Глава 9
На следующий день я решила заняться музыкой. Нет, мой саксофон как лежал в футляре, так и остался в нем. Я же поехала в комитет по культуре, где работала Анна Данилина, член жюри телевизионного музыкального конкурса «Кузница звезд». Я собиралась представиться ей журналисткой и задать несколько неудобных вопросов об ее судействе. Попав в стены учреждения, призванного поддерживать высокий культурный уровень населения, я прошлась по этажам в поисках кабинета Данилиной. Найдя его, я очень удивилась тому, что было написано на табличке над ее фамилией: «Начальник АХО». Может, однофамилица? Заглянув в кабинет, я убедилась, что именно его хозяйку я видела за столом жюри. На кирпичном заводе, где я несколько лет трудилась юрисконсультом, Людмила Зубрилова, занимавшая аналогичную должность, отвечала за работу уборщиц и дворников. Никому бы и в голову не пришло прислушиваться к ее мнению, выбирая лучшего работника стройиндустрии. Почему же Данилина удостоилась чести стать членом жюри музыкального конкурса? Может, ее за что-то понизили в должности?
Заметив, что периодически некоторые сотрудники комитета спускаются по дальней лестнице вниз, стыдливо зажимая в руках сигаретные пачки, я пошла тем же путем и попала через черный ход во внутренний замкнутый дворик. Потусовавшись в среде курильщиков, я узнала, что Анна Ильинична была любовницей начальника. Когда его попросили послать кого-то из комитета в жюри конкурса, он выбрал свою пассию, вероятно руководствуясь ее внешними данными, а не музыкальными способностями, коих у нее, по словам курящих сотрудников, и не было вовсе. Однажды она попробовала спеть караоке на новогоднем корпоративе и была поднята на смех. Ну как тут не процитировать классика: «А судьи кто?»
Я вспомнила Грибоедова и подумала, что слишком много будет чести для Данилиной — брать у нее интервью. Решение, как поступить, пришло само собой. Когда я увидела, что она вышла из своего кабинета с электрическим чайником, сразу же направилась в женский туалет и закрылась в кабинке. Едва Анна Ильинична подошла к раковине, как я нажала на кнопку посыла вызова — раздался звонок с одного моего мобильника на другой (у меня всегда с собой имеется «серая» трубка).
— Алло! Привет! Я сейчас в комитете по культуре, — нарочито громко заговорила я. — Да вот, пришла с отчетом. Прикинь, Тань, я сейчас в коридоре Данилину встретила! Да, ту самую… Типичная дамочка бальзаковского возраста, такие обычно на парней лет на пятнадцать моложе себя западают. Да, наверное, она потому и завышает Даниле Мануйлову оценки, что рассчитывает заманить этого голубоглазого красавчика в постель…
Я увидела в щелку, что Анна пробкой вылетела из туалета, забыв закрыть воду. Пришлось мне выйти из кабинки и сделать это за нее. Взглянув на себя в зеркало, я чуть убрала со лба челку парика, поправила очки без диоптрий, выждала еще несколько секунд и выглянула в коридор. Убедившись, что Данилина, придя в себя, не караулит меня под дверью, а приближается к своему кабинету, я вышла из дамской комнаты и с чувством выполненного долга направилась к выходу. Вряд ли после услышанного у Анны Ильиничны поднимется рука поставить Дану максимальный балл.
Из комитета по культуре я поехала в комитет молодежной политики и спорта. Ольга Антонова была одним из двух заместителей председателя и делила кабинет со своим коллегой. Постояв у двери с двумя табличками, я постучалась и, не дожидаясь ответа, заглянула в кабинет.
— Вы ко мне? — спросила женщина лет сорока пяти, которую я тоже видела за столом жюри. — Или к Ивану Владимировичу?
— К вам. — Я твердой походкой прошла вперед и села напротив Ольги Георгиевны.
— Слушаю вас. — Антонова уставилась на меня немигающим взглядом.
Я подумала, что эту женщину трудно чем-либо смутить или запугать, но ее наверняка можно купить.
— Скажу вам прямо: я хочу поговорить об одной из конкурсанток «Кузницы звезд». Меня интересует: что нужно для того, чтобы она заняла первое место? — Я решила сразу же, пока нашу компанию не разбавил отсутствующий пока что Иван Владимирович, взять быка за рога.
— Нужно попасть в финал и понравиться телезрителям больше своего соперника или соперницы. — Ольга Георгиевна напомнила мне правила конкурса, которые я и без нее знала.
— Хорошо, а что нужно для того, чтобы попасть в финал? — достаточно конкретно поинтересовалась я.
— Нужно набрать максимальное количество баллов, — ответила Антонова, не отводя от меня взгляда.
