Глава 14
На следующей неделе я прилежно посещала бассейн, занималась неизбежными домашними делами, помогала Алинке выбирать свадебный наряд и, конечно, созванивалась с Крючковым.
– Слушай, Полина, я тут разговаривал со своей подзащитной… Мне кажется, она не слишком откровенна со мной, и мне это не нравится.
– Да? А почему у тебя сложилось такое впечатление?
– Понимаешь, я попросил Ксению рассказать мне про сокамерницу, вышедшую не так давно на волю в связи с закрытием дела и развернувшую бурную деятельность по поиску доказательств ее невиновности. Но Курникова молчит…
– Ну раз молчит, значит, никого и не просила. Откуда у тебя взялись такие сведения? – Я прикинулась шлангом, благо по телефону сделать это было нетрудно.
– Эта женщина, Галина, стала встречаться с сотрудниками «Астры», настоящими и бывшими, и давить на них с целью дачи определенных показаний…
– Какая смелая дамочка! А откуда ты об этом узнал?
– Мне один сослуживец Курниковой проболтался, что она его шибко достает – то к гражданской самосознательности взывает, то к совести… Полина, ты случайно не знаешь, кто бы это мог быть?
– Без понятия.
– Странно, очень странно. Неужели Щербаков заслал эту Галину в свой стан, чтобы она вот таким нестандартным способом выяснила, каков микроклимат в коллективе?
– Ну, не знаю, – протянула я.
– Галина… Полина… Что-то есть созвучное в этих именах, да и в намерениях… Полька, ну что я из тебя признание, как прокурор, тяну!
– Да, Женя, ты отгадал, это действительно я встречалась с Колей Радченко и легонько давила на него, так, самую малость. Сказала, что совесть – самая лучшая подушка…
– Только он после этого совсем сон потерял.
– Какой нервный мальчик! Женя, значит, ты вызовешь его в суд в качестве свидетеля?
Крючков выдержал небольшую паузу и сказал невпопад:
– Ну, раз подзащитная ничего от меня не скрывает и шпионов в «Астру» никто не засылал, тогда закроем эту тему.
– Женя, а ты с Костенко встречался?
– Так я тебе и рассказал! Все, дорогая моя, теперь Курникову защищаю я, а тебе советую не мешать мне, даже из самых добрых побуждений. Помогать тоже не стоит. Поняла? Или ты сомневаешься в моих способностях?
– Нет, после того случая в ресторане на железнодорожном вокзале я ни в чем не сомневаюсь.
– Вот и хорошо. Все, извини, мне по другому телефону звонят.
* * *
Я обещала Крючкову больше не заниматься самодеятельностью, но не присутствовать на судебном заседании не обещала. Только отправилась я туда в образе Галины Атамановой, все той же блондинки с ярким макияжем. Полина Казакова была по своей природе скромна и не хотела светиться перед телекамерами и фотоаппаратами журналистов, которыми просто кишели коридоры Дома правосудия. «Слетелись сюда как стая грифов, почувствовавших легкую добычу», – возмущалась я про себя.
Процесс над Курниковой обещал быть громким. До меня дошли слухи, что в качестве обвинителя будет выступать сам прокурор города – Вершинин. А я так надеялась, что Ужова схлестнется на правовом поле с Крючковым и проиграет ему.
Когда подсудимую ввели в зал, она была бледна как гипсовая статуя. Впереди нее, назад пятками, шли фотографы и слепили ее вспышками. Ксения не отрывала глаз от пола.
Мне не раз доводилось бывать в суде, во время студенческой практики я даже работала секретарем судебных заседаний. В сущности, нет ничего более утомительного, чем эти самые заседания. Скучные протокольные фразы, множество вопросов, казалось бы, совсем не относящихся к делу, тихие, монотонные ответы. Так было и в этот раз. Только часа через полтора прокурор подобрался к «откату», но публика и журналисты в зале уже устали, внимание притупилось, пошли разговоры на посторонние темы. Судья то и дело стучала молотком, призывая сохранять в зале тишину.
