Глава 8

Когда я зашла в контору, Панин пил со своими сотрудницами чай.

– Приятного аппетита! – злобно прошипела я.

– В чем дело? Почему вы вернулись? Машина сломалась? – начальник забросал меня вопросами.

– Я как чувствовала! Как чувствовала! – причитала я, усаживаясь на стул для посетителей. – Хорошо хоть гарантийное письмо взяла...

– Что? – лицо Панина перекосилось от недоумения. – Что вы хотите этим сказать?

– Мы ее не довезли... – Мой голос был наполнен такой скорбью, будто речь шла о бабушке, умершей по дороге в больницу.

– Где Василий? Водитель где?

– Он боится заходить.

– Правильно делает. Да я его... Да он мне ответит! – С этими словами Панин стремительно вышел на улицу к микроавтобусу.

В приоткрытую дверь доносилась нецензурная брань, которой начальник отдела осыпал водителя. Язык выдал все дефекты его мышления. Василий оправдывался, сваливая всю вину на водителя самосвала. Минут через десять Панин вернулся в контору, и я тут же его спросила:

– Скажите, какая у вас процедура компенсации ущерба?

Он смерил меня с головы до ног далеко не сердечным взглядом и заявил:

– А никакой компенсации не будет. Ищите водителя самосвала.

– А как же гарантийное письмо? – я часто-часто заморгала слипшимися от слез ресницами.

– Засуньте его знаете куда? – усмехнулся Панин и направился в свой кабинет.

Я ожидала от него чего-то в этом роде, но сделала вид, что нахожусь в ступоре.

– Водички дать? – спросила меня услужливая сотрудница «Экватора».

– Сама ее выпей, а лучше предварительно накапай в нее валерьянки, – посоветовала я и решительно направилась в кабинет начальника.

– Ну что еще? – недовольно пробурчал тот. – Я все выяснил – нашей вины нет. Форс-мажор произошел, так сказать.

– В гарантийном письме не было ни слова о форс-мажоре. Скажите, а Петр Петрович (при упоминании этого имени-отчества Панин вздрогнул) в курсе того, что вы себе позволяете?

– Я? Что вы имеете в виду?

Я достала из сумки гарантийное письмо и помахала им в воздухе.

– Вы подписываете документы, которые должны быть завизированы одним из директоров ОАО. Большим начальником себя мните, да? Ну просто топ-менеджером. – Я села в кресло и закинула ногу на ногу. – Амбиции – это хорошо, но если они вредят репутации фирмы...

– Что вы несете? – Панин некрасиво поморщился. Было очевидно, что я вызываю у него жесткую неприязнь. Наверное, он догадывался, что я питаю к нему такие же чувства. – Да-да, ищите водителя самосвала или хотя бы свидетелей ДТП. А здесь вам больше делать нечего. Все, гражданочка, идите и не отвлекайте меня от работы!

– Искать свидетелей? Мне такие заботы ни к чему. У меня есть подписанное вами, уважаемый Михаил Владимирович, гарантийное письмо. – Я убрала его обратно в сумку. – С ним я пойду к дяде Пете.

– К какому еще дяде Пете?

– Вы сами знаете, к какому. К Петру Петровичу. Как вы думаете, что за этим последует? Лично я буду просить, чтобы вас уволили. Разумеется, после того, как вы компенсируете мне ущерб. – С этими словами я встала и направилась к двери.

– Подождите, – остановил меня Панин, – не спешите информировать Петра Петровича о произошедшем. Я что-нибудь придумаю...

– Придумывают детям сказки на ночь, а мне нужно нечто материальное. Раз люстра разбилась из-за того, что ваши сотрудники не умеют как следует водить машину, то я намерена получить обратно денежный эквивалент люстры.

– Я про это и говорю.

– Что толку говорить о деньгах? Их надо пересчитывать.

– Ну, вы понимаете, сумма не маленькая. У нас такой в кассе сейчас нет. Но так и быть, мы возвратим вам то, что вы заплатили за транспортную услугу.

– Это само собой.

– Настя, верни клиентке деньги! – крикнул Панин.

