Книга: Все вернется
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Я не могла дождаться вечера. Сегодня в морге устраиваются оргии. Сегодня Леонид Максимович со своей красоткой выпьют спиртику, по пятьдесят граммов и… Кто знает, чем все это закончится! А моя задача — записать все это на видео и потом продемонстрировать, кому надо.
Я сидела в машине. Прослушка была включена. Но то, что из нее доносилось, не представляло для дела никакого интереса. Вот Зосимов оформляет какие-то документы, кажется, он пишет свидетельства о смерти или что-то похожее. Вот кто-то пришел забрать эти бумаги, поговорили о человеке, умершем от перитонита. Скукотища! Если кто-то думает, что слежка — это интересно, пусть сам попробует посидеть пару дней в машине, практически безвылазно, и послушать всякую ахинею, в которой он ничего не смыслит! Я устала зевать. Устала сидеть. Хотелось выйти из машины и побегать вокруг нее или поделать приседания.
Дело шло к вечеру. Голоса стихали. Зосимов остался в своем кабинете один.
– Так, так, так, что это у нас? Анализ крови? Это кто такой? Осипов. Группа третья. Осипов, это кто? Где здесь у нас… Ага, вот он. Так. Осипов Иван Петрович. Цирроз печени. Так…
Его бормотание начинало меня усыплять. Я поняла, что если сейчас не глотну кофе, то усну прямо на руле. Я достала термос, открыла его…
– Ленчик!
Это был голосок той красотки, с которой Зосимов вчера куролесил в своем кабинете. Мою сонливость как рукой сняло. Я закрыла термос с кофе и убрала его в сторонку.
– Девочка моя!
– Ты занят?
– Для тебя я свободен всегда!
– Ленчик, я серьезно…
– Если серьезно, пойди, солнышко, посмотри, все ли разошлись, а я сейчас закончу…
Несколько минут было тихо. Но вот зашуршала бумага, очевидно, Зосимов убрал ее со стола.
– А что сегодня, Ленчик?
Я быстро сориентировалась и включила камеру.
– Я спиртик приготовил…
– А конфетки?
– Вот тебе и конфетки… За первую — снимай кофточку!
– А выпить? Я хочу сначала выпить!
– Наливаю… За тебя, девочка моя!
– Ах, Ленчик, куда ты мне положил конфету? Бюстгальтер испачкаешь!
– Я ее оттуда языком достану…
– А-а-а!.. Ой, Ленчик!.. Щекотно!
– Я думал, тебе будет приятно! А кофточку мы сюда повесим… А юбочку…
Зеленый огонек в коробочке свидетельствовал о нормальной работе камеры. Несовершенство Витиной техники заключалось в том, что нельзя было непосредственно увидеть — что пишет камера, находившаяся в кабинете патологоанатома. Я ориентировалась по звукам из прослушки. Я записывала, а вот просмотреть все могла только потом, на компьютере. Но меня устраивало и это.
Леонид Максимович со своей красоткой отрывались по полной. Из прослушки доносились визг, смех, стоны, крики, вздохи и еще целый ряд звуков, недвусмысленно дававших понять, чем занимается в морге эта парочка.
Оргия подходила к концу. Зосимов тяжело дышал — утомился, бедняга. Красотка артистично стонала, потом она сделала небольшой перерыв, потом еще постонала на «бис». Я выключила камеру, как и включила, дистанционно.
– Сегодня идем в ресторан! — сделал широкий жест патологоанатом.
– Да?! Ленчик, ты разбогател?
– Ага, премию получил! — засмеялся Леонид Максимович. — Только дали ее мне…
– Ура! В ресторан!
Зашуршала одежда, девушка, похоже, приводила себя в надлежащий вид.
– Ленчик, а почему ты меня домой не приглашаешь?
– Потому что я живу не один.
– А с кем?
– С мамой.
– Разве твоя мама будет против, если ты приведешь меня в гости?
– Моя — будет!
Зосимов сказал это таким тоном, что я поняла: мамы там нет и в помине, но есть какая-то другая женщина, которая действительно будет сильно возражать, если он приведет домой девушку.
Они еще какое-то время дурачились, смеялись, целовались и миловались, но потом все стихло.
А еще через некоторое время влюбленная парочка выползла на свет божий и пошла к дороге ловить такси.
Я поехала в интернет-кафе.
– Витя, привет!
