Глава 14
Я ждала Леонида Максимовича у входа в морг. Он вышел и, увидев меня, остановился:
– Вы ко мне?
– Конечно, к вам, к кому же еще?
В моем голосе прозвучало легкое кокетство. Вполне прилично для «соломенной вдовы», стремящейся поскорее завладеть имуществом пропавшего мужа.
– Привезли деньги?
– Привезла.
– Хорошо. Оставьте мне данные вашего супруга: его фамилию, имя, отчество, дату рождения… Какой диагноз указать?
– В каком смысле? Чем он болел? Вообще-то, он был здоров.
– Меня не интересует, чем он болел при жизни и болел ли вообще. Я выдаю заключения о смерти! Ну, от чего он умер?
– А я откуда знаю? Он просто пропал. Ушел из дома…
– Да я все это понимаю! — Зосимов начинал раздражаться из-за моей тупости. — Но умер-то он от чего? Что мне в заключении написать? Утонул, машина его сбила, в степи замерз или еще что-то? Может, он умер от неразделенной любви?
– Да пишите, что хотите! Какая мне разница? Главное, чтобы у меня на руках имелся документ, подтверждающий, что его больше нет в живых. Чтобы я в права наследования вступила…
– Хорошо. Завтра я вам отдам заключение.
– Тело когда можно забрать?
– Да когда хотите. Как только деньги мне вручите, так и забирайте.
– Только вы мне какое-нибудь хорошее тело дайте, мой муж был таким красивым и умным!..
– Да какая вам разница, какое тело хоронить?! Вы ж его все равно — в гроб и в землю. Так, данные давайте.
Я вынула из сумочки блокнот, вырвала страничку и написала: «Сергеев Петр Иванович». Потом приписала какую-то дату рождения. По сути, это были первые цифры, пришедшие мне на ум. Бумажку я вручила Зосимову. Тот положил ее в свой карман.
– Ой, а как вас зовут? Вы ведь мне даже не представились, — кокетливо застреляла я глазками.
– Зосимов Леонид Максимович.
– Леонид Максимович, раз уж мы с вами так поладили, может, отметим как-нибудь это событие?
– И как же мы его отметим? — патологоанатом оценивающе посмотрел на меня.
Интересно, сработает на этот раз в нем мужское начало? Если дама его приглашает с ней уединиться и прекрасно провести время, устоит ли наш донжуан или как?
– У меня есть дача, неподалеку отсюда… Такая уютненькая! Можно вдвоем неплохо отдохнуть…
Зосимов колебался. Ну, давай, вспомни, как Ангелина тебя недавно «полоскала» за твои любовные похождения! (А она должна была это сделать!) Отомсти ей! В конце концов, тебе не впервой изменять ей.
– Можно и шашлычок на костре приготовить, а главное, вокруг — никого! Только вы и я… И природа… — продолжала я уговаривать колеблющегося ловеласа, строя ему глазки. — И, кстати, банкет за мой счет!
Он усмехнулся, потер подбородок.
– А что, можно… Если женщина, как говорится, просит… Телефончик оставьте.
Я протянула ему бумажку с номером моего сотового. Зосимов попрощался со мной и пошел к своей машине. Я томно вздохнула и направилась к своей.
* * *
Я позвонила Юлиане:
– Он согласен! Завтра мы с ним двигаем на дачу! Я сейчас поеду туда, растоплю печь, нагрею дом, заброшу кое-что из съестного. Было бы неплохо, если бы ты тоже отправилась со мной и затем подождала нас там. Когда мы с Зосимовым приедем, ты спрячешься где-нибудь на чердаке и выждешь, пока он не уснет.
– Хорошо, я согласна. Что мне взять с собой?
Вот это деловой разговор! А то — плачет, слезы горькие льет… Действовать надо! Мы поговорили с Юлианой еще какое-то время, и я начала готовиться к завтрашней поездке. Мне тоже следует оказаться во всеоружии. Этот тип может выкинуть все что угодно! А если мне и Алину тоже туда забросить заранее? Пусть сидит в доме, перед самым нашим появлением она выйдет и погуляет по деревне, а потом приедет как бы случайно.
Я заехала в магазин, купила бутылку вина, водку, кое-какие закуски. Потом я отправилась к Юлиане.
– Возьми с собой постельное белье, — велела я ей. — Я уеду, а тебе предстоит ночевать на даче. Не боишься?
– Нет. Запрусь на все замки…
– Вот именно. И кочергу поставь в изголовье, на всякий случай. Если кто-то вздумает наведаться ночью в гости…
– Кочергу не кочергу, а газовый пистолет у меня имеется.
