все-таки построили себе загородный особняк, а?
Может быть, он и торопится, но не нервничает. Это уже второй положительный момент. «А первый — что он вообще жив», — вновь подало голос мое второе Я. Не паниковать, параноик!
— Пока еще нет. Я хотела бы узнать кое-что об этом вашем «деловом партнере», которого вы мне подкинули.
— Гарик? Так вы взялись за это дело?
— А вы не знали?
— Нет, откуда мне знать? Я, кстати, слышал в «Новостях» — его замели.
— Я тоже это слышала. Расскажите мне о нем.
— А почему это вы расспрашиваете о Гарике именно меня?
— Именно потому, что взялась за это дело, как вы изволили выражаться. Просто хочу иметь максимум информации.
— Так вы обратились не по адресу.
— Почему бы это?
— Да нечего рассказывать.
— То есть как? А кто мне его рекомендовал? То есть меня ему.
— Ну, больше того, что вы сами о нем знаете, Женя, я рассказать не могу.
— А я ничего не знаю. Я и общалась-то с ним всего однажды, да и то каких-то минут тридцать.
— Должно было хватить, чтобы понять, что он собой представляет.
— Это я поняла.
— А другого ничего я и не знаю.
Пожалуй, не врет.
— Тогда почему вы назвали его своим деловым партнером?
— А как я должен был его назвать — рэкетиром? «Крышей»?
— Даже так…
— Нет, даже не так. То есть да, сначала его люди, скажем, опекали меня — тогда еще у меня была другая фирма. Потом я основал «Бинитек», через какое-то время предприятие поднялось, и мой уровень доходов перерос компетенцию местных э-э…
— Пацанов, — подсказала я.
— Ну да, скажем, так. Зачем я вам это рассказываю?
— Не знаю. Давайте вернемся к самому Гарику.
— Черт, да это все. Ну, иногда мы бываем вместе в одной сауне. Случайно там сталкиваемся, — предупредил Аркадий мой вопрос. — Знаете, как это бывает: в этих кругах считается зазорным не иметь знакомых в крупном легальном бизнесе. Собственно, такие «приятельские» отношения установились еще раньше, в период…
— В период вашего сотрудничества.
— Ну да. В то время Гарик несколько раз помог мне справиться с кое-какими неприятностями, ну и… Никаких разговоров, кроме самых нейтральных: футбол там, девочки. Просто двое старых знакомых. Так что вы сейчас наверняка знаете о нем больше моего.
— Не может быть. Ну хоть что-то, какую-нибудь деталь, которой я не знаю. Может быть, слух, или он сам рассказывал, что у него появились враги, называл кого-то…
— Гарик? Рассказывал? Не смешите меня, Женя. О нем я не знаю ни-че-го. Что у него есть молодая беременная жена, и то я узнал только недавно, в связи с этим делом. Кстати, как там у вас, вы справились с угрозой?
— Не совсем. Ну хорошо, тогда расскажите о вашей последней беседе.
— Да я все уже рассказал вам по телефону.
— Ну, попробуйте еще раз, может быть, всплывет какая-то деталь.
— Ладно. Но время…
— Я помню о времени. К тому же кто его хозяин — вы или я?
Аркадий поморщился, но стал вспоминать:
— Значит, так. Не так давно я столкнулся в этой сауне с Гариком. Он был один, и мы немного потрепались о том о сем. Он рассказал про письмо с угрозами, посмеялись — кто мог пугать такого человека? Я в ответ рассказал о вас, просто эти угрозы мне напомнили…
— А в каком тоне он говорил про письмо?
— Да ни в каком, в шутливом. Мол, прикинь, Семаго, что творится. Примерно так.
— А с чего он заговорил о письме, если не принимал его всерьез?
— С того и заговорил. Поймите, всерьез о своих проблемах эти люди не говорят, они их решают.
— А как вообще всплыла эта тема?
— Я кое-что рассказал о своих теперешних отношениях с новыми…
Что ты будешь делать, какой застенчивый!
— С новой «крышей», вы имели в виду.
— Ну, скажем, так, — с неудовольствием признал Аркадий. — Ничего особенного, просто одна забавная история. Хотел намекнуть лишний раз на их крутизну. Знаете, с такими людьми нужно время от времени делиться подобными историями. Там шла речь об угрозах.