— А что нужно для этого? — спросила я еще более конкретно.
— Ну, разумеется, выступать лучше других, — твердым и уверенным голосом продолжила наш диалог Ольга Георгиевна.
— Простите, а что значит — «лучше»? — Я наполовину вытащила из сумки кошелек, давая понять, что намекаю на взятку. — Какие именно критерии?
— Выступление должно брать за душу. Мурашки должны по телу бежать, понимаете?
— Понимаю, — кивнула я. — Скажите, а такие качества, как яркая индивидуальность и оригинальная манера исполнения, имеют значение?
— Ну разумеется, — подтвердила Антонова.
— Скажите, на сколько… баллов они оцениваются?
— Это — половина, — Ольга Георгиевна написала на бумажке цифру, которая показалась мне вполне сносной, — из максимально возможных.
— То есть природное дарование — это как бы аванс? — сделав акцент на последнем слове, я со значением посмотрела на свою собеседницу. Та кивнула, подтверждая правильность моих догадок. — Чтобы победить, надо потрудиться, оттачивая свой талант?
— Совершенно верно. Если ваша протеже, — Антонова сделала паузу, как бы спрашивая ее фамилию, — обладает такими качествами, то у нее есть все шансы победить.
— Думаю, обладает.
«Оксана Пермякова», — вбила я в мобильник и положила его на стол так, чтобы Антонова смогла прочитать написанное. Та скосила на него глаза и утвердительно кивнула мне, впервые улыбнувшись. Мне даже показалось, что она обрадовалась, узнав, о ком я хлопочу. Пермякова была сильной конкурсанткой, и ей не зазорно было бы поставить высокие баллы. Не то что Мануйлову. Тянуть в финал двух бездарей было бы слишком проблематично. Антонова смотрела на меня, ожидая дальнейших действий. Когда я достала из кошелька обозначенную сумму, она еле заметно кивнула на соседний стол. Мне не сразу удалось понять, что Ольга Георгиевна имеет в виду, а только когда она стала перебирать папки. Я подошла к соседнему столу и засунула стопочку купюр между папок, лежавших на краю. Антонова же в этот момент повернулась ко мне спиной, чтобы ничего не видеть. Как же у этой чиновницы было все продумано! Захочешь уличить ее во взятке — ни за что не получится. Стол не ее, поэтому то, что на нем лежит, вроде бы и не имеет к ней никакого отношения. Отпечатков ее пальцев на купюрах нет, ни одного компрометирующего слова вслух сказано никем из нас не было, и даже если бы велась скрытая видеосъемка, мои действия были бы скорее похожи на провокацию, чем на сговор.
— Спасибо за консультацию, — сказала я, встала и пошла к двери.
— Обращайтесь.
Я всегда была категорически против взяток чиновникам, но сегодня пошла против своих правил. Мне просто стало интересно: сколько берут за подобные услуги и что же сильнее — моральные или материальные стимулы? Уже в ближайшую пятницу это должно было проясниться.
Осталось поработать еще с одним членом жюри — с Маргаритой Колобродовой. Только она была не горовчанкой. Продюсерский центр «Арлекин», который возглавляла Марго, базировался в нашем областном центре. Она специально приезжала к нам каждую пятницу, чтобы оценивать участников музыкального шоу. Откровенно говоря, именно ее субъективность в отношении Мануйлова удивляла меня больше всего. Колобродова вроде бы здесь, в городе, ни от кого не зависела. Это наш телеканал должен был гордиться тем, что красавица Марго согласилась поучаствовать в проекте «Кузница звезд», а не наоборот. Она и на центральном телевидении частый гость, а на областном была чуть ли не прописана. Более того, именно «Арлекину» предстояло дальше раскручивать победителя. А что делать, если он полная бездарность, как Дан?
Сев в машину, я позвонила Нечаевой.
— Алло! — ответила моя подружка.
— Алина, привет! Чем занимаешься?
— Только что из театра вышла, собиралась сесть в машину. А ты сейчас где?
— Недалеко от тебя, на Пушкинской. Можем пересечься, — предложила я.
— Слушай, я сейчас в театре мимо буфета проходила, там так зазывно пахло булочками, что я аж проголодалась. Давай в кафешке в какой-нибудь посидим?
— Давай, — согласилась я. — Рядом с тобой есть какое-нибудь приличное заведение?
— Бистро «Антракт», — без всякого воодушевления произнесла моя подружка. — Только приближается время ланча, туда скоро народ со всех окрестных офисов повалит. Толком и не поговоришь. А рядом с тобой?
— Я стою на парковке у кофейни «Жозефина», а чуть дальше есть пиццерия.