– Похоже, надо ехать прямиком в центральный офис. – Оставив дверь открытой, я вышла в комнату для посетителей, достала мобильник, набрала Алинку и спросила: – Здравствуйте! Вы можете соединить меня с Петром Петровичем?

– Поля, а тебе какой ответ нужен? – растерялась Нечаева.

– Хорошо, я перезвоню через пять минут. – Я отключила мобильник и села на стул.

– Вот, – Настя протянула мне деньги, которые я уплатила за перевозку люстры. – Только квитанцию верните, пожалуйста.

– Совсем за дуру меня держите? – усмехнулась я.

– Почему? – удивилась девушка.

– Если я возьму деньги и верну вам квитанцию, то договор на оказание услуг будет автоматически расторгнут, а это значит, плакала компенсация ущерба, – блеснула я своей юридической подкованностью.

После этого Панин попросил меня вернуться к нему в кабинет. Наверное, он понял, что я не простая штучка. Его взгляд так и вопрошал: «Ну какая недобрая судьба занесла тебя к нам сегодня?» А вот уста выдали совсем другое:

– Знаете, уважаемая, я не хотел бы, чтобы сегодняшний инцидент вышел за пределы нашего отдела. А потому я готов компенсировать вам ущерб, если позволите, частями.

– Нет, я хочу получить всю сумму целиком.

– Но у нас нет сейчас таких денег.

– В кассе, допустим, денег действительно нет. Что-то я не вижу, чтобы клиенты к вам в очередь выстраивались. Но у вас, вероятно, есть личные сбережения. – Я подалась всем телом вперед.

– А при чем здесь мои сбережения? – Михаил Владимирович отодвинулся от стола вместе со стулом.

– Вы лично гарантировали мне компенсацию ущерба. Забыли?

– Не забыл, но никаких сбережений у меня нет. Зарплата маленькая, а семья большая, еле концы с концами сводим.

– Может, у вас антиквариат имеется? – продолжала напирать я. – Такой же люстры, как ваш водитель угробил, у вас случайно нет?

– Откуда? Я этим старьем не увлекаюсь.

– Тогда у вас, возможно, есть ценные бумаги?

– Тоже нет, – нагло соврал Панин.

– Жаль, я бы могла подарить деду не люстру, а, например, акции «Газпрома». Ну, если у вас нет ни накоплений, ни ликвидности, то продолжать разговор бессмысленно. – Я откинулась на спинку стула и достала мобильник. – Надо звонить Петру Петровичу, а лучше сразу ехать к нему.

– У меня есть акции, – признался Панин, – правда, не «Газпрома», а «Экватора». Но вряд ли вас они заинтересуют.

– Ну почему же? Сколько у вас акций?

Михаил Владимирович немного подумал и назвал цифру, которой пытался ввести меня в заблуждение. Я помнила, что у него было намного больше как именных, так и привилегированных акций. Большую часть ценных бумаг он явно решил зажулить.

– Нет, слишком маленький пакет. Даже связываться не стоит. Может, у водителя есть акции?

– У него нет, он недавно в нашей фирме работает.

– Это плохо, – я достала мобильник и стала набирать номер.

– Подождите, а если бы у меня было больше акций?

– Что вы мне загадки загадываете? – возмутилась я. – Я вам хотела пойти навстречу, взять компенсацию акциями, не самыми ликвидными, между прочим, а вы...

– Это я, знаете, про именные акции говорил, а еще у меня столько же привилегированных.

– А через пять минут эта цифра еще вдвое вырастет, так?

Панин поерзал-поерзал в своем скрипучем кресле и, наконец, озвучил, каким пакетом акций он в действительности владеет.

– Хорошо, сейчас я позвоню знакомому брокеру и узнаю, как они нынче котируются. – Я снова набрала Алину. – Привет, дорогая, подскажи-ка мне, почем нынче идут акции «Экватора»?

– Поля, с тобой не соскучишься. Ты бы хоть меня заранее предупредила, о чем будешь спрашивать.