Чего он заладил: «эти люди», «с такими людьми»!
— Что-то много в последнее время забавных историй с угрозами…
— Да нет, правда смешно.
— Расскажите.
— Просто какой-то чудик перепутал адреса, а любовник его жены оказался случайно однофамильцем того человека, который мне это рассказывал. В результате гневное письмо попало к этому серьезному человеку, тот принял его на свой счет, заварилась каша. Автора нашли, настучали по кумполу, потом разобрались и извинились. Соль была в том, как его искали — адрес-то он обратный не написал и подписался просто: «Муж». Вот и все.
— А нет впечатления, что к этому разговору Гарик вас подвел?
— Да нет, я сам эту историю рассказал. Он в ответ — про это письмо. Ну и я, в свою очередь, шутя предложил ему нанять суперспециалиста…
— Спасибо.
— Пожалуйста. Рассказал, как вы тогда в старуху с семечками превратились, а я час в двух шагах стоял и вас не узнал.
— И как он реагировал?
— Да никак, по нему не поймешь. Сказал что-то неопределенное, что баба-телохранитель — это круто придумано. Мол, для разного сгодится… Ох, извините, Женя. Поймите, разговор был мужской, мы немного выпили…
— Ничего, я не обидчивая.
— Вот и все, что касалось этих угроз. Просто упомянул для смеха. А на этой неделе…
— Во вторник.
— Точно, во вторник, Гарик неожиданно позвонил мне в офис и спросил, действительно ли мой суперагент, то есть вы, такой крутой специалист. Я ответил, что да, и он попросил его с вами свести. Я тут же перезвонил вам. Все.
— Вам не показалось странным, что он все же заговорил всерьез о своей проблеме, позвонив вам?
Аркадий задумался на секунду:
— Да нет. Просто проблема стала настолько серьезной, что он не смог решить ее сам. Или счел целесообразней поручить ее кому-то другому. Ничего странного, по-моему. Там ведь вроде кто-то проник в его цитадель? Как я понимаю, это было очень непросто.
— В общем, да.
— Ну вот. Что же вас смущает?
— Сама пока не пойму, — честно призналась я. — Что вы еще ему про меня рассказали?
— Больше ничего. А, нет. Когда он спросил, это уже по телефону, не преувеличил ли я ваш профессионализм, я вспомнил, как лихо вы тогда штурм организовали, и еще упомянул ваши аналитические способности.
— А что Гарик? — Я уже поняла, что с Гариком все чисто, и спросила просто по инерции.
— Сказал, что специалист — это всегда хорошо, и попросил меня договориться с вами. По-моему, он был встревожен, насколько это вообще возможно…
— Для такого человека?
— Ну да, для такого человека. Он никогда мне раньше не звонил, даже в то еще время. Я и не знал, что он мой телефон знает.
— А что, сложно было узнать?
— Вообще-то нет, в любом справочнике. Да у меня реклама во всех газетах.
— А ваш там указан?
— Нет. Так он и позвонил в отдел продаж. Я вспомнил, мне звонок переключили.
Да, с Гариком все чисто. Он со мной не играл, это точно. Собственно, и во время первой и единственной нашей с ним беседы с глазу на глаз меня ничего не насторожило.
Я вздохнула и перешла ко второй части беседы. Признаться, для этого мне пришлось сделать над собой некоторое усилие — я не хотела услышать определенные ответы на определенные вопросы.
Но деваться некуда, нужно идти до конца.
— Я к вам, Аркадий, собственно говоря, приехала еще по одной причине…
— Да, и какой же?
— Вспомнила те события, которые нас с вами познакомили.
— Ностальгия?
— Не совсем.
— А в чем же дело?
Да вижу я, вижу. Нельзя же так демонстративно коситься на часы. Потерпи, Аркадий, осталось выяснить совсем немного.
— Помните вашего противника?
— Того, кого вы называли Кукловодом?
— Ну да, Кукловода.
— Занятный был персонаж, очень занятный. Галке до сих пор в кошмарах снится, хотя она-то его никогда не видела…
— А вы, Аркадий?
— Что я?
— А вы его видели?
