Глава 6
В шесть утра на улице царили предрассветные сумерки. Редкие люди, что работали в соседних городах, уже спешили на автобусную остановку. В зимнем спортивном костюме я выскочила на улицу и побежала заранее назначенным маршрутом. Десять километров зимой — это не то, что десять километров летом. Но несмотря на трудности я сделала, что намечала. После кросса я забежала на несколько минут к тете Миле. Та, привыкшая к моим ранним пробуждениям, уже не спала, поинтересовалась, как дела.
— Дела идут, — уклончиво ответила я и, заглянув в гостиную, увидела елку на крестовине. — Ага, елку уже без меня поставила.
— А что тебя ждать, — проворчала тетя Мила из кухни. — Так мы ее вообще лишь к сентябрю поставим. У тебя же постоянно какие-то дела. Прибегаешь только поесть, вся взмыленная.
— Почему только поесть, я тебя проведать забежала, — обиженно ответила я.
— Что, даже от блинчиков с грибами откажешься? — с подковыркой спросила тетя Мила. — И от курицы, фаршированной рисом?
— Гости от угощения не отказываются, а сегодня я гость, — ответила я. — Так что, тетя, накрывай на стол, а я пока в душ.
Позавтракав и выслушав все последние жизненно важные новости в стране и за рубежом, я предложила тете помочь нарядить елку.
— А ты не торопишься? — спросила тетя Мила.
— Мои проснутся не раньше девяти. — Я посмотрела на часы. — Двадцать минут у меня есть.
— Но за двадцать минут ты не успеешь, — попробовала возразить тетя.
— Я елку наряжаю и разряжаю, как автомат Калашникова — раз, два и готово, — самонадеянно заявила я.
— Ну посмотрим, — неуверенно сказала тетя.
Сначала мы передвинули елку на то место, которое указала тетя. Потом я прикрепила гирлянду, проверила — горит. Настала очередь игрушек. Из своей комнаты тетя Мила принесла коробку, развернула, начала вытаскивать по одной и подавать мне, поясняя при этом историю каждой. Некоторые игрушки достались ей в наследство от дедушки с бабушкой, практически антиквариат. Я торопливо развешивала их на ветки.
— А вот эта моя любимая, — пояснила тетя Мила, подавая какой-то невзрачный матовый шар с золотистыми снежинками на боках. — Женя, повесь ее повыше, только смотри не разбей.
— Вот не надо мне такое под руку говорить, — буркнула я, дотягиваясь до ветки рядом с макушкой.
Под ногой что-то хрустнуло. Я вздрогнула, испугавшись, что раздавила случайно оставленную на полу игрушку, посмотрела вниз, а сама задела матовым шаром ветку. Крепление игрушки оказалось ослабленным, и шар соскользнул. Я пыталась его поймать, но запуталась в гирляндах, едва не повалив всю елку. Шар упал и с хлопком разбился на сотню матовых искрящихся осколков.
Я с ужасом взглянула на тетю Милу. Та потрясенно смотрела на уничтоженную игрушку, и по ее щекам медленно катились слезы.
— Да я куплю тебе десять таких же! — воскликнула я, чувствуя, что все лицо горит. — Вот крепление оказалось слабым. Я хотела ее спасти…
Тетя Мила всхлипнула и утерла слезы. Я сунула ей в руку крепление, чтобы она убедилась в отсутствии злого умысла в моих действиях. Лучше бы сама повесила этот чертов шар.
Тетя Мила посмотрела и с трагическим выражением произнесла:
— Все, последняя.
— Да не переживай так, тетя, из-за какой-то игрушки! — сказала я ободряюще. — Подумаешь, какой-то шарик.
— Это мой отец, твой дед покупал, — вздохнув, пояснила тетя Мила. — Я всегда вызывалась вешать и разбивала один шарик. Он меня наказывал. Было двенадцать. Я расколотила одиннадцать, а двенадцатый убрали и больше не вешали, поэтому он уцелел. Когда я смотрела на него, то всегда вспоминала отца, но вешать не решалась. Подумала, что ты сможешь его повесить, если я проклята.