— Нет, это все не подойдет, — отвергла оба варианта моя подружка, — по тем же причинам. Есть только один вариант, где в это время можно посидеть, никуда не торопясь, поговорить, не приглушая голоса…
— Ну и где же? У тебя дома?
— Посидеть-то у меня, конечно, можно, но в моем холодильнике шаром покати. Зато напротив моего дома недавно открылся ресторан восточной кухни… — Алинкин намек был слишком прозрачен.
— Да, я обратила на него внимание, когда была у тебя в прошлый раз. Предлагаешь там посидеть?
— Было бы неплохо, только там очень дорого. Даже для клерков из ближайшего банка.
— Алина, ты меня заинтриговала! Что же за публика там бывает?
— Не знаю, когда я туда опрометчиво заглянула, кроме меня других посетителей не было. Я открыла меню и поняла, что смогу позволить себе лишь чашечку чаю, и ту — без сахара. Полина, скажи, ты уже обналичила деньги, которые тебе перечислил Чурков? — ненавязчиво поинтересовалась Нечаева.
— Частично, но на обед, я думаю, хватит. Встретимся у ресторана.
— Жду, — пропела Алина и отключилась.
* * *
Судя по тому, что Нечаева не стеснялась в выборе блюд, день у нее сегодня задался. Только рассказывать, как прошло ее знакомство с Олегом Минеевым, она не спешила.
— Тебе Чурков звонил? — спросила я, когда мы сделали официантке заказ.
— Вчера — нет, а сегодня я еще не включала телефон. Не до того было. Вот пообедаем, и включу.
— А как ты сходила в театр?
— Даже рассказывать не хочется, — отмахнулась Алина.
Я не стала ни на чем настаивать, и метод «от обратного», как это часто бывает, сыграл свою роль. Моя подружка помолчала-помолчала и начала делиться впечатлениями:
— Короче, пришла я в театр, спросила на вахте, как найти зав. музчастью, мне объяснили. Нашла я, значит, его каморку где-то под сценой, а она закрыта. Я на всякий случай постучала и услышала за дверью какие-то непонятные шорохи, снова постучала, но за дверью было уже тихо. Ну, я постояла-постояла и уже собралась уходить, как вдруг дверь приоткрылась и оттуда высунулась мужская голова, но не Минеева, нет, а какого-то паренька лет двадцати. Я сразу смекнула, в чем дело… Вообще-то у меня и раньше подозрения были, что Минеев — нетрадиционной ориентации парнишка. А после того, как я своими собственными глазами увидела, что он уединился в своей каморке, заваленной нотами, с молоденьким артистом, я окончательно в этом убедилась. Короче, я отодвинула паренька, зашла, посмотрела со значением на Олега и сказала ему прямо в глаза, что теперь понимаю, почему он завышает Мануйлову оценки. Завмузчастью стал что-то лепетать, оправдываясь. Я же пообещала придать сей факт огласке, если он, в смысле Минеев, не перестанет ставить Даниле максимальные баллы. Вот, собственно, и все. Вроде дело сделано, а удовлетворения никакого нет.
— Это пока — нет, нужно дождаться пятницы и посмотреть, сместятся ли у членов жюри приоритеты… Спасибо, — кивнула я официантке, которая расставила на столе заказанные нами блюда.
Когда мы снова остались вдвоем, Алинка поинтересовалась:
— Полина, а как ты обрабатывала женщин?
Я рассказала ей о том, как смутила Данилину, приписав ей страсть к молоденьким мальчикам, чем сильно насмешила Нечаеву. А вот про взятку Антоновой я умолчала, соврав, что пришла с ней к взаимопониманию в результате переговоров.
— Ольга Георгиевна оказалась женщиной понятливой, поэтому согласилась со мной, что необъективное судейство плохо влияет на ее репутацию.
— Что будем делать с Марго? — по-деловому спросила Алина. — Мне кажется, что, по большому счету, именно от нее все и зависит, а вовсе не от Боровского, хоть он и председатель жюри. Может, съездить к ней в областной центр?
— Подождем до пятницы. В любом случае один голос против четырех — это не так уж и много.
— Мне кажется, Чурков меня не поймет, — задумчиво произнесла Нечаева. — Он хочет, чтобы я, в смысле, ты одним махом со всеми разделалась.
— Я вчера встретилась с Настей. Она рассказала мне, что Тимофей Михайлович звонил ей и угрожал.
— Вот дурак! Кто же так делает? — усмехнулась Алинка. — Надеюсь, он парней не предупредил, что в самом скором времени их ждет расплата? Они, чего доброго, телохранителей наймут! Оно нам надо?