– Правда? Я поняла, спасибо. – Отключив мобильник, я обратилась к Панину: – Ну что ж, Михаил Владимирович, поедемте к нотариусу!

– Прямо сейчас? – опешил он.

– Неужели вы думаете, что я оставлю это дело до завтра?

– Нет, но сейчас ничего не получится. У меня все необходимые документы дома.

– Замечательно. Мы заедем к вам домой, а потом – к нотариусу. Даю вам последний шанс. Если вы говорите «нет», то я прямо отсюда еду к Петру Петровичу. Я думаю, что уже завтра он вас уволит. Хотя нет, не завтра, это произойдет сразу после того, как вычеты из вашей зарплаты достигнут той суммы, которую я получу в качестве компенсации за разбитую люстру.

– Скажите, а сколько сейчас стоит на фондовом рынке одна акция «Экватора»? – не слишком смело поинтересовался Панин.

– Меньше, чем вы мысленно подсчитали, разделив долг на количество ваших акций. Но у них есть тенденция к росту. Хотя в любой момент эта тенденция может поменяться. Итак, что вы решили? – спросила я, не давая Панину перевести дыхание. – Я жду ответа.

– Хорошо, я готов переписать на вас свои акции. – Панин встал, взял со стола папку и вышел в комнату для посетителей. На столе все еще лежали мои пятьсот двадцать три рубля, он положил их к себе в карман и сказал: – Настя, меня сегодня уже не будет. Василий, дай ключи от «Газели».

Панин сел за руль, а я устроилась рядом с ним. В салоне лежала коробка с разбитой люстрой. Минут через десять мы подъехали к пятиэтажке, в которой жил Михаил Владимирович. Пока он бегал за документами, я позвонила своей однокурснице, Оксане Переверзиной, которая работала нотариусом, и предупредила о нашем скором визите. Она пожурила меня за то, что я создаю ей аврал в конце рабочего дня, но согласилась принять вне очереди.

После нотариально заверенной сделки Панин вернул мне деньги за некачественно оказанную услугу, а я отдала ему квитанцию и гарантийное письмо, которое он тут же порвал на мелкие клочки. Затем он выгрузил из микроавтобуса коробку с люстрой, поставил ее на асфальт у моих ног и укатил восвояси.

Я смотрела «Газели» вслед и думала о том, что начало положено. Испугавшись гнева Петра Петровича, Панин принял решение компенсировать мне ущерб акциями. Собственно, он потерял не так уж и много. Реальная стоимость каждой акции соответствовала стоимости лампочки в 40 ватт. Михаил Владимирович, скорее всего, знал об этом и считал, что уладил конфликт со мной малой кровью. Если бы я нажаловалась его начальству, то он мог бы лишиться работы.

Микроавтобус скрылся за поворотом, а я осталась с коробкой на улице. Что с ней делать, я не знала. Непросто было расстаться с люстрой, которая столько лет освещала нашу гостиную, где все предметы интерьера были выдержаны в стиле рококо. Я открыла коробку. Все, что не разбил Тихон, добили сотрудники «Экватора». И Василий, и Михаил Владимирович водили машину отвратительно. Я подвинула коробку к урне и отправилась в антикварную лавку, около которой оставила свой «Мини-Купер».

– Ну что, шутка удалась? – осведомился антиквар.

– О да! – сказала я, подхватила коробку и понесла ее в свою машину.

– Я вам помогу.

– Спасибо.

Мы сидели с Аришей за круглым столом под новой люстрой и пили чай с бергамотом.

– Мне кажется, здесь стало как-то светлее, – заметил дедуля.

– И уютней, – добавила я. – Все-таки старинные вещи создают ощущение чего-то непоколебимого, непреходящего. Я уверена, эту люстру Тихон ни за что бы не разбил. Чего уж греха таить, старая оказалась подделкой, хоть и очень качественной. Антиквар, как взглянул на нее, сразу дал свое заключение – исторической и художественной ценности она не представляла даже до того, как разбилась. Это, оказывается, был серийный новодел.