Я ждала, когда начнут вызывать свидетелей. Наконец-то услышала фамилию Щербакова, только вдруг выяснилось, что он в суд не явился по причине острого респираторного заболевания. Разумеется, я сразу догадалась, что болезнь была сфальсифицирована. Похоже, без поддержки Портнова Игорь Дмитриевич не рискнул давать показания. Вдруг ляпнет что-то не то, а остановить его будет некому.
Костенко явился в суд, но вопреки моим надеждам он не спешил разоблачать директора «Астры». Впрочем, Иван Кузьмич отвечал на вопросы, поставленные прокурором, а они были заданы так, что никоим образом не касались Щербакова. Все о Курниковой, а она, как мне было известно, следовала за своим боссом как тень. Точнее, он ее таскал за собой. Отделить их друг от друга было непросто, но следствие очень преуспело в этом вопросе, поменяв местам. Ксения оказалась на свету, а Игорь Дмитриевич ушел в тень.
– У защиты есть вопросы к свидетелю Костенко?
– Да, Ваша Честь, – ответил Крючков.
– Задавайте.
– Иван Кузьмич, скажите, доводилось ли вам встречаться с директором «Астры» Щербаковым и при каких обстоятельствах? – Евгений Павлович попытался проявить истинную картинку.
Прежде чем ответить на этот вопрос, директор «Автотранса» долго смотрел на Ксению. У него было две дочери, немногим старше ее. Одну Щербаков бросил, и та чуть не погибла от своей несчастной любви, вторая тоже поддалась щербаковским чарам… Наверное, в душе Ивана Кузьмича что-то дрогнуло, поэтому он сказал:
– Да, подсудимая приходила ко мне на предприятие вместе с директором Щербаковым.
– Какова была цель их визита?
– Как я уже говорил, компания «Астра» предложила застраховать автобусы по ОСАГО.
– Кто конкретно сделал вам такое предложение?
Менять показания было не так-то просто, Костенко, обдумывая ответ, кусал губы.
– Оба, – наконец выдал он.
– Хором? – уточнил Крючков, и в зале раздался смешок.
– Нет. – Иван Кузьмич снова взглянул на мертвенно-бледную Ксению и пояснил: – Я вспомнил, инициатива исходила от Щербакова.
Прокурор заметил, что в ходе расследования Костенко указывал на Курникову, которая, мол, вела все переговоры. В ответ на это Иван Кузьмич сказал длинную, витиеватую фразу о том, что, говоря «Курникова», он подразумевал страховую компанию «Астра» в целом, руководителем которой является Щербаков. Судья ничего не поняла и попросила свидетеля пояснить, что он имеет в виду.
– Возможно, я не понял вопросы следователя, знаете, столько работы, – Костенко протер лоб носовым платком, – но сейчас я вник во все и готов повторить – инициатива исходила от Щербакова.
– Что вы ответили на предложение Щербакова? – осведомился прокурор Вершинин.
– Я поначалу отклонил это предложение.
– По какой причине?
– Наше предприятие на протяжении нескольких лет страховало автогражданскую ответственность в страховой группе «Орион». Менять страховщика не было смысла.
– Тем не менее вы застраховали ОСАГО в «Астре». Чем вы это объясните? – спросил адвокат Крючков.
– Да, я изменил свое первоначальное решение. Изучив, как складывались взаимоотношения «Автотранса» с «Орионом», я пришел к выводу, что данная страховая группа необоснованно затягивала выплаты по страховым случаям. Это послужило толчком к тому, чтобы сменить страховщика. Им могла оказаться любая другая компания. Раз уж «Астра» предложила нам свои услуги, я пошел с ней на сотрудничество.
«Здорово выкрутился, – подумала я. – Да, Костенко – тертый калач».
– Щербаков или Курникова мотивировали вас материально к принятию такого решения? – спросил прокурор.
