Глава 15

Я ехала к Зосимову домой. В кармане у меня лежали ключи от его квартиры. Услышав свой приговор, патологоанатом долго плакал и умолял пощадить его. Видя, что жалостью таких, как мы, не прошибешь, он стал предлагать нам деньги. По его словам, у него в квартире, в тайнике, лежали полтора миллиона. Я ехала за ними.

Ключи легко повернулись в замке. В одном, потом — в другом. Я толкнула дверь.

Вот это, насколько я понимаю, гостиная. Значит, здесь — спальня. Верно, вот кровать. Я отбросила покрывало, простыню, приподняла толстый тяжелый матрац. Молния на его боку пошла легко, без усилий. Руку я запустила в раскрывшуюся щель, под низ. Ого! Бумажки. Я вынимала их одну за другой. Здесь были только крупные купюры — по пять тысяч и по одной. Я долго вылавливала их и наконец извлекла все это добро на свет божий. Пересчитала. Да, сошлось. Полтора лимончика! Хороший улов!

Перед уходом я окинула взглядом комнаты. Нехило живет гражданин Зосимов! Уютненькая квартирка. Меблишка новая, пара натуральных ковров… Кому же все это теперь достанется?

Я свернула к городской свалке. Место, конечно, не самое респектабельное, но, как говорится, куда деваться! Здесь с недавнего времени обитали мои старые знакомые — бомжи Вася и Люся. Это были экзотические личности. В прошлом — хорошие веселые ребята, пропившие по доброте душевной все, что только можно было пропить. Теперь они вели подвижный образ жизни: кочевали по свалкам и помойкам, а также по кладбищам и другим «хлебным» местам. Мне уже неоднократно приходилось иметь с ними дело, и они всегда выручали меня, были надежны и преданны. Конечно, преданность их была не совсем бескорыстной, но та сумма, которую они обычно от меня получали, устраивала обе стороны.

Итак, я остановилась на городской свалке. Надо сказать, что место это было не совсем безопасное. Здесь обитал целый коллектив бомжей, причем их сплоченности можно было просто позавидовать, а вот чужаков они не жаловали.

Я вышла из машины и стояла рядом с ней, не решаясь отойти. Здесь такое легкомыслие небезопасно: вернешься — а у тебя ни колес, ни зеркал, ни «дворников»…

– Эй, мадам! Кого высматриваем? Что за «партизаны» в нашем лесу?

Ко мне приближался старик в рваной замызганной одежонке.

– Извините, — сказала я, — Вася с Люсей сегодня здесь? Вы мне их не позовете?

– Отчего же не позвать, коли такая дама просит, — усмехнулся старик.

Он ждал, и я догадалась, чего. Достала из кармана пятьдесят рублей одной бумажкой и протянула ему. Старик взял деньги, усмехнулся еще раз и ушел.

Стоять возле свалки было не совсем приятно. От ароматов помойки меня просто выворачивало, но я терпела, как могла. Вскоре на горизонте показались мои друзья. Они бодренько бежали ко мне. Еще бы! Мое появление означало для них хороший заработок, который мог обеспечить им приятное существование на пару месяцев.

– Мы здеся! Мы готовы! Чего надо-то?

– Ребята, у меня к вам очень серьезное дело. Справитесь?

– Обижаете! — Вася шмыгнул не совсем чистым носом.

– Скажите, что у вас слышно насчет стабильной работы? Но только чтобы в хорошем, надежном месте, откуда не сбежишь.

Вася с Люсей переглянулись. Они сразу смекнули, о чем речь.

– Дак работенка-то есть… В одной деревеньке, отсюдова, правда, не близко, крепкий хозяин организовал ферму. Ну, там, кролики, свиньи… Токмо работать там никто не хочет, поскольку хозяин жаден донéльзя, платить не платит… — поведал мне Вася.

– За жрачку люди работают, — подсказала его подруга.