– Серьезно? Покажи.
Юлиана принесла оружие и показала мне.
– Похож на настоящий. В темноте, пожалуй, и не разобраться, в кого выпалить, а? Как думаешь?
– Вполне. А кого мы пугать собираемся? Зосимова?
– Там видно будет. Бери с собой.
– Я еще пирог мамин прихвачу, с малиновым вареньем. И банку растворимого кофе…
Потом мы заехали за Нечаевой. Через двадцать минут мы втроем мчались на дачу в деревню Мостки…
…Я затопила печь, так как хорошо умею это делать, а Юлька принесла ведро воды. Нечаева ходила по комнатам, осматривала все и ворчала:
– Как можно так жить? Никакой цивилизации! Удобства во дворе, вода в колонке, в ста метрах от дома…
– В двадцати, — уточнила Юлиана.
– Смотри, температура поднимается, — сказала Алина, глядя на градусник, висевший на стене, — уже плюс десять, скоро куртки снимем.
В комнате постепенно теплело, от печки шел настоящий жар.
– Еще самоварчик бы поставить! А то чайник — это как-то прозаично…
– Юль, мы сюда не развлекаться приехали и не чай из самовара хлебать. Давай прикинем, что нам делать, когда я приведу Зосимова.
Мы долго сидели и ломали головы, что завтра сделаем с усыпленным патологоанатомом. Юлиана предлагала продать его на органы, я — отдать в рабство бомжам. Алина предлагала сделать из него пугало и поставить в огороде.
Так и не придя к консенсусу, мы расстались. Девочки заперлись на даче, а я уехала домой.
– Полетт, ты даже как-то осунулась в последнее время, — Ариша смотрел на меня с тревогой и качал головой.
– Дед, ты знаешь, я неожиданно быстро разобралась со следователем Хомяковым, намного быстрее, чем думала, но на патологоанатоме застряла. Я не знаю, что с ним делать. Этот человек жаден до денег, занимается подлогами, любит женщин… Ты представляешь, он согласился поехать завтра со мной на дачу!
– Зачем? — в голосе деда послышалась тревога.
– На пикничок. Отметить нашу сделку.
– Какую сделку, Полетт? Ты мне ничего об этом не говорила.
– Я заплатила патологоанатому сто тысяч за липовую справку о смерти моего якобы пропавшего мужа. Он согласился.
– Это тот человек, о котором ты рассказывала? Торгующий трупами?
– Да, он мне обещал продать тело какого-нибудь бомжа, чтобы я выдала его за своего мужа и похоронила. Я подозреваю, что, когда главврач роддома забрала у Юлианы сына, именно Зосимов подкинул ей по дружбе труп грудничка, и Юлька похоронила этого чужого ребенка. Теперь этот торговец трупами должен ответить за все!
– Полетт, я уже жалею, что рассказал тебе о Юлиане. Ты рискуешь ради чужих людей, а я так переживаю за тебя… У меня только одна внучка! Если с тобой что-то случится…
– Ариша, прошу, не надо так волноваться. Ничего страшного со мной не произойдет, уверяю тебя. Завтра с Зосимовым на даче я окажусь не одна. Нас будет трое. Ну он-то, конечно, об этом не знает. Он думает, что едет «оторваться» с веселой вдовушкой. Шашлык, водка, секс… А ожидает его нечто совсем другое!
– Полетт, может, бросишь ты все это? Не надо никуда ехать, а? Ты уже отомстила Хомякову, хватит с тебя!
– Дед, ты что?! Надо вернуть ребенка Юлиане! Если я все сейчас брошу, она так его никогда и не увидит. И зло останется безнаказанным. Я не остановлюсь на полдороге, ты меня знаешь.
– Да я уже понял, что отговаривать тебя бесполезно. Скажи мне только одно: могу я тебе чем-то помочь?
– Можешь. Я люблю тебя! Будь моим дедушкой еще долгие-долгие годы…
Ариша притянул меня к себе и обнял, крепко-крепко. В казино он сегодня не пошел. Мы сидели у камина, вспоминали моих маму и папу, как нам было хорошо всем вместе, как мы дружили, спорили, но не ссорились. Мы просидели так допоздна, потом я сыграла деду на саксофоне, и мы разошлись по своим комнатам.
* * *
Утром я позвонила Зосимову:
– Леонид, вы готовы? Скоро я за вами заеду!
Я говорила кокетливым голоском, который должен был пленить моего нового бойфренда.
– Я готов и жду!