— Да не проклята ты! Что ты говоришь такое! — воскликнула я. — Игрушки были так сделаны. Слабое крепление. Чуть дернешься, и все слетает.
— Но отец-то их как-то вешал, — с сомнением сказала тетя Мила.
— Приноровился, значит, — пожала я плечами.
— Он меня так ругал! — всхлипнула тетя Мила. — Говорил, что я косорукая.
— Тетя, ты не косорукая, — уверенно сказала я, обняла ее, посмотрела на часы и спохватилась: — Мне пора.
Вызвав такси, я вернулась к Лисовским. Светлана разогрела в микроволновке большую пиццу, и они с мужем завтракали.
— Присоединяйтесь, Евгения Максимовна, позавтракайте, — предложила Светлана. — Набегались. Наверно, километра три пробежали.
— Нет, спасибо, у меня сегодня разгрузочный день, — ответила я, посмотрев на неприглядные треугольные кусочки, которые после кулинарных изысков тети Милы и едой-то назвать было нельзя.
— Ох, у вас сильная воля, а я бы не смогла удержаться, — проговорила Светлана, взяв с блюда еще кусочек. — Обожаю пиццу.
— Если вы не против, я сделаю себе кофе. — Я взяла с сушилки бокал, и так как варить молотый не хотелось, бросила пару ложек растворимого, немного сгущенки и залила все кипятком. — Знаете, Светлана Андреевна, за вашей квартирой установили наблюдение. — Приблизившись к окну, я указала на белую пятерку во дворе. — Вон, видите «жигуленок» возле котельной. В нем двое.
Светлана встала рядом, вглядываясь.
— Кто это может быть, как вы думаете?
— Милиция, кто же еще, — ответила я. — Думаю, не без подачи Земляного поставили засаду. Нам же и лучше. Если колдунья подошлет еще каких-нибудь босяков, их тут же повяжут.
Вскоре приехали два молодых парня из фирмы устанавливать сигнализацию. Молчаливые и серьезные, они быстро делали свое дело. Когда они устанавливали датчики проникновения, я следила, чтобы не оставалось слепых зон.
— Ну что? — спросил у меня Геннадий Петрович.
— Парни знают свое дело, наверно, уже тысячу таких же систем установили, — вынесла я свой вердикт.
— Гена, Станислав подъехал! — крикнула мужу Светлана.
— Иду, — отозвался Геннадий Петрович.
— Маршруты меняете? — спросила я резко, надеясь поймать Лисовского на лжи.
— Да, меняю, — со вздохом бросил Геннадий Петрович. — Скоро всю машину умотаю с этими чертовыми маршрутами.
Чуть погодя ко мне подошла Светлана.
— Сейчас мальчики закончат, и поедем с вами по магазинам. Надо все проверить.
Я кивнула, подумав, что опять придется перекраивать свои планы по розыску Веретей.
Заметив, что я погрустнела, Светлана воскликнула:
— Ну, милая вы моя, я не могу постоянно сидеть дома! Если не проверять директоров магазинов лично, то все растащат и пожаров не понадобится.
— Светлана Андреевна, я полностью с вами согласна, — кивнула я покорно. — Просто хочется побыстрее найти вашу колдунью, чтобы покончить со всем этим безобразием.
— Найдете, найдете, я в вас верю, — похлопала меня по плечу Светлана. — Я сказала Сергею заехать за нами через полчаса. Если что, подождет.
Как только система была собрана и испытана, мы со Светланой спустились к ожидавшему нас «Мерседесу». Сергей Прокофьевич Мартов, шофер Светланы, оказался действительно огромным, но не в высоту, а вширь. Как он только втискивался за баранку?