– Кабы люди! Там пара рабов вкалывает. Хозяин поймал алкашей каких-то, никуда их не выпускает, охраняет — с собаками, на ночь запирает… Просто нечеловеческие, можно сказать, условия! Они и за свиньями ходят, и кроликам сено заготавливают…

– Много там хрюшек?

– Ой, много! Сотни две одних поросят, да сотни три кроликов!

– Хозяин, говорите, дядька серьезный?

– Просто жуть! Мы сами чуть к нему не угодили, хорошо, вовремя скумекали и дали деру. Хотя кормит неплохо, чтоб силы были у людей махину эдакую по хозяйству ворочать.

– Это мне подойдет. Так, ребята. Надо одного хмыря на ту ферму препроводить!

– Проще простого! — в один голос отрезали ребята. — Где он?

– Он сейчас на одной дачке загорает. Но ночью я привезу его к вам. А вы как его туда переправите?

– На попутках. Да это уже наша проблема. Ты, главное, это…

– Денежки не забудь, — подсказала Люся.

– Деньги — тоже не проблема. Главное, доставить товар по назначению! Я потом проверю.

Мы договорились, что часа в два ночи я подъеду с «товаром» на это же место. Люся с Васей пообещали ждать меня здесь.

На даче все было по-прежнему. Связанный Зосимов сидел на стуле. Правда, его перевели в другую комнату. Алина с Юлианой караулили его по очереди — полчаса одна, потом столько же другая. Дело в том, что сидеть рядом с патологоанатомом действительно было не очень приятным занятием. Он то жаловался, то уговаривал отпустить его, то начинал угрожать, а если ему затыкали рот кляпом, плакал, как женщина.

– Раньше надо было плакать, когда ты труп ребенка из морга утащил! — заключила Юлиана и стала накрывать мне на стол.

Я села попить кофейку и рассказать девочкам, что я нашла в квартире нашего пленника и куда договорилась его спровадить сегодня ночью.

– Там ему самое место! Трудотерапия еще никому не мешала, — согласилась Алина.

– Ой, девчонки, а может, отпустим его? Он свое, по-моему, уже получил, — вдруг предложила Юлиана.

– Что, жалко его стало? Они-то твоего Ванечку, небось, не жалели!

Алина в сердцах сыпанула пять ложек сахара в свою чашку.

– Нет, отпускать его нельзя, это однозначно. Он на нас жаловаться побежит… сами знаете, куда. — Я налила в свою чашку кипяток.

– Полина, а с деньгами что мы сделаем? — Юлиана смотрела на меня даже с каким-то испугом.

– Переведем их детскому дому.

– Все?!

– У нас же еще деньги Хомякова остались, забыли? На них нам еще предстоит и с главврачом роддома разобраться…

Мы долго сидели и беседовали, потом я предложила поспать хоть несколько часов, так как ночью нам предстояла серьезная работа.

В начале второго Юлиана разбудила нас.

– Девочки, пора!

Она сама так и не ложилась.

Мы начали одевать Зосимова, напяливать на него куртку — прямо на связанные за спиной руки, надевать ботинки.

– Что вы делаете? Куда вы меня собираетесь вести?.. Это какая-то ошибка! Я буду жаловаться! Я не хочу в милицию! Нет, я хочу в милицию! Я пожалуюсь им на вас!

– Кому жаловаться-то, чудило? — усмехнулась я. — В милиции тебя и слушать не станут. Ты — преступник!

– Вы же взяли деньги! Разве я не откупился?

– Да, деньги твои мы взяли, но ты все равно поедешь в одно дивное место на природе.

– Слушайте! У вас совесть есть?!

– Что?! Это ты мне будешь про совесть говорить? А о своей совести не хочешь вспомнить? — Юлиана подступила к нему с пистолетом в руке, и он увял.

– Все, пора! — сказала я.

Мы выволокли упиравшегося патологоанатома из дома и потащили к машине. Чтобы он не буянил, Юлиана пригрозила прострелить ему колено. Тот моментально притих. Хорошо иметь дело с медиком: сразу понимает, чем это ему грозит!