Патологоанатом отвечал бодренько, очевидно, он тоже стремился произвести на меня впечатление. Это понятно: если двое собираются приятно провести время на природе, надо как минимум произвести друг на друга благоприятное впечатление.
Через полчаса я остановила машину у дома Зосимова. Свой адрес он сообщил мне накануне. Я, конечно, не стала распространяться, что знала его уже давно, сделала вид, что удивлена тем, в каком хорошем районе живет мой кавалер.
– Да, эту квартиру я купил недавно. Мне тоже понравился район. Тихий, чистый…
Мы ехали на дачу.
– Элеонора, вы хорошо водите машину, — сказал Леонид Максимович.
– Да? Спасибо.
– Ваш муж тоже водил?
– Нет, знаете, он не был автолюбителем. И, хотя машина записана на него, водила всегда только я.
– Дачу вы купили или сами строили?
– Купили.
– Почем?
– Недорого, знакомые продали ее нам с рассрочкой.
Почему это он все вопросы задает? Любопытный какой! Я же не спрашиваю его, почем он липовые свидетельства о смерти продает! Словно угадав мои мысли, Зосимов сказал:
– Я тоже хочу дачу купить. Летом буду на природу выезжать, шашлычок на мангале делать, по грибы ходить…
Ага, будет тебе и шашлычок, и грибы…
– Да, жить на природе — это здорово!
– Элеонора, вы, кажется, хотели квартиру продавать…
– Хотела. Зачем она мне, такая большая? Теперь, когда мужа нет… — я горестно вздохнула, — трехкомнатная квартира мне одной ни к чему!
– О! У вас «трешка»! Солидно…
– Да. А у вас?
– «Двушка». И я тоже живу один.
– А ваша жена?
– Умерла.
Ну и врун! Умерла, значит? А в прокуратуре кто работает?
– Так мы с вами — друзья по несчастью?
– Похоже, что так! Элеонора, как только мы приедем на дачу, предлагаю выпить по этому поводу!
Зосимов вдруг развеселился. С чего бы это? Он принялся сыпать анекдотами, острить, рассказывать курьезные случаи из своей практики. Кавалер удивлял меня все больше.
Мы приехали на дачу и выгрузили сумку с продуктами.
– А у вас здесь тепло! — удивился Леонид Максимович. — Я-то думал, придется печку топить, дом прогревать.
– Я вчера сюда приезжала, протопила как следует.
Я стала собирать на стол. Зосимов взял бутылку, открыл ее, налил нам по полстакана вина.
– За что выпьем? — спросил он.
– За наше случайное знакомство!
– Великолепный тост!
Я не допила свой стакан до конца. Мне просто необходимо было оставаться трезвой. Второй тост — «за прекрасных дам» — Зосимов выпил стоя, как «истинный гусар». Он начал сыпать комплиментами в мой адрес, восхищаться моей красотой, умом и фигурой. Третий тост — «за хозяйку стола». Потом — «за тех, кто в море». Я за это не пила уже совсем. Поднесла стакан к губам, подержала так несколько мгновений, потом поставила его на стол. Вино закончилось. Зосимов откупорил бутылку водки. Снова посыпались комплименты, восхищение моими внешними данными. Я догадывалась о причинах этого внезапно проснувшегося у Зосимова чувства. Похоже, нынче на богатых вдовушек большой спрос. Не зря же он выведывал у меня всю дорогу, какой именно недвижимостью я владею!
Внезапно в дверь постучали. Я пошла открывать.
– О! Марина! Привет.
– Привет, Элеонора. У тебя гости? — Алина прошла в комнату: — Здравствуйте, меня Мариной зовут.
– А меня — Леонидом Максимовичем! — язык у Зосимова уже заметно заплетался. — Милости прошу к нашему шалашу! Ну, то есть к столу.
Алина разделась и села с нами пировать. Далее мы праздновали уже втроем.
– А хотите, сыграем в одну игру! — вскоре предложила Алина.
– Игру-у-у? Какую? — Зосимов тупо смотрел на нее, похоже, он уже не очень хорошо соображал. Он был изрядно навеселе.
– Взгляните, у меня есть хрустальный шарик… Эй, Леонид Максимович, на шарик смотрите! Вот, а я буду считать до пяти. Когда я скажу «Пять!», вы уснете… Раз… Вам тепло…
Зосимову точно было тепло, даже жарко. Физиономия его покраснела, залоснилась.
– Два… Не думайте ни о чем…
По-моему, Зосимов и так ни о чем не думал — просто был не в состоянии.
– Три… Вам хорошо….
Еще бы! Практически в одиночку бутылку вина выхлестать! И водкой «залакировать»!
– Четыре… Пять!
