Глава 26
– Что? – С Натаниэля разом слетел весь сон.
– Я знаю, где печать. – Габриэла со смехом скатилась с кровати. – Одевайся, жду тебя за дверью.
– А зачем мне одеваться?
– Мы должны забрать печать. – Темный силуэт Габриэлы скрылся в гостиной.
– Прямо сейчас? – поинтересовался Натаниэль громким шепотом. Возбуждение боролось в нем с разочарованием. Почему они не могут отправиться за печатью утром?
– Да, прямо сейчас.
Натаниэль услышал, как Габриэла закрывает за собой дверь. Она знает, где печать? Он усмехнулся. Это просто невероятно. И она невероятная девушка. Невероятная девушка, которая любит его. Проклятие, этого он не ожидал, Во всяком случае, не сегодня. Он, конечно, надеялся, но все же… Натаниэль быстро оделся и вышел в коридор. Габриэла уже ждала его там.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Вижу, ты выбрала костюм взломщика для нашей ночной прогулки?
Заливший ее щеки румянец был виден даже в скудном свете единственной в коридоре лампы.
– В такой одежде будет удобнее, – пожала плечами Габриэла.
– Искать сокровища – возможно. – Натаниэль с улыбкой заключил ее в свои объятия. – Значит ли это, что мы собираемся вломиться в чей-то дом?
– Конечно, нет, – сердито ответила она.
– Хорошо.
Одной рукой Натаниэль продолжал обнимать Габриэлу за талию, а другой начал медленно поглаживать ее ягодицы.
– Мне нравится, когда на тебе мужская одежда.
– Прекрати, Натаниэль. – Улыбка на губах противоречила ее сердитому тону. Габриэла вывернулась из его объятий и начала спускаться по лестнице. – Пойдем, нам надо спешить.
– Это точно не может подождать до утра?
– Может, наверное, но я не могу. – Габриэла не обернулась, лишь ускорила шаг.
– Куда мы идем?
– У меня есть небольшой дом. – Она бросила на Натаниэля взгляд через плечо. – Я так понимаю, тебе о нем известно.
– Мы собираемся взять с собой мистера Малдуна? – улыбнулся он.
– Не думаю, что есть необходимость будить его… – Габриэла тяжело вздохнула, осознав, о ком именно спрашивает Натаниэль. – Тебе и о нем известно.
– Габриэла, любовь моя, – Натаниэль открыл входную дверь, и они вышли из дома, – я знаю все.
Она фыркнула.
– Нам потребуется карета, идти пешком слишком далеко. Ты сможешь сам запрячь лошадей?
– Да, но я думаю, что лучше взять извозчика, тем более что я знаю, где это можно сделать. – Натаниэль взял Габриэлу под руку, и они быстро пошли по улице.
– Извозчика? В такое время?
Натаниэль кивнул.
– Совсем близко, – сказал он и, помолчав немного, продолжил: – У них здесь одно… деловое предприятие.
– Ради какого дела извозчики ночью ждут пассажиров? – Габриэла посмотрела на него с недоверием.
– Ради дела, требующего большой осмотрительности, – твердо сказал Натаниэль. – Больше тебе ничего знать не надо.
Через четверть часа они наконец дошли до нужного места, где, как он и обещал, несколько карет ждали припозднившихся пассажиров. Лишь после того, как они забрались в одну из них и тронулись в путь, Натаниэль задал вопрос, который не давал ему покоя с самого начала:
– Думаешь, что печать у тебя дома?
– И возможно, была там все это время, – кивнула Габриэла.
– Но почему ты так считаешь?
– Помнишь, вчера вечером ты показал мне печать, принадлежавшую Куинтону? – Габриэла наклонилась к нему, едва сдерживая волнение. – Точно такую же Энрико показывал комиссии. Ею подменили его печать.
– Ты уверена, что это одна и та же?
– Да, я уверена, – ответила Габриэла.