— Здравствуйте, Светлана Андреевна, — зычным голосом сказал Мартов, распахивая перед Светланой дверцу.
Светлана села, а Сергей Прокофьевич, захлопнув дверцу, переваливаясь, обошел машину и влез на водительское место, не обратив на меня никакого внимания.
Уязвленная, я забралась назад.
— Сергей, познакомься, это моя хорошая знакомая — Евгения Максимовна Охотникова, — представила меня Светлана.
— Очень приятно, — бесцветным голосом проговорил шофер, кивнув мне.
— Что-то ты, Сергей, сегодня какой-то невеселый, — заметила Светлана. — Проблемы, что ли, какие?
— Нет, все в порядке, — буркнул Сергей.
Оглянувшись несколько раз, я заметила, что нас ведет красная «Хонда». За рулем мужик лет под сорок, маленький, седой. Разглядеть более детально я его не могла, так как машина находилась на значительном расстоянии. Неужели в милиции решили вести круглосуточное наблюдение, или это кто-то другой? Как бы то ни было, я обратилась к шоферу:
— Сергей, видите «Хонду» сзади, красную? — Мартов кивнул. — Сможете оторваться? — спросила я.
— Зачем это? — нахмурился он недовольно, решив, что я, вероятно, начиталась детективов.
— Оторвись, Сережа, — мягко попросила Светлана.
— Оторвись. Я вам кто, отрываться? — пробурчал шофер и неожиданно свернул влево, да так, что мы чуть не поседели, проскочил между автобусом и грузовиком. Какой-то мужик в длиннополом пальто и норковой шапке в последнее мгновение выскочил из-под колес «Мерседеса» на пешеходном переходе. Свернув еще раз, Сергей подрезал кофейного цвета «шестерку», обогнал трамвай и свернул в двадцати метрах перед ним.
— Я просила не угробить нас, а просто оторваться, — уточнила я.
— Да, Сережа, нельзя ли потише немножко.
— Хотели, чтобы я оторвался, — я оторвался, — пробурчал шофер.
— А можно я на пять минут сяду за руль, — задала я вопрос, обозревая дорогу за «Мерседесом».
— Нет, нельзя, — отрезал Мартов. — Машина не моя личная, и за руль я никого не пускаю.
Переубедить его не удалось даже Светлане. Сергей заявил, что прежде уволится, чем пустит кого-то за руль, не для того он с утра до вечера неусыпно следил за техническим состоянием «Мерседеса», чтоб потом давать порулить всякому, кто не попросит.
Выслушав его ворчание, я подумала, что на месте Светланы давно бы уволила такого своенравного водителя. Однако Светлана отнеслась к высказываниям водителя спокойно. Ее мысли были заняты лишь разваливающимся на глазах бизнесом. Мы подъехали к первому из магазинов Лисовской. Светлана прошлась по залам, проверила раскладку товара, затем документацию, поговорила с директором, и мы поехали дальше.
В следующем магазине она встретила своего бухгалтера. Та проводила ревизию. Обнаружилась недостача, и директриса, Светлана ее называла Инессой, пробовала оправдываться.
— Да мне на ваши отговорки наплевать! — рявкнула на нее Светлана. — Раскидать недостачу на всех работающих!
Извинившись передо мной, Лисовская удалилась с бухгалтером в кабинет директора, а я ждала снаружи, слоняясь по коридору и поглядывая на часы. Сидели в кабинете они порядочно. Я уже начала беспокоиться, живы ли они вообще, однако вскоре Светлана вышла, разговаривая с кем-то на повышенных тонах по сотовому. Она сделала мне знак идти за ней. На улице все было спокойно. Я сама открыла перед Лисовской дверцу «Мерседеса», незаметно бросая взгляды по сторонам.
— Видите, чуть отвернешься — начинаются проблемы, — раздраженно сказала мне Светлана. — Они что, надеются, что меня внезапно поразит слабоумие! Ну я им задам! Инесса новенькая, еще неопытная. Это будет ей уроком. Другую на ее месте я бы просто вышвырнула.