– Нет, – ответил начальник муниципального «Автотранса».
Кажется, Иван Кузьмич завел себя в тупик. Засадить Щербакова, чтобы тот не портил жизнь Татьяне, и самому остаться при этом чистеньким было не так-то просто. Требовалось выбрать что-то одно.
– Иван Кузьмич, вы ведь сами обратились в прокуратуру с заявлением о том, что сотрудник «Астры» навязывает вам так называемый «откат», – сказал прокурор, и в зале все зашушукались, заглушая вопрос, который за этим последовал.
Судья ударила молотком. Костенко протер носовым платком лоб и сказал:
– Я принял решение о сотрудничестве со страховой компанией «Астра» без всякого материального стимулирования. Уже после того, как наше предприятие оплатило счет и получило полисы, Щербаков поздравил меня с днем шофера и предложил встретиться в ресторане «Сытый слон», чтобы отметить мой профессиональный праздник…
Ксения впервые оторвала глаза от пола. По тому, как она смотрела на Костенко, нетрудно было догадаться: она была благодарна ему за эти показания. Я понимала, он все выдумал насчет поздравления с днем шофера, хотя праздник на самом деле отмечался накануне облавы в ресторане Стаса Бабенко. Щербаков мотивировал его «откатом», но признать это на суде было для Костенко все равно что вырыть себе яму. Иван Кузьмич ловко выкручивался из той непростой ситуации, в которой оказался.
– …Я понял, что Щербаков хочет сделать мне презент, причем в денежном виде, но как честный человек не мог его принять. Сначала я отказывался, но Щербаков был настойчив. Мне пришлось сделать заявление в прокуратуру… Я был удивлен, когда ко мне за столик подсела помощница Щербакова. Я ждал его, Игоря Дмитриевича.
В глазах Ксении блеснули огоньки надежды, Елена Ивановна прослезилась от радости. Адвокат Крючков старательно скрывал улыбку, прокурор отчаянно теребил в руках шариковую ручку. Публика галдела, судья била по столу молотком, призывая к тишине.
Адвокат вызвал свидетеля Радченко, страхового агента «Астры». Когда Николай зашел, он сразу выцепил меня в зале испуганным взглядом. Я ему еле заметно подмигнула. Отвечая на вопросы Крючкова, Радченко обрисовал суду картину, предшествующую поездке с Курниковой в ресторан «Сытый слон».
– Поговорив с кем-то по телефону, Игорь Дмитриевич послал на встречу с клиентом Курникову, а меня попросил ее подвезти до ресторана. По дороге Ксения Михайловна сказала мне, что должна передать Костенко какой-то пакет документов. У меня создалось впечатление, что она не знает, что находится в том пакете.
То же самое подтвердили другие сотрудники «Астры» и Вероника Сударкина – Ксения ехала на встречу с Костенко по заданию Щербакова, и она была в неведении относительно того, что ей предстоит передать начальнику «Автотранса». В судебном заседании был объявлен перерыв до следующего утра. Елена Ивановна бросилась к дочери, они обнялись. Я подошла к Коле и сказала: «Молодец!» Он шарахнулся от меня как черт от ладана.
На следующий день в Доме правосудия журналистов было уже меньше, а вот публики больше. Практически все сотрудники «Астры» присутствовали в зале. Вероятно, они смогли окончательно и бесповоротно преодолеть страх перед своим работодателем, репутация которого пошатнулась.
В начале судебного заседания адвокат Крючков сообщил суду о том, что Щербаков, несмотря на свою болезнь, посещал вчера спортивный комплекс «Зенит» и играл в теннис. Прокурор заметил, что это замечание не относится к делу. Судья приняла к сведению информацию адвоката.
Затем стал муссироваться эпизод о несостоявшемся «откате» фирме «Стройка-2000». Когда Курникову арестовали, в ее сумке находился еще один пакет с деньгами и ксерокопией счета. Наличка, с учетом округления, составляла десять процентов от перечисленной суммы. Начальник транспортного цеха «Стройки-2000» Росс был вызван в суд в качестве свидетеля.