– Полетт, ты прости меня, я знал об этом, но молчал. Такие люстры на «почтовом ящике» делали, где у меня когда-то трудовая книжка лежала. Это был заказ местного краеведческого музея. А вообще, там что-то для космоса выпускали.

– Ладно, проехали. Скажи, Ариша, а Курбатов не звонил?

– Нет.

– Похоже, у него совсем нет на меня времени.

– Я вспомнил, Алина звонила.

– А почему ты меня не позвал?

– Полетт, ты как раз в это время с электриками расплачивалась. Нечаева сказала, что у нее есть для тебя информация.

Похоже, мой посев начал давать первые всходы. Я набрала Алинку:

– Привет, дорогая, ты что-то хотела?

– Это ты хотела, чтобы я твой список прошерстила.

Вообще-то она сама напросилась, ну да ладно.

– Ну и как твои успехи? – спросила я свою подругу.

– Лично я никого не знаю, – разочаровала меня Алина, – а вот Ева... Ты помнишь мою соседку?

– Конечно, помню.

– Так вот, я ей этот список показала, и она свою тетушку там нашла.

– Замечательно! Как ее фамилия?

– Сейчас... Список найду... Вот, у меня здесь отмечено – Драгомилова Мария Никитична. Она уже лет пять как на пенсии. Что касается акций, то тетя Маша их на ваучер еще в девяностые приобрела, когда шла повальная приватизация. Она в те годы там работала кассиршей.

– Понятно.

– Я попросила Еву узнать, не захочет ли тетя Маша продать акции. Я молодец?

Нечаева проявила излишнюю инициативу. Чего уж греха таить, операция «Экватор» была малобюджетной. Мне стоило самой пообщаться с Драгомиловой, чтобы определиться с ценой. Алина ждала похвалы, и я ее выдала:

– Да, ты молодец. Заслужила купон на десятипроцентную скидку в салоне штор.

– И это вся твоя благодарность? Между прочим, у меня уже есть такой, я его из газеты вырезала.

– Я тоже.

– Даже не знаю, продолжать или нет...

– А у тебя есть что-то еще?

– Есть, – кокетливо подтвердила подружка, но больше не проронила ни слова.

– Таинственность обычно напускают на себя те, кому нечего сказать, – заметила я. – Или ты банально цену себе набиваешь?

– А вот и ошибаешься. Мне есть что сказать. Я узнала, что один из акционеров коллекционирует ретро-автомобили. Ты, наверное, очень хочешь знать его фамилию?

Разумеется, я хотела ее знать, но Алинка почему-то вздумала интриговать. Мне захотелось поиграть с ней.

– Алина, а я уже в курсе, кто это, – блефовала я.

– Откуда?

– Ну, я же не тебе одной тот список давала.

– Вот, значит, как. – У Нечаевой сразу пропало настроение. – А я бегала по всем своим знакомым, истории разные придумывала, чтобы как-то объяснить свой интерес к «Экватору», а ты без меня на Петра Петровича вышла.

Алинка проговорилась, но даже не поняла этого. Она еще минут пять сокрушалась о том, что я заставила ее трудиться понапрасну, а потом повесила трубку. Вообще-то Нечаева никогда не была занудой. Я даже представить не могла, что это вдруг на нее сегодня нашло. Ладно, сама потом расскажет.

Обратившись к списку акционеров, я нашла в нем еще двух Петров Петровичей. Всего их было трое. Из зарплатной ведомости я узнала, кем работают полные тезки. Генеральный директор, менеджер среднего звена и водитель фуры. Так кто же из них коллекционирует ретро-автомобили? Ответ был слишком однозначен. Разумеется, первый. Если, конечно, речь шла не о коллекционных модельках в масштабе 1:43.

А что скажет мой друг саксофон? Я взяла инструмент, приложила его к губам, извлекла несколько звуков и поняла, что сегодня меня совершенно непостижимым образом потянуло на революционные марши. Вместе с ними я мысленно перенеслась на несколько месяцев назад, когда в Горовске проходило юбилейное празднование Дня города. Началось оно с шествия барабанщиц и горнистов. А фишкой стал пробег по центральным улицам города ретро-автомобилей. Откровенно говоря, я думала, что их выписали по случаю из областного центра. Оказалось, что мы и сами кое-чем богаты. Точнее, отдельно взятые горовчане. Я припомнила модельный ряд: «Чайка», старая «Волга» с оленем на капоте, «Москвич-403», горбатый «Запорожец» и даже «эмка». В этой череде советских автомобилей явно чего-то не хватало. Саксофон вдруг заиграл победный туш. Ну конечно! Не хватает «Победы».