Мы с Алиной ехали впереди. Юлиана сидела с патологоанатомом сзади. Решено было, на случай если вдруг нас остановят гаишники, то Юлька изобразит, будто она целуется со своим женихом. Но, на наше счастье, все гаишники в этот час еще — или уже — спали.

Мы остановились в том месте, где я договорилась встретиться с Васей и Люсей. На свалке было темно и жутко.

– Фу, что за запах! — возмутилась Алина. Она достала из косметички французские духи и принялась открытый флакон нюхать.

Из темноты выступили два черных силуэта и приблизились к нам. Я достала фонарик. Это были Вася с Люсей.

– Где товар? — деловито спросили они.

– В машине.

Вася заглянул в мой «Мини-Купер».

– Там и барахлишко на нем клевое, — сообщил он подружке. Та радостно потерла руки.

– Сколько с меня? — спросила я.

Бомжи переглянулись.

– По куску на рыло!

– Идет! — согласилась я.

– И три сотни на транспорт для этого хмыря, — добавила Люся.

Я отсчитала две с половиной тысячи и протянула им деньги.

– Я через недельку навещу моего подопечного, — сказала я, — так что адресок продиктуйте!

– Куда вы меня? — слабым голосом спросил Зосимов.

По-видимому, он поверил, что его оставляют в живых. Теперь его волновало лишь одно — далеко ли его повезут и что ему придется там делать?

– Ты, Зосимов, поедешь на свежий воздух осваивать глубинку, — обрадовала я его. — В городе ты уже достаточно напакостил. Не волнуйся, хозяин у тебя — мужик добрый.

Сбежать только вот не надейся!

Он поник головой. Я махнула рукой и прибавила:

– Извини за эту шутку с «завещанием». Уж больно ты меня разозлил, а горя сколько принес людям… За все, Зосимов, платить надо!

…Забегая вперед, скажу, что Вася с Люсей сдержали слово и действительно отправили Зосимова в соседнюю область, в одну деревню, где некий отставной полковник купил ферму и занялся разведением свиней и кроликов. Хозяин фермы специализировался на отучении алкашей от бутылки, используя тяжелый физический труд. Он гонял их с утра до вечера. Спали все по восемь часов. Никуда не выпускал и не давал им ни капли спиртного. Кормил он их два раза в день, плотно и сытно, утром, перед работой, и вечером, после завершения трудов. Считал, что для нормального существования этого вполне хватает, а трехразовое питание — просто излишество. Выходных и праздников на ферме не бывало никогда, но режим был. За пределы участка хозяин своих работников не отпускал. Охранять их ему помогали четыре огромные собаки. Наш Зосимов на этой ферме оказался третьим по счету работником. Думаю, скучать ему там будет некогда, а трудотерапия — лучшее средство от нечистой совести! Да и не век ему там работать в самом деле. Это сам Зосимов думает, что мы его туда навсегда «определили», месяц-другой — и заберем его оттуда, так мы с девчонками решили. Хватит с него и такого срока!

Мы возвращались домой глубокой ночью. Девчонки дремали. Город тоже спал. Только в редких окнах горел свет.

Ну вот, еще один негодяй получил по заслугам. Осталась последняя фигура из этой порочной троицы — главврач роддома. Но ее надо не просто наказать, главное — вернуть ребенка Юлианы. Но подумаю я об этом уже завтра. Сегодня нами и так проделана большая работа, можно сказать, грандиозная. У меня в сумке — полтора миллиона. Да дома еще почти семьсот тысяч. Это все, что мы изъяли у двух прохиндеев. Развезу девчонок по домам, потом поеду к себе и с чувством выполненного долга завалюсь спать…

Утром я долго лежала в постели, решая, вставать ли мне или можно поваляться еще? Наконец, когда я поняла, что все равно не усну, вылезла из кровати и отправилась в ванную.