– Здорово, — откликнулся Шило.
– Дело есть. Как в прошлый раз…
– Запись? На диск? Сколько экземпляров?
– Давай, как тогда, парочку.
– Сделаем.
Мы с Витей посмотрели запись с камеры в кабинете патологоанатома.
– Это где же ребята так весело зажигают?
– В морге.
Витя покосился на меня:
– Впечатляет! А обстановочка, похоже, придает им драйва. Жалко, они не в анатомическом зале куролесят, прямо на разделочном столе… Декорации были бы поэффектнее!
– Я им эту мыслишку подкину…
Через час я вышла из кафе с двумя дисками, на которых был записан культурный отдых патологоанатома с дамой сердца в морге. Один я собиралась отдать Ангелине Романовне, в качестве подарка, скажем к Восьмому марта. Или на день рождения. Или — к профессиональному дню медработников! Второй диск пусть пока полежит у меня, так, на всякий случай. Может, пригодится.
Я сняла трубку и позвонила Юлиане.
– Юль, ты знаешь адрес твоего «объекта»?
– Ангелины? Знаю, конечно. А что?
– Надо вручить даме подарок. Диск с записью. Сможешь?
– Что там за кино такое?
Я рассказала Юльке, как любители особого кайфа зажигают в морге, как я все это записала на диск и теперь хочу его вручить ее подопечной.
– Можешь тоже посмотреть, если тебе интересно. А потом отдашь Ангелине.
– Ну уж нет, увольте. Любоваться на таких уродов! Я ей просто передам, но сначала напишу на конверте: «Учись у молодежи, как кайфовать на ложе!» Или: «Как мы спиртик попивали, как мы в морге зажигали». А может, просто: «Оргии в морге».
– Давай! Только сама там не светись. Брось в почтовый ящик или положи на коврик у двери перед самым ее приходом.
– Соображу, не маленькая! Куда за диском подъехать?
– Я сама тебе его завезу. Будь дома.
Через полчаса я заскочила на минуту к Юлиане и отдала ей конверт с диском.
* * *
Так, одно дело сделано! Сегодня Ангелина посмотрит кино. Или завтра на работе, если у нее дома нет компьютера. Потом она устроит своему любовнику «разбор полетов». Обязательно устроит, не вытерпит — с ее-то характером! А я завтра опять поеду к моргу и буду слушать и слушать… Я, честно говоря, не ожидала, что получить нужную мне аудиозапись окажется столь проблематично. Но должно же когда-то мне повезти, и я ее получу. Ведь любовные похождения Зосимова интересуют только Ангелину, а мне требуется кое-что посерьезнее. Но мое упорство, надеюсь, будет, в конце концов, вознаграждено.
На другой день мне действительно очень повезло. Не успела я включить прослушку, как в кабинет патологоанатома пришел какой-то человек, и они оба зашептались. Мне было слышно далеко не все, но и обрывки их фраз свидетельствовали о многом.
Посетитель говорил что-то о заключении о смерти, что если оно будет таким, каким надо ему, то Зосимов получит приличное вознаграждение. Стали торговаться. До меня доносились числа — «двадцать», потом «тридцать», потом «двадцать пять»… Ясно было, что они упорно торгуются.
Черт, жалко, они говорили очень уж тихо, но и услышанного было достаточно, чтобы понять: Зосимов берет взятки, выдает липовые заключения о смерти, короче, занимается подлогом. Его бывшая жена была права! Значит, если я приду к нему с подобным предложением, я тоже могу рассчитывать на «понимание» с его стороны. Можно даже сделать запись, на всякий случай. Вот этим мы сейчас и займемся!
Я поехала к Вите Шило, сменила чип на записывающем устройстве камер. Если заснять наш разговор с патологоанатомом, думаю, лишним это не будет. Мало ли что…
Потом я поехала домой гримироваться. В моем естественном виде наш дорогой Леонид Максимович меня уже видел. Если я отправлюсь к нему, то только в образе… ну, допустим, безутешной вдовы. Черный парик, карие линзы в глазах, светлой пудры — побольше, чтобы лицо выглядело бледным. Я нашла в своем гардеробе черные брюки, черный джемпер и надела все это под старое бордовое пальто. И еще — сапоги на самых высоких каблуках. В прошлый раз я была в кроссовках, казалась меньше ростом. Теперь, на каблуках, я буду выглядеть высокой. И, как итог моего скорбного облика, — черный платок. Только сразу я его не надену, лучше потом, в машине. В таком виде я и отправилась к Зосимову.