— Ну да. Очень хорошо. То есть я сначала думал, что тот труп на дороге и есть Кукловод. Смешно — настоящий-то в это время был в двадцати метрах от нас.
А ведь тебе совсем не смешно, Аркадий Семаго. Как и твоей жене по ночам, как и мне в последнее время, когда странные события начали вдруг складываться в совершенно определенную картину.
Если я хоть немного разбираюсь в людях, тебе не смешно. Тебе, Аркадий, страшно. Даже через столько времени тебе ой как не хочется вспоминать подробности той истории.
— Я надеюсь, вы помните, как все тогда закончилось?
— К чему вы клоните, Женя?
Вот сейчас. Один вопрос, от ответа на который будет зависеть очень и очень многое.
— Вы видели труп Кукловода в том грузовике?
— Вы что-то путаете. Ведь мы гнались за ним вместе. От вас еще так плохо пахло…
— Да, я помню. Я была в роли.
— На редкость правдоподобная бомжиха. Признаю, такие роли вам удаются.
— Комплимент не принят. Не уклоняйтесь от темы. Итак, мы мчались в джипе вашей охраны за настоящим Кукловодом. Один из ваших ребят открыл стрельбу и случайно попал в бензобак. Грузовик полыхнул, раздался взрыв, и он замер, воткнувшись в столб.
— Совершенно верно. А потом мы развернулись и уехали.
— Но вы точно знаете, что человек в машине погиб?
— А как же иначе? Скорость была под сто, да еще этот взрыв. По крайней мере, пока мы разворачивались, никто из кабины не вылез. Вряд ли от него что-то осталось, кроме кучки обгоревших костей.
— Но наверняка вы не уверены?
Лоб Аркадия покрыли мелкие бисеринки пота. Мои настойчивые расспросы заставили его задуматься.
— А что же мне, проверять нужно было? Там так полыхало… К тому же я уже рассматривал один труп незадолго до того; думаете, мне это было очень приятно? Да и вы сами, Женя, что-то не выразили такого желания.
— Ну да, чтобы как раз попасть в поле зрения милиции и объяснять, что это старая нищенка делала в машине преследователей. И если я не нищенка, то почему ее изображаю.
— Во-во. А мне пришлось бы объясняться, почему я ранним утром гнался за каким-то водителем грузовика и на каких основаниях мои люди его убили. Ведь на наших глазах у него проверяли документы, и если даже после этого его отпустили, значит, он считался нормальным, законопослушным гражданином.
— Ну да, сбившим только что пешехода.
— Не забывайте, что свидетелей не было. Кроме вас, отказавшейся давать показания. И гаишники очень старательно все там обмеряли. Если после этого ваш Кукловод убрался с места происшествия своим ходом — значит, в глазах закона это был несчастный случай, а не преднамеренное убийство сообщника-свидетеля.
— Да уж. Вот только Кукловод этот — не мой, не только мой, но и ваш враг тоже, Аркадий.
— Был. Если бы в последний момент вы не заметили главную улику…
— Вот насчет «был» у меня что-то большие сомнения в последнее время.
И тут Аркадий больше не смог сдерживать свой страх. Страх взял власть над ним. Уставившись на меня, Семаго почти прохрипел:
— Убирайтесь к чертовой матери, хватит с меня этих приключений. Если бы он остался жив, вы давно уже были бы мертвы.
— Как и вы.
— А что я? Я был тем, с кем у него впервые не сработал великолепно продуманный план. А вот вы, Женя, и есть тот человек, из-за которого это случилось.
— Аркадий… — начала было я.
Но его уже несло. Семаго заводился все больше, распаляя себя и почти уже не контролируя своих жестов.
«Он пытается защититься от разрушительной для своего сознания мысли», — сообразила вдруг я.
Еще бы, вся его так хорошо устроенная жизнь грозит рухнуть. Его можно понять, никто в здравом уме не захотел бы привлечь внимание Кукловода дважды.
И, конечно же, Аркадий спроецировал собственный ужас вовне, теперь его причиной была я, Женя Охотникова.