Итак, последний фигурант в нашем деле — Жудина Ангелина Романовна. Что нам о ней известно? Когда я справлялась о ней у Антона Ярцева, он сказал, что она не замужем и детей у нее нет. Опекает свою сестру и племянника. Ей около тридцати семи лет. С мужем она прожила лет семь, но детей у них не было, и он ее бросил. У него сейчас другая семья. А у ее сестры муж три года тому назад пропал без вести. Ушел то ли на работу, то ли к родителям, и больше его никто не видел. Его, кажется, по суду признали умершим. А Жудина с тех пор и опекает сестру с племянником. Это ее единственные родные люди. Она ими очень дорожит.

Да, Ярцев именно так и сказал. Что мы отсюда можем почерпнуть и как это использовать?

Во-первых. Ангелина Романовна не замужем. И что нам это дает? Пожалуй, ничего. Я, например, тоже не замужем, и что? Значит, любимым мужем Жудину не зацепишь. Но одинокие женщины, как правило, к кому-то сильно привязываются. К кому привязалась Ангелина Романовна? Может, к Зосимову? Оба они одиноки. И по возрасту подходят друг другу.

Интересно, Зосимов — в ее глазах — красивый мужчина или так себе? Ну для меня-то они все — ни то ни се, мне вообще очень редко кто-то нравится. А в принципе? Нет, он не очень-то красивый, это точно. Так себе, что называется, средней паршивости. Ну Ангелине-то и такой сойдет, когда тебе под сорок, а рядом — никого… Стоп! О чем это я? Она же его предала! Я звонила ей, просила денег на выкуп ее любимого, и Зосимов тоже ее умолял, а она послала нас неделикатно… прямым текстом, можно сказать.

Ну а чего бы мы хотели? Зосимов ей изменил. Это он ее первым предал, так что в данном случае, как говорится, что он посеял, то и пожал, обижаться ему не приходится. Еще бы — увидеть своего возлюбленного в объятиях другой женщины! Любая обидится. Так, с этим понятно. Возлюбленного у Ангелина Романовны больше нет. А кто есть? Сестра и племянник. Интересно, он взрослый? Сколько ему?.. Она их обоих опекает. Вот к кому она привязана!

Надо побольше узнать о них. Кто они, чем занимаются… Какие между ними отношения? Кто мне об этом расскажет? Юлиана и так отлично проделала свою часть работы, проследила за врачихой, столько полезного выяснила. На Зосимова мы через все это и вышли. Большего Юлька сделать не может. «Наружку» с Ангелины можно снимать.

А если через соседей? Прийти, когда Ангелины не будет дома, и поспрашивать бабулек около подъезда. Да, но тогда надо проводить разведывательные действия у дома ее сестры, она наверняка живет отдельно. Так, так, сейчас я все это обмозгую… Значит, Жудина привязана к сестре, та тоже одинока, у нее пропал муж. Две одинокие женщины, к тому же сестры. И один ребенок. Здесь я и буду копать!

Я взяла трубку и набрала номер Юлианы:

– Юль, не спишь?

– Нет, я встала уже, а что?

– Скажи, ты выяснила, где живет сестра нашей Ангелины?

– Да: улица Травкина, дом девять… А что?

– Ничего, все хорошо. Номер квартиры, конечно, ты не знаешь?

– Нет, но подъезд первый. Она туда несколько раз приходила. Да номер узнать нетрудно, хочешь, я…

– Нет, я сама. Ты пока отдыхай.

Я отключилась. Улица Травкина, девять… Пожалуй, я начну с того, что наведаюсь по этому адресу. Разузнаю, что там и как. И придется опять позвонить дяде Сереже, без него никуда. Ведь у сестры Жудиной другая фамилия, она была замужем.

Я не очень люблю отрывать от дела дядю Сережу, но — куда деваться!

Его номер был долго занят, и мне стало даже как-то неудобно: вот, человек работает, а я тут со своими проблемами! Спущусь пока в кухню, перекушу чем-нибудь, а он за это время, возможно, и освободится.