– Так ты говоришь…
– Это Энрико забрал печать у Куинтона, – торжествующе произнесла она. Вполне в его духе положить на место собственной печати ту, на которую он собирался ее обменять. Словно круг замкнулся.
– Но почему тогда он не сказал тебе, что к нему вернулась печать Амбропии?
– Не уверена, что он этого не говорил. – Габриэла задумалась. – Ты же читал его последнее письмо. Бессвязное, путаное, но тем не менее чувствовалось, что писал его победитель. Тогда я не обратила на это внимания, но теперь… – Габриэла кивнула. – Да, теперь все встало на свои места.
Они вышли из кареты, когда та остановилась напротив дома Габриэлы, и Натаниэль попросил извозчика подождать. Габриэла поспешила открыть дверь – ключ легко повернулся в замке. Возможно, слишком легко. Странное чувство охватило Натаниэля, но он отмахнулся от него, решив, что это связано с пребыванием в незнакомом доме поздно ночью.
Габриэла вошла внутрь и обернулась на Натаниэля.
– Флоренс и Мириам уехали по делу, так что сейчас здесь никого нет.
Она зажгла лампу в прихожей, вошла в комнату, похожую на гостиную, и вернулась со второй лампой, с которой начала подниматься на второй этаж. Натаниэль последовал за ней, не в силах избавиться от неизвестно откуда взявшегося чувства тревоги.
После второго лестничного пролета Габриэла повернулась, провела Натаниэля по узкому коридору, в конце которого оказалась открытая дверь.
– Подержи, пожалуйста. – Она протянула ему лампу.
Натаниэль внимательно осмотрелся. Они оказались в комнате, где из мебели была только кровать и комод с зеркалом. В одном из углов стоял маленький деревянный ящик, к которому Габриэла и направилась. Она решительно откинула крышку, и та с громким стуком упала на пол. На шум темный дом отозвался звонким эхом. Натаниэль нахмурился.
– Ты ничего не слышала?
– Нет, – ответила Габриэла, внимательно рассматривая содержимое ящика.
– А вот мне кажется, что я что-то слышал, – пробормотал Натаниэль и прислушался. Возможно, это всего лишь эхо, но он все равно мог поклясться, что уловил какой-то странный звук в доме.
– Этот ящик мне прислали после того, как Энрико умер. Мы открыли его, но… – Габриэла замолчала. Несмотря на непростой характер Энрико, он оставался ее братом, и ей по-прежнему было тяжело говорить о его смерти. – Но у меня так и не нашлось времени разобраться с его содержимым.
Она глубоко вздохнула и опустилась на колени. Натаниэль старался держать лампу так, чтобы дать Габриэле как можно больше света. От лампы шел странный запах гари. Интересно, когда ею пользовались в последний раз?
Габриэла тем временем извлекала из ящика обрывки жизни Энрико Монтини. Несколько статей о моде, обмундировании, книги и тетради в твердом переплете, любопытные, но на первый взгляд не слишком важные старинные предметы, поношенная пара башмаков. Габриэла собралась уже отложить обувь в сторону, как вдруг передумала, осторожно взвесила один из башмаков в руке и взволнованно посмотрела на Ната.
– Что там? – Он опустил лампу пониже.
Габриэла запустила руку в башмак и достала оттуда замотанный в тряпки сверток. Поставила башмак на пол и начала осторожно разворачивать находку, хотя у нее отчаянно тряслись руки.
– Что-то не припоминаю, чтобы до вчерашнего дня у меня когда-нибудь тряслись руки.
– Давай сюда. – Натаниэль схватил ее за свободную руку, помог подняться, потом передал ей лампу, забрав сверток. Быстро размотал тряпки, и они увидели древнюю печать цилиндрической формы. Габриэла поднесла лампу поближе, и сокровище блеснуло каменным темно-зеленым боком.