— Вы — та, благодаря кому его постигла такая печальная участь, — продолжал Аркадий. — И если бы он тогда выбрался каким-то чудом из горящих обломков, именно вы, а не я стали бы жертвой его мести. А раз вы сейчас сидите передо мной, значит, вы мучаете меня совершенно зря. Зачем вы это делаете, а? Что вам, черт бы вас побрал, от меня нужно? Отвечайте! Отвечайте же!!!
Эк его развезло. Я выждала, когда Семаго наберет в грудь очередную порцию воздуха, и оглушительно хлопнула в ладоши перед самым его носом. А уж громко хлопать я умею, можете мне поверить!
— Ну-ка, цыц!
Моя выходка разом прервала истерику. Лучший способ докричаться до человека, когда его несет волна паники и злобы, это сделать что-то неожиданное, удивить его так, чтобы до него дошло даже сквозь эту красную муть в глазах.
До Аркадия дошло.
Он потерял нить, и ожесточение, эта защитная реакция организма, прекратилось само собой. Выпучив глаза, он бессмысленно уставился на меня.
— А теперь слушайте меня внимательно, Семаго. Не стоит себя успокаивать.
— Да я…
— Заткнитесь! Вы врете себе, и я тут совершенно ни при чем, да вы и сами это знаете.
Аркадий обмяк в своем кресле.
— Неужели вы не понимаете, что, если Кукловод жив, он не оставит в покое ни вас, ни меня?
— Но он просто не может быть…
— Я всего лишь сказала «если». Чего вы так разволновались? Вот, глотните минералки и подумайте трезво.
Аркадий принял протянутый мной стакан и осушил его в два судорожных глотка.
— Уф!
— Легчает?
— Легчает. Извините, Женя. Просто вы изрядно напугали меня своими вопросами…
— Ну да, конечно, это я виновата.
— Послушайте…
— Не будем опять упираться во все эти мелочи. Ответьте мне на несколько вопросов, и я оставлю вас в покое, обещаю.
— А почему я должен отвечать? Что это, в конце концов, за допрос такой?
— Объясняю. Если ваш… Ну хорошо… наш. Если наш тогдашний противник воскреснет из мертвых, то, как вы думаете, что он будет делать?
— Найдет тех, кто разрушил все его планы, и подстроит такую пакость, из которой будет не выбраться. Второй случайности он уже не допустит…
— Верно. А вы вполне трезво мыслите, Аркадий. Да, вы правы: сначала он примется за меня. Просто для того, чтобы убрать единственного достойного противника. А вот что будет дальше?
— Дальше?
— Да, потом. Когда ему уже никто не сможет помешать. Как вам кажется, оставит ли он в покое вашу семью? При том, что он столько времени готовился, собирал информацию, путал следы и вообще вложил в «кидание» вас столько ума, энергии и своего недоброго таланта. А? Как вы думаете, Аркадий?
— Да откуда мне…
— А вы просто предположите на основе того немногого, что нам о нем известно.
Вместо ответа Аркадий судорожно втянул воздух в легкие. Пожалуй, хватит его мучить, он уже все понял.
— Итак, раз уж мы снова с вами в одной связке, в ваших же интересах, чтобы я убедилась на сто процентов, что это чудовище больше не вернется.
«Если оно уже не вернулось», — добавила я про себя.
— Я понимаю. И как вы собираетесь в этом убедиться?
Приступ истерики прошел. Отлично. Не люблю, когда мужчины размазываются.
— Ну, во-первых, направляясь к вам, я хотела точно знать, что вы тут ни при чем.
— То есть как?
— Вы уже поняли, что я боюсь возвращения Кукловода…
— А что, были какие-то приметы?
— И да, и нет. Я еще сама не разобралась. О, не пугайтесь, ничего конкретного. Просто я хочу проверить собственные подозрения.
— Так у вас все же что-то есть?
— Ничего, кроме смутных догадок и предчувствий.
— И что, вы подозревали, что я как-то связан с ним? — криво ухмыльнулся Аркадий.
— Когда не знаешь, за что зацепиться, приходится проходить с самого начала. В начале этой истории с Гариком стоите вы, вот я и приехала к вам. Даже не знаю точно, каких подтверждений я хотела и боялась тут найти…
— Так теперь вы убедились, что я не заключал пакта с мертвецом?
— Теперь — да, в полной мере.
— Что еще?