Я лишь кивала и слушала, пока мы ехали к складу — следующему пункту нашего маршрута. Мартов угрюмо молчал, изредка переключая станцию на радиоприемнике в поисках хорошей песни. Насколько я успела понять, он предпочитал шансон, и в частности творчество Успенской и Штурм. Не обнаружив их в эфире, он включил диск. Светлана поморщилась, но возражать не стала, достала портсигар, взяла сигарету и прикурила. Я последовала ее примеру, а глядя на нас, закурил и шофер. Мы заехали на заправку. Минуты полторы ждали своей очереди. С кряхтеньем Мартов выбрался и поплелся к кассе оплатить горючее.
— Он всегда такой «веселый»? — спросила я у Светланы.
— Да нет. Обычно он говорливый, а сегодня как подменили, — ответила она. — Случилось что-то, наверно. При вас говорить не хочет. Потом спрошу.
На складе Светлане не понравились мешки с цементом.
— Вы что, из каждого мешка отсыпали, что ли? — сурово спросила она у заведующей.
— Нет, такие привезли. Мы взвешивали, погрешность в пределах нормы, — ответила заведующая, бегающая вокруг мешков. — Это иллюзия такая. Расфасовка немного другая, вот и кажется. Можем при вас взвесить.
— Не надо, — проворчала Светлана, — пойдемте к вам в кабинет.
С обреченным видом заведующая поплелась за хозяйкой.
Я выглянула в окно и увидела, как шофер с сигаретой, зажатой между пальцев, разговаривал с кем-то. Взглянув через другое окно, я поняла, что никого другого у магазина нет, а Мартов болтает сам с собой, причем так вдохновенно, что закрадывалось опасение, вменяем ли он.
Закончив на этом складе, мы поехали на следующий. По пути я внимательно следила за шофером. Чем дольше я за ним наблюдала, тем больше замечала странностей. Он постоянно дергал себя за воротник, словно он его душил, ерзал, то бледнел, то краснел, а по лицу скатывались крупные капли пота. Несколько взглядов Мартова, брошенные на меня в зеркало заднего вида, заставили меня занервничать. В них было столько ужаса, что я быстро вытащила из сумочки зеркальце, чтобы проверить, а сняла ли я с лица питательную маску, а то так заработаешься и будешь ходить. Но с лицом у меня оказалось все в порядке. Я бросила взгляд назад. Горизонт чист.
— Перекусим? — спросила Светлана, отрываясь от документов. Она не замечала странностей в поведении шофера. — Есть тут недалеко одно кафе, «Изба» называется. Там такие пельмени готовят. — Светлана показала большой палец. — Вот такие. По старому рецепту. Цены, конечно, кусаются, покруче, чем в любом ресторане, но это того стоит.
— Я пойду туда, куда пойдете вы, — ответила я, — даже в притон. Конечно, сначала попытаюсь отговорить вас от этого.
— По притонам я не шатаюсь, — недовольно сказала Лисовская.
— Я просто фигурально выражаясь, — сказала я, косясь на Мартова. Тот шумно задышал и открыл боковое стекло.
Убранство кафе напоминало древнеславянский сруб. В дверях я еще раз обернулась, посмотрела на «Мерседес». Бледный Мартов, увидев, что я на него смотрю, быстро отвернулся.
— Вас что-то беспокоит? — спросила у меня Светлана, когда мы заняли столик у окна в углу зала. Подошла официантка и дала нам меню.
— Меня беспокоит ваш шофер Сергей, — ответила я, листая меню — пухлый талмуд в дерматиновом переплете.
— А что с ним не так? — удивилась Светлана. — Подумаешь, у человека плохое настроение.
— Да тут дело не в плохом настроении, — медленно ответила я, подняла глаза от меню на клиентку и поинтересовалась: — Скажите, пожалуйста, Светлана Андреевна, а ваш шофер выпивает? Был ли от него когда-нибудь запах?