— Не думаю, чтобы Чурков поступил так опрометчиво. Что касается Насти, она сильно напугана его угрозой. Только на инсценировку, которую я ей предложила, она пока не согласилась. Вот еще что: я вчера общалась по Интернету с сэром Тимоти. — Я передала Алинке подробности нашего виртуального диалога.
— Значит, ты сказала ему, что надо следить за сообщениями в СМИ? — Нечаева призадумалась. — Я буду стоять на том же!
* * *
Попав по дороге домой в пробку, я включила радио и напала на местные новости. Меня так заинтересовало одно сообщение, что я даже забыла потихоньку давить на педаль газа. Опомнилась я только тогда, когда услышала нетерпеливый гудок клаксона стоявшей позади меня тачки, и двинулась вперед. По радио передали, что сегодня ночью на трассе, ведущей в областной центр, был сбит сотрудник полиции на мотоцикле. Виновник аварии, а им, предположительно, был водитель «Опеля» темного цвета, скрылся с места преступления. Областная ГИБДД просила откликнуться очевидцев аварии. У меня в мозгу сразу сработало, что у Перфилова как раз имеется «Опель Астра» черного цвета. Конечно, я была далека от мысли, что это именно он отправился этой ночью в областной центр и сбил по дороге полицейского. У меня возникла идея — а не подставить ли Ника? Если его нельзя привлечь к ответственности за изнасилование, то почему бы не попытаться лишить этого типчика свободы за другое преступление? Сначала я обрадовалась, что наконец-то выдался реальный шанс наказать Перфилова, но потом призадумалась. А почему тот, кто совершил наезд и не удосужился остановиться, поинтересоваться состоянием сбитого им человека и вызвать ему «Скорую помощь», должен уйти от ответственности? Никаких оправданий у меня для него не нашлось. Он, безусловно, должен был понести наказание. На этом следовало поставить жирную точку. Я попыталась выкинуть шальную мысль о подставе из головы, но она упорствовала, не желая покидать мое сознание.
Ариши дома не оказалось. А я так рассчитывала на то, что он отвлечет меня от ДТП, произошедшего на областной трассе! Чтобы развеяться, я начала играть на саксофоне, причем выбрала сложное классическое произведение. Только меня все равно тянуло импровизировать. От сакса я оторвалась только тогда, когда поняла, что не стоит отказываться от своей идеи, какой бы вызывающе дерзкой она на первый взгляд ни казалась. Все слишком уж удачно складывалось! У Перфилова была машина той же марки, что и у предполагаемого виновника ДТП. А произошло то дорожно-транспортное происшествие около поселка Шевыревка, то есть за пределами Горовского района. Для тамошних гаишников фамилия главы Горовского района мало что значит. Чтобы наказать того, кто сбил их коллегу, они, скорее всего, зубами вцепятся в Перфилова. А поскольку Александр Фомич находится сейчас за границей, он не сможет оттуда оперативно решать проблемы своего сына. Конечно, он рано или поздно вернется и задействует все свои связи, чтобы отмазать Никиту. Я очень надеялась, что моя подстава отравит вечный кайф этому сексуально озабоченному парню, а настоящему виновнику наезда даст только временную передышку, но не избавит его от ответственности за содеянное.
Как ни заманчивы были картинки, которые я нарисовала в своем воображении, но перенести их в реал было не так-то просто. Я понимала, что недостаточно позвонить в полицию и сообщить им номер «Опеля», скрывшегося с места преступления. Надо создать видимость того, что Никитина «Астра» действительно побывала в аварии. Потом алиби… Наверняка кто-то сможет подтвердить, что Перфилов-младший был ночью не на трассе, а совсем в другом месте. Вчера вечером он с кем-то развлекался на съемной квартире. Возможно, Ник пробыл там до утра. А может, и нет? Не исключено, что он ночевал у себя дома, а поскольку его родители в отъезде, они подтвердить этот факт не смогут.
Я несколько часов кряду мусолила эту тему. А потом решила: попытка не пытка! Надо попробовать осуществить задуманное, чтобы потом не жалеть, что я не сделала этого. Надев спортивный костюм, я вышла из дома и поехала на кладбище разбитых автомобилей, находившееся неподалеку от нашего поселка. Там я без труда нашла покореженный мотоцикл той же модели, что был у сбитого сотрудника полиции. (Эту и некоторые другие подробности ночного ДТП я узнала из Интернета). Разбив у него фару, я собрала осколки в пакет и поехала в город.