Люди входили и выходили из дверей морга. Я поняла: время не совсем удачное, выдают тела родственникам. Пришлось подождать.
Когда, наконец, посетители разошлись и наступило относительное затишье, я накинула на голову платок, придала лицу выражение глубокого горя, включила записывающее устройство камеры и вышла из машины.
Мой театральный этюд назывался «безутешная вдова». Через несколько минут я входила в кабинет патологоанатома.
Он сидел за столом и писал. Повсюду лежали кипы бумаг. Поскольку дверь его кабинета была открыта, я встала на пороге и спросила предельно скорбным голосом:
– Извините, можно войти?
Зосимов поднял на меня глаза:
– Да, конечно… Садитесь.
Я опустилась на тот самый стул, на котором сидела три дня назад с «разбитой» коленкой.
– Я вас слушаю, — сказал он.
Я печально смотрела на Леонида Максимовича. Он тоже взглянул на меня и, похоже, не узнал — совсем.
– Меня к вам привело горе…
– Я догадался.
– Нет, вы не понимаете… Мой муж не умер. То есть, может быть, он и умер, но… никто этого не знает. А траур я ношу с того дня, когда исполнилось ровно полгода, как мой муж пропал…
– Но я не милиция, и, извините, розыском пропавших не занимаюсь!
– Да, конечно. Я понимаю. Но вот уже восемь месяцев, как муж ушел из дома и не вернулся…
Я для убедительности приложила платочек к глазам.
– Гражданка, простите, но если вы пришли не за телом…
– Подождите, дайте мне договорить. Муж пропал… А квартира, машина, дача — все записано на него. Я не могу вступить в права наследования, так как муж не признан судом умершим. Ну вы понимаете?
– Да я-то понимаю, но где я вам возьму вашего мужа? Обратитесь в милицию.
– Милиция ищет его все эти восемь месяцев. Восемь — и никакого результата! У меня большая квартира, но я не могу ее продать. А мне надо… Словом, есть дела, не терпящие отлагательств. Так вот, мне нужна, просто необходима справка…
Тут Зосимов встал и плотно закрыл дверь своего кабинета. Вернулся на место и сказал:
– Говорите, пожалуйста, потише.
– Вот я вам и объясняю, — чуть понизив голос, продолжала я, — мне нужна справка о том, что мой муж умер. — Но шептать я не собиралась, мне требовалась четкая запись. И потому я опять заговорила громче: — Если вы укажете в справке, что он мертв, я буду вам очень благодарна!
Последние слова я произнесла с таким нажимом, чтобы Зосимов догадался об их смысле. Но он и так все понял, поскольку дураком он не был, только преступником.
– Тише!.. Нет, гражданочка, такие справки мы не выдаем…
– Ну я прошу вас! Сколько мне еще ждать, когда найдут его тело?! Вы только скажите, сколько это стоит? Я готова возместить неудобства, связанные с отклонением от ваших правил, так сказать, материально компенсировать… Тридцати тысяч хватит?
– Вы мне взятку предлагаете?! — возмутился патологоанатом.
– Нет, нет, что вы! Какая взятка? — Я посмотрела на Леонида Максимовича удивленно: — Это в знак благодарности…
Но что-то его то ли пугало, то ли смущало, не знаю, но он с самым решительным видом заявил, чтобы я ушла и продолжила поиски мужа с помощью милиции или частных сыщиков. Я заплакала:
– Да сколько они его проищут?! Я хочу вступить в права наследства… А за сорок тысяч?
– Да как я вам такую справку выдам?! Вы думаете хоть сколько-нибудь своей головой? А если он завтра объявится, живой и здоровый? Меня же в суд поволокут! Оно мне надо, за такие деньги?!
– А если вы мне чье-то чужое тело выдадите, ну какое-нибудь неопознанное? А? Бомжа, например, которого все равно никто не возьмет, а я похороню его по-человечески!.. Пятьдесят тысяч.
– Гражданка, идите лучше домой…
– Шестьдесят тысяч. И вам будет хорошо, и мне. Я у вас лишний труп заберу, место освободится. И трупу хорошо — положат его в землю, как и положено покойнику…
– Гражданка…
– Все, все, я поняла! Сто тысяч. Но это — все, больше у меня ничего нет, это все мои сбережения… Сто ты-сяч! Неужели вам мало?