— Я хотела узнать, не замечали ли вы сами в последнее время чье-то пристальное внимание к своей персоне? Слежка, прослушивание телефона?
— Ничего подобного. Никакой слежки, а что касается прослушивания — наученный горьким опытом, я установил себе специальный секретный защищенный канал и купил сканер вроде вашего. И точно знаю, что никаких «жучков» у меня больше не появлялось.
— Ну, может быть, хоть какая-то странная случайность, которой вы не придали значения?
— Абсолютно ничего. У меня нормальная, спокойная жизнь.
— Тогда вопросов у меня больше нет.
— А что вас вообще смущает в деле Гарика?
— Понимаете, меня сегодня должны были попытаться убить, но не убили. Даже попытки никакой не было…
Аркадий с видимым облегчением расхохотался.
— Так это все, что напомнило вам о Кукловоде?! Вам бы радоваться, а не байки эти мне тут рассказывать.
— Вы видели его труп?
— Да нет же, как и вы.
— Смотрели сводки происшествий по городу, может быть, узнавали в милиции или в ГАИ?
— Нет.
— Так чего же вы смеетесь?
— Женя, у вас начинается паранойя. Вы же сами рассказывали когда-то, что это профессиональная болезнь телохранителей.
Что-то не припомню, чтобы я рассказывала об этом Аркадию. А впрочем, он прав, параноиком на моей работе стать — раз плюнуть. Я попыталась объяснить ему, что меня насторожило:
— Понимаете, дело не только в том, что я ошиблась, просчитывая мотивы убийцы.
— А что случилось-то?
— По всем моим расчетам, тот, кто угрожал Ане, должен был готовить очередное нападение сегодня утром…
— Очередное?
— Да, были и еще попытки. Ну так вот: я сама подсказала ему место и время очередного покушения…
— Как? Зачем?
— Как, это мое дело. Нашла способ. А зачем — чтобы прибыть туда под видом Ани и вызвать огонь на себя.
Аркадий зябко передернулся.
— Работка у вас. И что же, там никого не оказалось?
— Совершенно верно, меня, то есть Аню, никто не ждал.
— Ну и?..
— Я еще ни разу не сталкивалась с человеком, поступки которого не могла бы просчитать. Кроме Кукловода, конечно.
— Так это все?
— Ну, по большому счету — да. Все остальное выглядит вполне логичным, хотя лично у меня и вызывает массу сомнений. Но объяснить эти сомнения я не могу.
— Что так?
— Все они — на уровне интуиции. Понимаете, происходит что-то, казалось бы, вполне нормальное, рядовое: на моего клиента кто-то покушается, я его защищаю… Но во всех действиях моего противника я чувствую второе дно, словно все, что он делает, — ненастоящее что-то. Точно такое же ощущение возникало у меня только однажды — когда я противостояла Кукловоду. Вот поэтому я и здесь, — закончила я свой несколько сумбурный рассказ.
— Ясно. — Аркадий уже совершенно пришел в себя и теперь смотрел на меня с видом психоаналитика, готового вот-вот изречь свой диагноз не в меру нервному пациенту. — А скажите мне вот что, дорогая Женя. Если это воскресший Кукловод, то при чем тут вообще Гарик и эта его… да, Аня?
— То есть?
— То есть зачем ему писать письмо с угрозами, охотиться за Аней и всякое такое? Ведь мы с вами только что решили, что первой его целью станете вы?
— Вот над этим я и ломаю голову.
— А вы поломайте ее еще и вот над чем. Насколько я понял из разговора с Гариком, ему написал какой-то Робин Гуд, идейный мститель, верно?
— Судя по тексту — да.
— Второе письмо, полагаю, было от того же человека?
— Да. Но это было не письмо, а всего одно слово в настольном календаре Гарика: «Завтра». Это он предупреждал, что приступает к исполнению угроз.
— Ясно. И почему же Кукловод, в корыстных интересах которого мы с вами уже успели убедиться, стал бы угрожать Гарику, а тем более его жене? Месть вам — понятно, попытку получить с меня не доставшиеся ему тогда деньги я бы тоже понял. Но с Гариком-то как быть? Никаких предложений выкупа, как я понимаю, не поступало?