Сначала я свернула на Провиантскую улицу, чтобы выяснить, не там ли ночует Перфилов. Заезжать во двор дома номер шестнадцать я не стала, чтобы не засветить свой «Мини Купер», припарковалась у соседнего здания и пошла дальше пешком. Убедившись, что «Опеля» там нет, я вернулась к своей машине и поехала в центр. Припарковавшись около дома, в котором жил Чурков, я посмотрела на окна — темно. Ну еще бы — время перевалило уже за полночь! Народу на улицах уже не было. Во всяком случае, пока я шла до дома Перфиловых, не встретила ни одного человека. Мой ночной променад был предпринят не зря — «Астра» Никиты стояла на парковке, обращенная к дому задним бампером. Во дворе не было ни души. Но когда я подошла к тачке, ко мне подбежала небольшая дворняжка и залаяла так громко, будто почувствовала, что я собираюсь совершить что-то противозаконное.
— Тише! — топнула я на нее ногой.
Собака попятилась, но лаять не перестала. К ней присоединилась другая, тоже «дворянской» породы, затем третья, очень похожая на овчарку. Работать в таких условиях не было никакой возможности, тем более что на балконы повыскакивали разбуженные истошным лаем жильцы. Мне пришлось спрятаться от них за стоявшую рядом с «Опелем» неприметную «Газель». Хорошо, что я не боюсь собак, иначе бы они это почувствовали и, чего доброго, покусали меня. Полаяв-потявкав, они потеряли ко мне всякий интерес и убежали прочь. Я осторожно выглянула из-за «Газели», убедилась, что на балконах уже никого нет, и, пригнувшись, приблизилась к «Астре». Сняв со спины рюкзачок, я достала перчатки и пакет с осколками мотоциклетной фары. Сначала я хотела проткнуть стеклом шину, но это оказалось непросто, точнее, невозможно. Пришлось набивать мелкими осколками фары углубления, составляющие рисунок протектора. Крупные же осколки я засыпала за решетку радиатора. Осталось самое главное — сделать вмятину на бампере. Я привстала, убедилась, что свидетелей нет, достала из рюкзачка резиновую киянку и долбанула ею по бамперу. Собаки тут же вновь подняли лай и вой. На балконы дома опять выбежали встревоженные жильцы. Я переждала, когда все стихнет, а затем побежала к своему «Мини Куперу», села за руль, отдышалась и поехала домой.
Шел третий час ночи. До выезда из города оставалось два квартала, когда я заметила в зеркало заднего вида две тачки, несшиеся на бешеной скорости в моем направлении. Что-то мне подсказало — мимо они не проедут! Сердце мое забилось учащенно. Приключений за последние сутки мне вполне хватило, на новые уже не тянуло, но, похоже, избежать их было невозможно. Первая тачка, а это была «Лада Приора», поравнялась со мной, снизив скорость. Парни высунулась из открытых окон и замахали мне руками. Я никак на это не отреагировала, тогда «Приора» обогнала «Мини Купер» и попыталась сдержать мое продвижение вперед, а вторая тачка, «Лада Гранта», начала зажимать меня слева. Она тоже была забита парнями, которые что-то кричали в мой адрес, делая руками неприличные жесты. Я снизила скорость, «Гранта» мгновенно подстроилась под меня, приблизившись так, что наши боковые зеркала едва не зацепились друг за друга. «Приора» же сначала вырвалась вперед, но потом резко затормозила. Ее водитель явно не жалел колесной резины. Через каких-то пять-семь метров мою машину прижали к бордюрному камню. Из обеих тачек российского производства выскочили пьяные братки и окружили «Мини Купер». Все, что я могла сделать, так это заблокироваться изнутри. Это их настолько разозлило, что они принялись бить ногами по колесам, стучать кулаками по крыше и капоту. Я впервые пожалела, что в моем авто нет видеорегистратора. Впрочем, это было легко исправить. Достав из сумки мобильник, я начала снимать беснующихся вокруг меня парней на камеру. Так, на всякий случай. Мой поступок их не только не остановил, а разозлил еще больше. Кто-то достал из тачки бейсбольную биту и замахнулся ей на лобовое стекло. Я инстинктивно зажмурилась, продолжая снимать происходящее на камеру мобильника.
Прошло несколько секунд, стекло пока еще оставалось целым. Сначала я открыла один глаз, затем второй и увидела, что около нас, но на встречной полосе, притормозил мусоровоз. Его водитель открыл окно и что-то сказал пьяной толпе — что именно, я не смогла расслышать: у моего «Мини Купера» очень хорошая шумоизоляция. Парни достали другие бейсбольные биты и поперли уже на мусорщика, но тот не растерялся и направил на того, кто стоял ближе других к нему, пистолет. Кажется, травматический. Тем не менее этот «аргумент» сработал безотказно. Придурки с битами ретировались к своим машинам, сели в них и дали по газам. Я поблагодарила своего спасителя, подмигнув ему фарами. Тот махнул мне рукой и поехал своей дорогой, а я — своей. Вот уж не думала, что помощь придет от водителя мусоровоза! С его стороны это был поистине джентльменский поступок.