Я назвала сумму буквально по складам, чтобы до него дошло. У Зосимова загорелись глаза — я это увидела. Он колебался. Я ждала. Неужели откажет?!
Я встала и горестно вздохнула:
– Я вижу, мне придется поискать другой морг. Может, там помогут бедной женщине…
Я еще раз вздохнула и направилась к двери. Это сработало. До этого жадины вдруг дошло, что сто тысяч уйдут сейчас от него навсегда. Он вскочил:
– Да подождите вы! Как вас, кстати, зовут?
– Элеонора.
И тут же я подумала: почему Элеонора? Не знаю — просто я выпалила первое имя, пришедшее мне на ум.
– Дайте мне подумать. Я освобожусь через час, мне надо кое-что закончить… Вы можете подойти сюда через час? Никого не будет, и мы сможем поговорить.
– А я пока за деньгами съезжу?
– Тише! Съездите, если хотите. В общем, я жду вас через час…
– Тогда я не прощаюсь…
Я вышла из морга. Села в машину. Сердце стучало, как у воробья. Но я это сделала! Есть теперь запись, где Зосимов недвусмысленно дал понять — он готов взять у меня деньги. И именно за выдачу мне «ненужного» трупа! Вот так и труп того ребеночка пропал! И чему тут удивляться?!
* * *
Я ехала домой. В голове стучало только одно: он продажен! Занимается подлогами. Бабник. Торгаш! Торгует трупами! Ну фрукт! И к Юлианиному ребенку он тоже имеет прямое отношение, как пить дать! Ее здорового ребеночка кому-то продали, а взамен из морга принесли ей тот синий тощенький трупик. Что мне теперь с этим негодяем делать? Самого продать? Кому такое добро нужно! Разве что его ненаглядной Ангелине Романовне? Уж она-то точно бы Зосимова купила. Интересно, за сколько?
А что, это мысль! Продам его Ангелине, у нее-то денежки точно водятся. Остается решить, как его похитить и как потом передать покупательнице.
А если пригласить его куда-нибудь, скажем, за город, на природу? Нет, еще достаточно прохладно, весна едва началась, еще снег везде лежит. Тогда — на дачу. Напоить его снотворным, а когда он уснет… И что потом? Спрятать Зосимова в подвале и потребовать у главврачихи выкуп? Придется подключить Алину, без ее гипнотических способностей, боюсь, мы никак не обойдемся.
Я купила по дороге газету с объявлениями. Дома, лежа на диване с карандашом в руке, я искала в рубрике «Сдаю» хорошую дачу. Главное, чтобы там имелось отопление, камин или печь. Я просмотрела все предложения, выбрала несколько из них и принялась обзванивать хозяев.
Один из вариантов показался мне интересным. Небольшая одноэтажная дача в поселке. Есть подвал, печь, мебель. Сдается недорого, причем можно снять и посуточно. Я договорилась подъехать туда и привезти хозяину деньги. Потом я позвонила Нечаевой.
– Привет, Алина! Как ты съездила на конкурс гипнотизеров?
– Не на конкурс, а на семинар.
– Ну семинар. Выступала?
– Выступить мне не пришлось, мы только обменивались опытом, а выступали те, кто достиг в этом деле очень высокого уровня. Я-то еще только учусь…
– Ну не отчаивайся, и тебе когда-нибудь предложат продемонстрировать твои способности. Кстати, лично я эту возможность могу предоставить тебе очень скоро. Намечается одно культурное мероприятие…
– А поточнее?
– Веселый розыгрыш. Надо будет усыпить одного дяденьку и немного пошутить с ним!
– Классно! Люблю такие штучки. Когда начнем?
– Скоро, так что будь наготове, никуда не уезжай.
Потом я набрала номер Юлианы.
– Юль, у тебя есть что-нибудь новенькое?
– Полина, ты не представляешь! Звонила моя тетя Валя, она только что пришла с работы. Говорит, что Ангелина Романовна просто как с цепи сорвалась! Такой ее еще никто не видел. Ходит злая, на всех орет, проходя по коридору, пнула ногой ведро… Там одна санитарка полы мыла… Кошмар!
– Догадываешься, с чего наша Ангелина вдруг стала Сатаниной?