— Нет, ничего такого, — покачала головой Светлана.
— Жена Мартова на работу звонила, искала его когда-нибудь, говорила, что муж пропал куда-то? Такого не было? Может, слухи до вас доходили какие? — продолжала я допрос. — Не лежал ли он в больнице продолжительные сроки, скажем, больше месяца, или много раз, но короткие?
— Ну что вы меня пытаете? — хлопнула по столу ладонью Светлана. — Хватит! Он нормальный мужик.
Я замолчала, но осталась при своем мнении. По крайней мере, сегодня в поведении шофера было много странного. С ним стоит держать ухо востро.
Мы заказали пельмени. Я дополнительно заказала себе блюдо, называемое «Сковорода от шефа» — говядина жаренная с овощами, под острым соусом. Из десерта взяли фруктовые салаты. Светлана пила ананасовый сок, а я кофе, чтобы взбодриться. Вчерашний сверхнапряженный день давал о себе знать. Немного хотелось спать.
Расплатившись, мы вышли из кафе. Я впереди, контролируя местность. Мартов зачем-то копался в багажнике.
— Сережа, мы поедем или как? — осведомилась Светлана, останавливаясь рядом с «Мерседесом». Из-под поднятой крышки багажника выглянул шофер с лицом, достойным фильмов ужасов — бледное, потное, безумно вытаращенные глаза, кроваво-красные от полопавшихся сосудов. Его губы беззвучно шевелились.
— Ты чего? — испуганно воскликнула Светлана.
Я отстранила ее рукой и загородила собой, сжимая в руках револьвер.
С лунатическим выражением лица Мартов проворно бросился на нас, размахивая кувалдой. Я выстрелила три раза, но пули, попавшие одна в руку, другая — в ногу, не остановили его. В следующую секунду я отскочила, и кувалда, просвистев в том месте, где была моя голова, врезалась в боковое стекло. Быстро сориентировавшись, я изо всех сил врезала Мартову сзади по голове. Отброшенный силой удара, водитель припечатался лицом к крыше салона, разбил нос и с ревом повернулся. Единым усилием мускулов левой руки он высвободил кувалду и замахнулся. Я выстрелила. Пуля перебила кость, и Мартов не удержал свое оружие. Выронив кувалду, он шагнул ко мне с совершенно диким лицом. Я резко распахнула переднюю дверцу, пятясь задом. Краем глаза я заметила, как Светлана бежит обратно к кафе. Шофер посмотрел в ее сторону, поэтому налетел на открытую мною дверцу. Через пустой оконный проем я саданула его кулаком в солнечное сплетение, наградила мощным ударом в челюсть с левой, обогнула дверь и ногой ударила сбоку в корпус. Мартова развернуло на машину спиной. Следующий удар ногой втолкнул его наполовину в салон. Собрав все силы, я отключила его двумя прямыми ударами в голову. Он так и повис, застрявший в дверях.
Я вызвала милицию, попросив, чтобы они захватили с собой медиков.
Светлана тем временем наводила панику на посетителей — металась по кафе и просила помощи у сидевших за столиками. Героев драться с ополоумевшим водителем не находилось. Менеджер сам позвонил в милицию, потом стоял, наблюдая через окно за нашим поединком вместе с остальными. Выдернув Мартова из салона «Мерседеса», я положила его на асфальт и связала его руки за спиной.
Покончив с этим, я вошла в кафе.
— Боже мой! Что это за ужас? — закричала, кидаясь ко мне Светлана. — Он что, сошел с ума?
— Успокойтесь, все закончилось, — придержала я ее.
— Но почему он… Он же так давно работает на меня, — проговорила Светлана сквозь слезы. — Как он мог поднять руку?