Доехав до первого же перекрестка, я поняла, что радоваться рано. «ВАЗы» ждали меня за первым же поворотом. Мне осталось только одно — включить максимальную скорость и, не сбавляя ее даже перед камерами видеофиксации, установленными на выезде из города, рвануть в свой коттеджный поселок. Парни на отечественных тачках решили посоревноваться со мной в стритрейсинге. Откуда только берутся такие самонадеянные придурки?! Расстояние между нами все увеличивалось и увеличивалось, но радоваться опять-таки было рано. Несмотря на то, что я заранее нажала на клаксон, призывая охранника открыть мне проезд в поселок, он почему-то не сделал этого. Уснул, что ли? Мне пришлось резко сбавить скорость, дабы не снести шлагбаум. Я остановилась в полуметре от него. Чертова перекладина поднималась донельзя медленно. «Приора» с «Грантой» были совсем рядом, когда я опять включила первую передачу и въехала на территорию охраняемого поселка. Уверенности в том, что автоматический шлагбаум успеет опуститься, преграждая путь непрошеным гостям, было мало. Да и остановит ли их эта символическая преграда? Снести ее, дабы расчистить себе дорогу, этим тачкам не составит особой сложности. Но, судя по тому, что «ВАЗы» все-таки слетели у меня с хвоста, охраннику удалось преградить им дорогу. Я наконец-то почувствовав себя в безопасности.
Поднявшись на второй этаж, я услышала храп. Стало быть, дедуля уже вернулся. Интересно, ему удалось сегодня хоть немного отыграться? Я думала не столько о материальной стороне его проигрыша, сколько о моральной. Не хотелось бы, чтобы Ариша и дальше пребывал в депрессии.
Зайдя к себе, я первым делом завела будильник. От моих ночных манипуляций будет мало толку, если с утра пораньше не сообщить в областную ГИБДД номер машины, сбившей мотоциклиста около Шевыревки. Причем звонить было желательно из городского телефона-автомата. Так что на сон мне осталось всего-то три часа. Едва я легла в постель, как сразу же заснула. Во сне за мной продолжали гоняться придурки на «Ладах». В тот момент, когда им едва не удалось столкнуть мой «Мини Купер» в овраг, зазвенел будильник.
Я нехотя поднялась, приняла контрастный душ, выпила чашечку растворимого кофе, тихонечко вышла из дома и вновь села за руль. Выехав из поселка, я увидела «Ладу Приору», стоявшую на обочине. Это была одна из тех тачек, что преследовали меня этой ночью. Люди, находившиеся в ней, спали…
* * *
Ровно в восемь утра я позвонила из телефона-автомата, расположенного неподалеку от горовского железнодорожного вокзала, по номеру, который слышала по радио.
— Дежурный слушает, — ответили мне.
— Здравствуйте! Я хочу сообщить вам номер машины, — проговорила я, стараясь изменить тембр голоса, — которая прошлой ночью сбила мотоциклиста около поселка Шевыревка.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил дежурный.
— Я хотела бы сделать заявление анонимно, так как боюсь мести со стороны родственников виновника того ДТП.
— Вам не о чем беспокоиться, мы гарантируем вашу безопасность. Итак, вас зовут…
— Да при чем здесь мое имя! Я думала, что вас виновник аварии интересует, а не случайный свидетель.
— Конечно, он нас интересует, — тянул время дежурный, — но существует определенный порядок…
— Короче, номер его машины такой-то… — я четко назвала буквы и цифры. — Надеюсь, вы примете это к сведению!
Я повесила трубку на рычаг, вынула карточку и быстро пошла прочь от телефона-автомата. Возвращаться в коттеджный поселок мне не хотелось, и я поехала к Нечаевой.
— А я думаю: кого это так рано принесло? — Алинка запахнула наспех накинутый пеньюар. — Что-то случилось?
— Надеюсь, да, — сказала я, переступив через порог. — Перфилов стал подозреваемым в наезде на сотрудника полиции!
— Он наехал на полицейского? — переспросила моя подружка, зевнув. — Откуда ты знаешь?
— Сама это срежиссировала. — Я прошла в кухню, села за стол и рассказала, как мне пришло в голову подставить Никиту.
— Неплохая идейка, но, если бы ты поделилась ею со мной в середине дня, я бы на тебя ничуть не обиделась. — Нечаева достала из подвесного шкафчика банку с кофейными зернами. — Не густо, но на две чашки, наверное, хватит.