Зосимов закрыл глаза и, то ли от вина, то ли действительно под воздействием Алининых слов, уснул!
– Ну и что теперь? — спросила Алина.
– Юля, иди к нам! — крикнула я.
С чердака спустилась Юлиана, подошла к спящему Зосимову и посмотрела на него:
– Что будем с ним делать, девочки?
– Расчленить его! И хрюшкам скормить.
– Свиней тебе не жалко? Потравим же их всех таким типчиком ядовитым!
– Алина, давай все-таки спросим его о Юлином ребенке, мало ли… — напомнила я ей.
– Слушай мой голос! — приказала Алина спящему Зосимову. — Отвечай: ты знаешь, кому отдали ребенка Любимовой Юлианы?
Зосимов что-то промямлил, но никто не разобрал, что он сказал.
– Кто-нибудь что-нибудь понял? — спросила Юлька.
– Я поняла одно: гад он! — сказала Алина.
– Для этого не надо было вводить его в транс. И так все ясно.
– Давайте я еще раз спрошу, — предложила Алина.
– Валяй, спрашивай!
Алина повторила свой вопрос, громко и четко. Зосимов опять пожевал губами, почавкал, посопел и вдруг захрапел!
– Привет! И что теперь?
– Девочки, я поняла: он ничего не знает. Значит, Ангелина ему не сказала, чей это ребенок и куда его увезли. Не в курсе он. Передал своей милой трупик — и все, ну, деньги еще получил…
– Возможно.
Мы сидели и думали, что нам такое сотворить со спящим Зосимовым.
– Может, лучше его разбудить? — предложила Алина.
– Ага, нужен он здесь! Пусть дрыхнет…
Мы сели за стол и призадумались.
– У кого какие предложения? Что с этим кобелем делать?
– Юль, — вдруг вспомнила я, — мне кажется, ты когда-то умела подделывать почерки других людей?
– Да, и у меня неплохо получалось.
– Бумага здесь есть?
Мы все кинулись искать чистый лист бумаги. Нашли. Не совсем чистый, но для нашего случая вполне пригодный.
– Полина, и что теперь?
– Садись, пиши, я тебе все продиктую…
Юлиана села за стол и взяла ручку. Когда «завещание» было написано, я сунула ручку в кулак нашему спящему красавцу и стала уговаривать его поставить свою подпись. Но он продолжал крепко спать.
– Он на твой голос не реагирует, только на мой, — Алина подошла и властным тоном приказала Зосимову расписаться в углу листа…
Он проспал часа три. Алина, наконец, не выдержала:
– Девочки, все, я его бужу, иначе он до утра продрыхнет.
– Но сначала надо его связать, — и я достала из сумки привезенную с собой веревку.
Когда Леонида Максимовича крепко связали по рукам и ногам, Алина приступила к завершающей части нашей программы.
– Сейчас я досчитаю до пяти…
– Может, просто огреть его по башке чем-нибудь тяжелым? Кочергой, например? — предложила Юлиана.
– А вдруг ты инструмент сломаешь? Кочерга-то не наша, заплатить за нее придется, — возразила я.
– Раз… два…
– Давай, пока он не проснулся, кляп ему в рот затолкаем, — снова предложила Юлька.
– Так нет ничего, что мы затолкаем-то?
– Три…
– Да вон, тряпка какая-то у порога валяется…
– Четыре…
– Не надо. Вокруг — ни души. Если он и заорет, никто не услышит.
– Пять!
Зосимов пошевелился, приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Он некоторое время тупо смотрел на нас, соображая, где он, потом расплылся в широкой улыбке:
– Ой, девочки! Здравствуйте! А меня Леонид Зосимович зовут…
Мы все просто попадали от хохота.
– Алина! Что ты ему под гипнозом внушила? Он память потерял! — сказала я сквозь смех.
– Нет, это он от радости, что столько женщин сразу увидел! — Юлька держалась за живот.
– Девочки, а почему я связан?
– Дошло, наконец! — Алина сразу посерьезнела.
– Вот что, дорогой Леонид Зосимович, — я выступила вперед с бумагой в руке. — Пришел ваш конец.
– Как? В каком смысле?! — патологоанатом заволновался.
Юлиана достала пистолет и подошла к связанному:
– В прямом!
– Что это у вас? Пистолет?! Зачем? Девочки, что вы собираетесь делать?!
– Догадайся с трех раз, — Юлька играла пистолетом, небрежно вертя его в руке, и с усмешкой смотрела на Зосимова.
– Н-не надо… — Леонид Максимович заметно побледнел.