– Мне кажется, мы нашли твою печать, – прошептал Натаниэль.
– Спасибо тебе, Натаниэль, – счастливо улыбнулась Габриэла.
– Это я должен тебя благодарить. – Он подошел к ней и нежно поцеловал ее. – Искать сокровища с тобой – самое большое удовольствие на свете.
Габриэла засмеялась – впервые с момента их первой встречи ее смех был таким счастливым и беззаботным. Натаниэль почувствовал, что от этого чудесного голоса у него теплеет на душе.
– Возьмешь себе? – Он протянул ей печать.
– Нет, пусть она останется у тебя. – Габриэла прижалась губами к его губам. – Я доверяю тебе.
Натаниэль улыбнулся, сунул сокровище в карман и забрал у нее лампу.
– Как бы мне ни хотелось здесь задержаться, думаю, нам пора идти. Нас ждет карета, к тому же уже почти утро. Тем более что теперь, когда к тебе вернулась печать, тебе необходимо срочно подготовиться к выступлению перед Контрольным комитетом. У тебя ведь не так много времени осталось.
– Я буду выступать перед комиссией? – Габриэла удивленно посмотрела на него широко открытыми глазами.
– А кто же еще?
– Об этом я не думала. Я вообще ни о чем не думала, кроме печати. Ну конечно же! – Она вздернула подбородок, и на лице ее появилась довольная улыбка. – Я буду выступать перед комиссией.
– Боюсь, все не так просто, – пробормотал Натаниэль.
– Что, прости?
– Я сказал, что, пока мы здесь, следует забрать оттиск.
– Ты не это сказал.
– В любом случае нам нужно его забрать.
– Боюсь, что с этим у нас будут проблемы, – медленно ответила Габриэла.
– Да?
– Дело в том, что у меня его нет.
– Но ты же говорила…
– Ну да, говорила, – поморщилась Габриэла. – Тогда мне надо было это сказать. Но я уверена, что оттиск в этом доме. Где-то спрятан.
– Может, ты мне еще в чем-нибудь хочешь признаться? – Натаниэль посмотрел на нее внимательным взглядом.
– Не сейчас, – хмуро ответила Габриэла, хотя глаза ее весело блестели в полумраке. – Но если что-нибудь вспомню, то обязательно скажу. Хотя разве ты не говорил недавно, что все про меня знаешь?
– Хм…
Натаниэль вышел из комнаты и внезапно остановился. Он почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. В воздухе ощущался слабый запах дыма.
– Чувствуешь?
– Что? – Габриэла принюхалась, и глаза ее расширились от удивления. – Дым? Но откуда он взялся?
– Не важно. Нам надо уходить отсюда. – Натаниэль схватил Габриэлу за руку и потащил к лестнице. Дым вырывался с нижних этажей. – Здесь есть задняя дверь?
Габриэла в отчаянии наблюдала за тем, как дым ползет вверх по лестнице.
– Мой дом горит!
– Где черный ход, Габриэла!
– Мой дом… – Она замотала головой, словно пыталась избавиться от ненужных мыслей. – Сюда.
Она побежала к двери на другом конце коридора и уже собиралась ее открыть, как Натаниэль резко дернул ее назад и осторожно приложил ладонь к дереву. Дверь была холодной.
– Так, я с лампой иду впереди, ты держись за мою куртку и не отставай.
– Почему?
– Потому что я так сказал! – рявкнул он и попытался успокоиться. Если он не сможет держать себя в руках, плохо будет им обоим.
Натаниэль быстро прошел два лестничных пролета, и они оказались на первом этаже, где было не так много дыма. Очевидно, горела передняя часть дома. Он снова проверил дверь перед тем, как открыть ее. В это время коридор наполнился едким дымом, Натаниэль закашлялся.
– Здесь точно есть черный ход?