— То есть ты мне не рада? А я так спешила к тебе с этой новостью!
— Поля, извини, я с утра плохо соображаю. Ты сейчас серьезно говоришь или прикалываешься?
— Шучу, на самом деле я просто не хочу возвращаться домой…
— Опять с дедом поссорилась? — предположила Алинка.
— Не в том дело, меня у поселка караулят какие-то придурки. — И я рассказала ей о своем ночном приключении.
— Значит, супергерой оказался мусорщиком, — разочарованно вздохнула Нечаева, засыпая зерна в электрическую кофемолку.
— Нет, это мусорщик оказался супергероем, — поправила я, сместив акценты.
— Да какая разница! — Алина задумалась. — Скажи, а он симпатичный?
— Сейчас покажу. — Я достала из сумки мобильник, нашла видеозапись, сделанную ночью, и показала ее своей подружке.
— Ну, с этими все ясно, дебилы дебилами… Полька, я боюсь даже представить себе, что они с тобой могли бы сделать! А это, значит, супергерой? Мне кажется, он — бывший зек, — неожиданно предположила Нечаева.
— С чего ты взяла? — спросила я.
— Ну кто же еще пойдет работать на мусоровоз?
— Может, ты и права. Собственно, никаких иллюзий я на его счет и не питала. Не проехал мимо, и на том спасибо. Только проблема на этом не исчерпана. Я думала, что те идиоты развернутся перед закрытым шлагбаумом и уедут, а утром смотрю — одна тачка там так и осталась стоять. Хорошо, что они уснули.
— Я слышала, что в Горовске кто-то портит по ночам дорогие иномарки. — Нечаева засыпала молотый кофе в электрическую кофеварку.
— Зачем?
— Вероятно, из чувства патриотизма. Так что ты рискуешь остаться без машины. Купи себе скромную «Калину» и спи спокойно, — предложила Нечаева.
— Да при чем здесь модель машины! Просто десяток пьяных отморозков гоняли по ночному городу, и я попалась им на пути. Им хотелось показать, насколько они крутые! Думаю, если бы я ехала не на «Мини Купере», а на «Ладе», они бы все равно до меня докопались. Неужели этих идиотов так сильно уязвило, что я скинула их с хвоста?
— А ты как думала? Теперь они организуют на въезде в поселок круглосуточное дежурство. Так что тебе придется продавать свой приметный «Мини Купер». Слушай, а давай с тобой поменяемся? — полушутя, полусерьезно предложила мне подружка. — Вернешься обратно на моем «Рено Логане». Он в группу риска не входит — цена не такая уж высокая.
— Спасибо, Алина, за понимание, я сама хотела тебе это предложить.
— Правда? Тогда я сейчас позвоню своему знакомому нотариусу и узнаю, сможет ли он нас сегодня принять? Давно хотела поменять свой «Логан»…
— И это называется подруга! Решила нажиться на моем несчастье, да?
— Я тебе одолжение делаю, так сказать, вызываю огонь на себя, а ты обвиняешь меня в меркантильности.
— Одолжение… Как же, поверила я тебе! Ты решила забрать у меня «Купер», чтобы ездить на нем по ночному городу в надежде встретить того мусорщика. Все-таки супергерои нынче — большая редкость.
— Я могла бы и на своем «Рено» ездить, — заметила Алинка.
— Могла бы, но что с того? А вот сев за руль моего «Мини», ты получишь в руки козырь — тебе не надо будет искать повод, чтобы познакомиться с супергероем. Он уже есть! Останется только встретить нужный мусоровоз, подъехать к нему и поблагодарить водителя за спасение. В темноте он мое лицо наверняка не разглядел, так что легко примет тебя за меня…
— И как это ты меня раскусила? — Нечаева поставила передо мной чашечку ароматного напитка. — Извини, к кофе у меня ничего нет. Я сейчас на мели.
— Ничего, обойдусь. — Я отпила маленький глоточек. — Ты спрашиваешь, как я тебя раскусила? Дорогая моя, я тебя слишком давно знаю… Ты всегда верила в сказки, особенно в добрых фей и прекрасных принцев.
— Ты тоже с фольклором дружишь, а в одну легенду так просто вжилась… Ладно, Поля, шутки шутками, а тебе действительно не стоит возвращаться домой на своей машине. Махнемся тачками хотя бы на денек? — предложила Алинка.
— На денек — можно.
— Только у меня там бензин практически на нуле, — предупредила меня Нечаева.
— До ближайшей заправки я хоть дотяну?