– Ариша! – крикнула я. – Ты не помнишь, кто недавно сетовал на то, что у нас нет кладбищ старых автомобилей?

– Инесса, – ответил дедуля, не задумываясь, – вот как раз у нее на загородном участке стоит «Победа» и занимает место, где можно было бы оборудовать сауну. Полетт, а тебе зачем нужна старая тачка?

– «Победа» – это не просто старая тачка, это ретро-автомобиль. – Я объяснила, зачем он мне понадобился. – Аришенька, а ты когда с Инессой встречаешься?

– Трудно сказать. Она уехала с внучатами на пленэр.

– То есть как раз туда, где ржавеет ее «Победа»?

– Так и есть.

– Ариша, а давай навестим Инессу!

– Полетт, я давно хотел попросить тебя о том, чтобы ты отвезла меня к ней, – сказал дедуля, подошел к зеркалу и стал придирчиво рассматривать свою бородку. – Нет, это никуда не годится. Надо срочно в парикмахерскую. Надеюсь, Галочка сегодня работает. Да и маникюр надо сделать...

Конечно, Ариша был педантом, но в некоторых случаях можно было быть и попроще.

– Дедуля, если ты приедешь в деревню без маникюра, то там тебя никто не осудит, тем более, если ты поможешь Инессе окучить картошку или прополоть сорняки...

Ариша меня уже не слышал. Он суетился, как влюбленный мальчишка перед первым свиданием. Я не ревновала. Мне нравилась Инесса. Эта женщина пенсионного возраста предпочитала домашним тапочкам туфли на каблуках, кухонной плите – велотренажер. А еще лекарством от всех болезней она считала танцы, причем самым сильнодействующим, по ее понятиям, было аргентинское танго. Увы, Инесса не была свободна в полном смысле этого слова. Она была бабушкой двух очаровательных сорванцов. Пока их родители нежились в теплых водах Средиземного моря, Инесса со своими внуками наслаждалась пейзажами нашей средней полосы.

– Ариша, а как, ты говорил, называется та деревня? – уточнила я, поймав дедулю на выходе из дома.

– Новониколаевка, это километрах в ста от Горовска, – бросил он мне на ходу.

– Замечательно, значит, завтра с утра мы туда и рванем.

– А почему не сегодня? – спросил Ариша, остановившись у калитки.

– Хорошо, поедем сегодня, – не возражала я.

Дед убежал в парикмахерский салон, а я позвонила Игнатьевой.

– Алло, – тихо сказала она.

– Здравствуй, Аня! Это Полина. Как у тебя дела?

– Неважно. Мама на обмен не согласна. Значит, придется снимать квартиру. С работой снова облом вышел. Позвонила по одному объявлению, меня пригласили на собеседование, я успешно прошла тестирование в кадровой службе, а потом меня послали в отдел, знакомиться с моей будущей начальницей... Поля, ты даже представить себе не можешь, кем она оказалась! – Игнатьева сказала это таким испуганно-таинственным голосом, будто ей предстояло работать с вампиршей. – Я как увидела ее, у меня сразу ноги подкосились.

– Аня, я теряюсь в догадках, кто это был? Неужели Кудряшова?

– Нет, это была жена отца. Я должна была сразу по фамилии догадаться, что это она. Но Кузнецовых – как Ивановых...

– Значит, твоя мачеха могла оказаться твоей непосредственной начальницей?

– Да, я сразу поняла, что не смогу с ней работать.

– Почему?