— Я когда за ним наблюдала, то подумала, что он перекололся эфедроном, — сказала я, понизив голос. — От него наблюдаются сходные реакции, состояние, похожее на шизофрению, страх, мания преследования и острые психозы, выражающиеся приступами паники и немотивированной агрессии.
— Но он не может быть наркоманом, я его знаю, — чуть не плача, проговорила Светлана.
— Значит, ему сыпанули какой-нибудь дряни, пока не знаю, где и когда, но уверена, что выясню это, — ответила я, схватила со столика рядом стакан минеральной воды, которую при мне налил для себя розовощекий упитанный посетитель кафе в бежевом костюме, и, выпив залпом, поставила стакан на место.
К кафе лихо подлетела «двенадцатая» вневедомственной охраны. Выскочив из салона с оружием наизготовку, они замерли, рассматривая побитый кувалдой «Мерседес» и связанного израненного Мартова. Я вышла, чтобы предупредить их, что развязывать буяна опасно для здоровья. А свихнувшийся водитель, очнувшись, заорал, что не даст вырезать ему органы. В это же время подъехала «Скорая помощь», а за ней милиция. Мартова увезли. Нам же со Светланой пришлось объясняться с властями.
Вернулись мы домой к семи вечера на такси.
— А что Сережка, что он вас не довез? — приступил с расспросами Геннадий Петрович. Ожидая возвращения жены, он выглядывал из окна на кухне и видел, как мы подъехали к дому на такси.
— Сережка в больнице, — устало отозвалась Светлана, снимая шубу. — Напал на нас, пытался убить кувалдой, а Евгения Максимовна его скрутила.
Пораженный услышанным, Лисовский стал расспрашивать обо всем подробно. Его выводы совпали с моими.
— Сергея опоили чем-то, — заявил он, морща лоб, — точно, так и было.
— Несомненно, вы правы, — подтвердила я и предложила, пока не забыла: — Геннадий Петрович, не выглядывайте так больше из окна.
— Свет же был выключен, и я аккуратно, — смутился он, багровея, — знаю же, что могут через окно подстрелить.
— Если уж я снизу увидела, как вы выглядываете, то снайпер с прибором ночного видения тем более, — резко ответила я, вешая свою одежду в стенной шкаф.
— Что, эта бандитка снайпера наняла? — со страхом в голосе спросил Геннадий Петрович.
— Я не знаю, кого она наняла, однако нельзя исключать такого варианта, — ответила я.
Зевнув, Светлана сообщила, что идет спать.
— Вчера из-за этих допросов не выспалась, да и ночью в голову лезла всякая дрянь.
Я пожелала ей спокойной ночи, сама же после пары чашек кофе оккупировала компьютер и взялась за проверку фирм конкурентов по отработанной методике, которой я со временем научилась от знакомого хакера. В современном мире компьютер становился одним из самых страшных средств ведения войны, поэтому я как могла, старалась вникнуть в тонкости взлома защищенных серверов, способы потрошения баз данных и многого другого. В трудных случаях, конечно, приходилось обращаться к услугам квалифицированных специалистов в этой области, в более легких обходилась собственными силами. Больше половины исследованных мной владельцев фирм имели в прошлом криминальные связи либо сами привлекались по различным статьям. Финансовое положение частных предприятий, торгующих стройматериалами, в целом было неплохим. Обычные придирки со стороны налоговиков, а также других служб.
Из-за высокого уровня конкуренции устранение одной Светланы не принесло бы заказчику огромных барышей. Затраты на устранение были бы намного больше прибыли, если только этот самый кто-то не затеял широкомасштабного наступления.
По милицейской базе данных я проверила, вдруг еще кто-то из коммерсантов обращался с заявлением о вымогательстве или угрозах. Ничего подобного не обнаружилось. В довершение подкорректировала материалы по знакомым Веретей, сформировала единый список. Из него выбрала четверых, что проживали в Тарасовской области. Покончив с этим, я выключила компьютер, расстелила постель и легла, гадая, удастся ли мне завтра осуществить задуманное или нет. Последнее, что я увидела, перед тем как провалиться в сон, были зеленые цифры на часах, ровно двенадцать тридцать.