— Дотянешь. Ой, я ведь тебе совсем забыла сказать! — спохватилась моя подружка. — Вчера мне звонил Чурков, причем с претензиями! Твои слова насчет того, что о «выставке своих картин» ты объявишь в СМИ, он принял слишком буквально, скупил все местные газеты, прочитал их от корки до корки и нашел в «Горовске сегодня» упоминание об Алексее Иванове.
— Так Светкина статья уже вышла? — удивилась я. — Вот уж не думала, что она пристроит интервью с Кузнечиком в ближайший номер! Я просила ее не спешить с этим.
— Похоже, ей писать больше было не о чем, — предположила Нечаева, — вот она и расстаралась. Чуркова сильно задело, что об Иванове в газете написали. Он, видите ли, свою дочь с женой в деревню отвез, а Алексей вместо того, чтобы отправиться в Магадан, собирается в Европу, на чемпионат по легкой атлетике! Его такая несправедливость возмутила до глубины души. Я сказала: чем выше Алексей взлетит, тем больнее будет ему оттуда падать. Только Чуркова это не слишком-то обнадежило…
— Ладно, Алина, хватит смотреть в пустую чашку. Собирайся!
— Куда?
— В супермаркет, за продуктами, а то ты совсем отощаешь.
— Я быстро. — Нечаева побежала в комнату.
Правда, ее «быстро» вылилось едва ли не в целый час. Если бы я Алинку не подбадривала, она бы и в два не уложилась.
— На чьей машине поедем? — спросила Нечаева и сама же предложила: — Давай на твоей, но поведу я.
— Ладно. — Я отдала ей ключи.
Минут через пятнадцать мы припарковались около супермаркета. Рядом с ним находился киоск «Роспечати». Я поинтересовалась у киоскерши, есть ли у нее вчерашний номер газеты «Горовск сегодня». Она покопалась под прилавком и нашла последний экземпляр. Расплатившись, я отошла в сторонку и принялась листать газету в поисках Светкиной статьи.
— Поля, может, ты потом прессу почитаешь? — подружка потянула меня за руку. — Одной информацией сыта не будешь.
— Подожди. — Я наконец-то нашла то, что искала. — Не понимаю, почему Михалыч так возмущался? Тут о Лехе всего-то пара строк. Как Чурков их вообще нашел? Иванов же наверняка ждал развернутого интервью с фотографией, а тут — такой облом!
— Поля… — Нечаева дернула меня за рукав.
— Все, Алина, идем за продуктами. — Я убрала газету в сумку.
Правильно психологи советуют: если хотите сэкономить, берите в торговый зал не тележку, а корзинку. Почувствовав, что она становится все тяжелее и тяжелее, вы уберете из нее все лишнее и впредь будете брать только то, что вам действительно необходимо. Нечаева ходила с тележкой между прилавками и опускала в нее все без разбора, не чувствуя, насколько увесистыми становятся будущие покупки. Причем не только в килограммах, но и в рублях. Впрочем, оплачивать все эти баночки, коробочки и пакетики предстояло мне, Алина была на мели, что случается с ней довольно часто. Тележка наконец наполнилась доверху, и моя подружка свернула к кассам. Мы стояли в очереди, когда мне позвонила Петина.
— Полина, здравствуй! Я все жду, когда ты объявишься, но ты почему-то молчишь. — В голосе журналистки прозвучал откровенный упрек. — Пришлось самой тебя разыскивать.
— Света, я как раз собиралась тебе позвонить…
— Ладно, поверю. Только тут такое дело… Иванов мне сегодня звонил и спрашивал, когда будет опубликовано интервью с ним. Полина, может, все-таки запустить его в тираж? — попросила у меня разрешения Петина.
— Ни в коем случае!
— Тогда плата возрастает. — Светлана назвала цифру, пояснив: — Не опубликовать ожидаемый материал стоит дороже, чем опубликовать заказную статью.
— Ну у вас и расценки!
— Сама знаешь, молчание ценится на вес золота.
— Ладно, я тебя услышала. Ты где сейчас находишься? — уточнила я.
— В редакции.
— Хорошо, я к тебе подъеду в течение получаса.
— Жду. — Светка отключилась.
— Только не говори, что мне надо оставить половину этого, — Алинка кивнула на тележку, — здесь!
— Сейчас посмотрим. — Я достала кошелек, дабы оценить его содержимое. По моим прикидкам, налички должно было хватить и для того, чтобы купить продукты, которые Нечаева начала выкладывать на транспортерную ленту, и для того, чтобы расплатиться с Петиной.
— Ну что там у тебя? — Алинка без всякого стеснения засунула нос в мой кошелек.
— Все нормально, — успокоила я подружку. — На обратном пути заедем в редакцию.
— Как скажешь.