— Нет. Но ведь и с вами он играл в борца за русскую идею и ненавистника богачей…
— Да, но деньги-то он тем не менее потребовал, верно?
— Ну, Гарик тоже мог в свое время чем-то обидеть этого Кукловода, — протянула я, уже и сама понимая всю шаткость подобного довода.
— А что, кроме Кукловода, у Гарика нет врагов?
Я принуждена была согласиться. Зря я сюда приехала; еще немного, и Семаго окончательно убедит меня уже в моем паникерстве.
Не хочется так легко сдаваться перед торжествующей логикой Аркадия, прямой, ясной и лишенной всех этих сомнений и смутных предчувствий.
— Но есть и еще странные моменты. Поймите, Аркадий, я говорю об очень похожем почерке. Во-первых, эти письма. Они выглядят так, словно писал их неуч с маниакальным синдромом, но на самом деле написаны они твердой рукой грамотного человека. А то, что угрозы все же осуществлялись, указывает и на его хладнокровие.
— Ну и что? Никто не мог изобразить чужой почерк, чтобы отвести подозрения от себя? Может, Гарик знает этого своего противника?
— Письма — еще не все. Их автор никогда не повторил один и тот же метод покушения дважды. Он потратил массу времени, чтобы установить прослушку в машине Гарика, но сегодня, когда я предоставила ему превосходную возможность воспользоваться полученной с нее информацией, он просто этим пренебрег.
— И это вы называете похожим почерком?!
— Судите сами: кто-то рискует жизнью, чтобы создать впечатление одержимого фанатика, которому сам черт не брат, и в то же время так страхует каждый свой шаг, что готов отказаться даже от верного выстрела, лишь бы не повториться. Он ведет себя так, словно знает, что я — это я. Понимаете — играет наверняка.
— И вы приняли это на свой счет?
— А что я, по-вашему, должна думать? Я вижу, что мне стараются подсунуть совершенно определенную картину, и в то же время она явно скрывает за собой что-то, чего я не знаю. Разве это не почерк Кукловода?
— Я понимаю, что вас насторожило. Но остается все тот же вопрос: при чем тут Гарик? Почему Кукловод, если это Кукловод, просто не пристрелил вас, и все? Он что, имитировал покушения на вашу Аню, а сам охотился именно за вами?
— Да нет, покушения-то как раз были вполне реальными. Она действительно могла погибнуть.
— И какой же в ее смерти был бы материальный интерес для Кукловода?
— Вот это-то и мне самой непонятно.
— А мне понятно. Не знаю уж, чем там Гарик так разозлил своего врага, но это именно его враг, а не ваш. Расслабьтесь и работайте спокойно — никто не желает зла именно вам.
Я не стала говорить Аркадию, что у меня в квартире побывали незваные гости. Да и зачем? Он легко объяснил бы это вполне понятными вещами, как легко развенчал все мои догадки о Кукловоде.
Я и сама могла бы предложить десяток правдоподобных объяснений всему происходящему. Вот только визит ко мне не укладывался бы ни в одно из них.
Узнай Аркадий, что я теперь каждую ночь сплю с биппером на запястье, ожидая, что он вот-вот сообщит о новом визите, — он, пожалуй, вызвал бы мне «Скорую». Подумаешь, мол, зашли! Ничего ведь не пропало, чего же дергаться?
Выходила я от него чуть менее встревоженная, чем была до нашей содержательной беседы, но в основном Аркадий меня так и не переубедил — я по-прежнему считала, что вокруг происходят слишком странные вещи, чтобы их можно было объяснить так просто.
Что касается Кукловода, Семаго, безусловно, прав в двух моментах.
Во-первых, сам Аркадий имеет не меньше причин, чем я, считаться врагом Кукловода. И он жив, здоров и прекрасно себя чувствует.
И, во-вторых, никакой связи между мной и Гариком не было до того момента, как Семаго свел меня с обеспокоенным угрозами мужем Ани.
Неужели мои страхи напрасны, и Охотник — никакой не Кукловод, мертвец из моего прошлого, а, к примеру, тот загадочный «коммерсант Б.», который просто не захотел платить Гарику?
День прошел, а все, что у меня есть, — по-прежнему одни только сомнения. Когда же эти вопросы кончатся и придет время ответов?