Задыхаясь, Габриэла кивнула. Она схватила его за руку и потянула в заднюю часть дома, через комнату, в которой обычно мыли посуду, к двери наружу. Габриэла пыталась попасть ключом в замочную скважину, руки ее тряслись.
– Не могу открыть! – В ее голосе слышалась нарастающая паника.
– В сторону!
Натаниэль отодвинул Габриэлу, поставил лампу на пол и изо всех сил ударил по двери ногой. Попытался снова – дверь начала поддаваться. Комната наполнялась удушливым дымом, от лампы не было никакого проку. Натаниэль собрался с силами и ударил еще раз. Дверь треснула. Освободив проход, Натаниэль схватил Габриэлу за пояс и вытащил из горящего дома. Они отбежали на несколько шагов, отчаянно пытаясь отдышаться.
– Скорее, надо уходить. – Габриэла хватала ртом воздух.
Через маленький сад они побежали к задним воротам, за которыми начиналась узкая дорожка. По ней Габриэла вернулась на улицу перед ее домом, Нат не отставал от нее ни на шаг.
Парадная дверь была открыта настежь, из нее вырывался густой черный дым. Габриэла смотрела и не верила своим глазам.
– Черт возьми! – раздался голос Куинта.
– Ты что здесь делаешь? – не слишком дружелюбно поинтересовался Натаниэль.
Куинт не отрываясь смотрел на горящее здание.
– Я услышал ваши голоса в коридоре. Решил, что вам может потребоваться помощь, разбудил Малдуна. Мы только что сюда добрались.
– Мои письма! – очнулась Габриэла.
Нат испытующе посмотрел на своего брата.
– А где Малдун?
– Как только мы поняли, откуда идет дым, он побежал за пожарной бригадой.
Взгляд Куинта внезапно сосредоточился на чем-то позади Натаниэля.
– Думаю, тебе следует ее остановить.
Нат резко развернулся и увидел, как Габриэла исчезает в горящем доме.
– Да чтоб тебя! – Он рванул к двери, Куинт решил не бросать брата.
– Держи. – Он протянул ему платок. – Закрой нос, рот и будь осторожен, ради Бога.
Нат кивнул, прижал платок к лицу и вошел в дом. Охватившее пол пламя ревело в нескольких метрах от входа. Сквозь завесу дыма было видно, что справа от прихожей все было заполнено огнем. Господи, где же Габриэла?
– Габриэла! – закричал Натаниэль, молясь, чтобы она услышала его голос. Страх потерять ее сжал его сердце. Дым был настолько густым, что, если бы не пламя, он не увидел бы собственной руки, даже поднеся ее к лицу.
– Я здесь. – Габриэла практически вывалилась из прихожей, задыхаясь и кашляя. Натаниэль рванулся к ней, не обращая внимания на оглушительный треск, донесшийся откуда-то сверху. Часть потолка обвалилась и погребла под собой Габриэлу.
Натаниэль почувствовал, что сердце отказывается биться. Не обращая внимания на дым и жар, он бросился к обломкам балок и принялся освобождать из-под них Габриэлу. Вскоре Куинт оказался рядом с братом. Чтобы освободить Габриэлу, потребовалось не больше минуты, но Натаниэлю показалось, что прошла вечность. С помощью брата он вытащил девушку из-под обломков потолка, подхватил на руки, и они выбрались из объятого огнем дома. Как только они переступили его порог, рухнула остальная крыша, и волна жара и пламени ударила им в спину. Шатаясь, они отошли на безопасное расстояние, и только тогда Нат заметил, что приехала пожарная бригада.
Малдук подбежал к ним. На лице его застыл страх.
– Она… – Он не нашел в себе сил задать вопрос.
– Нет.
Натаниэль различал, как едва заметно поднимается и опускается грудь Габриэлы.
– Но нам нужно как можно скорее отвезти ее домой.
– У нас есть карета, – кивнул Куинт.