– Вам знакома подсудимая? – спросил прокурор.
– Да, это сотрудница страховой компании «Астра» Ксения Михайловна Курникова.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Она выписывала нам страховые полисы…
– Кто на вашем предприятии принимал решение о выборе страховой компании? – спросил прокурор.
– Я, такое решение принимал я, – сказал Росс.
– Чем вы руководствовались, сменив страховщика? Вы ведь до «Астры» сотрудничали с «Горой», не так ли?
– Да, а до этого – с «Росстрахом». Я каждый год меняю страховщика, мне так нравится, люблю все новое. Офис «Астры» открылся в ста метрах от нашего, вот я и остановил свой выбор на новой компании.
– Как вы объясните, почему в конверте с деньгами оказалась ксерокопия счета, оплаченного «Стройкой-2000»?
– Без понятия. Не удивлюсь, если это чистая случайность.
– Ваше предприятие перечислило страховой компании двести девяносто одну тысячу сорок три рубля. Так?
– Да, так, – ответил Росс, немного подумав.
– Сколько составит десять процентов от этой суммы? – спросил прокурор.
– Знаете, я так быстро не сосчитаю, калькулятор нужен, – сказал транспортник, вызвав в зале смех.
– И все-таки потрудитесь посчитать и округлить эту сумму – двести девяносто одна тысяча сорок три рубля.
– Десять процентов, говорите? С округлением? Так, так, так, – ответственный работник фирмы «Стройка-2000» мучительно производил в уме совсем нехитрые подсчеты. – Ну, если я не ошибаюсь, это будет двадцать девять тысяч.
– Я же просил вас округлить полученное число, – едва ли не крикнул прокурор.
– Я и округлил, иначе сумма получилась бы с рублями и копейками, – справедливо заметил свидетель, но в зале снова засмеялись.
– Ваша Честь, прошу заметить, что данное число в большую сторону округляется до тридцати тысяч. Ровно столько лежало в сумке Курниковой, в пакете с копией счета. Сумма «отката», как правило, исчисляется в процентах от суммы сделки. В данном случае это десять процентов.
– Протестую, – сказал адвокат. – Это домысел.
Судья отклонила протест и обратилась к Ксении:
– Подсудимая Курникова, объясните суду происхождение и назначение этих денег.
Ксения встала, посмотрела на адвоката Крючкова и сказала:
– Я не знаю, каким образом этот конверт попал в мою сумку.
– На следствии вы подтвердили, что эти деньги собирались передать в качестве «отката» начальнику транспортного цеха фирмы «Стройка-2000» Россу, – заметил прокурор.
– Меня заставил дать такие показания мой прежний адвокат – Артем Портнов. Он сказал, если я во всем признаюсь, в суде это зачтется. Я запуталась и согласилась.
После этих слов судья объявила перерыв в заседании на два часа. Я пошла в ближайшее кафе пообедать. Пока ждала заказ, достала из сумки мобильник. Там было девятнадцать пропущенных звонков, все от Нечаевой. Едва я собралась ее набрать, на дисплее появилась фотка моей подружки. Алинка звонила мне в двадцатый раз. Я даже не успела сказать «алло», как она закричала в трубку:
– Полька, наконец-то я прорвалась. Срочно приезжай ко мне!
– Так, спокойно, говори толком, что у тебя случилось.
– Приезжай. Это не телефонный разговор.
– Алина, давай отложим встречу до вечера. Сегодня второй день судебного заседания, сейчас перерыв, а после него должно начаться самое интересное. Я это пропустить не могу.
– Так вот почему ты не отвечала на мои звонки! А я уж не знала, что думать. Дома тебя нет, мобильник включен, но ты не отвечаешь.
– Да, я отключила звук. Алина, что все-таки у тебя стряслось?