– Полина, ну неужели ты не понимаешь? Эта женщина увела отца, она не только не приняла Таньку, она не поощряла того, чтобы отец общался с нами... Однажды он пригласил нас познакомить с братиком, и вдруг Вера Вадимовна неожиданно домой вернулась. Она устроила отцу такой выговор за то, что он не предупредил ее о нашем с Танькой визите... В общем, я не стала трудоустраиваться.

– Да, наверное, тебе было бы не просто сработаться с этой женщиной.

Я вдруг поймала себя на мысли, что Аня постоянно попадает в какие-то нестандартные ситуации. Куда бы она ни пыталась приткнуться после «Тетта-банка», везде ее ожидали приключения, причем малоприятные. В одном месте ее хотели подставить, в другом – начальник домогался, в третьем – крысы водились, в четвертом – нарисовалась злая мачеха. Возможно, кто-то другой, более сильный по характеру, не обратил бы внимания на некоторые мелочи, но только не Игнатьева. Я даже начала задумываться о том, правильно ли поступаю, приобретая для нее акции. Сможет ли она поставить себя в «Экваторе» так, как надо?

– Полина, а у тебя что-нибудь получается? – робко поинтересовалась Аня.

– Да, конечно. Механизм запущен. Я уже приобрела небольшой пакет акций. Думаю, нам не стоит с каждой мелочовкой бегать к нотариусу. Как только я насобираю пакет повесомее, так и переоформлю его на тебя. Ты не против?

– Конечно, нет. Полина, а может, я как-нибудь поучаствую в твоих операциях?

– Возможно, но я пока не знаю, на каком фронте тебя занять. Ладно, Анюта, ты не унывай, уделяй побольше времени своей дочке, а то станешь скоро бизнес-леди, не до того будет.

– Ты правда считаешь, что это произойдет?

– Главное, чтобы ты в этом не сомневалась. Аня, тебе надо подтянуть самооценку, – посоветовала я.

– А как?

Ну вот и напросилась! Советы давать, конечно, легко, но было бы неплохо дать подробную инструкцию о том, как поднять эту самую самооценку. Стоп! Но ведь такие инструкции есть. Ими забиты все книжные магазины и развалы.

– Аня, ты почитай какую-нибудь специальную литературу, в продаже полно разных брошюрок о том, как начать свою жизнь с чистого листа. Они недорогие, но весьма полезные.

– Правда? – Игнатьева приняла мой совет близко к сердцу. – Я прямо сейчас пойду в книжный магазин.

– Только давай без излишнего фанатизма.

Я думала, что Ариша вернется из салона через часок, а он где-то застрял почти на три часа. Я позвонила ему на мобильник:

– Дедуля, ну где ты ходишь? Уже подъезжаешь к поселку? Ладно, жду.

Вскоре у нашего дома остановилось такси. Водитель достал из багажника два огромных пакета и передал их Арише. Презенты, подумала я. В одном пакете оказалось пластиковое ведерко с замаринованным шашлыком, бутылка красного вина, коробка конфет и еще какая-то провизия. Что было в другом пакете, осталось для меня загадкой. Дедуля не выпускал его из рук, даже когда любовался своим отражением в зеркале. Вроде чуть-чуть подкоротил бородку, а помолодел лет на десять. Или все дело в состоянии души?

Ариша наконец-то оторвался от зеркала и пошел наверх, помахивая пакетом.

– Ты скоро?

– Да, только переоденусь.

Честное слово, так долго даже я на свидания никогда не собиралась! Только я хотела подняться наверх, чтобы поторопить Аришу, как он сам соизволил спуститься вниз.

– Ну как я тебе? – спросил он, слегка нервничая.

И было от чего! Дедуля всегда одевался с аристократическим шиком. Я еще никогда не видела его в джинсах, пусть и песочного цвета, в яркой набивной рубашке и в пробковом шлеме. Можно было подумать, он собрался на африканское сафари. Сначала я хотела отпустить по этому поводу какую-нибудь остроту, но вовремя одумалась – влюбленных так легко ранить...

– Ариша, почему ты никогда прежде не одевался так... – я стала подыскивать подходящее слово, – демократично? Тебе идет.

– Случая не было, – ответил он. – Ну что, поехали?

– Поехали.