Малдун отправился за семейным врачом Натаниэля, чтобы тот ждал их на Харрингтон-стрит. Нат не сомневался, что, несмотря на поздний час, здоровяк не откажется им помочь.
Всю дорогу до дома – а она заняла совсем немного времени – Натаниэль не выпускал Габриэлу из рук. На виске у нее был неглубокий порез, но никаких ожогов он не заметил. В руке она сжимала что-то похожее на пачку писем. Хотя Нат знал, что раны на голове должны сильно кровоточить, ему все равно казалось, что крови слишком много. И он сделал единственное, что мог в данной ситуации.
– Господи, – взмолился он, – пожалуйста, не забирай ее у меня!
Натаниэль не знал, сколько времени он просидел в коридоре той части дома, которая принадлежала матери. Графиня настояла, чтобы Габриэлу устроили в одной из самых больших комнат. И сейчас они вместе с доктором хлопотали над девушкой, а он сидел здесь и ждал. Страх холодным комком засел у него в животе. Но все это время рядом с ним оставались Куинт и Стерлинг. А также Малдун. Не слишком подходящее поведение для слуги, но Малдун был такой же частью семьи Габриэлы, как и любой кровный родственник.
– Так она за этим отправилась обратно в дом? – Куинт посмотрел на пачку писем, лежавшую у Ната на коленях.
Тот молча кивнул.
– А что в них? – поинтересовался Стерлинг.
– Понятия не имею, – покачал головой Нат. – Но это в любом случае не стоит ее жизни.
– Для нее стоит, – тихо произнес Малдун. – Хотя она это и отрицает. Это письма к ее матери. Габриэла нашла их после смерти брата. – Лицо его ожесточилось. – Он никогда ей их не показывал.
До сих пор Натаниэль не знал такого чувства, как ненависть, но в тот момент он с радостью бы своими руками придушил Энрико Монтини.
– Как ты думаешь, почему загорелся дом? – спросил Стерлинг.
– Там кто-то был. Один раз мне показалось, я что-то услышал, но я не был уверен. – Натаниэль тяжело вздохнул. – Я должен был обратить внимание. Я должен был…
– Может, кто-то поджег дом, может быть, пожар начался сам по себе – не знаю. И сейчас это не так важно.
– Думаешь, кто-то еще искал печать? – предположил Куинт.
– Или оттиск, который мог бы подтвердить достоверность печати. Без оттиска кто угодно может объявить, что он нашел печать. – Нат покачал головой. – Но я не знаю. И, откровенно говоря, это меня сейчас волнует меньше всего.
– Так вы нашли ее? – помолчав, все-таки спросил Куинт.
– Что? – Стерлинг переводил взгляд с одного брата на другого, пока наконец на него не снизошло озарение. – Печать? Печать Монтини?
– Нашли. – Нат знал, что ценная реликвия лежит у него в кармане.
– Ну так это же… – Стерлинг пытался подобрать правильное слово. – Замечательно!
Нат переглянулся с братом.
– С Габриэлой все будет в порядке, Нат. – Голос Стерлинга смягчился.
– Конечно, – уверенно заявил Куинт.
Дверь в комнату Габриэлы приоткрылась, и доктор Креншоу с матерью Натаниэля вышли в коридор.
– Как она? – вскочил с места Натаниэль.
– Рана на голове неглубокая. Сомневаюсь, что даже шрам останется. Тем не менее… – Доктор помолчал, подбирая слова. – Ее легкие повреждены – неудивительно, учитывая, через что ей пришлось пройти. Но больше всего меня беспокоят последствия удара по голове.
Нат с трудом удерживался от того, чтобы не закричать на доктора.
– Но с ней все будет в порядке?
– Еще рано говорить об этом, Натаниэль. Я вернусь утром – и тогда мы узнаем гораздо больше.
Доктор повернулся к матери Ната:
– Кто-то должен все время находиться рядом с ней. Немедленно пошлите за мной, если будут какие-либо изменения.