В три часа ночи в коридоре послышался шорох. Я открыла глаза и взялась за револьвер. Бесшумно поднявшись с матраса, расстеленного на полу — постель поскрипывала, поэтому я всегда стелила себе на полу — прислушалась. Точно, кто-то ходит. Под дверью вспыхнула полоска света, и мне стало легче. Убийцы, проникая в дом, обычно так не делали. Распахнув дверь комнаты, я увидела Светлану, стоявшую у входной двери. Она ойкнула и, повернувшись, вжалась в дверь.
— Что вы тут делаете? — спросила я, подавив зевок.
— Мне показалось, что кто-то дверь пытается открыть, — прошептала Светлана. — Подумала, пойду посмотрю, если что, вас разбужу.
— Вы вообще спали? — Я положила револьвер на тумбочку за дверью и, накинув на себя халат, запахнулась. Не ровен час, Геннадий Петрович встанет и узреет меня в нижнем белье.
— Вообще не могу уснуть, — призналась Светлана, глядя на меня покрасневшими глазами. — Мне кажется, что баба Люба еще кого может подослать.
— На этот случай есть я и сигнализация, — указала я на пульт на стене рядом с дверью, — не волнуйтесь и ложитесь спать. У вас снотворное какое-нибудь есть? А то могу предложить свое.
— Нет, у меня есть, — кивнула Светлана. Я вместе с ней прошла на кухню. Светлана приняла тазепам, а я выпила стакан минеральной воды.
— День, когда арестуют проклятую бабку, я буду отмечать, как самый большой праздник, — вздохнула Светлана, убирая упаковку с таблетками в аптечку.
— Надеюсь, мне удастся преподнести вам к Новому году этот подарок, — улыбнулась я. — Вы завтра на работу-то встать сможете?
— Не знаю, — покачала головой Светлана, — чувствую себя совершенно разбитой.
— Так и не ходите, — предложила я, — останьтесь завтра дома, а я прошвырнусь по знакомым колдуньи.
— Но мне надо на работу, — упрямо сказала Светлана. — Хочу поздравить работников, некоторым причитаются премии. Я уже назначила встречу в центральном офисе на четыре часа. Потом будет небольшое застолье.
— Без вас, что ли, этого не сделают? — спросила я.
— Сделают, но мне хотелось показать, что я ничего не боюсь и никакие угрозы не повлияют на благосостояние моего предприятия, — ответила она гордо.
— Воля ваша, — согласилась я, — постараюсь сделать как можно больше до обеда, а затем буду сопровождать вас. Да, я утром рано уйду, а вы скажите мужу, чтобы до обеда тоже из дома не выходил, ждал моего возвращения. У меня предчувствия какие-то нехорошие насчет моей вылазки.
— Может, тогда вам не ездить? — испуганно спросила Светлана, — Предоставьте это милиции.
— У меня нет времени на бюрократические проволочки, — буркнула я.
На кухню заглянул Геннадий Петрович в серебристо-кофейной пижаме и поинтересовался, по какому поводу посиделки. Светлана, пригладив его растрепавшиеся во сне волосы, спросила, не мог бы он завтра не ездить на работу. Геннадий Петрович с серьезным видом принялся доказывать, сколько завтра у него важных дел.
— Будете пить там до умопомрачения, — предположила Светлана, улыбнувшись. — Ничего, подождут до обеда, ничего с ними не случится.
— Света, да ты чего? Какой пить! Я когда-нибудь пьяный приходил? — решил Геннадий Петрович отстаивать свою позицию до последнего. Противостояние закончилось в пользу Светланы. Она стояла на своем несокрушимо, как гранитная скала. Махнув на них рукой, я пошла в комнату продолжить прерванный сон.