Ариша сидел за столом, пил кофе и листал газету.

– Бон матен, ма шер! Хотя правильнее было бы сказать: бон жур! На дворе-то уже почти день. Долго изволили почивать, мадемуазель!

Я налила себе кофе, взяла с тарелки бутерброд и села за стол.

– Рассказывай, что вы вчера сотворили с господином патологоанатомом?

Я начала по порядку. О том, как я приходила к Зосимову, как уговорила его поехать со мной на дачу, на пикничок, как забросила туда предварительно Юлиану с Алиной, потом привезла самого Зосимова и напоила его. Когда я дошла до того места, где патологоанатом умолял не сдавать его на органы, дед покачал головой:

– Вы жестоко обошлись с ним, Полет!

– Дедуля, разве он того не заслуживал? И потом, мы почти сразу же сказали ему, что «завещание» — это всего лишь шутка.

– Я боюсь за тебя. Ты становишься… жесткой, даже жестокой. С каждым новым делом ты идешь по восходящей и…

– И?..

– Полетт, сможешь ли ты вовремя остановиться? Не будет ли твоя жесткость возрастать до бесконечности, так, что однажды ты просто начнешь безжалостно убивать людей уже физически, а не только морально?

– Дед, успокойся. Я никогда не перейду ту грань, за которой начинаются слепая злоба и бездумная жажда убийства. Зосимов жив и почти невредим. Немного помучился морально. Бомжи Вася и Люся отправили его… почти что в санаторий. И он понял, что останется жить, когда мы привезли его на свалку. Я сама ему сказала.

– Что значит: почти в санаторий?

– Ну есть такая ферма, где один полковник в отставке разводит поросяток и кроликов. Свежий воздух, природа, да и работа со зверюшками… Чем не санаторий? Там и коллектив хороший… А физическая нагрузка полезна для организма.

– Полетт, ты становишься циничной. Отправить человека практически в рабство…

– Не в рабство, дед! Трудотерапия — это теперь так называется. Ничего, Зосимову это только полезно. У него с совестью проблемы, пусть пройдет курс «лечения». Если он заслужит наше снисхождение, возможно, мы его через какое-то время оттуда заберем. Ну месяца через два — точно!

Дед покачал головой, но ничего больше не сказал.

– Теперь ты примешься за роддом? — помолчав, спросил он.

– За главврача роддома. Она — последняя из этой милой троицы. И, боюсь, с ней все будет очень непросто.

– Почему?

– Мне надо не просто наказать ее — требуется найти сына Юлианы. А если главврач выдала справку о смерти ребенка, она будет хоть под пытками твердить, что он умер.

– Пожалуй…

– Вот я и хочу позвонить дяде Сереже, спросить его о сестре главврачихи.

– А сестра ее тут при чем?

– У ее сестры есть ребенок. Ангелина Романовна опекает своих родственников, а поскольку своих детей у нее нет, я думаю, она сильно привязана к своему племяннику…

– Полетт, ты хочешь похитить ребенка?! Это серьезная статья!

– Дед, во-первых, я об этом еще не думала…

– А во-вторых?

– Я знаю законы. Я — юрист! Незнание законов, как известно, не освобождает от ответственности. А знание — наоборот. Так что…

Я встала и пошла в свою комнату. Позвонила дяде Сереже, и на этот раз мне повезло.

– Дядя Сережа? Это Полина.

– Здравствуй, мисс Робин Гуд. Понадобилась моя помощь?

– Честно говоря, да. Мне нужно узнать все что можно о сестре и племяннике Жудиной Ангелины Романовны. Это главврач первого роддома.

– Хорошо, постараюсь помочь. Я перезвоню.

Дядя Сережа отключился. А я взяла в руки саксофон и с чувством заиграла одно из произведений Мориса Равеля.