– Да, конечно. Благодарю вас, мистер Креншоу. – Мать сделала знак Эндрюсу, чтобы тот проводил доктора до двери. – Я останусь с ней.
– Нет! – Нат почувствовал, как паника охватывает его при мысли, что его не будет рядом, когда Габриэла очнется. – С ней останусь я.
– Дорогой, – мать с сочувствием посмотрела на сына, – не думаю, что это разумный поступок.
– Пусть он посидит с ней, мама, – вступился за брата Стерлинг.
Графиня искоса посмотрела на Стерлинга, потом снова повернулась к Натаниэлю.
– Дорогой, от тебя ужасно пахнет дымом. Я бы даже сказала, просто невыносимо. Дом Габриэлы только что сгорел, так что, боюсь, это не тот запах, который должен ее разбудить. Ко всему прочему я же вижу, насколько ты вымотан. В таком состоянии ты ей не поможешь. Я настаиваю, чтобы ты принял ванну и поспал, а потом можешь сидеть с ней столько, сколько пожелаешь.
Хотя слова матери и не нравились Натаниэлю, он чувствовал, что она права.
– Хорошо.
Мать повернулась к Куинтону.
– Ты выглядишь не лучше Натаниэля.
– Да, мама, – пробормотал он.
– Что касается вас, – она обратилась к Малдуну, – мне известно, как вы связаны с мисс Монтини. Можете сидеть у ее комнаты, сколько угодно, и если будут какие-либо изменения, мы сразу вам сообщим.
– Благодарю вас, мадам, – склонил голову Малдун.
– Сейчас всем нам остается только ждать. Натаниэль, – мать осторожно взяла его за руку, – наша семья уже много лет знает доктора Креншоу. В разное время он заботился о каждом из нас. Я ему полностью доверяю и должна сказать, что он полон надежд на лучшее.
Нат криво улыбнулся:
– По его словам это чувствовалось.
– Натаниэль, – покачала головой мать, – с Габриэлой все будет в порядке, – твердо сказала она и, уже стоя на пороге комнаты, заметила письма Габриэлы.
– Что это?
– За этим она и вернулась в дом, – ответил Нат. – Это письма к ее матери. Габриэла обнаружила их после смерти брата, – угрюмо пояснил он. – Энрико скрывал их от нее.
– Нам остается лишь надеяться, что он горит в аду. – Мать задумчиво осматривала пачку. – Надо было с этим что-то сделать.
– Так как Монтини умер, думаю, кто-то об этом позаботился, – хмуро заметил Куинт.
– Да, конечно, – пробормотала мать и внимательно посмотрела на Натаниэля. – А тебе пора идти.
Нат наскоро принял ванну, переоделся в чистую одежду и сразу отправился к Габриэле. Через некоторое время к нему присоединилась мать, Малдун все еще стоял на посту за дверью. Нат был благодарен ему за то, что тот рядом.
Позже мать прислала обед, потому что Натаниэль ни на шаг не отходил от Габриэлы, но он так и не притронулся к еде, хотя день сменился ночью, а потом снова взошло солнце. Время от времени, несмотря на все свои старания, Натаниэль проваливался в сон, однако эти короткие мгновения были наполнены образом Габриэлы, бросающейся в горящий дом, пламенем, пожирающим ступени, ужасом в ее голубых глазах.
Он просыпался, проклиная себя за слабость, и смотрел на ее слишком неподвижное тело. Прислушивался к ее дыханию. И хотя за ночь Габриэле стало немного легче, Натаниэль слишком устал, чтобы разобраться, действительно ли это так, или он просто очень на это надеется. Он думал обо всем, что любит в этой девушке, о том, как она сказала, что любит его, и не требовала ничего взамен. Он думал о том, что не успел ей признаться в любви, и боялся, что, возможно, так и не успеет этого сделать.