– Трупы продавать было не надо!
– К-к-какие т-трупы?..
– Разные. В том числе — детские! — Юлиана как бы случайно направила ствол на Зосимова.
– Ай! Девушка, осторожнее! Он з-заряжен?
– А как же! А почему это ты дрожишь? Тебе так и так помирать… Готовься!
– К-как помирать?!
– От пули. Девочки, дайте мне целлофановый пакет. Надо его надеть ему на голову, а то мозги брызнут во все стороны, мы тут все загадим…
– Н-не надо п-пакет! Н-не надо мозги!.. Девочки! Что я вам сделал?!
– Ты торговал трупами, выдавал липовые заключения о смерти, изменял жене… Этого тебе мало? Негодяй! Ты был соучастником преступления, благодаря которому я осталась без своего ребенка. Твоя любовница Ангелина, главврач роддома, похитила его у меня, отдав мне взамен тело какого-то чужого младенца. Сознайся: это ты дал его ей?
– Н-нет! Что вы!
– Врешь! У нас есть доказательства! И свидетели. Поэтому ты умрешь! Ты — преступник. Ты уже и завещание написал… Молодец! Желаешь отдать свои органы нуждающимся в них людям!.. Хоть какая-то кому-то польза будет от тебя!
– Какие органы?! Каким людям?! Элеонора, что она говорит?!
Я подошла к Зосимову и сунула ему под нос его «завещание».
– Это не я писал! Я не мог такое написать! — завизжал Зосимов.
– И подпись, скажешь, тоже не твоя?
– Подпись?! Нет, не моя, я не мог такое написать! Я был пьян! Элеонора! Я не хочу кончать жизнь самоубийством! Я хочу жить!
– Как же хочешь, когда здесь черным по белому написано: «…Решил покончить жизнь самоубийством… Мои органы прошу отдать больным людям, которые в них нуждаются…» Зосимыч, ты давай уж, определись, хочешь ты жить или не хочешь!
– Элеонора! Я понял… Вы — вымогательницы! Вы мне с самого начала не понравились!
– Да, мы вымогательницы, — охотно согласилась я, — а ты, если хочешь остаться в живых, позвони своей любовнице, пусть она заплатит за тебя выкуп. Если она согласится тебя купить, мы тебя отпустим.
– Она согласится! Ангелиночка согласится! Дайте мне телефон! Быстро дайте мне телефон!..
Я достала из кармана Зосимова сотовый, нашла в «записной книжке» слово «Ангелина» и нажала на зеленую кнопку.
– Ангелина Романовна! Вас беспокоят по поводу вашего знакомого, Леонида Максимовича…
– Ангелиночка!..
Зосимов успел выкрикнуть только одно слово. Юлиана легонько стукнула его по голове разделочной доской, и он притих, вобрав голову в плечи.
– Я такого не знаю и знать не хочу! — гордо ответила бывшая возлюбленная патологоанатома.
– Как не знаете? Как не хотите знать? — я специально повторяла ее слова вслух, чтобы Зосимов четко оценил ситуацию. — А он так нуждается в вашем понимании и участии! Может, хотите поговорить с ним сами?
Юлиана направила ствол пистолета Зосимову в лоб.
– Скажешь хоть одно слово лишнее — получишь пулю, — тихо предупредила его она.
Я поднесла телефон к физиономии Зосимова.
– Ангелиночка! Ангел мой! Это я!.. Нет, ты сначала выслушай меня, солнышко… Да я тут в беду попал, правду тебе говорю… У какой бабы?.. Да не у бабы я!.. Вернее, у бабы, но… то есть у трех баб… Да подожди ты! Они меня взяли в плен, связали и… Да не извращенцы мы!.. Какие садисты-мазохисты?! Да они выкуп требуют! Реально! Ангелиночка, поверь, я правда в беде! Они грозят меня убить… Они требуют денег!.. Чего я заслужил?.. Я это заслужил? Чем?
Тут вмешалась я:
– Ангелина Романовна! Мы не шутим. Ваш любовник у нас, и, если вы не заплатите деньги…
– Да идите вы сами… и Зосимова вашего с собой прихватите! Извращенцы!
В трубке запикало.
– Она отключилась.
Патологоанатом смотрел на меня с ужасом:
– И что теперь?..
– Что, что!.. Пошутили мы — насчет твоих органов драгоценных, понял? Вот, смотри, — и я на его глазах разорвала «завещание». — Но отпускать тебя мы не собираемся. Ты, Зосимыч, еще послужишь обществу, и, возможно, даже пользу сумеешь кому-то принести. Загладишь причиненный тобою вред!