Он позвонил примерно через час и сообщил мне следующее:

– Сестра Жудиной, кстати, младшая, зовут — Филимонова Оксана Романовна, ей тридцать три года. Работает врачом на «Скорой помощи». Ее муж пропал без вести три года тому назад, по суду он признан погибшим. Имеет сына Иннокентия восьми лет. Мальчик учится в школе номер три, во втором классе. Устраивают тебя эти сведения?

– Да, дядя Сережа, вполне, спасибо.

Я положила трубку.

Значит, все правильно. Две сестры, один ребенок. На двоих. Придется познакомиться с мальчиком Иннокентием. Причем прямо сегодня.

Я оделась и вышла из дома. Погода стояла просто великолепная. Ярко светило солнышко, и, хотя повсюду еще лежал снег, чувствовалось, что уже скоро весна. Гулять в такую погоду — одно удовольствие!

Я ехала по улице Травкина и считала дома по нечетной стороне. Повесили бы номера, неужели так трудно?! Но на девятом доме номер, как ни странно, имелся. Это была старая двухподъездная пятиэтажка. Я оставила машину в соседнем дворе и подошла к нужному мне дому. Во дворе играли дети. Как раз время для игр, первая смена пришла из школы.

Пацаны гоняли мяч, в самодельных воротах стоял паренек лет восьми. Старая курточка, грязные джинсы, кеды. Вихрастые волосы торчали во все стороны. Он внимательно следил за мячом, боясь пропустить его.

– Витька, пасуй!.. Серый, куда бьешь?.. Леха, давай мне!.. Кеша, бери!..

Так, значит, Кеша — это тот пацан на воротах, вихрастый и грязный. Ну что ж, вратарю таким и положено быть. Вот он снова кинулся за мячом, не поймал, тот пролетел у него между ногами и вкатился прямо в ворота.

– Эх ты! Мазила!

Кеша вытер грязным рукавом лицо, отчего на щеке у него появился серый след. Он едва не плакал.

– Санек, давай вратаря заменим!

Кешу выперли из ворот, он обиделся и пошел домой. Я перехватила его у подъезда.

– Пацан! Ты не скажешь, это какой номер дома?

Иннокентий покосился на меня, насупившись, исподлобья.

– Девятый, — буркнул он и хотел пройти мимо, но я вновь остановила его:

– Ты чего такой обиженный?

– Да вон, мяч опять пропустил…

Он немного картавил.

– Ну и стоит из-за этого? Они сами-то играть не умеют! Гляди, как вон тот в зеленых штанах бьет! Разве так бьют?

Мальчик взглянул на меня уже помягче.

– Я в секцию запишусь, — пообещал он, — меня там так играть научат! Я им всем покажу!..

– Правильно! А главное, для того чтобы научиться играть — что нужно, ты знаешь?

Иннокентий посмотрел на меня удивленно:

– Нет…

А парень-то симпатичный, глаза большие, красивые, умные. Высокий лоб.

– Мяч! Настоящий, футбольный! То, чем вы играете, это фигня, детская игрушка! А настоящий мяч — это половина дела! С таким и выигрывать легко, он сам тебе помогает…

Я несла что-то еще про значимость хорошего мяча для футбола, а мальчик восторженно смотрел на тетку, разбирающуюся в серьезной мужской игре.

– Где такие мячи продают, знаешь?

– В спортивном магазине! — выпалил он.

– Правильно! Рядом тут есть такой? Может, съездим, купим?

– А кому вы, тетя, мяч хотите купить?

– Тебе, разумеется, Иннокентий! Тебя ведь так зовут?

– Ага.

– Фамилия твоя — Филимонов?

– Угу.

– И учишься ты в третьей школе, во втором классе «А», правильно?

– В «Б»!

– А ну да, в «Б», я забыла.

– А откуда вы меня знаете?

– Мне про тебя твоя тетя рассказывала, Ангелина Романовна.

– Тетя Лина? Вы ее знаете?

– Я ее подруга. Мы вместе в роддоме работаем. Ну что, едем за мячом?