– Я ей вчера диск твой подсунула…
– Думаю, она его сегодня на работе посмотрела.
– Ага. Тетя говорит, что, когда главврачиха вечером уходила домой, она все шипела себе под нос: «Ну я тебе покажу! Я с тобой разберусь, козлина!». Тетя это слышала, только понять не могла, про какого козла та говорила.
– Ну, вот видишь, Юлька, какая ты теперь веселая! Приятно ведь сделать гадость мерзавцу?
– Еще как приятно! А у тебя как дела?
Я рассказала, как побывала сегодня в морге у патологоанатома с предложением — продать мне труп, как он практически согласился, и на какой сумме мы сошлись.
– Полин, вот так же они и моего Ванечку…
Юлиана расплакалась.
– Юль, подожди, успокойся! Они за это ответят, уже начали отвечать. С одним мы разобрались — он вообще из города исчез. И до этих доберемся. Терпение! Ты готова мне помогать и дальше или будешь сидеть и слезы лить?
– Нет, нет, Поль, я готова… Просто мне так страшно иногда становится! Вот мой Ванечка сейчас растет, каждый день в весе прибавляет, на мир смотреть учится, головку держать… Сейчас мне надо с ним быть. А рядом с ним — какая-то чужая тетя! Это ей он улыбается, не зная, что не она — его мама…
– Юль, я знаю, что утешать в таких случаях сложно, да я и не буду этого делать. Скажу только одно: скоро твой малыш будет дома! Я еще толком сама не знаю, как это случится, но это непременно произойдет. Ты мне веришь?
– Верю. Что мне еще остается?
– Ну, если веришь, тогда приезжай утром ко мне, поедем смотреть дачу.
– Какую дачу? Ты хочешь купить дачу?
– Еще чего! Мне разве нашего дома с участком не хватает? Нет, эту дачу мы только снимем на недельку, для «отдыха». Оторвемся по полной!
Мы вместе с Юлианой и с хозяином дачи ехали за город, в дачный поселок. Он располагался сразу же за деревней Мостки. Мужик лет пятидесяти пяти все нахваливал свою фазенду: и от города близко, и недорого, и место живописное. Спорить с ним было трудно. Место действительно хорошее. Деревенька, к которой прилепился дачный поселок, лежала всего в двадцати километрах от города, маленькая, тихая, дворов в тридцать, не больше.
Мы остановились у ворот и вышли из машины. Хозяин открыл калитку, мы прошли по плиточной дорожке к крыльцу. Я походила по дому, осмотрела комнаты и подвал. Печка есть, свет, кое-какая мебелишка.
– Я согласна, — сказала я и вручила хозяину деньги. — Снимаем на неделю. Если нам понравится, мы продлим срок аренды.
Вскоре мы ехали обратно в город. В кармане у меня лежали ключи от дачи. Высадив хозяина у его дома, мы с Юлианой поехали к ней.
– Полина, и что теперь ты собираешься делать?
– Ты про Зосимова? Думаю пригласить его к себе на дачу. На ту, что мы сейчас сняли.
– Ну пригласишь, а дальше?
– Юль, давай для начала пообедаем. Когда в желудке пусто, обо всех этих мерзавцах думать хочется меньше всего.
Мы заскочили в магазин, накупили всякой еды и завалились к Юльке домой. Когда я начала выгружать на стол пиццу и полуфабрикаты в виде замороженных котлет и фаршированного перца, Раиса Константиновна схватилась за сердце:
– Вы собираетесь это есть?
– Собираемся, а что?
– Полина, разве можно есть полуфабрикаты?! Это прямой путь к гастриту и язве! Убери это все обратно в пакет, отвезешь домой. А я вас сейчас угощу настоящей домашней пищей.
Кто бы сомневался!
Раиса Константиновна отправилась в кухню, а мы с Юлианой расположились в ее комнате на диване.
– Так что мы будем делать с Зосимовым? — снова спросила она.
– План такой. Я приглашаю его к себе на дачу. Куплю вина, напою его. «Неожиданно» туда заявится Алина. Я предложу в шутку сыграть в одну игру, в ходе которой Алина Леонида Максимовича усыпит. Под гипнозом он нам, думаю, все расскажет. Может, он даже знает, где и у кого твой ребенок! А что, вполне вероятно, что Ангелина делилась с ним не только деньгами. Потом…
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14