– Я умираю от злости. Если ты не приедешь в ближайшие полчаса, то я не знаю, что может произойти.
– То есть тебе нужен кто-то, на кого бы ты выплеснула свои негативные эмоции? Скажи, а Григорий для этого не подойдет?
– Вот как раз из-за него я в такой ярости. Попадись он мне сейчас под руку, она, знаешь, не дрогнет…
– То есть я тоже могу ненароком попасть под твою горячую руку? – спросила я, наблюдая за тем, как официантка ставит на стол заказанные мною блюда.
– Нет, конечно. Тебя я не трону, – успокоила меня Алинка. – Но если ты не приедешь в ближайшие полчаса, то я на тебя обижусь!
– Давай поступим так, ты попробуешь успокоиться…
– Как?
– Выпей каких-нибудь успокоительных капель, поспи, а вечером я приеду и стану твоей жилеткой.
– Да я уже ведро валерьянки выпила! Она на меня не действует. Полька, ну какое заседание! Неужели там без тебя обойтись не могут?
– Могут, но я столько сил и времени положила на то, чтобы все шло так, как идет, а ты хочешь, чтобы я пропустила самое главное.
– Я хочу, чтобы моя подруга приехала ко мне и поддержала в самую трудную минуту моей жизни, – патетично заявила Нечаева. – Я еще никогда не нуждалась так в твоей поддержке, никогда…
Ясно, не так давно моя подружка поделилась со мной своим счастьем, теперь хочет поделиться несчастьем. Это в мои планы не входило.
– Алина, мне кажется, что ты преувеличиваешь степень своей душевной травмированности. Ну, поссорилась с Григорием…
– Да я с ним не поссорилась, я с ним рассталась! Чувствуешь разницу?
– Мне казалось, что ты уже овладела искусством расставаться…
– Ах вот, значит, как ты заговорила! По-моему, ты даже рада, что все так вышло. Точно, ты завидовала тому, что я удачно выйду замуж раньше тебя, а теперь, когда свадьба расстроилась, ты этому радуешься.
– Да с чего ж такие выводы?
– Для тебя какая-то Ксюша, которую ты даже в глаза раньше не видела, оказалась дороже меня. Ты готова все свое время тратить на эту наивную дурочку, а для меня у тебя времени нет…
– Алина, ты не… – я не успела договорить, потому что Нечаева отключилась.
Телефонное общение прошло на нерве, в результате аппетит у меня напрочь пропал. Я вяло ковырялась вилкой в морском салате, размышляя над Алинкиными обвинениями. Может, она права? Мое присутствие на судебном заседании уже ровным счетом ничего не изменит. А вот Нечаева, как всякая впечатлительная и мстительная женщина, может решиться на маленький ядерный взрыв. Кто-то должен был ее остановить. Кто, если не я?
– Здравствуйте! Если я не ошибаюсь, это вы приходили к нам в офис и говорили, что хотите застраховать коттедж? – Смысл этих слов догнал меня не сразу. Когда это произошло, я подняла глаза и увидела перед собой Тенькову. Общаться с ней мне совсем не хотелось.
– Вы ошиблись, – сказала я и стала через силу давиться салатом.
– Нет, у меня хорошая память на лица. Вы позволите, я присяду за ваш столик?
– А что, свободных нет? – обозлилась я.
– Есть, но я хочу с вами поговорить. – Я промолчала, потому что никак не могла прожевать резиновую креветку, и Тенькова плюхнулась напротив меня. – Я видела вас в зале суда и вчера, и сегодня. Коля говорил, что вы с нашей Курниковой там познакомились, подружились, наверное. Бедная девочка, сколько ей довелось пережить! Но теперь ее, наверное, оправдают…
– Наверное, – сказала я, положила под тарелку деньги и встала из-за стола.
Конечно, Ксению и без меня оправдают, а мне надо быть рядом с Алиной. Я вышла на улицу, зашла во дворик, где был припаркован мой «Мини Купер», села в машину и поехала к Нечаевой.
